Текст книги "Увидимся в Новом Свете (СИ)"

Автор книги: Марьяна Брай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

Проснулась я от плеска весел о воду. Быстро встала, бросила в огонь несколько веток, чтобы стало светлее и пошла к озеру. Было еще темно, озеро стояло в тумане как в молоке. Сложно было разобрать кто в лодке, но там были трое.

– Бернарду тоже пришлось плыть с ними, иначе она не хотела садиться в лодку, – из тумана на меня шел Малкольм, и говорил каким-то извиняющимся тоном.

– Ну, надо, значит надо, они же вернутся сегодня?

– Нет, Сквонто сказал, что их не будет дней пять.

Парень опустил голову и поплелся к костру, где Пэвэти уже ставила над огнем котел. От тумана было сыро, и я только сейчас поняла, что мои плечи замерзли, хоть и были накрыты. Скорее всего, кто-то укрывал нас утром с головой, потому что на нас с Клер, кроме своих, были одеяла Бернарда и Сквонто.

– Ее увезли, – из-под одеяла спросила Клер.

– Да, не вставай пока. Сейчас мы заварим чай. Или иди сразу в дом, иначе простынешь.

– Нет, мне тепло, я полежу еще немного.

– Ты не заболела? – я присела возле нее и просунула руку под одеяло, пощупав лоб. Клер горела. Только этого нам не хватало ля полного счастья.

Это заметила Пэвэти и откинула одеяло:

– Вставай, иди, иди, – приказывала она.

– Я не могу, я хочу спать, – ответила Клер и закрыла глаза.

– Малкольм, подними ее, поставь на ноги, – продолжала командовать девушка.

Юноша поднял Клер, но при попытке отпустить ее, она просто повалилась на пол мешком. Он подхватил ее и смотрел на нас испуганными глазами.

– Неси в дом. Скажи, чтобы ее раздели и положили на сухое, накрыли одеялом, и не давали воды, – спокойно и по-деловому продолжала Пэвэти.

– Я с ней, – уже было бросилась я за ними, но Пэвэти поймала мою руку:

– Нет, ты мне нужна.

– Что с ней? Она простыла? – не унималась я.

– Нет, это духи. Она два дня ничего не ела и не пила, я вижу кто и сколько пьет, и ест – женщины должны следить за этим всегда. Как только кто-то перестает есть, значит духи вошли и места для пищи не осталось. Пока духи не уйдут, человек не может себя носить. Они заставляют его лежать – так им легче забирать его душу.

– Что нам делать, Пэвэти, Сквонто уже далеко, а мы даже не знаем в какую сторону за ними плыть, – я не находила себе места.

– Расскажи мне, почему она была так расстроена? – Пэвэти отливала воду из общего котла в небольшую миску, доставала свои мешочки, и насыпала в кипяток травы из нескольких, потом перемешивала, и закрыв глаза говорила что-то совсем другим, каким-то горловым голосом.

– Она переживала, что Сквонто поверит Аннет, что он подумает, будто она падшая женщина.

– А почему это так важно?

– Важно, что он узнает?

– Да.

– Потому что она любит его, Пэвэти, а он отвернулся от нее.

– Он отвернулся?

– Даже я это вижу. После криков Аннет, он старался не встречаться с ней взглядом, но при чем здесь это, Пэвэти, ей нужен врач, – я поняла, что она отвлекает меня, делая свое питье, но и я поняла, что перестала суетиться, поток моих мыслей занят исключительно поиском причины ее болезни.

– Она так испугалась, что решила не жить, если о ней подумают плохо, Элиза, ее душа решила не жить, а тело быстро слушается своей души.

– Тело, в котором живет душа, не может так быстро ее послушаться, потому что желание есть и пить – основные физиологические потребности, – спорила я с ней, и думала в какую сторону мне бежать, чтобы спасти Клер.

– Вы все неправильно думаете. Это душа носит тело, и может легко оставить его, чтобы взять себе другое тело. Наши шаманы, что живут далеко от племени долгое время голодовки, – путалась она, чтобы объяснить мне суть ее слов. – Потом они получают душу птиц и животных, видят их глазами, бегут их ногами, и ведут их туда, куда хотят.

