Текст книги "Залив Гавана"

Автор книги: Мартин Круз Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

28

В апреле неожиданно выпал снег. Он запорошил улицы, кружился на перекрестках. Грузовики двигались по набережной с дальним светом – зимняя привычка, отделаться от которой было не проще, чем от самой зимы.

Аркадий вышел из министерства обороны на Фрунзенской набережной и спустился к воде в надежде на то, что возле реки воздух чище. Но в городе от выхлопных газов никуда не денешься. Та же пелена, смешавшаяся со снегом в обычный городской коктейль. Уличные фонари раскачивали круги света из стороны в сторону. Заснеженные здания на набережной были похожи на собственные гравюры. Мутная вода в реке, смешанная со льдом, билась о каменные плиты.

Он прошел примерно квартал, прежде чем заметил человека в инвалидной коляске. «Непросто ему в такую погоду, – подумал он, – когда колеса скользят по мокрому тротуару, объезжая бомжей, расположившихся на набережной». Аркадий посторонился, чтобы пропустить инвалида, и только тогда узнал его.

– Весна в Арктике, – Эрасмо был в теплой парке, лыжной шапке и мокрых кожаных перчатках. Он смахнул снег с бороды и с отвращением посмотрел на пар, вырывающийся изо рта. – Как вы это терпите?

– Мы все время в движении.

Эрасмо в парке выглядел массивным, но бодрым и здоровым, как только кубинцам удавалось выглядеть в Москве. Он протянул руку, но Аркадий отказался пожать ее.

– Что вы здесь делаете? – спросил Аркадий.

– Участвую в переговорах по сахарному контракту.

– Ну, конечно же.

– Не надо так, – сказал Эрасмо. – Я в Москве всего на один день. Я звонил вам в офис, мне сказали, что я, возможно, найду вас здесь. Где ваше хваленое русское гостеприимство?

– Ну, тогда я познакомлю вас с русской действительностью, – Аркадий пошел чуть медленнее. Эрасмо катил рядом. – Смотрите. «Ягуар» 98 года – банкир, который перегоняет доллары из Москвы в страны Гольфстрима. «Мерседес» 91 года – замминистра или мафиози средней руки. Этот бездомный под уличным фонарем может быть совершенно безобидным, а может оказаться офицером разведки. Кто знает?

– Ну да, признаю, – сказал Эрасмо, – где бы еще позволили жить русскому шпиону, как не в доме своего агента. Это элементарно. Я пытался предупредить вас тогда, на кладбище. В ресторане я сказал, чтобы вы бросили это. Вы могли остановиться после того, как нашли Монго.

– Нет.

– С вами невозможно спорить. Никакого компромисса. Как рука?

– Перелома нет, спасибо. Отметка на память о солнечной Кубе.

– Я вас еле узнал. Вы в куртке, как и я. А где же ваше замечательное пальто?

– Пальто действительно замечательное, но я берегу его. Изредка надеваю, в особых случаях.

– Вы живы, и это главное.

– Но не вашими молитвами. Почему вы это сделали, Эрасмо? Зачем заманили своих друзей в ловушку? Что случилось с отважным героем из Анголы?

– У меня не было выбора. В конце концов, офицеры вечно устраивают заговоры. Когда угроза исходит от людей, с которыми я служил, которых я люблю, я стараюсь снизить риск потерь, насколько могу. По крайней мере, никто не погиб.

– Ни один?

– Очень немногие. Я ничего не знал о делах О’Брайена и Мостового.

– Вы подсунули им меня, как наживку.

– Ну, вы смогли доказать, что совсем не годитесь на роль наживки. Бедный Бугай.

– Он все еще жив.

– Ради бога, нет ли у вас сигареты?

Снегопад усилился. Аркадий повернулся спиной к ветру, прикурил две сигареты и дал одну Эрасмо. Тот затянулся и закашлялся, его легкие взбунтовались против русского табака. Он оглядел улицу, пешеходов, дворников, расчищающих лопатами снег…

– Русские женщины. Помните день, когда мы катили в джипе по Малекону?

– Конечно.

– Как вы думаете, это будет долго продолжаться? Полагаю, не очень. Вы знаете, когда-нибудь мы будем вспоминать Особый период и говорить: да, это был полный бедлам, но он был типично кубинским. Это был закат, окончание кубинской эры. Скучаете по нему?

Они остановились под фонарем. Снежинки сверкали на бороде и бровях Эрасмо.

