Текст книги "Рассвет над Байонной-2 (СИ)"

Автор книги: Марко Гальярди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

– Иногда мне кажется, Ингвар, – начал Альваро, собрав все свои душевные силы. Терять было нечего, Байонна осталась позади, а на горизонте простиралась полная неизвестность, – что тебе всё равно, в кого пихать свой член, лишь бы избавиться от зуда. Мне мало того, что я получаю взамен, подставляя свой зад. Ты ласковый, нежный, но мало! Ты никогда не целуешь меня там, где я получил бы наибольшее удовольствие: лишь губы, шея, плечи. Женщину ты облизал бы с ногтей на ногах, меня – нет…

– Ты тоже! – хмуро ответил Ингвар, полностью с ним соглашаясь. – Так что – взаимно!

– Да, согласен, – кивнул младший муж. – Я иногда больше следую чувству долга или мне кажется, что лучше подставить зад, чем объяснить, почему отказываю. К тому же мне тоже нравится быть сверху. Но ты никогда не станешь всецело моим…

– Но и холода между нами нет!

– Ты прав, я совершенно искренне стремлюсь к тебе, как и ты ко мне. Я люблю тебя! Иногда очень сильно, проникновенно… – Альваро выставил вперёд руку тыльной стороной и согнул пальцы, будто сжал собственное сердце, потом приложил кулак к груди. – Но этого мало. И я не могу понять, чего не хватает мне? Чего не хватает тебе? Ты старше меня, опытнее… Может быть, сможешь объяснить? – лицо Альваро исказилось сердечной мукой, глаза, в которых застыли слёзы, умоляли дать ответ.

Ингвар протянул руки и прижал к себе Альваро. Он-то знал причины – весомые, болезненные и исправить положение было невозможно.

– Когда-нибудь, – Ингвар внезапно ощутил, как к его горлу подкатил колючий комок. Показалось, будто стал он лет на десять моложе, когда чувства еще были так чисты, наивны, но искренни, – если боги будут к тебе благосклонны, ты встретишь человека, которого узнаешь из тысячи. Это непременно будет мужчина, ведь женщины тебя не интересуют. Я не знаю, будет ли он юным мальчиком или мужем преклонных лет, но сердце твоё забьётся так, что будто сможет выпрыгнуть из груди. Ты захочешь отдать ему себя… но не титул графа де Энсина, не земли Байонны, не богатства, а самого себя – без стыда рассказать обо всех тайных мыслях, планах: плохих, хороших, омерзительных или славных – не важно. Ты не пожелаешь скрывать ничего. Играть, обманывать, казаться лучше, чем ты есть. Тело твоё будет томиться воспоминаниями, а облик этого человека – постоянно стоять перед внутренним взором. И ласкать тебе его захочется не до получения удовлетворения, а наслаждение ты будешь получать именно в ласке, не меньше, чем от самого соития. Вот это я и назову любовью!

Альваро слушал старшего мужа завороженно внимая, затем, когда он смолк, воскликнул:

– Почему же никто раньше мне такого не рассказывал?

– Потому, что нужно это всё испытать сначала самому и обрести мудрость. А кто из твоего окружения хоть раз любил? Кто смог бы рассказать?

– А ты любил… знаю… – Альваро опустил глаза вниз, смутившись собственных слов, а потом вновь пристально взглянул на Ингвара. – Ринну…

Имя, давно преданное забвению, всколыхнуло бурный поток эмоций внутри Ингвара. Если представить огромное море, скованное толстой коркой льда… И вот, по ней идут трещины, расширяясь, с громким треском, и изнутри на свободу вырывается волна, затопляющая сознание чувствами, воспоминаниями, мыслями – до дрожи во всём теле, до самых кончиков пальцев.

– Ты помнишь про Ринну? – Ингвар отстранил от себя Альваро, провёл рукой по его лбу, убирая непослушные пряди волос, чтобы полностью открыть лицо младшего мужа и увидеть в нём правдивые ответы. – Я же всего лишь раз упомянул ее имя!

