Текст книги "Династия Рейкхеллов"

Автор книги: Майкл Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц)

Джонатан и Чарльз использовали свое свободное время по-деловому, они вырабатывали долгосрочные планы, и их первой заботой был груз, который они могли взять в Соединенные Штаты.

– В Америке хороший спрос на английские пилы, изготавливаемые в Шеффилде, – сказал Джонатан. – Они намного качественней пил, производимых в Соединенных Штатах, но я боюсь, что не могу даже подумать об этом. Они слишком дорогие.

– Сколько стоит груз пил из Шеффилда? – спросил Чарльз.

Джонатан произвел расчеты на бумаге, прежде чем ответить.

– Нам потребовалось бы четыреста фунтов, забудь об этом.

– Не так быстро. Мы могли бы расплатиться наличными, которые у меня остались на счете – двести фунтов.

– Я боюсь, что нет, – сказал Джонатан. – Производители будут ждать оплату почти сразу же, как мы приплывем в Соединенные Штаты. А пройдет несколько месяцев, прежде чем мы начнем получать прибыли от продажи пил.

– Предоставь это мне, – сказал Чарльз. – Я почти могу гарантировать, что мы не поплывем в Новую Англию с пустыми трюмами.

«Летучий дракон» вернулся в Лондон глубокой ночью, после того как судно стало у причала верфи Бойнтона и было надежно укреплено. Джонатан предоставил экипажу несколько дней отдыха. Потом он и Чарльз побрились, переоделись и прибыли в дом на Белгрейв-сквере как раз к завтраку.

Они взяли из буфета чашки с дымящейся шотландской овсяной кашей, копченую селедку, вареные яйца и тонкие ломтики бекона, потом вернулись за пшеничными лепешками, полностью пропитанными маслом.

Сэр Алан подождал, пока они присоединятся к семье за столом, потом спросил:

– Как прошли пробные плавания?

– Я удовлетворен «Летучим драконом», – сказал Джонатан.

– На семи океанах и морях нет корабля, подобного этому, – заявил Чарльз. – Папа, пусть сегодня утром извозчик вместо тебя отвезет Элизабет в школу. Я хочу кое-что обсудить с тобой и мамой.

– Я полагаю, что я слишком мала, чтобы слушать ваш разговор, – сказала Элизабет, она начала сердиться.

Джонатан усмехнулся и посочувствовал ей.

– Не будет вреда, если рассказать сейчас, – предложил он.

– Я полагаю. – Чарльз посмотрел на каждого родителя, потом вздохнул: – Я выкупил свою долю в «Летучем драконе», которая составляет одну треть, за пятьсот фунтов.

– Не причинило ли это слишком большого ущерба твоему банковскому счету? – спросил сухо сэр Алан.

Джессика взглядом заставила замолчать своего мужа.

– В конечном счете это не имеет значения. Ничто не может меня обрадовать больше всего, чем новость, что мой сын и сын Джеримайи становятся партнерами. Подумай о семейных традициях, которые продолжает эта молодежь, Алан.

– Я думаю, – ответил он. – Хотя они стали бы партнерами вскоре после того, как Джеримайя и я отойдем от дел. Или умрем. Но молодежь слишком нетерпелива, чтобы дать естественным процессам идти своим путем.

– Но есть еще кое-что, отец, – сказал Чарльз, добавляя масла на лепешку. – «Летучий дракон» – необычный корабль, и я упущу возможность, которая предоставляется один раз в жизни, если не разделю с ним его успех.

Сэр Алан положил ложку сахара в чай.

– Я надеюсь, что ты не совершаешь необдуманного поступка, – сказал он. – Я слышал, почему Джонатан не выиграл в гонках на получение почтового контракта, и причины кажутся обоснованными. Но я понимаю, что Джеримайя был бы больше заинтересован в клиперах, если бы у них было будущее, о котором вы говорите.

Джонатан не хотел вмешиваться в семейный разговор Бойнтонов, но он не мог не сказать:

– У отца есть наготове кое-что неожиданное для меня, сэр Алан.

– Я уверен, что мы оба не хотим ничего большего, чем быть приятно удивленными.

Чарльз ожесточился:

– Мое партнерство возлагает на меня обязательства. Я хотел бы попросить двухгодичный отпуск в компании Бойнтона, отец. Я хочу плыть в Америку в качестве первого помощника на клипере и потом плыть в Китай.

Наступило полное молчание, и даже Элизабет моргнула.

