Текст книги "Кожа наших листьев (СИ)"

Автор книги: Маркус Даркевиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

А пока… Пока Карина находилась в страшном беспокойстве. Магнитная ловушка, конечно, делала свое дело, но почти за полчаса полёта стержень медленно выполз из пояса, проткнул нежную кожу на животе девушки, прошёл тонкую прослойку из жира, мышц и фасций, а в тот момент, когда Карина увидела подлодку, девушка закричала от действительно сильной боли: стержень пробил оболочку брюшины и начал понемногу раздвигать петли кишок, готовясь развернуться в зазубренные ленты.

Среди техников на подлодке оказался хороший специалист по квантовым машинам – капитан-лейтенант Винц: он быстро разобрался в коварном механизме, остановил продвижение стержня в кишечник и расслоил диффузию пояса и кожи; красная полоса вокруг талии должна была исчезнуть в течение недели. Под руководством техника Травиц сняла остатки пояса и с тела клона. Электра, конечно, нуждалась в срочном лечении, но ни малейшей угрозы её жизни и здоровью уже не было. Спешно отчитавшись по туннельной связи о благополучном и успешном завершении операции, Карина побежала в лечебный блок, где лежала Электра, которая просто светилась от счастья; она говорила Карине о своей любви, о том, что просит не покидать её надолго, о том, что хочет стать навсегда верной только ей… От этих слов у Карины кружилась голова, да так, что она потом не сразу могла найти выход из блока; лейтенант Травиц, не уставая удивляться себе самой, плакала, не понимая толком от чего, когда нежно гладила девушку по светлым волосам, целовала её в алые губы, не будучи в состоянии прекратить свидание с любимой… Но вот странно – оставляя девушку спать счастливым сном в лечебном блоке и высушив слезы, инспектор полиции Травиц почему-то останавливалась у каюты Винца, и ладно бы просто останавливалась, так нет – она легонько постукивала условным сигналом в дверь, которая тут же открывалась, а улыбающийся техник подхватывал Карину на руки и нёс её к постели. И вряд ли для того, чтобы сразу же дать ей уснуть глубоким сном.

Так прошли три дня на подводной базе полиции, которая бороздила океан планеты Харм, пока на острове работал спецназ, занимаясь съёмками, изъятиями, ликвидациями и всем остальным, чем положено заниматься спецназу, натасканному на межпланетных преступников. В первой половине дня лейтенант Травиц готовила отчёты для руководства, во второй – ласкалась, вздыхала и плакала на пару с Электрой в лечебном блоке, а ночи проводила в каюте Винца, удивляясь, почему не испытывает ни малейшего душевного дискомфорта, забрасывая ноги на плечи технику и одновременно представляя себе нежные губы спасённой ею девушки.

…О некоторых неприятностях лейтенанта Травиц мы уже знаем, но она получила ещё одно замечание по возвращении.

– На вас жалоба, леди лейтенант, – сказал полковник Фарид Мехди через три дня после того, как Карину отметил лично комиссар Дарич, а вслед за этим сразу же устроил ей разнос за Электру.

– От кого, если не секрет? – Карина выразила интерес.

– А причина вас интересует меньше?

– Я думаю, узнаю автора – пойму и причину… Либо наоборот, назовёте причину – догадаюсь, от кого жалоба.

– Умничаете?.. Ладно, говорю сразу обо всём. Начальник отдела технической экспертизы недоволен, в каком состоянии вы доставили в его распоряжение орудие убийства… Одну из тех пресловутых «лилий».

– Вообще-то, – оправдательным тоном произнесла Карина, – я не получала задания от технарей доставить непосредственно что-либо для них. Вещдок есть, как он действовал – понятно, а то, что он неисправен… Ну так никто же не собирается, наверное, использовать его по назначению?

– Этот механизм капитан-лейтенант Винц, как я понял, снял с тела той девушки, которую вы сделали своим агентом?

– Так точно.

– А где механизм с тела клона?

– Остался на острове, как я понимаю… Я его сорвала и выбросила.