– Не один, – покачал головой Альваро. – Я слышал это имя в твоих снах и гадал, кто она. Что за женщину ты скрываешь? Кто тревожит твои грёзы?

– Старая история, – пожал плечами Ингвар, отчаянно пытаясь успокоить себя, волевым усилием затолкать воспоминания туда, где они хранились до сих пор. – Я встретил ее когда-то в Арнауте, в одном маленьком городе, что разбросаны по побережью рядом со столицей. У нас было всего три дня, которые я провёл как в тумане. Обещал вернуться и подарить ей все сокровища мира. Но через полгода не нашел ее там. Соседи сказали, то ли замуж вышла, то ли в родную деревню вернулась. А я приехал с подарками, думал заберу свою девочку с собой… Мне указали, где живут ее родители, но я не стал её тогда искать: подумал, если уж замужем, зачем бередить себе старые раны? Пусть уже она живёт спокойно и счастливо. Вот так… А потом были другие женщины, в которых я искал мою Ринну, но так и не нашел… Хотя, как видишь, не забыл!

– Нам обязательно нужно вернуться туда! – уверенно сказал Альваро.

– Зачем? – удивился Ингвар.

– Чтобы успокоить твои сны. Пускай ты своими глазами убедишься, что эта женщина счастлива и не помнит тебя. И себя проверишь, не побоишься взглянуть правде в глаза, – Альваро вздохнул и провёл рукой по щеке старшего мужа, вычерчивая линию шрама. – Сам сказал, что любовь – это когда без остатка, а значит – Ринна не увидит твои раны, а ты – её возраст.

– А если увидит? Или я решу, что она состарилась? – насторожился старший муж.

– Тогда это не истинная любовь. И твоё сердце успокоится. Ведь так? – рассудил младший муж. Ингвар опять притянул его к себе, прижался губами ко лбу. Они обнялись и просидели так довольно долго, согревая друг друга, пока Дарио не начал разыскивать герцога Байонны, чтобы соблазнить его очередным стаканчиком меккаля.

========== Глава 24. Арлеута ==========

Следующим днём на горизонте показались берега Арнауты. На невысокой горе можно было разглядеть мощные стены дворца правителей, поднимавшиеся на значительную высоту над городом. Сооружение казалось огромным и неприступным, будто гигантская каменная рука обхватила гребень холма и стекала вниз пальцами-стенами, увенчанными круглыми башнями. Шпили любых островерхих крыш заканчивались золотыми шарами, символизировавшими солнце. Ясным днём, отражая яркие солнечные лучи, эти навершия будто горели ярким пламенем, сливаясь в один огромный костёр. Поэтому со стороны моря, корабли могли ориентироваться на сияние, появляющееся в небе со стороны Арлеуты, столицы Арнауты.

Рядом с городом, на скале в море, был построен высокий маяк. Ночью на его вершине разжигали костёр и с помощью хитрой системы зеркал рассеивали свет от пламени, поэтому даже мореходы, припозднившиеся зайти в гавань Арлеуты до заката солнца, могли уверенно завести свои корабли в порт.

А он был огромен. На побережье по правую и левую стороны центра столицы были расположены маленькие городки, но их искусственно построенные гавани и каменные пирсы, уходившие глубоко в море и снабженные волнорезами, позволяли кораблям выбирать любую из стоянок. Везде были оборудованы склады и крепкие дороги, а главный рынок занимал огромное пространство, но вне городских стен.

Корабль Дарио пришвартовался в одном из городков рядом со столицей. «Ветреную» там знали. На пристани ее уже встречал специальный человек с двумя стражниками в одеждах с гербом Арнауты – рогатым морским драконом, который досматривал корабли и записывал сведения о том, какой груз они привезли и откуда. Чтобы известить о своём прибытии правители Байонны отправили во дворец двух этаров, одним из которых был этар Арио. Альваро не терпелось вступить на твёрдую землю и удовлетворить собственное любопытство. Ингвар не возражал: плавание закончилось, и герцог Байонны теперь с удовольствием оглядывал берег, узнавая очертания крыш домов и башен, в разлитом слепящем свете, и тонкий силуэт маяка.

