Текст книги "Ненасытный"
Автор книги: Мэг Кэбот
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
– Только не тебя. – Что это он – защищает Лучана Дракулу? Да… желание снова увидеть ее улыбку пересилило даже ненависть к князю тьмы. – Тебя он как раз хотел уберечь.
– Он превратился в дракона, – саркастически напомнила Мина.
Аларик посмотрел на ее руку, такую маленькую по сравнению с его лапой. Он больше не держал Мину – это она за него держалась.
Ему уже доводилось видеть такое. Взрослые мужчины и женщины, его сослуживцы, начинали бояться собственной тени из-за ужасов, пережитых при выполнении очередной миссии.
Он не хотел, чтобы она ушла с князем, но нельзя же было оставлять ее в таком состоянии. Он избавит Мину от страха, даже рискуя потерять ее навсегда.
– Если жизнь и научила меня чему-то, – начал он, набрав воздуху, – так это тому, что страшного в ней хоть отбавляй. Меня тоже иногда тянет забиться в комнату без окон до очередного восхода солнца… но дело в том, что страшное просто так не уйдет.
Мина, словно чувствуя, куда он клонит, попыталась освободить руку. На глаза ей навернулись слезы, но Аларик ее не пускал: она должна была его выслушать, хочется ей того или нет.
– У меня, как выяснилось, тоже есть дар: убивать страшных тварей. И я использую его, чтобы помогать другим, не таким сильным, как я. Чтобы этот мир стал чуть-чуть безопасней. Комнаты без окон, при всей их заманчивости, не для меня, Мина.
Она хотела возразить что-то, но он продолжал, не отпуская ее руки:
– Потому что моя работа – встречаться со страшным лицом к лицу. И твоя тоже, если подумать как следует. Тебе так не кажется? Может, таких, как мы с тобой, для того и послали на эту Землю. Чтобы другие, не столь одаренные, спокойно спали в комнатах без окон, пока мы делаем мир чуть-чуть безопаснее.
Она плакала и не отвечала ему.
Он не хотел доводить ее до слез. Ничего-то он не может сделать как следует. Может, и нет никакой вульфовской магии. Может, Хольцман прав, и психотерапевт ему действительно нужен.
Мина подняла на него глаза и сказала:
– Какой же я была дурой.
– Я бы так не сказал. – Он сказал бы совсем другое, много всего, но на бред больше не мог сослаться и потому промолчал.
Она снова дернула руку, и на этот раз он ее отпустил. Мина прижала обе ладони к покрасневшим глазам.
– Ох, как же ты иногда меня бесишь.
– Я знаю, – сказал Аларик. Мартин тоже частенько говорил ему это.
– Зачем ты все это мне говоришь? – Она вытерла глаза краем его простыни. Вряд ли ткань подходит для этой цели – плотность никудышная.
Ему хотелось обнять ее, но он опасался получить оплеуху – и что, если Хольцман войдет? Да и не получится у него с объятиями: дурацкая подвешенная нога помешает.
Мина встала. Сейчас уйдет, уныло подумал Аларик. И кто знает, увидит ли он ее снова.
И тут она, к его удивлению, положила здоровую руку ему на грудь.
– Как ты думаешь, мы в расчете?
Он не понял, что она хочет этим сказать. Мина, к его окончательному смущению, наклонилась и поцеловала его в щеку, как тогда в монастыре.
– Нет, вряд ли, – сказала она, выпрямившись. – Я все еще у тебя в долгу. Ты ведь и Джека спас тоже.
А-а. Она подсчитала, сколько раз он ее спасал. Но она ничего ему не должна – это его работа.
– Тебе надо побриться, – добавила она, сморщив нос. – Хочешь, завтра принесу все, что нужно?
– Да, – просветлел он.
Она одна предложила это. Одна из всех.
За это он и любит ее.
Это означает, что завтра она снова придет… но про работу она ничего не сказала.
Притом у нее подруга в родильном отделении – почему бы заодно не зайти к нему.
Ладно, пусть. Завтра он приготовит речь о том, как она нужна Палатинской гвардии.
А если она придет послезавтра – придет, такое у него чувство, – он приготовит еще одну.
В конце концов он ее доймет. Вульфовская магия работает безотказно.