– Могли бы с собой забрать… Неужели так трудно было?

– Пан полковник! У меня счёт шёл на минуты – нас уже засекли, и нужно было срочно выбираться…

– Идите, – вдруг резко сказал Мехди.

Карина вытянулась в струнку и звонко щёлкнула каблуками – мало кто в современной полиции умел делать подобные вещи с таким благородным изяществом.

А шеф технического отдела действительно был в расстройстве, если не сказать – в бешенстве. Поскольку он получил непосредственно от комиссара Дарича задание изучить «лилию» и восстановить её механизм, разрушенный встроенным пиропатроном… но сделать это оказалось выше его сил. Пиропатрон якобы случайно подожгла Карина, причём в присутствии Винца, который тоже негодовал, что его случайная подружка для постельных игр оказалась столь безрукой. Квантовый механизм выгорел вместе с электронным блоком, к тому же сам диффузный пояс попал к техникам Управления разрезанным на несколько частей. Что касается поясов с «лилиями» в арсенале организаторов игры, то при арестах почему-то выяснилось, что все зловещие аппараты сожжены таким же образом; ни один уцелевший экземпляр не попал в руки экспертов. И, несмотря на то, что Радована Дарича просил восстановить хотя бы одну «лилию» один его хороший знакомый, по слухам, личный друг самого Моргана XXXVII, комиссар ничем не мог его обрадовать. Создание неведомого сумрачного гения исчезло из мира, хотя, конечно, восстановить его в своей первозданной жестокости в настоящее время и пытается целый отдел известного технологического института, специализирующийся на эксклюзивной квантовой аппаратуре.

И никто, кроме Электры, так и не узнал, что Карина в подлодке сожгла аппарат, содранный с живота клона – прихватить его с собой даже в той суматохе на острове она не забыла. Зато пояс с «лилией», аккуратно снятый Винцем с талии Электры, Карина сумела спрятать в личных вещах и привезти его домой в качестве сувенира неповреждённым, вместе с электронной начинкой мушкета. Фламенко (чья вторая фамилия действительно звучала как фон Сависарди, а именем Раймонда она подписывала свои картины… довольно бездарные, надо сказать), будучи иногда у Карины дома в отсутствие хозяйки, брала этот пояс в руки, гладила пальцами шершавую внутреннюю поверхность, касалась точки, из которой вылезший однажды стержень проткнул ей кожу, оставив на память едва заметное круглое пятнышко под пупком. Она вспоминала боль – острую и давящую, вспоминала свист морского ветра в ушах и глаза Карины – добрые и обеспокоенные. Глаза горячо любимой женщины – а также искренне любящей и при этом до ужаса, до обиды неверной… Так, думая о Карине, которая, будучи на очередном задании, вполне могла находиться в чьих угодно объятиях, Электра одной рукой начинала ласкать себя, а другой – прижимать к животу ремень с «лилией», которая, будучи плотно свёрнутой, спокойно ждала своего часа.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Коннот: Первый отчёт инспектора Карины Травиц

«Пан комиссар! Исходя из того, что на планете Коннот реализовано примитивное, но действенное глушение двусторонней туннельной связи путем «забивания» всех несущих диапазонов, кроме ряда избранных с конкретной адресацией для определённого круга лиц, я могу только надеяться на то, что мои передачи поступят в управление. По возможности я попробую связаться напрямую вне территории колонии, но пока неясно, каким образом мне удастся её покинуть. Надеюсь, что задержка в передаче данных составит несколько часов, в противном случае шансы на благополучный исход операции весьма низки. Кроме того, мы рискуем потерять двух моих агентов: одного – на планете Кардиган-Томсон, другого – находящегося вместе со мной. Поэтому у меня первая просьба, пан комиссар: любым путем как можно скорее связаться с человеком по имени Иван Златобой, проживающим в Смоллтауне, и передать ему пароль: «Тигр забрался на гору». Больше никаких действий по отношению к этому человеку не предпринимать, поскольку он необходим для перспективных работ на Кардиган-Томсоне и прилегающих к нему транспортных узлах. Заранее благодарна вам.

