Текст книги "Под сенью каштанов"
Автор книги: Маурин Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
– Думаю, тебе стоит вести себя проще. Разговаривай нормальным тоном и не будь такой понимающей и всепрощающей. От этого она чувствует себя неловко… и испытывает чувство вины.
– Это она тебе так сказала?
– Нет, я сам это понял. Видишь ли, я был слишком суров с ней, и это стало одной из причин, по которой ты ушла от меня. Мне очень жаль, что так получилось, Броуди. Но теперь ты ведешь себя слишком мягко. – Колин остановился позади нее и положил руки ей на плечи. – Думаю, что вам обеим самое время вернуться домой, родная моя. Твое место там, а не здесь. Да и Мэйзи будет чувствовать себя спокойнее и увереннее, если станет засыпать и просыпаться в своей старой кровати.
Колин уже предлагал это раньше, но Броуди наотрез отказалась. И сейчас она не собиралась идти ему навстречу.
– Каникулы почти закончились, и с понедельника ты вернешься на работу в школу, – напомнила она. – А это значит, что мы с Мэйзи опять останемся вдвоем в пустом доме. Здесь же, по крайней мере, есть и другие люди, с которыми она может пообщаться, – молодые люди. И она ведь не заговаривает о возвращении домой, не так ли? Они с Дианой успели подружиться, и Мэйзи обожает Поппи. Кстати, и сад здесь просто великолепный, особенно если сравнить его с тем, который растет возле нашего дома. – Броуди выглянула в окно, но оттуда ей были видны лишь каштаны, которые отгораживали особняк от дороги. – Я буду скучать по нему, когда нам придется уехать отсюда, – сказала она.
И теперь, лежа в постели и чувствуя, как ноют плечи, а сама она словно все глубже проваливается в матрас, Броуди вдруг вспомнила, что в воскресенье приезжает Джош. Он приехал бы еще на прошлые выходные, но у него было слишком много работы.
Работа! Она уже не надеялась услышать это слово из уст своего сына.
В воскресенье утром Меган едва успела вернуться домой после мессы, как в дверь ее квартиры на Бербо-Банк-роуд постучали. Открыв, она обнаружила на пороге какую-то женщину. Судя по ее виду, она была не намного моложе Меган. Волосы у нее были выкрашены в светло-каштановый цвет, а одета она была в белое платье с узором из зеленых листьев и зеленый льняной жакет. У нее были румяные щеки, голубые глаза и лицо, которое, несмотря на возраст, не избороздили морщины.
– Да? – осведомилась Меган несколько секунд спустя, уверившись в том, что эту женщину она никогда раньше не видела.
– Здравствуй, Меган, – с сильным ирландским акцентом произнесла гостья. – Это я, Броуди.
– Броуди!– Меган ошеломленно попятилась, споткнулась о коврик и едва не упала. – Броуди!
– Именно так. Иисус, Мария и Иосиф, сестренка, только не вздумай грохнуться в обморок. – Женщина перешагнула порог и подхватила Меган под руку. – Где тут у тебя гостиная, приемная, кабинет, зал или как ты там еще называешь эту чертову комнату?
– Гостиная. Я в состоянии дойти туда сама, спасибо. – Меган отняла свою руку и нетвердой походкой двинулась вперед, показывая дорогу. Броуди последовала за ней. БРОУДИ! Ее сестра Броуди.Сколько же воды утекло с тех пор, как они виделись в последний раз? Шестьдесят лет.
– Что ты здесь делаешь? – выдавила Меган хриплым от волнения голосом, когда обе уселись в кресла. Господи, да с нею запросто мог случиться сердечный приступ.
– Позавчера в почтовом отделении Дунеатли получили электронное письмо от одного джентльмена по имени Колин Логан, который написал, что является твоим зятем и хочет узнать, остались ли в нашей деревне люди по фамилии Кенни или Райан. – Сестра говорила звонким и чистым голосом и, судя по широкой ухмылке на ее лице, вовсю наслаждалась ситуацией. Она аккуратно скрестила лодыжки ног, а руки сложила на коленях. Меган очень хорошо помнила эту позу! И еще она вспомнила, что всегда посмеивалась над Броуди. «Нет, вы только взгляните на нашу маленькую мисс Жеманство!» – говорила она, или что-то в этом роде. – Это электронное письмо передали нам, и Розанна ответила на него: она ведь внучка нашего Тома.