Джессика заговорила первой.

– Я поддерживаю, – сказала она живо.

Сэр Алан откашлялся:

– Не следует ли нам обсудить это сначала в узком кругу, моя дорогая?

– Здесь нечего обсуждать на самом деле, – ответила она с присущей семейству Рейкхеллов прямотой. – Чарльз узнает во время плавания на Восток гораздо больше, чем сидя за столом в твоей конторе. И он готов для своего собственного плавания. Не забывай, Алан, ты провел три года на шканцах, прежде чем мы поженились, и ты часто говорил, что это было самое лучшее образование, которое ты получил, занимаясь морскими перевозками.

– Но…

– У Чарльза здесь нет обязательств. Он ни с кем не помолвлен, и опыт пойдет ему только на пользу. Это самый лучший опыт, какой он мог бы получить.

Сэр Алан всегда подчинялся ее желаниям, когда она занимала непреклонную позицию.

– Ты слышал свою мать, Чарльз. Кажется, вопрос решен.

– Спасибо, папа. – Чарльз и Джонатан улыбнулись друг другу быстро и восторженно.

Элизабет, которая ела бекон руками, потому что на нее никто не смотрел, предусмотрительно вытерла жир вокруг рта, прежде чем заговорить.

– Джонатан, – сказала она осторожно, – ты женишься на Луизе до своего плавания в Китай?

Он покачал головой:

– Нет, предполагается, что помолвка продлится год. Я вернусь домой из Китая задолго до того, как пройдет этот год.

Сэр Алан засмеялся:

– Только в том случае, если у твоего корабля отрастут крылья.

Это был момент, которого ждал Чарльз, и он ухватился за него.

– Отец, – сказал он, – ты просто не представляешь возможности этого корабля. Я говорил тебе, что брошу играть в карты, и я бросил. Но это чрезвычайное дело, поэтому я хочу держать с тобой пари. Я ставлю двести фунтов, что «Летучий дракон» поставит рекорд скорости пересечения Атлантики с востока на запад во время своего обратного плавания из Лондона в Нью-Лондон в Америке.

Джессика начала протестовать.

Однако на этот раз ее муж настоял на своем:

– Успокойся, моя дорогая. У молодежи существует больше чем один путь познания мира. Чарльз, я принимаю пари и опустошу твой счет в банке. На самом деле, я уверен, что ты проиграешь, поэтому я ставлю четыреста фунтов против твоих двухсот, что этот сказочный корабль не поставит рекорда!

– Принято, сэр! – Чарльз наклонился и пожал отцу руку, скрепляя сделку.

Джонатан был ошеломлен. Так вот как Чарльз собирался достать деньги, чтобы купить пилы в Шеффилде! Он был отчаянным, но и расчетливым плутом. Джонатан даже не сомневался, как и Чарльз, что в ближайшее время «Летучий дракон» войдет в историю.

Следующие десять дней были особенно напряженными. Пока Джонатан и Эдмунд с особой тщательностью проверяли корабль, Чарльз съездил в Шеффилд и вернулся оттуда с грузом стальных пил.

Джонатан сам руководил погрузкой не только для того, чтобы все было сделано надежно, но и чтобы вес груза располагался в трюме равномерно. Нельзя было допустить, чтобы какой-нибудь груз, пусть даже самый ценный, помешал выполнению задуманной операции.

Чарльз отговорил своих родителей устраивать прощальный вечер, серьезность его намерений обрадовала Джессику.

– Он наконец повзрослел, – сказала она сэру Алану. – Джонатан оказывает хорошее влияние на него, независимо от того, совершит ли корабль чудо.

– Только не удивляйся, – ответил ее муж в своей обычной сдержанной манере, – если Чарльз сумеет испортить Джонатана, прежде чем их союзу придет конец.

После того как к удовлетворению Джонатана произошла погрузка, в Атлантике разыгрался весенний шторм, и плавание было отложено до установления хорошей погоды. Джонатан, воспитанный на принципах, что судовладелец всегда должен расплачиваться наличными и никогда не брать в кредит, был более обеспокоен из-за пари кузена, чем старался сам себе признаться в этом. Если Чарльз проиграет, у партнеров будет долг, они не только должны будут переслать тысячу долларов изготовителям в Шеффилд, но и найти еще двести фунтов для сэра Алана. Желание установить трансатлантический рекорд стало финансовой необходимостью.