Теперь в общих чертах. Колония Сальпа-2 теперь здесь называется просто Сальпа. Ранее существовавшая на Конноте Сальпа-1 давно закрыта и полностью демонтирована. На Сальпе-1 выводили расу первопроходцев для пустынных планет, когда ещё с репликацией продуктов питания было более чем сложно. Впрочем, это бывает актуально и сейчас, но, естественно, проблема уже не стоит настолько остро. Зелёные люди могли полностью обходиться без пищи – обмен веществ им обеспечивало центральное светило любой планетной системы. Зеленокожий индивид для поддержания жизнедеятельности должен был лишь как можно больше находиться под прямыми солнечными лучами и обладать минимумом одежды. То есть таким образом в те годы пытались решать вопрос о заселении пустынных планет, крайне бедных питательными растениями и белковыми созданиями. Как при любом эксперименте, возник ряд побочных эффектов. Очевидно, далеко не всякий растительный генотип годился для изменения человеческой природы, и потому там приходилось проводить эксперименты, в том числе и достаточно жёсткие, за которые можно было привлечь организаторов по всей строгости закона. А раз такого не произошло, это значило, что работу в те годы организовали либо спецслужбы, либо серьёзные научные фирмы под эгидой очень высокого руководства. Судя по всему, один из экспериментов оказался крайне интересным именно своим побочным явлением.

Перерождённый человеческий организм неожиданно начинал производить особые вещества, чрезвычайно сильно воздействующие на окружающих при тесных прикосновениях. Судя по тому, что я здесь узнала, речь идёт о резком повышении чувствительности и эмпатии людей, которые находятся в близком контакте с трансформантами. В первую очередь речь идёт, конечно, о сексуальной стимуляции, о поднятии сенсорики организма в десятки раз. Организаторов этого «аттракциона», как мы и предполагали, можно привлекать и за незаконные генетические вмешательства в человеческий организм, и за причинение им страданий. Да, трансформанты действительно испытывают мучения в процессе замещения в их организме гемоглобина на хлорофилл. Правда, мне неясна конечная цель всего этого. Торговля удовольствиями – это слишком мелко для того размаха, какой я здесь вижу. С клубами, продающими запрещённые наркотики, и притонами сексуальной эксплуатации происходящее в колонии Сальпа не имеет абсолютно ничего общего.

Трансформанты содержатся сначала в помещениях, похожих на медицинские учреждения, пока не завершится их изменение. Это происходит достаточно быстро – от трёх до пяти дней в зависимости от исходного метаболизма. Затем зеленокожие люди переводятся в открытые «вольеры» – другого слова не подберу, – довольно комфортные, удобные и без крыш. С ними развлекаются «туристы», как правило, весьма извращённо. Но о смертях трансформантов тут не слышно, к тому же часть их попала сюда в паре или компании со своими партнёрами добровольно (у меня и моего агента точно такая же легенда прикрытия). Ещё стало понятным, что трансформация быстро и, возможно, необратимо изменяет психику. Трансформанты, в свою очередь, сами испытывают ощущения, невозможные для обычных людей, и очень скоро попадают в полную зависимость от собственных сексуальных и сенситивных переживаний. Тут можно провести непрямую аналогию со старинными опытами по вживлению электродов в «центры наслаждений» подопытным животным и людям, которые проводили, насколько мне известно, ещё до начала Экспансии.

Между тем, для «туристов» и обслуживающего персонала здесь не так много благ цивилизации. Во-первых, полное отсутствие какой бы то ни было мобильной связи по любому из возможных протоколов в любом возможном диапазоне. Компьютеризация только на производстве или в клубах для простых развлечений. Про туннельную связь я уже говорила. Её блокируют и фильтруют постоянные орбитальные устройства, управление которыми, скорее всего, ведётся даже не с поверхности планеты, а извне. Nota Bene: эту догадку необходимо тщательно проверить!

