Текст книги "Рассвет над Байонной-2 (СИ)"

Автор книги: Марко Гальярди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Дворец старшего мужа, перестроенный из старого южного дворца правителей Байонны, был небольшим, но уютным. Двухэтажное полуразвалившееся строение с длинными вереницами колоннад вокруг зарослей заброшенных внутренних садов за два с лишним года было превращено в новый, сияющий белёными стенами трехэтажный комплекс. Комнаты внутри – украшены разноцветными росписями бытовых сцен или витиеватым рисунком из листьев и цветов. Окна закрывали узорчатые деревянные ставни, хранящие прохладу, выложенных мозаиками полов. Под тенью портиков зажурчали фонтаны, напитывая живительной влагой землю взращенных заново садов и цветников.

Ингвар, одетый в простую и просторную, принятую у здешних жителей, одежду – длинную полотняную рубаху и подвязанный широким поясом, но без рукавов, кафтан, вышел встречать своего неожиданного, но очень долгожданного гостя, немилосердно подставившись под палящее летнее солнце. Альваро прибыл верхом, в сопровождении четырёх этаров, которые сразу же предпочли исчезнуть и заняться привезённым багажом в тёмных коридорах дворца, повинуясь приказу младшего мужа.

В большом зале для приёма гостей слуги расстелили тканые ковры с коротким ворсом, покрытые красно-зелёным ромбовидным узором, расставили низкие диваны, отгораживая ими с трёх сторон маленькие столы, принесли мягкие подушки. Для угощения поставили большие блюда с фруктами, душистое вино в узкогорлых кувшинах, холодный освежающий щербет с лимоном и мятой.

Альваро расстегнул пряжки на сандалиях и небрежным движением скинул обувь на пол, откинулся полулёжа на подушки дивана, подобрав ноги под себя. В его движениях скользила мягкость и неторопливость сытого и довольного жизнью кота. Младший муж изменился: щеки утратили юношескую округлость, мышцы рук налились силой, сдерживаемой лишь тонкими извивами золотых наплечных браслетов, хорошо заметных на бронзовом цвете загорелой кожи через вырезы ткани тонкой туники глубокого небесного цвета. На пальцах появилось больше колец – массивных, с крупными камнями, обрамлёнными россыпью мелких алмазных кристалликов. На правой лодыжке ноги, что была вытянута вперёд, и не скрывалась под расшитым золотой нитью подолом одеяния, тоже красовался, блестящий камнями браслет. Длинные волосы на висках были заплетены в тонкие косички, украшенные мелкими голубоватыми камнями и сходились на затылке, убранные в хвост, закреплённый тонкой кожаной лентой.

Младший муж, которого Ингвар не видел больше года, и лишь получал о нём подробные известия от этаров из дворца Энсины, стал всё более незнакомым, приобретая новые черты взросления и отпечатки сладкой и спокойной жизни, что он в одиночестве, без старшего мужа, вёл в столице.

– Ты пропустил целых два праздника… – напомнил ему Ингвар, присаживаясь рядом с наполненным вином кубком.

Альваро бросил на него краткий настороженный взгляд из-под полуопущенных густых ресниц и потянулся к низкому столу, украшенному майоликой, чтобы взять спелый, сочащийся яркой краской, персик и поднести его к губам, ощутив его тёплую, душистую и не тронутую укусом бархатную кожицу. Он по-прежнему, чувствуя за собой вину, предпочитал соблазнять и позой, и действием, чем прикрываться словами. Ингвар отпил глоток сладкого янтарного вина, привезенного младшим мужем в подарок из столицы, продолжая пытливо изучать Альваро.

Управление государством сейчас всецело легло на плечи графа де Энсина и не вызывало нареканий: налоги в казну Эдвина выплачивались и армия, которую сейчас содержал Ингвар на южной границе, снабжалась по чёткому плану. Но большего младший муж не давал, предпочитая уходить от ответов на прямые вопросы: будут ли южане участвовать в строительстве флота, когда начнут вести свою часть дороги на север, собрано ли пополнение в отряд южан для северной армии короля? По причине дальности расстояний письма задерживались: Ингвару становилось непонятным – общается ли Альваро напрямую с Эдвином о делах Байонны или ждёт, когда старший муж получит письмо друга и сам напишет в столицу к графу.