Этар Арио вернулся весьма удовлетворённый приёмом, привёз с собой бумагу с приглашением разместиться во дворце правителя от управляющего и двух слуг, которые будут помогать в приёме «желанных и долгожданных гостей». По крайней мере, именно так было написано.

Все эти хлопоты задержали посольство Байонны до заката солнца, поэтому к воротам дворца их отряд подошел, когда последние всполохи света погасли над морем, и дорога осветилась только редкими лампадами, будто специально оставленными, чтобы заморские гости не потерялись. Но внутри стен их встретил запутанный лабиринт внутренних дворов, лестничных переходов и узких коридоров, однако слуги управляющего дворцом действовали уверенно, проводив гостей до входа в покои, охраняемые двумя стражниками.

Ингвар и лже-Альваро последовали за помощниками управляющего, остальные остались в полутёмном коридоре. Внутри обнаружилась маленькая полутёмная комната, служащая своеобразной приёмной с двумя небольшими диванами, стоящими вдоль боковых стен. Следующие массивные двустворчатые двери вели в огромную комнату, служившую одновременно спальней и гостиной. В правом дальнем углу стояла двуспальная кровать, рядом с ней – небольшой протопленный камин. Слева две узорчатые двери явно выходили на балконы, а между ними линия строения образовывала глубокую нишу, вдоль стен которой были устроены диваны. В узких нишах, расположенных в стенах мерцали лампады, инкрустированные цветным стеклом.

В левом дальнем углу массивные двери вели в спальню поменьше, но с такой же кроватью, украшенной балдахином, камином и входом в купальню с небольшим бассейном, вода в котором подогревалась откуда-то извне.

– Сколько вам необходимо слуг? Мужчин или женщин? – принялся задавать Ингвару вопросы помощник управляющего, но герцог Байонны отказался:

– Сегодняшней ночью мы управимся сами, а завтра, когда поймём, что нам нужно, то обязательно обратимся к управляющему. А сейчас мы были бы не прочь поесть и отдохнуть с дороги. С нами шесть этаров и десять солдат, где мы сможем их разместить так, чтобы они были всегда под рукой?

– Этары это кто? – не теряя достоинства и не смущаясь собственным незнанием, спросил помощник управляющего.

– Личные слуги и секретари.

– Они могут спать с вами в комнатах на полу, мы принесём постели. Для солдат мы приготовили комнаты рядом с вашими, накормим отдельно. Я сейчас отдам необходимые распоряжения.

Их собеседник исчез, а Ингвар с лже-Альваро поспешили присоединиться к остальным, распорядившись занести общую поклажу внутрь спален. Ингвар выбрал себе ближайшую – ему понравилось, что там есть выход на балкон.

Старший муж наслаждался ночной прохладой и замечательным видом освещенной огнями столицы, вспоминая, что им с Эдвином не выпало такой чести в прошлом – они делили на двоих довольно маленькую комнату и посещали общую купальню. Уже не говоря о том, что горшки для сбора нечистот приходилось самостоятельно выставлять в коридор.

Пока Ингвара не было в комнате, присланные слуги успели принести еду и уставить различными блюдами низкие столы внутри ниши с диванами. Правитель Байонны сделал жест, прогоняющий прочь ненужных свидетелей, и сам запер за последним внешнюю дверь. Затем вернулся к ожидающим его этарам и Альваро.

– Итак, – Ингвар поднял кубок с вином, проследив, чтобы кубки всех остальных были наполнены до краёв, – я приветствую первую нашу ночь на землях Арнауты и прежде, чем мы приступим к трапезе, давайте ещё раз проговорим правила и меры предосторожности, которые должны соблюдаться. Во-первых, в эти комнаты не впускаем лишних людей, кроме как убраться и не оставляем их без присмотра. Во-вторых, важные дела обсуждаем только на коэйне. В-третьих… – далее шло перечисление того, что могут делать этары, а чего не могут, чтобы не нарушать этикет, принятый во дворце. Только двое телохранителей положены любому из повелителей: Бейсилу, его сыновьям и самым ближайшим советникам.

