Текст книги "Маг Эдвин и император (СИ)"

Автор книги: Майя Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– Берите, там монета.

Коробочку он открывал так, словно был уверен, что там обитает миниатюрная, но необыкновенно ядовитая змея.

– Действительно, монета, – пробормотал он.

– Пожалуйста, не потеряйте. Чистое серебро трудно достать.

Мне пришла в голову идея. Достав из сумки пригоршню оберегов, я распутал кожаные ремешки и повесил обереги на шею императора.

– Зачем? Я же не маг.

– Это для моего спокойствия.

– Вы взяли их с собой заранее?

– Нет, они уже давно лежали в сумке. Я коллекционирую обереги. Полезное увлечение для практикующего волшебника.

Императора было слишком опасно водить за собой во время осмотра дома, поэтому я предложил ему закрыться в комнате. Фаусмин согласился. Возвращаться к себе и снова лицезреть останки полиморфа он не захотел, поэтому я запер дверь своей спальни и отдал ему ключ.

– Постойте, а как же вы выйдете?

– Ваше Величество, я же Прозрачный маг…

– Точно, совсем вылетело из головы, – с досадой сказал он. – Идите, только возвращайтесь скорее.

Кивнув, я отошел от него на шаг и глубоко вздохнув, попытался расслабиться. Жаль, что мне так и не удалось толком выспаться. Развоплотиться будет легко, а вот снова обрести себя намного труднее.

Фаусмин изумленно смотрел как в воздухе начали таять части моего тела. Конечно, я мог исчезнуть мгновенно, но для этого мне пришлось бы потратить немало сил, а я предпочел их поберечь. Неизвестно, удастся ли мне еще отдохнуть в ближайшие двадцать четыре часа. Постепенно тело исчезло целиком, оставив в этом мире только разум. Я стал невидимым, неуязвимым духом, способным проникнуть куда угодно. Таково свойство всех Прозрачных магов. Никакой другой волшебник не способен на это. Нас не могут удержать решетки и толстые стены, но ходят слухи, что в столичной тюрьме есть маленькая камера, стены которой выложены тонкими пластинами антимага. Она предназначена специально для вездесущих типов вроде меня.

Осмотр дома не принес ничего утешительного. Я исследовал комнату за комнатой, но везде натыкался на свежие трупы. Барон Мекрус был обнаружен в подвале за бочками с вином. Бедняга был безжалостно заколот во время снятия пробы с прошлогоднего урожая. Тот, кто это сделал, любил убивать подло. С людьми расплавлялись во время сна или ударяли в спину. Тихий, начинающий остывать дом напоминал могильник. Мы лишились воинов императора, охраны барона и всей прислуги. Когда я понял, что кроме меня и Фаусмина в живых больше никого не осталось, то вернулся обратно в спальню.

Пройдя скорее в силу привычки, чем из-за необходимости сквозь запертую дверь я увидел, что император сидит, усиленно прислушиваясь и покусывая нижнюю губу. Пальцы Фаусмина сжимая рукоять побелели от напряжения. Дабы невольно не провоцировать его, мне показалось хорошей идеей воплотиться в дальнем углу комнаты. Увидев нечто, внезапно появившееся рядом, он мог ударить это нечто мечом.

Возвращаться в тело не хотелось. Оно было слишком громоздким, несовершенным в отличие от вездесущего духа. Да и предстоящий разговор с Фаусмином не прибавлял радости.

– Ну что?! – он сразу же подскочил ко мне как только воплощение завершилось.

– Все мертвы.

– Как?! Не может быть! А люди барона?

– И его люди и сам барон Мекрус – все, начиная от посудомойки и заканчивая вашей охраной. Полиморф убивал их одного за другим.

– Это ужасно… – ошеломленный император опустился на кровать. – Мекрус был верным человеком. Это большая потеря. Остальные люди… Они мучались?

– Нет, их смерть была быстрой. Что будем делать, Ваше Величество?

– Пока не знаю, мне нужно подумать. В голове не укладывается, – он с несчастным видом потер лоб и вдруг застыл. – Постойте-ка… Почему остальных убили, а вас – человека спящего напротив моей комнаты… Да-да, спящего, не отрицайте, вы сами это сказали, оставили в живых? Что скажите Эдвин?