Здесь нет общественных репликаторов. Любые товары необходимо приобретать через распределительную сеть. Впрочем, никакого товарного дефицита здесь нет, однако руководство теоретически в любой момент может его организовать.

Здесь нет внутрипланетной транспортной сети. Кроме Сальпы, на Конноте, скорее всего, отсутствуют населённые пункты. Пешком, на каре или скутере за пределы Сальпы попасть очень трудно: колония накрыта силовым полем, правда, оно невысокой напряжённости и имеет разрывы, следовательно – выход найти можно.

Самое главное – с этой планеты нет возможности улететь без прямой помощи руководства колонии. «Туристов» после того, как они вдоволь наберутся удовольствий, выпроваживают по окончании договора. Многих, как я уже заметила – почти насильно. «Подсесть» на зеленокожих можно очень быстро и лишение подобного наслаждения не проходит безболезненно. Некоторые возвращаются сюда снова – обычный секс с обычными партнёрами им уже удовольствия не приносит. Из таких, кстати, потом и делают «зелёных», причём всё это происходит добровольно. Более того, вернувшиеся «туристы» зачастую сами умоляют трансформировать их, подписывая договоры на кабальных условиях. Но коль скоро это всё делается добровольно и без принуждения, привлечь руководство к судебной ответственности будет очень трудно. Пока не будет прямых доказательств принуждения либо преднамеренных смертельных случаев, к серьёзному преступлению действия колонистов отнести можно только с большой натяжкой, и хорошая защита может вывести их из-под обвинения. Кроме того, их действия не подпадают даже под вызывание зависимости от наркотиков – никаких: ни химических, ни бинауральных, ни энергетических, ни квантовых. Конечно, есть такая разновидность зависимости – сексуальная, но за неё, насколько мне известно, ещё никого не удалось привлечь к ответственности.

Управляет колонией Сальпа женщина по имени Лейда Конг Хи. Она почти никому и нигде не показывается, но все знают, что она тут главная, и что без неё тут ни одному «возвращенцу» не вкатят десять кубиков катализатора, провоцирующего замещение гемоглобина хлорофиллом. Лео Базилевс, исполнительный руководитель, формально чист. Он работает с вербовщиками и осуществляет исполнительное и техническое руководство. К сожалению, вынуждена повторить: пока ничего злонамеренного и прямо подпадающего под судебное преследование мне обнаружить не удалось».

• • •

…Закончив отчёт, Карина откинулась на мягкие подушки и перевела дух… Её тело настоятельно требовало продолжения того, с чем Базилевс ознакомил её на «первичной экскурсии». Вот уже два часа прошло после всего этого марафона, а бёдра всё ещё непроизвольно подрагивали, а трусики пришлось менять уже в третий раз – они намокали словно сами собой, хотя Карина всеми силами и пыталась отвлечься, углубляясь в подготовку отчёта для комиссара Дарича.

Электру пока пришлось оставить в отеле – Карина заявила, что девушка плохо себя чувствует после путешествия на троллейнике. Впрочем, это было не так уж далеко от истины – во всяком случае, с легким завтраком, съеденным ею на Кардиган-Томсоне, Фламенко поспешила расстаться почти сразу же по прибытии, чем нисколько не удивила прибывшего встретить «туристок» Лео Базилевса – пижона, не признающего одноразовой либо реплицированной одежды и обуви.

Пока Электру мучительно рвало, Карина выяснила некоторые моменты, которые необходимо знать всем вновь прибывшим, а спустя некоторое время, оставив подругу приходить в себя, покинула отель и встретилась с Лео ещё раз. Предупредительный и обходительный мужчина, белозубо улыбающийся и по-своему сексуальный, задал Карине несколько вопросов, без которых нельзя было обойтись, и когда убедился, что действительно имеет дело с парочкой сумасбродных и пресыщенных подружек, перешёл к делу.

– Я в любом случае обязан предупредить вас о возможных побочных явлениях вашего пребывания здесь. Наверняка вам об этом рассказали на вашей планете… На Хитоне, да?.. Лили тоже должна была сообщить обо всех подробностях.

