Текст книги "Паутина смерти"

Автор книги: Майкл Морли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 30

Бруклин, Марин-Парк

05.00

Дом Паука стоял на углу тихой тупиковой улочки, укрытый от посторонних глаз огромными кленами и густой живой изгородью боярышника у переднего дворика и подъездной дороги.

Опустились сумерки. Паук обошел дом, проверяя систему безопасности: сенсоры на лампочках, настройку камер слежения и электропитание. Паук подвел электричество почти ко всем спрятанным устройствам, теперь они могут не только определить, что в дом проник незваный гость!

На заднем дворе Паук присел на край деревянного стола, пережившего на своем веку немало, и отдался воспоминаниям о тех годах, когда он жил в этом доме с родителями, когда они еще были живы, а его самого не забрали в приют. Пятнадцать лет назад Паук выкупил дом, заплатив часть денег, числившихся на его имени в паевом фонде. Остаток он разумно инвестировал, составив удачный портфель ценных бумаг из акций и облигаций, приобретенных через Интернет. Отец бы гордился им. Папа любил повторять: «Никогда не рискуй, если нет необходимости». Паук следовал его совету во всех делах. И это стало залогом успеха.

Паук хорошо помнил жизнь в приюте: жестокость других детей, драки, нехватка еды, вонь переполненных грязных общих спален и самое ужасное – постоянный шум. Только когда Паук покинул приют, он понял, что такое тишина и как она прекрасна. Паук понимал, что в годы, проведенные в приюте, он формировался как личность. Плохо или хорошо. Но за то, каким стал, он должен благодарить приют. Паук до сих пор ест очень быстро, и знает почему. Если бы в детстве он не проглатывал обед за секунды, старшие ребята просто забирали бы все. Паук помнит, с какого дня стал спокойно относиться к жестокости. В тот день он, не выдержав ритуальных побоев, через которые проходили все новички, проломил череп одному из обидчиков, методично ударяя его головой о стену в туалете.

В приюте было полным-полно детей с обочины жизни. Приют стал для Паука университетом преступности. Там он научился подделывать документы и узнал, как можно создать подставную компанию. Изучение преступного мира было его детским увлечением.

Паук открыл мощный ноутбук «Делл» и, введя чужой ключ доступа, подключился к Сети. Потом зашел в закодированную внутреннюю систему. Через несколько секунд он мог получить изображение любой камеры внутри или снаружи дома. Паук попереключал картинки внешних камер, потом уменьшил изображение, чтобы увеличить разрешение, и поменял режим на «ночную съемку». Довольный получившимися настройками, он запустил изображения внутренних камер. В темноте двора распростертое тело Малышки казалось невероятно белым, словно раскаленный добела крест. Паук в задумчивости смотрел на изображение. Что-то беспокоило его. Еще прошлой ночью он почувствовал нестерпимое желание убить ее, и сегодня тоже… Даже сейчас распластанная, умирающая Лу казалась ему опасной. Паук решил, что страх его иррационален и не имеет реальных оснований. Он придумал отличный план. И если не считать вчерашнего происшествия, когда мерзавка укусила его, с ней нет никаких проблем.

Паук поменял ракурс, приблизив лицо Лу. Глаза закрыты, будто она забылась безмятежным сном. Но Паук знал, что это не так. Он представил, как мечутся ее мысли в постоянной агонии. Паук не испытывал ни капли жалости. Он не чувствовал ничего. Обычно он не убивает шлюх. Но ведь это будет не обычное убийство. Убийство не ради удовольствия. Нет… У него совсем другая цель.

Глава 31

Гора Амиата, Тоскана

11.30

Бывали дни, когда Тоскана казалась Нэнси особенно красивой, как будто Бог создал Италию, а потом, непонятно по какой причине, нанял подрядчиков-поляков, которые за гроши пообещали доделать весь мир к концу недели.

Сегодня один из таких дней. Зак в детском саду, работа в гостинице и ресторане целиком поручена Карло и Паоло, поэтому Джек с Нэнси решили посвятить целый день друг другу. Тем более что завтра Джек уезжает на встречу с Массимо в Рим.

Утром гуляли по желтовато-коричневой Амиате – потухшему вулкану. Джек не думал, что подъем на гору дастся ему непросто. Но оно того стоило. Таким прекрасным видом, как с вершины Амиаты на равнину Д'Орча, они еще никогда не любовались.

Джек стоял рядом с Нэнси. Теплый ветерок нежно обдувал их. Они спорили, пытаясь определить, где Пьенца, Монтальчино, Радиокофани и, конечно, их любимый Сан-Квирико.

