Текст книги "Маулихакти или Вернись ко мне! (СИ)"

Автор книги: Машенька Фролова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Хемах, быстро отведи этого в постель и возвращайся! – скомандовал манеер.

Уфир начал выводить эльфа, но тот неожиданно вывернулся и затараторил:

– Ника, не верьте ему! Он желает вашей смерти!

Не знаю, что в этих словах такого, но краснокожий и безликий мигом замерли. Я удивленно моргнула.

– Вы мне смерти желаете с первого мгновения нашей встречи. Иди, отдыхай! – усмехнулась я. Радовал меня этот эльф, уж не знаю, чем именно, но радовал.

Мы остались вдвоем. Дэмиан не делал даже попытки пошевелиться. Боли я не чувствовала, так что была возможность осмотреться. Первым, что бросилось в глаза, был стол. Большой, куда прочнее чем те, что были в зале корчмы. Смущало лишь то, что он застелен коричневыми простынями, напрочь пропитанными кровью и грязью. На нем, помимо тряпок, и, судя по всему, в недалеком прошлом, меня, стояло три больших плошки с чем-то угольно черным, похожим на загустевшую нефть.

– Что это? – тут же заинтересовалась я.

– Фиксирующий состав, – моментально ответил безликий, все еще не своим голосом. Похоже, проняло мужика не на шутку.

– А для чего он нужен? – спросила я после короткой паузы, когда стало понятно, что давать более широкие пояснения он не станет.

– Им покрывают что-то живое, если нужно сохранить плоть для… магических опытов или обрядов. Он не дает мясу гнить и держит часть магии в теле, – совершенно убитым голосом ответил Дэмиан.

– И вы меня, значит, законсервировать хотели? – уточнила я.

– Мы это уже сделали, – поправил он.

– А снять эту пакость с меня можно? – поморщившись, уточнила я.

Дэмиан кивнул.

– Ну и слава… – я задумалась. – А кстати, кому поклоняются мои сородичи?

Он сильнее сжал меня, но почти сразу ослабил хватку и на тяжелом выдохе выдал:

– У нас два Бога: Бережена и Велер.

Он явно хотел что-то сказать, но не знал, как начать. Терпеть не могу такие моменты, когда вынуждаешь человека просить прощения или чувствовать себя виноватым. С детства такое не переношу. В моей школе учителя любили устраивать разносы деткам перед всем классом, а я смотрела на поникшие лица и не понимала, зачем ставить живого человека в условия, когда ему паршиво, а он ничего сделать не может? Что за вариация публичной казни для демократического общества, где убивают не физически и быстро, а морально и годами?

Вот и сейчас выслушивать очередную тираду с извинениями или обвинениями мне не хотелось. Уверена, что эта меня удивила бы – но не хочу.

– Не переживайте! – уверенно сказала я.

– Что? – не понял он.

– Все вы правильно сделали. Если я и правда могу помочь в решении проблемы с черной магией, то никакие традиции того не стоят. И потом, я, вроде как, и правда была немного не в себе…

– 'Немного не в себе…'? – ахнул безликий. – Да мы чуть не убили тебя. Я чуть тебя не убил!

– Это мелочи, – отмахнулась я. – Хотя, конечно, то, как вы меня на спину перекинули, было несколько… не эстетично…

– Вы это видели?

– Да, – кивнула я, поудобнее устраиваясь у него на руках. – Так что не волнуйтесь, я действительно умерла, но временно. Вы поступили правильно, только больше так не делайте, ладно?

– Маулэя, как такое возможно?

Я рассмеялась:

– Вы мне не поверите, если расскажу… И, Дэмиандриэль…

– Да, все что угодно! – его голос предательски сорвался.

– Не называйте меня "маулэя", вам это не к лицу, – последние слова я еле выговаривала, хотелось спать.

– Ника! – вскрикнул он и сильнее прижал к себе.

