Текст книги "Маулихакти или Вернись ко мне! (СИ)"

Автор книги: Машенька Фролова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Он вздохнул, и клинки растворились в воздухе. Воин быстро развернулся и прошел к креслу у окна, в котором сидела я и разговаривала с Хемахом.

– Ишима еще слишком юна. Она самая молодая из всего отряда, только недавно закончила обучение, ей нет и пятнадцати. Отношение остальных к тебе, как к ожившей истории. Никто из них, кроме, пожалуй, Хемаха, никогда не видел чистокровной маули. Слишком молоды.

– А вы? – с интересом уточнила я.

– Я видел те времена, когда чистокровных было больше пары сотен… – как-то отрешенно ответил он.

Хотелось многое расспросить, раз хоть кто-то решился дать мне ответы на мои вопросы.

– А как вы думаете, кто я? – тихо спросила я.

– Не знаю, но если ты чистокровная, то я ничего не понимаю в этой жизни! Может быть, ты новый эксперимент Белых, и тебя решили подослать, чтобы добить изнутри!

– Нет! – взвыла я, прежде чем сообразила, что этого делать не стоит.

Хакт расслабленно откинулся на спинку кресла и повернул ко мне голову.

– Это решать не мне, а Совету. Мое дело доставить тебя в Тимирай.

Мне оставалось только кивнуть. Повисла пауза, несколько секунд мы пялились друг на друга.

– Я должен кое-что проверить, – многозначительно произнес Дэмиан, и его фигура подернулась, как воздух над огнем.

Я замерла. В глаза ударила уже знакомая мне бирюза. Только если в первый раз это был настоящий прожектор, так что ничего нельзя бы рассмотреть за пределами небесного сияния, то сейчас я видела яркий, словно светящийся изнутри дым вокруг фигуры сидящего безликого. Голубой туман исходил от всего его тела, делая фигуру размытой. Несколько отдельных потоков добрались до меня, но от соприкосновения с его, как я понимаю, магией, никаких ощущений не было. Дым прошелся по ногам, затем по рукам. Я старалась максимально расслабиться и не мешать. Даже моя соображалка примолкла с комментариями. Почему-то этот дым показался мне до боли знакомым, но я не могла понять, чем именно. Старалась прислушиваться к себе, но по-прежнему никаких ощущений, даже страха не было. Удивление было каким-то вялым. Красиво, да. Странно, да. Но не более.

Дым дошел до грудной клетки, и случилось странное. Мир вокруг словно перестал существовать. Исчезла комната и все ощущения. Исчезли звуки и запахи. Кажется, я перестала дышать. Вокруг был только голубой свет. Только он был живой. Он двигался, дышал и в чем-то отдаленно напоминал черное пламя. Отдельные потоки были гуще, ярче, чем другие, и в центре каждого был источник не голубого света, как я думала, а золотого. Сердце снова сдавила точка. Мне не было его жаль из-за того, что он кого-то оплакивал. Мне было именно тоскливо. Словно и я кого-то оплакивала, словно я понимала каково ему. И вместе с тем не понимала, почему он не может отпустить, забыть. Мне захотелось объяснить ему, что жизнь для живых, что не стоит грустить об ушедшем. Но это странное желание было не моим. Милоника понимала, почему люди скорбят, но не понимала, почему они забывают. А это ощущение, этот порыв души исходил не от Милоники, девушки двадцати пяти лет, а от Ники, странного существа, которое желала бы забрать скорбь себе, превратить этой золотой свет во что-то другое, заставить забыть, чтобы хакт больше не рвал себе сердце, не таскал внутри этот груз.

Я потянулась к голубому свету и только сейчас заметила, как он потускнел. Нет, он все так же оставался ярким и голубым, как и в нашу первую встречу, но что-то изменилось. Из него вымыли краски. Если раньше он походил на излучение десятка ламп по яркости, то сейчас внутри словно садилась батарейка. Мне показалось это неправильным. Ведь магия должна сверкать. Раньше его голубой свет плотно переплетался со светло-серыми переливами, что было видно и по его волосам и по его овалу. Я думала, что так и должно быть, но тот бирюзовый столб света мне показал, что этот воин умеет сверкать, просто почему-то этого не делает. Мне тогда, несмотря на боль, это понравилось.