У правителей Байонны их тоже может быть только двое. А если Бейсил пригласит кого-либо для личной беседы, то этары не имеют права зайти дальше стражи у дверей покоев. Все вопросы необходимо решать с управляющим дворцом, но и к нему не стоит ходить толпой. И если кто-либо, кроме управляющего, будет что-либо предлагать, давать, звать для разговора, то отказ должен последовать незамедлительно.

Пока слуги уносили посуду и убирали столы, три этара герцога Байонны, включая Альваро, демонстративно расстилали на полу тюфяки и готовили себе постели ко сну. Ингвар со вздохом опустил засов на двери, подумав про себя, что эта обязанность начинает ему надоедать, но ведущая роль в этом посольстве, которую он сам себе выбрал – обязывает проверять исполнение мер предосторожности лично. Завтра их ждал приём у Бейсила, а к нему следовало подготовиться.

Бейсил Арнаутский был великим человеком, и Ингвар это признавал, внутренне восхищаясь волей, целеустремлённостью и бесстрашием одного человека, возвысившего себя до бога и принёсшего Арнауте процветание. Он ухитрился забраться на вершину власти по трупам своих шестерых братьев. Конечно, он был не один в своей борьбе: сначала его мама охмурила его отца настолько, что тот отдал ей платок брачной верности и признал бастардов. Потом мамина семья – кровей благородных, исконно арнаутских, как бы невзначай занялась делом неблагодарным: охраной неспокойных границ на море и на суше. А когда неожиданно настала пора занять трон после смерти общего папы от быстротечной лихорадки, все прекрасно знали, что правителем станет сын по старшинству, который займётся участью детей своей мачехи в первую очередь. Но юный Бейсил со своими дядьями и королевской гвардией всех опередил.

Потом, уже в процессе утверждения слияния собственной задницы с золотым троном, Бейсил обкорнает ряды представителей родовой знати, зарвавшихся командиров гвардии, собственных родственников, друзей. Иногда Ингвару, наблюдающему за Бейсилом со стороны, казалось, что тот обожает видеть перед глазами соперничество, страсть, ярость. Ему ничего не стоило придумать хитрый план как соединить одного с другим на общем ристалище и часами наблюдать, как эти пауки в хрустальной вазе колошматят друг друга, пока не умрут от истощения.

На самом же деле Бейсил Арнаутский был седым, с отлично подтянутым и сильным телом для своих почти шестидесяти лет, мужчиной, говорил тихим голосом, который обязаны были расслышать все, брил бороду, отращивал роскошные усы, смотрел на мир серыми глазами и был скуп на мимику.

Утром Ингвара и лже-Альваро официальной части принимали в большом зале с множеством деревянных резных колонн, расписанных золотом. Окружающая роскошь предназначалась для неискушенного взгляда и кричала о несметных богатствах Арнауты и блёклости подарков от любых гостей. Но Бейсил позволил себе улыбнуться Ингвару в ответ на приветственную речь правителей Байонны королю Арнауты, зачитанную одним из этаров. В ответ им всем зачитали не менее хвалебную и раскрашенную тончайшими узорами смыслов слов и отдельных фраз.

На этом приём был закончен, но Бейсил пригласил обоих правителей к себе в покои. Больше наслаждаясь общением с Ингваром, которого называл не иначе как сыном, расспрашивал о жизни, обнимал за талию, поскольку из-за роста до плеча не дотягивал, предлагал попробовать различные вина, привезенные с разных концов земли. По лестнице, ведущей от балкона вниз, провёл в свой сад, окруженный со всех сторон надёжными стенами, и которым правитель Арнауты, несомненно, гордился, поскольку проводил в нём достаточно много времени, общаясь с землёй и выращивая прекрасные цветы собственными руками.

– Не смей! Отдай! – неожиданно за стеной раздался громкий юношеский голос.

Бейсил и его гости замерли от неожиданности. Послышался дружный гогот, там происходила какая-то возня. Внезапно им под ноги шмякнулась толстая книга в кожаном переплёте, которая перелетев через стену, чуть не задела правителя Арнауты, и надёжно впечатала в землю нежные ростки какого-то однолетника, обещавшего, если выживут, зацвести пурпурными колокольчиками.

