Текст книги "Под сенью каштанов"
Автор книги: Маурин Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)
Колин закряхтел.
– Господи Иисусе! Ничего себе! Но ведь у тебя есть квартиранты, Броуди, и среди них – маленький ребенок. Не можешь же ты надеяться, что они будут жить в неотапливаемом доме. Ты должна что-нибудь сделать, пусть даже это будут переносные масляные радиаторы.
– Я уже купила несколько обогревателей, но они не решили проблемы. Я как раз ломала голову над тем, что делать дальше, когда Ванесса сообщила мне, что хочет уехать и что Рэйчел, по ее мнению, сделает то же самое в ближайшем будущем.
На другом конце линии воцарилось долгое молчание – Колин переваривал услышанное.
– Надеюсь, ты не собираешься жить в этом огромном доме одна? – произнес он наконец.
– Не знаю. – Она и в самом деле больше ничего не знала.
Последовала еще одна пауза.
– Если хочешь, – начал он вновь, – я имею в виду, если ты действительно намерена остаться там, то мы можем продать наш дом, выплатить ипотечный кредит, а на оставшиеся деньги полностью модернизировать «Каштаны».
И вот тут Броуди поняла, что муж по-настоящему любит ее. Подумать только, он готов был продать их чудесный дом в Кросби с его прекрасными, светлыми, большими квадратными комнатами, с садом, составлявшим предмет его неустанной гордости и радости, с аккуратным гаражом, приютившим его «триумф», которому Колин посвящал все свое свободное время, любовно восстанавливая его во всем блеске славы и роскоши. И от всего этого Колин готов был отказаться ради нее, Броуди, своей жены.
Выходит, она и впрямь могла вернуться в их чудесный, современный дом в Кросби и «жить там долго и счастливо», как предложила Ванесса… Но Броуди по-прежнему не была уверена в том, что хочет именно этого.
К Джиму пришли двое полицейских, мужчина и женщина. Они просидели в «гнездышке» больше часа. Броуди приготовила им чай и извинилась за то, что в комнате так холодно. Они мужественно поблагодарили ее за заботу.
– Насколько я понимаю, в Иммиграционном центре несколько месяцев назад произошел инцидент, – сказал Джим после того, как полицейские ушли. – Два парня-иностранца ворвались туда, преследуя нескольких девчонок.
– Да, верно. – Броуди помнила этот случай. – Диана плеснула кипятком в лицо одному из них.
– Полиция сообщила мне, что черный фургон, который сбил Диану у входа, принадлежал как раз этим самым парням и они скрылись в нем после первого неудачного нападения. Уже выдан ордер на их арест, так что их задержание – лишь вопрос времени, как меня уверили. – Джим выглядел взбешенным и растерянным одновременно. – Получается, нашу Ди убили, чтобы отомстить ей.
На следующее утро Броуди позвонила агенту по торговле недвижимостью, который согласился приехать в «Каштаны», осмотреть особняк и назвать его ориентировочную стоимость, если она даст ему адрес. Броуди лишь попросила его подождать до двух часов пополудни, когда Ванесса и Рэйчел уйдут вместе с Поппи на очередной осмотр в поликлинику.
Джим в комнате Дианы разбирал вещи погибшей дочери. Часть из них Тинкер должен был отнести в Иммиграционный центр, а остальное отец намеревался передать ее матери в Ноттингем.
– Она будет очень рада этому маленькому телевизору и компакт-дискам, – сказал он. – Кстати, Броуди, не хотите оставить себе что-нибудь на память о Диане?
– Мне не нужно ничего оставлять себе на память, я и так никогда ее не забуду. – Броуди была уверена в том, что светлый образ его мягкой и заботливой дочери навсегда сохранится в ее памяти.
Женщина вышла на кухню, чтобы навести там хотя бы видимость порядка, и вскоре к ней присоединился Джим. В руках он держал большой пластиковый пакет.
– Я нашел его на нижней полке в шкафу, – пояснил он. – Несомненно, это подарки на Рождество. Тут есть маленькое белое платьице с вышивкой в виде маков по подолу, вязаный шарф из разноцветной шерсти… и вот это. – Он протянул ей маленькую картонную коробочку, в которой лежала брошка из финифти с узором из золотых и белых цветов, образующих букву «Б». – Этот подарок может быть только для вас, Броуди.
– Вы собираетесь вернуться в Эквадор? – поинтересовалась она часом позже, когда они пили приготовленный ею кофе у нее в комнате. Через несколько дней Джим собирался уезжать из Ливерпуля.
– Нет, Южной Америкой я сыт по горло. – Впрочем, по его виду можно было заключить, что он еще не думал об этом. – Пожалуй, теперь я отправлюсь куда-нибудь на Ближний Восток. Когда-то я работал мастером на буровой вышке, а прошлые навыки не забываются. – В Эквадоре он был рабочим на ферме, в Австралии – водителем автобуса, в Канаде – механиком в гараже.