– Естественно, – ленивым тоном произнесла сидящая в глубоком круглом кресле Карина, закинув одну ногу на другую и скучающе разглядывая собственные пальцы.

– Насчёт того, что натолкнуло вас на мысль приехать сюда, есть смысл спросить?

– Отчего ж нет?.. Пан Базилевс, я испытала в этой жизни всё или почти всё. Хочу нового. Для меня не существует таких слов, как «нет» или «невозможно».

– Ценю такую откровенность, – осклабился Базилевс. – Как насчёт того, чтобы отсосать у меня прямо сейчас?

У Карины в лице ничего не дрогнуло – а Лео наблюдал за Травиц весьма внимательно.

– Ты бы предпочёл минет с языком или глубокую глотку? – спросила Карина не задумываясь.

– Конечно, глубокую глотку, – заверил Базилевс.

– Знаешь, а я вообще-то привыкла сама выбирать, – произнесла Карина. – У тебя есть собака?

– Собака?

– Да, пёс. Кобель.

– Понятно. Думаю, есть и такое. Хотя, конечно, в Сальпе это вряд ли является развлечением номер один…

– Неважно. Если говорить о том, чего я хочу прямо сейчас, так это трахнуться с большим псом, и чтобы при этом на нас смотрел мужчина и мастурбировал, не кончая. А когда пёс спустит в моё влагалище свою сперму, пусть мужчина там хорошенько вылижет. Этому мужчине я потом покажу такую глубокую глотку, какой он в жизни ещё не видел.

Но Базилевса удивить тоже было трудно.

– Найти собаку – дело двух минут, – сказал он. – Чёрного дога не обещаю, но ротвейлер будет.

– Годится, – сказала Карина, глубже развалившись в кресле, сняв ногу с ноги и запустив пальцы между поясом юбки и кожей живота. Чёрт возьми, она на самом деле слегка потекла! Неужели ей придётся испытать и такое?

На самом же деле трахаться с псом ей совсем не хотелось. Ей хотелось, чтобы у неё отлизал Базилевс. Желательно прямо сейчас, и чтобы она сидела на его лице сверху, а его язык скользил между её губ, а длинный нос упирался в клитор, щекоча его дыханием.

– Готов поклясться, что ты держала во рту не меньше сотни мужских членов.

– Значительно больше, – произнесла Карина, понимая, что говорит чистую правду. – И не только мужских.

– Женских? – Базилевс сделал вид, что понимает шутку и что шутит сам.

– Трансы за сексуальных партнёров разве не могут сойти?

– Могут, наверное… Твоя девушка – не транс, кстати?

– Нет, – сказала Карина, вытаскивая руку из-за пояса. Кажется, собаки в ближайшее время здесь не будет, и ну её к чёрту, если честно… – Моя девушка – это девушка. Более того, она – моя собственность.

– В нашем мире уже давно нет понятия собственности, – заявил Базилевс.

– Из всех шуток, какие я сегодня услышала, эта – самая лучшая, – парировала Карина.

– Тем более, один человек в собственности другого – это рабство, которое строго запрещено и карается.

– Это мне говорит Лео Базилевс? Человек, который владеет гаремом из полусотни человек, при этом не только двух базовых полов?

– Легенды, – не моргнув глазом, сказал Базилевс. – Итак, леди Миранда Оливо, скажи мне: твоя собственная девушка хотя бы немного представляет, что ей предстоит? Леди Элен Сторм, так, кажется, её зовут?

– Мы хотим стать единым целым. Слиться полностью. Лили обещала, что это возможно.

– Предпочтения твоей девушки имеют значение?

– Она верна мне и только мне. И делает всё, что я хочу. И я разрешаю ей делать со мной всё что угодно.

– Но она же твоя вещь…

– Это только потому что я так хочу. Если я ей говорю – делай со мной всё что угодно, то это значит, что она не услышит от меня слово «нет». При этом неважно, что ей взбредёт в голову… Ей запрещено только одно.

– Заниматься сексом с другими партнёрами? Я правильно понял?

