Текст книги "Каньон убийств"

Автор книги: Мэг Гардинер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Лопес замычала.

Тим прикоснулся дубинкой к ее уху.

– Ты собиралась защищаться? И правильно. Самооборона начинается с анализа обстановки. Выяви врага и бей без жалости. Ведь сострадание может обернуться страданием.

У меня не выдержали нервы.

– Хватит!

– Уже? А ведь я и не начинал. – Тим вынул шарф у нее изо рта.

Лопес плюнула в Тима:

– Старый педераст.

– Ого! Кто-то насмотрелся британских телепередач, – равнодушно откликнулся Тим.

– Вы еще пожалеете об этом. Все вы.

Я присела на корточки в пределах недосягаемости ее плевка:

– Я видела тебя на балконе дома Кенни Руденски.

Она изогнулась, чтобы видеть меня. Обведенные тушью глаза гармонировали с черным цветом волос.

– Я помощница по хозяйству у Руденски.

Я кивнула:

– Конечно, за мотоциклетным шлемом нужен пригляд?

– Ты! Сосуд собачьего дерьма!

– Почему ты следила за мной?

Она снова плюнула. Плевок лег на сверкающий чистотой кафельный пол.

– Тебе от меня достанется больше всех.

Тим ткнул ее электрошокером. Она ахнула. Тим тут же сунул ей в рот шарф.

– Она на меня не нападала, – сказала я, – не причиняйте ей боли.

На лице Тима появилось выражение усталости.

– Джакарта, поговори с Эван, пожалуйста.

Джакарта согласно кивнула:

– Пойдемте.

Она подняла меня за плечи и повела к двери. Щелкнул замок. Мы вышли из туалета и направились к эскалатору.

– Тим узнает, почему она следила за вами.

– Что он собирается с ней делать?

– По крайней мере лишит этой ужасной дубинки.

– Это и называется у вас «работой по частному найму»? Жестокое обращение с людьми?

– Не будьте такой неженкой.

Спустившись на эскалаторе, мы пересекли весь магазин и вышли на улицу.

– Тим устранит опасность, которая вам угрожает, и больше ничего. Не беспокойтесь.

– И все-таки, Джакарта, что такое «работа по частному найму»?

– Заказные убийства.

Глава 20

По пути домой я провела «разбор полетов», задавая себе вопросы и сама же отвечая на них. Метис, ожидавший рядом со мной, когда на светофоре загорится зеленый глазок, услышал странный монолог и поспешно поднял оконное стекло. Итог разбора оказался неутешительным. На большинство вопросов я ответила «нет» или «не знаю».

Около дома меня встретил мужчина. Я почему-то приняла его за страхового агента. «Превосходно, – обрадовалась я. – Застрахуй-ка, дружок, мою жизнь, да подороже».

– Эван Делани? Это вам.

Он вручил мне письмо. На конверте значилось: «Верховный суд штата Калифорния». Я сообразила, что Мери Васкес Дайамонд исполнила свою угрозу. Она подала в суд на меня, на Джесси и на «Санчес Маркс» за преднамеренное причинение душевных страданий.

Открывая входную дверь, я услышала телефонный звонок. Поразмыслив, решила не поднимать трубку: пусть сообщение запишет автоответчик. Я закрыла дверь и скинула туфли. Это был опрометчивый поступок, ибо обувь при таком способе снимания летит со скоростью реактивного снаряда. Одна туфля спланировала на обеденный стол и врезалась в гору свадебных принадлежностей, куда полетела другая, я не заметила. Моим вниманием овладел автоответчик.

– Эван, нам следует непременно продолжить разговор. Тим выяснил нечто такое, о чем вы непременно должны знать, – сказала Джакарта Ривера.

Я застыла.

– Вы знаете, как связаться со мной. Будьте умницей. Перезвоните.

Похоже, я заплыла слишком далеко, и теперь на меня обрушились большие волны.

Я вскрыла конверт, достала заявление и прочитала, что под влиянием ответчика Блэкберна ответчица Делани в присутствии гостей миссис Дайамонд оскорбила последнюю, чем причинила ей неизлечимую душевную травму. Более того, ответчица Делани самым шокирующим образом назвала миссис Дайамонд «старой», «дешевой» и «сопливой светской дамой».

«И кто это, – подумала я, – настолько глуп, чтобы подать подобное заявление?» Я взглянула на первую страницу: «Ага!»