Сон навалился резко, как после хорошей студенческой вечеринки. Радовало, что это был именно сон, а не потеря сознания. Каждый раз, отключаясь от событий этого сна, надеюсь, что проснусь на любимом диване, под звуки телевизора. И каждый раз накрывает волна разочарования. Это какой-то длинный сон. Начинаю понемногу привыкать к этому месту, хоть и твержу, что его нет, но какая-то часть меня уже привязалась ко всем участникам этой пьесы. Удивительно, ведь меня ничего не связывает с этими существами: обращались они со мной не слишком вежливо, в друзья не напрашивались, но я до зубовного скрежета не хочу видеть, как они страдают.

Вспомнилось лицо Ишимы, перекошенное от страха за безликого, и ее полные слез глаза. В тот момент испытала невероятное облегчение от того, что не придется стыдливо отводить глаза от нее и говорить, что ничем не смогла помочь. Влюбилась она, наверное, в своего командира. Не удивительно. Будь я лет на десять помоложе, тоже бы рассмотрела этого мужчину-загадку. Статный, уверенный в себе и, как выяснилось, еще и склонный к самоанализу и самоистязанию муками совести. Девушки всегда таких любят.

Когда увидела Лиамера после моей воспитательной пощечины, стало стыдно, как при общении с хорошим знакомым. Не хотела я его обижать, и травмировать не хотела. Словно в замедленной съемке, рассмотрела тот удар. Когда увидела, как падает на потрескавшуюся землю долговязая фигура эльфа, сердце не то, что сжалось, оно рухнуло в пятки от страха за его жизнь.

Странные эмоции для человека, который точно знает, что все вокруг лишь игры разума. Но ничего не могу с собой поделать. А еще мне порядком надоела быстрота событий. Я за несколько дней успела уже столько, сколько за всю жизнь не сделала, а это ведь только начало. Страшно подумать, что будет дальше. К ним я привыкла, а что будет, когда встречусь с этим таинственным Советом?

Несмотря на бурю эмоций и мыслей, внутри ощущается странный, даже не знаю, якорь. Некое чувство, что эти существа – моя семья, что все идет пусть сумбурно, но правильно, и вообще, все это – моя жизнь. И она мне нравится! Уже не первый раз испытываю подобное здесь, но именно сейчас эта мысль кажется основной. Словно от нее теперь будут исходить все прочие мои мысли и поступки. Что-то такое уже со мной было, но сейчас ощущение было как бы обширнее, четче.

Из легкой полудремы, во время которой я рассмотрела, как Дэмиан меня куда-то нес, уложил в кровать и выбежал, меня вывела зеленоватая вспышка знакомого тумана. Еще не открывая глаз, поняла, что рядом Хемах. Так и оказалось. Я лежала в большой комнате, намного больше, чем комната в корчме Веоренты и немногим меньше, чем обеденный зал. На каменных стенах висят гобелены с замысловатыми орнаментами. Имеется камин. Пара больших окон с тяжелыми занавесками. Несколько шкафов с книгами и свитками. Небольшой стол с креслом и четыре стула. Я лежу на кровати. Кровать приличных размеров. Слева от меня нависает фигура безликого, я теперь его камзол в своей крови везде узнаю. Справа – Лиамер, с таким видом и бледностью лица, что я сама ему бы место уступила на своей кровати. Ему явно помощь нужна больше, чем мне. Рядом с манеером разминает руки такой же бледный Хемах. И глаза у него какие-то шальные, не просто удивленные, а удивленно-напуганные, как будто на него кролик с ножом напал. И поверить не может в то, что видит, и не поверить не может. За их спинами у самого входа мнется крупный мужчина в возрасте с короткой густой бородой. Без оружия, но в пластинчатом доспехе. И у него тоже лицо странное, хотя и поспокойнее, чем у двоих из пятерки. Только у одного лицо привычное – у безликого. Все познается в сравнении, если раньше меня страшно беспокоила его маска, то сейчас ей была рада, как никогда. Смущают меня такие выражения лиц.

Попыталась улыбнуться Лиамеру, но не вышло. Точнее вышло, только с лицом у меня явно что-то было не то, потому что человек побледнел еще сильнее и сделал маленький шаг назад. Попыталась сесть – не вышло. Попыталась поднять руку и глянуть хотя бы на нее – нулевой результат. Меня что, связали?

