Текст книги "Рассвет над Байонной-2 (СИ)"

Автор книги: Марко Гальярди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Ингвар камнем, пущенным из пращи, вылетел из спальни и устремился в сторону конюшен, сожалея лишь о том, что не уехал ещё вчера, когда первое разочарование коснулось его сердца.

Полевой рожок возвестил о начале охоты и большой отряд, включая свитских Эдвина и конюхов герцога Байонны, выехал за ворота, устремившись в сторону предгорий, заросших редким лесом. Но постепенно пейзаж менялся: холмы становились выше и теснее, растительность гуще, рядом с дорогой уже появился горный ручей, вынесший с гор большие валуны во время сильных паводков. Движение отряда возглавлял опытный лесничий точно знавший путь к логовищам зверей. Особой цели для охоты не было: пострелять мелких птиц, может быть, если повезёт, поднять оленя или затравить собаками лису. Волки и медведи были редкостью, а вот горные бараны, легко взбирающиеся по скалам, водились слишком далеко, чтобы напасть на их след за один день и не спугнуть топотом множества копыт.

К середине дня охотники достигли узкого ущелья, где под прикрытием отвесных скал в густой прохладе можно было укрыться от знойного солнца. Они спешились и вели коней по отшлифованным до гладкого блеска камням почти сухого ручья, образовавшего дно ущелья. Не зная дороги можно было легко затеряться в этом лабиринте рассеченных меловых скал, образованном в незапамятные времена бурными потоками. Их волнистые линии и сегодня можно было узреть в стенах гор. Кое-где торчали белые остатки кораллов, рассыпающихся в песок при грубом прикосновении или поблёскивали тёмные камни – остатки древних раковин, превратившихся в мелкие серые кристаллы, обрамляющие розоватую полость, если их расколоть.

Всё было спокойно, пока на головы охотников не обрушился свод каменной арки, разделившей их отряд почти пополам. Ингвар, Эдвин с телохранителями, распорядитель охоты, лесник и ещё шестеро людей из слуг дворца и трое свитских короля остались с одной стороны каменного завала, а остальные участники охоты, человек двадцать – с другой. Густая пыль застыла в воздухе, забиваясь в нос и рот, покрывая серым слоем одежду, будто обсыпая сверху мукой.

Продравший глаза Ингвар вдруг обнаружил, что рядом с Эдвином нет его телохранителей, а сам король, надрывно кашляя, пытается подняться с колен, прикрываясь щитом, в котором торчат две короткие стрелы. Герцог Байонны тоже почувствовал удар в спину, но уже находился в прыжке, привычно прикрывая собой друга, как в старые времена. Он затащил Эдвина под скалу и выставил впереди себя меч, заранее защищаясь от возможного удара. Стрела впилась ему в руку, не причинив особого вреда, поскольку ее защищал плотный кожаный напульсник. Рядом ржали, метались и хрипели лошади, принявшие на себя основной удар. Стреляли откуда-то сверху, наугад, без разбора посылая ядовитые жала в облако пыли. Ингвар еле успел поджать под себя ноги, чтобы не быть задавленным телом коня, как раз того, на котором ехал Эдвин. Это дало спасшимся защиту от нападавших. Пришедший в себя Эдвин, рванул на себя арбалет, притороченный к седлу, и теперь тоже сидел вооруженный, напряженно ожидая, когда пыль осядет.

– Как в старые времена, брат! – на сером лице короля блеснула знакомая торжествующая улыбка. И у Ингвара запело сердце, рука, сжимающая оружие, стала твёрже гранита:

– Давай хорошенько надерём им задницы! – словно привычным девизом откликнулся герцог. Король хищно улыбнулся и ещё крепче прижал к плечу арбалет.

Но обещание не удалось исполнить: нападавшие исчезли также внезапно, как и появились, удовлетворившись тем, что в котловине ущелья всё затихло и не подавало признаков жизни. Из-под мёртвого тела лошади, почти прижавшего к скале, Ингвара с Эдвином освободила вторая часть отряда, оставшаяся по другую сторону завала и не пострадавшая. А в головной части выживших больше не было, также были убиты все животные. Еще три человека погибли под самим завалом, двое пострадали от ударов камнепада и не могли самостоятельно передвигаться.