Я подняла телефонную трубку, подержала секунду и положила на место. Разыскав туфли, я обулась и направилась к выходу. Курс – на адвокатскую контору Харли Даусон.

Харли в красноватом костюме, с нимбом в серебристых волосах, выглядела на редкость сексуально. Она обозрела меня с головы до ног:

– Ну и ну. Ты выглядишь так, словно напилась керосина.

Я помахала исковым заявлением:

– С каких это пор твоя контора начала подавать такие дурацкие иски?

– Ты о чем?

Я нашла третью страницу:

– «Сознавая, что ее действия вызовут душевные страдания, Делани тем не менее попыталась вручить правовой документ Кальвину Дайамонду на глазах у миссис Дайамонд…» Действия, о которых идет речь, не дают права на иск. Это полный абсурд.

– Говори потише. – Харли оглянулась на служащую приемной. – Мне об этом документе ничего не известно.

– «Вышеозначенная попытка вручить правовой документ была совершена в ужасающей манере, а именно…» – Я подняла глаза. – «А именно» – это что такое? «Двенадцатая ночь»?

– Довольно.

– Черта с два. Я только верхушка айсберга. Подожди, когда появятся Джесси и Лавонн.

– Прекрати шуметь. Сними адвокатскую мантию. Давай выпьем кофе.

Я рассердилась:

– Почему все постоянно пытаются увести меня с того места, где я стою?

– Может быть потому, что ты действуешь на психику, как сирена, возвещающая о воздушной тревоге.

Мы сели в лифт.

– С каких это пор ваша контора представляет интересы Мери Васкес Дайамонд?

– Не твое дело.

Харли следила за указателем этажей.

– Кто вам ее рекомендовал? Кенни Руденски?

Харли поджала губы, и я поняла, что угадала.

– Что у тебя за дела с Кенни? Это плохой человек, Харли, держись от него подальше.

– Я уже неоднократно говорила тебе, что его…

– Да, что его неправильно понимают. Что на самом деле он просто милашка. Ты говоришь, как влюбленная девочка-подросток.

На лице Харли появилось страдальческое выражение.

Лифт остановился, и мы вышли. На меня подруга не смотрела. Стало понятно, что я хватила через край.

– Хорошо, беру свои слова обратно. Но что все-таки насчет искового заявления?

Харли развела руками и впрямь стала похожей на хрупкую девочку.

– Разумеется, иск подавать не следовало. Это оплошность молодого и неопытного сотрудника. Я не знаю, как это произошло, но это не должно было… – Она замолкла.

– Зайти так далеко? – подхватила я. – Ты шутишь? Похоже, тебе нужно внимательнее следить за подчиненными.

– Боже мой, ты когда-нибудь заткнешься? Ты похожа на обезьянку, которая сидит у меня на плече и повизгивает.

– Харли, что с тобой происходит? Поделись.

Она визгливо засмеялась:

– С чего прикажешь начать?

– Это затеял Кенни?

– Нет, это связано с Кази. – Она убрала волосы с лица. – Мы в процессе разрыва. – Она вздохнула. – Прости, мне сейчас не до исповеди. Сейчас меня тянет в закусочную. Но ты не беспокойся. Я улажу это дело с миссис Дайамонд и поговорю с Лавонн Маркс. Сегодня вечером мы проявим настоящий профессионализм. Никакой кошачьей возни за обладание вкусными сливками.

– Что-что?

– Вечер преподнесения подарков невесте. Черт побери, вот сюрприз так сюрприз, правда?

– Больше нет.

До окончания срока, назначенного Джесси, оставалось четыре часа. При всем желании я не сумела бы помочь любимому. С горя приехала к нему на службу и рассказала о встрече с Джакартой, Тимом и Черри Лопес.

Позади Джесси неясно видимые из окна горы, озаренные солнечным светом, казались сине-зелеными.

– Убийцы, отошедшие отдел. Ну и ну! Эти люди хитрят с тобой, Эв, предлагая написать мемуары.

– Думаешь, они не те, за кого себя выдают?

– Наем литературных рабов – это не для людей, скрывающих истинные имена. Думаю, они и не рассчитывают на то, что ты напишешь книгу. Она пошла бы вразрез с американскими и английскими законами, касающимися государственной безопасности. Объявить, что в Великобритании и США существует отряд убийц-контрактников? Чушь.

Я сжала в кулаки руки, которые держала в задних карманах брюк.