– Но ведь сейчас на Ближнем Востоке очень опасно! – встревожилась Броуди.
– Не везде. – В голосе Джима прозвучали нотки безысходности.
– Почему бы вам не осесть в этой стране? – мягко предложила она.
– Я еще не созрел для оседлой жизни.
– Но что с вами будет? – Ей вдруг стало до боли жаль его. – Вам нужно жениться и обзавестись детьми.
– В самом деле? – Его губы сложились в легкую улыбку.
– Мне невыносима мысль о том, что вы будете несчастливы. – Броуди не верила своим ушам – неужели она произносит такие крамольные вещи? Но это была правда.
– Спасибо, Броуди, – серьезно и торжественно поблагодарил ее Джим. – Я никогда не забуду ваших слов.
И если бы только он потянулся к ней в тот миг, она бы с готовностью откликнулась на его зов. Броуди дрожала всем телом, от волнения у нее перехватило дыхание, и мысль о том, что она готова заняться любовью с кем-то, кроме своего мужа, страшила ее и приводила в восторг.
Но Джим лишь горько улыбнулся в ответ, встал и ушел в комнату Дианы, сказав, что ему нужно написать письмо.
Броуди глубоко вздохнула. Невероятное напряжение покинуло ее тело, и она бездумно уставилась в окно на сад, который в кои-то веки был пуст. Действительно ли ему нужно было написать письмо или Джим просто догадался о том, какие чувства ее обуревают, и почел за лучшее сбежать, пока не стало слишком поздно?
Немного погодя, придя в себя, Броуди втайне порадовалась тому, что он ушел. Она бы возненавидела себя за то, что изменила Колину.
Что ж, недаром говорится: нет худа без добра. Теперь она, по крайней мере, точно знала, на каком свете пребывает.
Внезапно устоявшийся порядок вещей оказался нарушен, и события помчались вскачь. Компания по торговле недвижимостью предложила за дом такую сумму, что у Броуди закружилась голова.
Затем Рэйчел сообщила ей, что отец Тайлера уже подписал контракт на покупку дома для них.
– Мачеха Тайлера – очень милая женщина, хотя сам Тайлер и клянется, что нисколечко не любит ее. Ей всего тридцать, но она не может иметь детей. После Рождества я возвращаюсь в школу, а она будет присматривать за Поппи. Откровенно говоря, я даже соскучилась по школе. Ведь я всегда хотела стать учительницей. К тому времени, когда я получу надлежащее образование, Поппи и сама пойдет в первый класс.
– Когда вы переезжаете? – спросила Броуди.
– Ну, в общем-то, сейчас они готовят для нас комнату в своем доме, потому что на покупку нашего уйдет еще несколько недель. Через пару дней, полагаю. – Девочка явно чувствовала себя не в своей тарелке. – Надеюсь, вы ничего не имеете против? Но здесь ужасно холодно, даже когда обогреватель работает на полную мощность. Мне приходилось брать Поппи к себе в кровать, чтобы она не замерзла.
– Боже мой! – Броуди не знала, что сказать. Похоже, она оказалась никудышной домовладелицей. Хотя, быть может, не отдавая себе в том отчета, она старалась побыстрее избавиться от своих жильцов. – Мне будет не хватать тебя и Поппи.
– Спасибо. Мы тоже будем скучать по вас и по вашему чудесному садику.
Ванесса начала готовиться к переезду в дом Реджи. Броуди и Чарли помогали ей переносить вещи. А Колин, кажется, окончательно уверовал в то, что Броуди вернется в Кросби, и донимал ее вопросами о том, когда можно будет забрать ее пожитки.
– Еще рано, – отвечала ему Броуди, хотя и сама не понимала почему. Она не находила себе места, ее грызло разочарование, но его причина была ей прекрасно известна.
– Ты ведь не передумаешь, а? Ты всегда говорила, что подаришь Джошу и Мэйзи большую сумму денег после продажи «Каштанов». Или ты собираешься взять свои слова назад?
– Имя этого пока не говорила, не правда ли? – вспылила Броуди. – Кем ты меня считаешь, черт побери? – У нее самой останется достаточно денег, чтобы купить отдельную квартиру, а Колин может идти и повеситься, если ему так хочется. Впрочем, разве можно всерьез рассчитывать на то, что любящий вас супруг никогда не сделает какого-нибудь идиотского замечания?
– Извини меня, – покаянно пробормотал Колин. – Иногда я говорю, не подумав. Просто я очень боюсь потерять тебя.
– Ты не потеряешь меня, – со вздохом сказала ему Броуди.
Рэйчел и Поппи уехали, пообещав, что на Рождество они все соберутся у Ванессы, которая приготовит праздничный обед. Она пригласила всех, включая семейство Броуди в полном составе.
