Текст книги "Рассвет над Байонной-2 (СИ)"
Автор книги: Марко Гальярди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Новый хозяин показался странным: не бил, не злился, когда Яснил его не понимал, дал красивую одежду, позвал лекаря, поселил в отдельной комнате своего дома, приглашал за стол. Танцующий с духами не понимал, что происходит, и почему Танкред Офра, как все остальные рабы к нему уважительно обращались, ведет себя именно таким образом. На следующее утро Яснила уже ожидал учитель языка и грамоты, а спустя месяц напряженных трудов, слова «ты – моё вдохновение» стали понятными.
Танкред Офра оказался одним из величайших государственных деятелей, работал над составлением кодекса законов Арнауты, рассуждал об общественном благосостоянии и справедливом управлении, был поэтом и естествоиспытателем, состоял в переписке с другими такими же, как он учёными мужами, но в других землях. Но… находился в оппозиции к божественному почитанию Бейсила Арнаутского, считая правителя отменным лжецом, а его советников безмозглыми ослами.
В доме Танкреда часто были гости, которые пили вино или травяной напиток, спорили, делились суждениями, читали стихи и опять спорили о красоте слов. Яснил, скрываясь за тяжелыми занавесями и никогда не выходя к ним, считал себя необученным птенцом, вступившим в мир, где окружающие могучие птицы умели летать и были подобны духам стихий.
Время шло и одних учителей сменяли другие: Яснил уже бегло читал, понимая сложные тексты, играл на лютне, упражнял своё тело танцами иного свойства, что дают власть над каждой мышцей тела, заставляя ее сокращаться в такт музыки. И всё чаще ловил на себе пристальный и призывный взгляд своего хозяина, не зная, как ответить на него взаимностью.
Однажды в дом пришел незнакомый мужчина, обряженный в цветные одежды, со множеством колец на пальцах, гладкой кожей на щеках и практически безволосым телом. Поначалу его откровенные вопросы заставили щеки Яснила вспыхнуть и заалеть от стыда, но новый учитель объяснил, что искусство любви приносит удовольствие, а то, что юноша испытал в прошлом называется насилием и не идёт ни в какое сравнение с теми ощущениями, что получают люди при истинном соитии.
– И если ты хочешь выразить кому-то свою благодарность, – сладкие слова незнакомца падали медовыми каплями на благодатную почву, – то этому нужно сначала обучиться. А пока ты едва способен поставить закорючку в первой букве, но не написать любовный трактат.
Любовь оказалась еще сложнее, чем чистописание или вычисления, ведь накрепко запертые чувства, податливость тела и способность ощущать не так легко было вернуть вновь. Яснил уже испытывал желание быть ближе к своему хозяину не только в словах, но и в прикосновениях и ласках, поэтому через некоторое время позволил своему учителю завести умелые пальцы внутрь себя и выгнулся дугой от пронзающего всё тело удовольствия. Затем учителя сменил сам хозяин, терпеливо и нежно обучил всему, подлаживая под себя и собственные предпочтения.
С Танкредом было интересно не только в постели, но и в обыденной жизни. Иногда он заставлял прочесть трактат и вызывал на спор о понимании жизни и обустройстве идеального государства, спрашивал, какими качествами должен обладать правитель, рассказывал о законах и делопроизводстве. Они часами просиживали за круглым вращающимся столом, инкрустированным перламутровыми раковинами, и играли в сложную го-о-ро разноцветными плоскими камушками.
Хозяин не был женат и рабыни в его доме только вели хозяйство. Он никогда не говорил о прошлых любовниках. Теперь Яснил встречал Танкреда, развлекал, следил за ведением дома, вместо жены – в столице или в поместье, что лежало в трёх днях пути. Офра был намного его старше, почти на тридцать лет, и с годами становился рассеянней, требовал большей заботы, хотя и не утратил пылкость взора и остроты пера, продолжал вступать в жаркие диспуты с другими учёными мужами.
Яснил был заперт в доме, ни с кем не общался, кроме прислуги. Хозяин редко разрешал выезжать в город, обряжал как женщину, скрывая лицо за тканями и занавесями носилок, усиливал охрану, но оказался щедр на подарки. Только близкий круг друзей знал и видел того, кто руководит всей жизнью Танкреда Офра.
