Текст книги "Кожа наших листьев (СИ)"

Автор книги: Маркус Даркевиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Всё понятно… А Мариса – это кто? Эта брюнетка с красными глазами?

– Она, да, – ответила катесса. – Её уже давно хотят выслать или вообще арестовать. Но за неё горой стоят организаторы всех этих шоу. Видишь ли, настоящая убийца добавляет пикантности действию… Плюс у неё много поклонников…

– …которыми она вертит как хочет, – проворчал молодой человек.

Катесса хихикнула:

– Знаешь не понаслышке, понятно!

– Встать мне сейчас можно? – спросила Карина.

– Отдохни ещё минут двадцать хотя бы… И прими пару таблеток. На электронике долго нельзя сидеть, это ты знаешь, наверное…

Таблетки помогали плохо. Карина, скорчившись на боку и подтянув колени, лежала без движения, обхватив руками живот. В помещении клуба где-то за кулисами было полутемно, откуда-то доносилась музыка. Хотелось спать. Несмотря на боль, дремота наползла на сознание, как вдруг где-то скрипнула дверь, и в комнату проник едва заметный лучик света. Кто-то вошёл. Карина подумала, что это либо девушка-катесса, либо её помощник, но, приоткрыв глаз, увидела стройный высокий силуэт. Он резко качнулся вперёд, бросаясь на лежанку… и надо было почувствовать удивление того, кто упал на пустоту, рассчитывая повалиться на тело Карины.

– Мариса? – послышался шёпот во мраке.

Стройный силуэт резко выпрямился.

– Ты где? – прошептала в свою очередь Мариса, озираясь.

Несмотря на перенесённые страдания и полученные повреждения, Травиц легко и бесшумно скрылась в темноте комнаты. Мариса, поняв, что недооценила свою потенциальную жертву, попятилась к выходу… Но была сбита с ног сильнейшим ударом. Карина, у которой типично полицейские приёмы борьбы были отточены до автоматизма, в несколько секунд обезвредила не слишком сильную физически женщину, положив её лицом вниз на пол и заведя руки за спину.

– Ты хочешь меня убить, – прошептала Карина. – Почему?

Ответа не было.

– Ясно. Ты любишь убивать. Но я тоже люблю убивать, и я это сделаю.

– Ну так делай, – тихо проговорила Мариса. – Чего ты ждёшь?

– Я тебя буду убивать долго, – прошептала Карина. – Ты будешь мучиться не меньше десяти-двенадцати часов, пока я не размотаю твой кишечник по сантиметру… Но я это сделаю не сейчас. Сейчас у меня есть возможность просто свернуть тебе шею, а я этого не хочу. Как-нибудь в другой раз…

– А что? Я принимаю вызов. Давай встретимся в другое время и в другом месте. В свою очередь обещаю, что ты будешь корчиться в жесточайших мучениях как минимум сутки.

– Годится. Я тебя отпускаю. Иди отсюда и не пытайся устроить какую-нибудь пакость.

– Не буду.

Карина поверила. Почему – трудно объяснить. Возможно, решила, что эта Мариса – примерно такая же, как она сама. Отпустив женщину, Карина быстро отошла на пару шагов назад. Брюнетка, сверкнув красными фосфоресцирующими линзами, поднялась, отряхнулась и мечтательно произнесла:

– Я буду мастурбировать, представляя тебя с выпущенными кишками… В общем, жду, когда ты мне позволишь увидеть это наяву. Надеюсь, ты не заставишь меня ждать очень долго?

– Ты проживёшь не больше года, уверяю тебя.

– Береги себя.

– До встречи.

– До встречи.

