Текст книги "Под сенью каштанов"
Автор книги: Маурин Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 24 страниц)
– Он славный человек, настоящее сокровище. – Броуди показалось, что где-то она уже слышала подобное выражение применительно к Диане, – ах да, это же были ее собственные слова. – Но я сама оттолкнула его. Тогда я не понимала, чего хочу, и не ценила того, что имела. В то время Джим плавал на торговом корабле и, уходя в море, частенько говорил, что мне нужен пояс верности.
Броуди с легкостью представила себе, что Мишель, должно быть, пустилась во все тяжкие. Особенно если учесть, что из четверых детей О'Салливанов только Диана походила на отца.
Наступила полночь. В «гнездышке» за овальным столом сидели Броуди, Колин, Ванесса, Реджи и Джим О'Салливан, неспешно потягивая вино, которое заканчивалось вместе с этим безумно тяжелым днем. Все остальные, те, кто не жил в особняке, разошлись по домам, за исключением Чарли, которая мирно заснула на кровати в комнате Ванессы после того, как отец на руках отнес ее туда. Рэйчел с Поппи тоже легли спать. Броуди не знала, остался с ними Тайлер или нет.
Разговор перескакивал с парниковых газов на войну в Ираке, потом коснулся темпов роста инфляции, системы образования, службы здравоохранения, пока, наконец, не вернулся к Диане.
– Ей исполнилось девять, когда я ушел из дому, – с улыбкой, которая живо напомнила Броуди Диану, сказал Джим. – Клянусь, у нее была светлая голова, в отличие от моей супруги. Помню, Ди всегда составляла списки покупок, которые надо сделать, и помогала мальчикам с домашним заданием.
– Вы поступили несколько безответственно, бросив семью, не находите? – проворчал Колин. – Оставив жену, которая, по вашим же словам, была не в состоянии позаботиться о себе, и четверых детей, самому старшему из которых едва исполнилось девять. – Это был уже не первый камень, который он бросил в огород Джима. Колин невзлюбил его с первого взгляда. Кроме того, он был явно раздосадован, когда Броуди предложила их гостю пожить в комнате Дианы, пока он находится в Ливерпуле. И теперь Колин явно не собирался уезжать из «Каштанов», пока Джим не ляжет спать.
– Я вовсе не говорил, будто Мишель была не в состоянии позаботиться о себе, хотя и признаю, что мне не следовало оставлять их, – ровным голосом произнес Джим. – Просто вокруг происходили вещи, с которыми яне мог справиться. Если бы семь лет назад я узнал о том, что Мишель бросит детей на произвол судьбы, я бы сразу же вернулся.
Колин лишь презрительно фыркнул. Броуди тут же захотелось напомнить ему, что и он отвернулся от собственной дочери, когда той понадобилась помощь, но атмосфера за столом и без того была достаточно напряженной. Спустя некоторое время Броуди пожелала всем спокойной ночи и отправилась спать. Вскоре она услышала, как уехал Колин, а Джим вошел в комнату своей дочери.
– Спокойной ночи, Диана, где бы ты сейчас ни была, – прошептала Броуди, опуская голову на подушку.
– Я рада, что сегодняшний день наконец-то закончился, – сказала Ванесса, когда они с Реджи остались одни.
– Мне нравилась Диана, – Реджи ласково притянул ее к себе и поцеловал в ушко, – хотя вкус у нее отсутствовал напрочь.
– Впервые погиб кто-то из моих ровесников – я имею в виду из тех, кого я знала лично. – Ванесса замерла от удовольствия, когда Реджи снова поцеловал ее, ей нравилось ощущать прикосновение сильных рук и чувствовать легкий лимонный запах его лосьона после бритья.
– Мы пойдем ко мне сегодня ночью? – прошептал он.
– Да. – Вот уже пять ночей подряд Ванесса ночевала в доме по соседству. Кажется, Броуди пока ничего не заметила – собственно говоря, ее это никоим образом не касалось, но Ванесса все равно чувствовала себя не в своей тарелке. – Похоже, Чарли не возражает против моего присутствия или я ошибаюсь?
– Чарли так же рада этому, как и я. – Он развернул ее к себе лицом и крепко поцеловал в губы.
