Текст книги "Шерлок Холмс. Новые заметки доктора Ватсона"

Автор книги: Майкл (Майк) Даймонд Резник

Соавторы: Джон Грегори Бетанкур,Генри Слизар,Эдвард Д. Хох,Даррелл Швайцер,Крэг Шоу Гарднер,Пола Вольски,Морган Лливелин,Терри Макгерри,Дж. Филлмор,Кароль Бугге
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

– Я знаю, какого вы мнения обо мне, сэр. Была вероятность, что Джек умрет от ран, не сказав ни слова. Все могло разрешиться само собой. Но сегодня ночью я увидел или подумал, что увидел, что он приходит в сознание; я не мог так рисковать.

– Значит, ваша дружба имеет пределы. Я не знаком с законами военно-морского флота, но, естественно, намеренное нанесение вреда имуществу является менее тяжким преступлением, чем убийство по неосторожности в открытом море. Скажите на милость, что же вы предложили Джеку за его помощь?

МакКул вновь засмеялся.

– Позвольте познакомить вас с историей моей семьи, мистер Холмс. Бабушка Джека была королевой одного из маленьких Маркизских островов. Его дедушка был британским капитаном дальнего плавания, даже не предполагавшим, чем для него обернется легкий, мимолетный флирт. Легенда гласит, что этим англичанином был отважный герой флота – дедушка лейтенанта Хорнблауэра.

– Первый виконт Хорнблауэр?

– Именно. Так что море было у Джека в крови, и он при первой же возможности записался на один из кораблей ее величества. Однако как потомок представителей разных рас, он, конечно, мог получить лишь скромную должность. Сорок лет службы, а выше стюарда он так и не поднялся. Конфликты между офицерами не редкость, мистер Холмс, а у Джека были особые причины таить обиду на молодого капитана «Софи». Незачем и говорить, что даже презренного металла не потребовалось, чтобы уговорить Джека попытаться немного очернить безупречно чистый мундир лейтенанта Хорнблауэра.

– Вам нужно признаться во всем, лейтенант.

– Прошу вас, мистер Холмс, позвольте мне сначала вернуться в мою комнату, дайте время успокоиться. Даю слово джентльмена, что не покину территорию казарм.

– Хорошо, но если до полудня вы не представите рапорт капитану Бушу, я буду вынужден доложить о содержании нашего разговора. Надеюсь, вы поступите правильно. Спокойной ночи, мистер МакКул.

– Спокойной ночи, мистер Холмс.

Холмс вышел из изолятора и, не оглядываясь, отправился в казарму. Он разбирался в людях и чувствовал, что МакКул примет правильное решение. В предоставленной ему комнате для гостей он смыл с лица крем для обуви и лег, надеясь немного поспать.

Как обычно, когда у него не было неотложного дела, сыщик проснулся поздно. Поскольку время завтракать Холмс пропустил, он решил начать день со звонка в изолятор. Санитар сказал ему, что капитан Бад желает видеть его тотчас же.

– Печальные новости, мистер Холмс, – сообщил доктор, когда сыщик вошел в его кабинет. – Джек умер вскоре после полуночи. Когда утром медсестра вошла в его палату, чтобы измерить ему температуру, он был уже мертв.

– Действительно печальные новости.

– К сожалению, он не выжил, как я и предполагал. – Доктор вздохнул. – Скажите, сэр, вы случайно не прибегли к какой-нибудь хитрости…

В этот момент резко распахнулась дверь. На пороге стоял Буш.

– Простите, что прерываю ваш разговор, джентльмены, – сказал он, – но вынужден доложить, что лейтенант МакКул…

– Что, капитан?

– …повесился.

МакКул принял правильное решение.

Вернувшись в свою квартиру на Бейкер-стрит, Холмс предпочел не комментировать завершенное дело. В суматохе, начавшейся после того, как обнаружили тело лейтенанта МакКула, ни доктор Бад, ни кто-либо другой даже не подумали расспросить Холмса. Предсмертной записки не было. Сыщик не стал указывать на несоответствие во времени, когда капитан Буш предположил, что скорбь из-за смерти Джека Лахулу заставила лейтенанта самого распрощаться с жизнью. В конце концов, обе смерти наступили приблизительно в одно и то же время. Капитан, похоже, не сильно расстроился, когда за ланчем Холмс сообщил ему, что ближайшим же поездом возвращается в Лондон.