Наконец, Альваро отнял руку с персиком ото рта, так и не вкусив:

– Путь слишком долгий… – проронил он пространно, будто намекая старшему мужу, что не может надолго отрываться от государственных дел.

– А в этот раз этары настояли? – губы Ингвара расцвели насмешкой. – Руки жрецов устали полировать твоё копьё?

Альваро чуть покраснел, переваривая эту откровенность, будто он отвык от прямоты старшего мужа, даже скрытой под тенью изысканной метафоры, на которую тот был способен:

– Я не хотел тебе мешать. В прошлый раз ты так вдохновенно восторгался своей новой пассией и ждал появления первенца, что нам было не до личных разговоров. Теперь, по слухам, у тебя их трое, и красивые женщины специально едут из разных земель подышать приграничным воздухом вместе с герцогом Байонны, – он замолчал на миг, глубоко вздохнув, и продолжил как-то устало. – Ингвар, что еще ты хочешь? Твоя мечта исполнена, – Альваро повел руками в стороны и заставил себя улыбнуться. – Это твой дом, твои женщины, твои дети… В чём ты хочешь меня упрекнуть?

Ингвар с нежностью погладил его по колену, сминая лёгкую ткань. Упрекнуть, действительно, было не в чем, кроме как… в чувствах:

– А твоя мечта, Альваро? Говорят, ты тоже времени не теряешь, и ночи проводишь не в одиночестве, хотя убеждал, что тебе нельзя. И юные, и зрелые…

Граф де Энсина, переменил позу ускользая от прикосновений старшего мужа, но не смутился от услышанного:

– Я не скрываю свои связи с мужчинами. Этары, что горное эхо – стоит мелкому камню упасть, они уже разнесут до дальней границы грохот камнепада. Это не то, что ты думаешь… – Альваро надолго замкнул уста, оставляя старшего мужа в недоумении и принялся усиленно разглядывать плод, что продолжал держать в руках.

Ингвар протянул руку и забрал персик, сжав неловко, так, что сок брызнул на тунику Альваро, оставляя оранжево-коричневое пятно с расплывающимися краями.

– Ой! Красоту попортил! – игривым тоном голоса промолвил Ингвар, пытаясь загладить неловкость и не обращая внимания на испепеляющий взгляд младшего мужа, его обидчиво поджатые губы. – Не беспокойся, отстираем. Так, что ты там говорил про маленький камешек? – герцог продолжил ковырять болезненную тему. – Судя по намёкам этаров, я бы из таких камешков смог бы построить… ну, не дом… но, на курятник бы хватило.

Однако Альваро успел взять себя в руки, поэтому ответил в том же тоне:

– Судя по сообщениям этаров, из твоих камешков я бы уже выстроил дворец!

– Но я же активный мужчина…

– Я тоже, муж мой! – с вызовом заявил Альваро. – Это только перед тобой мне по традиции положено прогибаться. Почему я должен быть обделён в другом, а?

Ингвар задумчиво потер слегка отвалившуюся челюсть. Своими словами Альваро только рушил установившееся внутри разума восприятие о себе как о не совсем женщине, но с которой можно переспать, наплевав на отсутствие груди. Ему как-то стало совсем не по себе, когда Ингвар представил, что завтра придётся посетить храм и подтвердить «божественный» статус правящей пары:

– Ты зачем мне сейчас всё это говоришь? – на старшего мужа накатила злость. – А где же твоё «солнце не встанет»? Или ты у себя в столице настолько властью напился, что и муж тебе уже не нужен?

– А тебе? – вскинулся Альваро в тон ему. – Я тебе зачем нужен? Неужели тосковал? Ни разу мне не написал! За год!

– А этары на что? Я не писатель, я даже не читатель. Люблю, когда кто-то мне сам прочтёт. На ночь. И девочек моих повеселит, – Ингвар нарывался, и младший муж не дал себя долго упрашивать. По скуле весьма ощутимо «прилетело», выбивая весь разум из головы.

Они боролись недолго, хотя Альваро и не уступал в силе, но старшему мужу удалось подмять его под себя и обездвижить, заломив руку за спину.