– Знаешь, откуда пошло название Сан-Квирико? – спросила Нэнси, когда Джек показал пальцем на древние стены города вдали.

– Нет, – ответил он. – Но что-то мне подсказывает, что я знаком с человеком, который знает!

Волосы упали на лицо Нэнси. Она повернулась к ветру так, чтобы он откинул их назад.

– Не очень приятная история. Город назвали в честь ребенка-мученика – святого Квирика.

– И чем он прославился? – спросил Джек, желая узнать сразу суть истории.

– Терпение! Я же рассказываю, – ответила Нэнси, давно привыкшая к уловкам мужа. – В 304 году, когда Квирику, или Сирику, как его иногда называли, было всего три года, столько же, сколько сейчас Заку, его мать Джульетту приговорили к смерти за христианство. Во время оглашения приговора местным правителем в Тарсусе с ней рядом был сын. Мальчик плакал, говоря, что не уйдет от мамы. Пусть делают с ним что угодно. Тогда прислужники правителя довольно грубо сказали ему, что его мать – христианка и поэтому ее убьют. В этот момент Квирик заявил, что он тоже христианин и хочет умереть вместе с матерью. Местный правитель пришел в ярость от таких слов. Схватил мальчика за ноги и ударил головой о каменные ступени. А теперь самое удивительное. Джульетта не бросилась к мертвому сыну, в ужасе рвя на себе волосы. Она, наоборот, обрадовалась…

– Я не ослышался? – прервал жену Джек. – Обрадовалась?!

– Да. Вероятно, она чувствовала гордость, что ее сын заслужил святость. – Нэнси задумалась, могло бы такое произойти сейчас. – Наверное, то же самое чувствуют родители террористов-смертников… Их матери, наверное, тоже гордятся ими…

– Давай закроем тему, – предложил Джек, не желая начинать спор. – Ты говоришь, как моя бабуля.

– Насколько я помню, ты ее очень любил, да?

– Обожал, – поправил Джек, вспоминая старушку. – Она была безумной самодуркой. Но я любил ее до потери пульса.

– А еще святой Квирик – покровитель семейного счастья. Говорят, именно поэтому город назвали в его честь.

– Тебе здесь нравится, да? – спросил Джек, начиная разговор, который откладывал до последнего момента.

Нэнси откинула волосы с лица.

– Да. А тебе разве нет?

Джек отвернулся от жены и, вглядываясь в раскаленный горизонт, ответил:

– Знаю, это покажется тебе безумием. Но нет. Не нравится. Я не счастлив здесь. – Джек обвел рукой долину. – Какая красота! Но мне не помогает. Честно говоря, даже здесь, на вершине потрясающей горы, я чувствую себя загнанным в ловушку.

– В ловушку? – переспросила Нэнси, понимая, что Джеку не по себе, – он старался не смотреть ей в глаза.

– Ты говорила, что Тоскана поможет мне окончательно поправиться. – Джек резко повернулся к Нэнси. – Но на самом деле ты думала о Себе. Ты думала, что Тоскана поможет тебе. Все это – твои мечты, то, что нужно тебе, а не мне!

– Ты несправедлив! – воскликнула Нэнси. – Вспомни, после больницы ты был совершенно обессилен, изнурен всем!

Джек покачал головой, прикусив нижнюю губу.

– Нет, это тебя все достало, Нэнси, ты была изнурена. А я просто болен. Я должен был остаться в Нью-Йорке. Должен был взять передышку, прийти в себя, а потом вернуться к работе и закончить то, что начал.

– Ну да, конечно! – только и сказала Нэнси и, развернувшись, побежала.

Джек быстро догнал ее и, схватив за руку, остановил.

– Выслушай меня!

Нэнси удивилась. Как он груб!

Джек отпустил ее.

– Я люблю тебя. Я безумно люблю тебя и нашего малыша. Но эта ссылка, это уединение давит на меня. Медленно убивает!

Нэнси чувствовала, как обида комком поднимается в горле. Глаза наполнились слезами.

– Я полицейский. Я преследую плохих парней и сажаю их в тюрьму, – продолжал Джек. – Я так устроен. Рожден для этого дела! Я ничем другим никогда не занимался. Это все, что я знаю и умею. Ты привезла меня сюда, не разрешаешь ничего делать, только помогать тебе передвигать стулья и мыть тарелки. Но это мне не помогает, Нэнси. Мне только хуже.