С другой стороны, Холмсу не хотелось разочаровывать сэра Джозефа. Он прямо с вокзала поехал в Адмиралтейство, где составил отчет, отказавшись от всякого вознаграждения, кроме возмещения транспортных расходов. В конце концов он все же принял небольшую компенсацию, на которой настоял первый лорд.

Холмс дал телеграмму Ватсону, что у него есть билеты на вечер, предлагая тому присоединиться, конечно же, с позволения миссис Ватсон. В то время, когда в домах начал зажигаться свет, он был рад услышать знакомые уверенные шаги доктора на лестнице.

– Я так понимаю, вы хотите отметить завершение дела, Холмс. Введете меня в курс?

– Вы, возможно, помните, Ватсон, что во вчерашних газетах писали о затонувшем британском судне «Софи Андерсон».

– Да, корабль, на котором взорвался паровой котел. Или там произошло что-то помимо этого?

– Скажем так, мой добрый друг, как и в некоторых других случаях, расследуемых в этом году, в этой истории не было ничего особенного и достойного вашего чудного изложения. Однако же после легкого ужина мы, благодаря щедрости Адмиралтейства, едем в Ерлс-Корт. Смею надеяться, Буффало Билл Коди и его представление «Дикий Запад» отвлекут меня от мыслей о море.

АУТСАЙДЕРЫ

Дневник мистера Р. доказывает, что его собственный литературный вкус был менее всеобъемлющим, чем имеющиеся у него книги. Так что, хоть сам он и не читал знаменитые американские периодические сборники фантастики, но все же приобрел и сохранил по два номера каждого выпуска «Странных историй» («Weird stories») с 1923 по 1991 год, год его смерти. Когда его поиски писателей «мейнстрима» принесли не очень утешительные результаты, логично, что он обратился к авторам мистических рассказов (смотри следующий раздел). Он также обсуждал свою обширную коллекцию с авторами фэнтези, научными фантастами, людьми, писавшими для журнала «Мужские приключения», [17]17
  «Men’s adventure» – журнал, популярный в 50-х годах XX века, рассчитанный на мужскую аудиторию. В нем публиковались рассказы о войне, экзотических путешествиях, страшные истории и т. п.


[Закрыть]даже с писателями-юмористами, стремясь найти среди них запасных создателей «литературных призраков» Холмсианы.

Эти участники, сокращенно названные в его бухгалтерских отчетах «АС», т. е. «аутсайдеры», стали затем главными лошадками в его конюшне. Некоторые проделали отличную работу, некоторые не вполне справились, а несколько человек вообще выполнит работу весьма недобросовестно, несмотря на то, что мистер Р. принял и оплатил их работу, правда при этом негласно назвал их «литературными трутнями, праздно лакомившимися трудами Ватсона». – Дж. А. Ф.

Политик, маяк и тренированный баклан
«Крейг Шоу Гарднер» (приписывается Эдгару Райсу Берроузу)

Мистер Р. рисковал, заказывая рассказы из этого раздела, и не всегда был доволен результатом, но его сын вспоминает, какое удовольствие доставила ему следующая история, за которую он заплатил автору, обозначенному инициалами Э. Р. Б., три тысячи долларов. Поскольку в его бухгалтерской книге была пометка «Письмо в Тарзанию», то сразу в голову приходит имя Эдгара Райса Берроуза (1875–1950), создателя цикла низкопробных романов о Тарзане и популярных фантастико-приключенческих повествований о космосе. Сын мистера Р. рассказывал: «Вскоре после того, как „Кокс и Компания“ доставила чемоданчик Ватсона, кто-то вломился в офис моего отца. Но он побеспокоился об этом заранее, спрятав новое приобретение за секретной панелью, поэтому воры ушли с пустыми руками. Мой отец сразу же разместил объявление в лондонской „Таймс“, которое повторяло предупреждение Ватсона из „Дела необычной квартирантки“ о том, что „зачинщик этого возмутительного проступка известен, и если это повторится… вся история о политике, маяке и тренированных бакланах будет предана огласке“. Есть, по крайней мере, один читатель, который все поймет». – Дж. А. Ф.