– Но Клер точно не хотела перейти в тело животного.

– Только ее душа знает, что она хотела, не ты, – ответила мне девушка и подала миску: – надо чтобы она выпила все до капли, потом накрыть ее теплыми одеялами. Закрыть вместе с логовой.

– Хорошо, а что дальше? – ответила я, приняв миску, и наблюдая, как Пэвэти берет палку с привязанным наконечником.

– Ждать, когда ее душа решит остаться в этом теле. Она брезгует его, ей неприятно в нем, – ответила Пэвэти, и ушла к озеру.

– Ты куда направилась?

– Ловить рыбу, нам нужна еда, – спокойно ответила Пэвэти.

– Вот так, это словно происходит не со мной. Что за чертовщина с этой долбанной любовью, с этой припадочной Аннет. Даже Маргрет ведет себя как кошка. На наш форт сбросили с самолета каких-то любовных снадобий? – прокричала я в туман, и повернулась было, чтобы пойти к дому, но наткнулась на Джейкоба:

– Я могу чем-то помочь вам? – смущаясь спросил он.

– Нет, спасибо, но как только рассветет полностью, уляжется туман, вы с Малкольмом можете продолжать вчерашние дела. Сквонто и Бернард увезли Аннет к могавкам. Простите нас за вчерашнее, вы, наверное, и не думали, что попадете в такой сумасшедший дом, – я ответила, и поняла, что вообще забыла о Джейкобе.

Клер раздели, уложили на согретый о камни из костра матрас, застеленный новой тканью, укрыли таким же отрезом, а сверху двумя одеялами. Мне стало не по себе. Словно соборовали на смерть. Во все новое. Сестры стояли кружком вокруг, и она, лежащая на полу, выглядела как мертвая.

– Так, девушки, пятеро в кухню готовить завтрак, остальные вместе с Маргрет, затопите печь, двигаем ее ближе к ней, а потом вы выбираете самый веселый псалтырь, какой-нибудь праздничный, и о том, что жизнь сильнее смерти, и начинаем петь его с улыбками, как на Рождество, – разогнала я эти изваяния, и присела с Клер.

Миска была большой, но я нашла большую ложку. Барбара держала ее голову у себя на коленях, нажимала на щеки, размыкая челюсть, и запрокидывала голову каждый раз, когда я выливала в ее рот отвар. Я не знала, что в нем, я не знала, как скоро он поможет, да и поможет ли вообще, но я считала, что это простуда. У нее нет сил, она мерзнет, у нее высокая температура.

Я помнила, что высокую температуру нужно повысить прогреванием, чтобы запустить этот процесс умирания болезни в организме – больше я ничего не знала. Логики эти действия не были лишены.

Печь нагревалась быстро. Как только я закончила поить ее из миски, мы подтащили матрас ближе к огню, подложили с обоих сторон еще два матраса, свернув рулонами, и накрыли ее всеми одеялами, что у нас были. Над ее лицом я оставила лишь простынку. Она, будто, нагревала комнату сильнее чем печь, но через пару часов, открыв простынку очередной раз, я увидела, что по ее лицу скатываются крупные, капли пота, словно она в парилке.

– Ну, слава Богу, она уже не такая горячая, – прошептала я Маргрет. – Идите обедать. Я останусь с ней. Я хотела, чтобы ушли все, мне нужно было поговорить с моей Лилей.

[9] Анжин – Шаман североамериканских индейцев, заклинатель.

Глава 63

– Помнишь, когда готовились к экзаменам, а мальчишки звали на озеро? И ты тогда мне сказала, что, если сдадим и поступим, у нас этих озёр будет не счесть, а вот если завалим, так и будем чужих приглашений ждать, – вкрадчиво и с улыбкой разговаривала я с Лилей, словно она сидела рядом, приклонив голову на мое плечо.

Лиля ровно дышала, иногда открывала глаза, но тут же снова проваливалась в беспокойный сон. А я болтала и болтала, боясь этой тишины, прислушиваясь к ее неровному дыханию, промакивала бусины пота с лица влажной тряпкой.