– Да как ты смеешь! – выкрикнул тот же голос. Кто-то ойкнул. Через стену перелетел сорванный с кого-то золотой браслет и упал в траву недалеко от книги.

– Это подарок повелителя! – взвизгнул надрывно обладатель браслета. – Держите его, я ему сейчас все косы повыдергаю! Ах! Ой! Вы видели? Нет, вы видели? Этот собачий сын меня ударил! – голос перешел в надрывный крик, созывая всех желающих поучаствовать свидетелями в чьей-то драке.

– Совсем от рук отбились! – пробормотал Бейсил и недовольно сдвинул брови на переносице.

– Мужской гарем? – сочувственно спросил Ингвар. Бейсил кивнул, оглянувшись в сторону своих стражников, стоящих на отдалении. За стеной продолжали истошно вопить.

Ингвар наклонился, подобрал книгу и браслет и легко отправил их обратно. Внезапно всё стихло.

– Гаррет разберётся, – тихо проронил Бейсил, еще больше мрачнея.

– Новый управитель вашим гаремом? – спросил Ингвар. – Того, что был при мне звали Эркил.

Но ответить Бейсилу не дал грозный рык по всей видимости того самого Гаррета:

– Я позабочусь, чтобы известие об этом происшествии дошло до ушей нашего повелителя. Заприте всех в покоях! Всех ждёт наказание!

– Это он меня ударил! – опять кто-то надрывно заголосил. – Господин, его следует наказать! Все видели, как он на меня набросился…

Раздался нестройный гул голосов, подтверждающий слова пострадавшего.

– Твой браслет здесь, вот, возьми! – продолжил распинаться Гаррет. – Что ты разорался?

– А его нам обратно через стену перекинул… кто-то, – встрял в общую свару еще чей-то голос.

Опять все смолкли, видно, гадали, кто стоит там за стеной сада и всё внимательно слушает.

– А ну все брысь отсюда, – еле слышно прошипел Гаррет и его последнее слово почти заглушил удаляющийся топот ног.

Бейсил решил было продолжить прогулку по саду, но Гаррет, видно, шестым чувством уловил КТО сейчас слушает его за стеной:

– Мой повелитель! – торопливо заговорил незримый управляющий гаремом. – Если ты сейчас меня слышишь, прости меня, недостойного твоего раба, что не углядел за другими и нарушил твой покой! Пощади! Не вели казнить!

Ингвар сделал вид, что разглядывает близлежащий куст. Лже-Альваро, следуя его примеру, уставился в ту же точку. Бейсил взглянул вверх на солнце, тяжело вздохнул, и слегка повысив голос, чтобы его было слышно, смиренно промолвил:

– Ничто не ускользает от божественного взора!

========== Глава 25. Дела дворцовые ==========

Настроение правителя Арнауты было безнадёжно испорчено происшествием за стеной. Ведь дорогим гостям стало понятно, что порядка во дворце – нет, как и спокойствия. Не стоило сбрасывать со счетов и то, что ссора в гареме была намеренно спровоцирована от скуки самим Бейсилом, то отдалявшим, то приближавшим своих фаворитов. Такое же положение дел царило и в женской половине – наложницы и жены ненавидели друг друга. Но с ними развлекался не только Бейсил, но и его мать, дряхлая старушка, надежно запертая в стенах женского гарема и лишенная связей с внешним миром.

Однако все эти ссоры и интриги оставались во внутрисемейном кругу и не должны были столь явно показываться другим. Хотя Ингвар был почти что – своим. Бейсил всегда зорко наблюдал за молодыми людьми, оказавшимися у него в заложниках, даже больше, чем за собственными сыновьями. Видел, как менялся Эдвин, вбирая в себя простые истины, определяющие власть – сталкивай между собой только сильных, ищи слабые стороны, потакай чужим страстям. Успехи принца Лаокоонии в захвате власти в его стране втайне обрадовали – вырос достойный соперник, с которым можно вступить в состязание. Но шаги Эдвина в отношении Байонны удивили: он поставил полновластным королём Ингвара. Рано или поздно лучшие друзья закономерно столкнулись бы лоб в лоб или Байонна перестала бы существовать, слившись с Лаокоонией.