– У тебя стрела в спине! Не чувствуешь? – воскликнул Эдвин, как только друзья встали на ноги.

– Нет, – Ингвар улыбнулся в ответ и принялся изворачиваться, стараясь заглянуть назад.

Эдвин перехватил его одной рукой под грудью, прижался к телу, а второй принялся исследовать место ранения. Он осторожно вынул стрелу, которая рассекла лишь кожу, застряв между пластинами доспеха.

– Говорят, опасности сближают… – произнёс Ингвар, рассматривая кончик стрелы, зажатый между пальцев Эдвина.

– Нет, – выдохнул Эдвин, упёршись в него своими проницательными глазами, – напоминают, что мы не вечны.

– И что теперь изменилось?

– Ни-че-го… сказал бы тебе король. Но как твой друг – я тебе очень благодарен, я вновь почувствовал, что не одинок, искренне любим и интересен как человек с личными устремлениями и желаниями, а не как средство к обогащению или власти.

Обратная дорога заняла больше времени и оставшиеся в живых охотники решили заночевать в лесу. Два гонца, отправленные во дворец, вернулись с подкреплением и известием, что сегодняшним днём на графа Альваро также было совершено покушение, но те, кто это сделал, убиты этарами.

========== Глава 9. Послевкусие предательства ==========

Нападение на графа де Энсина было совершено днём. В кухне произошел большой переполох из-за того, что были перепутаны специи, хранившиеся в глиняных горшках в запирающемся на ключ шкафу. Повар вовремя заметил, что в соли, что каждый раз перемалывалась перед приготовлением пищи, есть иные, более мутные и зеленоватые кристаллы, горьковатые на вкус. Такие же кристаллы обнаружились в нескольких смесях из специй, куда по составу также входила соль.

Альваро доложили о том, что кухня проверяется, и он решил лично ее посетить. Всего этаров во дворце в это время было шестеро – двое постоянно здесь жили, наблюдая за действиями старшего мужа, один был посыльным между южным дворцом и Энсиной, и прибыл вместе с младшим мужем и его тремя этарами. Но в тот момент трое этаров Ингвара и один этар Альваро пребывали во внутренних помещениях, согласовывая между собой возможную посольскую миссию в Арнауту, еще один этар занимался поездкой младшего мужа в Ариналь, а последний как раз находился на кухне, ожидая своего правителя. Поэтому, получивший известие через служанку Альваро и сорвался с места, оставшись на некоторое время в одиночестве.

Первый убийца встретился ему еще в коридоре, рядом с дверьми в спальню Ингвара, на лестнице. Его нож скользнул по рёбрам и запутался в тканях длинных рукавов халата Альваро, что дало графу несколько мгновений на то, чтобы отпрыгнуть в сторону, разрывая на себе одежду и выхватить из кольца в стене рожок потухшего факела. Он плеснул остатки масла в нападавшего, перевернул в руке рожок острым навершием вперёд и выставил импровизированное оружие перед собой, пятясь назад.

– Этары, ко мне! – громкий голос Альваро разнёсся по гулким коридорам и залам дворца.

Меч, выдернутый из ножен быстро решил вопрос, что делать дальше: Альваро кинул в убийцу рожок, целясь в лицо, и бросился бежать, зажимая рукой рану на боку.

– Этары!

Попавшаяся по дороге служанка прильнула к стене, пропуская графа и кинула под ноги нападавшего ворох белья, что несла с собой, а потом заголосила. Во внутренний сад Альваро выбежал, уже услышав за спиной звон сошедшихся вместе клинков. Остановился. Увидел, что с противоположной стороны к нему спешит этар Ингвара. Обернулся. И попал спиной в крепкие объятия второго человека, посланного его убить. Тот медлил, приставив нож к шее своей жертвы, поворачивался из стороны в сторону, увидев, что появились новые вооруженные люди в белых одеждах, медленно приближаясь. Но и убийца понимал, что, довершив начатое, он окажется во власти этаров, а значит, впереди его ждёт долгая и мучительная смерть.