А вот сейчас в этом цвете не было привычной серой дымки, а была именно тусклость, как у игрушки, у которой вот-вот кончиться завод. Я человек своего времени. Воспитанная на ярких мультиках и ярких фильмах. Мне хочется видеть яркие цвета, когда речь заходит о магии. Ведь магия – это сказка, мечта. Она должна быть яркой. Где-то на задворках памяти всплыли картинки красивых спецэффектов. Захотелось увидеть яркость, блеск. Наверное, в прошлых жизнях я была сорокой. Тянет меня на все яркое. В какой-то момент желание яркости словно выплеснулось из меня, просочилось через каждую пору из душной клетки тела и поспешило к бирюзе, растворяясь в ней. В висках появилось странное чувство, словно десяток жучков прохаживались по коже своими лапками. А затем виски резко сдавило тисками. Точечное давление быстро превратилось в обруч, опоясывавший голову, но я не придала этому особого значения. Терпимо, хоть и неприятно. Миг и лазурь засверкала сотней разных оттенков. Я залюбовалась красотой вокруг меня. В душе распускалась настоящая радость, как у маленького ребенка. Теперь этот свет выглядел намного чище и живее.

Грудную клетку снова обжег знакомый утюг, но я только отмахнулась. Человек такое существо, что быстро ко всему привыкает, и к этой боли я тоже, как выяснилось, могу привыкнуть. Ничто сейчас не могло испортить мне настроения. Бирюза вокруг танцевала. Потоки энергии переплетались, я попыталась погладить их, как с черным пламенем, потянулась первой, но не смогла. Рук у меня не было, не было ничего, чем можно было бы прикоснуться к этой красоте. Теперь это был небесно-голубой, цвет летнего неба. Я такой оттенок видела только на картинках или в особо теплые дни, когда выбиралась с мамой в деревню. В душе появилась какая-то тоска от того, что я больше никогда не увижу такого неба. И не потому что его больше не бывает, а потому что у меня изменился взгляд. Я перестала быть ребенком и разучилась радоваться красоте мира, в котором жила. Меня стали заботить вещи намного более грязные и нелепые, чем просто безграничность небосвода в ласковых лучах солнца. Я забыла, когда последний раз просто смотрела на небо, а в детстве замечала даже росу на листьях травы. Стала старше, а то яркое небо осталось далеко в прошлом, и туда уже не попасть. Мне очень захотелось, чтобы эта яркость никуда не пропала, чтобы я еще не раз смогла ее увидеть, хотя бы в магии безликого. Голову сдавило еще сильнее, а в груди появился странный ком и пополз куда-то по глотке вверх. В памяти всплыл образ лака. Вот бы покрыть этот свет таким лаком, чтобы он никогда не потускнел, не стал бледнее, не потерял той яркости, что напоминает о далеком прошлом. Белые искорки перед глазами, и все схлопнулось.

В горле запершило, как при бронхите. Я закашлялась и едва не заорала от ужала. На моих руках была кровь. Моя кровь! Я что, кашляла кровью?! Где-то совсем рядом послышался шорох. Я трудом оторвала взгляд от собственных ладоней и ахнула. На полу лежал безликий и пытался подняться на ноги. Я вскочила с кровати и помогла ему усесться обратно в кресло. Он не сопротивлялся, а для меня это оказалось просто, словно он ничего не весил. Хакт явно был в полубеспамятстве или бреду. Еле слышно постанывал. Мокрые от пота волосы полностью закрывали его лицо. Я убрала несколько прядей и остолбенела. На месте уже привычного мне живого овала было нормальное, человеческое лицо. Широкий нос, с чуть опущенным кончиком. Высокий лоб, с несколькими неглубокими морщинами. Четкий овал лица. Прямой подбородок. Аккуратные гармоничные скулы, ни намека на щетину. Большие миндалевидные глаза в окружении множества морщинок, как у очень уставшего человека, который не спал несколько дней. Темные синяки под глазами. Густые длинные ресницы, если бы не знала, что настоящие, то подумала бы, что накладные. Тонкие, такие же густые брови. Верхняя губа уже, чем нижняя, причем намного, но на его лице это смотрелось красиво. Вообще его лицо было на редкость красивым, хоть и необычным. Его красота была какая-то уникальная, с изюминкой. Ну и, конечно, цвет. Цвет, оттенок его кожи был каким-то синюшно-серым, как и овал его лица до этого момента. Только сейчас я поняла, что овал с теми переливами был его маской или чем-то вроде того. На лбу и над верхней губой выступили крупные капли пота. Я легко перепрыгнула через его ноги и бросилась к столу, на котором собрала все склянки. Там Веорента оставила кувшин с водой, если я захочу пить. Не думала, что пригодится. Быстро налила в кружку и вернулась к Дэмиану. Наклонилась, уже хотела напоить его, хотя соображалка подсказывала, что можно просто облить его водой, как за запястье меня схватили длинные пальцы с широкими фалангами. Раньше я видела его только в перчатках, а сейчас вот удалось рассмотреть в свете луны руки. Красивые и сильные, как у пианиста. Я охнула и едва не выронила чашку.