* * *

Шерлок Холмс был человеком, способным меняться. Даже за многие годы работы врачом я редко видел, чтобы с кем-то происходили столь неожиданные перемены. Морской воздух явно творил чудеса.

Я радовался этому, даже несмотря на то, что, будучи его давним другом, не до конца понимал, что происходит. Чуть больше года назад Холмс внезапно вернулся к активной жизни, он с новыми силами окунулся как в работу частного сыщика, так и в своеобразный грязный мир Лондона.

Но, похоже, цивилизация дурно повлияла на Холмса – в последнее время я замечал у моего старого приятеля все большую апатичность, как и все большую бледность лица, словно копоть лондонских улиц затронула и душу моего лучшего друга.

Я предложил ему короткое путешествие куда-нибудь не очень далеко, где воздух хоть немного чище. Вначале Холмс не проявил интереса, но потом он наткнулся на одну статью в «Таймс».

И вот теперь он взбирался на скалы, тянувшиеся вдоль усыпанного камнями корнуоллского побережья. Игра света на этом берегу придавала мускулам его рук и шеи стальной оттенок. Он шел вдоль берега, а под пиджаком угадывались упругие мышцы. Даже в своей лондонской одежде он чем-то напоминал плохо прирученное животное, родившееся в дикой природе.

Но в Холмсе ощущалось нечто большее, чем просто сила, ведь за всем этим внешним обликом скрывался его острый ум, интеллект и проницательность, благодаря которым он был известен не только в Лондоне, но и в большей части Европы и даже в Штатах.

– Смотрите, Ватсон! – крикнул он, показывая на небо.

Вначале я ничего не увидел, а потом различил небольшое передвигающееся по небу пятнышко, которое, приблизившись, превратилось в крупную черную птицу.

– Кто это, Холмс? – выкрикнул я, потому что никогда прежде не видел такой птицы.

Но вместо Холмса ответил кто-то другой.

– Это большой баклан! – отозвался резкий старческий голос.

Я быстро повернулся к говорившему, ведь пока он не произнес это, я никого не видел. На нем была темная мятая одежда, которая по цвету полностью совпадала с окружением, и серая кепка, надвинутая на такие же серые глаза. Из-за землистого цвета кожи и грубых черт лица незнакомец почти сливался со скалами.

– Так и есть, Ватсон, – радостно подтвердил Холмс. Меня так поразил этот появившийся неизвестно откуда человек, что я почти забыл, что мы говорили о птице. – Обычный черный европейский баклан, тип хордовые, подтип позвоночные, класс птицы, отряд пеликанообразные, семейство баклановые. – Он весело кивнул незнакомцу, словно неожиданное появление человека среди скал было обычным делом. – Если птица подлетит немного ближе, мы сможем рассмотреть ее внимательные зеленые глаза!

Я кивнул, приняв объяснение моего старого приятеля. Такое описание меня отнюдь не удивило, потому что миграции и повадки птиц были одной из многочисленных областей, в которых Холмс был экспертом.

– Погода недолго будет хорошей, – заметил незнакомец.

Я посмотрел на голубое, как яйца дрозда, небо. Почему этот странный маленький человек так утверждает?

Взглянув на Холмса, я заметил, что он воспринял слова этого человека вполне серьезно. Я снова напряг глаза. И смог разглядеть за птицей маленькие серые пятнышки, предвестники надвигающейся громады туч.

– Твил не для такой погоды, – довольно неожиданно произнес незнакомец.

– Она всегда такая в это время года, – так же неожиданно для меня согласился Холмс.

Невысокий мужчина пристально посмотрел на сыщика.

– В этом районе будет сильный ветер.

Хоть это было мне понятно. Кто не слышал о крупных крушениях у берегов Корнуолла и о том, что в предыдущие столетия контрабандные суда нередко могли поживиться за счет этих катастроф?