Это был хороший вопрос, который занимал и меня. Император вскочил с кровати и бросился к двери, совсем забыв, что она закрыта. Дернув за ручку, он обернулся.

– Вы кое-что потеряли, Ваше Величество. – Я показал ему ключ, который нашел на постели. Он выпал из его кармана.

– Отдайте! – приказал он, сверкнув глазами и выставив меч перед собой.

Настроение у меня было отвратительное и сложившиеся обстоятельства его не улучшали. Мне надоело играть в игры. Надоело, что император меняет свое мнение каждые десять минут и из верного помощника я превращаюсь в ненавистного врага и наоборот.

Строка заклинания известного как «Подожди-постой» вкупе с поднятой вверх правой рукой обездвижили императора. Теперь он мог только говорить, но не спешил этим пользоваться. Фаусмин молча смотрел на меня и если бы простой взгляд мог испепелять, я бы давно превратился в кучку белого пепла. Медленно подойдя к нему, я осторожно вытащил из его руки меч и аккуратно вложил обратно в ножны.

– Ваше Величество, я не сделаю вам ничего дурного. Вы по-прежнему мой император и я буду относиться к вам с должным уважением. Поверьте, мне нужно только поговорить с вами, но так как разговор будет серьезным, я не желаю, чтобы меня пытались проткнуть только из-за того, что вам не понравились мои слова. Обещаю, что как только мы разберемся со всеми неясностями, я верну вам прежнюю подвижность.

Взгляд Фаусмина стал менее испепеляющим. Но не слишком.

– Вы спрашивали, почему полиморф оставил меня в живых? На этот счет у меня есть два объяснения. Возможно, он просто не захотел со мной связываться, посчитав слишком серьезным противником. Ведь ранее я уже расправился с одним из его собратьев. Среди невидимого народа подобные известия расходятся очень быстро.

– Не слишком убедительно, – глухо заметил Фаусмин.

– Согласен. Но это только одна из версий. Вторая состоит в том, что полиморф испугался возможных последствий моей смерти. Невидимые Помощники, с которыми я всегда был в хороших отношениях, не простили бы ему этого. А от них ему не укрыться.

– Чушь! – фыркнул Фаусмин. – При чем тут они? Что могут сделать домовые? Пошуметь?

– Речь не только о домовых.

– Вы имеете на них какое-то влияние?

– Нет, я для них друг, а не господин. И вы неправы, считая их беспомощными. Если бы я мог, то рассказал кое-что…

– Так расскажите! – прервал он меня.

– Не могу, это не моя тайна. Я обещал.

– У нас крайне неподходящее время, чтобы иметь какие-нибудь тайны, – процедил император сквозь зубы.

– Мне бы не хотелось, чтобы у вас сложилось неверное представление об этом деле. Ведь известно, что вы склонны к некоторым преувеличениям. – Я наклонился к его уху и зашептал, опасаясь любопытного слушателя в лице местного домового. – Помните инцидент с нападением бандитов на некого Прозрачного мага? Так вот, когда я упал в реку и меня, потерявшего сознание, уносила вода, Невидимые Помощники вмешались. Они вытащили меня из реки, не дав захлебнуться. Затем спрятали от наемников, а когда поняли, что те виновны в произошедшем, то… – я сделал паузу.

– Что? Не томите же.

– Набросились на них и живьем разорвали на части. Потом позвали волков – в окрестных лесах их превеликое множество, чтобы избавиться от останков.

– Боже! – император побледнел больше прежнего.

– Вот видите, – уже громче сказал я, отходя от него и присаживаясь на кровать. – Не стоить недооценивать Невидимых Помощников. Поклянитесь, что никому не расскажете об этом.

– Клянусь. Если это правда, конечно. Как-то тяжело поверить в это после всего, что тебе говорили наставники.