– Что бы эти люди тебе ни предлагали, откажись. Шпионские мемуары не твой профиль.

– Сомневаюсь, что они притворяются, – возразила я. – Они не заискивают передо мной.

– Тогда вот тебе на выбор две версии. Первая: они уберегли тебя от нападения. Вторая: они вместе с Черри Лопес разыграли перед тобой спектакль.

– Спектакль?

– Ты же не видела, как они повалили ее на пол. И не видела, как они ее связывали. А что произошло после того, как ты покинула мужской туалет? Знаешь? Нет. Возможно, Норт снял с нее путы и омыл раны душистым мылом.

– И дальше? Какого черта им от меня нужно?

– По-моему, они хотят завоевать твое доверие. Зачем? Кто знает! – Он провел рукой по голове, приглаживая волосы. На фоне солнечного неба он казался усохшим. – В любом случае новость скверная. Похоже, твои шпионы продолжают активную деятельность.

У меня перехватило дыхание.

– Не звони больше Джакарте, – посоветовал Джесси. – Закрой для них дверь. Ничего, кроме проблем, они тебе не дадут.

Я прокашлялась.

– Не хочу идти на вечеринку за подарками невесте до тех пор, пока мы не поймем, что задумал Яго. Хочу быть с тобой. Джесси, я боюсь.

– Но Тейлор – всего лишь твоя кузина.

– Ты понимаешь, о чем я говорю.

– Да. И мы не собираемся поджимать хвост. Так что поезжай домой и переоденься. – Он постучал меня карандашом по колену. – Отрепетируй перед зеркалом гримасу крайнего удивления.

– Пожалуй, ибо Тейлор вряд ли сумеет меня чем-нибудь удивить.

Самый большой просчет года.

Глава 21

Парадная дверь дома Никки была открыта, из комнат лилась песня Алисии Кейс «Чего стоит женщина». Войдя, я увидела надувного клоуна, сверкающего в лучах заходящего солнца. Я порадовалась, что гармонирую с ним, одетая в красное платье с золотистыми маками. Из кухни доносились голоса.

Меня встретил Карл с Tea на руках.

– Прекрасно выглядишь. – Он чмокнул меня в щеку. – Я ничего не знал о твоем семействе. Тебя за такое нужно наградить медалью.

– Что…

Он обогнул меня и поспешил к двери:

– Мы едем на автодром. Помни: ты должна выдержать.

Tea, высунувшись из-за его плеча, помахала мне ручкой.

– Дорогая, ты обворожительна, – подлетела Тейлор. – Видишь, что получается, когда вспоминаешь школьные годы?

Ее платье буквально вопило оранжевым. Она постучала меня по запястью костяшками пальцев и потащила в столовую.

На столе стояли тарелки с бутербродами и ваза с фруктами.

– А у меня побывали агенты ФБР, – сообщила Тейлор.

У меня засосало под ложечкой.

– Что ты им сказала?

– То, что я видела тебя вчера около магазина Берджера, что ты купила чизбургер и жареный картофель и что с тобой был бойфренд, настоящий деловой человек.

– Они объяснили, почему интересуются мной?

– Во всем виноват Франклин Брэнд и его подручные. Они убили слесаря-сантехника. – Ее зрачки расширились. – Это организованная преступность? Рэкет?

– Это агент ван Хьюсен тебе сказал?

– Не сказал, а дал понять. Во всяком случае, это дело важное, иначе Дейл не вел бы его.

«Дейл!»

– Он ведь работает в отделе по расследованию преступлений, связанных с отмывкой денег.

Оранжевое платье мельтешило у меня перед глазами.

«Значит, ван Хьюсен ведет дела по отмыванию денег».

Никки принесла поднос с закусками.

– Привет, милая, – кивнула она мне.

Тейлор уставилась на поднос:

– Почему я не вижу фаршированного перца?

– Он в микроволновке.

Никки освободилась от подноса и обняла меня.

– Неси перчики поскорей, они здесь пользуются популярностью. Ну давай же, не нарушай распорядка дня.

– Сама принеси.

Никки препроводила меня в гостиную, заверив по дороге, что «мы проведем прекрасный вечер».

Я, тяжело дыша от попытки перестроиться на веселый лад, улыбнулась разношерстным гостям, которых собрала Тейлор. Казалось, она пригласила всех, чьи номера телефонов обнаружила в моей записной книжке. Среди прочих присутствовали Лавонн Маркс, Харли Даусон, Эмбер Гиббс, Хелен Поттс. И разумеется, Пэтси Блэкберн, мать Джесси. Ее холодно-розовый костюм хорошо сочетался со стаканом «Смирновской» водки.