– Нашего Тома? – прошептала Меган. Все говорили, что Том – просто вылитый отец.
– Наш Том и наш Джо все еще живут в Дунеатли. Ну, а также я и все остальные. Да нас там целая куча. Клан, короче говоря. Не зря же у нашей мамы было три брата и сестра. Они все уже умерли, за исключением дяди Айдана, но оставили после себя детей, в общей сложности двадцать три человека, каждый из которых женился или вышел замуж, а потом обзавелся собственными отпрысками. Родственники со стороны Аннемари живут в Америке, но ведь тебе это известно, не так ли, Меган? – Броуди бросила лукавый взгляд на сестру. – Разве это не мы остановились в квартире Аннемари в Нью-Йорке, когда я встретила Луиса Сильвестра в соборе Святого Патрика? Помнится, я привела его с собой и познакомила с тобой и мамой.
– Да, я помню об этом, – согласилась Меган. В горле у нее пересохло от волнения. – Хочешь чего-нибудь выпить? Чай, кофе… – Сама она умирала от жажды и мечтала о стакане воды.
– Капелька чего-нибудь покрепче не повредит, хотя, похоже, тебе она нужна больше, чем мне. У тебя в доме найдется спиртное?
– У меня есть шерри… ах да, после Рождества осталось немного бренди, – вспомнила Меган. – Я храню его на случай простуды.
– В таком случае бренди. На твоем месте я бы сделала себе двойную порцию.
– Ну, ты пока не на моем месте, а? – гневно парировала Меган. – И двойная порция мне совершенно не нужна. Я прекрасно себя чувствую. Признаю, я была потрясена, когда ты объявилась у меня на пороге, но ведь это вполне понятно. В конце концов, сердце у меня не каменное.
Меган достала бренди из буфета. Поначалу она решила сделать глоток еще на кухне, но Броуди последовала за ней туда и остановилась в дверях, глядя, как сестра достает бокалы и наливает в них бренди – строго поровну в каждый – и добавляет воды для себя.
Взяв бокалы, сестры вернулись в гостиную.
– А здесь очень мило, – заметила Броуди. – Мне нравится вид на реку. Это тут ты жила с Луисом?
– Нет, конечно! – с негодованием ответила Меган, оскорбленная тем, что Броуди может полагать, будто они с Луисом всю свою совместную жизнь прожили в такой дыре. – Эта квартира слишком мала. У нас был чудесный большой дом неподалеку отсюда. Там сейчас живет моя дочь. Кстати, ее тоже зовут Броуди.
– Я знаю, мне рассказала Розанна. И твой зять упомянул об этом в своем письме. – В голубых глазах сестры заблестели лукавые огоньки. – Должна признаться, я польщена тем, что ты назвала свою дочь в мою честь.
– Что-то ты не выглядишь польщенной, – хмуро заметила Меган. – Очевидно, ты считаешь это не слишком удачной шуткой.
– Скажем так – я подозреваю, что кого-то из вас, тебя или Луиса, замучили угрызения совести. Или даже вас обоих.
Меган пропустила обидный намек мимо ушей.
– Как ты узнала, где я живу? – спросила она. – Это Колин дал тебе адрес?
Броуди довольно захихикала.
– А мы всегда знали, где ты живешь, Меган. Знаю я и то, что ты не жила здесь с Луисом. Я спросила об этом просто так, чтобы ты не слишком задирала нос. Тот чудесный большой дом, о котором ты давеча упомянула, – это «Каштаны», и в Ливерпуле вы прожили совсем немного, прежде чем вселиться в него.
– Откуда, ради всего святого, ты знаешь об этом? – испуганно ахнула Меган.
– Твое имя есть в телефонном справочнике Ливерпуля, дорогуша. Помнишь Нону, которая работала на почте? Так вот, это она отыскала тебя по нашей просьбе. Мы точно знали, когда умер Луис, потому что в справочнике вместо его фамилии появилась твоя. – Голос сестры смягчился, как и ее улыбка. – Я много раз подумывала о том, чтобы позвонить тебе, но мне не хотелось унижаться. Я рассуждала так: в конце концов, это она убежала, вот пусть первой и позвонит.
– И что же заставило тебя передумать? – Меган казалось, что голос у нее дрожит, а лицо своей бледностью готово поспорить с саваном. Да и вообще, она наверняка выглядит так, словно какой-нибудь боксер-тяжеловес нанес ей сокрушительный удар в солнечное сплетение.