И даже если никакой магии нет – как часто говорил Мартин, – когда-нибудь его снимут с вытяжки, и он снова начнет лезть на рожон.
А Мина поневоле начнет предупреждать его об опасности.
И тут он с неопровержимой логикой – которой, как известно, в совершенстве владеет – заметит ей, что это с тем же успехом можно делать за деньги.
Перед лицом превосходящего интеллекта она окажется безоружной.
– Ладно. – Мина с улыбкой потрогала пальцем его щетину. Он замер – только бы не останавливалась! Вот еще один пример действия магии. – До завтра тогда.
Она ушла, но даже это не испортило Аларику настроения. Палата, до жути унылая раньше, стала, можно сказать, веселенькой.
Из-за притока в мозг мощных нейротрасмиттеров наподобие допамина? Вряд ли. Скорее уж благодаря маргариткам.
Он чувствовал бы себя совсем по-другому, зная, куда направилась от него Мина Харпер. Его речь о неприемлемости комнат без окон оказалась донельзя убедительной. Вступить в Палатинскую гвардию и бороться с силами зла Мина пока не решила, но собиралась пойти в то место, которого боялась больше всего и куда обещала Аларику не ходить.
Глава шестьдесят первая
20.00, 23 апреля, пятница.
Парк-авеню, 910, кв. 11В.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Мина сама не знала, зачем это делает. Все убеждали ее не ходить туда. Аларик, который был там и видел все своими глазами. Абрахам Хольцман, ссылавшийся на устав, где имелся параграф о посттравматическом стрессе. Сестра Гертруда – по доброте душевной.
Даже Джон. Он тоже там побывал – посмотреть, не уцелело ли что из его вещей.
«Жуть, – сказал он ей, содрогаясь. – Тебе лучше не видеть, поверь мне».
Но она хотела увидеть. С той самой ночи, которую старалась не вспоминать. Воспоминания всегда сопровождались слезами и крепнущей уверенностью, что Лучан мертв.
Как он мог выжить?
На смену слезам приходила сосущая пустота в груди, а следом страх, что он все-таки жив, и любит ее по-прежнему, и хочет, чтобы они были вместе.
Не зная, что хуже, Мина старалась вообще не думать об этом.
Это было легче, чем она себе представляла. Каждый раз, когда ее посещали такие мысли, она выбрасывала из головы абсолютно все, связанное с Лучаном Антонеску, и начинала думать о чем-то другом.
На думы, собственно, и времени не оставалось, столько дел у нее было в обители Святой Клары. После каждой трапезы она перемывала гору тарелок, кастрюль и сковородок – все остальные получили сильные ожоги и не могли ее подменить. Оставалась на кухне одна до позднего вечера и шуровала губкой, пока все не начинало блестеть.
Окно над раковиной темнело, и два красных глаза – Мина была уверена, что их видит – следили из мрака за каждым ее движением.
Вправду следили, или она их себе придумала? Об этом тоже думать не стоило.
Кроме посуды, надо было варить мыло и разбирать пожертвования в благотворительный магазин. Именно там она отобрала для себя черное платье и еще кое-что. Пожертвования, конечно, шли на продажу, но взять пару вещей – не такое уж тяжкое преступление. Вся ее одежда была испорчена Дракулами или кровью Аларика Вульфа.
Может, она немного перестаралась? Следовало ли ей так решительно гнать от себя мысли о Лучане Антонеску (красные глаза за окном) и обо всем, что случилось той ночью?
Впервые она задала себе этот вопрос после речи Аларика. «Такие, как мы, не вправе отгораживаться от страшного, – сказал он, – мы должны с ним бороться». И Мина поняла, что сходство между ними действительно есть: его меч сродни ее дару предвидения.
Она просто обязана как следует поразмыслить о том, как повлиял Лучан на нее и всю ее жизнь (разрушительно, как же еще).
Более того, они должны встретиться.
Если он жив, конечно. Она до сих пор не знала, так это или нет (эти глаза за окном), и никто не мог подтвердить это или опровергнуть. Абрахам сказал только, что после завершающей волны белого пламени, лишившей сознания его и всех остальных, он очнулся и увидел, что князя нет.
«Нет?» – Мине трудно было поверить, что чудище в тридцать тонн весом, семидесяти футов в длину просто растаяло в воздухе, как Эмил и Мэри Лу.