– Только не говори, что тебя не устраивает, что я жива, и вы решили меня залить вашим зельем заживо? – мрачно спрашиваю у Дэмиана.

Мой ответ остается без ответа. Перевожу взгляд на Хемаха, тот заметно сглатывает.

– Ника, соберись, пожалуйста! Будет очень больно! – медленно проговаривает он и взмахивает кистями рук, как пианист перед началом выступления.

Вспыхнувший страх еще не успел сформироваться во что-то связное и вырасти до размеров паники, как зеленоватый туман приподнял меня над кроватью. Было такое ощущение, что плаваю в морской воде, а не в воздухе вишу. Надо признать, что очень даже приятное ощущение. Вокруг меня, поверх магии Хемаха материализовался перламутровый пузырь. Я уже видела такие. Это щит. Скосила глаза на Лиамера и с трудом разглядела собранное, напряженное лицо мужчины.

"Жесть какая!" – прокомментировала моя соображалка.

Ничего не успела сказать, даже подумать не успела, как началось…! Тот, кто хоть раз пользовался электрическим эпилятором в особо чувствительных местах, меня поймет. Для мужчин это ощущение можно сравнить с нанесением татуировки, когда кожа уже устала, и боль от единственного укола кажется намного сильнее, чем от насадки с несколькими иглами, используемой в первые минуты. Для тех, кто не испытывал ни то, ни другое, это ощущение можно сравнить с поверхностным порезом, когда только чуть-чуть сдирается верхний слой эпителия, а потом на место пореза попадает горячая вода. Еще это можно сравнить с глубоким пилингом кожи, только сильнее. В общем, сравнений сразу в голову пришло много, только от этого не легче. Стиснула зубы и терплю. Удалось чуть наклонить голову и завизжать от ужаса! Все мое тело, подозреваю, что и лицо тоже, было покрыто толстым слоем чего-то черного и блестящего, будто лаком или застывшим воском. Это что-то застыло на моем теле потрескавшимися кусками, и вот эти куски сейчас, по велению зеленого дыма, медленно отделялись от кожи, вместе с верхним слоем.

Да они меня свежуют заживо! На внутренней стороне черных сгустков оставались кусочки моей кожи и капли крови. Нет, снимали они явно не всю кожу, но и то, что делалось, радости не доставляло. Орать прекратила сама, потому что до меня достаточно быстро дошло, что убивать меня не собираются, а просто пытаются помочь. Чтобы не видеть этой сцены из ужастика, крепко зажмурилась и стиснула зубы. Нечего хороших ребят пугать. К тому же, все не так плохо. Если убрать зрение, как фактор воздействия на психику, то стерпеть боль можно. Пришлось раз десять напомнить себе, что это сон, прежде чем боль стала чуть тише.

Я успела много передумать, пока продолжалась процедура, даже где-то смирилась с ней. Надо просто перетерпеть, а потом Хемах, добрая душа, обязательно обезболит, и все будет хорошо. Или у меня получится заглушить неприятные ощущения. Если один раз получилось, когда проткнула себя, то и в этот раз получится. Только тут дело дошло до спины. Прекрасно помню свое видение перед появлением туннеля, там не было спины, если честно. От правого нижнего ребра наискосок до крестца просто срезали кусок плоти, оголив мышцы и кое-где позвоночник. Когда дело дошло до этого участка, я захлебнулась собственным криком. За время здесь я уже не раз испытывала самые разные ощущения, и почти под все подходит слово "боль". Но как ее ни описывай, боль всегда разная: бывает колющая, резкая, режущая, острая, ноющая. Эта была жрущая. Мне казалось, что за спину меня ухватил какой-то зверь с приличными зубами и не озаботился тем, чтобы оторвать от меня кусок, а жрал, не отходя от кассы. Почти в то же мгновение к ребрам приложился знакомый утюг. Черное пламя спешило на выручку. Я, конечно, понимала, что эта странная болезнь хочет меня защитить, но такая разная боль в разных местах. Внутри и снаружи! Честно говоря, думала, свихнусь. Не может сознание столько вынести за раз, но нет. Темнота и забытье не приходили. Я была в сознании. От боли перестала дышать, но ни меня, ни моих палачей, ни черное пламя это не заботило. Как можно думать о дыхании, когда вокруг только ад?