– Мне придется записаться на ускоренные курсы кулинарного искусства, – смеясь, сказала Ванесса. – Я еще никогда не готовила рождественский обед в одиночку.
Утром в последний понедельник октября она закончила переносить вещи в дом к Реджи, а потом заглянула к Броуди в комнату, чтобы попрощаться.
– Ну вот и все. Я отбываю, – заявила она.
Броуди потерянно сидела на кровати. Ей было тоскливо и одиноко. Она смотрела, как ветер гоняет за окном облетевшие листья.
– Вы будете искать себе новую работу после того, как устроитесь и обживетесь у Реджи? – поинтересовалась она.
На щеках Ванессы выступил легкий румянец.
– У меня уже есть работа. Я ведь художник, но при этом намерена стать еще и домохозяйкой, ухаживать за Реджи и Чарли. Кроме того, я очень постараюсь родить ребенка – или лучше нескольких.
– Я вам завидую, – задумчиво протянула Броуди. – А вот для меня роль домохозяйки и матери – пройденный этап; теперь я намерена сосредоточиться на карьере.
– В таком случае, удачи вам, Броуди.
– И вам удачи, Ванесса.
Не успела Ванесса уйти, как появился Джим, который, по его словам, прошелся по магазинам на Кросби-роуд. Сегодня после обеда он отправлялся в Хитроу, чтобы успеть на вечерний рейс в Саудовскую Аравию. Броуди вышла в коридор, чтобы встретить его.
– Прошу прощения, – извинился он, увидев ее. – Вы, наверное, ждете, когда я уеду, чтобы и самой перебраться отсюда?
– Пожалуй, мне все-таки придется уехать. – Сердце у нее сжалось при мысли о том, что, расставшись сегодня, они могут больше никогда не увидеться.
– Я постараюсь управиться побыстрее. Сейчас сложу свои вещи и буду готов. Я купил себе зубную щетку, мыло и кое-что из белья. – С этими словами он вошел в комнату Дианы, где на кровати уже лежал его собранный рюкзак.
Стоя в коридоре, Броуди рассеянно потирала лоб. «Я не хочу, чтобы ты уезжал!» – хотелось ей крикнуть, но она промолчала.
Джим вышел из комнаты дочери. На его правом плече висел рюкзак. Одинокий путешественник, странствующий по миру, не желающий обзаводиться постоянными привязанностями и вести оседлый образ жизни. Она была ему не нужна. И уж, конечно, его не посещали идиотские и возмутительные мысли на ее счет, которые не давали покоя ей самой.
– Я пообещал мальчишкам не терять с ними связи, – пробормотал он. – Если вам что-нибудь понадобится, передайте через них.
– Хорошо, – покорно согласилась Броуди, а про себя подумала, что вряд ли это когда-нибудь случится.
Он обнял ее за плечи.
– Спасибо тебе, девочка, – широко улыбнувшись, сказал Джим. Он пожал ей руку и поцеловал в щеку, не давая ей опомниться.
– Спасибо, Джим, и до свидания.
Она в последний раз взглянула в его синие глаза, а потом отвернулась. За спиной у нее мягко щелкнул замок. Он ушел. Звук захлопнувшейся двери негромким эхом прокатился по дому, и вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь случайным поскрипыванием и мерными вздохами старинного особняка. Броуди сложила в сумку оставшиеся вещи и досчитала до ста, чтобы, когда она выйдет за порог, Джима уже не было.
Броуди открыла дверь и вышла на улицу. У нее было такое чувство, словно она только что пробудилась от сказочного сна и все те непривычные и странные эмоции, которые преследовали ее в последнее время, тают на свежем воздухе, как утренний туман. Запрокинув голову, она долго смотрела в пронзительно-синее небо, по которому спешили куда-то белые облака, а потом рассмеялась, искренне и свободно, впервые за долгое время. Прошлое осталось позади.
Налетел ветер и хлестнул ее по лицу длинным побегом плюща. Броуди уже собиралась заправить его за шпалерную решетку, прикрепленную к стене, но вдруг замерла на месте. В глубине темно-зеленых листьев что-то сверкнуло, и это сияние привлекло ее внимание. Она осторожно раздвинула плети, чтобы не уколоться о шипы, и обнаружила внутри, в уютном и защищенном уголке, розу роскошного кремового цвета. Распустившийся цветок был потрясающе красив, а его лепестки, казалось, сделаны из бархата.
– Ой! – восторженно ахнула Броуди и почему-то сразу же подумала о Диане. Первым ее побуждением было сорвать цветок, но ведь тогда он проживет всего лишь несколько дней. А так он умрет естественной смертью, чего лишилась Диана. Броуди осторожно коснулась его кончиками пальцев: на ощупь он оказался на удивление холодным.
Последняя роза лета.
Броуди глубоко вздохнула и выпрямилась, расправив плечи. Она поняла, что готова вернуться домой, к Колину.
И ни к чему терять время зря.