– Наставники и мне много чего говорили. Но прав оказался только один из них – Шмерцин Ноябрьский, ныне покойный. Он говорил, что все, что мы узнаем в стенах университета, скорее всего нам не понадобится, потому что книги рассказывают о чужих ошибках, а любая ошибка уникальна и никогда больше не повторится. Поэтому перестаньте думать о том, что вам говорили. Нужно принимать реальность такой как она есть.

– Освободите меня. Уже вся спина затекла.

– Только умоляю, не хватайтесь больше за меч, – попросил я его, одним движением руки снимая заклятье.

Фаусмин облегченно вздохнул и потер шею.

– Между прочим, за то, что вы сделали, полагается смертная казнь.

– За что именно?

– Применение магии для достижения личной выгоды в отношении правящего монарха.

– Все зависит от точки зрения. Считайте, что я вам жизнь спас. Если бы вы вдруг бросились на меня с мечом, намереваясь сделать из одного сотню маленьких Эдвинов, я был бы вынужден защищаться. А так как я имею дело преимущественно с всякими чудовищами из Подземелья да демонами, то и методы защиты у меня соответствующие. Мне проще сжечь дом целиком, чем развести огонь в камине.

– Я уловил вашу мысль, – сухо сказал император.

– Рад это слышать. Но мы по-прежнему не решили как быть. Вернетесь назад во дворец? Кто-то всерьез задумал убрать вас, раз перешел к столь активным действиям.

– Поразительно, что рядом со мной нет доверенных людей. Я впервые без охраны, – растерянно произнес император. – Это сбивает с толку. Меня часто пытаются убрать, можно сказать, что я уже привык к этому, но девяносто девять заговоров из ста раскрываются без моего ведома. Конечно, начальник тайной охраны каждые полгода кладет на стол отчет о проделанной работе, но я редко в него заглядываю, дабы не портить себе сон. Он у меня и без того тревожный.

– А что случается с оставшимся одним процентом?

– Обычно это отравленная еда или питье, – он рассеяно махнул рукой, – но яд легко обнаружить. Полагаю, на кухне из-за этого уже сменилась не одна сотня поваров.

– Вы никогда не подвергались нападению полиморфов?

– Боже упаси! Конечно, нет. Да и не думаю, что они в состоянии проникнуть в мои покои. И дело не только в телохранителях.

– Магия?

– Да, когда проходишь по внешним коридорам, на затылке начинают шевелиться волосы, до чего много там всего наговорено. Будучи ребенком, я развлекался тем, что натирал воском подошвы сапог, а неведомая сила так толкала меня в спину, что я разгонялся и скользил до самой лестницы.

– Все указывает на то, что напустив на вас полиморфа, заказчик вытащил свою козырную карту. Хотя боюсь, что она у него не одна, – пробормотал я. – Отчего же этот таинственный недруг вдруг забеспокоился именно сейчас? Такое впечатление, что он не хочет, чтобы вы провели ритуал и выбрали себе жену.

– Да, похоже на то. Но почему? Если не я лично, то как моя будущая супруга может навредить этому человеку?

– Или она или ваш наследник. Что будет, если ваш род прервется? Кто станет править?

– Мой двоюродный брат, – Фаусмин с удивлением посмотрел на меня. – Неужели вы совсем не разбираетесь в вопросах престолонаследия?

– Когда мы проходили ваше разветвленное генеалогическое древо, я был занят другими делами. Вашему кузену можно доверять?

– Нет, нельзя, но если бы он замыслил переворот, я бы уже знал. Как первый претендент на престол, он находится под постоянным наблюдением.

– А кто следует за ним?

– Его младший брат, а затем мой троюродный брат Лестер. И так далее…

– Да – это задача со многими неизвестными, – пробормотал я. – Хотя возможно я ошибаюсь и причина не в этом. Может кто-то опасается вашего гнева?

– Настолько, что решил убить меня и ввергнуть империю в длительный хаос? – недоверчиво спросил он.

– Если ему самому грозит смертная казнь, то терять нечего. Вы не поручали никому в последнее время каких-нибудь важных дел?

Фаусмин честно попытался вспомнить, но тщетно.

– Ничего важного… – он покачал головой.

– Как обстоят дела с казной?

– А что? – он нахмурился. – И почему всех так интересует казна?