И Мариса, изящно покачивая бёдрами, скрылась за дверью.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Стив Меликов, стюард второго класса, не верил своим глазам. Принимая пассажиров, прибывших закрытым туннелем на борт звездолёта, отправлявшегося в центр сектора Рокфеллер, он сразу узнал двух женщин, бредущих словно зомби, даже несмотря на то, что обе сейчас выглядели совершенно иначе, нежели несколько недель назад. Маленькая блондинка сейчас имела совершенно неестественный цвет кожи – словно на неё наложили несколько слоёв грима. На лице отрешённое выражение, словно у закоренелой наркоманки. Рослая брюнетка тоже словно бы наглоталась каких-то снадобий; она шла, словно проглотила длинную палку, и переставляла красивые ноги так, будто проверяла прочность пола. Их спутник, чьё лицо с явно фальшивой растительностью закрывали широкие очки, тоже был хорош: его подёргивало и покачивало, а с губ стекала слюнка. Как есть готовые пациенты для первой попавшейся клиники… а лучше – обитатели карантина… И ведь их придётся везти и не задавать вопросов!

Впрочем, некоторые пассажиры выглядели не лучше. Вот по трапу прошли двое мужчин с заклеенными правыми глазницами… Проковыляла женщина со странным рюкзаком, из которого доносились булькающие и жужжащие звуки… Начальник службы безопасности полётов, видя такое, должен был немедленно остановить посадку, задержать вылет и препроводить странных пассажиров по месту назначения… но у Стива в руке была карточка с подлинным факсимиле главного специалиста по безопасности, и, согласно ей, подобные пассажиры имели полное право располагаться в третьем салоне, который по крайней мере был изолирован от первых двух…

– Молодой человек, – вдруг услышал Меликов, когда разместил наконец пассажиров по местам (эти люди вели себя тихо, и на том спасибо!).

– Да, я слушаю вас, – ответил Стив красивой брюнетке, которая держалась левой рукой за живот и слегка покачивалась.

– У меня к вам большая просьба: поместите меня, пожалуйста, в антигравитационную ванну или камеру на время полёта. И, конечно, с барометрической функцией.

– Вы знаете, – улыбнулся Стив, – правила полётов этого обычно не разрешают…

– У меня не обычный случай, – сказала странная женщина.

– Ускорение не превышает двух «же», – произнёс стюард. – А давление падает медленно, вы этого и не заметите.

– Я знаю… Но даже два «же» меня убьют, а при некоторых нештатных ситуациях звездолёт может кратковременно разгоняться до четырёх… Я вчера получила несколько проникающих ранений в живот, у меня повреждён кишечник, а помощь я получила совершенно поверхностную. При одновременном ускорении и сбросе давления у меня непременно разойдутся внутренние раны. Кишечная кислота попадёт в полость, а это вызывает просто ужасные мучения, и вам придётся дать мне запредельную дозу анестетиков… а я и так только ими спасаюсь… но в сектор Рокфеллер вы привезёте лишь мой труп. Кроме того, есть ещё мои спутники: без меня они могут устроить очень неприятный скандал. До конца полёта наркотик будет действовать, а что будет потом, если я не смогу находиться рядом, – этого лучше не видеть.

Женщина говорила очень спокойно. Стив, хоть и начал летать стюардом совсем недавно, уже насмотрелся всякого и потому почти поверил: пассажирка была вполне адекватной, несмотря на деревянные движения и лёгкую заторможенность.

– У вас есть хоть какой-то документ о перенесённых травмах? – пролепетал стюард, продолжая цепляться за букву инструкции.

Вместо ответа женщина одним движением распахнула кимоно. Стив прикусил губу: живот его собеседницы выглядел так, словно в него стреляли мелкой дробью: Меликов представлял себе, как это происходит, потому что на его родной планете была разрешена охота на птиц с традиционными пороховыми ружьями.

– Пожалуй, это выглядит убедительнее любого документа, – сказал Стив. – Я помогу вам.

– Вы сможете договориться с инженерной группой? Или передадите мою просьбу главному стюарду?

– Да бросьте. Это долго, и кто-нибудь обязательно что-то забудет. Или не сочтёт нужным. Идёмте со мной, я сам закрою вас в специальной камере. Там, правда, не очень чисто, но лучшего всё равно не найти.

У юного стюарда при этих словах было совсем не мальчишеское выражение лица: парень совершал должностной проступок ради женщины – пассажирки, которую видел второй раз в жизни и которую больше никогда не увидит. Почему он это сделал? – думала Карина, входя в тёмное и тесное помещение. Там действительно стены были липкими от какой-то технической смазки, да и воняло довольно гадостно. Но эта камера несёт ей спасение… И не только ей, но и (в первую очередь? – мелькнула мысль) Электре.