В комнату ворвалась Тейлор:

– Девушки, быстро сюда. Будем играть.

Рядом с камином сидела разодетая в пух и прах Джакарта Ривера.

Тейлор сунула мне в руку записную книжку и карандаш и толкнула меня локтем на диван.

«Тейлор, Тейлор, дурья ты голова, пригласила на девичник в мою честь наемную убийцу», – с горечью подумала я.

Пэтси Блэкберн, постукивая льдинками в стакане, опустила задницу рядом со мной. Джакарта устроилась на другом конце дивана. В облегающем черном платье она была похожа на расслабившуюся кошку. На плечах у нее лежал золотистый шарф.

Я присмотрелась. Шарф от фирмы «Гермес». Не им ли мадам затыкала рот Черри Лопес?

– Хочется пить, – сказала я.

– Потерпи минуточку, – нахмурилась Тейлор. – Я хочу, чтобы каждая написала на листочке о себе такое, что остальным неизвестно. Анонимно. А мы потом будем угадывать, кто это написал.

Я начала подниматься:

– Всего капельку воды.

«Глоточка воздуха, чтобы перевести дух. Открытого окна, чтобы выпрыгнуть на улицу. Группу быстрого реагирования, чтобы спастись от погони».

Тейлор положила мне на плечо руку.

– Никки, принеси Эван стакан воды.

Никки смерила ее взглядом, от которого у любого по спине побежали бы мурашки. У любого, только не у Тейлор.

– И я не прочь опрокинуть второй стаканчик, – подсуетилась Пэтси Блэкберн.

Джакарта быстро что-то писала в своем блокноте. Я с ужасом вообразила ее чистосердечное признание: «Убрала резидента КГБ одним выстрелом в голову».

Вывернувшись из-под руки Тейлор, я направилась в столовую.

Никки увидела, как я пью воду из фужера.

– Ничего, как-нибудь переживем и это, – предупредила я ее сочувственный вздох.

– У нас проблема, – сказала Никки.

– Правильно. Когда кончится вечеринка, мы засунем ее в мусорное ведро.

– Нет, я не про Тейлор…

В столовую вошла Джакарта:

– Планируете расчленение трупа?

Я почувствовала, как выпитая вода рванулась по пищеводу вверх.

Джакарта положила Никки руку на спину как добрая старшая сестра:

– Я понимаю, эта женщина способна любого довести до белого каления, но имейте в виду… – Она взяла хорошо прожаренный перец чили, фаршированный сыром. – Тейлор уже съела полдюжины перчиков. Так что в следующий раз, когда она будет командовать вами, как Присси из «Унесенных ветром», представьте себе ее пятидесятилетней.

Никки улыбнулась. Тейлор сунула голову в столовую:

– А ну-ка марш в гостиную. Мы готовы.

Никки ушла.

Джакарту я задержала:

– Прошу вас, отправляйтесь домой.

С лица Риверы медленно сползло ласковое выражение.

– Дайте мне пять минут. Это крайне важно.

– Это дом моей подруги. Как вы посмели прийти сюда?

– Меня пригласили. – Она подошла ко мне вплотную. – А вы, игнорируя меня, подвергаете свою жизнь опасности.

Из гостиной послышался голос Тейлор:

– Девочки, поторопитесь.

Джакарта наклонилась ко мне:

– Слушайте внимательно. Я не шучу. Вам угрожает серьезная опасность. В буквальном смысле. Вы должны выслушать меня. Хотя бы ради вашего бойфренда, если не ради себя самой.

У меня застучало в висках.

Послышался голос Никки:

– Захвати фаршированных перцев, Эв.

Я взглянула на Джакарту.

– Хорошо.

Появилась Тейлор, эта оранжевая предвестница несчастья. Она схватила меня за руку и, утащив в гостиную, толкнула на диван. Джакарта иноходью прошла на свое место.

Тейлор порылась в куче записок на столе, выудила одну и прочитала:

– «Я помогаю ФБР».

Воцарилась мертвая тишина.

Тейлор весело помахала запиской:

– Это моя.