Внезапно Альваро обвис у него на руках, вес тела заставил удерживающую поперёк груди руку – дрогнуть и сдвинуться вниз, приоткрывая шею. И на расстоянии, не превышающем толщину пальца над опущенной вниз головой графа де Энсина в это место воткнулся брошенный одним из этаров нож. Лезвие вошло точно между стенкой гортани и шейной мышцей, разрубая кровеносные сосуды и трахею. Убийца мгновенно потерял сознание, захлёбываясь собственной кровью. Двинулся, оседая, смещая лезвие ножа, и тут же кровь фонтаном вырвалась из его тела, заливая всё вокруг.

Подбежавшие этары выдернули младшего мужа из объятий умирающего, и он сразу зашевелился, устремляясь подальше, отталкиваясь ногами и руками от своего несостоявшегося убийцы.

Альваро был потрясён до глубины души. Пока лекари осматривали его, а слуги смывали с тела чужую кровь, он никак не мог остановить бег дрожащих рук и восстановить прерывистое дыхание, смешанное со всхлипами. Слёзы катились по щекам и впервые ему было страшно от осознания того, что смерть прошла совсем рядом, коснувшись, но не пожелала забрать с собой. Еще с утра, он был на пике своего торжества, пылая гордостью за то, что удалось обмануть Эдвина, и не сомневаясь, что и старшего мужа, ублажив в храме на следующий день или раньше – этой же ночью, удастся приструнить и вернуть армию под управление Байонны. Но теперь…

Младший муж приказал двум своим этарам спешно собираться в Энсину и прислать оттуда подкрепление. Он не сомневался, что его еще раз попытаются убить, особенно после того, как выслушал результаты первых шагов, предпринятых для расследования покушения на жизнь младшего супруга. Жрецов нужно было успокоить, а заодно обезвредить всех желающих захватить власть, явных или неизвестных, начиная с дядюшки Аринальдо, который никогда не оставлял попыток вмешаться и «помочь».

Собственно, из-за Аринальдо, нашептывающего каждый раз, что Ингвару будет лучше чувствовать себя хозяином положения на удалении, и не нужно совершать прежних ошибок, пытаясь вовлечь старшего мужа в дела, несоразмерные его уму и устремлениям, Альваро постарался свести влияние Ингвара до минимума.

После того как лекари наложили повязку на рану на боку – тонкий, но весьма болезненный и кровоточивый порез, слуги уложили младшего мужа в постель пожелав спокойного отдыха. Но забыться в грёзах долго не удавалось: сердце плакало от ощущения собственной слабости, наивности, склонности к доверию, которое так легко обмануть! Альваро лежал и перебирал пряди волос на голове, гладил собственные плечи, беззвучно шептал себе ласковые слова, желая успокоиться.

Уже на закате его разбудил этар с известием, что во время охоты Ингвар и король волею богов избежали смерти, что вызвало смятение не только в уме Альваро, но и во всём дворце. Слуги будто застыли в страхе и молчании, спрятавшись за стенами и занавесями, не зная, что и обсуждать, с тревогой ожидая того, что принесёт Байонне следующая ночь.

Спустя ещё пару часов вернулся этар старшего мужа, уехавший в горы с отрядом подмоги и лекарями.

– Граф Альваро, ваш муж прислал письменный приказ, – этар протянул Альваро маленький свернутый в трубочку свиток.

Младший муж развернул его и бегло прочел. Кровь ударила ему в лицо, и он покачнулся, закусил до крови губу, не в силах унять собственное возмущение несправедливым обвинением. «Я подозреваю моего младшего мужа, графа Альваро де Энсина, в попытке убийства меня, Ингвара, герцога Байонны и старшего мужа, приказываю взять его под стражу и запереть в подвале замка. Заковать в цепи. Ему запрещается всякое общение с другими людьми, кроме личных этаров до выяснения обстоятельств произошедшего и моего возвращения».