– Джек, как ты можешь так говорить?! – вскипела Нэнси. – В Нью-Йорке ты с трудом мог ходить после болезни. А теперь посмотри на себя. Стал здоровее и подтянутее, чем когда-либо.

Джек похлопал себя по животу и заулыбался:

– Физически – да! Тоскана помогла мне набраться сил. Но умственно, я… ну…

Нэнси нахмурилась:

– Что «ну»?

– Тоскана разрушает мой мозг! Я чувствую себя бесполезным, слабым импотентом и… – он не мог подобрать слов, – трусом.

– О, ну что ты, милый!

Нэнси обняла мужа, и на долю секунды ей показалось, что он хочет вырваться. Она стояла, положив голову ему на грудь, точно так же, как на первом свидании. Ей так не хотелось, чтобы Джек возвращался к работе в полиции. Но в то же время Нэнси не хотела, чтобы он всегда был таким, как сейчас. Джек крепко обнял ее и поцеловал в макушку.

– Наверное, ты прав, – сказала наконец Нэнси. – Это мне нужно было приехать сюда. Это я хотела жить как можно дальше от убийств и моргов. Но мне нужно, чтобы ты был рядом. И не только два часа ночью, проскальзывая в кровать в три утра и исчезая до рассвета, а все время!

– Прости… – начал Джек.

Но Нэнси оборвала его:

– Тсс… Дай мне договорить. Ты меня сильно напугал, когда случился нервный срыв. Не представляю… Не хочу даже думать о том, как бы я растила Зака одна, потому что ты умер от перенапряжения на работе. Я эгоистка, да?

– Нет, – ответил Джек, понимая, что жена манипулирует им.

– Я хочу состариться рядом с тобой, не важно, здесь или в любом другом месте. Я только хочу, чтобы мы жили вместе долго и счастливо. – Нэнси обвела взглядом долину точно так же, как Джек несколько минут назад. – Ты прав, я люблю это место. И я надеюсь, что ты тоже полюбишь когда-нибудь. Но больше всего на свете я люблю тебя. – Нэнси улыбнулась мужу. – Понимаю, ты должен вернуться к работе. Думаю, в глубине души я всегда знала, что ты вернешься. Неоконченные дела и все такое!.. – Вздохнув, Нэнси взяла Джека за руку. – Но пообещай мне, что будешь осторожен.

– Обещаю, – сказал Джек в сотый раз.

– И ты должен регулярно посещать психиатра!

– Клянусь!

– Тогда делай то, что должен. – Нэнси попыталась снова улыбнуться, но не смогла, слезы полились по щекам.

Джек обнял ее, притянув к себе. С вершины Амиаты они молча смотрели на свой новый дом, не зная, какое будущее их ждет впереди. Нэнси вдруг повернулась лицом к мужу и страстно поцеловала его.

Глава 32

Рим

11.30

Оставалось еще два факта, о которых Массимо Альбонетти должен был рассказать Джеку. Первое – то, что отрезанную голову Кристины Барбуяни нашли не на берегу моря, как другие части тела. Она была упакована убийцей в коробку и отправлена в головное отделение полиции в Риме, похоже, миланской курьерской службой. Второй факт шокировал еще сильнее.

Массимо прокручивал в голове эту информацию, пока секретарь раздавала холодные напитки. А потом продолжил совещание, посвященное приезду Джека.

– Роберто закончил виктимологический отчет и перевел его на английский, – сообщила Орсетта, открывая баночку колы-лайт.

– Очень хорошо. – Массимо был рад отключиться от засевших в голове мыслей. – И какие выводы, Роберто? Почему убийца выбрал Кристину Барбуяни?

– Ничего особенного, она просто оказалась не в том месте не в то время… – начал молодой исследователь.

– Чушь собачья! – воскликнул в сердцах Массимо, прикрывая рукой фотографию Кристины от более ярких выражений. – Che cazzo stai dicendo! [17]17
  Какого хрена ты говоришь! (ит.)


[Закрыть]

– Мы же договорились по-английски, шеф! – с улыбкой напомнила Орсетта.

Массимо бросил на нее убийственный взгляд и снова посмотрел на Роберто.

– И даже не думай то же самое сказать Джеку Кингу! Блэк-риверский маньяк не идет на поводу у обстоятельств. Это вам не обыкновенный убийца, действующий под влиянием момента. Он почему-то выбрал Кристину. Выбрал из толпы похожих. И когда Джек спросит вас почему, не позорьте отдел, я вас умоляю, говоря, что она оказалась не в том месте и не в то время. – Массимо повернулся к Орсетте, зажав фотографию Кристины между большим и указательным пальцем. – Найдите мне ее точную копию. Сходите в киношные кастинговые агентства. Найдите актрису, похожую на Кристину, которая сможет вести себя как Кристина.