– Как Офелия? – спросил Аркадий. – Я пытался связаться с ней через полицейское управление, но не получил ответа, а у меня нет ее домашнего адреса. В ту ночь они просто забинтовали мне руку, набросили на меня одежду и засунули в самолет вместе с телом Приблуды. Я даже не смог ее увидеть.

– И не увидите. Не забывайте, Аркадий, вы все сильно запутали. Детектив Осорио будет занята довольно долгое время. Но она просила передать вам это, – Эрасмо снял перчатки, порылся в кармане своей куртки и вытащил цветной снимок Офелии. Она была на пляже в оранжевом бикини с двумя девочками и высоким красивым смуглокожим мужчиной. Девочки смотрели на него с обожанием и гордостью, обеими руками держась за его руки. На плече у него висел барабан конга, как будто музыка могла зазвучать в любой момент. В его усмешке читалась смесь раскаяния и самодовольства. За этой семейной группой на полотенце расположилась мать Офелии.

– Чей это отец? – спросил Аркадий.

– Младшей девочки.

Аркадий не заметил на лицах какой-либо принужденности или зловещей тени на песке. Только Офелия выглядела немного отстраненной от всех. У нее были влажные волосы, лежавшие золотисто-черными волнами. Ее губы были приоткрыты, как будто она собиралась заговорить. Выражение лица говорило: да, так сложились жизненные обстоятельства. Аркадию почудилось, будто она смотрела не с фотографии, а сквозь нее.

На обороте ничего написано.

– Похоже, вас это не трогает, – сказал Эрасмо.

– А должно?

– Мне кажется, да. Я хотел, чтобы вы знали, что у нее все сложилось довольно неплохо.

– Да, они выглядят счастливыми.

– Я бы не стал делать выводы. В любом случае, вы можете оставить этот снимок себе. Вот почему я пришел в такую пургу, я искал вас только для того, чтобы отдать его вам.

– Спасибо. – Аркадий расстегнул куртку, чтобы убрать фотографию, не сгибая ее.

Эрасмо подул на руки перед тем, как снова натянуть перчатки. Он вдруг показался несчастным.

– Холодные люди в холодном климате, вот все, что я могу сказать. – Снег начал скапливаться у него на бровях и под носом. Он развернул коляску и вяло махнул рукой: – Я знаю дорогу назад.

– Просто двигайтесь вдоль реки.

На обратном пути ветер дул Эрасмо в лицо. Он наклонялся, укрываясь от него, от света фар встречного потока машин. Колеса его инвалидной коляски скользили по тающему снегу, но он не сбавлял скорости, как человек, который знает, что его ждет тепло домашнего уюта.

Дом Аркадия был в противоположной стороне. Свет фар проезжающих машин гнал перед ним его тень.

Грузовики, неуклюжие, как бегемоты, переваливались через колдобины. Поздний апрельский снег ложился тонким тающим слоем на черную воду. Гаишники на светофорах пробирались между автомобилями, останавливая несчастных, у которых были неисправны фары или номера забрызганы грязью. Доллары, не рубли, переходили из рук в руки. «Был один из тех вечеров, – подумал Аркадий, – когда окна квартир похожи на одинокие суденышки, которые носит полное неожиданностей море». Кремль был не виден, но светилось зарево огней над ним. Снег облеплял фонари, парапет набережной, скапливался на брезентовых кузовах грузовиков и боковых зеркалах, на поднятых до самых глаз воротниках прохожих; таял на лице и стекал по щекам, как слезы. Снег летел по одной стороне каменной набережной вниз к реке и вверх по другой, как на качелях; накрывал деревья белыми шапками. Следы шагов ненадолго оставались на снегу, они расплывались и исчезали, как зыбкие воспоминания.

БЛАГОДАРНОСТИ

Выражаю благодарность: на Кубе – писателям Хосе Лэтур, Даниэлю Чаваррия, Арналдо Аморосо Корреа; в Испании – Хусто Васко; в России – Константину Жуковскому– сотруднику ТАСС. Любые политические взгляды, выраженные в этой книге, никак не связаны с этими людьми.

В США моими консультантами в аспекте медицины были доктора Нил Беновитц, Нельсон Бранко, Марк Леви и Кеннет Сэк, специалисты по поджогам – Джордж Элбофф и Ларри Уильямс, фотограф – Сэм Смит, подбор текстов стихов и песен – Регла Миллер, мудрые советы – Билл Хэнсон, художественное редактирование – Боб Лумис, Нелл Бранко, Луиза Смит.

Самую глубокую благодарность хочу выразить Ноксу Бургеруи Китти Спрэгза то, что они ожидали выхода этой книги.