– Да, совершенно верно. И она согласна стать для меня трансформанткой, если, опять же по словам Лили, наши чувства, наша эмпатия действительно будут расти лавинообразно… Чёрт возьми, я уже мокрая.

– Скоро я тебе кое-что покажу, а пока потерпи немного, подкопи энергии. Твоя девушка понимает, что генетическая трансформация – это не самый лёгкий процесс, тем более сжатая по времени? Мы можем преобразовывать организм более «естественным» и щадящим путём, но это займёт несколько месяцев. Скорость требует жертв.

– Она согласна, – не моргнув глазом, сказала Карина. Правда, неприятный червячок вдруг проснулся в её душе и начал колко вертеться и извиваться. Подумав о том, что ради Электры и ради долга она сама легко пошла бы на нечто подобное, Травиц придавила этого червячка одним лёгким движением.

– Для неё это может быть опасно, – сказал Базилевс. – Не сама трансформация, а её последствия.

– Не поняла, – сказала Карина, слегка наморщив лоб. Едва заметная улыбка на лице этого обаятельного человека дала ей понять, что она произнесла верную фразу и верным тоном. Действительно, какое дело такой эгоистке, какой является Миранда Оливо, может быть до проблем вещи, хотя бы и одушевлённой, но находящейся у неё в собственности?

– Зависимость развивается очень быстро, – сказал Базилевс. – А обратного пути нет. Дело в том, что…

– Я могу посмотреть на зелёных людей? – перебила Карина.

Кажется, Базилевс был слегка раздосадован, словно древний торговец, собравшийся расписать покупателю все прелести и удивительные особенности своего уникального товара, а тот не стал слушать и совершил покупку, не торгуясь.

– Пошли, – сказал Лео, вставая.

Карина тоже поднялась.

– В твоём гареме обычные люди, не зелёные? – спросила она.

– Я же говорю, нет у меня никакого гарема, – произнёс Лео.

– Ты трахаешься с зелёными?

– Дело в том, что… В общем, это моё дело.

Карина молча ликовала. Кажется, она сумела привести этого типа в замешательство. Может, он, конечно, и притворяется, но вряд ли…

Парк-сквер, который так и назывался, находился в центре Сальпы и был окружён высоким металлическим забором, выглядевшим очень архаично, но довольно стильно. И он выполнял своё предназначение: надёжно защищал «резервацию» зеленокожих трансформантов от праздношатающихся, а также и от обслуживающего персонала, чтобы уберечь последних от непредусмотренных контактов. Карина подозревала, что параллельно ограде включено и силовое поле. В общем, «резервация» очень походила на «зону» для ссыльных поселенцев, только выглядела она куда как приятнее, ухоженнее и уютнее – почти как оранжерея на Чандрасекаре.

Двухэтажное здание, примыкавшее к ограде, тоже выглядело архаикой – подобную архитектуру Карина встречала разве что на Земле-прародительнице. Долгих церемоний не последовало, пройти через силовой турникет в сопровождении Базилевса было, конечно, очень просто.

– С кем желаешь пообщаться для начала? С мужчиной? С женщиной? – спросил он.

– «Пообщаться»? Это так называется?

– Называй как хочешь… – сухо произнёс Базилевс.

(Так, подумала про себя Карина, он уже злится, а это добрый знак: шпион будет делать в логове врага всё что угодно, но вряд ли станет злить его по пустякам)

– Хочу мужчину, – сказала Карина. – Примерно такого же телосложения, как твоё… Такого же роста и веса, как у тебя… Если покажешь член, то и его размер меня, возможно, устроит.

Травиц куражилась как только могла, сама будучи от себя в некотором возбуждении и лёгком восторге.

– …Сюда, – вдруг сказал Лео, остановившись у одного из «вольеров». Он открыл дверь, сделал приглашающий жест.

– Только после тебя, – сказала Карина.

– Нет, – осклабился Лео. – Мне там делать нечего. Я предпочёл бы, чтобы меня изнасиловал целый гарем, чем остаться наедине с зелёным… Иди. За тобой скоро придут.