– Знаешь, сестренка, тебе уже восемьдесят, а мне семьдесят восемь, так что я вдруг испугалась, что однажды открою телефонный справочник, а твоей фамилии в нем не окажется. Или же ее просто некому будет искать. Когда мы получили электронное письмо от твоего зятя, я уже не думала об унижении, а просто села на ближайший рейс и прилетела сюда.
Меган опустила глаза и с преувеличенным вниманием стала разглядывать свои колени.
– Ты нисколько не уронила себя в моих глазах, – пробормотала она. – Я очень рада, что ты приехала. Я часто думала о том, как вы там живете: ты, Джо и Том. Ты была замужем, Броуди?
– Была, – с гордостью ответила сестра. – Я вышла замуж за настоящего джентльмена по имени Джерри Флагерти. Он умер в прошлом году. У нас трое детей – две девочки и мальчик – и все они живы и здоровы. Да, каждый из них нашел свою вторую половину, так что у нас – ох, сестренка, правда, странно, что наши мужья умерли и теперь мы с тобой должны говорить не «у нас», а «у меня»? – так вот, у меня девять внуков и шесть правнуков. Двое из них – близнецы, и это самая очаровательная парочка негодников, каких ты только могла бы увидеть.
– А у меня трое детей умерли, – прошептала Меган. – Броуди единственная, кто выжил.
– Вот, значит, как. Иногда Господь может быть жесток. Мне очень жаль, – негромко проговорила Броуди и в первый раз стала похожа на ту добрую и ласковую младшую сестренку, которую Меган знала шестьдесят лет назад. – Этого твой зять не написал. Послушай, милая, не хочу показаться грубой, но я положительно умираю от желания выпить чашечку чаю. Я могу сама приготовить чай, если тебе нужно время, чтобы прийти в себя.
– Как ты смеешь думать, что я не в состоянии приготовить своей сестре чашку чаю! – с негодованием воскликнула Меган. – Я что, похожа на инвалида? Да, признаю, твое появление изрядно потрясло меня, но, к твоему сведению, я только что приехала на велосипеде из церкви, где была на мессе. Кроме того, несколько дней в неделю я работаю в Иммиграционном центре в городе. Так что можешь быть уверена – я пребываю в ясном уме и добром здравии.
– Прости меня, пожалуйста, сестренка, – сказала Броуди. – В таком случае я не буду тебе мешать, а спокойно посижу и подожду свой чай. Кстати, что это за штука вон там, на стене?
Меган проследила за ее взглядом.
– Картина, разумеется.
– И что же там нарисовано, если мне позволено будет спросить?
– Это взгляд из дымовой трубы. Видишь тот голубенький лоскуток в середине? Это небо.
– Неужели художник лежал головой в камине и смотрел вверх, пока рисовал ее?
– Это не художник, а художница, и она всего лишь дала волю своему воображению, – огрызнулась Меган и язвительно добавила: – Собственно, так делают все живописцы. – Она направилась к выходу из комнаты, но у дверей приостановилась. – Скажи мне, только честно, ты красишь волосы? Этот каштановый цвет выглядит неестественно у женщины твоих лет. А под кожу ты, наверное, сделала инъекцию этого препарата… как же он называется… А, «Ботокс»! Потому что морщин у тебя на лице намного меньше, чем полагается иметь особе столь преклонного возраста.
Броуди призналась, что регулярно подкрашивает волосы, примерно раз в месяц.
– Что же касается «Ботокса», то я никогда не прикасалась к этой гадости. Кажется, его готовят из крысиного яда или тому подобной отравы.
– Полагаю, ты права. Послушай, сейчас мы с тобой выпьем чаю, а потом отправимся в «Каштаны» на обед. Ведь сегодня же воскресенье! Моя Броуди сойдет с ума от радости, когда увидит тебя. – И Меган довольно потерла руки. Пожалуй, все устраивалось как нельзя лучше. Как все-таки здорово вновь стать частью своей семьи, пусть даже после столь долгого перерыва. – Кстати, и моя внучка тоже будет там. Ее зовут Мэйзи, она ждет ребенка, но папаша пока что не объявился.