«Нет», – кивнул Хольцман.
Улететь он тоже не мог. Крыша осталась нетронутой, и никто не засек дракона, пролетавшего над Манхэттеном ночью. (Пожар в соборе после сбивчивых показаний Мины и Аларика полиция списала на малолетних поджигателей. Арестовать их, естественно, так и не удалось.)
Так где же он, спрашивается?
Может, просто взорвался, говорила себе Мина, подходя дождливым вечером к своему дому с ключами в руке. Пустил этот последний огненный вал, укрыв от него свою любимую, и погиб.
Автоматические двери открылись, и Мина подумала, что тогда ей по крайней мере не надо беспокоиться, что он все еще любит ее. И позовет ее с собой, как предполагает Аларик.
А после убьет ее и обратит в вампира, чтобы они могли вечно быть вместе.
– Мисс Харпер! – закричал Прадип, увидев ее. – Вы вернулись!
– Так, посмотреть зашла. – Она попыталась улыбнуться любимому швейцару, но это плохо у нее получилось. – Я собираюсь продать квартиру.
– И вы? – расстроился Прадип. – Антонеску тоже. Уже и выехали. Мистеру Антонеску нужно в Азию по делам. Или в Индию.
Мина не особенно удивилась, услышав это. Эмил и Мэри Лу сражались на их стороне, но она подозревала, что из черного списка Палатинской гвардии их никто не вычеркивал.
– Да, жаль… А вдруг какая-нибудь богатая рок-звезда купит их квартиру и мою тоже? Снесет стену и получит весь одиннадцатый этаж.
Она пыталась приободрить и Прадипа, и себя. Плохо ли, когда в доме живет богатая рок-звезда!
А деньгами, вырученными сверх ожидаемой суммы, она расплатится с Дэвидом.
Но Прадипу эта идея не показалась такой уж заманчивой.
– Не думаю, что домовый комитет одобрит такого соседа, – сказал он.
«Почему бы и нет, – чуть не сболтнула Мина. – Вампиров же они приняли».
– Да, возможно, – сказала она вслух. – Пойду поднимусь к себе.
– Спокойной ночи, мисс Харпер.
Мина все-таки улыбнулась и пошла к лифту.
В кои-то веки она поедет на одиннадцатый этаж одна. Мэри Лу не втиснется, как обычно, в кабину, когда двери уже начнут закрываться. Не заведет разговор о молодом человеке с работы Эмила, который очень подходит Мине. Не предложит нового сюжета для «Ненасытных»… что было бы как раз кстати теперь, когда Шошона и Фрэн со Стэном пропали без вести. Пол в своем СМС высказывал догадку, что они вместе со Стефаном Домиником попали в аварию на пути в хэмптонский особняк Меценбаумов. Обнаружение разбитой машины с их телами внутри – только вопрос времени. Может, Мина все же получит должность ведущего сценариста, о которой мечтала всю жизнь.
А что? Шошоны больше нет, и никто не знает, что Мина уволена. Неизвестно, что будет с АБН (и КДИ тоже), раз новый генеральный директор тоже куда-то девался.
Но кому это, опять-таки, интересно?
Все таблоиды писали о загадочном исчезновении звезды «Похоти» Грегори Бейна. Половина женского населения Америки пребывала в трауре.
Вскоре сыщики заподозрят преступный умысел, но трупы так и не будут найдены.
Выйдя из лифта на своем этаже, Мина ощутила первые признаки страха. Чего ее сюда понесло?
Предполагается, что никого из Дракул не осталось в живых… по крайней мере манхэттенских.
Но что, если иногородние или заграничные Дракулы прослышали о битве в соборе Святого Георгия и решили отомстить Мине Харпер?
Стоп, сказала она себе. Аларик был прав. В комнате без окон до конца жизни не просидишь, Мин.
Она оглядела холл. Все вроде нормально, и дверь квартиры тоже выглядит как обычно. Мина сглотнула и вставила ключ в замок.
Что бы ни было там внутри, она это примет спокойно. Ее протащил через всю церковь дракон. Она пронзила колом целых двух вампиров, один из которых играл вампира на телевидении.
С дракуловским погромом она уж как-нибудь справится.
Мина распахнула дверь, зажгла свет… и ахнула.