– Зачем… Зачем ты это сделала?! – простонал он.

– Что? – не поняла я. – Ты… Вы потеряли сознание, наверное, вы еще не до конца поправились. Я сейчас приведу Хемаха, и он вам поможет.

– Зачем? – снова простонал он.

– Сейчас, – я старательно пыталась освободить руку из его захвата.

Он резко выпрямился, так что его лицо оказалось прямо около моего. Глаза горят, лицо искажено яростью. В темноте не понять какого они цвета, но все равно это намного приятнее, чем смотреть на непонятный овал.

– Зачем? Я тебя спрашиваю! – и зубы у него белые, не клыки, что не может не радовать.

– Да что я сделала-то? – возмутилась я. Уже не первый раз замечаю странность, что если на меня начинают орать, то и я повышаю голос. Раньше такой не была и предпочитала молчать и стесняться. Сейчас мне тоже страшно, если на меня орут, только и молчать уже не получается.

Его лицо резко из гневного стало удивленным, а потом и изумленным до крайней степени.

– Ты не понимаешь, что только что сделала? – спросил он уже намного спокойнее.

– Я всего лишь принесла воды! – возмутилась я. – А перед этим подняла вас с пола…

– Нет! – резко перебил он. – До этого, что ты сделала, когда я проверял целостность оков на черном пламени… что ты сделала?

– Да ничего я не делала! – буркнула я, тоже успокаиваясь.

– Да? – спросил он, проведя большим пальцем мне по подбородку. – А это тогда что такое? – в лунном свете тускло блеснула моя кровь у него на пальце.

– Не знаю! Отпустите меня! – я еще раз попыталась дернуться.

Переживания за его самочувствие быстро уступило место раздражению. Я не люблю, когда меня трогают! А этот его жест уж слишком смахивает на наказание котенка, когда он нагадит не в том месте. Еще бы сказал: "Фу, нельзя!".

Его пальцы отпустили мою руку и я наконец смогла выпрямиться. Дэмиан обессилено откинулся на спинку кресла. Прикрыл одной рукой глаза. Вторая безвольной плетью повисла на подлокотнике. Я быстро вытерла подбородок.

– Могучий Велер, да что же это?! За что?! – бормотал он. – Ты видишь, я больше не могу это выносить! Что же теперь делать?!

Я стояла, боясь пошевелиться и привлечь в себе внимание. Неожиданно он взглянул на меня сквозь пальцы и грустно ухмыльнулся уголком рта.

– Ты бы хоть оделась.

Я охнула. Опять забыла! Ну нет у меня ощущения, что я обнаженная, хоть ты тресни. Не вижу разницы между этим странным телом и одеждой. Мне она кажется карнавальным костюмом, а под ним мое настоящее тело– тело земной девушки Милоники. А шкурка Ники это так…камуфляж.

Видя мой растерянный вид, Дэмиан кивнул за мою спину.