Между ними встрял третий, скрепив собой союз, и этот третий – совершенно не впечатлил Бейсила: таскается за Ингваром, словно хвостик, с равнодушным лицом и нет для него интереса ни в чём. Правитель Арнауты был подробно наслышан об условиях супружества в Байонне, но никак не мог себе представить, чтобы Ингвар, этот любитель женщин, смог преодолеть себя и вставлять свой член по праздникам в этого безэмоционального юношу по имени Альваро де Энсина. Это беспокоило… Пока младший муж безучастно разглядывал нити драгоценного жемчуга, привезённого с Феррских островов, и мучительно пытался их оценить, Бейсил увлёк Ингвара за собой на балкон и заботливо спросил напрямую:

– Не слишком ли обременительным занятием для тебя, сын мой, является исполнение священных обязанностей?

Ингвар покачал головой и скривился, выражая сердечную муку. Он был готов к такому вопросу:

– Видите ли, Ваше величество, мой младший муж переживает сейчас нелёгкие времена – дни, проведённые в плену у Ханну Нера сказались на его разуме. Он и так был не совсем в себе после первого замужества с Риканом де Альмой, слухи же доходили до вас, – Бейсил кивнул, – а тут опять насилие! Я взял его с собой в надежде, что он немного развеется. Говорят, морской воздух лечит.

– Тогда я искренне восхищаюсь тобой, Ингвар! – голос Бейсила стал приторно-медовым. – Всё сам и сам, и еще больной соправитель. Говорят, ты успеваешь теперь везде – и город строишь, и корабли, и армию. А еще и детей наплодил. Крепко ты теперь утвердился в Байонне! Как сильный король.

– О, Ваше величество, мне так радостно слышать похвалу из ваших уст! Я часто вас вспоминаю, всё сравниваю, как бы поступил в этом случае король Бейсил? – Ингвар уставился на правителя Арнауты глазами, полными обожания.

Бейсил звонко рассмеялся, Ингвар тоже. Никто друг другу не поверил ни на полпальца, но объяснение во взаимной любви вышло весьма приятным для обеих сторон.

Альваро в образе этара Арио весь день где-то пропадал, но не выходя за стены дворца. Этары сообщили, что младший муж исследует Арнауту изнутри: от подвалов до башен, но ищет ближайший путь в библиотеку, которая, по словам управляющего, представляет собой ценнейшее сокровище.

– Только бы он в гаремы не полез: ни в женский, ни в мужской, а за остальное я не переживаю, – Ингвар развалился с кубком вина в кресле, выставленном на балкон. Прохладный зимний ветер с моря его не сильно беспокоил: теплый шерстяной плащ, в который герцог завернулся, убаюкивал и развевал все тревоги. – Завтра с утра поедем гулять в город, а вечером Бейсил устраивает праздник в нашу честь.

Младший муж вернулся затемно. Забрался в постель под одеяло, прижался, чтобы согреть ледяные ноги, сплетая их с разгоряченным телом Ингвара. Затих в блаженной неге.

– Ты где был? – заворчал старший муж. – Я уже начал волноваться! Тут есть места, куда входить непозволительно. Да и стража не особо церемонится с чужаками: загнёт где-нибудь в простенке и отымеет втёмную.

– Да?! – в полутьме было заметно, как у Альваро широко распахнулись от страха глаза и брови поползли верх.

– Ладно, не бойся! Все знают, что если с гостем из Байонны что-то случится, то я тут сам всех отымею, а потом ещё и Бейсил.

– Я его сегодня видел! – прошептал Альваро прямо в ухо. – И даже его член! Представляю, как он им тут всех…

– Ты чего? – с Ингвара слетела былая сонливость. Он привстал на локте – Где?