«Но я тоже был ранен! Меня тоже хотели убить!» – Альваро захотелось воззвать к справедливости и здравому смыслу. Но он смолчал, это был первый приказ старшего мужа за всё это время, такой жестокий, но требующий немедленного исполнения.

– Я подчиняюсь воле моего старшего мужа, и пусть боги нас судят! – произнёс вслух граф де Энсина и, пошатываясь от слабости, слез с кровати, давая возможность слугам себя одеть. Рядом с ним остался единственный его этар, способный защитить и оказать помощь.

***

Языки жаркого пламени подрагивали на выбеленных огнём больших поленьях. Ингвар вытянул вперед прут с насаженной на нём перепелкой и довольно долго наблюдал, как вскипает и трескается ощипанная кожа, собирается и стекает вниз жир, поджаривается до хруста нежное мясо. Рядом сидел Эдвин и, обжигая пальцы и губы, сдирал зубами тонкие полоски мяса, насыщаясь пойманной за день добычей. Они оба долго молчали, не зная, о чем и говорить, или старались именно не зацепиться языком за имя человека, который сегодня позволил себе перейти черту.

У Ингвара болела спина, хотя лекарь и промыл рану и наложил лечебное снадобье, заранее предупреждая, что время упущено и воспаление неизбежно. Вскоре король не выдержал, прокручивая в уме все обстоятельства и решая, какие дальнейшие действия следует предпринять:

– Что ты решил, мой друг? Теперь ты единственный правитель Байонны, способный решать ее судьбу. Примешь ли ты мой план и выберешь наместника или отправишься сначала в Энсину, чтобы принять управление на себя?

Ингвар молчал, дожаривая перепелку. Слишком уж многое на него свалилось за прошедший день, и он не знал, как теперь поступить по справедливости: Альваро был незаменим, но он слишком зарвался в своих устремлениях единолично править. Когда его вина будет полностью подтверждена, младшего мужа придётся казнить незамедлительно, согласно законам, но кто сможет растолковать, что делать дальше? Кто еще был настолько близок к власти, чтобы помочь советом? Этары, жрецы, дядя графа де Энсина? Ингвар попытался вспомнить его имя, но не получилось. Что-то с окончанием на «о», как у всех местных жителей.

Старший муж устало потёр щеку рукой, расправляя сведённые напряжением мышцы лица. Гнев, возмущение и жалость к Альваро сменяли друг друга в его сердце, и Ингвар старался отбросить сомнения прочь: он сам задал вопрос Эдвину, как бы тот поступил с человеком, уличенным в измене. И издал свой приказ сообразно мнению короля.

– Для безопасности, на рассвете, нам лучше отправиться в военный лагерь и прислать солдат для охраны дворца, – Ингвар решил избежать прямого ответа.

– Ты всё еще боишься, что Альваро может устроить маленький переворот? – Эдвин попытался улыбнуться, но вышло натужно. – Армия в твоих руках. Что может сделать байоннская гвардия в Энсине или этары, когда законная власть в твоих руках, Ингвар? Закон – в твоих руках, – понизив голос, напомнил король. – А я – тоже их правитель.

Ингвару вдруг стало жарко у костра, он сбросил свой плащ с плеч, подставляя тело легкому прохладному ночному ветру:

– Я не знаю, Эдвин, пока думаю. Может, нам с тобой пожениться, тогда ты точно сможешь объединить Лаокоонию и Байонну в одно целое государство.

– А как же моя дорсейская невеста? – с интересом в глазах спросил король.

– Ну, – продолжил фантазировать Ингвар, – мы с тобой по законам Байонны, а ты с дорсейкой по законам Лаокоонии. Будет неплохой союз. А я подберу себе какую-нибудь из дочек правителя Арнауты, покрасивее. Заживём!

Они еще долго смеялись над открывающимися матримониальными возможностями, перебирая варианты. На рассвете уехали в военный лагерь, а потом Ингвар еще три дня провалялся на животе под надзором лекарей, временами отходя от горячечных грёз, пока рана на его спине не перестала сочиться гноем, и он окончательно не пришел в сознание.