Ванесса читала о женщинах, которые в такой ситуации готовы были потерять голову, но считала, что все это досужие выдумки и что с нею этого никогда не случится. Но вот сейчас это происходило наяву. Она судорожно вдохнула широко открытым ртом, когда Реджи наконец отпустил ее.
– Ничего себе! – хриплым голосом прошептала Ванесса.
– Повтори еще раз. – Он ласково погладил ее по щеке. – Как ты полагаешь, сейчас подходящий момент для того, чтобы попросить тебя навсегда поселиться в доме по соседству?
– Момент и подходящий, и не очень, – серьезно ответила Ванесса. – Я переселюсь и стану жить с тобой, но вот когда – не знаю. Я обещала Броуди, что останусь с ней до конца года. И мне не хочется уходить от нее, когда мы только что потеряли Диану. – Больше всего на свете ей хотелось провести остаток дней вместе с Реджи и Чарли Ормеродами, но ведь следовало думать не только о себе, но и о других. – Ты не возражаешь?
– Возражаю, и очень сильно, но я все понимаю, – улыбнувшись, заявил он. – Знаменитая – или пресловутая? – женская солидарность.
– В самом деле? – Она как-то никогда не думала о себе в этом смысле.
– А разве нет?
– Полагаю, так оно и есть. – В какой-то мере Ванесса действительно ощущала большую близость с женщинами из «Каштанов», чем со своими родными сестрами.
Мимо прогрохотал поезд. Этот звук медленно растаял в мертвой тишине, опустившейся на особняк. Наверху во сне тихонько вскрикнула Поппи. Внизу закашлялся Джим О'Салливан. Ванесса слышала даже собственное дыхание.
– Ну что, идем? – негромко спросил Реджи.
Ванесса кивнула.
– Только мне надо взять кое-что из своей комнаты.
– А мне нужно забрать дочь.
Когда Броуди проснулась, за окном было еще темно. До нее доносилась лишь утренняя песня какой-то ранней пташки. Женщине казалось, что на нее давит какой-то неподъемный груз, и она точно знала – случилось что-то очень плохое. А потом она вспомнила: Диана умерла.
Броуди села на кровати и пожалела, что у нее нет одной из тех машин, что могут приготовить чай простым нажатием кнопки. Впервые за много месяцев она замерзла во сне: теперь ей понадобится пуховое одеяло. То, под которым спала Мэйзи, Броуди убрала обратно в гардероб, а кровать Колин отнес наверх. Это напомнило ей о том, что дочь даже не прислала цветы на похороны, хотя Диана проявила неслыханную щедрость и старалась помочь Мэйзи, чем только могла, пока та оставалась в «Каштанах». Броуди думала, что они подружились. В тот день, когда родился Томас, Диана в обеденный перерыв съездила в город и купила в качестве подарка полдюжины маленьких белых распашонок. «Интересно, что стало с той крестильной сорочкой, которую она принесла из Иммиграционного центра? – подумала Броуди. – Окрестили уже Томаса или еще нет? Ведь наверняка Мэйзи пригласила бы родителей на столь торжественную церемонию».
Броуди боялась, что никогда не привыкнет к тому, насколько изменилась ее дочь. Иногда ей казалось, что славной маленькой девочки, какой Мэйзи была когда-то, больше не существует. С ней что-то произошло, быть может, наркотики ожесточили ее сердце. На некоторое время ей нужна была мать, но, вероятно, это объяснялось тем, что рядом с ней не было Пита. «Тебе следует смириться с этим, – сказала себе Броуди. – Ты не можешь позволить себе, чтобы это отравило всю твою оставшуюся жизнь».
Горькая ирония заключалась в том, что Джош, который почти не знал Диану, прислал восхитительный букет белых хризантем, перевязанных яркой зеленой лентой. «Девушке, в глазах которой сияли звезды», – гласила надпись на приложенной к нему карточке.
– Я знаю, что мы с ней встречались всего два раза, – сказал Джош Броуди, когда она позвонила ему, чтобы рассказать о гибели Дианы. – Но, говоря по правде, мам, она мне понравилась. И теперь я жалею, что ни разу не пригласил ее на свидание. Хотя, наверное, это было бы неудобно и нелепо, учитывая, что она жила в Ливерпуле, а я в Лондоне.