– Пульт работает неважно, поэтому лучше не экспериментировать, – посоветовал Меликов. – Выставьте стабильные значения гравитации, давления и температуры, зафиксируйте их и ложитесь спать. Здесь довольно душно, но кислорода вам хватит. В конце полёта я вас лично выпущу отсюда. Лететь недолго – часов пять… Вернее, лететь вообще доли секунды, остальное время – разгоны, торможения и манёвры у базовых станций…

– Я знаю, – сказала Карина.

– Ну тогда в добрый путь, – улыбнулся молодой человек и задраил дверь снаружи, оставив Травиц в полумраке камеры.

Таблетка уже прекращала действие. Живот опять начал болеть и ныть. Запас снадобья уже был на исходе, и анестетики могли позже оказаться нужнее, чем сейчас. Вздохнув, Карина выставила примерно 70 процентов от стандартного тяготения, немного повысила давление и сделала лёгкую прохладу, которая хоть немного смягчала духоту и неприятные запахи. Потом улеглась на бок, раскрыла кимоно и обхватила руками многострадальный живот, чувствуя, как обостряется боль во всей брюшной полости, особенно от середины и немного книзу. Травиц уже двое суток ничего толком не ела и почти не пила во избежание каких-нибудь осложнений. В кишках болезненно урчало и бурлило, заставляя Карину подтягивать коленки. Впрочем, усталость взяла своё, и женщина уснула, скорчившись и думая о… чёрт возьми, именно о юном стюарде и о том, насколько велик может быть его член.

• • •

В администрации космопорта «Свободный» в последние две-три недели появились новшества, от которых некоторые жители Чандрасекара были не в восторге: таможня, карантинная служба и ещё одно заведение, которое не имело вывески, но называлось «специальным управлением полётов». К полётам, собственно, эта организация имела очень отдалённое отношение, а вот к прибывающим – как раз напротив, очень даже прямое. Ряд происшествий, о которых населению мало что было известно, послужил толчком для создания подобной «фильтрационной» структуры, куда пригласили в качестве руководителей чиновников с других планет. Впрочем, советниками в эту службу пришли местные жители, которые её и создали; многие из местных заметили наконец, что излишняя открытость планеты с подчёркнуто свободными нравами привлекает не самых приятных людей, а потому приняли непростое для самих себя решение – начать отсев неугодных личностей на Чандрасекаре.

Роман Травиц был одним из этих советников; он узнал некоторые подробности приключения, в которое попала его сестра (уже после её отлёта), а потому не мог остаться в стороне. И он сделал так, чтобы именно ему пришлось принимать пассажиров, прибывших с Кроненбаума.

Несмотря на дикий скандал, который устроила одна женщина, ей не дали возможности пребывания; несмотря на благонадёжную репутацию, выведенное её руками чудовище допустить на планету Роман не рискнул, а без него пассажирка отказывалась проходить контроль. Трое странных типов, путешествовавших под чужими именами, тоже получили однозначный отказ, и пока вооружённый чиновник препровождал их за пределы зоны контроля, Травиц слышал проклятия в свой адрес и угрозы зарезать.

Он едва не упустил Карину и её спутников – тех уже собирались «грузить» в санитарный кар. К счастью, влияние Романа было достаточным, чтобы он сумел, минуя контроль, переправить всех троих на территорию фактории. Причём за руль своего кара он сел сам и погнал машину на предельной скорости, чтобы как можно скорее оказать медицинскую помощь космическим путешественникам; трудно сказать, кто из них сейчас более нуждался в этой помощи, но Романа волновало только состояние Карины, которая впала в забытьё и только слегка стонала изредка. Выглядела сестра по-настоящему плохо – Роман, будучи терапевтом, сразу же определил внутреннее кровотечение и наркотическую интоксикацию, едва лишь Карина с трудом произнесла «Роми» и, теряя сознание, попыталась обнять его за шею. Конечно, её спутники тоже заслуживали внимания… но с ними – после. Главное сейчас – не допустить, чтобы ситуация с Кариной стала необратимой.