– Чего ты добиваешься, Альваро? – Ингвар жарким дыханием полыхнул в затылок младшего мужа. Кожа на сочленении его плеча с шеей обнажилась: драгоценная фибула на тунике не выдержала их напряженной борьбы и отлетела в сторону. Старший муж невольно сомкнул зубы, зажимая младшего сзади, словно кот, пригнувший к земле течную кошку.

– А-ах! – шумный вздох вырвался из груди Альваро, он обмяк в руках старшего мужа, проявляя покорность. Ингвар отпустил его руку, приподнял голову, изумлённо рассматривая четкие отпечатки собственных зубов на багровеющем месте от укуса. Герцог знал, что способен проявить внезапную животную страсть, но, чтобы так далеко зайти! Он ощутил на кончике языка необычное покалывание, будто в тонкий горьковатый аромат лилий, которым умастил свою кожу Альваро, добавили перца. – Возьми меня Ингвар, прямо сейчас возьми! – раздался сбивающийся шепот графа де Энсина, уткнутого лицом в расшитый розовыми цветами узор подушки. – Вот, – он протянул назад флакон с маслом, вынутый из складок одежды.

Ингвар очень удивился внезапному порыву своего младшего мужа, так предусмотрительно подготовившегося к их встрече, но возражать не стал, поскольку сам завелся от их борьбы, когда Альваро уелозил почти голой задницей его пах, чувствовал, необходимость разрядки, да и, собрав всё вместе, решил про себя, что граф, приняв наследие первого своего мужа, состоит в компании любителей жесткого насилия, от которого получает большее удовольствие, чем от размеренных ласк и пустой болтовни.

Герцога Байонны, который вёл сейчас жизнь настолько свободную и полную доступных удовольствий не нужно было упрашивать дважды. Альваро охнул от проникновения пальца и поначалу сжался, потом резко расслабился, поддаваясь. Наскоро расширив себе путь, Ингвар воткнулся сзади в тесное, сжавшее его возбужденный член со всех сторон пространство, и привычно задвигал бедрами, поощряемый довольными и вожделеющими стонами младшего мужа, наполнившими зал. Ингвар наслаждался, немилосердно сжимая плечи, раскинувшего в стороны ноги и полностью раскрытого младшего мужа, утопая в собственных чувствах, как можно дольше оттягивая момент приближения высшей степени наслаждения.

Альваро под его руками становился всё более мягким, ласковым и послушным, словно свечной воск, он без усилий поднял его усадив себе на колени и тронул за полувозбужденный член. Младший муж закинул голову ему на плечо, завел руки назад, прижимая к себе, но не сделал ничего, чтобы ускорить своё собственное удовлетворение от их соития. Ингвар уже не смог себя сдерживать, замер, излившись. Не выходя, проследовал за зовом тела: опустошительной и сладкой дрожью в расслабляющихся мышцах, сжимал в объятиях горячее тело Альваро, успокаивая собственное дыхание и бег сердца.

– Ты со мной не кончил, – с упрёком заметил он младшему мужу. Тот вздрогнул, открывая глаза, в них затаился непонятный страх. – Разве ты не хотел?

– П-помоги мне! – от чего-то запинаясь попросил младший муж, тяжело вздыхая и сжимая его член внутренними мышцами, не давая вынуть. – Ты же еще чувствуешь ко мне желание? Так? – прозвучало как-то жалобно и совсем не к месту.

– Ты бы еще год в столице пожил, я бы вообще забыл, как в тебя вставлять, – зло отшутился Ингвар, не понимая, почему Альваро сейчас отдается ему телом как последняя шлюха, не предпринимая никаких усилий, чтобы самому получить удовольствие. – Разве твои любовники тебя не удовлетворяют? Или с ними так хорошо, что ты разучился самостоятельно руками работать?

– Ты мне очень нужен! – упрямо заявил Альваро, он, наконец, сделал над собой усилие и накрыл руку Ингвара своей ладонью, водя ею вверх-вниз. Младший муж, не испытывающий желания выглядел жалким: он опустил голову, прикрыл глаза, искренне старался настроиться на получение удовольствия, но его что-то тревожило, мешая.