Делать было нечего – ведь Карина пришла сюда затем, чтобы изучить всё изнутри. Она шагнула внутрь и услышала, как мягко закрылась за ней дверь.

Залитый солнечным светом «вольер» был похож на обычную квартиру, только без крыши, лишённую к тому же некоторых атрибутов частного жилья. Впрочем, главный атрибут тут имелся: широкая круглая кровать диаметром метров пять – на таких кроватях не спят, подобную мебель не просто так кличут «сексодромом» – для иных целей её нет смысла использовать… С широкого круглого кресла поднялся млеющий под солнечными лучами мужчина – высокий и широкоплечий, одетый лишь в белую набедренную повязку, дикарь дикарём… И цвет кожи.

Карина впервые увидела живого зеленокожего человека во плоти и крови прямо перед собой. Зрелище было притягательным и страшноватым. Неестественный цвет кожи, под которым играли мышцы, казался примерно таким же странным, как диковатое выражение на лице мужчины, чьи белки глаз были с лёгкой прозеленью, губы имели цвет хвойного леса (как он выглядит издалека), а ладони – коктейля на основе абсента…

– Сервус трим инг тандзу, – произнёс мужчина.

От него исходил то ли аромат, то ли то, что называют «флюидами». Карина потекла сразу, у неё даже слегка подкосились ноги, голова закружилась.

– Сервус, – только и могла ответить Карина… И в голове у неё потом остались только обрывки этого сексуального марафона – бешеного, сладострастного и совершенно безумного. Зелёный человек кончал бурно – такое количество семени не выбрасывал ни один знакомый ранее Карине мужчина. Она в полном неистовстве сосала зелёный член, захлёбываясь от густых струй; не успевая толком кончить, она насаживалась на неопадающий орган хлюпающим влагалищем и принималась снова и снова работать бёдрами; а когда член выстреливал в её лоно зеленоватым густым соком, она собирала его ладонью, проводя ею по промежности и, досуха облизывала свои пальцы, прежде чем снова накинуться ртом на источник невероятного наслаждения.

Возможно, это не кончилось бы никогда… Но вдруг неожиданно стемнело, словно резко наступила ночь. Карина отметила это лишь краем сознания, которое было сейчас полностью подчинено сексуальной страсти. На самом же деле кто-то из персонала колонии включил механизм, закрывающий плотной и непрозрачной крышей вольер.

Темнота послужила для мужчины чем-то вроде сигнала тревоги. Видимо, резкое прекращение подачи энергии организму не менее резко лишало его возможности к совокуплению. Плотный член стал быстро опадать, мужчина забеспокоился, засуетился… Быстро забыв о Карине, он подобрался к едва заметной щели в стене, откуда в помещение падал узкий солнечный лучик, и жадно припал к источнику света. Карина, едва ли не плача, потому что, несмотря на нереальное количество оргазмов, не чувствовала ни насыщения, ни удовлетворения, подобралась к мужчине, начала тереться о его кожу. Но вот странно – лишённый подпитки зелёный организм уже не выделял возбуждающие ферменты в должном количестве, и Карина просто поразилась тому, что с ней творилось лишь несколько минут назад. Возбуждение её не оставляло, но начало постепенно спадать. Травиц попыталась снять напряжение с помощью собственных пальцев, и это ей в какой-то степени удалось… Силы её почти оставили, когда в вольер вошли две женщины, проникшие в помещение снизу, через тёмный подземный коридор. Они носили очки, видимо, инфракрасные, как поняла Карина после того, как её вывели наружу – голую, пошатывающуюся. Одна из девушек дала ей капсулу с платьем, в которое Карина немедленно облачилась. Вспоминая начало этой схватки, она поняла, что буквально разорвала свою одежду, выпрыгивая из неё. И ведь это было только начало…

– Четыре с половиной часа, – объявила одна из сопровождающих. – Нам пришлось принудительно прерывать процесс, иначе кому-то из вас пришлось бы срочно оказывать медицинскую помощь.