– Что ж, сейчас такое случается сплошь и рядом, верно? Младший сын нашего Тома развелся и теперь женат уже третьим браком. Могла ли ты в прежние времена представить себе, Меган, что добрый католик может развестись?
– Но ведь нельзя же развестись, если ты был повенчан перед Богом и людьми?
– Джерри – так зовут этого парнишку – сумел избежать столь затруднительного положения. Он, шельмец этакий, сочетался браком в одной из этих языческих мэрий, так что никогда не давал клятв перед Богом.
– Такое впечатление, что он заранее знал, что разведется, еще до того, как сочетался браком, – заявила Меган.
– Именно так, – согласилась Броуди. – Но ведь он потом проделал это дважды!
– Ладно, пойду приготовлю чай. – И Меган исчезла на кухне.
Оставшись одна, Броуди стала смотреть на реку, поверхность которой искрилась тяжелыми брызгами расплавленного серебра в лучах заходящего августовского солнца. Джо и Том будут рады узнать, что она побывала в гостях у Меган. Собственно говоря, она сама позвонит им попозже по своему мобильному телефону.
Ее мобильник! Он стал одним из свидетельств того, насколько изменился мир с тех пор, как она в последний раз виделась с сестрой. Теперь люди носят с собой телефоны – которые все реже встречаются в домах – в карманах или сумочках. Разумеется, можно вспомнить еще компьютеры и автомобили, на которые натыкаешься буквально на каждом шагу. Да и самолеты… Господи, ведь человек уже ступил на Луну, если на то пошло. А в их деревушке Дунеатли жил один человек, которому сделали пересадку сердца.
Броуди встала с кресла и подошла к окну, раздумывая о том, хватит ли в квартире у Меган места, чтобы приютить ее на ночь. Она хотела остаться именно здесь, потому что завтра, с утра пораньше, уже решила прогуляться по берегу этой серебряной реки.
А Меган здорово постарела, мимоходом отметила про себя Броуди: лицо избороздили морщины, но спину она по-прежнему держит прямо, да и живости в движениях у нее не убавилось. Пожалуй, Броуди не станет рассказывать сестре о том, что в 1946 году той не было никакой нужды убегать с Луисом Сильвестром в ту самую минуту, когда пароход пришвартовался в порту Ливерпуля. Тогда Броуди и помыслить не могла, что Луис захочет на ней жениться. А если бы он сделал ей предложение, она бы не раздумывая отказала ему. Конечно, он был приятным молодым человеком, но совсем не в ее вкусе. Однако если Меган думает, что увела жениха у своей сестры, то она вольна думать так и дальше. Броуди не собиралась разубеждать ее.
Они вызвали такси, чтобы ехать в «Каштаны», а по пути заглянули в супермаркет, где купили двух больших жареных цыплят, два пакета жареного картофеля, а также все необходимые ингредиенты для салата.
– Ничего удивительного, что теперь молодые женщины проводят на кухне совсем немного времени, – восхитилась Броуди, когда они вернулись в такси. – Я имею в виду, картошка уже поджарена – заходи и покупай, хоть в воскресенье, хоть в понедельник. И что мы будем делать с ней дальше – разогреем в духовке?
– Наверное. Лично я покупаю ее в первый раз. А как тебе эти одноразовые подгузники?
– Да-да, одноразовые подгузники, ты совершенно права! В супермаркете в Дунеатли их продают по евро за штуку.
– Ты хочешь сказать, что и в Дунеатли есть супермаркет? – В те времена, когда Меган еще жила там, в деревушке не было ничего, кроме нескольких жалких лавок, которые не работали не только по воскресеньям, но и по средам после обеда. – Я совсем забыла, что в Ирландии фунты стерлингов больше не ходят.
– Мы присоединились к еврозоне уже много лет назад, – с непонятной гордостью заявила Броуди. – Нам не свойственны нерешительность и колебания, и мы не мечемся из стороны в сторону, как Соединенное Королевство.
Броуди еще даже не начала готовить обед, когда на пороге появились ее мать и тетка, нагруженные пакетами с провизией.
– Тетя Броуди! – восторженно ахнула она, не веря своим глазам, когда их представили друг другу.
– Я очень рада познакомиться с тобой, Броуди, – с милой, но исполненной лукавства улыбкой произнесла ее тетка.