«Но такое уже случалось раньше, – подумала тогда Броуди. – Крепкие союзы зарождались даже между людьми, живущими в разных концах земного шара». На мгновение она даже позволила себе помечтать о том, что Диана могла бы стать ее невесткой. Но тут холод окончательно доконал ее. Соскочив с постели, Броуди подбежала к гардеробу, достала оттуда пуховое одеяло, вновь залезла в постель и укрылась уже двумя, натянув их до самого подбородка.
– Так-то лучше, – стуча зубами, пробормотала она. Пожалуй, скоро ей придется заехать домой и забрать оттуда теплые ночные рубашки и шерстяной домашний халат. Она вспомнила, что, когда жила в «Каштанах» ребенком, зимой здесь всегда было прохладно: центральное отопление не справлялось со своими обязанностями. Броуди давно уже привыкла к гораздо более комфортным условиям существования.
Как бы там ни было, но неужели она действительно собирается оставаться в «Каштанах» вплоть до марта будущего года? Броуди не хотела ни подыскивать новую квартирантку вместо Дианы, ни искать новую работу для себя. Если ей понадобятся деньги, она сможет одолжить их у матери. Тем более что Броуди твердо решила поступить на курсы, овладеть какой-нибудь профессией и заняться своей карьерой.
И вдруг Броуди замерла: до ее слуха донесся слабый скрип открываемой входной двери, а потом осторожные шаги – кто-то поднимался вверх по лестнице. Открылась и закрылась дверь в комнату Ванессы. Должно быть, она провела ночь с Реджи. Броуди облегченно и завистливо вздохнула. Что ж, пусть хоть кто-то чувствует себя счастливым!
Но если она немедленно не выпьет чаю, то умрет. Броуди вновь вылезла из постели, сунула босые ноги в сандалии и набросила теплый, подбитый ватой жакет поверх тоненькой ночной рубашки. На кухне, наливая воду в чайник, она стучала зубами от холода. Должно быть, температура на улице упала за одну ночь не меньше чем на сто градусов [44]44
По шкале Фаренгейта.
[Закрыть]. Мысль о том, чтобы принять душ, привела Броуди в ужас. Она попыталась вспомнить, как включать центральное отопление, но безуспешно. Ладно, попозже она позвонит матери и узнает, как это делается.
Броуди уже собиралась вернуться к себе, как вдруг дверь в комнату Дианы медленно отворилась, напугав ее до полусмерти. Она едва не выронила чашку с чаем, но это оказался всего лишь Джим О'Салливан, выглядевший намного бодрее, чем накануне. Она совершенно забыла о том, что он остановился у нее в доме.
– Прошу прощения, – извиняющимся тоном произнес он, – за то, что напугал вас. Я изо всех сил старался не шуметь. Надеюсь, вы не станете возражать, если я приготовлю себе что-нибудь выпить.
– Разумеется, я нисколько не возражаю. Давайте я угощу вас. Что вы предпочитаете, чай или кофе?
– Кофе, пожалуйста. Без молока и без сахара.
– Вам хорошо спалось?
– Да, несмотря ни на что, я прекрасно выспался. Но первая мысль, с которой я проснулся, была о Диане. – И он улыбнулся своей печальной, милой улыбкой. Броуди заметила, что ему не мешало бы побриться: на подбородке уже торчала жесткая серебристая щетина. У Джима был крупный рот с пухлыми, мягкими губами, совсем как у дочери. Броуди вдруг представила себе, как целует их, и решила, что сходит с ума. Как и большинство женщин, иногда она воображала себе невесть что, но в ее фантазиях всегда фигурировали актеры – Джордж Клуни, например, или Антонио Бандерас – и никогда реальные мужчины из плоти и крови, находившиеся в пределах досягаемости.
Она испуганно ахнула и прикрыла рот ладошкой.
– Знаете, а я ведь тоже проснулась с мыслью о Диане.