– И кто знает, что этот ветер обрушит на скалы? – добавил я, наверное, только для того, чтобы включиться в разговор. – Здесь все еще можно найти потерянные сокровища.

Маленький седой мужчина сердито посмотрел на нас с Холмсом, словно по очереди оценил каждого из нас. Но уже через секунду он повернулся в сторону пустынного берега.

– К этим скалам никогда не приходит ничего хорошего! – заявил он, и не попрощавшись, развернулся и зашагал к плотине.

Должен признать, я немного растерялся вследствие такой весьма необычной встречи. На Холмса же, казалось, она произвела совсем иное впечатление. Во всяком случае, мой напарник даже еще больше оживился.

– Вот так встреча, Ватсон! – воскликнул он. – Не могу поверить в такую удачу!

Хоть убейте, я не мог понять, что этим хотел сказать мой друг. Какое это могло иметь отношение к загадке, приведшей нас сюда, а именно к исчезновению трех местных женщин, о чем мы узнали благодаря обычной газетной заметке? Это никак не укладывалось в моей голове.

Я вновь посмотрел на моего улыбающегося друга. Мне было известно, что люди часто описывали Холмса как человека странного, иногда даже непредсказуемого, которого раздражают повседневная суета и нелепые традиции. Холмс, по-видимому, изо всех сил старался смириться с оковами правил поведения ради своих расследований. Изменения, произошедшие в нем за время его отсутствия – после событий у Рейхенбахского водопада, – хоть и не бросались в глаза, но были вполне очевидными. Разумеется, он стал старше. Но многие его поступки совсем не сочетались с такой более зрелой внешностью. В тот момент казалось, что у него даже больше энергии, чем у былого Холмса, будто за годы отсутствия у него появилась новая цель.

Хотя мне и удалось вытянуть из него разъяснения некоторых моментов тех прошедших лет, в основном они все равно были покрыты тайной. Но я хорошо усвоил за время наших многочисленных приключений с моим другом: для Холмса крайне важно иметь свои секреты.

Тем не менее я знал, что он посвятит меня в любые тайны, если это будет необходимо для расследования. Этого достаточно для дружбы.

– Что теперь, Холмс? – спросил я.

Он пристально смотрел на гряду серых туч, возникших на горизонте.

– Наверное, нам лучше вернуться в отель. Сегодня мы не найдем здесь никаких ответов.

И мы повернулись спиной к чудесным морским пейзажам. Должен признать, я был немного разочарован, так как надеялся, что мы прогуляемся к маяку на Ленде-Энд. А Холмс был преисполнен энергии, пока мы возвращались в «Затонувшую чайку», отель, в котором нам удалось забронировать номер.

Войдя внутрь, мы услышали сильный шум в помещении бара. Кричали двое мужчин, и еще слышался очень расстроенный третий голос, женский, судя по более высоким тонам.

Голоса резко затихли, словно эти трое в баре почувствовали, что мы вошли. Миловидная девушка поспешно вышла из помещения, ее щеки пылали. Это была дочь хозяина гостиницы Маргарет, которой нас представили по приезду.

Она резко остановилась, встретив нас на своем пути.

– О боже! О господи! – вырвалось у нее между судорожными попытками глотнуть воздуха. – Простите пожалуйста, джентльмены.

Она пробежала мимо нас и поднялась по лестнице, прижимая к лицу платок, очевидно, сдерживая рыдания.

Это привело меня в ярость, и я уже подумывал бесцеремонно войти в ту комнату и потребовать объяснений от двух находившихся там мужчин. Кто осмелился так поступить с этим прекрасным английским цветком, представительницей слабого пола?

– Ватсон, пойдемте, – сказал Холмс, прежде чем я успел излить свои чувства. – Мне кажется, мы можем найти ответ за этой дверью.

Когда мы вошли в помещение, один из мужчин встал. Он окинул нас стальным взглядом и произнес без всяких церемоний:

– Вы Шерлок Холмс.

Это было утверждение, не вопрос. Из его пристального взгляда и суровой позы я сделал вывод, что он не привык, чтобы ему задавали встречные вопросы.

Однако Холмс подошел ближе к этому авторитарному человеку, ответив на его жесткий взгляд своим, не менее властным.