– Так вот, сколько еще будет этих Сквонто, а ты должна быть, потому что тебя мне никем не заменить, поняла меня, сестричка? Так что, давай, подружись обратно с этим телом, да и нечего на него грешить – Джози была хорошей девушкой. Это жизнь такая у нее была – невыносимая. А она не хуже тебя. Твоя душа выбрала достойную.

– Иди поешь, я побуду с ней, – в дом неслышно вошла Малышка. Я не знаю, сколько она тут стояла и слышала ли мой монолог, мне было все равно, лишь бы его слышала Лиля.

– Хорошо, пойду, только смотри, чтобы дышала, Пэвэти сказала, что до ночи должна прийти в себя, но только если жить сама захочет, – я говорила девушке о Клер, как о самом дорогом, что у меня есть, а та смотрела на меня внимательно, и не перебивала. – Абигейл, зови меня, если что, я только горячего попью и вернусь.

– Поешь там, с утра так ничего и не ела, если обе рядом ляжете, никому лучше не станет, – тоном заботливой, но строгой матери ответила Малышка и махнула на дверь.

Пэвэти налила мне полую миску горячего, жирного рыбного бульона, который я принялась жадно пить через край. Я вспоминала как мы пару лет назад ездили в очередной поход, где для нас вытаскивали прямо в лодку сети с жирными рыбинами, а потом на берегу рассказывали, как варить «двойную» уху. Сегодняшний бульон был очень похож на тот.

– Сверху, самый жирный я слила. Он вон в том котелке. Травок туда положила, тыкву размяла. Его пить можно. Как проснется, надо чтоб сразу все съела, поест и заснет снова. Дом топите до жары, – убирая посуду после ужина спокойно говорила Пэвэти.

– Присядь со мной, Пэвэти. Ты никогда не говорила кем тебе приходится Сквонто. Ты ведь молодая, почему за ним ходишь? – постучав по лавочке рядом с собой, подозвала я девушку. Она села, взяла кружку и долго отпивала из нее горячее варево с сильно пахнущими травами.

– Мой отец просил Сквонто следить за мной. Он погиб, когда мне было мало лет. Сквонто везде меня брал с собой, а когда уезжал в Англию я жила с женщиной в деревне. Он меня говорить учит, а тут сказал, что с вами я быстрее начну говорить, и правильно. Он говорил, что скоро много здесь будет людей, и они с собой сюда привезут свои законы и правила, – она говорила грустно, протяжно, иногда вспоминая слова, смотрела на меня, чтобы удостовериться – правильно ли она говорит.

– Это правда, скоро здесь будет много людей, но будут и плохие люди, Пэвэти, ты должна знать это.

– Знаю, только все равно, нам ведь некуда уйти, тут наш дом. Сквонто не зло, просто не любит долго на одном месте оставаться. Я и не ожидала, что он останется. Говорил, что его там ждут духи…

– Он должен был умереть там, Пэвэти, если бы вы не ушли с нами.

– Он знал, только нельзя менять что духами уже предрешено. Вот они и пришли к нам сюда, раз он им не остался.

– Он знал, что умрет?

– Ему сказал вождь, что видит его душу, просил не ходить к вам, потому что боль видел.

– Это не от нас, это от других людей. Но смерть теперь ушла от него?

– Она не оставит все так, значит, других берет вместо него.

– Клер может умереть?

– Если жить не захочет сама.

– Она без Сквонто не захочет, – решила я открыть карты. Мне было интересно – что еще знает эта девочка.

Человеку никто не нужен, только своя душа, Элиза. Остальные люди свободны, и если душа так тянется к другому человеку, значит знала раньше эту душу, до рождения еще, может даже столько жизней назад, сколько не сосчитать.

– И что?

– Если ее душа знала его душу, значит и его тоже знала, ему только вспомнить нужно. Не каждый может так быстро почувствовать, – речь Пэвэти немного замедлилась, и я увидела, куда она смотрит. У дома с Джейкобом стоял Малкольм.

– Он тебе нравится? Значит, твоя душа тоже знала его душу?

– Нет, не так, я не умру без него, значит души встретились впервые. А чтобы до смерти – так бывает редко, вернее почти не бывает. Старейшины говорили об этом, только вот никто не знает такие души. Не бойся, Сквонто вспомнит ее, только может много лет пройти, но он тоже не сможет жить, если потеряет ее.