Она ожидала чего угодно, но только не этого.
Кто-то уже прибрался в квартире 11В. И не просто прибрался, а сделал из нее нечто совершенно другое. Очищенные от вампирских граффити стены белели, как яичная скорлупа, поломанную мебель и испорченную электронику вынесли. Размокшие книги, изодранная одежда, черепки – все исчезло.
В кухне сверкала нержавеющей сталью новая техника. Паркет заново отциклевали и покрыли лаком. Даже каминный дымоход, всегда закупоренный, наконец-то открыли.
Квартира выглядела лучше, чем когда Мина в ней жила. Лучше, чем когда они с Дэвидом в нее въехали.
Кого же благодарить за это чудесное превращение?
Не Джона, это точно. Он всю неделю трудится вместе с Адамом, готовит детскую к выписке мамы с ребенком.
И не Аларика – он лежит в больнице с ногой на вытяжке.
А Хольцман, отец Бернард и другие воины святой Клары еще не залечили обожженные руки. Да и откуда у них столько денег?
Остается только один кандидат.
Невозможно, подумала Мина. Он умер, он просто не мог остаться в живых (хотя она готова поклясться, что кто-то следит за ней каждый вечер через окно монастырской кухни, пока она моет посуду). И пусть бы умер. Так проще. Мина еще не успела убедить себя в этом, как он вошел к ней с балкона, из пронизанных дождем сумерек.
Глава шестьдесят вторая
20.30, 23 апреля, пятница.
Парк-авеню 910, кв. 11В.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
– Привет, Мина, – сказал он.
В его темных густых волосах застряли капли дождя.
Она затаила дыхание, сердце прошила боль.
Как оно вообще не остановилось, когда он так запросто вошел с балкона к ней в спальню? От такого шока и помереть можно.
Выглядел он потрясающе, как всегда, хотя одет был обыкновенно: асфальтово-серый кашемировый свитер, черные брюки. Высокий, плечистый, он занимал очень много места в этой маленькой комнате, где они еще недавно занимались любовью – неистово, но сдерживая себя, чтобы не насторожить брата и Аларика за стеной.
Такой красивый, такой уверенный. Ни за что не скажешь, что меньше недели назад он был… тем, чем был.
И делал то, что он делал.
– Я ждал тебя. – Карие глаза, меланхоличные как всегда, смотрели однако так, будто знали, как выглядит Мина без платья. Конечно, знали, как же иначе. – Надеялся, что придешь. Ты не хочешь меня видеть, я знаю – но может быть, мы все же поговорим?
У Мины внезапно подогнулись колени. Она непременно упала бы, ведь в квартире не осталось мебели, за которую она могла ухватиться, но Лучан подхватил ее и сел вместе с ней на пол, прижимая ее к себе.
– Прости, Мина, – шептал он ей в волосы. Его голос вмещал в себя целое море раскаяния и боли. – Прости. Ты должна знать, что я…
– Ты не имеешь права, – сказала она, удивляясь, что онемевшие язык и губы еще работают – ноги вот отказали. – После того, что ты сделал…
– Знаю. Знаю. – Он качал ее, прижавшись к ней лбом.
– Нельзя же являться вот так, как снег на голову. И зачем было делать ремонт в квартире, как будто этим можно что-то исправить? Столько убитых…
– Я знаю. – Казалось, что его голосом говорит тысяча тысячелетних вампиров, а не один-единственный, которому всего-то пятьсот. – Убитых было больше, чем ты думаешь, Мина. Мой брат был исчадием зла всю свою жизнь. Надо было убить его раньше, намного раньше. Во всем, что случилось, виноват я один. Но теперь его нет, и он никого уже не убьет.
– Столько раненых. – Он должен понять, что одной смерти Димитрие мало – если тот действительно умер.
– Знаю. – Он поцеловал ее руку, ту, что на перевязи. – И готов вечно перед тобой каяться.
– Не во мне одной дело. – Слезы, застилающие глаза, мешали Мине видеть его как следует. – Они похитили мою лучшую подругу, беременную. Вырвали кусок горла ее мужу, когда он попытался остановить их. У нее из-за этого роды начались раньше времени. Она чуть не потеряла ребенка!
– Как мы можем возместить им ущерб? – спросил Лучан, поглаживая ее. – Открыть для ребенка счет на обучение в колледже? Завтра же положу на него миллион.