Младший муж смущенно улыбнулся и даже залился краской, а потом посерьёзнел и в свою очередь спросил:

– Зачем Бейсил держит мужской гарем, он же по женщинам?

Ингвар хмыкнул. Подробности интимной жизни правителя Арнауты они ещё в таких подробностях не обсуждали:

– И по тем и по этим. Но Бейсил считает, что у него должно быть всё лучшее из лучших, поэтому покупает и продаёт наложников как племенной скот.

– И так же относится! – гневно промолвил Альваро и начал рассказывать. – Я сегодня изучал дворец и забрался под крышу одной из башен… ну, я просто толкнул дверь, и она открылась. Стражи поблизости не было, а с башни открывается примечательный вид на внутренние дворы дворца. И в узкое окно, под самой крышей была видна часть одного сада… Я бы и не посмотрел в ту сторону, если бы… Было далеко, чтобы всё рассмотреть… В общем, я увидел двух обнаженных юношей, сидящих на коленях. Их руки были связаны сзади, на спине, а лица уткнуты в землю.

– Две голые задницы – примечательное зрелище! Возбудился? – Ингвар приобнял младшего мужа за шею.

– Ещё как! – Альваро положил ему голову на грудь, зарылся пальцами в густую шерсть. – Красивые тела… даже с такого расстояния видно… Один белокожий и с длинными светлыми волосами, а второй – с кожей как темное корабельное дерево, темноволосый, со множеством косичек, тоже длинных. Но более подробно я не смог рассмотреть. Потом я увидел Бейсила. Он несколько раз обошел юношей кругом, рассматривая и что-то обсуждал с человеком в яркой желтой тунике и сером плаще.

– С Гарретом, управляющим гаремом, – вслух догадался Ингвар.

– А ты откуда знаешь? – удивился младший муж и приподнял голову.

– Мы сегодня с этим… который Альваро, гуляли с Бейсилом по саду, услышали ссору между наложниками. А такого здесь так просто без внимания не оставляют, особенно, если еще и побеспокоил правителя. Так их наказали?

– Да, – Альваро ткнулся лбом в шею старшего мужа, на глазах застыли слёзы. – Бейсил сидел в специально принесённом кресле, пил горячий травяной напиток, а я… не мог отвести взгляд. Вспомнил Рикана. Их здесь не уродуют, слишком ценный товар, но боли причиняют достаточно. Сначала вынули из анусов… ну, есть такие отполированные тупые колья из мягкого дерева, чтобы расширять… Ты должен был их видеть в шкафу у Рикана. А потом, целясь туда же били розгами. Знаешь, я долго плакал там в башне, будто сам всё переживал…

Ингвар притянул к себе Альваро, гладил и целовал, пока тот не успокоился и вновь не начал говорить:

– Я опять прильнул к окну и увидел, как Бейсил держал за волосы светлокожего и трахал в рот, пока окончательно член не затвердел. Наложник даже не сопротивлялся, покорно принимал, будто и не дышал вовсе. Потом Бейсил поднял с колен темнокожего, также за волосы. Оттащил к стене, опёр щекой, видно сказал расставить ноги пошире и тоже долго трахал. Когда закончил и выпустил, юноша там же и упал на землю, не в силах встать и пошевелиться. Мне так было плохо, Ингвар, будто меня самого поимели у этой стены. До вечера просидел в дворцовой библиотеке, бесцельно рассматривал книги… Я понимаю, что двое этих юношей – рабы, но не принимаю жестокость и насилие.

– И ничего не ел? – с беспокойством откликнулся Инвар.

– Кусок в горло не лезет! – признался младший муж и чуть не нарвался на кормление силой под неусыпным взором старшего мужа. «Рабы устроили ссору, за это их наказали, а уж каким способом – это личный выбор их хозяина. Мог бы ещё пострашнее придумать, даром что ли правитель Арнауты!» – подумал Ингвар, но вслух говорить не стал. Альваро по сути еще цветок дворцовый, о рабах только слышал.