Приготовления к импровизированному семейному обеду были уже в самом разгаре: в гости к Мэйзи пришел Колин, а утром к матери заявился Джош, приехавший из самого Лондона на большом белом фургоне. Так что оставалось лишь поставить на стол два дополнительных прибора для новых гостей.
Броуди поспешила к Ванессе, по своему обыкновению рисовавшей в саду, чтобы извиниться перед ней за то, что во время обеда «гнездышко» в особняке будет занято ее семейством.
– Обычно я не приглашаю гостей к обеду, но сегодня нас собралось шесть человек. Ко мне приехала тетя, о существовании которой я до самого последнего времени и не подозревала. Ее зовут Броуди, как и меня.
– Это достойно удивления, – прокомментировала происходящее Ванесса, добавив, что она ничуть не возражает против временной оккупации «гнездышка». – Тем более что мы с Рэйчел и Поппи идем на обед к Реджи и Чарли, которые, как вам известно, живут по соседству, за забором. Реджи заказал обед в индийском ресторане.
– Что ж, желаю вам приятно провести время. – Броуди легонько коснулась локтя своей собеседницы. У нее вдруг появилось предчувствие, что они с Ванессой непременно подружатся.
– И вам того же.
– Вы случайно не знаете, где Диана и чем она занимается?
– Я приглашала ее с нами, но она отказалась, заявив, что едет с Лео в Саутпорт.
– Вот и славно. – Пожалуй, за эту девушку можно быть спокойной – обед в гордом одиночестве ей не грозит.
Раньше у Броуди были только мать, супруг и двое детей. Но сегодня к ним присоединилась тетка, симпатичная старушка с негромким, мягким голосом и очаровательным акцентом, которая засыпала ее рассказами о ее дядях Джо и Томе, о многочисленных двоюродных братьях и сестрах, племянниках и племянницах со странными и звучными именами: Керианна, Бернадетта, Эойн, Финбар.
– Ты должна как можно скорее приехать к нам в гости, – говорила «новая» Броуди. Тетка предпочла, чтобы ее называли именно так, а не Броуди-старшей. – Я приглашаю вас всех. Мы устроим в вашу честь вечеринку. Нет, настоящий бал!
Броуди с восторгом приняла приглашение.
– Я приеду, как только у Мэйзи родится ребенок, – пообещала она. Если это случится до каникул в середине семестра, то они с Колином смогут поехать вдвоем. Ну а мать возвращалась в Дунеатли вместе с сестрой, чтобы немного погостить у нее.
– Я бы тоже хотел поехать в Ирландию, – заявил вдруг Джош.
Колин в изумлении воззрился на него.
– А я-то думал, сынок, что ты слишком занят своим новым предприятием. Или нет?
– Да, так оно и есть, но пропустить бал мне бы не хотелось. Я хочу сказать, такое ведь бывает раз в жизни, правда? Даже у людей, занятых частным бизнесом, должен быть отпуск, – с важным видом изрек он.
Броуди с гордостью взглянула на сына. Пожалуй, она бы предпочла, чтобы он стал врачом или, скажем, художником, но Джош упорствовал в стремлении открыть собственное дело, и, похоже, сейчас ему наконец-то повезло. Он приобрел за несколько сотен фунтов большущий грузовой фургон и теперь был в Лондоне нарасхват. Как он объяснил ей, при переезде из одной квартиры в другую люди берут с собой что? Телевизоры, DVD-проигрыватели, компьютеры, книги, одежду и тому подобные вещи. Обычный автомобиль для этого слишком мал, а мебельный грузовик слишком велик. А вот его фургон как раз того размера, что нужно.
Но самое главное заключалось в том, что Джоша с его фургоном можно было вызвать в любое время суток. Теперь никому не приходилось отпрашиваться с работы на целый день, чтобы переехать куда-либо. По желанию клиента он мог приехать на рассвете, в полдень или посреди ночи.
Броуди оставалось лишь надеяться, что сын все-таки успевает выспаться, хотя бы иногда. Он казался усталым, но довольным и очень обрадовался тому, что его сестра выглядит намного лучше, чем он ожидал.
Собственно, сегодня все выглядели довольными и счастливыми, включая Колина и Мэйзи. Даже Меган, которая в последнее время явно чувствовала себя не в своей тарелке, улыбалась во весь рот, впрочем, как и «новая» Броуди.