Час спустя я стояла в столовой и, запивая вином, поедала фаршированные перцы так, словно это были хрустящие хлебцы. Из гостиной лились песни Виклефа Джина, заглушаемые голосом Тейлор, которая требовала поставить на стереопроигрыватель записи Шании Твейн.

А на дворе красное солнце зависло над горизонтом.

Ко мне подошла Харли:

– Если эта вечеринка не вышибет из тебя романтические бредни, значит, ты просто сумасшедшая.

Я понимала, что разрыв с Кази разъедает ей душу, поэтому положила в рот очередной перец.

Харли пробежалась пальцами по серебристым волосам.

– Между прочим, теперь я знаю, почему вы оба пребываете в таком поганом настроении. И ты, и Джесси. ФБР? Когда ты последний раз спала?

– В каком смысле? – уточнила я с набитым ртом.

– В прямом.

Я запила перец вином.

– Со мной все в порядке. А вот Джесси снятся кошмары с наездом.

Харли вздохнула:

– Ясно. Воспоминания мучают. Я и не думала, что он по-прежнему переживает.

Из гостиной полилась песня в исполнении Шании Твейн.

– Внимание, представление начинается, – прокричала Тейлор.

– Какое еще представление? – спросила Харли.

Мы прошли в гостиную. Тейлор копалась в чемодане и попутно вещала:

– Рассаживайтесь поудобнее. Благодаря любезности фирмы «Каунтесс Зара Линжери» я с величайшим волнением представляю коллекцию изысканного дамского белья.

Она развернулась к обществу и принялась раздавать брошюры, на обложках которых была изображена европейка в помещении, похожем на спальню Марии Антуанетты.

– Веселая распродажа! – объявила она.

Гости остолбенели. У Лавонн был такой вид, словно она проглотила волосяной шар. Никки так широко разинула рот, что я обеспокоилась, как бы у нее не случился вывих обеих челюстей. Только Джакарта с непроницаемым лицом продолжала побалтывать вино в бокале.

Первой очнулась Эмбер Гиббс. Она захлопала в ладоши и закричала:

– Как это оригинально!

Тейлор ободряюще улыбнулась:

– Ну же, девушки, на какую вещицу мы положим глаз? Скромницы мы или шалуньи?

Джакарта ответила за всех:

– Разумеется, шалуньи.

Тейлор начала торги с изделий в пастельных тонах из ткани «шелкесс», характерной для продукции графини Зара.

– Этот материал обладает запатентованным качеством, которое мы ощущаем как нечто идеально гладкое.

Тейлор вздымала над головой нижнее белье с кружевами, вытачками, ленточками и цветочками. Бюстгальтеры на косточках, бюстгальтеры с уплотнением, способным поглотить крупнокалиберную пулю, трусики для коррекции соответствующей части тела, черные сорочки и трико, вызывающие у мужчин неодолимое желание…

Присутствующие выглядели как постояльцы отеля «Калифорния», которым неожиданно предложили освободить номера. За исключением Эмбер – та взирала на Тейлор с восторгом новообращенного.

– А теперь специальный набор для девственницы! – Тейлор выудила из чемодана пояс с резинками. – Хороша игрушка?

Я встала:

– Пойду налью себе еще.

– Принеси целую бутылку, – попросила Харли.

Когда я вернулась, Тейлор рассуждала о значении нижнего белья в истории Соединенных Штатов Америки. Звучали слова «ремень из оленьей шкуры», «кожаные ленты с бахромой».

Послышался голос Никки:

– Девяносто баксов за пушок на жопе? Это чересчур.

К тому времени, когда Тейлор дошла до Жаклин Кеннеди, джи-стринг [8]8
  Джи-стринг – лента на талии стриптизерши, снимается последней.


[Закрыть]и шляпки наподобие коробочки для пилюль, у меня все поплыло перед глазами. Уши словно заложило ватой. Дальнейшее я помню урывками.

– Со специальным набором блях, обозначающих сексуальные достоинства, – добавила Тейлор.

Лавонн сказала:

– Это нарушение закона о торговой марке.

Харли добавила:

– Я подам иск.

Тейлор воскликнула:

– Сногсшибательное изящество!

– Стоп, – сказала я. – Тейлор, откуда эта графиня Зара.

– Как ты меня назвала?

Мне следует поменьше пить.

– Не важно. Она из Тулузы? Мускоги? Бартлсвилла?

Тейлор взмахнула шпорами и ремешком на подкладке из трикотажной ткани.

– Графиня живет в Люксембурге. Но она досконально знает свой рынок сбыта.