– Внутри зала становится слишком душно, пойдем в сад, – удрученно предложил Ингвар, освобождая Альвара от своих объятий. Он опустил вниз подол туники младшего мужа, приводя того в подобающий вид, встал с дивана подтягивая штаны на бедрах.

В одном из дворцовых садов была оборудована уютная беседка, оплетённая толстыми стеблями вьющихся растений так, что сохраняла тень и прохладу, мешая полуденному солнцу проникнуть внутрь сквозь густую листву. Вызванные слуги перенесли нетронутый щербет и блюдо с фруктами туда. Там тоже стояли по бокам диваны, но более широкие и низкие, оставляя мало места для стола посередине. Ингвару нравилось водить сюда своих женщин. Более спокойного и уединенного места нельзя было себе и представить, и тишина там нарушалась лишь пением птиц в ветвях деревьев и шелестом ветра, а по ночам – трескотнёй цикад.

– Давай попробуем здесь, – миролюбиво предложил Ингвар, хотя сам уже не испытывал никакого желания трахать собственного младшего мужа. Он присел посередине дивана, стоящего напротив входа. – Может, начнем с поцелуев?

Граф де Энсина был бледен и явно расстроен неудачей, что постигла обоих мужей при первой встрече. Он опустился на колени перед герцогом Байонны, склонившись, коснулся губами его сложенных впереди между коленями рук:

– Мне очень жаль, – прошептал он, – но, уже поздно, – Альваро поднял голову, встретившись влажными глазами с Ингваром, – нас больше нет. Как и Байонны… – он не успел сказать что-либо еще. За его спиной раздался шум – перед входом в беседку внезапно появились этары, все шестеро. Как безмолвные стражи они встали, обратив лица вовне и перекрывая кому-то путь.

– Разве можно так невежливо встречать своего друга и короля? – неожиданно раздался громкий голос Эдвина, северного короля династии Готвиндов.

========== Глава 2. Планы короля ==========

Этары были вынуждены расступиться и король, позади которого виднелись двое одетых в черное телохранителя, вступил под своды беседки, узрев мужей в достаточно красноречивом положении:

– Опять ты младшего мужа жизни учишь? – насмешливо спросил Эдвин. – Давай, продолжай! Очень ему полезно будет!

– Мой король! – Ингвар, не веря собственным глазам, поспешно вскочил с места и сделал несколько шагов навстречу, оставив пребывать Альваро на коленях подле своих ног. Король отрастил бороду и отпустил усы, погрузнел, стал шире в плечах.

– Обойдёмся без церемоний, – заявил Эдвин, заключая своего друга в крепкие объятия. – Мы слишком давно не виделись….

Оказывается, потомок династии Готвиндов прибыл на свежесделанном судне, зайдя в устье реки Эно, несущей свои воды через всю страну с северных гор мимо столицы и соединяющейся несколькими руслами с западным морем. В самой же Энсине, не обнаружив во дворце графа Альваро, который по ответам слуг «отбыл на юг к старшему мужу час назад», поспешил вслед за своим вассалом, надеясь нагнать по дороге.

– Что же ты мне письма не прислал? – искренне удивился Ингвар. – Я бы встретил!

– Я писал, – ответил Эдвин, роняя пристальный взор на так и стоящего перед ними Альваро, – но подозреваю, что ты, мой друг, не утруждаешь себя в начертании букв, как и в чтении. А поскольку вся твоя переписка проходит через третьи руки, то не составляет особого труда где-то умолчать, о чём-то утаить, вымарать и переписать заново, не так ли, граф де Энсина? Я предполагаю, что мы именно с вами состоим в длительной переписке.

Ингвар так и остался стоять столбом, приоткрыв от удивления рот. Альваро поднял голову и холодно взглянул в сторону Эдвина:

– Дипломатическая переписка тоже входит в круг моих интересов, но всё, что касалось ваших личных отношений с герцогом Байонны всегда до него доходило в неизменном виде.

– Как? – задохнулся от возмущения Ингвар. Гнев на младшего мужа вспыхнул в его сердце: как этот мальчишка посмел встать между ним и Эдвином? Ближайшим другом? Да и еще распоряжаться тем, что лично пожелал выразить старший муж!