Все это просто не может быть сном. Такое не в состоянии породить ни одно подсознание. Все слишком реально!

"Э-э… начнешь верить в собственные глюки, и пути назад уже не будет!" – серьезно предупредила моя соображалка.

– Хемах, скорее сделай что-нибудь! – закричал явно Лиамер.

Слишком много всего произошло, чтобы я не научилась реагировать на подобные вопли. Глаза распахнулись мгновенно. Я все так же в воздухе. На постель с меня капает густая кровь. И похожа я… Н-да… лучше не стану описывать, представьте сами. Музеи анатомии сейчас есть везде, а фильмы ужасов слишком часто обыгрывали подобное. На руках узкие когти, вместо пальцев, с них тоже капает кровь, стекает с ладоней и рук. Даже пологие, почти незаметные шипы над грудью и те превратились в острые лезвия. Но, как я понимаю, для моего вида это нормально, что-то вроде защитного механизма. Лиамера явно напрягло что-то другое…

Догадаться было не сложно. С моего тела, с капель крови, даже с пятен на простынях струился красный дымок. Похожая картина будет, если капнуть в воду густой краски. Капля тоже сначала рухнет на дно, оставляя за собой подрагивающий шлейф. От этой картины в голове что-то щелкнуло, и я поняла, что подобного допускать нельзя. Эта моя магия, как крысы с корабля, ретируется из больного организма. Я уже была за гранью этого кошмара. Встречаться с туннелем снова не было ни малейшего желания. В реальности считается, что кровь – это жизнь. Здесь же магия – это жизнь. Ею пропитаны все маулихакти. Откуда я это знаю? Понятия не имею, просто знаю. Интуиция, чтоб ее!

Вспомнилась встреча со странной девушкой-парнем. Ее поцелуй или что-то на него похожее. А главным образом, тот восторг, который он за собой принес. Воспоминание мигом расцвело в голове всеми красками. Пропали мысли и страхи, забылись гнев, сомнения и все переживания с того момента, как проснулась в том храме. Даже боль от сдирания с меня бальзамирующего раствора казалась сейчас смешной. Грань понятия "счастья" давно пройдена и забыта, теперь – полное блаженство. Наслаждение на пике экстаза. Тут тебе и шикарный оргазм после секса с любимым, и возможность вытянуть ноги после долгого рабочего дня, и лицо, опускающееся на прохладную чистую подушку после горячей ванны – тут все, что способно принести мгновения упоения, в которых ты перестаешь существовать, тебя нет, а вокруг только это прекрасное состояние, только сейчас все это было еще и увеличено раз эдак в десять.

Блаженство пропало, ушло куда-то в глубины собственной души до следующего раза. Длилось недолго, но этого хватило, чтобы с лихвой перекрыть все негативные впечатления последнего времени. Снова навалилась слабость и легкая тошнота, боли почти не было, так… остатки прошлых мучений. Не стоит даже внимания обращать.

– Ой! – только и успела пискнуть я, падая с метровой высоты на кровать.

Хемах спохватился быстро. Меня почти сразу окутал зеленоватый дымок.

– Маулэя!

– Ника!

– Как ты? – железным тоном спросил безликий.

Как там, в песне поется? "Ах… Настоящий полковник!". Нет, все-таки что-то в этом парне определенно есть! Все здесь реагируют как-то странно на меня. Кто-то пугается, кто-то переживает, кто-то смотрит, как на диковинку, а этот обдает холодом и пренебрежением. Сохраняет лицо командира, даже там, где все его подчиненные теряются и ведут себя, как истеричные подростки. Нравится мне такой типаж. Такие достойны восхищения и уважения просто за волевой характер. И таких крайне мало. Иметь такого в членах семьи или партнерах по жизни – испытание не для слабонервных и на выносливость собственных убеждений, но просто издалека восхищаться мне никто не запрещал.

– Отлично! – прошептала я и попыталась приподняться на руках.

– Не двигайся! – тут же гаркнул Хемах. – Мне нужно остановить кровь, у вас открытая рана, – моментально принялся докладывать лекарь.