Приготовив ему кофе, Броуди предложила:
– Хотите, пойдем ко мне в комнату? В «гнездышке» наверняка будет холодно, да и стулья не слишком-то удобные. – Ей не хотелось отправлять Джима одного обратно в комнату Дианы, хотя не исключено, что он предпочел бы именно такой вариант.
Джим последовал за ней в полутемную комнату, и Броуди поспешила раздвинуть занавески.
– Присаживайтесь. – Она кивком указала на один из стульев у небольшого круглого столика.
– У вас живут белки! – удивленно воскликнул он, глядя в окно на сад.
– Всего две – по крайней мере, я полагаю, что это всегда одна и та же парочка. Диана очень любила их. Она всегда покупала для них орешки. – Белки гонялись друг за другом, прыгая с ветки на ветку. – Вам не холодно в такой легкой одежде? – Он был одет в джинсы и футболку с короткими рукавами, а из штанин торчали босые загорелые ноги.
– Обычно я не чувствую ни тепла, ни холода, если только они не становятся чрезмерными. Прошу прощения за свои ноги. Ничего, что я босиком? Если хотите, я могу надеть носки.
– Ох, да ради бога, – насмешливо фыркнула Броуди. – Мне уже приходилось видеть босые мужские ноги. Я замужем уже двадцать три года.
– За тем парнем, который был здесь вчера ночью, Колин, кажется?
– Да. – Броуди решила, что должна объяснить, почему они с мужем общаются, но не живут в одном доме. – В данный момент мы разъехались, – сообщила она.
– Угу. И ему это не очень нравится.
– Почему вы так думаете?
Джим пожал плечами.
– Это же очевидно. Во-первых, он не сводил с вас глаз.
– Ох, это долгая история, – вздохнула Броуди.
– В таком возрасте, – горько заключил он, – у каждого из нас появляются одна или две долгие истории.
В самом дальнем углу сада выглянул краешек восходящего солнца. Откуда ни возьмись, появился Кеннет, вспрыгнул на стол и принялся умываться. В ветках дерева по-прежнему резвились белки, и на землю водопадом летели пожелтевшие листья. Трава покрылась чем-то очень похожим на иней. Проснувшиеся птицы распевали во все горло.
– У вас здесь очень тихо и спокойно, – заметил Джим.
– Все так говорят, – согласилась Броуди и сделала маленький глоток чаю. Было в Джиме что-то умиротворяющее, какие-то благородное спокойствие и невозмутимость. Она совершенно расслабилась в его присутствии и могла сидеть так целую вечность, вслушиваясь в его негромкий голос с легким ливерпульским акцентом. Почему-то она не могла представить себе, как он сердится или злится. Конечно, он мог не соглашаться с чем-то, даже спорить и возражать, но злиться и нервничать из-за этого – никогда.
– Быть может, вы не откажетесь от завтрака? – сказала она.
– Это, конечно, очень мило с вашей стороны, что вы так беспокоитесь обо мне и дали мне приют, – ответил Джим, – но это не означает, что вы обязаны еще и кормить меня.
Броуди возмутилась, прекрасно сознавая при этом, что ведет себя так же, как Меган.
– Не говорите глупостей! Даже не мечтайте, что я отпущу вас голодным. В конце концов, вы – отец Дианы. У нас есть хлеб, масло и варенье. Кроме того, в холодильнике найдутся ветчина, яйца, сыр и еще что-нибудь легкое на закуску.
– В таком случае, бутерброд с сыром был бы очень кстати. Спасибо вам, Броуди.
Сверху доносились звуки пробуждающейся жизни. Кто-то принимал душ. Броуди показалось, что воздух чуть-чуть согрелся, так что мысль о том, чтобы искупаться, уже не приводила ее в содрогание. Кто-то из ее квартиранток спустился по лестнице и вошел в кухню.