– Ингвар, – казалось, что потемневшее лицо герцога Байонны, плохо совладающего с собственными чувствами и сейчас сжавшего кулаки до хруста, ничуть не испугало Альваро: он отвечал спокойно. – Вы не только друг, но и старший муж – правитель другой земли. Точнее – соправитель. Поэтому не имеете права действовать не в интересах своего государства. Я всего лишь исправлял то, что могло бы быть ошибочно истолковано или воспринято. Вы, мой старший муж, не можете писать всё, что вам взбредёт в голову, даже если король другой земли является вашим другом.

– Ты слышал, Ингвар? – насмешливо изогнул бровь Эдвин, подначивая и усиливая переживаемые герцогом эмоции. – Командовать ты можешь только своими бабами, а в высшую политику лезть не смей!

Ингвар широко замахнулся и залепил изо всех сил пощечину младшему мужу, развернувшую и отбросившую того на край дивана, о который он ударился ребрами, еле успев подставить руки, чтобы не улететь дальше. Альваро быстро пришел в себя и обернулся. У него изо рта хлынула струйка крови из-за прокушенной губы:

– Как же просто сделать так, чтобы вы забыли о клятвах, мой старший муж!

– Пойдём, я покажу тебе дворец, – Ингвар приобнял друга за плечи, отворачиваясь, хотя слова Альваро, схожей громкой пощёчиной продолжали звенеть в его ушах, но он волевым усилием заставил себя выкинуть пронзительный взгляд младшего мужа из головы и вывел Эдвина прочь, проследовав узкой тропинкой между цветущих кустов под своды портика.

До глубокой ночи Ингвар был занят тем, что рассказывал Эдвину о своей жизни в Байонне. Он не только провёл друга по комнатам и садам дворца, показывая на каждый камень, который необходимо было вернуть на должное место, украсив росписью и мозаикой, но и с гордостью показывал, как собственноручно помогал мастерам, присланным из Энсины. Потом познакомил с женщинами и своими детьми, похвалившись, что завёл себе гарем не хуже, чем у правителей южных морей, выделив каждой матери своего ребёнка по несколько комнат, окружив их слугами, исполняющими любой каприз. Эдвин конечно был заинтересован и в том, чтобы увидеть военный лагерь. Они сели на украшенных богатой сбруей коней и отправились в горы, где пребывали до самого заката, и Ингвар рассказывал о том, какие крепости были возведены для защиты границ.

Обратно во дворец они вернулись затемно. Обильно отужинав и выпив вина, расположились на балконе, приглядываясь к ночным созвездиям и вспоминая прошлое. Тогда Эдвин тоже поведал и о своей жизни, внимательно изучив всё, чем сейчас дорожил Ингвар. У короля тоже были любовницы и бастарды, о которых он знал, не знал или догадывался, но это было не столь важным – он был обручен с принцессой из западного государства Дорсея, раскинувшегося на островах, в котором Эдвин первый раз был заложником, и в котором нашел Ингвара. До момента свадьбы оставалось еще четыре месяца – принцесса Амьентара была еще слишком юна и не достигла брачного возраста.

Этим браком король Эдвин Готвинд скреплял узами мира своё королевство с западом, и уже ничто не угрожало его берегам, в особенности тогда, когда несколько военных и торговых кораблей были построены, но беспокоила лежащая на юге Арнаута. Эдвин рассчитывал, что именно флот, чья крепкая корма будет возведена из леса Байонны как раз и составит мощную силу против ближайшей Арнауты и сможет продвинуть влияние Готвиндов на юг, но честолюбивым планам короля Эдвина мешала именно Байонна с глухим нежеланием графа де Энсина потакать желаниям своего северного сюзерена.

Ингвар соглашался, поддакивал, полностью поддерживая мысли Эдвина, давно устремлённые за горизонт, до того момента как король, разлив по кубкам очередную порцию вина, не глянул на него своими тёмно-зелёными омутами и не произнёс:

– Друг мой, ты намного опытнее меня и всегда умел договариваться. Нам нужно что-нибудь предложить Арнауте, чтобы они пускали наши корабли через проливы. Не знаю пока что, но ты их хорошо изучил и найдёшь выход… я в тебя верю! Так вот, я хочу отправить тебя с посольством в Арнауту. Это для меня очень важно.