– Лучан! – Мина гневно уставилась на него сквозь слезы. – Не все ошибки можно поправить, заплатив деньги. Ты церковь сжег!
– Я знаю, Мина. – Он подобрал пальцем ее слезинку. – Подскажи, что можно предпринять в этом случае. Анонимное пожертвование я уже внес – хватит, чтобы покрыть все расходы помимо страховки…
– Нет. Этого недостаточно. Ты превратился в…
Он приложил палец к ее губам.
– Смягчающие обстоятельства. Твой брат послал мне кол в спину.
– Я знаю, – поморщилась Мина. – Ты не можешь себе представить, как я сожалею об этом, но…
– Что бы там еще ни случилось, Мина… что бы я ни сделал плохого, а я знаю, что много чего наворотил тогда ночью – позволь мне заметить, что я не убил ни твоего брата, ни палатинца, который так тебе дорог… хотя они-то очень старались меня убить. Они оба живехоньки.
– Благодаря мне, – заявила Мина. – Одному я жгут наложила, другого послала в роддом со своей подругой. Но не могу же я всегда следить, чтобы с моими близкими чего-то не случилось по твоей милости. Ты чуть не сжег заживо…
– Вот поэтому, – он коснулся губами места, откуда только что убрал палец, – я и предлагал, чтобы мы уехали. В Таиланд.
Онемение Мины как рукой сняло – слезы и его поцелуй оказали нужное действие.
– Я не могу с тобой уехать, Лучан. – Как он не понимает?
– Прекрасно можешь. Почему нет?
Его рука уже путешествовала вверх по ее бедру, пробираясь под юбку нового секонхэндовского платья.
– По миллиону разных причин.
– Ты напугана, знаю. – Его голос, его глаза гипнотизировали ее… пальцы тоже делали свое дело. Ей уже трудно было припомнить, почему она была так на него сердита, почему боялась его. Бояться этих губ, ласкающих ее шею? – И это вполне понятно, – продолжал он. – В мире есть ужасы, которых ты даже представить себе не можешь. То, что случилось с тобой в тот день и в ту ночь, непростительно. Эти существа… эти твари… не смели прикасаться к тебе. Только по моей вине ты оказалась в таком положении, что они на это отважились. Ты абсолютно права: этого никакой чек не исправит, даже очень солидный.
– Мне не нужны твои деньги, – прошептала она, едва вынося прикосновение его губ к своей шее. Сейчас она сдерет с себя платье прямо тут, на полу.
– Знаю, что не нужны. И никогда больше не подвергну тебя такой опасности. – Его пальцы, нырнув под юбку, прошлись по кружевной оторочке трусиков. – Но чтобы я мог тебя защитить, ты должна жить со мной. Быть вместе по-настоящему.
– В Таиланде. – Мина закрыла глаза, откинула голову на его грудь. Ее горло зовуще выгнулось.
– Где хочешь. Не обязательно в Таиланде. – Его губы переместились ей на горло.
Сердце Мины вновь болезненно сжалось. Как хорошо! Они уедут вдвоем – может быть, в Таиланд. Лучан будет ее защищать. На него можно положиться – он большой, сильный. И богатый. Можно больше не бояться за Джона, Лейшу, Адама, их ребенка, Аларика и всех своих близких.
Их никто не тронет, потому что она уедет. Лучан заменит ей всех остальных.
Но что-то копошилось на задворках ее сознания. То же самое случалось с ней всякий раз, как Лейша упоминала о будущих родах. То же самое случилось, когда Елена показала ей фотографию в своем сотовом телефоне.
Она вплотную подошла к краю бездны.
Открыв глаза, она с удивлением обнаружила губы Лучана на своем горле.
– Постой. – Она отпрянула. Пульс участился, дышать стало трудно. – Что ты делаешь?
Он смотрел на нее без всякого выражения, рука под юбкой застыла.
– Ничего, Мина.
Она потрогала шею. Влаги нет. Хорошо.
Но если он укусит ее в третий раз и выпьет немного крови… она станет такой же, как он.
Она это знала, и он знал.
Мина встала, и ей показалось, что стены сдвигаются.
Сердце билось часто, как у кролика, – того и гляди выскочит.
Зачем она здесь?