– Там хозяйка оставила тебе одежду. Лиамер заказал для тебя у местного портного. Верил, что ты очнешься, хотя даже я сомневался, – и было в его голосе что-то такое странное…

Я смущенно улыбнулась и поспешила в указанном направлении. Действительно, на маленьком столике у самой двери оказался тот самый увесистый сверток, который я видела в руках Веоренты. Внутри кулька из плотной бумаги оказались брюки, на манер пятерки, из плотной коричневой ткани. На ощупь сильно напомнили джинсы. Вместо пояса кожаный шнурок, пробитый в ткань. Пара тех самых шортиков, которые здесь служат нижним бельем. Пара рубашек с V-образным вырезом. Один свитер из мягкой шерсти с широким воротом-стоечкой. Кожаный жилет на тонких бретелях под грудь, с ажурной темно-синей вышивкой по светлому полотну. Плащ с глубоким капюшоном и сапоги на маленьком квадратном каблуке со шнуровкой по внешней стороне голенища.

– Это все мне? – не поверила я.

– Я же говорил, что для всех ты как живая сказка, – рассмеялся хакт, – вот он и расстарался!

Я принялась бегом одеваться. Натянула брюки и рубашку.

– Жилет тоже надень, – велел Дэмиан. – Здесь так принято, у маулихакти другая мода для женщин. Но здесь ничего лучше найти нельзя.

Я послушалась. Хотя меня что-то беспокоило. Что-то царапало сознание, но я не могла понять, что именно.

Когда повернулась к нему, то встретилась с овалом, вместо лица. Он все так же сидел в кресле, только как-то ссутулившись, словно ему было холодно. Еще никогда я не видела его таким. За время нашего короткого знакомства он всегда держался прямо и гордо, а сейчас был похож на вымокшего под дождем кота, такой же несчастный и побитый жизнью. Я подошла ближе и замерла в нерешительности.

– Значит, Ника, да? – протянул он, отвернувшись к окну.

– Да, – растерянно подтвердила я.

– Ты не сможешь пройти через портал. Оковы слишком слабые для такой нагрузки. Придется ехать на лошадях.

Я только пожала плечами. Он взглянул на меня, глубоко вздохнул и встал. Высокий, даже слишком высокий для меня. Я со своим, в общем-то, не маленьким ростом, дышала ему в грудь. И запах такой приятный от него, что странно, ведь здесь нет одеколонов или чего-то похожего. Правильно говорят, что человек любит в других себя. Мне его магия напомнила детство, и из-за этого я уже вижу в нем что-то хорошее. Даже его запах стал мне приятен.

– Наверное, я должен поблагодарить тебя, – мягко, с нотками грусти сказал он.

– За что? – опять не поняла я.

– Как ты делаешь все это, если не понимаешь, что именно творишь?! – возмутился он. – Нет, Милостивая Бережена, воистину, это выше моих сил!

Он стремительно вышел из комнаты, почти выбежал.

"Ты права, они все, здесь, психи!" – подала голос моя соображалка.

– А то! Это ведь моя голова, а я еще та ненормальная! – вслух ответила я на ее реплику.

Спать совершенно не хотелось, поэтому я рискнула спуститься вниз. В зале, как и в кухне никого не было, что не удивительно. Все давно спят, только я тут круги наматываю. Резко осознала, что не видела деревни, вообще ничего не видела за пределами этой корчмы. Меня сюда принесли в отключке. А все последующие события развивались в пределах трех комнат этого дома. Пора это менять. Решительно шагнула к входной двери и вышла наружу.