Способность общаться с духами, о которой Танцующий с духами за проведённые в Арнауте годы начал подзабывать, вернулась вновь, не давая скучать в одиночестве. В первый раз это случилось ночью в постели, как раз, когда Яснил, взобрался на бёдра своего хозяина и в веселии от выпитого вина решил станцевать на нём. Внезапно обнаружил, что сжимает коленями синего быка, в рогах которого запутались яркие звёзды. От неожиданности чуть не соскочил, если бы его не удержали руки Танкреда. Успокоился и, словно паук, коснулся мерцающей нити души, сплетая ее со своей в тонкое кружево.
С той поры окружающий мир заблистал своими красками, и Яснилу уже не казался тесным дом или сад с высокой стеной. Духи стихий тоже жили в Арнауте. И о переменах в жизни сообщили заранее, но как можно было прочитать в сумраке ночи эти огненные знаки?
Танцующий с духами забыл их значение за тринадцать лет, проведённых в странствиях. Увидел из окна Танкреда, махнувшего ему на прощание рукой: на синем челе быка расцветал огненно-красный цветок, и слова застряли в горле Яснила, удушающей верёвкой, накинутой на шею. Через час, лежащее в носилках тело хозяина, принесли в дом. Свидетели говорили, что от жары ему стало плохо: Танкред вышел из таверны, намереваясь вернуться домой, но внезапно осел на землю посреди улицы, выронив из рук книги.
Никто не видел танец Яснила той ночью, когда он проводил душу синего быка в последний путь. Утром его, лежащего рядом с телом на полу, разбудила рабыня, сообщив, что приехал брат Танкреда с женой и уже по-хозяйски распоряжается имуществом, хотя тело еще не сожжено и прах не погребён.
На похоронную процессию Яснила не допустили, он провёл день с остальными рабами, которым приказали собраться вместе, носа не высовывать и готовиться к тому, что уже завтра они все окажутся на невольничьем рынке. Рабы сидели и тихо плакали, скорбя о добром хозяине. Яснилу было всё равно: он закаменел, затворив ворота своей души, а духи молчали.
На следующий день в воротах появился нотарий с завещанием Танкреда Офра. Усопший хозяин дал вольную Яснилу и назвал его своим наследником, прекрасно понимая, что этим шагом бросает вызов всему арнаутскому обществу. Поэтому в следующих строках предупреждал, что если его воля будет оспорена, то Яснил может быть передан новому хозяину только со всем культурным наследием Танкреда: богатой библиотекой, трактатами, сборниками стихов и личными вещами. Жена брата Офра голосила громче всех, кидаясь на землю и проклиная «этого хищного волка, развратную подстилку и предателя Арнауты».
Эта женщина знала свою силу, поскольку была дочерью советника Бейсила, и настояла на вмешательстве в дела наследования правителя Арнауты. Воплощение божественного солнца на земле сразу понял, что ему следует принять решение, презрев все свои же законы, и наложить жадную длань на имущество Офра.
Яснила привезли во дворец Бейсила как бедного сироту, оставшегося без покровителя, позволив взять с собой личные вещи и подарки – отнять их своей жене не позволил старший брат Танкреда, заявив, что «эту мерзость» он даже продать не сможет. Все бумаги Офра уместили в библиотеку дворца. А Яснил, став всего лишь на день свободным, оказался в полной власти Бейсила. Правителю Арнауты и несправедливости принятого им решения не посмели возразить даже близкие друзья Офра.
Танцующий с духами появился в дверях мужского гарема, сопровождаемый стражей, был принят Эркилом и препровождён в отдельную комнату, которую занимали фавориты. Управляющий гаремом заверял, что Бейсил не столь рьяно интересуется, каковы юноши в постели, но правитель уже в первый вечер затребовал Яснила к себе.