– Я ею не интересовался до сегодняшней ночи. Мне хватает своих заработков.

– Если вы намекаете на растраты, то Главного Казначея за его махинации с золотом повесили еще на прошлой неделе. Тело заморозили и в назидание поставили перед зданием Управления финансами.

– О, я и не знал.

– Новый приемник видит его из окна всякий раз, когда принимается за работу. Уверен, что еще год за сохранность казны я могу быть спокоен. А там посмотрим…

Я решил не развивать эту тему дальше, потому что для Фаусмина Третьего вопрос о растратах был больным местом.

– Эдвин, нам нужно вернуться в столицу.

– Прямо сейчас?

– Да. Лишившись сопровождающих поездку продолжать нет смысла.

– Вы точно решили перенести ритуал на другое время?

– У меня нет выбора! – император всплеснул руками. – Что я могу сделать один? Или даже вдвоем с вами?

– Неужели для проведения ритуала необходимо так много людей?

– Нет, люди мне нужны для того, чтобы благополучно добраться до Белых песков и вернуться обратно. К чему эти расспросы?!

Он закусил губу и расстроено стукнул кулаком по стене.

– Не смотрите на меня так! – разъярился император. – Я чувствую себя подобно мухе в паутине. Словно сам шаг за шагом иду в расставленную ловушку. Круг сужается. Сегодня я уже был на волоске от смерти и когда-нибудь этот волосок оборвется, а все почему? Потому что я император! На мне корона, а значит я лучшая, единственно возможная мишень. Я цепляюсь за жизнь, а что толку? Этот дом всего два часа назад был полон людей, а теперь это могильник! И кто виноват в этом?! Я! И только я один.

– Ваше Величество, прекратите винить себя в их смерти. Возьмите себя в руки. Они бы все равно умерли.

– Правда? – на какой-то миг его лицо посветлело.

– Всякий рожденный умирает. Значит, у них судьба была такая – защищать вас и умереть с честью.

– Они умерли во сне, Эдвин, – с укором сказал он мне. – Какая же тут честь?

– Зато на посту. Это лучше, чем пьяному захлебнуться в помоях. Я не думаю, что возвращение в Регум – это наилучший вариант.

– Почему же?

– Потому что он самый предсказуемый. Тот, кто хочет убить вас, будет ожидать именно этого. Если его главная цель была в том, чтобы сорвать вашу поездку, он ее добился.

– Что же вы предлагаете? – растерянно спросил Фаусмин. – Ехать дальше?

– Да.

– Что-то у вас не слишком радостный вид, – заметил император, показывая, что можно не отвечать.

Спасибо и на этом. Что я мог сказать? Извините Ваше Величество, но ваше общество я бы с удовольствием променял на общество своей жены, а если к этому еще прилагается горячий чай и земляничный пирог, то я был бы просто на небе от счастья. Вместо того чтобы с чистой совестью проводить это сокровище государственного значения в Регум, сдать прямо в руки Драконьим Головам, я сам предложил продолжать сомнительное путешествие в далекие края. И кто назовет меня умным после такого? Может, Фаусмин все-таки откажется? Тогда моя совесть будет чиста и я вернусь домой. Но чудес не бывает – император согласился с моим предложением.

– Да, Эдвин, в ваших словах есть смысл, – он медленно кивнул и, прищурившись, оценивающе посмотрел на меня. – Мы пойдем дальше.

– А охрана в столице? Они будут знать о ваших новых планах?

– Только один человек. Только один, – повторил он. – Кстати, мне нужно срочно связаться с ним.

– Быстрее всего это сделать с помощью хрустального шара, но свой я оставил дома. Барон обладал магическими способностями? Или кто-нибудь из его окружения?

– Нет, насколько я знаю.

– Тогда бесполезно искать шар в его кабинете. Пошлите почтового голубя. Обещаю, что после моих заклинаний он полетит адресату прямо в руки.

– Так и сделаем.

– Я заметил клетку с голубями на кухне. Принести ее сюда?

– Нет, пойдемте за ней вместе.