• • •

…Инспектор полиции Травиц наслаждалась лечением. Она, будучи совершенно обнажённой, висела над кушеткой в искусственно созданном силовом поле, а незнакомая светловолосая женщина втирала в её кожу скользкое и тёплое масло, по всей видимости, целебное. Прикосновения ладоней были восхитительными – судя по всему, женщина имела приличный опыт подобной терапии. Карина чувствовала, как к ней возвращаются силы, а боль, напротив, уходит. Её живот сейчас был изнутри наполнен тёплым маслом, возможно, другим, но, несомненно, тоже целебным (в анусе ощущалась пробка). А снаружи по животу скользили ладони, гладили, массировали, заживляя многочисленные ранки на коже. Впрочем, на теле Карины не было ни единого участка, которого бы не коснулись ласковые руки. Светловолосая перехватила взгляд Карины и слегка улыбнулась. Взяв новую порцию масла, она дала тягучей жидкости стечь прямо в пупок, после чего лёгкими движениями среднего пальца принялась похлопывать по нему. От наслаждения, сродни самому что ни на есть эротическому, Карина сладко вздохнула и поймала взгляд светловолосой – добрый и понимающий. Впрочем, намеренно поднимать сексуальное возбуждение у своей пациентки женщина вроде бы не стремилась.

– Как вы это чудесно делаете, – произнесла Карина искренне. – Я восхищена. И не отказалась бы ответить вам тем же.

Лёгкая улыбка была ей ответом. Светловолосая продолжала трудиться, но смотрела лишь на свои ладони, не перехватывая взгляд пациентки. Карина слегка напрягла бёдра, попыталась свести их. Руки светловолосой скользнули к коленям и заставили ноги Карины чуть разойтись.

– Как вас зовут? – спросила Карина.

– Света, – был ответ.

– Вам идёт это имя… А меня возбуждают ваши прикосновения, – сказала Карина. – Я уже понемногу теку. Но я не знаю, входят ли элементы сексотерапии в этот сеанс?

– Могут, – произнесла Света. – Но стоит ли вам об этом думать сейчас? После того, что вам пришлось перенести?

– Пустяки, – самоуверенно произнесла Карина. – От ваших прикосновений я чувствую, что готова сделать всё что угодно. Я просто переполняюсь энергией. А когда у меня её становится очень много, мне её нужно выплеснуть. Понимаете?

В объятиях силового поля тело ощущалось словно бы немного спелёнутым. Не без труда Карина поймала своей рукой руку Светы и направила её к своему лобку. Время намеков кончилось, в этом движении было определённое желание. И это желание было понято и принято. Ловкие и нежные ладони продолжали гулять по телу Карины, но теперь они словно бы невзначай иногда приостанавливались то на вершинках сосков, то в промежности. Света пропускала между пальцев скользкие губки, слегка сжимая их, что заставляло дыхание Карины немного прерываться. Чувственного опыта светловолосой было не занимать – она умела долго держать уже не пациентку, а партнёршу на высоте возбуждения, не давая кончать. Из вагины Травиц сочилась смазка, смешиваясь с маслом на ладонях Светы, которая улыбалась и то и дело проводила языком по своим губам – ну уж, конечно, не обладать чувством эмпатии такая женщина просто не могла. Она даже сама непроизвольно выдохнула, когда Карина содрогнулась под её пальцами в оргазме – не сказать, что уж очень сильном, но зато, если так можно выразиться, нежном, обволакивающем.

– Света, вы – прелесть, – промурлыкала Карина. Теперь она действительно чувствовала себя так, словно и не было этих ужасных вечеров на Кроненбауме и мучительного перелёта в гравитационной камере. Словно не было хаотических переживаний на Кардиган-Томсоне и безумных погружений в сексуальную энергию на Конноте… Странно, но после ужасов Кроненбаума либидо Карины вернулось в норму… То есть из искусственно созданной нимфоманки лейтенант Травиц снова стала самой собой – то есть в меру чувственной, в меру жёсткой. По своим меркам, естественно.