Тут же меня окатила ночная прохлада и до боли знакомая свежесть. Я всегда любила ночь больше чем день. Днем слишком шумно, слишком жарко и вообще всего слишком. А ночью дышится свободнее, словно сама жизнь вокруг тебя за ночь перерождается, чтобы снова начать жить с первыми лучами солнца. Звезды на небе оказались совершенно незнакомыми. А луна отдавала каким-то фиолетовым отливом. Деревня приятно удивила, в том смысле, что не удивила. Ничем не отличалась от реальных, знакомых мне деревень, только домики не бетонные и кирпичные, как я привыкла, а деревянные, из цельного бруса. Что ж, меня всегда больше тянуло к старине, чем к новшествам. Не удивительно, что творение моего подсознания отдает средневековьем. Корчма оказалась не двухэтажной, как я думала, а трех. Достаточно большая, на мой взгляд, даже слишком большая для такой деревни. За корчмой виднелось вытянутое здание и одно маленькое, квадратное. Похоже, конюшня и сарай. Сама корчма находилась на самом краю деревни в окружении высоких старых деревьев. К крыльцу шла широкая тропинка, а в нескольких шагах от него была коновязь. Это два нешироких столба с приколоченной поперечной балкой, к которой и привязывали лошадей. Ни в одном окне не горел свет. Что поражало, вся деревня была погружена в сон. Дома, если не присматриваться, казались просто черными пятнами на фоне широкой светлой дороги, которая разрезала ее. С одной стороны от меня была деревня, уходившая куда-то вниз с холма, на котором стояла. А с другой большое поле, за которым виднелась стена леса.

– Не спится, маулэя? – спросили сверху.

Я аж подпрыгнула и быстро обернулась. Над крыльцом, на козырьке сидел Амалиэль, свесив одну ногу вниз, а вторую подогнув под себя. В свете луны его золотые волосы превратились в платину.

– Да вот, решила прогуляться и подышать свежим воздухом, – улыбнулась я.

– Прогулка – это хорошо. Могу ли я составить вам компанию?

Гулять я не собиралась, думала просто посидеть около входа, но раз предлагают, то почему бы и нет.

– Я была бы тебе признательна, – кивнула я, потом спохватилась, что обращаюсь к эльфу на "ты". – А ничего, что я так вольно к тебе обращаюсь?

– Вы вольны обращаться ко мне как угодно! – рассмеялся эльф и спрыгнул вниз.

Я замерла. Там же больше пяти метров высоты! Крыша крыльца выше первого этажа. Но эльф ловко присел и быстро выпрямился, словно и не было никакого прыжка. Он подошел, и мы двинулись по деревне. Молчание первым нарушил он:

– Должен признать, это было потрясающе!

– Что именно? – в тон ему спросила я.

– Все! – уверенно заявил он. – С того самого момента, как вы увидели нас на пороге этой таверны, и до этой минуты. Я много слышал о чистокровных. Мой Коум очень любил истории про них и в детстве постоянно сокрушался, даже плакал, что всего лишь полукровка от маули и эльфа. Я успокаивал его. А сам думал, что было бы любопытно взглянуть на чистокровку.

Мне эти разговоры о чистоте крови очень не понравились. Сразу напомнили один труд (одного) несостоявшегося художника и архитектора, который решил биться за выведение чистой крови. А еще один маленький народ на одном острове тоже проводил эксперименты над людями с другим цветом кожи, еще до этого художника. Был среди этого островного народа один мужичок, который создал целую науку, которая десятилетиями успешно доказывала превосходство одного цвета кожи над всеми прочими оттенками.

– А как вы поняли, что я чистокровная? Разве это имеет хоть какое-то значение?

– Разумеется имеет! Чем меньше крови Первых в маули, тем слабее она сама и ее хакт. Хотя в ваших словах есть доля истины. Я никогда не придавал особого значения всему этому, просто у нас много легенд, а в последнее время особенно…

– Почему? – заинтересовалась я.

Эльф удивленно посмотрел на меня.

– Хемах говорил, что вы, скорее всего ничего не знаете или не помните, но я не думал, что это правда. Дело в том, что настоящих маули больше нет.

– Как нет? – не поняла я. – Вы же говорили, да и наставник ваш говорил, что у вас есть маули, хотя я и не понимаю, что это значит…

– У нас есть маули, но все они полукровки, а во многих лишь малая кроха истиной крови. Настоящих потомков Первых уже нет.

– А как же тогда вы поняли, что я чистокровная? – окончательно запуталась я.

– Во всех книгах о нас, на картинах и гравюрах чистокровные выглядят как вы, маулэя. А после того, как вас проверил Хемах, рассмотрел вашу суть и признал в вас маули, остатки сомнений пропали, по крайней мере, у меня!

– Ясно, что ничего не ясно, – задумчиво протянула я.

Эльф рассмеялся, а я решила перевести тему:

– А почему вы не спите?