– С кем имею честь?..

Мужчина, похоже, рассердился, словно любой вопрос мог поколебать его авторитет.

– Полковник Рупорт Скеффингтон. Королевские ВМС. В отставке.

– Простите, если мы прервали вашу беседу. – Холмс бросил взгляд на другого мужчину, стоявшего за стойкой.

Хозяин гостиницы и владелец этого заведения Хуберт Кримм был занят тем, что полировал длинную деревянную стойку перед собой. Как будто ему не хотелось ни на кого смотреть.

Холмс переводил взгляд с Кримма на Скеффингтона и обратно.

– Если мы пришли в неподходящее время… – начал он, но позволил фразе повиснуть в воздухе, чтобы один из двух мужчин мог подтвердить его догадку.

Хозяин гостиницы торопливо вышел, поймав взгляд Скеффингтона. Очевидно, полковник в отставке считался здесь важной фигурой.

Избавившись от Кримма, полковник сконцентрировался на Холмсе.

– Я знаю, почему вы здесь.

Холмс лишь кивнул, словно ожидая, что полковник продолжит.

– Я читал об этих прискорбных событиях в «Таймс». – Скеффингтон наградил нас легкой понимающей улыбкой. Он производил впечатление истинного джентльмена, его волосы были в идеальном порядке, такие мужчины являются членами лучших клубов Лондона. – Я тотчас же оставил свои дела в Палате общин и приехал сюда разобраться во всем сам.

Он также производил впечатление человека, кичащегося своим положением. У меня создалось такое ощущение, что он приехал в свой район не столько из-за исчезновения молодых женщин, сколько чтобы вновь заявить о своей власти любым возможным способом. Чем больше говорил этот мужчина, тем меньше он мне нравился.

– Да, прискорбных, – безучастно согласился Холмс.

Расследование продвигалось недостаточно быстро для нашего полковника Скеффингтона.

– Мне интересно, мистер Холмс, – напирал он, – какая конкретно цель привела вас сюда? Местная полиция и без того провела полное расследование.

Холмс поймал мой взгляд и едва заметным кивком указал в дальний конец комнаты. Там, в полумраке, за столом сидели еще двое мужчин, каждый со стаканом виски. Даже при тусклом свете я мог определить, что они относятся к категории неотесанных мужланов, каких вы встретите в любом портовом городке, даже на чудесном корнуоллском побережье. Они ничем не напоминали местных полицейских, нельзя было предположить, что они имеют хоть какое-то отношение к полиции.

– Я не сомневаюсь, – ответил Холмс Скеффингтону.

Полковник не унимался:

– Вы хотите сказать, кто-то послал за вами?

Холмс посмотрел ему прямо в глаза.

– Может быть и так. Боюсь, некоторые вещи должны оставаться строго конфиденциальными.

– Ну что ж, я уверен, мы еще побеседуем, – сказал Скеффингтон, приподнимая шляпу и направляясь к двери. Полковник, натолкнувшись на того, кто отказывался подчиняться, решил, что будет лучше совершить стратегическое отступление. – Наслаждайтесь пребыванием в нашей маленькой деревушке, – бросил он через плечо, выходя из комнаты.

Мы посмотрели вслед достопочтенному Скеффингтону. Словно для того, чтобы подтвердить свою связь с политиком, двое мужчин вышли через заднюю дверь вскоре после его ухода.

Я кивнул на дверь, через которую вышел Скеффингтон:

– Этот человек что-то недоговаривает, Холмс.

Сыщик устремил на меня пронзительный взгляд.

– Вполне может быть, Ватсон.

Как я ни старался, мой друг больше ничего не сказал по этому поводу. Вместо этого он заметил:

– Разве не поразительно, дорогой друг, что в здешних краях все здоровы?

Тогда я вспомнил, что в той статье в «Таймс» упоминалось о какой-то болезни. Это дело с каждой минутой становилось все более запутанным. Внезапно я почувствовал сильную усталость.

– Возможно, – сказал я через плечо, – имеет смысл немного отдохнуть перед обедом.

Холмс промолчал. Я оглянулся и понял, что мой друг ушел. Холмса нигде не было видно. Очевидно, частный сыщик действовал, опережая мои мысли.