– Хорошо, я все устрою.

– И еще, Орсетта, – продолжал Массимо, – что патологоанатомы говорят про конечности?

– Конечности или голову? – уточнила Орсетта, открывая записную книжку.

– Вначале про конечности, – ответил Массимо, думая, как лучше сказать Джеку об отрезанной голове. – Их выбросили в море в разных местах, насколько нам известно. Голову отправили прямо сюда. Думаю, вначале он избавился от всех частей тела, а голову оставил на последний момент.

– Похоже, что так, – согласилась Орсетта, листая записи. – Как вы просили, начну с конечностей. Сложно определить точное время смерти из-за того, что труп расчленен и останки какое-то время находились в морской воде. В лаборатории говорят, что не могут определить время, потому что в останках нет жидкостей для анализа.

– Дева Мария! – воскликнул Массимо. – Эти так называемые ученые палец о палец ударить не хотят! Давайте еще закон издадим – что каждый убийца должен прикрепить к телу жертвы ярлык с точным указанием времени наступления смерти, прежде чем избавиться от тела. Орсетта, избавьте меня от извинений за ругательства. Только факты, прошу вас!

Орсетта, давно привыкшая к внезапным вспышкам гнева шефа, продолжала с невозмутимым видом:

– Разложение всего тела однородное. Заняло несколько часов. Плоть начала размягчаться и течь, поэтому он сложил каждую часть тела в отдельный полиэтиленовый пакет, перед тем как выбросить в море. Останки прошли обычный цикл разложения: появление белого налета, мраморного рисунка на кожных покровах и небольшое пузырение тканей.

– Сколько, Орсетта? – нетерпеливо спросил Массимо. – Сколько времени он не избавлялся от трупа?

– По останкам точно сказать нельзя, но…

– Affanculo! [18]18
  Иди в задницу! (ит.)


[Закрыть]– выругался Массимо, ударяя мясистым кулаком по столу. – Non mi rompere le palle! [19]19
  Не трахай мне мозги! (ит.)


[Закрыть]

Орсетта покраснела, но не от смущения, а от злости.

– При всем уважении, шеф, я вам «мозги не трахаю»! Это отчет патологоанатомов, а не мой. На самом деле невозможно определить время смерти, потому что скорость разложения изменилась под воздействием морской воды.

– Mi dispiace, [20]20
  Мне жаль (ит.)


[Закрыть]– проговорил Массимо, складывая ладони вместе, будто для молитвы. – Продолжайте, пожалуйста.

Он снова нежно прикоснулся к фотографии Кристины на столе.

Орсетта продолжила с того, на чем остановилась:

– Патологоанатомы считают, что Кристина была мертва шесть-восемь дней до того, как ее тело расчленили и выбросили в море.

– Ничего в желудке или в легких, что могло бы нам помочь, не нашли? – с надеждой в голосе спросил Массимо.

Орсетта сдвинула брови.

– К счастью, преступник сложил туловище Кристины в пакет первым и тщательно упаковал. Предположительно, чтобы избежать растекания крови на месте преступления. Поэтому жизненно важные органы сохранились в более-менее нормальном состоянии. С трудом удалось провести анализ ткани легких. Но все же патологоанатомы не обнаружили ни в одном органе диатом. Они также исследовали костный мозг, там диатом тоже не оказалось.

– Диатомы – это такие микроорганизмы, живущие в реках, озерах и морях? – уточнил Роберто.

– Да, – ответила Орсетта. – Иногда даже в воде в ванне. Доказательство того, что они не проникли во внутренние органы, пока она была жива, означает, что ее не утопили и что тело расчленили не в морской воде и не в воде вообще.

– В любом случае обратное маловероятно, – вставил Бенито.

– Вы правы, – добавил Массимо. – Маловероятно, но не невозможно. Известен случай, когда убийца утопил жертву в ванне и там же расчленил тело. Логика в том, что нужно было избавляться от улик только в одном месте, а не в двух: на месте убийства и на месте расчленения. Всегда нужно искать что-то необычное. Если сумеешь найти, то у тебя появится ниточка, ведущая к убийце.

Орсетта долго пила прохладную колу. Массимо не торопил ее.

– Что известно о ее голове? – спросил он, когда Орсетта поставила пустую баночку на стол. – Что патологоанатомы выяснили по поведу головы Кристины Барбуяни?

Орсетта перевернула страницу с записями.