– Эдвин, – Ингвар задумчиво почесал затылок. Король сейчас настойчиво предлагал ему оставить всё, что было возведено с такой любовью и отправиться в опасное путешествие. – Ты мне предлагаешь бросить здесь всё: дом, женщин, детей, армию…

– Нет, нет! – поспешно начал разубеждать его Эдвин. – Почему же? Оставить на время. Ну, поскучают твои женщины без тебя… месяцев пять, но насколько тебе важны их слёзы? Ты же не женат ни на одной. А армия – твой заместитель со всем справится, или порекомендуй доверенного человека себе на замену, пока будешь отсутствовать. Поедешь прямо ко двору Арнауты, герцогом Байонны, приструнишь всех, кто унижал и пускал злые шутки в нашу сторону. Заодно поставишь на место этого Сомера Бейсила, младшего принца, что мнит себя наследником в обход старшего и ждет скорой смерти своего отца. Отправишься сейчас – к концу зимы вернёшься обратно в Байонну и продолжишь наслаждаться жизнью.

«Конечно, я исполню твоё поручение Эдвин. Можешь на меня рассчитывать!» – хотелось сказать Ингвару, и прямо вертелось на языке. Но так жалко было менять размеренную жизнь на ощущение плещущихся зелёным волн под килем корабля, что уносит в бескрайние дали!

Ингвар кивнул, разлепляя сонные глаза, предложил Эдвину встретиться завтра, препроводив в отведенные покои, подготовленные для него и его слуг. Потом, взяв в руки лампаду, он двинулся в сторону своей спальни. Пройдя через зал приёмов, его взгляд уткнулся во что-то, лежащее на полу и переливчато сверкнувшее в свете. Ингвар нагнулся и поднял фибулу, слетевшую с плеча Альваро. И хоть выпили они с Эдвином достаточно, герцог Байонны внезапно протрезвел. Неприятный холодок прокатился по его спине, он был один: за спиной привычно не маячили белые фигуры этаров, да и о своём младшем муже он не вспомнил ни разу за весь этот день.

«Проклятье!» – выругался Ингвар устремляясь в сторону дворцового сада, где оставил в беседке Альваро. Он прошел по тёмной дорожке вдоль зарослей, освещая себе путь, и не поверил собственным глазам, когда узрел фигуру графа де Энсина, сидящую на диване и окруженную этарами. Помощники-секретари-телохранители спали вповалку, вот только младший муж бодрствовал, будто ждал, смеривая Ингвара с порога тяжелым взглядом. Его левая щека казалась припухшей, около рта багровел синяк:

– Идите спать, Ингвар, – Альваро остановил его на пороге, – когда протрезвеете, тогда и поговорим.

– Ты ел чего-нибудь? – Ингвар топтался на месте, так и не решив, что ему хочется сделать дальше.

– А ты отдавал распоряжение – нас покормить?

– Нет, но я сейчас распоряжусь принести с кухни.

– Объедки королевской трапезы? – Альваро презрительно скривил губы и наморщил нос. – Нет, спасибо! Уходите! – он прикрыл глаза, не желая больше ни видеть, ни слышать старшего мужа.

Уже к вечеру к нему потянулись управляющий дворцом и остальные слуги с просьбой отпустить по домам и позволить больше не выполнять их работу. Попрощались даже матери детей Ингвара. «Долгой и мучительной смерти» желали ему они, что в их устах означало наоборот – «быстрой и лёгкой». Люди любили его искренне, переживали о том, что потеряют его.

– Почему ты не ложишься спать, чего ждёшь? Особого приглашения? – продолжал допытываться Ингвар.

– Я пока волен делать всё, что пожелаю, мой старший муж. Оставьте меня. Завтра с утра я покорно выслушаю свой приговор и не буду препятствовать его исполнению.

– Приговор? – удивился Ингвар, уж очень пространно для него звучали слова Альваро, которые он не мог взять в толк. «Ну, за перехватывание наших с Эдвином писем, еще можно наказать. Еще-то за что?».