***
Почти невесомо, будто скользя над полом, Яснил пробрался в купальню. Распустил косички и тщательно вымыл волосы и тело. Новая жизнь требовала чистоты. В ту ночь, когда его привели к байоннцам, Танцующий с духами знал, что сине-фиолетовый змей здесь, в этой комнате, но не мог сразу распознать. С завязанными же глазами сразу почувствовал, что этар Арио встал рядом, и от его прикосновения прошибло дрожью, запели, натянувшись словно струны, сплетения энергий. Яснилу уже давно не было так хорошо и приятно от чужих прикосновений.
========== Глава 34. Наследие Оленёнка ==========
Чужих прикосновений… Их было много. От нежных поэтических строчек, восхваляющих совершенство тела, до грубых окриков. Яснил привык, затаивая чувства, и представляя себя лишь пустым красивым сосудом. Ссора с другим наложником была событием обыденным: новый управляющий мужским гаремом Гаррет, не такой опытный как Эркил, только распалял страсти, вызывая ревность среди фаворитов повелителя за каждый подаренный браслет. Он тянул к золоту свои жадные руки, заставляя оплачивать подарками свою благосклонность – выходы на прогулки в сад, вкусную пищу, душистое мыло, заморские ткани. Яснил платил за возможность читать книги, они отвлекали от замкнутых в четырёх стенах унылых будней.
Яснил был старше всех наложников и уже не смущал Бейсила своей молодостью, развлекая танцами. На это зрелище правитель становился с каждым разом не столь щедрым в подарках, обрекая своего раба на забвение.
Однако эта глупая ссора перевернула всё с ног на голову. Бейсил не на шутку разозлился и, намеренно запамятовав на каких условиях достался ему Танцующий с духами, приказал Гаррету продать наложников, устроивших свару. Правитель Арнауты не был бы солнцеликим, если бы не довыжал всё возможное с рабов, ставших ненужными, поэтому напоследок приказал подсунуть их байоннцам.
То, что во дворец приехали гости из далёкой Байонны, стало сразу известным во всех дальних уголках, где лежала вековая пыль, и распространялось по воздуху с возбужденным шепотом слуг, обсуждавших каждый шаг незнакомцев. Главного правителя чужой страны – Ингвара, знали тут все, втайне ему завидовали, ведь простой раб стал могущественным королём, давшим кровь новой династии. Большее удивление вызывал его спутник. Арнаутцы не могли понять его место и уложить в свои представления – наложник, раб или жена в мужском обличии?
А эти странные прислужники в белых одеждах? Кто они? Белый цвет одежд в Арнауте считался признаком траура или грусти. Лишь опустившись на мозаику пола в покоях байоннских гостей, наблюдая, как непринуждённо общаются между собой люди в белом, Яснил вспомнил, что рабства в Байонне нет. И редкий байоннец решился бы приобрести раба, заплатив за него звонкой монетой, а потом дать ему вольную, вернувшись к себе на родину.
Сине-фиолетовый змей, чья душа была надёжно сплетена с белым цветком чувств Танцующего с духами, брал его нежно и одновременно страстно, будто никак не мог утолить своего голода. Давая, принимал ответные ласки как драгоценную россыпь сверкающих звёзд. И пусть глаза Яснила ничего не видели, его внутреннее зрение представляло возбуждающую до дрожи картину. Когда же к ним в постели присоединился зелёный кит, превратившийся потом в огненно-рыжего льва, наложник очень удивился, как эти двое могут заниматься любовью?
Оказалось, что змей менял свой цвет, зажигаясь от крыльев, и становился золотым, подлаживаясь под цвет льва, и таким способом, сам выгорая изнутри, получал удовольствие от соития. Яснилу стало очень жалко змея, отдающего столько душевных сил, и он обнял его сзади, вплетая свои энергии. Чешуя на спине змея вновь начала переливаться глубокой синевой.
И, оставшись в купальне наедине с правителем далёкой страны, Яснил действовал наугад – попросил себя купить и внезапно понял, какую власть получил: байоннцы были готовы это сделать. Но не заплатив сверх меры, предлагая наложнику пожертвовать собой.
«Я уже решил, что духи вновь меня обманули», – Яснил прикрыл глаза всего на пару мгновений, чтобы отогнать от себя дурные мысли, сосредоточившись на образе синего змея, мирно спящего за стеной.