Броуди пояснила Джиму:
– Наверху живет Ванесса. Большую часть времени она проводит в саду и рисует. Когда она впервые появилась здесь, то выглядела не слишком счастливой и довольной собой и жизнью. Но теперь она подружилась с Реджи, который живет по соседству, так что я очень за нее рада. – Кеннет на мгновение прервал увлекательный процесс умывания и голодным взглядом проводил птичку, которая уселась на ветку прямо у него над головой. – А во второй комнате наверху живет Рэйчел, – продолжала Броуди. – Ей всего пятнадцать, но у нее уже есть дочка, Поппи, которой исполнилось девять месяцев. Отец Поппи, Тайлер, частенько захаживает к нам. Он тоже еще учится в школе. – Она встала и забрала у Джима пустую чашку. – Видите, я заочно познакомила вас с соседями, чтобы вы знали, кто есть кто, пока живете здесь. Сейчас я налью вам еще кофе, а потом поджарю гренки для бутербродов.
Около девяти утра в гости пожаловала ее мать. Кажется, она пообещала Джиму отвести его в Иммиграционный центр, чтобы он своими глазами увидел, где до последнего дня работала его дочь. После этого они собирались пообедать где-нибудь в городе.
– Он очень приятный молодой человек! – невозмутимо заявила Меган.
Броуди выразительно приподняла брови.
– Вряд ли его можно назвать молодым! – На самом же деле ей просто не понравилось, что Джима О'Салливана увели у нее из-под самого носа.
– Когда тебе уже восемьдесят, то весь мир вокруг кажется молодым. Да, кстати, ты намерена слетать в Ирландию и повидаться со своими родственниками? – поинтересовалась мать, с любопытством глядя на нее.
– Непременно, но не сейчас, а чуть попозже. На меня свалилось слишком много дел. – В самое ближайшее время они с Колином собирались навестить своего внука, пусть даже их никто не приглашал. Броуди сомневалась, что Мэйзи когда-либо придет в голову привезти Томаса в Ливерпуль.
– Держу пари, что среди прочих своих забот ты думаешь и о том, как согреть зимой этот особняк, – заявила Меган. Она легонько коснулась радиатора в коридоре, который, как подозревала Броуди, был холодным как лед. – Проснувшись сегодня утром, я обратила внимание на то, как холодно у меня в квартире, и сразу же подумала о «Каштанах». Протопить особняк так, чтобы здесь стало тепло, – адский и неблагодарный труд. Пожалуй, это центральное отопление легче заменить, чем починить.
– Замена обойдется в кругленькую сумму, да и вряд ли она вообще имеет смысл – я решила, что в марте мы все съедем отсюда и я продам дом.
Мать шутливо ткнула ее локтем в бок.
– Ты прекрасно знаешь, что я заплатила бы за ремонт, но ты права, игра не стоит свеч. Если выставить дом на продажу, то торговцы недвижимостью и застройщики слетятся, как мухи на мед, и будут драться за право купить его. Правда, потом они наверняка снесут его, чтобы поставить на месте наших «Каштанов» многоэтажную коробку. Этот участок земли сам по себе стоит целое состояние, милая.
Броуди стояла у окна, глядя в сад, где Ванесса в теплом вязаном свитере и твидовой юбке работала над огромным холстом, рисуя картину уже для дома Реджи. Прошло совсем немного времени с тех пор, как она рассказала Броуди об этом заказе, но за это время погибла Диана и весь мир изменился до неузнаваемости. Очевидно, недалек тот день, когда Ванесса окончательно переедет в дом по соседству, – не исключено, что она подумывает об этом уже сейчас, но при этом чувствует себя обязанной остаться до конца года.
Да и Рэйчел говорила Броуди, что отец Тайлера хочет, чтобы она, Тайлер и Поппи переселились к нему в новый дом, в котором он живет со своей второй женой. Когда же они отказались, то есть отказалась Рэйчел, он предложил купить им отдельный дом где-нибудь поблизости. Если так пойдет и дальше, то совсем скоро Броуди останется единственной обитательницей «Каштанов» и проблема с обогревом особняка решится сама собой. Она сможет вернуться в Кросби и жить с Колином, и все на этом закончится ко всеобщему удовлетворению.
Вот только хочет ли она возвращаться к Колину и жить с ним вместе? Она вспомнила, как в первый раз встретила Диану. Тогда девушка со слезами на глазах призналась Броуди, что ей больше некуда идти, что она чувствует себя никому не нужной. А теперь и сама Броуди оказалась в таком же положении. Дети прекрасно обходились без нее, а в своих чувствах к Колину она была далеко не уверена или, если уж на то пошло, в том, как он относится к ней.