– Спасибо, – ответила Света с улыбкой и зачерпнула ладонью новую порцию тёплого масла.

• • •

– …Я в некотором затруднении, – церемонно начал Роман, когда Карина вошла в его рабочий кабинет. – У нас в гостях сам Ф.Ф. Сакс собственной персоной, то есть целый сектор, состоящий из более чем двух десятков заселённых миров и бесконечного количества ещё не освоенных. Вернее, не в гостях, а в руках, если принять во внимание его состояние.

– С ним очень плохо?

– Отнюдь нет. Неделя, от силы две нормальной жизни, курс ультрагормональных препаратов, сеанс электрошока… И он снова станет таким же, как прежде. То есть таким же кретином, не знающим, чем себя ещё развлечь. Как ты думаешь, мы можем его как-то использовать в своих целях?.. Ну, например, преференции в виде того же звездолёта…

– Братец, то, что ты предлагаешь, тянет лет на десять ссылки, – сухо сказала Карина. – Пана Сакса я доставлю на Эсмеральду и сдам комиссару Даричу. Он знает лучше, что с ним делать потом.

– Ну тогда… Кроме электрошока я бы порекомендовал ещё гипнотерапию… Исключительно по медицинским показаниям.

– Тебе придётся привести очень веские основания для подобных методов. Я этого тоже не могу одобрить, поэтому считай, что ты мне ничего не говорил.

– Конечно. Ты, даже будучи в бреду, говорила что-то вроде «именем закона»…

– Врёшь!

– Вру, конечно… Но ты называла какие-то имена.

– Какие? – забеспокоилась Карина.

– Мариса. Стив. Элиза Сент-Марк. Кто это? Ты говорила, что обязательно потом их отыщешь.

– А, ну, может быть, и отыщу когда-нибудь… Но меня они сейчас мало волнуют. Скажи мне, Роми, Электру можно вернуть?

– Помнишь, я говорил тебе о генетическом коде?.. Если бы удалось найти все звенья цепочки, я мог бы дать на вероятность успеха хотя бы половину шансов.

– А то, что я привезла с собой?

– Этого мало… Не хватает как минимум одного носителя генома. Как я и предполагал, это не растение, а животное. Не исконно земное, а инопланетное. Возможно, членистоногое.

– Что-нибудь вроде твоих скареподов? – слегка улыбнулась Карина.

– Нет, – покачал головой Роман. – У скареподов генетический код имеет совершенно чуждую нам природу…

Что-то вдруг вспомнилось Карине. Совсем недавно здесь, на Чандрасекаре, ей что-то говорили о геноме инопланетных насекомых… Дайна! Точно, это она, рассказывая про этих мерзковатых фибролептов, назвала их «крайне интересными и чрезвычайно редкими созданиями», поскольку их генетический код вполне мог быть у земных существ…

– Роми… Дайна, которая уволилась и уехала, разводила здесь насекомых и ставила какие-то опыты…

– Верно. Сейчас ими занимается Аманда, недавно прибыла с Роттергрина, очень славная девушка… (Роман даже слегка зажмурился: не иначе, уже успел убедиться в этом на собственном опыте)

Но Карина сразу же забыла об этой Аманде. Она произнесла вслух слова Дайны, которые только что всплыли в её памяти.

– Фибролепты, – повторил Роман. – Можно проверить хоть сегодня. Раз они в пределах досягаемости.

…Забегая вперёд, скажем, что для трансформации «зелёных» действительно использовался элемент генома фибролептов. Забегая вперёд, скажем ещё, что, несмотря на точные выводы, применить их на практике получилось с очень большим трудом. Электру удалось частично вытащить из зелёной гадости, но… не в полной мере. По крайней мере, кожа девушки потеряла нечеловеческий оттенок, она начала принимать обычную пищу и – что самое главное – она узнала Карину… Подруги долго обнимались и плакали… Но слова Электры, сказанные апатичным, совершенно «потерянным» тоном, как ножом по сердцу полоснули Карину, когда та попыталась её поцеловать в губы:

– Ты знаешь, я… не хочу… Я вообще ничего не хочу. Мне кажется, что когда ко мне вернулось моё изначальное состояние, оно почему-то выгнало из меня все эмоции… Я чувствую себя абсолютно фригидной и… и прости, Карина, мне кажется, я не способна больше любить… Мне плохо от этого.