Я послушно расслабилась. Скосила один глаз – второй был прикрыт краем подушки – в сторону Дэмиана. Он тоже присел на корточки. Попыталась улыбнуться, но реакции на этот жест дружелюбия не последовало, а последовали вопросы:

– Как ты выжила? – голос безэмоциональный, с рычащими нотками на грани слышимости, но без злобы или угрозы, что не может не радовать. – Я точно знаю, что ты умерла! Как ты вернулась?

– Наставник! – попытался влезть Лиамер.

Зря! Манеер вскинул голову в сторону воина и яростно скомандовал:

– Пошел вон! – и столько гнева в приказе, что я стала опасаться за жизнь моего заступника.

Тот, видимо, тоже проникся, не стал спорить, а быстро вышел.

– Вы тоже свободны! – велел безликий уже мужчине, у входа. – Я позову, если будут распоряжения.

Мы остались втроем, только краснокожий благоразумно помалкивал, занимаясь моей спиной.

Дэмиан снова чуть подался к моему лицу:

– Я задал вопрос!

"Только не вздумай говорить правду!" – встрепенулась соображалка.

– Послушайте, я ведь уже вам сказала, что не собираюсь умирать, это была чистая правда. Поверьте мне, никуда я от вас не денусь.

Ладонь, лежавшая на кровати сжалась в кулак.

– Хорошо! А как ты убила трех Белых?

– Тут все просто. Я поняла, что маленькая доза пара им ничем не может навредить, и просто вложила в каждый удар больше магии и целила сразу в грудь.

– Пар? – не понял он.

– Ну, та красная субстанция, что из ладоней выступает, если расслабиться, – смутилась я и поспешно добавила: – Я же никогда не видела никого из маулихакти и не знаю, как вы это называете, но то количество этой красной энергии, что получается при простом вызове, на этих не подействовало. Осыпалось просто. Вот я и подумала, что надо дозу увеличить. Они как раз меня ударили белым столбом. Решили, что убили и расслабились, поэтому и получилось. Просто от неожиданности.

– Белый столб? – не выдержал Хемах, он явно испытывал ко мне научный интерес и потому просто не мог не уточнить. Безликий не стал его выгонять, значит, вопрос к месту.

– Один меня плетью ударил, я ему ногу, кажется, сломала, еще попытались мечом врезать, а потом была вспышка белого света, и меня отшвырнуло по дороге. Вот после этого удара они решили, что я умерла. Обсуждали, как отрезать мне голову, хотели отнести своему господину, чтобы он посмотрел на последнюю чистокровную…

– А ты?

– Я их убила и пошла за эльфом, его уже ранили тогда. На тропинке нашла того, кому ногу сломала, и его убила, а потом нашла Амалиэля. Ему очень плохо было, но я так устала тогда, что почти не смогла помочь: рана кровоточила, но он смог подняться, и мы добрели до вас. А дальше все, – пожала я плечами. Честно говоря, рассказ получился не очень, но мне не хотелось рассказывать в подробностях все, что случилось. Впрочем, они и не настаивали на красочной повести.

– Ты хочешь сказать, что каждого убила одним ударом?

– Двух – одним в грудь, правда, это не важно, потому что их разорвало в клочья. Наверное, вы уже видели. А третьего просто раздавила. Я вообще не понимаю, почему у меня сил не хватило, ведь всего три удара, ну и щит на эльфа. Четыре простых действия, но когда стала залечивать рану у Амалиэля, поняла, что магии почти не осталось. Еле– еле смогла подлечить кое-как. Надо было и лучше, но у меня тогда в голове помутнение было. Шумело и в глазах двоилось… В общем, не смогла помочь как нужно.

– 'Четыре простых действия…' – странным тоном, не глядя на меня, повторил Хемах.

– Ты сказала, что тебя ударили плетью? – уточнил Дэмиан, зыркнув на уфира.

– Да, а что?

– Как ты смогла подняться после этого? – воскликнул Хемах. – Это же заклятье Белых!