– Вы все время срываетесь с уважительной формы обращения на дружескую, маулэя, – улыбнулся Амалиэль. – Я на посту сегодня.

– Следите, чтобы я не сбежала? – уточнила я.

– Скорее слежу, чтобы на нас не напали. Здесь находится наставник, а это лакомый кусок для многих.

– За Дэмиандриэлем охотятся?

– Не только за ним, за всеми манеерами идет охота, ведь их осталось крайне мало. Вместе – это слишком большая сила, чтобы их победить, но по одиночке каждый смертен.

– Тогда что же он делает здесь?

– Его направил сюда Совет, как только узнал о прошении местного сотника. Шутка ли, люди нашли маули! Он еще и с нами поедет в Тимирай…

– Но ему нельзя! – возмутилась я. – Это же, получается, что и по пути на него могут напасть?

– Могут, – кивнул эльф. – От манееров очень многое зависит, маулэя. Они слишком ценны для нас, их осталось слишком мало… Теперь вы понимаете, как много сделали, вылечив его?

– Я ничего не сделала, – буркнула я, отчетливо понимая, что завожусь.

– Может быть, для вас, – согласился он, – но для нас это очень много! Наверное, глупо выражать благодарность, но я действительно счастлив, что наставник жив! Пусть он и отказался быть нашим манеером.

– Вы про то его высказывание? – уточнила я. – Не думаю, что он выполнит обещание. Тогда он сказал это от злости…

– Нет, – сухо перебил эльф. – Если наставник что-то обещает он всегда держит свое слово.

Вид у эльфа был удрученный. Мы помолчали. Мне хотелось как-то его утешить, но я не знала как. Неловкую паузу прервал истошный женский крик. Мы оба вздрогнули. Эльф резко вытянулся в струнку, серые глаза сверкнули, а в правой руке материализовался изогнутый меч. Такие любили ковать в древности в арабских странах. Европейцы не украшали свои клинки так, как восточные народы. Плетеная гарда почти полностью закрыла кисть юноши. В отличие от клинков Дэмиана и плети Хемаха, этот сильно напоминал темный янтарь по цвету.

– Оставайтесь здесь! – скомандовал он и рванул дальше по улице: туда, где раздался крик.

В большинстве фильмов, которые я смотрела, после подобной фразы и начинался весь треш. Я не герой. Будь я им, я бы бросилась на крик первой. Но и не скромная девушка, спасенная рыцарем. Я – нечисть, к тому же в собственной голове. А значит, неприятности найдут меня, даже если я останусь стоять или запрусь в бункере. Еще ни разу во сне мне не удалось избежать драки. Вот и сейчас я скорее сама к ней себя доставлю, чем буду ждать, когда на меня набросятся сзади.

Эльф уже скрылся за одним из домов. Я прибавила ходу. Удивительно, с какой легкостью движется это тело! На фоне недавней слабости возрождение силы кажется особенно ярким. В кровь, или что там у меня сейчас, моментально выбросился коктейль из гормонов. Стало жарко, несмотря на прохладу. А в голове появилось странное чувство, схожее с азартом. Никогда не была любителем драк, а сейчас, похоже, стала. Сделала несколько поворотов и оказалась в каком-то закутке. С одной стороны стена дома, с двух других – стены сараев. В одной из стен приличная белая дыра. Овальный провал испускал столько свечения, что после ночного мрака глаза заболели. Я заслонилась рукой и попыталась проморгаться. Опустила голову и окаменела. В паре шагов от меня лежало тело женщины. Ни крови, ни грязи на старом потрепанном платье я не заметила, только пустой остекленевший взгляд вникуда говорил, что все уже закончилось.

Напротив дыры стоял эльф, напряженный, как струна, а у самого провала в сиянии белого света я наконец смогла распознать три фигуры. Все трое мужчины, в белых балахонах с золотой оторочкой. Мне не нужен был бы второй взгляд на них, чтобы понять. Белые!

– Я так и знал, что это не просто шутка! – удовлетворенно проговорил один из тройки.

Амалиэль вздрогнул и резко обернулся.

– Маулэя, бегите! – выкрикнул он.