Электра настойчиво просила оставить её в покое. Она никого не хотела видеть. Девушка могла часами сидеть в одной позе и невидящим взглядом упираться в одну точку. Депрессия прогрессировала быстро, а подобное могло привести к самым ужасным последствиям.

Карина была в отчаянии. Особенно ей было горько из-за того, что подруга начала избегать её. И тогда она вновь обратилась к Роману, надеясь на него как на последнюю возможность что-то исправить. Роман, который и без того уже сделал многое, в том числе и почти невозможное, без особой уверенности согласился.

– …Делайте со мной что хотите, – безучастно произнесла Электра, укладываясь на козетку, пока Роман настраивал свой музыкальный инструмент.

Карина, разумеется, была здесь же. С напряжённым лицом она вместе с братом укрепляла электроды снаружи и внутри тела своей подруги.

– Фламенко, – сказала она.

– Что? – спросил Роман.

– Попробуй включить в композицию акустическую гитару. Если я правильно понимаю, что значит «фламенко», – произнесла Карина, нежно гладя Электру по лицу.

Та отвернулась, закусив нижнюю губу. Карина резко встала.

– Начинаю, – спокойно произнёс Роман, зажигая перед собой панорамный экран. Карина некоторое время смотрела на манипуляции брата с аппаратом, потом решительно зашагала прочь. Ей почему-то совсем не хотелось присутствовать при этом сеансе.

…Роман объявился только часа через три. Карина видела, что он здорово выложился, но при этом вроде бы не сказать, что сильно возбуждён.

«Уже повстречался с Амандой, наверное, – подумала она. – Я бы на его месте после сеанса на всё согласилась, лишь бы сбросить напряжение».

– Получилось? – спросила Карина.

– Это было непросто, – улыбнулся Роман. – Впрочем, твоя интуиция тебя не подвела: Электра первый раз кончила именно под акустическую гитару. Но я её зажигал минут двадцать, наверное. Но ты бы видела, сестрёнка, как она потом разошлась! Я это называю «интерференционным оргазмом», когда волны сладострастия накладываются словно бы одна на другую… а я этим управляю. Впрочем, ты подобное тоже как-то испытала. Но не буду хвастаться, сегодняшняя девушка получила больше, чем ты. Притом намного. Слышала бы ты, как она кричала… Видела бы ты, как она извивалась…

– Так, заткнись, братец, пожалуйста, – Карина топнула ножкой. – Лучше скажи мне: Электра вернётся к своей нормальной чувственности?

– Она уже к ней вернулась, – произнёс Роман уверенно. – Лучше и быть не может.

– Брат, я, конечно, знаю, что ты способен определять уровень женской сексуальности с закрытыми глазами и на расстоянии, но…

– Да при чём тут закрытые глаза и расстояние? – искренне удивился Роман. – После сеанса она ещё несколько раз кончила.

– Как это «после сеанса»? – не вполне понимая, к чему клонит её брат, спросила Карина. – Она решила заняться мастурбацией? Ну, это на неё похоже, она и после секса со мной, бывало, пальчиками «догонялась»…

– Нет, Кариночка, о чём ты? Какая мастурбация? У нас был великолепный секс. Электра настолько сильно завелась под музыку, что потом ещё целый час гасила напряжение моим членом. Заставила меня спустить дважды. Какая она всё-таки чувственная! Невероятная эмпатия. Тебе сказочно повезло, сестрёнка, с подружкой.

Но Карину словно оглушило. Она вдруг испытала странное чувство – словно бы смесь дикой досады, горькой обиды и большой потери. «Чёрт возьми, да я же ревную! – вдруг дошло до неё. – И к кому? К собственному брату… Что за бред… Но Электра, она же никогда прежде…»

Последние слова Карина прошептала вслух.

– Ты о чём? – спросил Роман.