Я посмотрел на лестницу, но почему-то мысль о возвращении в мою крошечную комнатушку сейчас меня угнетала. Я подумал, что для восстановления сил после напряженного разговора в баре, наверное, будет лучше где-нибудь посидеть и подышать морским воздухом.

Однако, выйдя на улицу, я обнаружил, что этот самый морской воздух превратился из бодрящего бриза в холодный туман. Сырое марево стало таким густым, что я больше не мог разглядеть берег океана за городской площадью. Я посмотрел вниз, на булыжники, и заметил, что даже они исчезали в дымке всего в нескольких ярдах от меня.

Я резко поднял голову – тишину тумана нарушили несколько криков вдалеке. Эти звуки могла издавать испытывающая боль женщина. Единственная, о ком я подумал, была бедная Маргарет, которая сегодня пробегала мимо нас.

Я пожалел, что не взял с собой револьвер, лежавший в моем чемодане. Итак, он не сможет мне помочь, но если я хотел защитить от мучителей женщину, мне нужно было поторопиться. Если понадобится, я голыми руками спасу подвергнувшуюся опасности даму.

Быстрым шагом я направился через площадь, чуть не поскользнувшись на мокрых неровных булыжниках. Пройдя всего несколько шагов, я оказался окутан туманом со всех сторон.

Крики становились громче, и я побежал. Вначале казалось, что они раздаются впереди, потом – что сбоку, а затем – и вовсе позади меня. Я уже не понимал, хожу я по кругу или женщина и ее обидчики двигаются в противоположном направлении в непроницаемой пелене. А может быть, этот шум был всего лишь необычным эффектом, производимым туманом и ветром с моря?

Я остановился, прислушиваясь к звукам. Неожиданно крики прекратились.

Передо мной возник чей-то силуэт. Кому еще не сидится дома в такую ночь? На мгновение я уж было подумал, что перепутал направление и пошел не в сторону гостиницы.

– Эй! – выкрикнул я. – Не могли бы вы подсказать мне…

Но все мои логичные рассуждения оборвали раздавшиеся в ответ крики. Эти звуки, хоть и напоминали крик человека, казалось, исходили совсем от другого существа.

Что бы это ни было, оно надвигалось на меня. Я попятился от приближающихся фигур и чуть не споткнулся, когда осознал, что под ногами у меня уже не булыжники.

Я понял, что вновь нахожусь на скалах, на каменистой стене, которая отделяет город от моря. Я попытался отогнать всплывшую в уме картину, как я падаю в бурлящие волны. А может быть, именно в этом направлении меня и толкали!

Неожиданно прямо передо мной в тумане возникло яркое пятно. Я осторожно двинулся к нему и понял, что нахожусь перед освещенным дверным проемом. Но эти существа все еще были у меня за спиной. Я почти чувствовал на шее их горячее дыхание.

Устремившись вперед, я ввалился в дверь и, не ощутив под ногами твердого пола, упал на кучу соломы. Я попытался восстановить дыхание и понять, что находится вокруг.

Прямо мне в лицо был направлен яркий свет. И на меня смотрела какая-то звериная морда.

Затем я потерял сознание и больше ничего не мог видеть.

Я проснулся от яркого утреннего света и отдаленного крика морских птиц. Вокруг не было и следа тумана, не было и тех тварей, которых я видел прошлой ночью.

Сначала я подумал, что это был всего лишь неприятный сон. Я уже лежал не на соломе. Кто-то перенес меня в небольшую комнату с каменными стенами, и я лежал на обычной армейской койке.

Над моей головой раздался шорох. Я быстро повернулся, испугавшись, что рядом кто-то есть.

В комнате было всего одно окно, и на подоконник взгромоздилась темная птица, которую Холмс вчера назвал бакланом. Птица пытливо разглядывала меня, словно я был здесь незваным гостем, и в глубине души я понимал, что так оно и есть. Баклан явно не боялся находиться так близко к человеку, поэтому я предположил, что птица наверняка приручена.

Я сел и протянул руку. Но птица улетела прежде, чем я успел к ней подойти. Наверняка она была не такой уж и прирученной.