В свой последний день в Лондоне Джонатан нашел время пройтись по магазинам. Помня свои обязательства, он купил в ювелирном магазине золотой медальон для Луизы Грейвс. Истратив на него меньше, чем он предполагал, он поддался порыву и купил похожий медальон меньшего размера для Элизабет Бойнтон. Подарок, подумал он, явится своего рода благодарностью его тете и дяде за их гостеприимство.

В последний вечер перед отплытием кузены перенесли все свои личные вещи на «Летучий дракон» и ночевали на борту. Основные запасы были доставлены на корабль заранее, а свежие продукты и домашний скот доставили на рассвете. Деревянные ящики и коробки с фруктами и овощами, которые можно будет использовать только несколько дней, были привязаны к кормовой части палубы, и потом Джонатан и Чарльз пошли в особняк Бойнтонов, чтобы последний раз позавтракать на берегу.

Джессика и сэр Алан были в состоянии думать только о грустном, они не увидят своего сына почти два года. Но как члены семьи, имеющей отношение к морскому торговому флоту, они скрывали чувство утраты. Джессика почтительно улыбалась, а ее муж проявил неожиданное чувство юмора, рассказав несколько шуток, одна или две из которых заставили Элизабет улыбнуться.

Семья собиралась проводить двух молодых людей на верфь, и пока они ждали, когда подадут самую большую карету Бойнтонов к парадному подъезду, Джонатан тихо передал Элизабет маленькую коробочку.

– Для меня? – Волнуясь, она разорвала оберточную бумагу и с трудом перевела дыхание, увидев медальон и цепочку в коробочке, обшитой атласом. – Это самый замечательный подарок, который я когда-либо получила, – сказал приведенный в восторг ребенок. – Я буду носить это всегда, пока живу.

Взрослые снисходительно улыбнулись.

Элизабет настояла, чтобы надеть медальон сразу же, и молча поклялась, что через несколько лет они узнают, что она имела в виду. Джонатан не собирался жениться почти в течение года, это казалось для нее вечностью, поэтому она не волновалась о его помолвке. Она уже наколдовала, как ее научила школьная подруга с Ямайки, и была убеждена, что Джонатан останется холостым, пока она не вырастет, чтобы стать его женой.

Начиная с морских испытаний судна в Северном море, слухи о замечательном американском клипере распространились в лондонских морских кругах, поэтому здесь было несколько представителей прессы и два художника, делавших эскизы стройного корабля с возвышающимися мачтами.

Джонатан скромно отказался дать предварительные данные о скорости, которую может развить его корабль.

– Сэр Алан выдаст нам сертификат с указанием даты и времени нашего отплытия, – сказал он. – После этого я предпочитаю, чтобы «Летучий дракон» говорил сам за себя.

Представители прессы вынуждены были принять его ответ. В любом случае они сами будут судить о клипере, так как они наняли рыбацкие смэки в Грейвсенде, чтобы наблюдать судно в море.

Джонатан хотел предоставить Чарльзу несколько минут, чтобы проститься с семьей, он поцеловал на прощание неожиданно смутившуюся Элизабет, потом обнял и поцеловал свою тетю.

– Счастливого пути, – сказала Джессика. – Ты – истинный Рейкхелл, и рост шесть футов, и ты весь!

Сэр Алан был добр.

– Если вы докажете, что я неправ, – сказал он, – я не только с удовольствием отдам Чарльзу четыреста футов, но и напомню тебе о своей просьбе. Я хочу столько клиперов, сколько ты сможешь для меня построить!

Помощник боцмана просвистел, что Джонатан на борту, – в первый раз ему была оказана такая честь. Он быстро прошел в свою каюту, где оставил письма, написанные тетей Джессикой и дядей Аланом его отцу, потом поднялся на шканцы, где Эдмунд официально его приветствовал и пожал руку.

– Боцман, все наверх. – Джонатан удивился, его голос звучал хрипло.

– Есть, есть, сэр.

Нетерпеливые матросы быстро занимали свои места.

Джонатан посмотрел на берег и увидел сэра Алана, который подписывал сертификат с указанием даты и времени отплытия. Чарльз взял документ, они пожали друг другу руки, и обменявшись прощальными поцелуями с мамой и сестрой, он поспешил на корабль.

Когда он ступил на борт, Джонатан отдавал распоряжения перед отплытием.