– Голову…

– Ее голову или голову Кристины, – прервал Массимо. – Не забывайте, это не предмет. Мы говорим о человеке.

– Голову Кристины, – начала Орсетта снова, – можно взять за образец, потому что она не побывала в морской воде. Так что с ее помощью реально определить время и дату смерти.

Орсетта заглянула в блокнот, чтобы зачитать точные слова патологоанатома.

– «Кожа легко отделилась от черепа. Волосы осторожно выдернули». В общем, удалось установить точное время разложения – две недели.

Роберто задумался.

– А разложение на земле сильно отличается от разложения в воде?

– Очень сильно, – ответил Массимо. – На воздухе тела разлагаются в два раза быстрее, чем в воде, и в восемь раз быстрее, чем в земле.

– И тела молодых людей разлагаются быстрее тел стариков, – добавил Бенито.

– Почему? – поинтересовался Роберто.

– Из-за содержания жира, – объяснил Бенито. – Жидкость и жир ускоряют процесс разложения. Так что, если хочешь подольше сохранить форму при жизни и после смерти, не ешь гамбургеры и не пей пиво!

– Спасибо за комментарий, Бенито, – строго сказал Массимо, пресекая поток черного юмора координатора дела. – Что там дальше? Личинки насекомых, Орсетта. Джек захочет узнать об инвазии. [21]21
  Заражение паразитами.


[Закрыть]Как обычно, те же подозреваемые?

– Да, – подтвердила Орсетта. – Обнаружили полностью сформировавшуюся Calliphora erythrocephalus.

– Мясная муха синяя, – пояснил Бенито Роберто.

Орсетта приподняла брови, выжидая, когда он закончит с комментариями, потом продолжила:

– Личинки взрослые, толстые, вялые, на третьей стадии развития, уже не куколки. Оценка показала, что они появились в теле девять-десять дней назад. Еще нужно накинуть пару дней на то, что мухам нужно было время, чтобы найти голову. Простите, голову Кристины. То есть снова тот же период – четырнадцать дней.

Массимо посмотрел на нее:

– Ни одна личинка еще не вступила в стадию размножения?

– Нет. Я задала экспертам этот же вопрос. Такое возможно только через месяц.

– Получается, время подтверждается? – уточнил Роберто.

– Да, – сказала Орсетта. – В отчете также говорится, что голова, вероятно, хранилась в теплом месте примерно десять-четырнадцать дней.

Массимо записал себе что-то в блокнот. Подчиненные терпеливо ждали, пока он закончит.

– Надо разобраться с временно́й последовательностью.

Роберто прервал его:

– Шеф, у меня есть предварительная версия.

– Валяй. – Массимо был доволен тем, что парень мыслит на шаг вперед.

– Последний раз Кристину видели живой девятого июня. О ее исчезновении сообщили десятого. Исходя из отчетов патологоанатомов можно предположить, что ее убили примерно двенадцатого-четырнадцатого числа. Если до расчленения труп пролежал шесть дней, то тогда самое ранее двадцатого июня маньяк начал расчленять тело. Первые останки обнаружили два дня спустя, то есть двадцать второго…

Массимо поднял руку.

– Очень хорошо. Но давайте остановимся на этом моменте и вернемся немного назад. После убийства он не избавлялся от тела или некоторых частей шесть-восемь дней. Почему? Зачем ему ждать так долго? Что он делал? – Вопросы повисли в тишине. – Потом убийца держал у себя голову Кристины еще четыре-пять дней, прежде чем отправить ее нам. И снова почему?

Орсетта перекрестилась. Только сейчас она начала понимать, что пришлось вынести Кристине.

– Он оставил нам много вопросов, но давайте сосредоточимся на главном, – сказал Массимо, приготовившись загибать пальцы. – Как ему удалось похитить Кристину? Где он держал ее живой эти два-четыре дня? Оставил ли он тело в том же месте на шесть дней или перенес в другое? Почему выжидал так долго, прежде чем отправить нам голову Кристины?

Опустив руку на стол, Массимо посмотрел на фотографию Кристины. Девушку, казалось, ничто не беспокоило. Ни единой морщинки. Лицо светилось надеждой. Кристина широко улыбалась, словно фотограф успел заснять ее за секунду до того, как она рассмеялась.

Массимо взглянул на подчиненных и перевел разговор на второй основной факт, который пока еще держался в секрете от Джека.

– И еще один важный вопрос. Что именно хотел сказать нам убийца запиской, которую запечатал в полиэтиленовый пакет и вложил в голову жертвы?