И вдруг за обедом Броуди решила, что продаст «Каштаны», когда закончится год, на который она сдала квартиры в аренду. Правда, она понятия не имела, что будут делать потом ее квартирантки и она сама. Деньги, вырученные от продажи особняка, она разделит на три части: одну треть возьмет себе, а оставшиеся две получат Мэйзи и Джош. Сын сможет купить себе новенький фургон, а остальные деньги внесет в качестве задатка за квартиру в Лондоне – Броуди сомневалась, что он когда-нибудь захочет вернуться в Ливерпуль. Разумеется, это печально, но неизбежно, потому что нельзя же ожидать, что ваши дети будут жить рядом с вами всю жизнь. А Мэйзи может поступать со своей долей так, как ей заблагорассудится.
Что до нее самой, то Броуди была уже по горло сыта ролью жены и домохозяйки. Она окончит какие-нибудь курсы, например пользователя персональным компьютером или что-нибудь в этом роде, или же попытается устроиться на работу в больницу. Она всегда мечтала о том, чтобы работать там и помогать людям.
– О чем задумалась, Броуди? Сейчас не время для грустных мыслей, – вернул ее к реальности Колин.
Она рассмеялась.
– Что ты, они не такие уж и грустные, скорее наоборот.
– Мне хочется, чтобы эта замечательная погода продержалась подольше, – заметила Меган, сидя на стуле под деревом, которое Броуди именовала не иначе как «столовым» из-за его широких и мясистых листьев, похожих на тарелки. День подходил к концу, и гости, собравшиеся за обедом, перешли в сад.
– Во всем виновато глобальное потепление, ба, – напомнил ей Джош. – А вдруг это признак скорого наступления конца света? В следующем году наверняка будет еще жарче, а потом еще и еще, пока мы все не изжаримся заживо.
– Во время войны лето было еще лучше, – возразила «новая» Броуди. – А вот зимы и вспоминать не хочется. Это был кошмар! Иногда казалось, что началось новое Великое оледенение.
– А теперь ледовые шапки на полюсах тают, – мрачно заметил Джош.
– Я понимаю трепет и негодование, с каким молодые люди ждут конца света. И радуюсь тому, что не доживу до него.
– Что до меня, то мне очень не хочется умирать, – объявила Меган.
– Если мир катится в пропасть, то у тебя не будет выбора, – заметила ее сестра.
Броуди приготовила чай, а Колин открыл бутылку вина.
– Похоже, вечеринки в саду становятся регулярными, – сказал он. – Будем надеяться, что Диана скоро вернется и поставит нам какую-нибудь красивую музыку.
Диана появилась в начале шестого и привела с собой Лео. Она распахнула окно в своей комнате, и меланхоличный голос затянул заунывную мелодию «Горы Морна».
– Это компакт-диск с ирландскими песнями, – сообщила она собравшимся, как будто они не знали этого сами.
Привлеченные звуками шумного сборища, из соседнего дома на огонек пожаловали Чарли и Рэйчел с сонной Поппи на руках, за которыми шли непривычно молчаливые и подавленные Ванесса и Реджи.
– Это Ванесса, художница, та самая, чья картина висит у меня в квартире, – сообщила Меган своей сестре. – А здесь, наверху, хранятся многие ее работы. Это я к тому, что и ты, быть может, пожелаешь приобрести что-нибудь. Деньги пойдут на нужды Иммиграционного центра, в котором я работаю.
– Ничего не имею против того, чтобы увезти парочку картин с собой в Ирландию, – согласилась «новая» Броуди. – Пожалуй, позже я взгляну на них. Должна признать, – продолжала она, – что здесь, в этом доме, подобралась просто потрясающая компания. Уже не помню, когда в последний раз мне было так хорошо и весело. Но я так до сих пор и не разобралась, кто живет здесь, а кто нет.
– Я потом тебе объясню, – пообещала ей Меган. – Временами я и сама в этом не уверена.
По мере того как сгущались сумерки и ночь вступала в свои права, становилось все холоднее. Собравшиеся кутались в кофты, шали и жакеты, и Диана зажгла свечи и расставила их на столах и подоконниках. Появился Кеннет и запрыгнул на колени к Броуди. Она подумала, что ей будет жаль расставаться с ним, когда придет пора продавать особняк. Впрочем, расставание с домом тоже обещало стать грустным, не говоря уже о перспективе никогда больше не увидеться со своими квартирантками, которая попросту приводила Броуди в ужас.
Она ласково почесала кота за ушами.
