Текст книги "Кожа наших листьев (СИ)"

Автор книги: Маркус Даркевиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Можно подробно рассказать о том, как Карина за несколько дней прошла весь остров с тем, чтобы изучить естественные ловушки и возможные укрытия; о том, какие опасности её подстерегали в этих походах; о том, как она разворачивала цех, собирала детали для постройки аппаратуры и работала ручным инструментом… но какой смысл в описании нудной и рутинной работы?

…Игра началась спустя шесть дней после прибытия Карины на остров. Лёжа на крыше одного из ангаров, Травиц наблюдала за высадкой пятёрки защитников. Простой цифровой бинокль дал возможность понять, что в команде оказались одни мужчины. Знакомого тонколицего и притом бессмертного типа среди них, впрочем, не наблюдалось, но это ничего не значило – он мог и не участвовать в этой игре по разным причинам. Карина видела, как, согласно полученным вводным, защитники разбрелись по объектам, которые им надлежало охранять. Всё было в порядке. Осталось ждать интервентов. В отличие от защитников (если игра, конечно, была честной в этом аспекте), Карина имела возможность следить за прибывающими с помощью электронных датчиков. Она закрыла ими часть береговой линии и установила качающийся сканер, который должен был заметить любой летательный аппарат.

Интервенты прибыли с воздуха. Сканер заметил быстро подлетающий к острову над поверхностью моря дирижабль, с которого в полной темноте десантировалась пятёрка интервентов. Защитники, несмотря на то, что двое из них предпочли не охранять объекты, а дежурить по периметру, момент высадки пропустили. Среди интервентов оказалось три девушки. И это тоже ничего не значило – женщины тоже могли быть соучастницами мерзкого шоу. Знакомых мужчин рядом с ними не оказалось. Пятёрка быстро разбрелась по острову в поисках противников.

Первого интервента защитники подстрелили спустя часа три, в предрассветных сумерках. Ужасный крик, оповещающий о том, что человек испытывает жесточайшую боль, огласил остров. Карина осторожно подобралась чуть ближе к месту инцидента, помня о том, что после выбытия должно наступить перемирие. И верно: возле катающейся в пыли светловолосой женщины собрались все зрители – пятеро защитников, один из которых, похоже, как раз объяснял, каким образом он подловил противницу; плюс четверо оставшихся. Ещё одна девушка, видимо, была подругой подстреленной – она кинулась к корчащейся от боли блондинке; та, что-то крича, тянула к ней руки, но правила есть правила: никакой помощи оказывать было нельзя. Победи или умри. Подругу убедили не нарушать правила; плача, она ушла прочь. Вдоволь наглазевшись на страдающую девушку, разошлись и остальные игроки, оставив блондинку умирать в одиночестве. Мучаясь, она ещё долго корчилась на земле, пытаясь куда-то ползти, затем забилась под стену какого-то небольшого сооружения и скорчилась там, хрипло постанывая и суча ногами. Убедившись, что никого поблизости более нет и просканировав пространство на предмет датчиков, Карина вышла из укрытия и подошла к лежащей девушке, которая дрожала всем телом и подтягивала коленки к животу, обхваченному руками. Присела рядом с ней, взяла анализатор, коснулась кожи электродом… Нормальный живой человек – не киборг, не андроид… Выброс гормонов вполне адекватен полученному ранению. Оценка состояния – близкое к критическому, требуется неотложная медицинская помощь. Просветив девушке туловище, Карина увидела «лилию» в действии – зловещий цветок распустился в кишечнике; вибрируя и играя петлями зазубренных лент, он не прекращал терзать внутренности. Обмана тут не было, всё по-честному… Неожиданно девушка повернулась к лейтенанту полиции:

– Помоги мне, пожалуйста, – прошептала она, глядя на Карину голубыми глазами, полными страдания.