Мне стало жалко кузину. С ней творилось что-то невообразимое. Она то вырастала, то уменьшалась до микроскопических размеров, то приближалась, то удалялась. Я тряхнула головой, и Тейлор замерла. Я поняла, что это со мной не все ладно.

– Кто хочет примерить? Ну же, смелее! Если выручка от продаж превысит двести долларов, то будущая невеста получит в подарок болотные сапоги из коллекции спортивного дамского белья.

Я почувствовала на своей руке ладонь Харли.

– Ты вся зеленая, – сказала подруга.

– Это, наверное, фаршированный перец, – ответила я и поставила на пол стакан.

К Тейлор подбежала Эмбер. Вернее, две Эмбер. Вокруг двух Эмбер и одной Тейлор, как птицы, залетали трусики.

– Тебе нужно выйти на свежий воздух, – посоветовала Харли.

– Ты права.

Я закрыла глаза. Это была ошибка. Голова закружилась как центрифуга.

– Боже, помоги мне, – прошептала я.

Глава 22

В горле пересохло, зато в животе булькнуло. Я открыла один глаз, и свет подействовал на него как песок: стало больно.

Я мысленно выругалась и почувствовала приступ тошноты. Минуту спустя я приподняла голову над подушкой и, прищурившись, осмотрелась. Увиденное повергло меня в легкий шок. Колонны, расписанные иероглифами, позолоченная мебель.

Где я?..

Я опустила ноги на пол. Рисунок ковра состоял из колец желтого, красного и синего цветов. От пестроты и яркости красок у меня застучало в висках, и я перевела взгляд на телевизор. На нем лежала карточка с перечнем каналов. Гостиница, догадалась я. Но в каком районе?

Встав, я проковыляла к окну и раздвинула шторы. Чистое небо на горизонте.

Пустыня! – ахнула я. Ненавижу пустыни.

Я вышла на лоджию и перегнулась через бетонное ограждение. Подо мной простирался бульвар. Я увидела горящие неоном названия «Сфинкс», «Эйфелева башня».

О нет…

Я угодила в Лас-Вегас.

Почувствовав дрожь, я побежала в ванную комнату к раковине, где меня и вырвало.

Дрожь прошла. Я побрызгала на лицо водой. Господи Боже мой, я находилась в четырехстах милях от дома и не помнила, каким образом здесь очутилась. У меня было сильное похмелье, хотя на вечеринке я выпила всего два стакана вина. Взглянув в зеркало, я подумала, что у меня такой вид, будто я проиграла в схватке с парикмахером-психопатом. Мало того, надо мной потрудился и безумный дизайнер. На мне была тенниска с надписью «Срочный доступ сексуально озабоченным».

Вернувшись в спальню, я поискала глазами свои вещи. Платье аккуратно висело на спинке стула, туфли стояли под ним, сумочка лежала на сиденье. Я с беспокойством заглянула в нее – содержимое, слава Богу, было на месте.

Я решила немедленно убраться отсюда. И первым делом снять дурацкую тенниску, если это возможно осуществить, не оторвав головы.

В двери щелкнул ключ. Я замерла. Вошла Джакарта Ривера. Она принесла картонную коробку с кофе, соком и рогаликами. У меня вновь застучало в висках.

– Что вы со мной сделали? – спросила я.

Джакарта протянула мне стакан апельсинового сока.

– У вас сильное обезвоживание организма. Попейте.

– И не подумаю. Вы меня отравили.

– Это не я.

Я взяла одежду со стула и поплелась в ванную, чтобы переодеться. Джакарта сунула мне в руку пузырек с аспирином:

– Только из аптеки. Пробка облита парафином. Проверьте: злонамеренного вскрытия нет. Кстати, лучше бы вы надели что-нибудь другое.

Я расправила платье и увидела на лифе жирное пятно от подливки.

– Мы в Таку-Белл, это в Барстоу. Приехали сюда в два тридцать ночи. По вашему требованию.

Я бросила платье на кровать и приняла аспирин.

– Вы насильно удерживаете меня здесь?

– Милая моя, ничего я не делаю. Я, подобно вам, поехала прокатиться.

Несмотря на аспирин, голова у меня болела так, что поменять выражение лица не было сил. Джакарта заметила мое замешательство.

– Вы ничего не помните?

– Абсолютно. – Я села на кровать среди беспорядочно разбросанного постельного белья.