Аларик Вульф сказал, чтобы она сюда не ходила. Взял с нее слово.
Неужели и он тоже знал? Знал, что Лучан будет здесь, и все именно так закончится?
Конечно, знал. А она его не послушала. Точно так же, как все, кто не слушал ее.
Мина только начинала осознавать, что на сей раз у края пропасти оказалась она сама. Как спастись? Как выбраться?
Оружия у нее нет, да если б и было – разве смогла бы она убить любимого даже ради спасения своей жизни?
Она прошлась по комнате, часто дыша.
– Мина, в чем дело? – спросил Лучан.
– Ни в чем.
Может, он снова ее мысли читает? Наверняка – по крайней мере частично. Замечательно! Пусть прочтет.
Она остановилась перед ним, балансируя на краю бездны, и сказала:
– Я не могу.
– Не понимаю, о чем ты, – ответил он, глядя на нее с пола.
– Не лги мне! Неужели после всего, что я испытала из-за тебя – твоего убийцы-брата и банды вампиров, норовившей высосать всю мою кровь, – ты намерен лгать мне в глаза?
– Прекрасно. – Он встал. От его спокойствия и следа не осталось. Руки сжались в кулаки, на щеке дергался мускул. Он с самого начала понял, о чем она говорила. – Согласись, что это все упростит.
– Если я умру? – невесело рассмеялась она.
– Если станешь одной из нас. – Эвфемизм Лучана больше устраивал. – Тогда нам ничто не помешает быть вместе. Все эти разговоры о Таиланде…
– К твоему сведению, – саркастически прервала Мина, – я всегда знала, что этому не бывать. На пляже ты бы сгорел, как петарда.
– Просто я не хочу, чтобы ты состарилась у меня на глазах, в то время как я…
– Очень мило. Значит, в старости ты меня попросту бросишь, как это водится у вас, мужиков? Может, мне кремом «Кадаврон» попользоваться или съездить на один из курортов Димитрие?
Он взял ее лицо в ладони и заглянул ей в глаза.
– Я буду любить тебя вечно. Моя жизнь ничего не стоила до встречи с тобой. Можешь ты понять это? Она была совершенно никчемной, даже если я этого и не знал. Потом появилась ты, и все, что я знал или думал, что знаю, перевернулось вверх дном. Прежним мне уже не бывать. Ты показала мне, что значит любить, смеяться, трепетать от волнения… быть снова живым. Я буду любить тебя вечно, останешься ты со мной или нет. Даже когда ты умрешь и тебя закопают. Но я готов на все, чтобы помешать тебе гнить в могиле… об этом я, кажется, уже говорил.
– Но Лучан… – Потрясенная Мина, держась за его запястья, смотрела ему в глаза с тлеющим в глубине пламенем. – Превращать меня обманом в вампира, чтобы я не состарилась и не умерла у тебя на глазах? А если я не хочу быть вампиром? Я, кстати, действительно не хочу. Моя собака не выносит вампиров, помнишь? В Нью-Йорке у меня друзья и родные, с которыми мне хотелось бы видеться днем, а не ночью. Кроме того, я знаю, что такое смерть… и не желаю умирать даже временно. И еще… – Она отняла его руки от своего лица и взяла его пальцы в свои. – Я умею делать нечто особенное… ты тоже испытал это, верно? Я вижу грозящую людям смерть, а в последнее время и просто опасность. Это значит, что я могу предостеречь их, дать им шанс на спасение… на отсрочку хотя бы. Не знаю, сохраню ли я эту способность, если не буду дышать и сердце у меня перестанет биться. Думаю, нет. И… – Она прерывисто перевела дыхание. – Вряд ли я смогу жить без этого. Помнишь, ты говорил об ужасах, которые я даже представить себе не могу и которыми ты, как я понимаю, распоряжаешься?
– Да… и что же?
– От них-то я, думается, и должна защищать людей. – Слезы хлынули у нее из глаз с новой силой. Мина надеялась, что из-за них Лучан не сочтет, будто она сожалеет о сказанном.
Потому что она не жалела. Ни капельки.
– Точно я не могу знать… но когда я ничего не делаю, плохое случается непременно. Этим я и хочу заниматься: помогать людям.