– И что? – опять не поняла я. – Просто поднялась и все, точнее перевернулась, а дальше ударили этим столбом света. Не знаю, как вы его называете.

Ребята переглянулись.

– Значит, ты ничего не знаешь о Белых? – скорее констатировал, чем спросил манеер.

– Я знаю, что эти твари убили женщину в том дворе, и пытались убить Амалиэля, и хотели убить меня.

– Та женщина их и вызвала, – сказал Хемах и осекся.

– Из-за меня! – моментально догадалась я.

– Нет, – показал головой безликий. – Скорее всего, из-за нас. Люди боятся нас. Вот и обратились к клану Белых.

– Это из-за меня, – упрямо настаивала я. – Они говорили, что донос был про чистокровную, я точно не помню, как они сказали, но и я и эльф сразу догадались. Только почему они убили женщину?

– Это не совсем они, – начал объяснять Дэмиандриэль, – просто магия портала требует больших затрат жизненных сил. Установить стабильное окно могут немногие человеческие маги, ну и Белые, конечно. Та женщина была обычным человеком и открыть окно не смогла бы, если бы не согласилась отдать свою жизнь.

– У вас тут все такие фанатичные? – брякнула я.

– Ты не боишься? – удивился наставник. – Мне казалось, что ты станешь бояться.

– А чего бояться? Я – нечисть и логично, что меня хотят прикончить люди, – сказала я, вспомнив картинку с каминной полкой. Однако, я была не совсем права. Функцию рыцарей здесь выполняют Белые, а с ними мы дружить не будем никогда.

– Нечисть? – с трудом выговаривая незнакомое слово, повторил Хемах.

– Ага, – кивнула я, прикрыв веки. – "Нечистая тварь", "Злая тварь", "Нечистая сила"– это все, что не человек. Я не человек, значит, нечисть, и меня будут пытаться прибить все люди…

Дэмиан прикрыл мне рот и склонился к самому лицу.

– Никогда, слышишь, никогда не называй себя тварью!

Я пару раз моргнула. Лично я не видела в этом слове ничего плохого, даже ругательного.

– Но, вы же сами назвали меня так, – искренне удивилась я. – Помните? Это первое, что вы мне сказали, когда увидели. И потом, в этом слове нет ничего плохо, просто для людей, как мне кажется, все прочие существа – враги просто по факту своего существования.

Безликий отпрянул от меня, как от змеи.

– Знаете, у нас было двое на трое. Они проиграли, мы с эльфом остались живы – значит, выиграли, и я не считаю, что поступила неправильно! Можете меня казнить, но если бы была возможность вернуть время назад, я бы поступила так же! – после этих слов я не выдержала, отвернулась от Дэмиандриэля.

– Ника, я… – попытался что-то сказать наставник, каким-то осипшим голосом.

Но Хемах его перебил:

– Пойдем, ей нужно хоть немного поспать… Маулэя, постарайтесь отдохнуть. Я приду через пару часов проверить ваши раны.

Я на это ничего не ответила, просто постаралась отогнать все мысли и погрузиться в сон. И случилось маленькое чудо! Мне ничего не приснилось. Первый раз я именно спала. За все время этих событий мне так и не удалось нормально выспаться. Если и спала, то это было от потери сознания. Или же снились видения разных разговоров, черного огня и прочего бреда. А вот сейчас именно спала: крепко и сладко, без снов и видений.

Проснулась я от того, что кто-то легонько толкнул в плечо. Возвращаясь в реальность, подумала, что увижу любимую комнату, успела уже соскучиться по старенькой квартире. Устала я от этого кошмара. А еще пугало, что как я ни сопротивлялась, а начала видеть сон реальностью. Открыла глаза и увидела встревоженное лицо Хемаха. Не бледное, к моей радости, просто уставшее.

– Маулэя, как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Нормально, а что, не должна? – в свою очередь поинтересовалась я.

– Боюсь, что нет, – улыбнулся уфир с явным облегчением, – но вы нас все время удивляете, так что вполне возможно – все не так плохо.

– Долго я спала?

– Нет, несколько часов. Я успел немного подлечить вашу спину, да и тело борется с заразой…

– С какой заразой? – не поняла я, приподнимаясь.