– Харли предложила проехаться, и мы согласились. – Джакарта сняла крышку со стаканчика кофе.

– Странное желание отправиться посреди ночи в Лас-Вегас, – усомнилась я в версии Джакарты.

– По-вашему, она не способна на это?

Я пожала плечами:

– Вообще-то она весьма импульсивна. Может быть, она хотела таким образом поднять себе настроение? Она поссорилась с дорогим для нее человеком. – Я посмотрела в ослепительно голубое окно и отвернулась. – Боже милостивый, я буквально слышу, как у меня растут волосы на голове.

Джакарта протянула мне кофе. Я сделала глоток.

Джакарта лукаво взглянула на меня:

– Молодец. Не верьте никому.

Кофе был горячий и крепкий.

– Что это за гостиница?

– «Луксор».

– Мне в вино подсыпали какую-то дрянь, так ведь?

– Думаю, что да. Полагаю, кто-то подсунул вам веревку.

– Чтобы повеситься?

– Рогипнол.

И опять в голове у меня застучало. Так можно и с ума сойти.

– Это наркотик, которым пользуются насильники?

– Да. Кому-то понадобилось вывести вас из строя.

Я сразу связала отравление с электронными шантажистами и с истечением срока, назначенного Джесси. У меня запульсировало правое веко.

– Джакарта, мне не до шуточек. Если это были вы, то так и скажите.

Она взяла другой стаканчик кофе.

– Поймите наконец. Я не намерена вредить вам. Я на вашей стороне.

– Почему? – Я отпила кофе. – Где Харли?

– В казино. – Джакарта подошла к окну и помолчала. – Харли бывала здесь и раньше.

– Да, семейная традиция. Ее отец…

– Играл по-крупному. Она мне рассказывала.

Харли бежит от чего-то. И отнюдь не от неразделенной любви.

– Это она вам сказала?

– Вы знаете, о чем я веду речь. Вам только нужно признаться в этом самой себе.

В солнечном свете ее лицо выглядело усталым, вокруг глаз – черные круги. Мой желудок снова пришел в движение, и в какой-то момент я решила, что меня опять стошнит.

– Вы думаете, она вовлечена в неприятности, связанные с делом Франклина Брэнда?

– Ну разумеется.

– Харли была юрисконсультом «Мако». Она с самого начала предупреждала нас с Джесси держаться от этой компании подальше. Она понимала, что происходит. – Я потерла виски. – Говорить она не станет. Право адвоката – не разглашать информацию, полученную от клиента. – Я почувствовала приступ головной боли. – Забудьте то, что я сказала.

– Успокойтесь, Эван. Я не собираюсь пытать ее огнем и железом.

Меня охватил озноб.

– Вы думаете, это Харли подмешала наркотик в мое вино?

– Скорее всего. Она имела доступ к вашему бокалу. Впрочем, это мог сделать любой. А где вы взяли ту, последнюю, бутылку? На кухне? Она была откупорена, когда вы ее брали?

– Да.

– Вы на какое-то время оставляли свой бокал на кухне?

– Да. Пока мы смотрели дурацкий спектакль с дамским бельем, через черный ход мог войти кто угодно. – Я снова потерла виски. – Но зачем нужно было меня усыплять?

– Ну, например, чтобы нейтрализовать на то время, пока злоумышленники будут находиться в вашем доме.

– Дома все в порядке?

Я позвонила по сотовому Джесси, но попала на автоответчик.

– Если меня отравила Харли, то зачем повезла в Лас-Вегас? Вполне могла бы оставить на диване у Никки. Вам так не кажется?

– Эта мысль в какой-то степени логична.

Я приложилась к кофе и решила, что мои трансмиттеры не предназначены для дипломатических переговоров.

– Джакарта, мне кажется, вы вводите меня в заблуждение. Не знаю почему, но думаю, что вы с Тимом ведете со мной какую-то игру. А мемуары, по-моему, всего лишь благовидный предлог для знакомства со мной. Ваш альтруизм – притворство. И что отравили меня вы. – Я поставила кофе на стол. – Я уезжаю отсюда.

Я встала и повернулась, чтобы уйти, забыв добавить: «Вот только найду чистые трусики».

– Загляните в пакет, – предложила Джакарта и уточнила: – Это ханжеский презент будущей невесте.

Большой пакет был украшен надписью: «Сногсшибательное изящество». Я покопалась в нем и нашла трусики с приветом от графини Зары.