Пламя, тлеющее в его глазах, сделалось ярче. Дождь, до этого момента не слишком сильный, обрушился во всю мочь. Не так далеко прокатился гром.
– Не понимаю. – Два огня в его глазах горели точно как у дракона. – Объяснись, Мина.
– Я буду работать, – она не сдержала рыдания, – у палатинцев.
Посмотрев на нее пару секунд, он залился смехом. Глаза у него пылали, как факелы.
– Не смеши, Мина.
– Я не шучу. – Она вытерла слезы здоровым запястьем. – Они предложили мне работу, и я надумала согласиться.
Каряя радужка совсем утонула в пламени – дракон брал верх.
– Против тебя я не стану им помогать, – заторопилась Мина. – Ты знаешь. Это тебе я всегда старалась помочь. Потому что я тоже люблю тебя и всегда буду любить, но быть с тобой не могу. Это ставит под угрозу жизни моих друзей. А эта работа… для нее я, видимо, и была предназначена.
– Тебе вообще не нужна работа. – Лучан свирепо схватил ее за талию и притиснул к себе. Сверкнула молния, дом содрогнулся от грома. – Я ведь обещал, что о тебе позабочусь.
– Убив меня для начала, – сказала Мина, глядя в свирепые драконьи глаза.
Ветер выл, дождь хлестал, драконий взгляд прожигал насквозь. Сейчас он испепелит ее, и она исчезнет с лица земли, как исчезли все Дракулы.
И никто не узнает, что случилось с Миной Харпер на самом деле.
Он может. Кто ему помешает?
– Знаешь, Лучан… ты кое-что пропустил, рассказывая в музее историю святого Георгия и дракона.
– И что же это?
Он сдерживал себя усилием воли. Руки у него тряслись не хуже ее коленок, так ему хотелось припасть к ее шее губами и сделать то, чего он так страстно желал.
– Ты не сказал, что был драконом. Не рыцарем.
Гром – а может быть, его голос – опять сотряс стены.
Мина зажала бы уши руками, если бы уже не закрывала ими глаза. Только бы не увидеть его клыков у своего горла.
– Я князь тьмы, – возвестил звуковой удар. – Что это, по-твоему, значит? Что я святой?
Все пропало, думала Мина, я зашла слишком далеко… и тут он вдруг отпустил ее.
Она стояла с опущенными руками, дрожа с головы до ног. Ни в чьих глазах она еще не видела столько печали.
– Нет, Мина, – сказал он нормальным голосом. – Это ты святая, а я дракон.
К чему это сказано? Что его удержало?
– Иди, – добавил он, кивнув на дверь спальни. – Если хочешь уйти, уходи сейчас, пока я не передумал. В противном случае… ты знаешь, что будет.
Мина вылетела из квартиры, не заперев дверь. Промчалась все одиннадцать этажей, не дожидаясь лифта. А вдруг он за нею погонится? В летучемышином, драконьем или человеческом облике?
Он ведь может и передумать!
Вестибюль она миновала, даже не попрощавшись с Прадипом. Выскочила под дождь, сразу промочивший ее до нитки, остановила первое попавшееся такси, рухнула на сиденье, выпалила адрес Святой Клары.
Оглянуться она не посмела.
Глава шестьдесят третья
22.00, 23 апреля, пятница.
Обитель Святой Клары.
Салливан-стрит, 154.
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк.
Преодолев больше половины пути, Мина наконец перестала дрожать и начала верить, что она это сделала.
Сказала ему «нет» и осталась в живых.
Неизвестно, что будет дальше, но жуткая пустота в груди затянулась. Можно думать о нем и все же дышать. Гроза миновала.
Более того, у нее появился план. Не просто план – цель. Впервые в жизни.
Может, все еще будет хорошо, как обещал ей Аларик. Может быть, ей больше не понадобится спать в комнате, где нет окон.
Когда такси подъехало к монастырю, дождь перестал. Мина расплатилась с водителем и взбежала по ступеням к парадной двери. Не озираясь по сторонам, не боясь, что он следит за ней, притаившись во мраке.
Отовсюду капало, но Мина была не против. Мир словно подвергался водосвятию в ее честь, омывался заново. Может, она даже уговорит Джона и Елену пойти куда-нибудь выпить. А что? Бояться ведь больше нечего.
На звонок ей открыл Джон – весь в гипсовой пыли, только что с ремонтных работ.