Как благоговейно отметит корреспондент лондонской «Таймс», после того как нанятое прессой в Грейвсенде рыбацкое судно проследует за «Летучим драконом» в Английский канал: «Клипер оставил наши берега с такой скоростью и поспешностью, как летящее пушечное ядро. Сможет ли он развить большую скорость, нам предстоит узнать, но те, кто видел, как он стремительно пошел на запад, в канал, никогда не забудут этого зрелища».

Эдмунд Баркер принял вахту, когда «Летучий дракон» проходил через Английский канал. Ветра в этом узком проливе были непредсказуемыми, постоянно меняющимися, и Джонатан, оставаясь на шканцах, тщательно наблюдал за каждым движением клипера. Способ обращения с ветрами, с которыми они скоро встретятся, уже сформировался у него в голове, и он горел желанием его испробовать.

Когда клипер миновал Лэндс Энд и вышел в открытые воды Атлантики, судно шло против ветра, который постоянно дул на протяжении всего плавания, Джонатан удивил своих помощников и команду, став к штурвалу. Приказав раскрыть все паруса, он экспериментировал несколько часов, никому не говоря точно, что он делает. В течение этого времени, однако, команда отметила, что клипер легко поддерживал скорость, по крайней мере, пятнадцать узлов в час, а иногда плыл еще быстрее.

Наконец удовлетворенный, Джонатан созвал всю команду на шканцы.

– Я узнал секрет управления клипером против ветра, – сказал он. – Очевидно, мы должны делать повороты через фордевинд и оверштаг. Вся хитрость заключается в том, чтобы делать эти повороты очень незначительными, а потом как можно дольше держать заданный курс. Никогда не делать резкие повороты, пока ветер круто не изменит направление. Постепенное, мягкое изменение позволяет нам сохранять движение, и скорость не будет резко меняться.

По распоряжению Джонатана другие его помощники и обученные матросы, чье место было у штурвала, поочередно стояли у руля, чтобы осознать и почувствовать, что он им говорил. Только когда он убедился, что каждый понял, что от него требовали, он спустился вниз к давно приготовленной еде и немного отдохнул.

В известной степени плавание проходило в благоприятных погодных условиях. Чаще всего стояла ясная весенняя погода, шквалы с дождем не препятствовали движению «Летучего дракона». По возможности клипер шел под всеми парусами день и ночь, сбавляя скорость лишь при ухудшении видимости. Джонатан задал очень жесткий темп для себя и требовал такой же отдачи от своих помощников и матросов. Даже Гримшоу, самый бывалый член экипажа, никогда так напряженно не работал и не проводил так много времени на вахте.

Но никто не жаловался. С каждым днем матросы все больше доверяли этому странному судну и заражались энтузиазмом Джонатана. Как и он, матросы были тоже решительно настроены установить рекорд скорости. Во время их первого плавания разные причины помешали им выиграть почтовый контракт, но теперь, пересекая Атлантику на запад, они войдут в историю.

Все, что в Балтиморе Исаак Макким говорил молодому человеку из Новой Англии, оказалось правдой.

– Ни один корабль не может быть лучше своего экипажа, – сказал Джонатан Чарльзу и Эдмунду. – Мы оставим всех членов команды, которые захотят плыть с нами в Кантон, и с особой тщательностью будем подходить к заменам. Форма клипера и огромное количество парусов, которыми он вооружен, не так важны, как люди, им управляющие.

Трансатлантическое движение было очень напряженным в это время года, торговые суда многих стран курсировали между Европой и различными портами Америки. Многие следовали теми же маршрутами, поэтому, по крайней мере, один или два раза в день «Летучий дракон» проходил в пределах видимости судов, плывущих в противоположном направлении. Вскоре можно было предугадать реакцию команды на борту этих шхун и бригов. Команда выстраивалась у поручней, капитан и помощники – на шканцах, и каждый, ошеломленно и не веря своим глазам, смотрел на, казалось, неустойчивый клипер, разрезающий воду на скорости, ранее никем не достигнутой.

У Джонатана было две карты маршрута клипера – одна у него в каюте для личного пользования и другая крепилась на переборке за пределами камбуза. Каждый день, после того как он определял на карте положение судна, моряки один за другим подходили и изучали ее, но никто не высказывал предположения, что может быть установлен рекорд по скоростному пересечению Атлантики с востока на запад. Матросы суеверны, и никто не хотел навлечь «проклятье Нептуна» на это путешествие.

Однако вечером на пятнадцатый день плавания Джонатан был уверен в исходе плавания и упомянул об этом в разговоре с помощником.