Осунувшийся и обессилевший, он предпочитал сидеть в широком кресле в тени под расправленным тентом и ничем себя не занимать, кроме докладов разъезжих патрулей, охраняющих границу. А Эдвин, не оставлявший его ни на миг, строил планы вслух – один грандиознее и безумнее другого, увлёкшись изучением карт южного моря.

Вечером четвёртого дня такого безделья, когда они перебрались в центральную палатку, чтобы отужинать, внезапно прибыл его этар из дворца. Ингвар дал указание его незамедлительно пропустить внутрь и махнул рукой, разрешая говорить при всех присутствующих.

– Мы прояснили все обстоятельства, милорд, – этар поклонился Ингвару, и спокойно продолжил. – Граф Альваро мог в мыслях и вслух высказывать свои пожелания по поводу действий старшего мужа, но не передавал приказа о причинении какого-либо физического вреда ни вам, ни нашему гостю. Это обстоятельство закреплено свидетельствами его этаров и слуг, которые окружали младшего мужа. Поэтому, мы вам назидательно советуем отменить свой приказ и прийти к миру с младшим мужем.

Ингвар сжал кулаки, наливаясь гневом. Он столько раз прокрутил все события, слова и взгляды в голове, что уже не сомневался в виновности Альваро. Этар, сделав краткую паузу, продолжил говорить:

– Однако, мы выдвигаем обвинение вашему гостю, королю Эдвину из Лаокоонии, и подозреваем его в попытке убить вашего младшего мужа. И приводим следующие доказательства… – этар отдал краткий приказ на коэйне и слуги внесли в палатку два больших горшка, наполненных мёдом. Они открыли крышки и вытащили из них отрубленные головы. Брови Эдвина резко поползли вверх от удивления, и он начал рукой нашаривать позади себя стул, чтобы присесть.

– Эти люди, – бесстрастно продолжил этар, – прибыли вместе с королём и входили в его свиту. Множество людей стало свидетелями нападения на графа Альваро. Поэтому мы настоятельно рекомендуем вашему гостю покинуть земли Байонны в ближайшее время.

– Ингвар! – воскликнул Эдвин, быстро приходя в себя. – Я клянусь, что не отдавал такого приказа! Да, эти люди были со мной, но как слуги моих советников, а не мои…

– Возможно, и вы правы, – этар повернулся к Эдвину, – все оставшиеся во дворце ваши люди были тщательно допрошены. Этих двоих они знают плохо, но возможно один из них прибыл из Арнауты, о чём свидетельствуют рисунки на его теле.

Один из слуг протянул этару две сложенные дощечки. Тот их развернул, продемонстрировав всем присутствующим кусок кожи, срезанный с трупа несостоявшегося убийцы. В правильном круге была изображена восьмиконечная звезда, на гранях которой стояли две буквы – А и Б.

– Бейсил Арнаутский, – вслух догадался Ингвар, – я видел такое клеймо на телах его рабов, – он повернулся к ошеломлённому Эдвину. – Откуда у тебя в свите арнаутские королевские слуги?

========== Глава 10. В поисках радости ==========

Король отрицающе замотал головой не в силах поверить открывшимся обстоятельствам, а потом перевоплотился в разъяренного дракона и зашипел:

– Все вон! А ты, что встал? – прикрикнул он на этара, который даже не шелохнулся, в то время как люди короля покинули палатку.

– Это мой человек, которому приказываю только я! – с вызовом произнёс Ингвар и грозно сдвинул брови. – Эдвин, мне нужны объяснения!

– Я всегда приказываю тщательно проверять моих людей.

– Но эти двое прибыли с тобой!

– Виновные понесут наказание.

Ингвар зло дёрнул головой, меча молнии в разные стороны и не находя того самого виноватого, кого бы в данный момент наказать, кроме самого себя:

– Эдвин, ты так спокойно говоришь, будто мы сейчас не на войне. И я, идиот, тебя слушаю! Твои люди допустили оплошность, но в их честности ты не сомневался до этого момента, а Альваро, который оказался невиновным, уже четвёртый день сидит в заключении по моему приказу.

– ТВОЕМУ приказу, Ингвар, – спокойно ответил король.

– Но я послушал тебя!