– Если вы, старший муж, не понимаете, зачем я нужен вам, и легко от меня отказываетесь, то зачем я сдался вашему королю Эдвину? Только мешаю его планам, – Альваро говорил спокойно, не открывая глаз, без горечи и слез, будто принял для себя решение и внутренне с ним смирился. – А вас, он еще никуда не отправил в дальние страны исполнять его приказы?

Ингвар застыл в замешательстве: Альваро читал мысли короля как открытую книгу или знал о каждом слове, оброненном в их разговоре, а значит все слуги дворца – шпионы, и всё передали младшему мужу, как делали это всегда? Но зачем?

Ингвар безмолвно развернулся и направился на кухню. Там никого не было, лишь одна старая служанка раскуривала травы в продолговатом плоде мыльного дерева, вдыхая в себя сладковатый дым через узкое отверстие сверху.

– Я сейчас дождусь, когда погаснут угли в очаге и тоже уйду, – сказала она, увидев фигуру старшего мужа, объявившуюся на пороге.

– Тоже уйдёте? – рассеяно проговорил Ингвар. Он как-то привык, что первыми словами, которыми его встречали были «что пожелаете, милорд?». – Я не понимаю! Объясните!

Женщина дунула в отверстие и угольки разгорелись, осветив красноватым пламенем её морщинистое лицо, а потом, наоборот – вдохнула, выпуская дым изо рта:

– Ваш младший муж дал вам всё, чтобы вести беззаботную жизнь: дворец, слуг, пищу. Вы строили ваши крепости, кормили чужих солдат, что привели с собой, развлекались с женщинами в своё удовольствие. Но лишь ему интересен народ Байонны: он заботится о нас, выслушивает просьбы, поддерживает вдов и сирот, следит, чтобы мы не голодали и не печалились, молит богов, чтобы те не оставляли нашу землю без своей милости, и боги любят его. А чем отличились вы, старший муж?

Ингвар стоял пристыженный, не находя слов.

– … только собственными победами в постелях женщин? – продолжила старуха. – Тем, что сейчас готовы отдать землю и народ, которыми управляете – в чужие руки? Тем, что нет в вашем сердце ни капли любви к младшему мужу, который всё это время старался исполнять и угадывать каждое ваше желание? Тем, что сейчас спокойно позволите казнить графа Альваро по законам ваших северных земель, а сами вернётесь лизать подошвы ног своему королю? Вы обманывали нас, принося ложные клятвы в верности. Все слуги уже покинули этот дворец и попрощались. И я отправлюсь в свой путь…

– Постой, – Ингвар решительно перегородил ей дорогу. – Помоги мне сварить похлёбку для Альваро. Он ничего не ел с самого утра.

========== Глава 3. Истинное положение дел ==========

Женщина по имени Клейто заново растопила очаг, быстро замесила тесто, чтобы испечь свежие лепёшки, приставила Ингвара к делу – помешивать зерна в похлёбке, чтобы та не пригорела, разложила на плоской тарелке ягоды, засахаренные в меду:

– Альваро любит сладкое, – произнесла она между прочим, но с любовью в голосе, нарушая затянувшееся молчание. Ингвар оторвался от созерцания пузырьков, лопающихся по самому центру котелка, висящего над огнём, и поднял голову:

– Скажи мне, Клейто, что я делаю не так? Поверь мне, я стараюсь прислушиваться к мудрости старших, но сейчас искренне не понимаю, чем я вам всем не угодил? Разве я обидел кого за это время, пока здесь жил? Хоть раз наказал? Или дурно отозвался о моём младшем муже? Или отказался выполнить свой долг на алтаре?

– Нет, милорд, вы были всегда добры, – отозвалась женщина, доставая горячие подрумянившиеся лепёшки из печи. – И так могло бы продолжаться еще долго. Но милость чужого короля оказалась для вас важнее!

– Эдвин мой друг! С самого детства.

– Может, он и друг вам был. Но он – король, и его заботит сейчас лишь его королевство, а не ваши потребности. А вы – подзабыли, что вы тоже король, и у вашей земли есть интересы. И ближе всех, чем друзья, женщины и дети для старшего мужа должен быть младший муж, – Клейто достала ложку с длинной ручкой и зачерпнула похлёбку, подула, попробовала на вкус, затем кивнула головой:

– Готово!.