Карине стало жалко девчонку – совсем молодую, не старше её самой. Хоть она и любила смотреть на чужие мучения, а кое-кому и причиняла их сама, сейчас был не тот случай. Обидно, что помочь ей она не в состоянии…

– Убей меня, – простонала блондинка. – Не могу… Больно. О-оо! Как же мне боооольно…

Но убить её нельзя – если в трупе обнаружат дополнительные повреждения, это неминуемо вызовет вопросы… Нежно гладя девушку по светлым волосам, Травиц думала, как ей поступить.

– Пить хочу… – пролепетала подстреленная.

Карина знала не понаслышке, что проникающие ранения брюшной полости практически всегда вызывают жажду… Но это выход. С одной стороны, вода немного облегчит мучения, с другой – ускорит неминуемую смерть. Карина достала флягу, к которой ещё не прикоснулась, и протянула девушке. Та трясущимися руками взяла её и припала к горлышку. Сделав несколько судорожных глотков, простонала:

– Не могу глотать… Больно…

Сильнейшая судорога скрутила тело блондинки. Издав протяжный стон, она обхватила руками живот, который рвали чудовищные боли; лёжа на боку, вдруг упёрлась ногами в потрескавшийся асфальт, приподняла нижнюю часть туловища и поползла куда-то, обтирая спиной и затылком стену здания, вскрикивая и постанывая. На Карину она больше не обращала внимания – сейчас девушка была занята только своими ощущениями в животе, всё остальное стало для неё мелким и ненужным, включая участие в Экспансии… О чём она мечтала, думала Карина, покидая место инцидента – о собственном звездолёте? О планете, которую могла бы заселить мускулистыми юношами, круглые сутки готовыми выполнить любую её прихоть? Как это всё глупо, думала Карина – мечтать о роскоши, об обладании ненужными вещами – всё только для того, чтобы обрести иллюзию полной свободы и считать себя выше других людей… И какой фееричный финал для подобных желаний – умереть в жесточайших муках, кусая пыль на заброшенной планете…

Игра между тем продолжалась. В этот же день выбыл ещё один интервент – мужчина. Карина слышала, как он кричал… Кричал о том, что «не могло такого быть – я же попал в тебя первым!» Мушкеты, как слышала Карина, перед игрой разбирали случайно – так же, как и «лилии». И никого не волнует, если защитник захочет подстрелить не «своего» интервента – механизм должен сработать от импульса любого мушкета – все они работали на одной частоте.

Третьего интервента пристрелили под вечер. После этого две оставшихся в живых женщины в открытую обвинили защитников в сговоре с организаторами и потребовали прибытия посредника. Посредник – молодой вертлявый парень – прибыл на аэрокаре буквально через десять минут с грузом мушкетов и поясов-«лилий». Похоже, он предлагал всем желающим заменить любой из предметов игрового инвентаря с возможностью немедленной проверки работоспособности. Кажется, одна из женщин решила воспользоваться предложением. Она взяла наугад два мушкета и с помощью их заставила сработать две «лилии», также вынутые ею из ящика без разбора. После этого она заставила посредника заменить всем защитникам пояса, а им – мушкеты. Её подруга отказалась от замены, всем остальным посредник поменял инвентарь, после чего покинул остров. Игра возобновилась.

Карина уже почти была уверена в том, что команда защитников победит всухую, когда над островом опять взвыла сирена, возвещающая о перемирии. Но на этот раз, как выяснила Травиц, удача переметнулась к интервентам: две оставшиеся женщины решили действовать вдвоём; выбрав один из объектов защиты, они взяли его в «коробочку» возле старого офисного здания, в котором прятался игрок. Шансов у него почти не было – подстреленный с воем скатился куда-то в подвал, откуда его потом торжественно вытащили на улицу. Мужчина корчился и вопил от дикой боли. Женщины уложили его на потрескавшийся тротуар и… принялись что есть силы пинать в живот – с азартными выкриками, будучи в полном восторге. Четвёрка защитников пыталась их урезонить – сначала корректно, потом довольно грубо, когда их выбывший союзник сорвал от боли голос и принялся извиваться точно как червяк, попавший на горячую сковородку. В конце концов он, скорчившись, заполз в подъезд, где и замер, трясясь и издавая хриплые стоны. Карина проверила тело, когда остальные игроки разошлись: неподдельный человек с нормальной реакцией.