– Ты говоришь так, как будто он это знает.

– Он не знает, он догадывается. Только долго, у него много мыслей, много дел.

Спали многие сегодня на улице, потому что в доме было жарко. Клер проснулась глубокой ночью. Малышка толкнула меня в бок и пошла к очагу, чтобы погреть приготовленный Пэвэти бульон, а я подползла к ней и посмотрела в ее лицо – ее глаза были такими темными, что мне стало не по себе. Она заметила, наверное, этот мой взгляд, сдвинула брови и спросила:

– Что, совсем плохо выгляжу? Сними с меня эту тяжесть. Мне кажется, что я лежу в котле с горячей водой, а сверху на мне лежит слон.

Ее голос был слабым, но она пыталась шутить, а это значило, что не все потеряно. Это значило, что она вернулась.

– Мне снились экзамены, мне снилось как нас звали купаться на озеро…

– Когда ты спала, я рассказывала тебе об этом, – перебила ее я, видя, что говорить ей тяжело, и удивилась, что она слышала меня. – Нужно выпить весь бульон, в нем лекарство. Я попою тебя из ложки, а твоя работа глотать, хорошо?

– Хорошо, только я не обещаю, что осилю всю эту миску – у нас за поесть главной всегда была ты, – она смеялась, и все больше давала мне надежды.

– Ничего не болит?

– Нет, только жарко и мокро.

– Ну, это ты переживешь, помнится, ты очень любила баню.

– Да, нам стоило бы построить здесь хоть что-то похожее на нее.

– Ну, настоящую мы, боюсь, не осилим, а вот походную – легко. Глины у нас, хоть Голема лепи. Внутри наложим кучу камней, под ними – очаг, и все. По-простому. И попариться там можно будет, и помыться в тепле. А лоханей нам Малкольм навыстругивает – ему, по-моему, очень понравилось.

Я говорила и говорила, строила планы, делилась ими с Клер – так мне было спокойнее, так я понимала, что мы живы, и что у нас есть шансы на жизнь.

На улице вдруг начался гомон, я слышала разговоры у реки, потом голоса перекинулись к кухне, и там к ним присоединились голоса Барбары и Маргрет, а потом уже шепот Малкольма возле дома.

Я напряглась, уставившись на дверь. Куча одеял, что лежала сейчас на Клер не давала ей посмотреть туда, и она занервничала, заелозила, одними глазами спрашивая меня: «что там»?

Дверь открылась и в комнату влетел Сквонто. Он быстро окинул взглядом кучу, меня, двух девушек, что дремали у двери, потому что ближе к огню было невыносимо душно.

– Принесите большое корыто, и все уходите отсюда, – крикнул он и показал нам на двери. – Элиза, приготовь чистые простыни и постели у очага три матраса друг на друга.

Мы даже не смели задать ни одного вопроса. Я нашла новые отрезы, что девушки разрезали и подрубили для новых простыней, притащила матрасы, сложила кучей, поверх постелила пару простыней, и еще пару положила рядом.

Девушки принесли деревянное корыто, он указал на котел, что стоял на очаге, и мы вместе перелили его в корыто. Клэр смотрела на это все широко открытыми глазами, но не могла сказать ни слова.

– Теперь уходите, – крикнул он, и начал снимать с Клер эту гору одеял. Я вышла, глубоко вдохнув, выдохнув.

Внутри стало тихо и спокойно.

– Ты же не думала, что я тебя брошу, ты же не думала, что мне важны слова? – приговаривая нежно, и в то же время, серьезно, Сквонто скинул с Клер все одеяла. Под мокрой простыней она была без одежды, и автоматом прижала к себе последний, самый тонкий слой пирога, что скрывал ее.

Он, не церемонясь, вместе с простыней, поднял ее и усадил в это корыто. Поливал водой, шептал какие-то незнакомые ей слова, и она даже не поняла в какой момент эта простыня упала на ноги.

Она не отрывала глаз от него, ловила каждый его взгляд на нее, каждую эмоцию, разгадывала, что она значит.

Он насухо вытер ее чистой простыней, уложил в чистую постель, разделся до нага и лег рядом.