Дверь резко распахнулась и с грохотом ударилась о каменную стену. Я инстинктивно отскочил от окна и налетел спиной на стену. Окинув взглядом комнату, я не нашел ничего подходящего для защиты.

В дверях стояла одна из тех тварей из моих ночных кошмаров. При дневном свете я увидел, что это было скорее животное, чем человек, оно было покрыто грубой серой шерстью, а его длинные руки почти доставали до пола. Лицо было просто зловещее, почти как у гориллы, с маленькими круглыми глазками и ужасными клыками во рту.

– С дороги! – раздался, к счастью, человеческий голос позади этой твари.

Непонятное существо развернулось и убежало. В дверях на его месте появился низкого роста мужчина, на котором были помятое пальто и кепка. В моем возбужденном состоянии мне потребовалось некоторое время, чтобы узнать в нем того самого странного моряка, которого мы встретили на прогулке возле скал.

Моряк вынул изо рта трубку и махнул ею в направлении продолжающего убегать обезьяночеловека.

– Не судите их слишком строго. Они, без сомнения, хотят находиться здесь еще меньше, чем вы.

После этого он вновь сунул трубку в рот и сделал три быстрых затяжки, чтобы табак в ней продолжал тлеть.

– Однако, – задумчиво добавил он, – несмотря на это, они быстро учатся и являются хорошими работниками.

И хоть я не мог даже приблизительно понять, о чем говорит этот странный человек, я был так рад видеть еще одно человеческое существо, что сразу же рассказал ему о своих бедах, объяснил ему, как вышел из «Затонувшей чайки» и услышал крики.

Но тот лишь кивнул.

– Еще одна ушла в ночь.

Этот человек явно опять говорил загадками. На мне была вся моя одежда, кроме пальто, которое какая-то добрая душа заботливо повесила на стул, единственный предмет мебели в этой комнате, не считая кровати. Я подумал, что настало время получить ответы на некоторые вопросы. Поднявшись, я посмотрел моряку прямо в глаза.

– Вы знаете, куда делись эти женщины?

Мужчина вынул трубку изо рта и заглянул в нее.

– Я могу только предполагать и боюсь, что знаю больше, чем мне положено. Но у меня есть свой интерес. – Затем он поднял свои глаза, и я увидел в них боль. – Первая пропавшая девушка была моей дочерью, сэр.

– О господи! – воскликнул я, пораженный его признанием. – Мы здесь, чтобы помочь вам. Знаете ли вы, что тот, с кем вы разговаривали на пляже, – Шерлок Холмс?

Моряк кивнул.

– Да, доктор Ватсон. Это я знаю.

– Ну что же, нам нужно немедленно разыскать моего друга, – твердо произнес я.

Я поймал все тот же полный боли взгляд.

– Иногда я боюсь, что никто уже не может мне помочь и что я проиграл свою собственную душу.

Я чувствовал, что существует какой-то способ вытянуть информацию из этого человека, но ничего у меня не выйдет, если он будет так взбудоражен. Как и полковник прошлой ночью, этот мужчина знал больше того, что говорил, хотя мне казалось, что этот моряк гораздо честнее политика.

Поэтому я обратился к нему самым учтивым тоном:

– Вы или кто-то из ваших знакомых оказали мне гостеприимство. Я благодарен вам за это.

Моряк кивнул, уголки его губ растянулись, изображая то, что на менее скорбном лице можно было бы принять за улыбку.

– Здесь нас не потревожат. Об этом маяке много говорят, а еще о каких-то преследованиях. Кое-кто из деревни мельком видел этих бедных созданий, моих приятелей. Деревенские боятся этого места.

Все же этот человек хотел что-то сообщить. Может быть, я смогу получить от него какую-нибудь информацию помимо его воли.

– И эти разговоры вам только на руку? – подсказал я.

Кривая усмешка исчезла.

– Кому-то на руку, сэр, но я молюсь, чтобы вы не встретили его. – Затем он отвернулся от меня и подошел к окну. – Будет лучше, если вы уйдете отсюда, когда стемнеет, – добавил он, не отводя внимательного взгляда от поверхности океана. – Осталось всего несколько часов.