"Ага, щас! Только валенки зашнурую!" – буркнула моя соображалка.

Дыра за их спинами схлопнулась и пропала. Сарай стал таким же, как и был. А мы погрузились в темноту. Только луна освещала пятачок земли, котором мы стояли.

– Я всегда знал, что и от простого народа может быть польза! Если бы не донос этой девки, мы бы не узнали о том, что у этих порождений бездны еще остались чистокровные, – сказал второй.

– Это ненадолго, – вмешался третий. – Братья, у нее красные волосы и руки, а значит убить ее будет легче!

– Да без проблем! – вмешалась я в их беседу. – Иди сюда! Я уже столько ваших перерезала, что одним больше, одним меньше ничего не изменит! – вот теперь мой кошмар точно в традиции всех прочих серий. Сейчас меня будут пытаться убить эти Белые. С самого детства они пытались убить меня, а я их. И у меня это всегда выходило лучше, за все время я умерла во сне только раз и не от рук Белых, а значит на моей стороне, как минимум статистика.

Тройка недоуменно переглянулась. Я поймала на себе изумленный взгляд эльфа. Сделала пару шагов им на встречу.

– Ты убивала наших братьев? – уточнил один.

– А ты проверь, – предложила я.

В следующий миг Амалиэль бросился на одного и попытался ударить мечом. Клинок ударился о серебряный щит, моментально появившийся в руке у противника. Двое других, как по команде, бросились на меня. Во всех снах в этот момент в моих руках появлялось оружие. Но как его вызывала та, чью роль я отыгрывала, я ни разу не видела, и потом, фехтовать я не умею. Это только в книгах герои, ни разу не державшие в руках рапиру, выигрывают дуэли с опытными бойцами. Сейчас я отыгрывала не кого-то, а себя. А моих знаний о бое на мечах хватило бы на три слова: "Ничего не знаю!". Зато я кое-что поняла про свои возможности. Увернулась от лезвия одного меча, легко поднырнула под руку нападавшему и снова вниз от второго. Ладони уже жгло от знакомого чувства. Падая на спину, метнула в парочку красное облако с искреннем пожеланием скорой кончины. Не тут-то было: пар осыпался с их одежд красными искрами.

– Глупая, глупая девочка! – рассмеялся один и сделал шаг ко мне. Я лихорадочно оглядывалась в поисках решения.

Один из Белых вскинул короткий широкий меч, с явным намерением пришпилить меня, как бабочку. Грудь обожгло утюгом. Черное пламя рвалось на выручку, но ничем не могло помочь. Взгляд упал на деревянное корыто у второго сарая. Миг, и корыто одним рывком оторвалось от земли и с приличной скоростью снесло к стене дома две фигуры в балахонах. Я взглянула на свои руки. Из центра ладоней струился бордовый огонь. Если раньше цвет моей магии был ярко красным, то сейчас стал рубиновым. Быстро вскочила на ноги и осмотрелась. Успела увидеть, как один из выпадов Белого достал Амалиэля. Резануло по левому боку. Эльф наклонился, попытался зажать рану рукой. Белый ударил его щитом в грудь. Эльфа отбросило на стену сарая, и он, не удержав равновесие, рухнул. Замах меча, чтобы добить.

– Амалиэль! – взвыла я. В голове всплыла картинка, как меня отбрасывает на мой же щит в корчме.

Успела выбросить руку в сторону эльфа. С пальцев сорвался сгусток тумана. Облако закрыло собой фигуру белобрысого, упаковав словно в воздушный пузырь. Лезвие лязгнуло по моей магии, как по металлу. Белый тут же понял, кто корень всех зол и обернулся в мою сторону.

– Ты, гадкая тварь! – прошипел он. Двое других тоже уже оправились от удара и пытались подняться на ноги, что странно. На такой скорости, да деревяшкой по кумполу. Я бы после такого удара лежала в отключке пару дней, а потом готовила бы документы на выплату мне пенсии по состоянию здоровья, а эти уже почти на ногах. Несправедливо!

– Как меня только не называли! – проговорила я, отступая к единственному выходу из тупика. Надо увести всех троих от эльфа.