– Твоя душа может быть в каком угодно теле, и даже через века она будет искать меня, как и моя душа твою, – шептал он, целуя ее глаза, нос, губы. – Ничего не смогло бы нас с тобой разлучить, и ты уже спасла меня. Неужели ты думала, что я не вижу этого?

– Почему тогда ты молчал, – всхлипывая все сильнее и сильнее спросила его Клер, стараясь как можно ближе прижаться к его груди, уткнуться носом в его шею.

– Нам нельзя было показываться духам. Их зависть убила бы наши души.

– У нас это называют завистью Богов.

– Они нашли нас, значит больше нечего бояться. И мы оба расплатились уже за все. Больше нас не разлучат. Скажи мне свое имя, – тяжело дыша спросил Сквонто

– Лилия.

Глава 64

Бернард остался у могавков с Аннет, иначе она кричала и царапалась, вырывалась, и грозила расцарапать всем глаза. Сквонто решил вернуться в какие-то доли минуты, просто почувствовав, что это необходимо. Сердце колотилось как после быстрого бега, и он боялся опоздать к Клер – он чувствовал, что все дело в ней.

Когда он сошел на берег и увидел всех спящими на берегу, то поспешил в дом. Он не слушал бегущую за ним Пэвэти, боялся, что его страхи окажутся ерундой в сравнении с тем, что будет, если он потеряет Клер.

Это мне рассказала днем Клер, которая вышла в огород к обеду, словно и не лежала вчера с температурой, после которой мало кто выживает.

Женщины молчали, и все разговоры были о делах, о планах. Мы приступали к уборке урожая, а это значило, что теперь почти все время мы должны работать, не разгибая спины. Важно было все убрать до дождей.

Прошло две недели, мы заканчивали с картошкой, оставив тыквы на более поздний срок, и я ловила себя на том, что постоянно смотрю на озеро, но Бернард не возвращался. Сквонто лишь однажды сказал, что он вернется только тогда, когда могавки скажут ему, иначе, они не оставят Аннет у себя.

У меня было ощущение, что это все на руку Аннет, и чем дольше там Бернард, тем сильнее она верит в то, что он остался с ней. Я пыталась гасить эту глупую ревность, но у меня плохо выходило. Я недоумевала – как можно так прикипеть к человеку, который не вызывает особых эмоций, не так сильно притягивает к себе.

В последние дни августа к нам пристали лодки могавков, на одной из них был Бернард, но они пришли еще по другой причине – их люди встретили в Монреале человека, который просил передать Сквонто известие.

– Джейкоб, хозяин твоей фабрики продает станки, недавно пришло письмо из Англии. Мы должны срочно ехать в Монреаль, – сходя с лодки расшифровал слова могавков Бернард.

– Но у нас нет денег, Бернард, – погрустнел Джейкоб.

– У нас есть небольшой запас, а еще мы заработаем на сладостях, плюс у нас теперь есть картошка, о которой мало известно в Монреале. Не думаю, что кто-то бросится купить оборудование, применение которому считают бесполезным, – ответила я, чем привлекла внимание Бернарда.

Он долго смотрел на меня внимательно, потом опустил глаза и побрел к дому, на ходу переговариваясь со Сквонто.

«Ну и вали, ни черта не понимаю, что его так изменило, но меня начинало раздражать такое поведение. А с другой стороны, чего я хотела, если сама же и сказала, мол, никакой любви у меня к тебе нет, так что, если хочешь, можешь конечно ждать, но я бы не стала…» – думала я, шагая обратно к огороду. Пусть сами придумывают как им добираться до Монреаля, и где найти денег, раз мои предложения кажутся им странными.

Урожай был хорошим. То ли потому что мы ухаживали за овощами и поливали, то ли потому что земли были свежими. Наши склады были полны, и это говорило о том, что за зиму можно не переживать – в лесу много мяса, в закромах овощи, сушеная рыба, грибы и ягоды. Шиповник и малина, которые мы нашли в большом количестве, были хорошим подспорьем в вопросах витаминизации нашего форта.