Эдвин равнодушно пожал плечами:

– Так он же не мой муж или любимая женщина! Я высказал то, как бы я поступил с человеком, который является моим подданным. Своё решение ты принял сам. И еще раз мне показал, что я прав – нет у тебя никаких особых чувств к графу де Энсина. Замечаешь? – продолжил настаивать Эдвин. – А если его еще и ранили во время покушения, тебе всё равно наплевать… Ингвар, возьми себе наместника, вместо младшего мужа, а?

Когда только Эдвин начал говорить, Ингвар почувствовал дурноту: дышать стало нечем, кровь била набатом в висках, а лампады в палатке будто затухали, а потом воспламенялись вновь. «Твоему приказу… не моя любимая… ранили… наплевать…» – гулко отдавалось в ушах. Потом вдруг перед глазами возник этар, приблизив своё лицо настолько, что оно стало искаженным и выпуклым:

– Граф Альваро был ранен, милорд… Милорд, что с вами? Милорд! – Ингвар покачнулся и опёрся на вовремя подставленное плечо своего этара. В губы ткнулся кубок с водой, протянутый Эдвином. Как только Ингвар сделал несколько глотков, свет перестал мерцать, а внутреннее оцепенение сменилось чувством растерянности.

– Как мне теперь вымаливать прощение у Альваро? – с отчаянием воскликнул Ингвар.

– Хочешь, я тебе помогу? – слащаво предложил король.

Ингвар крайне невежливо посоветовал королю нанести визит его давно почившей матери и прочим предкам до седьмого колена.

– А ты, что скажешь, мой советник? – Ингвар мстительно решил приплести к своим неудачам и равнодушного этара, который не остановил его тогда, а спокойно записал злые слова как приказ и увёз во дворец, не промолвив ни слова. – Почему о ранении моего младшего мужа я узнаю только сейчас?

– Я говорил, но вы, наверно, меня не услышали. Даже ваш гость знает… – этар кивнул в сторону Эдвина, теперь мрачно переваривающего пожелание герцога Байонны припомнить родословную.

– Езжай давай, выручай свою красавицу из заточения! Иначе ты сейчас здесь всё разнесёшь, – с кривой усмешкой ответил Эдвин, призывая к действию.

В их прошлой жизни было только два случая, когда они серьёзно ссорились из-за баб. Не из-за внимания королевских дочек или принцесс местного пошиба, а именно – опытных прелестниц, не растерявших невинность во взоре, но изучивших каждую трещину в потолках портовых борделей. Ингвар их привлекал не только телосложением, но и щедростью сердца на ласковые слова и объятия. Каждая из них мечтала когда-нибудь вырваться из душного плена круговерти клиентов и осесть в достатке с любящим мужем. А Ингвар, действительно, влюблялся и строил планы. Эдвин вел себя с подружками Ингвара честно и никогда не пытался соблазнить, но вся любовь к Ингвару заканчивалась, когда они узнавали, что в Эдвине течёт королевская кровь.

Объектом поклонения и чарующих улыбок становился Эдвин, а Ингвару давался от ворот поворот без возможности вновь завоевать сердце красавицы, каких дорогих подарков он бы не присылал. Это обстоятельство злило, давало повод напиться до зелёных чертей и полезть в драку, доказывая всем, что мужской силой он не обделён, и, если что – сумеет постоять за свою честь. Страдали при этом другие клиенты вероломных красавиц, которых Ингвар колотил без разбора.

На Ингвара ходили жаловаться Эдвину, тот вёл задушевные беседы, выгораживая друга, но, наученный опытом, прекрасно понимал, что пока Ингвар не выдохнется и не расплескает свою боль, он не остановится.

«И что я Альваро скажу? Прости, дорогой муж, не сдержался. Был зол. Пьян. Напуган. Больше не повторится. Не этими ли словами, давно набившими оскомину, пользовался Рикан де Альма, пытаясь оправдать насилие?».