Уфир помог перевернуться на бок и присел на стул около изголовья.

– Вы не знаете, но магия Белых губительна для нас, почти всегда смертельна, а у вас серьезная рана, так что на то, чтобы ее залечить потребуется время. К тому же есть много более мелких порезов, ушибов и ожогов. На них тоже уйдет немало сил.

Почувствовала острое желание извиниться за причиненные неудобства. Этот воин Амалиэля лечил, теперь вот меня латает. Уверена, что он занимался этим в одиночку. Местный эскулап ничем не поможет. С трудом подавила в себе этот порыв, спросила другое:

– А где мы сейчас? – комната была слишком большой, чтобы походить на корчму.

– В бастионе пограничной сотни латников графа провинции, маулэя. Мы перебрались сюда, как только Амалиэль рассказал, что случилось. Оставаться в корчме и так было не безопасно, а теперь просто глупо.

– Что, мы в осаде? – напряглась я. – Белые мечтают получить меня?

– В этом нет сомнений. Но, думаю, они настолько ошеломлены убийством трех своих братьев, что побоятся посылать отряд. Пока все спокойно, но это может поменяться в любой момент. Наставник оградил бастион защитой, так что нас найдут не сразу, да и потом напасть будет сложно. Если манеер готов к драке, убить его крайне сложно, почти невозможно.

– И что теперь?

Краснокожий опустил глаза.

– Честно говоря, я не знаю. Задерживаться здесь опасно. Но вы не можете пройти через портал. Дэмиандриэль уверен, что это слишком опасно для вас сейчас. Нужно ехать на лошадях, но ваши раны…

– С чего вдруг я не могу ехать? – возмутилась я. – У меня почти ничего не болит. Не думаю, что смогу сидеть в седле – спина не гнется, но если вы меня закинете в повозку, то будет просто отлично!

– Маулэя! – возмутился уфир. – Я просто не могу этого допустить, мы и так думали, что потеряли вас, а путь…

– Ой, тоже мне, великая потеря! – отмахнулась я. – Нужно отсюда уходить, пока не начались большие проблемы. Хемах, Амалиэль чуть не погиб из-за меня! Хотите, чтобы все здесь остались? Решайте быстрее: либо оставляете меня здесь, либо упаковываете и берете с собой, но вам точно нужно уходить!

– Но… – попытался заспорить краснокожий.

– Мне блондин рассказал, что манеер – лакомый кусок для Белых. Пока они не знают, что один из них здесь, но что будет, когда узнают?

По лицу уфира было видно, что мы подумали об одном и том же.

– Вы сказали Лиамеру, что несете за него ответственность, так вот и несите ее! Я не хочу, чтобы из-за моей глупости пострадали все. Надо уходить – значит уходите. Надо взять меня с собой – значит берите. У меня ничего не болит, а остальное не так важно. Заживет. Как, кстати, эльф?

– Почти прекрасно! Через пару месяцев целительных обрядов он будет полностью здоров! – с ноткой гордости за себя сказал Хемах. – Вы спасли ему жизнь! Я не понимаю, как вам это удалось, но вы спасли хакта…

– Глупости! – решительно перебила я. – Я ничего не сделала. Это все ваша заслуга. И давайте закроем эту тему! – последнюю фразу я произнесла максимально грубо. Больше всего на свете мне не хотелось обсуждения случившегося или нелепых благодарностей.

Краснокожий пристально посмотрел на меня. Потом глубоко вздохнул и тихо произнес:

– Пойду, поговорю с наставником. Как он решит, так и будет.

– Идите, – согласилась я, – только передайте, что если он решит остаться здесь, я сама встану с этой кровати и, если придется, поползу к нему с разговором. Если не хочет потерять свое лекарство от черной магии, то пусть думает головой!

Как ни странно, но Хемах на это ничего не ответил. Только как-то загадочно ухмыльнулся. Потом улыбнулся, тепло, по-дружески и поспешил за дверь. Уже думала предаться праздным размышлениям. Например, на тему, где здесь можно найти воды? При мысли о еде замутило так, что захотелось научиться питаться солнечной энергией. Образ тушеного мяса от Веоренты едва не спровоцировал экстренную эвакуацию желудка через рот. А вот пить хотелось немилосердно.