Мужчины и Клер, которая теперь всюду сопровождала Сквонто, отправились в Монреаль. Неделю мы готовили безе, чтобы получить хоть какие-то деньги. Благо, продавать его можно было дорого, и рецепт никто и не смог повторить.

Я накопила немного жира от индюшек, и приготовила жареную картошку, которая пришлась по вкусу всем, и теперь при готовке девушки отделяли весь жир от тушей косуль и птицы, чтобы полакомиться новым продуктом.

Хоть дела и шли не плохо – у нас была еда, одежда, инструмент, покупка чего-то дорогого была затруднительна, потому что нужны были деньги. Чтобы купить необходимый станок, нужно было еще пару раз по столько, сколько у меня осталось от участия в боях. И я начинала думать о том, чтобы повторить это.

– Элиза, даже не думай, ведь второй раз тебе может и не повезти, или нарвешься на бандитов, – отмахивалась Клер от моего предложения.

– Но больше вариантов нет, Клер.

– У нас еще есть время, и мы можем хоть неделю прожить там, торгуя безе, закупая продукты в Монреале.

– Не забывай, что нужны лошади, чтобы тянули этот груз, сами вы точно не сможете. Я должна ехать с вами, а вот Малкольму можно остаться здесь с девушками.

– Мы берем его, и берем Малышку, и Барбару, нас будет много, Элиза, но ты здесь будешь полезнее.

– Это даже не обсуждается, Элизабет, – вступил в разговор подошедший на кухню Бернард.

– А ты то чего командуешь? Я и без тебя могу разобраться что мне делать, а что нет, – ответила я зло.

– Я знаю, что можешь, но в этот раз Малкольм будет полезнее там, а ты здесь. Я знаю, что мы можем сделать. Управляющий, что имеет все документы на оборудование, игрок и выпивоха. Он клюнет и на меньшую сумму, а лошадей мы сможем взять в аренду, если не удастся их выкупить, – спокойно отвечал он, наливая чай из горячего чайника.

– Мне ваш план не кажется хорошим, Бернард.

– Но у нас нет другого плана, Элиза. Плот мы построим здесь, и спустим его до Монреаля без труда. На нем мы повезем часть урожая на продажу, и за неделю мы продадим его, потому что там мало развиты огороды, а есть хотят все. А еще, там стоят шхуны, что привозят много виски и железа, но не привозят овощи. Моряки с удовольствием берут все, загружая судно в обратный путь.

– Хорошо, делай как знаешь, – отмахнулась я от него, и обратилась к Клер:

– Не забывай о пюре, запеканках, и прочих простых вещах – нужно только дать попробовать, и люди охотнее будут покупать картошку. Продавай ее только дорого, хорошо?

– Хорошо, – ответила Клер и обняла меня. – Вот увидишь, мы все сделаем, и будем спокойны за форт, потому что здесь остаешься ты. Девушки Барбары научены стрелять из мушкетов, и с тобой они смогут реагировать быстрее.

Я снова оставалась одна. Несмотря на то, что нас было много, я была одна. Работы предстояло много, но казалось, что остаюсь здесь в одиночестве, посреди глухого леса, на чужой земле.

Клер цвела. Ее мысли и слова теперь были спокойными, все движения размеренными и точными, она больше не пугала своей невнятностью, перестала быть чрезмерно осторожной – она доверилась Сквонто, который оберегал ее.

Я, в глубине своей души, боялась, что со временем она отдалится от меня и мне придется остаться одной. От этих мыслей к горлу подходила дурнота, голова начинала кружиться. Мы считали наш прежний мир слишком опасным, слишком хищным, чтобы существовать там поодиночке, но здесь было не лучше.

В первых числах сентября они выдвинулись в Монреаль. Три лодки, плот, загруженный овощами, продуктами в дорогу, веревками и минимумом необходимой одежды. Они должны были купить нужный нам станок, имея только одну треть от всей суммы. Я смотрела на них так, словно никогда больше не увижу, и отгоняла от себя эти мысли.

Барбара и Малышка стали мне лучшими помощницами еще в Плимуте, и я не боялась доверять им, хоть и не могла говорить с ними открыто. Бернард был слишком незнакомым элементом моей жизни, но его терять тоже не могла, потому что где-то в глубине сердца тоска по нему разгоралась все сильнее, особенно в моменты разлуки.