– Как бы тебе сказать… Электра… После нашего побега с острова на планете Харм она ни с кем больше не занималась любовью. Только со мной! – выкрикнула Карина, резко повернувшись к брату. – Она так и говорила: мне без разницы, с кем я и как я, но она любит только меня, и больше ни с кем у неё не будет секса!

Роман выглядел ошарашенно.

– Сестрёнка, если бы я тебя знал чуть хуже, то я бы тебе поверил, – произнёс он. – С каких это пор ты начала окружать себя друзьями и подругами, которые дают обет верности? И по отношению к кому? К тебе, которая готова соблазнить половину населения всех семи Секторов!

Карина немного успокоилась. Совсем немного.

– Действительно, в это трудно поверить. Но Электра – она такая… Была такая. Роми! Я схожу с ума от обиды на неё… и на тебя. Хотя и понимаю, что это глупо!

Но с этими словами она шагнула к брату, крепко обняла его и спрятала лицо у него на груди. Роман ласково положил свою правую ладонь ей на голое плечо. Так они и стояли неизвестно сколь долгое время, пока мимо них не прошли Гор Инскип и Вера.

– Вы же вроде бы ещё не прощаетесь? – спросила Вера, углядев слегка покрасневшие веки Карины. – Торопиться никуда не надо, сегодня весь наш коллектив приглашён на вечеринку у океанологов.

– Я хочу кого-нибудь трахнуть, – сказала Карина тихо.

– Вот видишь, – усмехнулся Роман.

• • •

На Эсмеральду Карина вернулась одна. Электра осталась на Чандрасекаре. С Романом, в числе его подружек, порхающих по оранжерее, словно бабочки. Счастливый взгляд, который Электра бросала на Романа, Карина просто не могла выносить. Она чувствовала себя оглушенной, обокраденной, да что там говорить – преданной ближайшей подругой.

– Карина, солнышко, ты представляешь, – щебетала Электра, нежно обнимая её, – когда я с Романом, то словно бы с тобой. Вы даже ласкаете меня одинаково… У вас даже кожа пахнет почти неотличимо. Когда я закрываю глаза, то представляю, что он – это ты… Только с членом.

Эти слова, словно капли раскалённого металла, капали на сердце инспектора Травиц. А Фламенко даже не чувствовала ни малейшего угрызения совести – да и с чего бы?! Просто с ней что-то произошло, и она теперь точно так же раскрепощена и свободна, как и Карина. Которую она точно так же нежно любит и хочет… Вот только почему Карина так холодна сейчас?

А Карине хотелось смеяться и плакать, когда она улетала с Чандрасекара. Не в первый раз она собиралась оттянуться на этой чувственной планете как следует, и не в первый же раз покидала её без единого сексуального приключения, которое принесло бы ей наслаждение. «Не моё это место», – прошептала она, отключая туннельную связь после старта.

…Комиссара Дарича редко видели в растерянности его подчинённые. А если и видели, то вряд ли могли догадаться об истинных причинах его замешательства. Но Карина отлично знала, в чём дело. Во-первых, лорд Сакс. Было плохо понятно, что с ним делать – этот от рождения слабоумный тип после терапии, проведённой над ним на Чандрасекаре, поглупел ещё больше, насколько это было возможно. Дарич теперь владел такой информацией о положении дел в руководстве Секторов, что мог бы при случае и сам завязать неслабую интригу… Только зачем? Так что пришлось лорда Ф.Ф. временно изолировать от общества и предоставить ему вдоволь девушек и наркотиков. За ним всё равно рано или поздно кто-нибудь пожалует.

Во-вторых, отправленный в свободный полёт корабль… Комиссия, жаждавшая получить в свои руки живой биоматериал, нашла лишь набитую полуразложившимися зелёными трупами консервную банку. Разумеется, Лейда погибла тоже – Карина могла бы порадоваться, если бы узнала, что ей разорвали живот руками. У Дарича спросили строго – а не ваш ли лейтенант приложил руки к такому безобразию? – на что комиссар чётко ответил: нет, ни в коем случае! Инспектору Травиц, конечно, надо было сделать жёсткое взыскание, но за что, на самом-то деле? Задание выполнено, пусть с некоторыми издержками, но результат получен, а это главное…

– Как насчёт нашего разговора по туннельной связи? – спросил комиссар после долгой и – надо сказать честно – нелёгкой беседы. – Я имею в виду твоё желание пройти психокоррекцию.