Захватив ручной фонарь, мы отправились на кухню, которая располагалась на первом этаже в самой дальней части особняка. Это была не самая веселая прогулка. Пока я пребывал в бестелесном состоянии, действительность казалась мне более радужной. Натыкаясь на каждом шагу на мертвых, я поймал себя на крамольной мысли о том, что хорошо было бы иметь в руках «Некрос». Видимо Фаусмин думал так же, потому что я слышал как он бормочет что-то о бессмысленных жестоких смертях и воскрешении. Наш император был неплохим человеком. Интересно было узнать, какую жизнь он бы прожил, родись в простой семье вроде моей.

Дверь в кухню отворилась легко, тихонько скрипнув давно смазанными петлями. В дальнем углу сверкнули огоньки. Сначала я подумал, что это горят угольки печки, но они вдруг пискнули и убежали.

– Крысы! – император взволновано посмотрел на меня. – Эдвин, мы не можем позволить, чтобы они осквернили тела.

– Что же вы предлагаете? Рыть могилы?

– Разве у вас нет в запасе кого-нибудь заклинания?

– У крыс природный иммунитет к волшебству. На них почти ничего не действует, иначе их бы давно извели. Мне самому не по душе оставлять все вот так, но вам объявили войну, а на войне чего только не бывает. Не всегда удается вовремя похоронить погибших.

– Мне это не нравится… – он вздохнул. – Завтра сюда обязательно должен прийти священник и заняться погребением.

– Не волнуйтесь, все будет в порядке. У барона есть наследники?

– У него не было законнорожденных детей, в этом я уверен точно. Претендовать на наследство будут дети его сестры.

Клетка с голубями была подвешена к потолку и накрыта покрывалом. Сдернув его, я обнаружил в клетке пять упитанных птиц, которые спали, спрятав голову под крыло.

Аккуратно вытащив самого крупного голубя, я вопросительно посмотрел на Фаусмина.

– Вы написали письмо?

– На чем? – мрачно поинтересовался он. – Это же кухня, а не библиотека. У вас есть бумага?

– Да, в сумке.

Отдав ему сонного голубя, который никак не мог понять, почему его потревожили посреди ночи, я отыскал в сумке несколько чистых листов и мягкий грифель. Император вернул мне птицу, а сам принялся писать. Я тактично отошел в сторону, чтобы не создавалось впечатление, будто я подглядываю, а сам занялся голубем. Бедной птичке не повезло. Я наложил на нее два заклятия ускорения, заклятие маскировки третьей степени – от городских мальчишек и хищных птиц, заклятие направления и распознавания адресата. После того как с ним было покончено, я отдал ошеломленную птицу в руки императора.

– Пожалуйста, представьте себе того, кому вы посылаете письмо. Его облик нужен как можно с большим количеством подробностей. Это облегчит голубю задачу.

Фаусмин послушно исполнил мою просьбу. Потом мы привязали записку к лапке голубя и выйдя во двор, выпустили птицу на свободу. Голубь на фоне звезд ночного неба черной точкой мелькнул над нами и скрылся из виду.

Было тихо. Я стоял и смотрел на почти полную луну, такую близкую и такую далекую одновременно. Несмотря на чувствительную прохладу, возвращаться обратно в дом не хотелось ни мне, ни Фаусмину. Даже невзирая на мои крепкие нервы, я не смог бы уснуть, зная, что вокруг меня лежат еще не успевшие закоченеть покойники.

– Он точно долетит?

– Если у голубя не случится внезапный сердечный приступ, то долетит. Хотите, пошлем еще одного для страховки?

– Нет.

– Если ваше доверенное лицо обладает магическими способностями, ему можно передать сообщение через Невидимых Помощников.

– Не собираюсь посвящать в дело третьих лиц, – он покачал головой. – Это будет проверкой. Если меня снова предадут, я буду знать, что больше никому не могу доверять.

– Вы всегда можете доверять мне, Ваше Величество. Только в разумных пределах.

– Что это значит?

– Не пытайтесь с моей помощью поколебать столпы мироздания и не приказывайте мне убивать невинных мужчин, женщин и детей. А что касается остального, я к вашим услугам.