– Если погода останется такой же, – сказал он, – мы будем дома менее чем через неделю.

На девятнадцатый день, вскоре после рассвета, впередсмотрящий увидел землю, и около полудня «Летучий дракон» промчался мимо острова Фишера. Больше сомнений не было, что установлен рекорд и сэкономлено несколько дней. На самом деле плавание от Лэндс Энда до Соединенных Штатов заняло только восемнадцать дней, и ни один корабль, плывущий в противоположном направлении, не сможет развить такую же скорость.

Когда клипер подошел к устью реки Темза и стали видны колокольни Нью-Лондона, Джонатан не удержался и отдал приказ выстрелить из двух маленьких пушек, установленных на палубе, и красный, зеленый и белый огни поднялись высоко в небо. Он заметил, что происходит что-то необычное.

Новость на берегу разнеслась очень быстро, и толпа более чем в сто человек собралась на верфи компании Рейкхеллов, когда «Летучий дракон», плавно сбавляя скорость, приближался к свободному причалу. Джонатан увидел своего отца, рядом с ним стояли Брэдфорд и Джудит Уокер, и помахал им шляпой. Эдмунд приветствовал Руфь Халлибертон, но нигде не было видно Луизы Грейвс. Возможно, отметил Джонатан, она не знает обычаев: семьи матросов выходят на берег и встречают корабль, возвращающийся из плавания. Сестре хватило времени, чтобы прийти, и он предположил, что она познакомила Луизу с обычаями. Относясь серьезно к своей помолвке, он подумал, что она отлучилась из дома по делам и не смогла прийти на пристань.

После того как клипер был подтянут к причалу, матросы первые сообщили новость.

– Мы установили новый рекорд! – кричали они.

Увидя сына, Джеримайя Рейкхелл широко улыбался и очень обрадовался, увидев своего племянника, который стоял на шканцах и взволнованно разговаривал с Джудит и Брэдфордом.

Смех Джудит Уокер и ее пожимание плечами указывали на то, что она, как и ее отец, была в неведении об их рекорде.

Торжественное выражение лица Брэдфорда Уокера не изменилось.

Джонатан спрыгнул на берег, когда швартовы были закреплены за тумбы, и пошел прямо к отцу. Как только они пожали друг другу руки, он достал из кармана сертификат, подписанный сэром Аланом, и передал его своему отцу.

– Папа, – сказал он, – я буду благодарен, если ты отметишь на этом документе дату и время приплытия судна. И подпиши его, пожалуйста, чтобы он был официальным.

Джеримайя автоматически посмотрел на свои карманные часы, потом уставился на документ.

– Это невозможно, – пробормотал он.

– Я уверен, что ты узнал подпись сэра Алана, – ответил спокойно Джонатан.

– Боже, сын, это удивительно! – Джеримайя пожал его руку снова, потом проставил дату и время в документе и размашисто расписался.

Джудит заглянула через плечо отца, и поняв, что установлен выдающийся рекорд по пересечению Атлантики с востока на запад, она импульсивно сжала брата в объятиях.

Ее муж тоже поздравил Джонатана, но даже сейчас он не улыбнулся.

Вскоре весь экипаж судна сошел на берег. Чарльз Бойнтон был тепло встречен родственниками, Эдмунд обнял Руфь, и состоялось импровизированное торжество, когда распространились новости о достижениях «Летучего дракона». Джонатана окружили люди, они его поздравляли, первой была Руфь.

– Я всегда знала, – сказала она, – что ты сделаешь что-нибудь подобное.

Чарльз увидел выражение ее глаз, когда она смотрела на Джонатана, и был поражен. Вряд ли он ошибался – эта девушка, собирающаяся в ближайшее время выйти замуж за Эдмунда, была влюблена в Джонатана. Надеясь, что он неправ, Чарльз тем не менее не мог не желать, чтобы его кузен проявил к ней большую заинтересованность. Руфь ему всегда нравилась, и он отмечал это в свои предыдущие визиты в Америку. На его вкус она была привлекательней, живее и значительно умнее Луизы.

Джеримайя приказал принести бочонок пива для начинающегося празднества.

У Джонатана наконец появилась возможность переговорить с сестрой.

– Я сомневаюсь, знаешь ли ты, где может быть Луиза? – спросил он.

– Да, она предпочитает приветствовать тебя дома. Ты знаешь, она не любит толкотню.

Глупо, подумал он, но победа приобрела несколько горьковатый привкус.