Что-то здесь было не так. Особенно это стало понятно после того, как женщины исхитрились подстрелить ещё одного защитника. Карина не видела, как это происходило, поскольку инцидент случился на одной из дальних свалок недалеко от береговой линии. Мужчина ещё корчился на песке, а его атаковали сколопендры, впиваясь в щёки и губы челюстями, надо думать, ядовитыми, если судить по тому, как быстро распухло его лицо. Сколопендры не стали бы кусать синтетического андроида. Белковый киборг, возможно, и пришёлся бы по вкусу безмозглым тварям, но на песке сейчас лежал не киборг, а настоящий человек… А это значило, что организаторы ведут куда более тонкую игру, чем предполагал Фарид Мехди.

Но на этом фортуна от интервенток отвернулась, и притом окончательно. Тройка защитников с интервалом в шесть часов отправила обеих женщин на тот свет. Последнюю из них, как Карине было хорошо видно, игроки по очереди изнасиловали, разложив на парапете набережной, пока та корчилась и кричала от невыносимых страданий. При этом пока один совершал сексуальные действия, второй крепко держал ей руки, наваливаясь на грудь, а третий давил кулаком в живот, дабы добавить жертве живости и страсти в движениях. От злости Травиц кусала губы – такие фокусы она старалась не прощать никому, считая их величайшей подлостью. Но прекратить этот безобразный аттракцион она не могла; даже пристрели она сейчас троих негодяев, девушку спасти ей бы не удалось, а вот сорвать операцию – это почти определённо. Поэтому она дождалась, когда трое защитников собрали все пять капсул, являющихся ключами к очередной вновь открытой планете, и отправились на берег ждать катер.

У Карины было несколько минут, чтобы разобраться в состоянии женщины. Та свалилась с парапета, но, постанывая, просто лежала на спине, не скручиваясь судорожно в знак вопроса. Экспресс-анализ показал, что она – тоже подлинный представитель человеческого племени, и гормональные выбросы у неё вполне соответствуют полученным повреждениям… Хотя и не в такой степени, может быть… И верно – рентген показал, что в животе у женщины стержень не развернулся в «лилию». То есть, штырь пробил ей брюшину и задел кишечник, но таких повреждений, как у других игроков, эта женщина не получила.

– Ты… кто? – послышался тихий вопрос.

Объяснять было долго. Да и некогда. Два игрока возвращались к месту инцидента быстрым шагом, если не сказать – бегом. Карина в последнюю секунду сумела укрыться в ливневой канализации, забитой древним мусором, кишащим сколопендрами. Постанывающая женщина лежала буквально в двух метрах от неё.

– Забыл, что ли? – услышала Карина вопрос одного мужчины.

– Скорее всего, – ответил второй. – Но нельзя же было включать полную развёртку сразу, «лилия» может и член отхватить.

– Верно… Дай-ка я…

Игрок скинул мушкет с плеча, особо не целясь, выстрелил в лежащую женщину. Звуковая имитация выстрела была почти беззвучной, хотя на игре выстрелы звучали с грохотом на весь остров. Видимо, этот человек был «в теме», коль скоро умел регулировать параметры «пульта». Импульс дал управляющий сигнал в устройство пояса, стержень послушно развернулся в кишечнике острыми зазубренными лентами… Женщина издала горловой вскрик, попыталась сесть, положила вздрагивающие ладони себе на живот. Её тело пронзила крупная дрожь, она запрокинула голову и хрипло застонала, перебирая ногами и царапая каблуками асфальт. Потом медленно завалилась на бок, обхватив талию и издавая протяжный и чуть прерывистый звук – негромкий, всхлипывающий, нежный, с лёгкой хрипотцой. «О-о-оооох-ох-ох-ох… О-о-оооох-ох-ох-ох…» Игра закончилась.