– Даже не знал, что у нашего мироздания есть какие-то столпы… – пробормотал он. – Полагаю, это была шутка?

– Да, – я криво усмехнулся. – Люблю иногда пошутить.

– Мне не хочет возвращаться в этот склеп, а вам?

– Тоже.

Он проверил на месте ли камень Одинокого Властителя и посмотрел на меня.

– Если вы не оставили наверху ничего важного, то мы можем идти.

– Только том хроник, но его вряд ли можно считать важным. Сумка со мной, а больше у меня нет вещей.

– Тогда пойдемте. Не хочу ни одной лишней секунды оставаться рядом со всем этим, – он махнул рукой. – Меня угнетает здешняя атмосфера.

– А вы больше ничего не хотите захватить?

– Камень и меч на месте, а остальное приобретем по дороге.

Император был настроен очень решительно. Я наколдовал несколько бродячих огоньков. Мерцая, они покружили над нашими головами и полетели вперед, освещая неровности дороги. Миновав сарай с соломенной крышей, где хранились припасы, мы наткнулись на сторожевых собак, но я, покоряясь голосу гуманности, успел усыпить их раньше, чем они накинулись на нас.

Для двора ныне покойный хозяин пожалел денег, поэтому дорога, проложенная для хозяйственных нужд, очень отличалось от общественного тракта. Пока мы добрели до высоких деревянных ворот конюшни, на наши сапоги налипло столько грязи, что мы едва переставляли ноги.

– Как вы думаете, конюх жив? – тихо спросил император.

– Надеюсь на это. Мне бы не хотелось самому взнуздывать лошадь.

В конюшне было тепло и пахло… именно так как должно пахнуть в конюшне, ничего необычного. Фаусмин поморщился – то ли от ароматов конского навоза, то ли от помета летучей мыши упавшего ему на плечо, когда мы входили. Лошади спокойно спали в стойлах, оттуда доносилось тихое ржание и похрапывание. Император первым заметил конюха и показал на растянувшуюся во весь богатырский рост фигуру. Это был молодой парень, наполовину зарывшийся в копну сена, лежавшую в углу. Судя по тому, как колыхалась паутина в такт его могучему дыханию, он был не только жив, но и обладал прекрасным здоровьем. Уверен, что при желании он мог посоревноваться в громкости храпа с любым конем.

– Отлично, – обрадовался я. – Хоть этот в порядке.

– Постойте… – Фаусмин остановил меня. – Я не хочу, чтобы он видел как мы отъезжаем. Никто не должен знать об этом.

– Но если мы возьмем лошадей, он проснется, – я с сомнением посмотрел на парня и добавил. – Наверное.

– Если он проснется, я буду вынужден убить его, – рука императора легла на рукоять меча.

– Но за что, Ваше Величество? Разве можно просто убить человека?

– Когда речь идет об интересах государства… – выдавил он и умолк.

– Так убейте сразу, чего медлить? – я холодно посмотрел на него. – Вот он лежит, грудь открыта. Один удар и все.

– Спящего не могу…

– А как же интересы государства? – переспросил я язвительно, вынимая из сумки кожаный мешочек, полный тонких гладких палочек.

– Идите к демонам, Эдвин! – раздраженно прошипел Фаусмин.

– Они сами приходили ко мне, мы побеседовали и разошлись с миром. Есть другой способ решить проблему. Парень не выглядит гением мысли.

– Что вы делаете?

– Беру его под свой контроль. Заклинание подчинение второго круга. Он сделает все, что я ему прикажу, затем уснет, а когда проснется, то ничего не будет помнить. – Дерево в моих руках затлело, по воздуху разнесся приторно-сладкий аромат. Я поводил палочкой над носом конюха.

– Как такое возможно? – недоверчиво спросил Фаусмин. – Неужели с помощью этих невзрачных палочек?

– Ваше Величество, я не ставлю под сомнение ваши способности по управлению империей, а вы не сомневайтесь в моих способностях к магии.

Демонстративно отвернувшись, я сказал первую строчку заклинания и похлопал парня по щекам. Пока он приходил в себя, заклинание было прочитано до конца. Конюх открыл глаза и сел, глядя прямо перед собой. Его зрачки были расширенны под воздействием заклинания и походили на два бездонных колодца.