– Ты чего так долго? Я думал, ты только к Лейше зайдешь, а приемные часы давно кончились.
Джек Бауэр, как всегда почувствовав, что Мина пришла, спрыгнул с колен Елены, смотревшей телевизор в гостиной, и помчался встречать.
Мина присела, предоставив ему облизывать ей лицо.
– Ну, как тут мой мальчик? Ты был хороший? Ты спасал мир?
– Навалил кучу в Гертрудином розарии, – наябедничал Джон. – Ей это не понравилось. Я сказал, что это хорошее удобрение, но она все равно надулась. Нет, серьезно, где ты была?
– Ты сделал кучку в розарии? – Мина взяла песика на руки. – Кто у нас плохой мальчик? Самый плохой на свете?
Елена, глядя на них поверх спинки дивана, хихикнула. Мина с некоторых пор стала замечать, что девушка не сводит глаз с Джона – интересно, заметил ли он?
Сегодня он очень высоко закатал длинные рукава своей майки – сестра по опыту знала, что таким образом он демонстрирует свои бицепсы, которыми очень гордится. И делает это лишь ради избранных представительниц женского пола.
Сейчас он хотел впечатлить Елену – кого же еще? Не монахинь ведь, не послушниц.
Мина порадовалась, что он перенес свои нежные чувства с Тейлор Маккензи на более достижимый объект.
– Ладно, можешь не рассказывать, – сказал он на октаву ниже обыкновенного. – Тебя Абрахам ищет. Говорит, в Вене случилось небольшое ЧП – не знаю уж, что он подразумевает под этим. Зачем ему ты-то понадобилась?
Мина поставила Джека на пол, повесила жакет на крючок. Она как раз думала, как и когда преподнести эту новость Джону, – сейчас, похоже, самый подходящий момент.
– Я собираюсь у них работать.
Джон подавился кока-колой. Елена хихикнула.
– Стой. А «Ненасытные» как же?
– Я ухожу оттуда. Пора сменить род занятий, сделать мир более безопасным местом.
– Ты и так это делаешь. Говоришь людям, как им предстоит умереть. Не то чтобы они, конечно, верили в это… Почему ты думаешь, что теперь будет иначе?
– Ну… – Мина начала подниматься по лестнице, Джек бежал за ней по пятам. – Они ведь мне деньги будут платить – значит, и слушать тоже скорее всего.
– Неправда, что никто ей не верит, – сказала Елена. – Я верю.
– Не надо ее поощрять, – предупредил Джон. – Знала бы ты, что я терплю из-за нее всю свою жизнь. В школе ее прозвали «Девочка-ты-скоро-помрешь» – вот и попробуй быть братом чего-то подобного.
С Еленой случился настоящий приступ хихиканья.
Мина, тоже смеясь, поднялась наверх. Ей хотелось надеть свитер перед беседой с Абрахамом – в монастыре всегда откуда-то дуло.
Открыв дверь в свою комнатушку – завтра она попросит сестру Гертруду перевести ее в другую комнату, с окнами, – она направилась к стулу, где лежала стопка ее секондхэндовских одежек.
Идя со свитером к двери, она краем глаза заметила на кровати какой-то посторонний предмет и вернулась посмотреть, что это.
Из-под подушки торчало письмо.
Она села на кровать. Джек Бауэр прыгнул туда же и пристроился рядом.
Увидев размеры и цвет конверта, Мина оцепенела.
Серебряный. В точности такой, как в подарочной коробке с красной драконьей сумкой.
Теперь эта сумка вместе с ноутбуком покоится где-то на пожарище Святого Георгия.
Мина, в которой вся кровь застыла, обвела взглядом комнатку с белыми стенами – голыми, не считая распятия над кроватью.
Нет. Быть не может. Как он сюда пробрался? Окон здесь нет. Парадная дверь всегда на запоре и к тому же освящена – ни один вампир, как он сам говорил, не может войти в нее без приглашения. Все окна, пострадавшие после недавнего нападения, уже починили…
Может, письмо кто-то принес сюда. К примеру, Елена. В ушах стучало так, что Мина ничего больше не слышала.
Лишь вскрыв конверт и начав читать строки, написанные изящным старинным почерком, она узнала, что все было совсем не так.