Карина дождалась, когда победители уйдут на берег, выбралась из квадратного люка. Быстро впрыснула себе антидот (укусы сколопендр оказались очень болезненными) и скрылась за останками допотопного ракетного двигателя, в последний раз оглянувшись на подстреленную – девушка уже корчилась вопросительным знаком… Вопрос остался – что именно здесь не так?.. Травиц вызвала монитор и проверила данные, передаваемые ей датчиками. Состояние охранного поля было прежним, к острову спешил катер… А на острове было шесть трупов, один полутруп и… Карина не верила своим глазам – десять живых людей! Трое – это, надо понимать, оставшиеся в живых защитники, победители сегодняшней игры… Четвёртая – она сама. Тоже ясно. Кто ещё шесть? Что за дела? Команда дублёров? Шестёрка подставных игроков?

Такое объяснение напрашивалось само собой. Но в любом случае потери происходили и в команде победителей… Карина ничего не понимала. Если игра была нечестной, значит, в команде организаторов потерь быть не должно. Но потери были; люди умирали с обеих сторон – вот что не лезло ни в какие ворота. И умирали они в жесточайших страданиях, без всякой надежды на медицинскую помощь…

Один из таинственных посторонних находился недалеко отсюда, рядом с установленными в ряд цистернами – ржавыми, зияющими рваными дырами. Если аппаратура не врала, человек прятался именно в одной из этих цистерн. Но, пока Карина пыталась разобраться, в какой именно (и при этом не подставиться самой), человек таинственным образом исчез, словно бы его тут и не было.

Ещё один, судя по показаниям приборов, сейчас шёл не таясь прямо по разрушенной улице в направлении тройки победителей. Карина проверила собственную защиту от обнаружения и вскоре увидела мужчину – совершенно обычного чернокожего парня, плечистого и крепкого. Мушкета при нём не было, но какая-то аппаратура имелась. Он с кем-то разговаривал по примитивной коротковолновой связи, Карина настроилась на звук и хорошо поняла, о чём он говорит:

«Да, закончено. Наблюдение прошло нормально. Трое победителей сейчас отбудут на базу. Нет-нет, всё без проблем. Трупы соберут сегодня же вечером. Конец связи».

Неплохо. Речевая запись автоматически подшилась к отчёту и отправилась прямиком в управление, где спустя четыре дня оказалась и сама Травиц.

• • •

– К сожалению, леди лейтенант, пока ничего доказать невозможно, – заявил Мехди, когда Карина дополнила рапорт словами. Беседовали они уже часа полтора, и полковник уже знал почти все, что знала сама Травиц. – То, что на игре неявно присутствует наблюдатель организаторов, – в этом ничего противозаконного нет. Он фактически посредник, а присутствие посредников в процессе игры правилами оговаривается. Доказательств того, что на игре присутствовали подставные посторонние игроки, у вас нет. По крайней мере прямых. Показания приборов, не подкреплённые достоверными фактами, не могут являться доказательствами. Словом, пока ничего существенного вы не обнаружили.

«Ничего существенного… – подумала Травиц. – А голубые глаза глупой девушки, чьи кишки кромсает в лапшу коварный механизм, вы видели? А как трое мерзавцев насилуют женщину и давят при этом её в раненый живот, чтобы та громче кричала и резвее билась, вы видели? Не говорю даже об общем цинизме этой игры… Я сама, конечно, цинична и – что греха таить – люблю тёмные затеи подобного рода, но не выношу подлостей, когда людям не дают шансов…»

– В любом случае, мне придётся вернуться на Харм, – проговорила Карина. – Я запишусь на игру, потом сделаю финт ушами и попаду на остров в разгар игры. Я примерно знаю, что мне нужно искать.

– Ну, мы уже всё обговорили, нет возражений.

– Я могу идти?

– Можете.

Карина встала и прошествовала к двери кабинета, чувствуя, как взгляд Фарида Мехди скользит по её фигуре. Полковник должен был её окликнуть – Карина чувствовала, что он ещё не всё сказал. Так и случилось…

– Леди лейтенант, – позвал Мехди.