Утром правители Байонны отбыли осматривать столицу. Когда-то море отхлынуло от горы, оставив на суше большую ровную площадку, на которой и уместился четко распланированный город – с длинными улицами, ведущими прямо к берегу и пересекающими их под прямым углом боковыми улицами. Дома тут строили невысокими, на два-три этажа, с квадратными внутренними дворами. Островерхие башни венчали углы каждого дома, сливавшиеся с соседними. На первых этажах не жили, а устраивали лавки и склады, выходящие окнами и дверьми наружу, а вот жилое пространство было надежно заперто въездными воротами.

Столица представляла собой сплошной свободный рынок, и каких только любопытных и занимательных вещиц тут не было! Однако торговцы определённым товаром, например, украшениями, оружием, тканями, благовониями, предпочитали держать лавки на одной улице, чтобы зорко следить за ценами конкурентов. Рынки же для продажи скота, рабов, мяса, рыбы, располагались отдельно – за пределами центральной части – там, где строительство домов уже производилось стихийно, замыкаясь в небольшие площади.

Байоннцы вышли из дворца пешими – с лошадьми было тяжело лавировать между толп людей и лишь для лже-Альваро были приготовлены носилки, которые несли солдаты, чтобы хоть как-то подчеркнуть официальный статус выехавшего поглазеть на диковины посольства.

Белые одежды этаров привлекали взгляд арнаутцев: они выглядывали из окон, свешивались с балконов, прикидывая, какой товар может привлечь внимание необычных гостей. К путникам часто подбегали нищие и калеки, протягивая перед собой руки в надежде на жалостливую подачку, но натыкаясь на строгий взгляд Ингвара, возвышавшегося впереди носилок, предпочитали незаметно исчезать, возвращаясь на свои привычные места работы.

Младшего мужа заинтересовали только золотые бирюльки – браслеты, кольца, которые он, как ребёнок, намеревался на себя нацепить, когда выйдет из роли этара Арио, но торговаться с опытными арнаутскими торговцами совершенно не умел. Ингвару пришлось и эту обязанность взять на себя, и после длительных прогулок по лавкам, неспешных разговоров с продавцами за чашкой темно-бордового травяного напитка, вздохов, яростных перепалок за каждую мелкую монету, не только Альваро уезжал удовлетворённый сделанными покупками, но все арнаутские купцы с удовольствием провожали Ингвара и зазывали прийти еще раз.

Ингвар же чувствовал, что он охрип и мечтал лишь о посещении знакомой таверны в порту, где подавали жареные щупальца осьминога, вымоченные в медовом соусе с пряными травами и наливали густое тёмное пиво собственного изготовления, выдержанное в холодных подвалах Арлеуты.

Знакомство с местной кухней плавно перетекло далеко за середину дня, и нужно было возвращаться во дворец, чтобы подготовиться к вечернему приёму у Бейсила. На обратной дороге Ингвар предупредил всех этаров, которые будут с правителями Байонны на празднике, чтобы те не сильно усердствовали с вином, поскольку наливать будут всем, а пригубить кубки по требованию Бейсила придётся. А еще – держали себя в узде, поскольку вида обнаженных женских прелестей им избежать не удастся. Особое пожелание касалось и лже-Альваро, чтобы тот не выходил из роли и не разглядывал собственные ногти, когда к правителям Байонны будут обращаться за ответами на вопросы или подсаживаться рядом, вовлекая в общий разговор.

На закате дня правителей Байонны провели в большой зал. Плетёные диваны для именитых гостей были расставлены полукругом и утопали в мягких расшитых золотом подушках. Перед каждым диваном на низких столах красовались сладости, выложенные на блюдах и по цвету составляющие диковинные узоры в виде цветов и листьев. Многочисленные светильники в стенах и на полу давали достаточно света.

Место, приготовленное для Бейсила Арнаутского, стояло лицом к гостям, чтобы от взора правителя ничто не могло укрыться. Гости занимали свои диваны по внутреннему распорядку, установленному управляющим дворцом, их подводили специально, но многие оставались стоять позади шумно переговаривающейся толпой. Женщин было немного, и все они, по словам Ингвара, были не женами, а красивыми наложницами, которыми было принято хвастаться перед всем двором.