В комнату ворвался Амалиэль. Волосы всклокочены, под глазами сизые синяки. Блеск уникальной авантюриновой кожи как-то потускнел. На босых ногах брюки из тонкой струящейся ткани. Торс перемотан бинтами. На них, что несказанно обрадовало, крови не было. И,собственно, все. Парень вбежал почти голый. Будь я хоть немного романтичной натурой, решила бы, что он в меня влюблен.

Устало на него посмотрела. Невольно сравнила себя с родителем подростка, хотя откуда такие сравнения? Ума не приложу.

– Что ты здесь делаешь? Тебе лежать надо, а ты скачешь молодым конем!

– Маулэя, – он замер на середине комнаты, – вам нужно срочно бежать отсюда!

– И с чего бы?

– Дэмиан, он желает вашей смерти! Все они, все маули. Я уверен, что и Совет казнит вас! Вы должны скорее бежать! – глаза горят, грудь вздымается. Даже не верится, что ему за семьдесят.

Вздохнула и попыталась приподняться, но ничего не вышло. Спина на уговоры не поддалась.

– Успокойся и присядь.

– Нет! Вы не понимаете, для них важна не ваша жизнь, а то, что внутри вас. Совету глубоко плевать на чистокровных, тем более на последнюю из них. Вам нужно бежать!

– Амалиэль, успокойся немедленно!

– Я видел, что он с вами сделал! Он убил свою маули! Если у него поднялась рука на самое дорогое, то и вас он беречь не станет!

– Я все знаю! – не выдержала я.

– Как? – опешил эльф.

– Амал, – не знаю, можно ли так сократить его имя, но выговаривать полностью просто не хватало терпения, – подумай сам! Вы меня никогда не видели и не знаете, кто я. С чего твоему наставнику заботиться о моей жизни? Для подобного должны быть причины, а их нет. Единственное, что ему интересно, и, как я понимаю, интересно вашему Совету – это то, почему черная магия меня еще не убила. Ваш манеер думает о вас больше, чем ты полагаешь. Ему плевать на незнакомую меня. И это правильно! Если бы у меня была возможность найти средство от болезни, я бы тоже не стала рассуждать об одной жизни. Так что твой наставник, может, и не во всем прав, но во многом. И он меня не убивал.

– Я видел! Я все видел! Он вас… заживо… – юноша сорвался на крик, но последние слова произнес шепотом.

– Ты все не так понял, – попыталась я снова. – Он думал, что я умерла сразу, как мы до корчмы дошли…

– Что? Но мне говорили, что у вас нет серьезных ран, что вы просто…

– Дурак ты! – убежденно заявила я. – Тебя просто никто волновать не хотел, правду не говорили, чтобы ты не начал винить себя. Но Дэмиандриэль действительно меня не убивал. Он думал, что я… ну ты понимаешь, поэтому и сделал то, что сделал! А что до Совета, так я сама не знаю, что они сделают. Могут и казнить. Но это вопрос не твой, а властителей. Что с тобой вообще? Ты был таким галантным, воспитанным, а сейчас ворвался в комнату болеющей девушки почти голым. Это особенность всех хактов?

Эльф стушевался и покраснел. А затем резко встрепенулся. Спина выпрямилась, и он стал похож на того Амалиэля, который олицетворяет собой прекрасный образ эльфийской расы. Глупая и нелепая ситуация. Но больше меня удивило собственное желание защитить Дэмиана. Не первый уже раз со мной такое. Странно. Мужчина он, конечно, привлекательный, но влюбленности у меня к нему точно нет. Однако, каждый раз, когда его пытаются в чем-то обвинить, мне хочется оторвать обидчику голову.

Эльф скользнул по мне взглядом и, кажется, только тут меня разглядел. Лицо вытянулось. Он бросился ко мне.

– Ника, это все из-за меня!

Вот так и знала, что он это скажет.

– Нет! Это случилось из-за Белых, и из-за того, что они решили, что я чистокровная. Ты тут вообще не причем.