– Слушаю вас, – Карина резко повернулась на каблуках. Не много бы нашлось в управлении женщин, кто умел носить неудобную, но безусловно сексуальную обувь с таким изяществом и такой элегантностью, как Карина Травиц. Она понимала, что внешние данные – это далеко не определяющий критерий успеха полицейского офицера, но при этом хорошо знала, что расположить к себе можно и таким образом.

Мехди оторвал взгляд от красивых коленей, обтянутых тёмными чулками, посмотрел Карине в глаза.

– У нас недавно был короткий разговор по туннельной связи с комиссаром, – сказал он. – Если я правильно понял, от успеха вашего задания зависит успех вашей личной корректировки. Как вы помните, пан Дарич умеет говорить загадками.

– Я помню, – ничем не выдав своих эмоций, произнесла Карина.

• • •

…Их было два раза по восемь – шестнадцать «счастливчиков», отобранных на очередную игру. В основном молодёжь: крепкие весёлые безбашенные парни, уверенные в том, что смерть существует в другом мире, то ли параллельном, то ли вообще выдуманном; парочка девушек под стать им: резких, любящих погонять на байках, подраться, выпить и потрахаться – в том числе и прилюдно, напоказ, без особой разницы с кем. Особняком держались трое мужчин постарше: эти поехали на игру, по всей видимости, от скуки: им надоела спокойная сытая жизнь, и они решили хватануть адреналина по полной… Таких «рыцарей», бесстрашных, но неподготовленных и зачастую бестолковых, игры на выживание перемалывали первыми… Три девушки выглядели опытными, изощрёнными садистками – их взгляды, которыми они оценивающе рассматривали своих спутников, Карина расшифровала легко: их обладательницы жаждали безнаказанно причинять другим боль, более сильную, нежели они это делали в обычных сексуальных играх. Собственная смерть их не особенно занимала – такие люди не слишком высоко ценили свою жизнь, потому что испробовали в ней уже почти всё. Два парня в компании были точно такими же – у них уже сейчас на лицах было написано нездоровое возбуждение. Остальные – обычные алчные типы обоих полов, кому недостаточно было нормальной жизни и кого жажда власти и желание обладать собственным «удельным княжеством» заставляли забыть о благоразумии.

Почему шестнадцать – ничего удивительного: шестеро прибывших представляли собой дублеров – на тот случай, если кто-то вдруг в последний момент откажется от игры – таких случаев было прилично после того, как распорядители в подробностях объясняли участникам принцип действия механизма «лилии».

Карина находилась в некоторой растерянности: изначальный план выбрать себе напарника из этой шайки трещал по швам. Да и пока неясно, какая её часть окажется честной командой, то есть группой, обречённой на смерть. Выбирать оказалось практически не из кого…

Их разместили в довольно симпатичном уголке планеты – на другом острове, расположенном почти на самом экваторе. Два дня им отводилось на инструктаж и общую подготовку, а также на отдых. Отдых понятно какой – все присутствующие внимательно присматривались друг к другу на предмет выбора – с кем провести весёлую ночку… Все? Пожалуй, нет.

Внимание Карины привлекла одна из девушек – небольшого роста стройная блондинка с необычайно тонкой и гибкой талией. К ней сразу по прилёте на базу проявили интерес два парня и затем ещё девушка, а потом и один из элегантных мужчин в возрасте, но взаимности никто из них не добился. Уже интересно…

– Меня зовут Сканди, – представилась Травиц, подсаживаясь к блондинке, одиноко сидящей на скамейке в парке среди причудливых деревьев после того, как компания разместилась в уютных номерах и разбрелась по территории – некоторые уже парочками.

Ответом был молчаливый взгляд зеленоватых глаз девушки. Карина отметила и нежную атласную кожу, и мягкие, но чётко очерченные губы. Красивая. Не садистка – первоначальное впечатление оказалось обманчивым. Скорее наоборот… Выражение лица отрешённое – «что вам, собственно, от меня ещё надо? Разве не видно, что меня от вас от всех уже тошнит?»