За дверью послышался какой-то шорох, а потом Рэйчел окликнула ее:
– Броуди, это я. Откройте дверь, пожалуйста.
– О боже, она уже ходит! – ахнула Броуди, когда, распахнув дверь, обнаружила на пороге Рэйчел, которая держала Поппи за руку. Малышка твердо стояла на полу, упираясь в него расставленными ножками в белых теплых носочках. Броуди упала на колени и протянула к крохе руки. Поппи неуверенно шагнула вперед, быстро перебирая ножками и не выпуская руку матери, а потом упала в объятия Броуди, громко и заливисто хохоча от восторга.
– Ах ты, моя маленькая умница! – Броуди вдруг почувствовала, что вот-вот расплачется, забыв обо всем на свете, хотя и не понимала, отчего вдруг у нее возникло такое желание.
– Она только-только научилась ходить, – с гордостью сообщила ей Рэйчел. – Я держала ее за талию, и она попробовала пойти сама. Ну, я вывела ее из комнаты, а сейчас хочу показать Ванессе.
– Тогда лучше обуй ей ботиночки, – посоветовала Броуди. – Трава еще влажная, и роса не успела высохнуть.
– Сейчас принесу.
– Давай я подержу Поппи, пока ты сбегаешь наверх.
Броуди опустилась на кровать, держа на коленях малышку и гладя ее по шелковистым волосам. На женщину нахлынули воспоминания о том времени, когда вот так же на коленях у нее сидели собственные дети. Через минуту в комнату вошла Рэйчел, держа в руках крошечные голубые туфельки, и Поппи с интересом уставилась на свои ножки в новой обуви.
– Она еще никогда не носила туфли, – пояснила Рэйчел.
«Все когда-нибудь бывает в первый раз, – подумала Броуди. – Очень скоро Поппи начнет ходить сама, без посторонней помощи. Со временем она научится ездить на велосипеде, пойдет в школу и так далее, потом выйдет замуж и у нее появятся собственные дети. Интересно, что тогда будет чувствовать Рэйчел?»
– Ох, да прекрати свои умствования, глупая ты женщина, – вслух сказала она себе. Рэйчел и Поппи к тому времени уже ушли. – Слезливая сентиментальность ни к чему хорошему не приведет.
Броуди вновь подошла к окну и стала смотреть, как Рэйчел гордо демонстрирует Ванессе дочкино умение ходить. Ванесса с восторженной улыбкой подхватила малышку на руки и покрыла ее поцелуями.
«Итак, чего мне сейчас хочется больше всего на свете?» – задала себе вопрос Броуди. Ей не понадобилось много времени, чтобы найти ответ: она хочет, чтобы Джим О'Салливан вернулся и они смогли бы поговорить.
Надев куртку, она съездила в супермаркет, где купила цыпленка и прочие ингредиенты для картофельной запеканки с овощами, прихватив заодно несколько яблок для пирога и картонную упаковку густых сливок. Она приготовит для него достойное угощение, и они смогут поужинать в ее комнате. Он и она, только вдвоем.
Нет, Броуди не собиралась соблазнять его или что-нибудь в этом роде: подобное поведение было ей не свойственно. По крайней мере, так она думала.
Планы Броуди пошли прахом, когда ее мать вернулась вместе с Джимом и ясно дала понять, что уходить не собирается. А Броуди, что вполне естественно, не могла попросить ее уйти. Затем, часов около пяти вечера, явился Колин, и она не смогла заставить себя предложить уехать и ему, хотя и решила, что непременно выгонит его, если он опять будет вести себя вызывающе.
Они вчетвером поужинали в «гнездышке». Броуди приготовила огромную сковородку запеканки, чтобы ее хватило надолго. Колин вел себя безупречно, и вечер оказался очень приятным, хотя и не совсем таким, как она планировала. Впрочем, если бы кто-нибудь спросил Броуди, каковы именно были ее планы на сегодняшний вечер, она, пожалуй, не смогла бы ответить.