– Ты меня слышишь? – на всякий случай переспросил я.

– Да, господин.

– Разбираешься в лошадях?

– Я конюх, господин.

– Как будто бы это одно и тоже, – проворчал я. – Оседлай двух лучших скакунов и приведи их к выходу.

Он послушно поднялся и направился к стойлам.

– Только не бери белого жеребца, – вдогонку крикнул император. – Мне нельзя на нем ехать. Он привлекает много внимания.

– Я не разбираюсь в коневодстве, но ваш конь особенный?

– Редкой породы. А из какого дерева сделана палочка, что вы держите?

– Из липы.

– Значит, ее легко достать? Это простое заклинание?

– Нет, – я покачал головой. – Древесина пропитана особым составом и заклинание не простое. Ему обучают перед самым выпуском, и не каждому магу удается им овладеть.

– Но ведь подчинить чужой воле получится не всякого человека? – не унимался император. – Как узнать, кого можно, а кого нет?

– Мне достаточно на него посмотреть. Если у человека вместо мозгов солома, как у этого парня, то какая разница в какой угол ее будет мести ветер?

– То есть вы определяете наличие ума по внешнему виду? Поразительно. И как вам это удается?

Мне показалось, что в его голосе прозвучала издевка, но я решил не подавать виду. Вдруг мне действительно показалось?

– Это интуиция и ничего больше. Во многом полагаюсь на нее. Я же Прозрачный маг.

Когда конюх вернулся обратно, то послушно вел за поводы двух лошадей. Было удивительно, что он справился с работой так быстро. Видимо, под воздействием заклятия он становился настоящим мастером своего дела.

Фаусмин не стал важничать, проверив на нужном ли уровне расположены стремена, взял себе невысокую, с рыжеватыми подпалинами лошадь. Мне досталась кобыла пепельной масти, с короткой жесткой гривой. Надеюсь, я ей понравился и она не станет сбрасывать меня в овраг на полном ходу.

Повернувшись к конюху, терпеливо ожидавшему моих дальнейших указаний, я приказал ему ложиться спать и забыть о том, что он нас видел. Парень послушно кивнул, и громко зевнув, отправился к сеновалу. Сейчас я ему завидовал. Жуткие картины недавно увиденного поблекли и меня с невероятной силой клонило в сон.

– Иногда мне кажется, что лучше родится обычным человеком… Неграмотным свинопасом или ложкарем, – пробормотал я, когда мы двинулись к воротам. – Все заботы заранее известны, распределены, один день похож на другой… Если стало совсем невмоготу и напасти одолели – всегда можно помолится богам и принести им в жертву жареного цыпленка.

– Вы верующий человек? Я слышал, что многие маги вообще не признают богов.

– Богов не признают только те, кто сами метят на их место, – усмехнулся я устало, отчего усмешка вышла кривой и зловещей. – Я же богом становиться не собираюсь. Нет, не религиозен, но знаю, что в наших мирах есть что-то особенное, что связывает их воедино, но окончательно определиться, что именно или дать ему имя – не могу.

– Но вы сторонник многобожия или Единого бога?

– Мне все равно, – я пожал плечами и вскочил в седло. – Норман, рамедийский священник, мой друг и у меня с ним прекрасные отношения. В тоже время я вполне могу принести жертву и помолиться богу Трику – покровителю авантюристов или его сестре Каме, которая ведает удачей, особенно когда я не уверен в своих силах. Божественной поддержкой заручиться никогда не помешает.

– Ну, Трику и мне незазорно помолится, – фыркнул Фаусмин.

Трик был особенным богом. Обычно его изображали как юношу еще не начавшего бриться с ехидной ухмылкой на лице. В одной руке, как утверждают знатоки, он держал кувшин с пивом, а другая была сжата в кулак. Никто не знал, что именно он сжимает в кулаке – золотые монеты, камень, который он норовит подсунуть недругам вместо хлеба или засушенную ящерицу, в качестве закуски к пиву. Этот вопрос послужил причиной многих жарких споров.