– Раймонда фон Сависарди, – лениво ответила девушка.

Карина была почти уверена в том, что это имя совершенно фейковое, такое же, как и её здесь, но кивнула, принимая данную информацию.

– Первый раз на игре?

– Да не то что бы… Послушай, Сканди. Меня не интересует то, что ты мне сейчас предложишь. Мне надоел секс. Не хочу. Устала.

– А ведь я тебя понимаю, – сказала Карина. – Я иногда сама ловлю себя на такой мысли. По-моему, секс – весьма однообразное и нудное занятие.

Раймонда некоторое время смотрела на Карину, думая, не издевается ли она.

– Я не шучу, – сказала Травиц серьёзно. Она давно научилась верить любым своим словам, до такой степени, что могла обманывать детекторы лжи на тривиальных вопросах… «Вы пожилой мужчина?» – спрашивал её коллега-полицейский. «Да», – отвечала Карина. «Это правда», – соглашался полиграф…

– Тогда что ты хотела спросить? – Раймонда вынула сигарету и подожгла её, выпустив изо рта клуб дыма, одновременно дурманяще ароматного и едкого – аж глаза слезились.

– Видишь ли… Только сейчас до меня дошло, что я прилетела на игру… и не вполне понимаю, зачем я здесь…

– А, ясно. Ты, я ведь вижу, не такая, как они все, – согласилась Раймонда.

– Наверное, – Карина изобразила равнодушие. – Но и мне показалось, что ты тут с целями не как у других… Не верю, что тебе понадобилась планета в собственность, да ещё в компании довольно примитивных людей… Какие обычно на игры и приходят…

– Верно… Меня не интересует результат игры. Я вообще не собираюсь возвращаться отсюда. Потому что собираюсь остаться на том острове…

– Не поняла…

– Ты же знаешь, каким образом тут выбывают из игры? У тебя на животе сидит сжатая пружина… Она острая, очень острая… И с зазубренными краями… И когда в тебя попадают, она проникает тебе в живот… Там разворачивается и режет твои кишки… Зазубренные края протыкают оболочки кишок, растягивают петли… Содержимое вытекает в брюшную полость, где сразу же начинает раздражать нервные участки. От боли тебя начинает трясти, ты бьёшься в судорогах. Ты можешь течь, но не отдавать себе в этом отчёта. Ты мечтаешь одновременно о самых диких вещах – самостоятельно разорвать себе брюхо, застрелиться, отдать всё за крупинку любого анестетика, но вместо этого просто держишься за живот, внутри которого ощущаешь немыслимые терзания.

Раймонда описывала эти страдания тихим голосом, с придыханием, прикрыв глаза веками с длинными пушистыми ресницами.

– Ты говоришь так, словно только и мечтаешь об этом, – тоже тихо сказала Карина.

– Может быть, – лениво ответила Раймонда.

– Хочешь, я тебе что-то покажу? – спросила Карина. И, не дожидаясь ответа, приподняла край майки, обнажив живот. – Видишь, возле пупка шрам, едва заметный, круглый такой?

– Вроде вижу…

– Это от пули. Я знаю, что такое – получить кусок металла в живот.

– Ты получала пулю в кишки? – широко раскрыв глаза, спросила Раймонда. – По-настоящему, глубоко внутрь?

– Да. Это очень больно. И очень страшно.

– Расскажи. Я тебя умоляю… – простонала блондинка.

Карина рассказала. Сначала неохотно, но потом вошла во вкус и начала расписывать свои ощущения в подробностях – о страшнейшем ударе в живот, о жаре в брюшной полости, о том, как вдоль пулевого канала и вокруг самой пули формируется тянущая и грызущая нутро боль, которая заставляет ложиться на бок и подтягивать колени к животу. И как физически ощущаешь медленное вытекание кишечной кислоты в полость, которая понемногу разъедает нежные ткани.