***
– Ингвар, но он не мог вот так исчезнуть! – воскликнул Альваро, расталкивая старшего мужа. Оказалось, что младший уже успел обнаружить холодную постель своего нового раба, сбегать на балкон и проверить, не лежит ли под ним бездыханное тело, и даже расспросить стражников у дверей и этаров в соседней комнате.
– Вещи его здесь? – спросил Ингвар, ожесточенно растирая ладонями лицо, чтобы проснуться.
Альваро поднял с пола мешок, с которым Яснил появился на пороге. От его движения, спешно завязанный узел ослаб, и на пол вывалились прошитая рукопись и книга. Младший муж хотел было затолкать всё обратно…
– Постой! – окликнул его старший муж. – Тебе следует знать традиции этой страны, раз ты уже заимел себе раба. У Яснила нет личных вещей, есть только те, что передаются вместе с ним от одного хозяина другому. Всё, что лежит в этом мешке принадлежит теперь тебе. Дай-ка мне книгу! Она показалась мне знакомой, – он провёл пальцами по переплёту протянутой Альваро книге. – Это та самая, что перелетела через ограду. Посмотрим, хм… о построении справедливого государства Танкреда Офра. Интересные манускрипты читает твой раб! Ты…
Ингвар бросил взгляд на Альваро, который задумчиво и отрешившись от всего читал рукопись, раскрыв ее где-то посередине. Губы младшего мужа шевелились, проговаривая слова. Внезапно кончики рта дрогнули, поползли вверх в улыбке, румянец залил щеки:
– Довольно откровенно! – вслух произнёс граф де Энсина и повернулся к старшему мужу. – Послушай! Колечко я таю в своей ладони. Простое без прикрас. Но стоит мне поднести его к губам, как я начинаю вдыхать запах твоей нежной кожи, что чернее мёда. Вижу, как влажные, пропитанные ее соками, тугие кольца черных волос залипают на шее. Ты дышишь, сбиваясь, будто пытаешься догнать сорвавшегося с узды коня своего сердца. И пламя обжигает мои крылья, будто огонь ночного мотылька. Два холодных горных озера, скрываемые тенями от перьев могучих птиц, предстают перед моим взором. И я уже – мощный поток, что заполняет узкий ход в скале, и с каждой приходящей волной откатываюсь, исчезая в море. И вновь стремлюсь навстречу в густом пенном гребне следующей волны…
– Это тоже Оленёнок! Так переводится прозвище Танкреда. Говорят, он в молодости был большеглазым и очень похожим на маленького оленя. Стриг волосы так, что голова его казалась мохнатой сверху, а с боков – выбрита. Ну, как у твоего Яснила, только раб твой волосы длинные отрастил, а у Офра только короткий хохолок был. Умер он, как раз после нашего отъезда с Эдвином из Арнауты. Помню Эдвин, когда ему сообщили, сказал, что «солнце всего учёного мира потухло».
– Откуда у Яснила сочинения Офра? – задал вопрос Альваро, продолжая перелистывать скрепленные тонким жгутом листы бумаги.
– Сам спроси… когда найдёшь! Кстати, не забудь позвать лекаря, чтобы его осмотрел! – Ингвар встал и пошел по направлению к ночному горшку. – Ты под кроватями искал? А в купальне?
Альваро отложил рукопись, приложился щекой к полу, а потом стремглав бросился в соседнюю комнату. Этары уже знали, где искать Яснила, но решали, как объяснить своему правителю, что всё проспали. Бывший наложник спал, мирно свернувшись калачиком у тёплой стены, завёрнутый в ткани, которыми вытирал тело после купания. Младший муж обнял его, зарываясь носом в густые мелкие кольца длинных волос, тем самым разбудив. Яснил вздрогнул, будто испугавшись того, что происходит, не зная, что ожидает от него в ответ новый хозяин.
– Обними меня, Яснил, – прошептал Альваро, – я обещал тебе свободу, я ее тебе даю! – и почувствовал, как сильные руки охватили его за плечи, прижимая к разгоряченному сном телу, и как ласковые губы в кратких поцелуях поднимаются вверх по шее.
– Я – твой, мой синий змей с огненными крыльями!