Карина задумалась. В тот момент, когда она заявила об этом, ею, по всей видимости, овладел приступ непонятной слабости. С другой стороны, она понимала, что так нельзя. Старый «винокур» был прав – с такими, как у неё, девиациями в полиции делать нечего.

– Вероятно, она мне может понадобиться, – сказала Карина.

– «Вероятно»? То есть уверенности у тебя особой нет на этот счёт? Говори чётко и однозначно – желаешь пройти коррекцию или нет?

Карина приоткрыла губы, чтобы что-то произнести. Видимо, она готова была принять решение.

Но Радован Дарич её опередил.

– Слушай внимательно. Я против того, чтобы ты проходила коррекцию. Понимаешь? Я не хочу, чтобы один из лучших моих сотрудников потерял те качества, которые помогают ему блестяще выполнять задания.

Карина молча выдохнула.

– Поэтому, если ты скажешь «да», следом ты напишешь рапорт на перевод тебя из отдела Б-12. Куда угодно. Я слышал, что ты хотела заниматься грязной бытовой преступностью?.. Благородное желание. Тем более что домашними насильниками заниматься никто особо не рвётся. Но это – не твоё. Твоё место у меня в отделе… Ты согласна?

– Согласна, пан комиссар, – отчеканила Травиц.

– Отдохнуть желаешь? – спросил Дарич после небольшой паузы.

– Желаю, – произнесла Карина. – Только не очень долго. Двух недель мне хватит.

– Могу помочь с вылетом на…

– Тхай Вонг? – улыбнулась Карина, тряхнув длинным каре тёмных волос. – Спасибо, но я выберу что-нибудь другое… Хочу на какую-нибудь игру слетать. Вроде как на планете Харм.

– Не уверен, что сотрудникам полиции Взаимодействия есть смысл заниматься такими вещами, – проворчал комиссар.

– Тогда Тхай Вонг, – сказала Карина, вставая. – Разрешите идти?

– Пожалуй, разрешу, – усмехнулся Дарич, с наслаждением разглядывая точёную фигурку своей необузданной подчинённой.

• • •

…В холле управления она вдруг столкнулась с сотрудником по имени Мартин. Молодой полицейский приметил её и сразу же заторопился к ней. И, как оказалось, не просто так.

– Привет, – сказал сержант.

– Здравствуй, Мартин, – ответила Травиц.

– Кантари тебе тоже передаёт привет. И просила кое-что передать…

– Что именно? – заинтересовалась Карина.

– Вернуть кое-что, – сказал Мартин, вынимая из кармана… чулок. Обычный женский чулок, какие в наше время можно создавать чуть не из воздуха. Но Карина отлично поняла, что не из воздуха он возник. И что это…

– Нет, это не тот самый, – улыбнулся Мартин. – Я сделал всё точно так, как ты говорила тогда. Кантари была в восторге. Это – её. Она потом надевала чулки, и мы занимались с ней… Уже после того, когда мы… в общем, поняли наконец, чего нам не хватало раньше, и что нам друг от друга надо. Кантари очень просила подарить его тебе, как только тебя увижу.

Сержант пропустил лёгкую ткань между пальцев и протянул её Карине. Чёрт возьми!

– Подойди сюда, – сказала она ему.

Сержант послушно подошёл.

– Придержи меня… Вот так.

Лейтенант Травиц скинула с левой ноги туфлю, прямо на глазах у Мартина и у других, кто проходил в эту минуту через холл, приподняла подол форменной юбки и одним движением стянула свой чулок, который сейчас был на ней. Приняв у Мартина, поддерживающего её за талию, другой, не спеша расправила его, закрутила верхние края и принялась надевать, вытянув ступню и оглаживая ладонями голень, коленку и бедро до самого верха. Тихо щёлкнув краем чулка, оправила юбку и ловко обулась.