– Я думаю, нашему трансформанту, – улыбнулась другая.

Карина не стала спорить. Её проводили в комнату отдыха, угостили каким-то напитком, явно тонизирующим… Что ж, этот акт даже для такой женщины, как инспектор Травиц, оказался немного даже пугающим. Он просто перечёркивал весь её предыдущий чувственный опыт – потому что ещё нигде, никогда и ни с кем она не ощущала такого невероятного вожделения, таких глубоких и ярких оргазмов. По всей видимости, после окончания работы ей придётся заняться серьёзной психологической разгрузкой…

О психологической разгрузке ей напомнила Электра – недовольная, по-прежнему устало выглядевшая. Девушка терпеливо ждала, пока Карина запишет отчёт, а потом прямо сказала:

– У меня складывается впечатление, что ты получила слишком большую дозу за один раз.

– Несомненно, – согласилась Карина. – Но без этого нельзя обойтись.

– У тебя был секс с зелёной женщиной, – утвердительно произнесла Фламенко.

– С зелёным мужчиной, – возразила Травиц. – С настоящим трансформантом мужского пола – слабоумным, высокопримативным, гиперсексуальным и несомненно выделяющим феромоны, от которых теряешь представление о времени и пространстве.

– А ещё чем-то он отличается от настоящего мужчины?

– Чем?.. Пожалуй, невероятным количеством выбрасываемой спермы, – сказала Карина, чувствуя, как половое возбуждение снова начинает пульсировать у неё в низу живота. – Я отсосала у него, наверное, раз восемь, и каждый раз, кроме, может быть, последних двух, он выплеснул чуть не по сто граммов, наверное. И это если не считать того, сколько я приняла спереди и сзади. Странный вкус – что-то среднее между кокосовым молоком, соком кленового листа, ну и, собственно, на сперму это тоже похоже… О боже мой, я сейчас обкончаюсь опять…

– Неужели ты и в самом деле потеряла представление о времени и пространстве? – спросила Электра.

– Что ты! – улыбнулась Карина. – Держи. И запускай экспресс-лабораторию.

Травиц протянула подруге две крохотные ампулы. Фламенко тем временем раскрыла провезённый контрабандой аппарат, размером не больше ладони, вытянула из него тончайшие трубочки. Известный химик по прозвищу Химик многое бы отдал за такой анализатор.

– Здесь феромоны и сперма? – осведомилась Электра.

– Верно, – подтвердила Карина. – Впрочем, для проверки результатов можешь взять частицы с моей кожи и забраться ко мне в анус – там, как показывает практика, сперма сохраняет свои свойства дольше, чем во влагалище. Не говоря уже о желудке – я, наверное, сутки могу теперь не есть.

Электра хихикнула. Проводя биохимический анализ, она косилась на подругу, которая явно находилась не в самом адекватном состоянии: раскачивалась всем телом, сводила и разводила колени.

– Из тебя за один раз сделали настоящую нимфоманку, – суховато произнесла Фламенко. – Страшно подумать, что будет дальше… Нет! Не смей делать это сама! – воскликнула девушка, обратив внимание, что пальцы Карины скользнули по её же бёдрам кверху. – Жди. Я ещё с тебя пробы буду брать. Впрочем, ты можешь пока скинуть платье.

Карину не нужно было убеждать. Она осталась голой и, лаская своё тело руками, пожаловалась, что у неё просто вся кожа горит от сенсорной недостаточности.

– Ляг на живот и расслабь ножки… Вот так! – сказала Электра, аккуратно вводя подруге в анус тончайший зонд. Затем провела по коже спины плоской лентой, собирая малейшие частицы инородного биоматериала. Карина только мурлыкала от удовольствия – едва заметные прикосновения заставляли её тело подрагивать от наслаждения. – Вот, в общем-то, и готово, – произнесла она затем. – Сейчас компьютер просчитает варианты и выдаст нам результат. Возможно, мы даже узнаем, ген какого именно растения был подсажен твоему удовлетворителю… А он тебе лизал?