Мысленно зачерпнула побольше земли и направила взглядом в сторону тройки. Рубиновое пламя не подвело. Просто два потока огня вырвали здоровенные глыбы утрамбованной почвы и от души зашвырнули в белые балахоны. Честно говоря, я надеялась, что это их отрубит надолго, но оказалась не права. Наученные горьким опытом общения с корытом, двое прикрылись щитами. У третьего он и так был в руках, так что никто не пострадал, только выиграла себе секунды три форы. Кинулась из этих задворок к центральной дороге деревни. Что делать потом, я не знала, а стоило бы подумать.

Белоснежная плеть взвилась в воздух где-то на краю бокового зрения. Ничего не успела сообразить, как чудовищной силы удар приложил о землю. Спину обожгло. В глазах потемнело, а пламя любезно лизнуло по намокшей спине: то ли прижгло рану, то ли просто обезболило. На самом деле коленкам, локтям и голове было куда больнее. Перекувыркнулась на живот и успела выставить руки, принимая на них занесенный меч. Удар. Сноп красных и белых искр во все стороны. От души пнула Белого по ноге, туда где, как мне казалось, должна была быть коленная чашечка. Благо, расположился очень удачно. Хруст, и один противник с воплем падает на землю.

Не успеваю расслабиться и выдохнуть. Только это меня и спасет. Столб белого света врезается в мой полупрозрачный щит со скоростью поезда. Почему именно поезда? А потому что от удара о мою магию меня, как теннисный мячик, отбросило шагов на десять. Уже ощущая, как ме0ня поднимает в воздух, вспомнила дружеский совет каскадера: "Если не можешь контролировать падение, максимально расслабь тело, не сопротивляйся, а то точно что-нибудь сломаешь. Именно поэтому у пьяного при падении или аварии больше шансов выжить: он полностью расслаблен, не сопротивляется!". Успеваю выдохнуть перед первым приземлением. И это спасает мои ребра. Если бы было на вдохе, точно бы в крошку превратились. Снова поднимает в воздух и снова швыряет о землю. В голову постоянно лезет сравнение с резиновой игрушкой. Ее кидают, а она подпрыгивает от земли. Наконец несколько раз меня разворачивает в пыли. Щеку и бровь обдает жаром. Похоже, разбила при падении.

В ушах шумит, в глазах все плывет, но не настолько, чтобы забыть, где я и что я тут делаю. Остаюсь лежать лицом в пыли. Сквозь гул слышу шаги. А может, это моя чуйка в области затылка активизировалась. Но сразу понимаю: идут не друзья и не с желанием оказать первую помощь. Те, к кому хоть раз приходило озарение, меня поймут, в такие моменты четко понимаешь, что это не твоя идея, а чья-то из вселенского банка данных. Вот и мне перепал такой подарок. Белый остановился в шаге от меня.

– Ну, вот и все! – удовлетворенно констатировал он.

– Мы не можем рисковать! Переверни ее. Нужно проткнуть сердце, а лучше отрезать голову и забрать с собой. Господину будет любопытно взглянуть на последнюю чистокровную маулихакти. – сказал второй.

Первый пнул меня ногой.

– Еще было бы интересно узнать, что она вообще здесь делала? Будь я на их месте, защищал бы последнюю, как единственное сокровище.

– Не меряй их по себе! Этим чудовищам плевать на ценности!

Тот, что был ближе всего ко мне, подцепил меня под бок носком сапога и пнул в сторону, чтобы перевернуть.

'Это он зря!' – злорадно прошипела соображалка.

Как только он оказался в поле моего зрения, я выбросила в его сторону обе раскрытые ладони. Узкий столб рубинового пламени прошил грудь насквозь. А в следующий миг тело Белого взорвалось. Когда-то я видела похожую картинку в фантастическом боевике, только там взрывались демоны, а здесь человек. Кровью, кусочками внутренних органов и, пардон, того, что тоже есть в теле, но от чего принято избавляться, заляпало не только дорогу по ходу движения моей магии, но и меня. Запах, я вам доложу, отвратительный! Да и сама картинка не слишком радужная. Если бы не мое состояние, на девятку по степени паршивости, то, наверное, меня бы стошнило.