Дорога до дворца заняла больше времени, чем ожидалось. Солнце уже село за горизонт, сумерки сгущались, и дорогу приходилось подсвечивать лампой, закреплённой на длинном шесте, чтобы не сбиться с пути, и не угодить в кусты или овраги. Ворота сразу же открыли, впуская Ингвара и его этара во внутренний двор. Старший муж только раздавал короткие приказы: привести кузнеца, чтобы снять цепи, позвать лекаря, подготовить купальню и спальню. Где во дворце расположена темница и что она из себя представляет, Ингвару было прекрасно известно, а ключ от кованной железом двери всегда находился на поясе управляющего.

Ручные кандалы крепились к стене, так, что пленник, сидящий на полу, не мог опустить руки вниз, тем более – лечь, или отойти от стены дальше, чем позволяла короткая цепь. Обрекая младшего мужа на подобное наказание, Ингвар предполагал, что сможет вернуться во дворец достаточно скоро, но ему помешала лихорадка, затуманившая сознание после воспалившейся раны, а потом он слишком убеждённо уверовал в то, что нападение на охоте было подготовлено младшим мужем.

Граф де Энсина сидел на полу, привалившись спиной к стене, на толстой прослойке соломы. Рядом с ним, обнимая и согревая спал этар, прижавшись к его плечу. Глаза Альваро были закрыты, он никак не отреагировал на шум за дверью, на скрежет ключа в замке, на яркий свет лампад, заливший тесное пространство дворцовой тюрьмы. Только на активное тормошение Ингвара прошептал «Наконец-то!», протянул освобожденные руки обнимая за шею. Тело младшего мужа казалось едва теплым и почти невесомым. Ингвар на своих руках донёс Альваро до купальни.

Пока слуги раздевали и мыли младшего мужа, неподвижно распростёртого на каменной скамье, Ингвар стоял рядом, не вмешиваясь, и только с надеждой пытался поймать хоть какой-то отклик на отрешенном лице Альваро. Когда же раной на боку занялся лекарь, встал на колени рядом, подложил своё предплечье под голову графа, вкладывая нежность поцеловал в лоб. Волосы Альваро теперь пахли душистым мылом с нотами жасмина. Ингвар прижался губами к виску и ощутил солоноватый вкус скатившейся капли, потом еще и ещё… Почувствовал на своей щеке трепетное дрожание ресниц, Альваро распахнул глаза, а потом вновь смежил веки. Ингвар языком собрал горячую влагу слёз, его ладонь заскользила по часто вздымающейся теперь груди, лаская и успокаивая рваные вздохи:

– Теперь всё будет хорошо, обещаю… Я с тобой. Клянусь именем Коатля!

Альваро замер на миг, постигая разгоряченным сознанием его слова, и задохнулся в горечи своих рыданий. Лицо его исказилось, брови сомкнулись, явив глубокие складки на лбу, искусанные губы дрожали и шевелились, ловя воздух.

– Пожалуйста, милорд, не двигайтесь! – умоляюще воскликнул лекарь.

«Ну всё! Прощение потом просить буду!» – решил Ингвар и накрыл рот Альваро жадным и горячим поцелуем. С женщинами это срабатывало всегда, и даже один раз с Эдвином, когда он получил весть от своего отца-короля, что придётся остаться в заложниках в Арнауте еще лет на пять. Эдвин тогда очень удивился, на поцелуй ответил, а когда окончательно успокоился, решил, что в жизни нужно искать радость и предложил закрепить полученный опыт в ближайшем борделе, сняв одну шлюху на двоих.

Альваро сначала попытался оттолкнуть, потом укусить, ударил несколько раз ослабевшим кулаком по спине, потом смирился и расслабился, стал отвечать. Ингвар намеренно его возбуждал, оглаживая по груди, потирая пальцами чувствительные соски, прогоняя по телу кровь, постепенно спуская руку вниз по животу. Охваченные священной радостью слуги начали быстро покидать купальню, шепча благодарственные молитвы богам за то, что между их правителями установился мир. В купальне остались только этары и лекарь, но Ингвару было наплевать. Младший муж плавился в его руках, охваченный наслаждением, что стараниями ладони старшего мужа, укрепляло его священный меч Коатля, направленный вверх.