Ее мать каким-то непостижимым и таинственным образом все-таки сумела включить систему парового отопления, щит управления которой с рубильниками и манометрами располагался почему-то в сушильном шкафу, что осталось для Броуди тайной за семью печатями. Древние радиаторы чуточку потеплели, и к ним теперь можно было прикасаться, не рискуя отморозить пальцы, зато они издавали странные булькающие звуки. Джим, который оказался мастером на все руки, осмотрел систему центрального отопления, после чего заявил, что она настолько архаична, что вряд ли ее можно отремонтировать.
– Готов держать пари, что запасных частей для нее уже не найти, – сообщил он Броуди. – На вашем месте я бы вызвал грамотного водопроводчика. Посмотрим, что он скажет.
Грамотный водопроводчик заявил, что, скорее всего, трубы закупорены – воздухом или мусором, он не стал уточнять.
– Вам понадобится новая разводка. Что касается бойлера, то, на мой взгляд, дальнейшая его эксплуатация представляет серьезную угрозу для жизни. От него идет такой запах, как будто где-то подтекает масло. К тому же он слишком старый, чтобы его можно было починить; вам нужен новый.
– И сколько же будет стоить установка новых труб и бойлера? – полюбопытствовала Броуди.
– Для дома такого размера? Полагаю, что-то в пределах восьми или десяти тысяч фунтов стерлингов. Хотите, я составлю вам точную смету?
– Не нужно, благодарю вас, – отказалась потрясенная Броуди.
В воскресенье, через четыре дня после похорон Дианы, Джим взял напрокат машину и отправился в Ноттингем, в гости к Мишель.
– Но я задержусь там недолго, – сказал он Броуди. – Мы всего лишь пообедаем в ресторане. В память о старых временах, не более того.
– Это чертовски великодушно с вашей стороны, – сказала она.
Джим уже успел рассказать ей о том, почему развелся с Мишель: он абсолютно уверен в том, что никто из мальчишек не является его сыном.
– Они все брюнеты, а у меня – светлые волосы, – доверительно признался он. – У них – карие глаза, а у меня – синие, да и ростом я на пару дюймов выше любого из них. Парни отнюдь не дураки и, я уверен, уже давно обо всем догадались. Но Диана вложила в них душу, и даже если бы они были моими родными сыновьями, я все равно не смог бы гордиться ими сильнее.
– Я не могу винить во всем Мишель, – продолжал он. – Она хотела от жизни большего, чем мог дать ей я. Имейте в виду, я уверен, что сама она до сих пор не знает, что именно ей нужно. Развлечений и веселья, наверное. Может быть, она всего лишь хочет быть счастливой, но не знает, как этого добиться. – Джим грустно улыбнулся. – Как и все мы, впрочем.
Весь день, пока его не было, Броуди чувствовала себя не в своей тарелке. Оказывается, она уже привыкла к его присутствию в доме. Она уселась перед телевизором и стала смотреть какой-то старый фильм. Стук в дверь заставил ее подпрыгнуть от неожиданности, но это оказалась Ванесса, которая пригласила Броуди вместе пообедать.
– Тайлер повез Рэйчел и Поппи в гости к своему отцу и мачехе, а мне вдруг стало одиноко, – пояснила молодая женщина.
– А как же Реджи?
– Он на работе – у него аврал, а Чарли ушла на день рождения к своей школьной подружке. У меня есть бифштексы, а в духовке стоит луковый пирог, которого вполне хватит на двоих. Кроме того, я могу приготовить в микроволновке жареный картофель.
– Звучит очень заманчиво. – Оказывается, Броуди забыла о еде. – Давайте поедим здесь, в моей комнате? Я накрою стол, а то в «гнездышке» можно замерзнуть. – Замерзнуть в особняке можно было где угодно, не только в «гнездышке». Броуди купила несколько масляных электрических радиаторов для жилых помещений, но толку от них было немного.
– Откровенно говоря, – начала Ванесса, когда с едой было покончено и они допивали бутылку вина, о которой Броуди совсем забыла, – мне нужно обсудить с вами кое-что. – Она неловко откашлялась. – Я хотела спросить у вас: вы не станете возражать, если я переселюсь в дом по соседству, к Реджи? Я не собиралась поднимать этот вопрос до Рождества – помните, мы собирались устроить рождественский обед и пригласить на него дюжину гостей? Но недавно ваша мать обмолвилась, что вы намерены заменить всю систему центрального отопления, а это будет стоить целое состояние. И я не хочу, чтобы вы делали это только ради меня или, точнее, и ради меня тоже.