– И ты абсолютно права, – сказала Карина, ощущая сильное половое возбуждение, – тут может возникнуть странное и дикое желание. Мне, например, хотелось, чтобы у меня живот лопнул. Взорвался.

Реакция Раймонды была неожиданной.

– Я тебе завидую, – сказала она. – Испытать такое и остаться в живых мало кому удаётся.

– Верно. Всегда остаётся возможность, что помощь запоздает, и тебя не смогут спасти…

– Я несколько раз протыкала себе живот иглами, – перебила Раймонда. – Прокалывала кишки. Они заживают. Не очень быстро, правда… и потом ещё долго ощущается боль – она так тоненько пульсирует время от времени… Накачивалась водой и воздухом до отказа, пока от боли и давления не теряла сознание. У нас в колледже был клуб, где я часто выступала в роли «нижней», исключительно по играм с животом. Мне однажды порвали брыжейку. Парень прыгнул мне на живот и не удержался, упал, резко рванув в сторону. Было больно, но не сказать, чтобы очень. Я знакомилась с мужчинами, которые уверяли, что мечтают выпустить девушке кишки. С последующим помещением в клинику, конечно. Ничего этого и в помине не происходило… Два раза ходила на игры проекта «Голод», в эпизоды с ножевым боем. Представь себе – не получила даже царапины. Наверное, я когда-нибудь смогла бы вскрыть живот сама себе, но пока не получается. И потом, я не слишком люблю кровь… Когда мне подрезали язык, самое неприятное было в долгом кровотечении.

– А язык-то зачем? – удивилась Карина. Как-то он не очень вписывался в картину мазохизма её новой знакомой.

– Я удлинила его себе раза в два, – сказала девушка. У нас в колледже одно время была такая мода – удлинять языки и удалять лишние ребра для гибкости. У меня был друг, мы с ним занимались автофелляцией и автокуни.

– Ты не девственница? – спросила Карина. Она от этих откровений уже по-настоящему потекла, а голова у неё шла кругом – такая странная и притом казавшаяся почему-то естественной гамма извращений была большой редкостью. Ещё большей редкостью было то, что о ней кто-то рассказывал, тем более – первому встречному. Это возбуждало просто дико, безумно – Карина знала цену такой откровенности. И знала, что заставляет людей так откровенничать – депрессия, вызванная скукой, одиночеством и тотальным непониманием со стороны окружающих.

– Сейчас – уже нет. Года три уже как. До этого была технической девственницей. Ну, колледж, где я училась, считался элитным – с одной стороны это вроде как накладывало некоторые ограничения на свободу поведения, а с другой – раскованность студентам была просто необходима. Ханжество и лицемерие, словом. Мне даже бойкот объявляли, правда, ненадолго. За мной бегали пятеро мальчишек в надежде лишить девственности – это было вроде ритуала, хотя я сосала у двоих из них и давала им в попу. И вот тут я на одной клубной вечеринке выхожу такая вся в центр круга, задираю белую юбку и, никому ничего не говоря, с размаху сажусь на фак-машину – парни чуть с ума не сошли от бешенства. Наша патронесса потом предлагала мне гименопластику сделать, я отказалась – зачем?

– Слушай, ты меня по-своему восхищаешь, Раймонда, – искренне сказала Карина. – Зря ты пошла на эту игру. Ты с таким отношением к жизни действительно можешь с неё не вернуться.

– Так я этого и добиваюсь… Знаешь, Сканди, когда на меня выйдет противник, я подставлюсь ему так, что у него не получится промахнуться… Ты бы хотела быть на его месте? Именно так, как я это представляю. Ты целишься и готовишься прятаться, чтоб в тебя саму не попали, а тут я – выхожу такая вся, бросаю мушкет на землю и медленно иду тебе навстречу. А ты поднимаешь оружие и стреляешь. Знаешь, я буду стоять так долго, как только смогу… Ну, разве что прислонюсь спиной к чему-нибудь. Пока ноги держат, буду стоять. Попробую мастурбировать, хотя, как мне кажется, из этого ничего не выйдет… Хочу, чтобы мой убийца подошёл ко мне вплотную и смотрел мне в глаза. Если он сам начнёт мастурбировать – чего ещё желать остаётся, Сканди?