Мужчина вновь посмотрел на меня.

– И будет еще лучше, если вы и мистер Холмс покинете это место и никогда сюда не вернетесь. Здесь действуют силы слишком могущественные для любого из нас.

Я вновь осознал, что поведение этого мужчины выше моего понимания. Как объяснить то, что он призывает нас бежать, вместо того чтобы объединить усилия во имя спасения своей дочери? Нет, я вообще не находил объяснения поведению этого бедняги.

Я чуть не вскочил с кровати, когда из-за плеча моряка вновь высунулась одна из этих тварей, сильно визжа нечеловеческим голосом. Моряк, тем не менее, был абсолютно спокоен, он обернулся и, в свою очередь, завизжал на зверя. Существо ответило уже более тихим голосом, и моряк что-то проворчал в ответ. Выглядело все так, будто пожилой седой мореплаватель и это странное подобие обезьяны разговаривали между собой.

Моряк резко повернулся ко мне.

– Баклан, сэр! Вот что наши друзья пытаются сказать нам. – Он указал на окно. Там на подоконник вновь взгромоздилась черная птица. Баклан крикнул один раз – это был высокий, пронзительный звук, эхом разнесшийся по комнате, затем взмахнул крыльями и исчез.

– Птица снова предупреждает нас, – объяснил моряк. – Мы не можем позволить себе такую роскошь, как дожидаться наступления темноты! Я настаиваю на том, чтобы вы ушли отсюда прямо сейчас.

Он жестом показал, чтобы я взял свое пальто, и провел меня к выходу. Существа, похожие на обезьян, торопливо расступились, и он начал спускаться впереди меня по каменным ступеням.

Моряк резко остановился и поднял руку, требуя, чтобы я тоже остановился. Я замер, и только тогда понял причину его жеста – впереди послышались голоса.

– Говорю же, папаша, – донесся со ступеней грубый голос, – товар должен быть у Гранди.

Его собеседник хохотнул.

– Этот старик слишком слаб и безумен, чтобы препятствовать нам.

– О! – воскликнул третий человек, его голос был более благородный и властный, чем у первых двух, и этот голос принадлежал не кому иному, как полковнику Скеффингтону. – У меня есть определенные гарантии его лояльности! Гранди не осмелится пойти против нас.

Я посмотрел на моряка. Его лицо застыло от страха, как будто каждое произнесенное мужчинами слово подрывало его волю.

Одна из обезьян, стоявших за ним, издала кроткий, воркующий звук.

Гранди – то, что это было имя моряка, не вызывало никаких сомнений – сощурился и вновь посмотрел на меня. Он открыл небольшую дверь сбоку лестницы.

– Зайдите сюда ненадолго! – требовательно прошептал он. – Не судите меня слишком строго.

Я вынужден был согнуться, чтобы забраться внутрь. Затем послышался шум закрывающейся за моей спиной двери.

Это была кладовка, заполненная связками веревок и бочками. Трудно было определить, что еще находится вокруг меня, так как здесь царил мрак, единственным источником света было маленькое окно, расположенное высоко в стене, дальней от двери. Очевидно, мне нужно было подождать здесь, пока минует опасность.

У меня неожиданно появилось свободное время, поэтому я решил проанализировать, что мне известно по этому делу. Как я уже упоминал ранее, впервые мы обратили внимание на необычные происшествия в этой части Корнуолла благодаря статье в многоуважаемой лондонской «Таймс», где упоминалось об исчезновении молодых женщин.

Возможно, наибольший интерес моего друга вызвало не само исчезновение, а (и об этом будет подробно рассказано ниже) беглое упоминание о болезни, завезенной сюда из дикой и самой зловещей части Африки и поразившей некоторых людей на этом морском побережье. Но, как заметил Холмс, когда мы с ним виделись в последний раз, эта болезнь, по-видимому, не распространилась среди местных жителей.

Я услышал звук шагов на лестнице и голоса трех мужчин внизу, к которым присоединился голос моряка.

– Не подпускай их ко мне, Гранди! – воскликнул один из бандитов.

– Товар еще у тебя? – прервал его командный голос Скеффингтона.