Ингвар снял котелок с крюка и большим черпаком наполнил его содержимым расписной горшочек с крышкой:

– Я сам отнесу, – он взял в руки деревянный поднос. – Сейчас пришлю этаров, они тоже ничего не ели.

Клейто помогала ему: несла позади два светильника. Миновав гулкие пустынные и тёмные коридоры, где сейчас не было ни единой живой души, они вышли в сад, пахнущий дивными ароматами ночных цветов, над ними ярко светилась россыпь звезд ночного неба, а под подошвами сандалий шуршал песок, оповещая заранее о приближении. Альваро не спал – его фигура в светлом одеянии была хорошо видна в черном проходе беседки, и он, казалось, вздохнул с облегчением, увидев перед собой старшего мужа и служанку. Двое из этаров тоже не спали, в отличие от остальных, а бдели в саду, скрывая одежды за темными плащами. Клейто быстро растолкала спящих и увела всех этаров на кухню. Оба мужа были оставлены наедине.

– Поешь, мы приготовили это вдвоём с Клейто, – Ингвар снял крышку с горшочка и протянул Альваро ложку. Тот принялся есть жадно, обжигаясь, потом накрошил лепешки внутрь. Когда еда закончилась, тарелка со сладким была вылизана языком до чиста, травяной напиток выпит до дна, Альваро произнёс лишь краткое «Спасибо!», а затем:

– Идите спать, Ингвар!

Старший муж покачал головой, подтянул поближе подушки, легко заваливая своего младшего мужа на спину, поцеловал его в лоб, а сам пристроился рядом, обнимая и быстро смеживая веки.

Утренняя прохлада разбудила Ингвара. Сквозь остатки дрёмы он пошарил рукой возле себя и, не обнаружив одеяла, а только чьё-то теплое тело, прижал к себе, но заскользив по нему руками, окончательно понял, что это не женщина. Память ясно подсказала ему события прошлой ночи, глаза рассмотрели легкую щетину на подбородке и кадык, а губы невольно уперлись в изгиб шеи.

– Альваро, – шепнул старший муж, окончательно просыпаясь и встречаясь взглядом с двумя сапфирами чужих настороженных глаз. – Больно? – он провел подушечкой большого пальца по вздутому синяку в углу рта, будто пытаясь стереть следы своего собственного преступления.

– Здесь больно, – Альваро приложил руку к сердцу. – Ваш король, Ингвар, будет в ярости, не обнаружив ни одного из слуг рядом.

– Зачем ты намеренно злишь Эдвина?

– Не я его злю, само моё существование раздражает короля. Я даже удивлён, что увидел сегодняшний рассвет, – младший муж присел на ложе. – Этары здесь. Охраняют меня.

Ингвар обернулся. Все шестеро: двое на боковых диванах и четверо снаружи. «Чего он так переполошился? Почему боится Эдвина?». Ингвар решил про себя, что больше не станет вмешиваться в то, что недоступно его разумению, и занимать чью-либо сторону, пусть Эдвин и Альваро решат свои дела самостоятельно. Он лежал и перебирал в уме события прошлого дня – где он оступился? Наверно не стоило бить Альваро, давая волю закипевшему гневу:

– Альваро, прости! – запоздалое раскаяние сорвалось с его губ, он погладил младшего мужа ладонью по спине, пониже лопаток.

– Простить за что? – граф де Энсина устало отозвался после некоторого молчания, невольно опробовав пальцами больное место на лице. – За насилие? Я и не такое вытерпел от Рикана.

– Тогда с чего ты взял, что Эдвин собирается тебя казнить? – рука Ингвара умиротворяюще скользнула еще ниже.

– Король написал мне письмо: требовательное, неприятное. Он приказывал, и в случае неисполнения, заявлял, что будет считать мой отказ нарушением вассальной клятвы, за что приговорит меня к смерти. Я посчитал его требования неприемлемыми и вредящими Байонне. Потом узнал, что Эдвин плывёт в Энсину, – Альваро сидел, обхватив колени руками, немного покачиваясь взад-вперёд, но говорил бесстрастно, будто перечислял вещи обыденные.