Мы переселились в дом, где мужчины до последнего дня перед отъездом утепляли мансардный этаж – уголок под крышей, который не будет использован под хранилище.

На костре сейчас готовили только если нужно было долго варить, а чай кипятили в очаге дома, чтобы к ночи было теплее. Осень и надвигающаяся зима пугали, наваливалось какое-то отчаяние. Бороться с ними помогала лишь работа. Уборка тыквы оказалась не простым делом, а если учесть, что многие из них с трудом можно было обхватить, уставали мы все как будто работаем на железной дороге в три смены.

Глава 65

В середине сентября, когда я уже было собралась направиться в Монреаль, к нашему берегу пришли индейцы. Мы всегда старались их угостить, развеселить, подолгу сидели с ними, и благодаря Пэвэти узнавали их историю, их предания.

Нам уже были понятны основные предложения, некоторые словосочетания и их мимика. Мы старались говорить на их языке, хотели, чтобы они видели наши старания.

– Они сказали, что наши люди в нескольких часах на лодке. Они везут грузы по воде. Их тащат с берега лошади, – радостно перевела Пэвэти.

– Спроси сколько их? – перебила меня Маргрет, и ее глаза заблестели. Да и каждая из нас, что прожила больше месяца здесь в ожидании вестей, словно ожила. У меня в сердце зажегся огонек, что, набирая обороты, грел меня все сильнее и сильнее.

– Они говорят, что возвращаются все наши люди, – быстро перевела Пэвэти, но мы и так уже поняли их слова

– Бог услышал наши молитвы, – грохнулась на пол Маргрет, а следом за ней еще несколько девушек. Баб с «падучей» становилось меньше, но, чтобы совсем искоренить это потребуются годы и годы.

Я и еще пятеро девушек из команды Барбары решили не тянуть кота за хвост, и быстро переодевшись, решили идти по берегу, до ночи мы должны были обязательно встретиться с ними. Скорее всего, наша помощь будет не лишней.

Девушки собрали еды, мы упаковали все в наши рюкзаки, и вышли по нашей стороне реки в сторону будущей Канады.

Несмотря на болота, которые приходилось обходить, на валежник, который, скорее всего, нам придется разбирать на обратном пути, мы шли с отличным настроением, а я с огромной радостью от скорой встречи с Клер.

Очень большой плот мы увидели вечером с возвышения, где уже практически заканчивалось озеро. К нему с берега тянулись веревки. Людей мы не видели, но радость от скорой встречи придавала сил идти быстрее, не обращая внимания на усталость.

– Стой, – услышали мы знакомый голос Малкольма из темноты.

– Это мы, Малкольм, это мы, – бросилась я в темноту, откуда раздался голос, и из-за куста вышел наш мальчик, что за это время как будто вытянулся, похудел.

– Что вы здесь делаете? Сквонто услышал треск, и велел проверить, вот он и пошутил надо мной, скорее всего, знал, что это вы, иначе, не расселся бы там спокойно. Идемте, скорее, мы покажем вам все.

– В темноте вы много не покажете, дорогой, – еле успевали мы за ним, но через несколько минут вышли к костру, вокруг которого сидели люди, что были для нас теперь самым дорогим – они стали нашей семьей, нашей опорой, нашими друзьями и нашей единственной надеждой на выживание.

Скорее всего, мы были для них тем же, и это грело еще больше. Клер дремала, положив голову на колени Сквонто, Барбара и Малышка перешептывались, Бернард обсуждал что-то с Джейкобом.

– Я привел к вам несколько лосей, – начал было Малкольм.

– Да, я так и сказал, что там либо лоси, либо наши леди, которых мы услышали еще засветло, – смеялся Сквонто.

– Да ты что, Сквонто, почему ты не сказал, что слышал их? – подскочила Клер, и с разбегу обняла меня.

– Злой у тебя мужчина, дорогая, – язвительно заметила я, и засмеялась, боясь повернуть голову к Бернарду.

– Нет, это не злость, это чтобы вы научились уже ходить по лесу. Вас могли поймать индейцы, которые услышали вас от самого Монреаля, – продолжал смеяться индеец, пока все обнимались и шумно радовались встрече.