Статую этого бога делают изнутри полой. В ее торсе имеется искусно сделанная дверца и каждый день жрец Трика в шесть утра и в шесть вечера открывает ее, чтобы показать молящимся содержимое их бога. Внутри Трика хранятся миниатюрные копии двух десятков других божеств. Это должно напоминать простым людям об изменчивости их объекта поклонения, который мог являться в любом обличье, и чье расположение духа было так же непостоянно как погода ранней весной.

Мы ехали не очень быстро, в основном, конечно, из-за меня. Я всегда был не ахти каким наездником, а теперь вообще пытался совершить невозможное и уснуть, прижавшись к колючей гриве.

– Скоро дорога выведет нас на главный тракт, – заметил император. Заметив, что я засыпаю на ходу, он крикнул. – Эдвин! Вы сейчас выпадете из седла.

– Ничего не могу поделать Ваше Величество. Сегодня у меня был невероятно длинный день.

– У меня тоже и что? – не дождавшись моего ответа, он снова спросил. – Вы знаете эти места?

Я огляделся, пытаясь сообразить, на каком участке тракта расположен особняк барона. Луна скрылась за невесть откуда взявшимися облаками, а света бродячих огоньков хватало лишь на то, чтобы освещать морды лошадей. Вокруг были черные стволы деревьев и серая дорога. Только заметив на въезде сломанный «журавель», я понял где мы, о чем тут же сообщил своему спутнику.

– Тогда вы должны знать есть ли здесь поблизости постоялый двор.

– А мы туда заедем? – с надеждой поинтересовался я. В моем воспаленном сознании уже нарисовалась неутешительная картина, будто бы мы будем ехать без остановок до самого дворца Магерона.

– Придется, – нахмурившись ответил Фаусмин. – Необходимо отдохнуть перед дальней дорогой.

Он резко оглянулся, вынудив меня сделать тоже.

– Что такое? Вы что-то заметили?

– Мне все время кажется, что я слышу стук копыт, как будто за нами едет охрана. Я уже забыл, когда вот так вот выезжал в одиночку. А чтобы ехать одному ночью по таким глухим местам – такого даже представить не мог. Неприятное чувство, словно не достает чего-то важного. Точно кисть отрубили, а ты по старинке пытаешься ухватить ею что-нибудь.

– Относитесь к этому иначе. Подумайте как хорошо быть свободным человеком. Никто не дышит вам в затылок, не надоедает своими советами.

– Это была моя мечта детских лет, но с возрастом я отказался от нее. А вы, Эдвин, мечтали о чем-нибудь?

– Конечно. О домике на лесной опушке, откуда бы открывался замечательный вид на далекие горы. О достатке, чтобы не пришлось считать каждый золотой. О просторном кабинете, где можно читать книги сидя в удобном кресле, а потом спускаться к ужину и наслаждаться заходящим за горизонт солнцем держа в руке кусок пирога. У меня были очень простые, примитивные мечты и вероятно поэтому они все исполнились.

– А женитьба? Маги так редко женятся, это мешает их работе. Вашей не мешает?

– Нет, – я улыбнулся. – Хотя женитьба и не входила в мои планы, ведь я намеревался состариться и умереть холостяком. В этом случае все мои намерения пошли прахом. Однако я об этом не жалею.

– Как же случилось, что вы изменили свое мнение?

– Сам того не ожидая я влюбился. К счастью, взаимно. Это было необыкновенное время.

– Но ведь любовь не обязывала вас к браку, – пожал плечами император. – Многие смотрят на такие вещи проще.

– Боюсь, что моя жена никогда бы не согласилась на иные отношения. Так даже лучше, я принадлежу только ей, она мне и все счастливы.

– Наверно бестактно задавать подобные вопросы, но предстоящая женитьба меня очень волнует, поэтому я не могу удержаться. Невыносимое давление. Хочется, чтобы все получилось наилучшим образом, но вдруг мне попадется какая-нибудь уродина, от которой я не то, что наследника не захочу, но и стоять рядом не смогу? Мне кажется, что вы должны понять меня, тем более что мы с вами приблизительно одного возраста.