– Должна признаться, что такие мысли у меня были, – согласилась Броуди, – но и только. Я еще не приняла окончательного решения.
– И вот еще что, – продолжала Ванесса, доливая в их бокалы остатки вина из бутылки, – Рэйчел с Тайлером отправились взглянуть на дом, который отец юноши хочет купить для них. Ему не нравится, что они живут здесь. Он вообще-то жуткий зануда и сноб. Тайлер очень похож на него, но Рэйчел пока ничего не заметила. Но, как бы там ни было, вероятность того, что и они съедут от вас, существует. И она достаточно велика.
Броуди вздохнула.
– Диана погибла, лето закончилось, и все хотят уехать отсюда.
– Ничто не длится вечно, Броуди, – криво улыбнувшись, произнесла Ванесса. – Без Дианы дом кажется слишком мрачным и тихим. Из него ушла жизнь. Вы останетесь жить здесь одна или пустите новых квартирантов?
– А как бы поступили на моем месте вы?
– Не совсем понимаю, что вы имеете в виду – вашу собственную жизнь или этот дом, но попробую угадать. – Ванесса накрыла ладонь Броуди своей и легонько сжала ее. – На вашем месте я бы или продала дом, или сдала его кому-нибудь еще, а потом вернулась к Колину и жила бы с ним долго и счастливо до самой смерти.
Броуди подавила тяжелый вздох.
– Понятно. – Она была совсем не уверена в том, что получила именно тот совет, на который рассчитывала, хотя заключительные слова насчет «долго и счастливо» и впрямь прозвучали многообещающе. – Ой, смотрите, – воскликнула она, – там, в саду, Кеннет! Он совсем один, бедняга. – Она вскочила на ноги и распахнула окно настежь. – Иди сюда, котик. – Сложив пальцы щепоткой, она потерла ими, и Кеннет с важным и неприступным видом подошел к ней, держа хвост трубой. Он неторопливо обошел комнату по кругу, обнюхивая мебель, потом легко вспрыгнул на постель, свернулся клубочком и заснул.
Ванесса сказала:
– Чарли уверяет, будто кот очень скучает по Диане. Я уже подумывала взять его с собой, но вчера случайно увидела, как он сидит и умывается в окне первого дома на нашей улице. Он явно чувствовал себя там как дома.
«Ну вот, теперь и с Кеннетом придется расстаться», – подумала Броуди. Это, казалось бы, пустяковое происшествие стало для нее настоящим ударом. Все-таки он был неотъемлемой частью того замечательного лета, которое закончилось так неожиданно и трагично. Броуди начала собирать грязные тарелки со стола.
– Если хотите, я могу помочь вам перенести вещи в ваш новый дом, пусть даже он находится по соседству.
– Но у меня и в мыслях не было переезжать немедленно! – запротестовала Ванесса. – Я останусь здесь до тех пор, пока вы не примете окончательного решения, или хотя бы до конца года.
– Это очень мило с вашей стороны, Ванесса. – Броуди была тронута. – Но вам не стоит жертвовать собой и откладывать неизбежное.
– И все-таки я бы предпочла остаться, – пробормотала Ванесса. – В конце концов, мы ведь друзья, не так ли, и дружба для чего-то существует.
После того как они вымыли посуду и Ванесса поднялась к себе наверх, Броуди сделала то, что делала всегда, оказавшись в затруднительном положении, – позвонила Колину.
– А я как раз собирался приехать к тебе, – сказал он, услышав ее голос.
– Этому есть какая-то особенная причина? – поинтересовалась она.
– Какая еще причина мне нужна, если я просто хочу увидеть тебя? Так что я могу для тебя сделать, родная?
Броуди обрисовала ему положение дел с центральным отоплением.
– Водопроводчик говорит, что полная замена системы отопления обойдется в сумму от восьми до десяти тысяч фунтов. – Собственно, он сказал не «фунтов», а «зелененьких», хотя она еще никогда не слышала такого выражения.