Ингвар прервал поцелуи и сдвинулся, выполняя теперь обязанности жреца, и с улыбкой поглядывал на Альваро, который выгибался телом ему навстречу, полностью потерявшись в своих чувствах. Глаза младшего мужа были широко распахнуты, затуманенный взор бродил по сводам зала, губы шептали что-то неразборчивое на коэйне, и потрясенный этим зрелищем Ингвар впервые начал понимать суть безропотной жертвенности младшего мужа: тот был сейчас не здесь. Альваро странствовал где-то далеко в чертогах богов и собирал там дары благоденствия для своего народа, а по возвращению, совершенно искренне и с пламенной верой в сердце, воплощал в жизнь полученные магические силы.

Пустым и безжизненным, грубым и бесплодным, уже казалось Ингвару само соитие, когда он брал младшего мужа здесь же в купальне или еще раньше, приносившее удовольствие лишь ему одному, на краткое время, только ради того, чтобы тяжесть в собственных яйцах можно было куда-то выплеснуть.

Ингвар тоже был возбуждён не меньше, но сейчас следил непрерывно за тем как его младший муж мечется, стонет, поджимает пальцы, напрягает мышцы тела, купаясь в волнах удовольствия, побуждаемый его поцелуями и движениями рук, и чувствовал свою силу – управлять этим безвременным потоком. Альваро удивлённо приоткрыл глаза, когда старший муж не дал ему кончить в первый раз, пережав основание члена:

– Дай! – вырвалось требование на коэйне.

Ингвар только головой покачал. И мучил бы еще долго, если бы не услышал лихорадочный шепот и не разобрал на том же коэйне: «милый, дорогой, любимый, ну, пожалуйста…!». Альваро толкнулся ему в руку и излился.

Младший муж был весь мокрый от пота, еле переводил дыхание, иногда вздрагивал, смотрел на Ингвара счастливыми глазами и тянулся губами за поцелуем. Он был таким милым и ласковым по завершению своего общения с богами, что Ингвар невольно поймал себя на мысли, что готов сейчас поменять наливные груди всех красавиц на по-детски радостную улыбку младшего мужа, только бы длилась она вечность.

Но Альваро с каждым мгновением возвращался в себя, будто яркий солнечный луч угасал, скрываясь под плотным пологом серых туч. Пока лекарь, допущенный, наконец, до тела своего повелителя, крепил повязку, взгляд сидящего на скамье младшего мужа стал сродни колючей северной метели, а Ингвару искренне не хотелось принимать таких перемен и рассматривать напряженно поджатые губы:

– Альваро, – он присел рядом и погладил его по колючей щеке, обрисовал большим пальцем изгиб нижней губы и добавил на коэйне, – дорогой…

– Не проси… не дам… не сделаю… – скороговоркой перебил его младший муж, зажмурил глаза и обидчиво надулся.

Ингвару стало смешно от мыслей, что бродили сейчас в голове Альваро, и он расхохотался, притянул младшего муж к своей груди и погладил по спине.

– Что весёлого? – мрачно поинтересовался Альваро, но не сделал попытку вырваться из объятий. – От тебя воняет конским потом!

– Если это единственная причина, по которой ты не хочешь принимать мои поцелуи, то она поправима! Два ведра воды, и я буду свеж как розовый куст после дождя!

– Ингвар, что изменилось, пока я был в заточении? Почему стал тебе желанным? Ты поссорился с Эдвином или тебе отказали все твои женщины? – Альваро чуть отстранился и поднял голову, встречаясь с ним взглядом. – Я понял твои мысли, когда ты приказал этарам поступить со мной так жестоко. Но не понимаю тебя сейчас: я оправдан – да, ты чувствуешь вину – да, не знаешь, как попросить прощение – да. Но почему тебе сейчас весело – нет.

Ингвар пожал плечами, с нежностью улыбаясь в ответ:

– Мне просто сейчас хорошо. Нравится тебя обнимать и целовать, слышать от тебя чудесные слова – «любимый», «дорогой». И в этом моя радость! Это намного приятнее, чем спорить с тобой по мелочам…

========== Глава 11. Дорога в Ариналь ==========