– Я обязательно прослежу, чтобы ты не остался бездомным после того, как мы уедем, – сообщила она ему. – А если хозяина для тебя не найдется, то я заберу тебя с собой.
Ее новая тетка вполне освоилась в незнакомом окружении и чувствовала себя как дома. Она уже устроила настоящее представление, демонстрируя присутствующим ирландские народные танцы, и научила Диану танцевать рил [40]40
Рил – быстрый танец в Шотландии и Ирландии.
[Закрыть]. Мать выглядела такой счастливой, какой Броуди не помнила ее уже очень давно. У Броуди появилось неприятное ощущение, что она напрасно обижала мать своим недоверием, утаивая от нее правду о Мэйзи под тем предлогом, что это может расстроить ее, тогда как именно сама Броуди больше всех выводила Мэйзи из себя. Как говорится, хотела как лучше, а получилось совсем наоборот.
Она взглянула украдкой на дочь, которая обеими руками поддерживала свой огромный живот. Судя по всему, Мэйзи была вполне довольна собой и получала явное наслаждение от происходящего. Она по-прежнему наотрез отказывалась сходить к врачу, несмотря на все уговоры Броуди. Колин присоединился к жене, но их мольбы пока что не возымели успеха.
– Все, что от меня требуется, это с началом схваток успеть вовремя приехать в больницу, – упорствовала Мэйзи. – Врачи ведь не откажутся принять у меня роды только потому, что я не зарегистрирована у них, верно?
– Нет, конечно, не откажутся, но лучше бы убедиться, что с тобой и ребенком все в порядке, – возражала Броуди. Они много раз затевали с дочерью это бесполезный спор. – Ребенок может лежать ножками вперед, у тебя может быть повышенное кровяное давление или еще что-нибудь в этом роде, – запинаясь, неловко закончила она.
Но Мэйзи заявила, что она не в настроении показываться врачу.
– Я просто знаю, что все будет в порядке. Если бы я в этом сомневалась, то уже давно записалась бы на прием.
Словом, столь важное дело пришлось пока что пустить на самотек.
Только что пробило одиннадцать часов, и Ванесса осталась в саду совершенно одна. Она была уверена, никто не заметил, что она не стала подниматься к себе в комнату, когда все остальные гурьбой двинулись в дом. В особняке светились все окна, за исключением ее собственного. Одна только Диана не стала задергивать занавески, и со своего места Ванесса видела, как она сидит в кресле, закинув ногу на подлокотник, и читает книгу под звук включенного телевизора. Ванесса ничуть не удивилась бы, если бы и проигрыватель компакт-дисков тоже был включен. Диана принадлежала к тем людям, которые физически не могли находиться в тишине и всегда предпочитали уединению шумную компанию. Вероятно, отчасти это объяснялось тем, что она выросла в маленьком домике в окружении трех братьев: до сих пор у нее попросту не было возможности побыть наедине с собой, и она даже не знала, что это такое.
Ванесса запрокинула голову к подсвеченному оранжевыми огнями большого города темному куполу, по которому тут и там были разбросаны серебряные гвоздики звезд, а над горизонтом повисла лимонная долька ущербной луны. Ванесса влюбилась в Реджи Ормерода, и теперь ей хотелось сидеть в темноте и наслаждаться смятением и неразберихой, царившими у нее в мыслях и в сердце. Очарована, околдована и растеряна – так, кажется, поется в популярной песне.
Охватившее Ванессу чувство было ей совершенно незнакомо. Она никогда не испытывала такого раньше и уж, конечно, не питала его к Уильяму, в которого, как она когда-то думала, была влюблена. И тут ей на ум пришли слова другой песни, не менее популярной: «Это не может быть любовь, потому что я слишком хорошо себя чувствую…» А Ванесса чувствовала себя прекрасно! Она была на седьмом небе от счастья и ног под собой не чуяла.
Она понятия не имела, испытывает ли Реджи те же чувства к ней, хотя, естественно, надеялась на это. Пожалуй, в один из ближайших дней ей предстоит выяснить это.
– Не волнуйся и не переживай раньше времени, Ванесса, – сказала она себе. – То, что должно случиться, случится обязательно. Просто плыви по течению – и все образуется.
Еще несколько мгновений она всматривалась в бархатный полог ночного неба, а потом поднялась со скамейки и вошла в дом.