Карина была в лёгком шоке. От вожделения у неё кружилась голова и перехватывало дыхание. Раймонда не могла этого не увидеть.

– Ты хочешь меня? – спросила она. – Только ответь честно и не раздумывая.

– Да! – негромко, но вложив всю душу в этот возглас, произнесла Карина.

– Я бы хотела, чтобы мы с тобой попали в разные команды, и ты бы убила меня. А потом расстегнула брюки и начала мастурбировать, глядя, как я мучаюсь… Ты тоже этого хочешь?.. Вижу, знаю, что хочешь…

Откровения блондинки ранили Карину в самое сердце. Нет, она не хотела убивать эту девушку. Травиц отвела глаза… И Раймонда всё поняла.

– Жаль… Я думала, что нашла то, что ищу…

С этими словами девушка поднялась со скамейки и медленно побрела прочь по мощёной тропинке парка. Карину словно пружиной подбросило. Она догнала Раймонду, зашла к ней лицом к лицу, взяла её локти в свои ладони и заговорила, думая, что, наверное, сошла с ума. Карина пыталась убедить Раймонду уйти с игры, причём вместе с ней, уверяла, что ничего хорошего нет в смерти вообще и в мучительной смерти в частности, не исключая и смерть от «лилии». Несколько несвязных фраз было сказано о том, как была потрясена Карина сегодняшней встречей…

Раймонда отрицательно покачала головой, мягко освободилась от рук Карины и пошла дальше. Лейтенант Травиц понимала, что бесполезно что-то делать, и ей было бесконечно горько и тяжко: она вдруг отдала себе отчёт, что сейчас, в этот момент глубоко и нежно влюбилась. Вероятно, впервые в жизни. И это было неправильно – Карина ожидала, что если и влюбится, то в мужчину… и при совершенно других обстоятельствах.

• • •

– Значит, я могу отказаться от участия прямо сейчас? – спросила Карина.

– Можете, – спокойно ответил Зураб Ашинеску, старший распорядитель. – Но по условиям договора по возвращении вы будете обязаны прийти в офис проекта и выполнить свои обязательства.

Карина для вида поморщилась – обязательства в таких договорах были достаточно унизительны, вроде съёмки в рекламе каких-нибудь особенно гнусных развлечений или удовольствий, что запросто могло обернуться принудительным участием в незаконных театрализованных представлениях с половыми извращениями. Впрочем, лейтенант Травиц в любом случае не собиралась их выполнять.

– Ты хочешь уйти потому, что мы оказались в одной группе? – спросила Раймонда.

– Может быть, – пожала плечами Карина. – И знаешь… нет у меня той решимости, что у тебя. Боюсь, что против той команды у меня нет шансов.

«У тебя нет шансов», – хотела сказать Травиц. Ей в любом случае было ясно, что девушка не из коллаборационистов, а следовательно, им в любом случае было предначертано оказаться в одной команде.

– Жаль, – печально произнесла девушка. – Жаль, что меня убьёшь не ты. Но я буду думать о тебе, когда… Когда это случится… Всё, прощай. На всякий случай – меня по-настоящему зовут Электра.

И, закинув тонкие руки за шею Карине, Электра быстро поцеловала её в губы. Отпрянула и отбежала в сторону, не оглядываясь. Сердце Карины колотилось так, что, наверное, слышали все присутствующие. С трудом сдерживаемые слёзы искажали всё видимое вокруг. Комок в горле причинял настоящую боль. Под рёбрами что-то сжималось. Вместе ещё с двумя отказавшимися мужчинами и тремя «неудачниками» обоих полов, выбывшими по жребию (трудно сказать, все ли из них подставные), её посадили в аэрокар и отправили на морской космодром, расположенный в пятнадцати минутах полёта от острова.