Переоделась я в ванной. Поверх платья пришлось натянуть вывернутую наизнанку тенниску, чтобы скрыть жирное пятно на груди. «Сногсшибательное изящество» вызывало ощущение, которое часто называют «цап-царап». Вернувшись в комнату, я взяла со стола сумочку.

– Присядьте на минутку, – окликнула меня Джакарта.

– Так я и знала!

Я пошла к выходу. «Заперла ли она дверь на замок? Или в холле меня ожидает Тим Норт?» Я взялась за дверную ручку.

– Я знаю, почему ФБР преследует Джесси.

Я резко обернулась.

Джакарта стояла спиной к окну.

– Все это связано с «Мако».

Я вернулась к столу и села на стул.

Джакарта подала мне рогалик и апельсиновый сок.

– Вам нужно вернуться к спокойной, уравновешенной жизни. Бурные переживания вредны как в физическом, так и в моральном плане. Обстановка становится все более опасной.

– У Черри Лопес давние грязные связи с «Мако текнолоджиз».

– И это заинтересовало ФБР?

– Ешьте и следите за ходом моих рассуждений.

Я вняла ее совету.

– Вы и представить себе не можете, в каком дерьме оказались замешаны. – Джакарта расхаживала у окна. – Исходные данные: Лопес работает с двумя мужчинами: Мики Яго и Уином Атли.

– Знаю. Их называют электронными террористами.

– Они занимаются компьютерным воровством в режиме онлайн и вымогательством. Яго в свое время торговал кокаином. Именно это помогло ему запустить лапы в «Мако».

– Вы хотите сказать, что он был поставщиком кокаина для этой компании?

Джакарта остановилась.

– Он был дилером Кенни Руденски.

Я чуть не поперхнулась от неожиданности: «Кенни? Наркоман?»

– Это было обыкновенное коммерческое партнерство. Кенни завалил работу отдела, которым руководил, и понял, что не может больше платить по счетам. Тогда он пошел с Яго на сделку. Он стал покупать со скидкой большие партии кокаина и продавать их, надеясь быстро собрать необходимую сумму.

– Просто не верится.

Джакарта иронически приподняла бровь:

– Похоже, вы плохо знакомы с темными сторонами бизнеса высоких технологий.

– Но почему Кенни пошел на такое рискованное дело?

– Боязнь скандала, отсутствие моральных устоев, стыд, что не справился с порученным делом… – Она махнула рукой. – Яго подцепил Кенни на крючок, а тот думает, что нашел спасителя. Теперь их отношения носят характер тесного симбиоза. Яго является довольно крупным держателем акций «Мако», причем выдает себя за представителя некоего филиала «Шелл».

– И как же это помогает Кенни?

– Яго покупает акции «Мако», поддерживая тем самым цены на них и обеспечивая рыночную капитализацию активов. В ответ Кенни помогает электронным шантажистам взламывать защитные системы безопасности.

Я подумала над услышанным.

– Кенни все это время продавал коды доступа к компьютерным данным тех, кто так или иначе связан с «Мако»?

– Ну.

– И с помощью этих кодов сообщники Яго добывали сведения для шантажа?

– Разумеется. Они выжимали из людей все, что возможно, а потом очищали банковские счета. Давали своего рода пинок под зад жертвам.

Старательно переваривая информацию, я доела рогалик и допила сок.

– У «Мако» имеется специальный фонд для взяток и подкупа, который называется «Сегвей», – сказала я. – Яго проводил свои преступные сделки по счетам этого фонда, не так ли?

– Похоже на то.

– Кенни Руденски помогал Яго отмывать незаконные доходы.

– Вы правильно уловили суть моего рассказа.

– Черт побери! И кто еще из служащих «Мако» замешан в этом?

– Не знаю, этой информацией Черри Лопес не располагает.

Лицо Джакарты выразило полнейшую безучастность, а я невольно вздрогнула, представив тело, не располагающее больше никакой информацией.

– У меня сохранились связи в Вашингтоне. Некто Гай из министерства финансов сообщил мне кое-что об Уине Атли, – сказала Джакарта. – Он был программистом, Внутренняя налоговая служба США привлекала его для проверки своей системы безопасности. В результате Атли похитил тысячи досье Службы социального обеспечения, а также отчеты о налоговых поступлениях. Затем эти данные были использованы для шантажа людей, уклоняющихся от уплаты налогов.