– У нас все получилось, Элиза, – услышала я в какофонии голосов слова Бернарда.

– Я очень рада, и рада, что вы все целы и здоровы. С горы мы видели плот. Как вы его притащили против течения? – решила уйти от разговора с Бернардом я.

– Две лошадиные силы и несколько наших, – ответила Элиза.

– Тяжело? – переспросили девушки, что пришли со мной, и сейчас слушали рассказ о пути от Малышки.

– Иногда казалось, что все оторвется, и поплывет обратно в Монреаль, – смеялась Клер, подкидывая дров в огонь, а мы доставали из рюкзаков домашнюю еду.

Мы быстро перекусили, запивая небольшими порциями виски, который несла домой Малышка. Лошади стояли недалеко, а вот привязанный у берега плот, и правда, вызывал уважение к его изобретателям. С факелом мы спустились ближе к реке, и я наконец рассмотрела этот чертов станок, что в разобранном виде выглядел как гора металла.

– Если дело не пойдет, я все это перекую, и у нас будут гвозди еще для десяти или даже пятнадцати домов, – смеялся Малкольм, а я шутя грозила ему кулаком.

– Завтра мы все расскажем, но, если бы не хитрый Бернард, мы не смогли бы купить эту кучу железа, – перед сном сказала мне Клер.

Я легла, и долго притворялась спящей, прежде чем поднять голову, и посмотреть в сторону того места, где спал Бернард. В свете гаснущих углей я встретилась с ним глазами, увидела его улыбку и грохнулась обратно, чувствуя себя полной дурой, которую поймали на таком слабохарактерном жесте, что у меня загорело лицо. Но еще сильнее я почувствовала камень, о который ударилась головой – на затылке точно будет шишка!

«Какого черта, дура, какого черта я вытаращилась на него?» – крутилось в голове, и я корила себя за этот поступок.

– Можно я перелягу сюда? Так тебе будет удобнее подсматривать за мной, иначе, свернешь голову о камень, когда в следующий раз так сильно откинешь ее назад, – прошептал он надо мной, но я лежала, боясь открыть глаза.

– Еще чего. Никто не подсматривал. Просто не спится, – набравшись смелости, и собрав в «кучу» лицо, ответила я и открыла глаза. Он стоял надо мной, держа в руках куцее одеяло и куртку.

Расстелив куртку на земле, а под голову приладив небольшое полено, он улегся лицом ко мне и укрыл плечи:

– Удобно? Могу предложить свое плечо, – указал он на камень под моей головой. – Как ты голову не разбила с такого размаха. Сейчас не болит потому что виски скрасил ощущения, а вот утром может стать хуже. Не отказывайся.

Он подвинулся ближе и вытянул руку, предлагая лечь на нее головой. В течении пары секунд в моей голове пронеслась мысль о том, что я буду лежать к нему слишком близко, но я отмела эти мысли и подвинулась к нему, подтаскивая свой тощий матрас.

– Не переживай, никто не подумает о тебе плохо, потому что я не отменял своего предложения, и ты все еще можешь считаться моей невестой, если хочешь, – прошептал он в мой затылок и положил вторую руку мне на плечо.

Я напряглась, а потом решила плюнуть на все, потому что именно в эту минуту я поняла – тот огонек, что грел мою душу был не только от Клер. Меня радовало и его возвращение. Я засыпала с мыслями о том, что жизнь очень короткая, а в этих условиях она может пройти и вовсе незаметно.

Мне снились горы, которые мы переходили на пути из Плимута, мне снился Квебек, наш форт, озеро, в котором мы купались все лето, мне снилась какая-то непонятная мне радость, и только под утро я поняла, что я наконец приняла эту жизнь, смирилась или сжилась с мыслью, что моего прошлого больше не будет. Раньше мне снилось только мое прошлое, а если быто точнее – будущее этой земли.

Проснувшись ночью от того, что замерзли руки, я вспомнила, что лежу так близко к Бернарду, что от него моей спине сейчас тепло. Он накинул на нас и свое одеяло, и его спина теперь была не укрыта, но он дышал ровно, не трясся как я. Вот сейчас я могла его рассмотреть без страха.