***
Утро божественного правителя Арнауты началось не с очень приятного события: его позвали в мужской гарем. «Подавился вишнёвой косточкой» – сообщил придворный лекарь, вынимая эту самую косточку длинным щупом из распухшего горла управляющего Гаррета. На низком столике рядом с кроватью усопшего стояла чашка, наполовину наполненная вареньем и почти опорожненный кубок с травяным напитком. Хрипов умирающего Гаррета, раздирающего ногтями горло, никто не услышал: наложники и слуги спали, стражники стояли за дверьми или отдыхали в своей караулке, хотя помощник управляющего не преминул шепнуть правителю – пользовали во все дыры очередного раба гарема, переведённого в разряд дворцовых рабов.
«И этот последовал примеру Яснила?» – мелькнула мысль в голове Бейсила. Бывший раб Офра наотрез отказался идти на вторую ночь к байоннцам, шум устроенного скандала дошел до правителя, и тот с раздражением отговорился: или идёт к байоннцам или к страже. Бейсил иногда чувствовал, что не знает и о половине страстей, что царят в его собственном гареме, но не находил времени вмешаться. Хватило и дерзкой выходки со швырянием предметов через стену и порчей грядок.
Новость, что Ингвар прислал записку с просьбой начать переговоры, встретила Бейсила на выходе из гарема. «Куда торопятся? Полагают, что засиделись в гостях?».
Спустя некоторое время, как солнце перевалило через середину дня и предметы начали отбрасывать тени, байоннцев пригласили в зал приёмов. Ингвара и лже-Альваро усадили на два табурета перед троном правителя, их этары встали позади. Бейсил лениво ковырял палочкой взбитые сливки со свежими ягодами, выращенными в теплице дворца, и безразлично слушал то, что говорил… точнее, о чём нижайше просил Ингвар, по мнению правителя Арнауты, пользуясь давним знакомством.
Когда старший муж закончил, Бейсил внимательно посмотрел в непроницаемое и безучастное лицо младшего мужа, встретился глазами с Ингваром, вздохнул тяжко, понимая, что жестких слов не избежать. «Мне этот мальчик не соперник! Скучно!». Однако требовалось сказать один раз и не тянуть дальше:
– Дорогой мой, Ингвар! Я всегда рад тебе и хотел бы подольше принимать тебя у себя в гостях. Но твоё упоминание имени Ханну Нера рядом с моим – только расстраивает: я не имею никакого отношения к дерзкой выходке этого человека и очень рад, что ты его остановил. Большое тебе спасибо от лица всей Арнауты! Те блага, что ты с этого получил, все твои. И это не повод начать войну. Я вас принимаю как почётных гостей и готов делать это дальше. Надеюсь, ничто в вашем здесь пребывании не послужило поводом к недовольству или войне. Что касается доступа ваших кораблей в мои порты и разрешения пользоваться проливами – то каждый блюдёт свои собственные государственные интересы: я свои, вы свои. Я готов подумать над этим вопросом, но пока говорю – нет. И это также – не повод к войне.
Пока Бейсил говорил, старший муж мрачнел. Ему нечем было даже угрожать, только армией. Этар Арио внезапно склонился к уху Ингвара.
– Мы хотели бы забрать библиотеку Оленёнка с собой и отбыть в Байонну, – старший муж повторил в точности слова, что были влиты устами Альваро, не понимая их значение.
– Что? – Бейсил поднял бровь, сделав вид, что не расслышал.
– Библиотека Офра является неотъемлемой частью раба Танкреда по имени Яснил. Поскольку сам раб – собственность Байонны, значит и библиотека тоже наша собственность. Просим отдать ее как можно скорее.
Бейсил нахмурился, силясь понять, что произошло: Яснил сейчас должен ехать к своему новому хозяину в дальнюю провинцию, как было приказано Гаррету, или ублажать стражу во дворце. Как этот раб оказался у байоннцев? Повелитель Арнауты пошевелил пальцами, призывая к себе советника, но тот знал об этом деле ровно столько же, как и его хозяин.
– Откуда у вас Яснил? – наконец произнёс Бейсил.
– Нам его продал Гаррет, ваш управляющий гаремом, как раз накануне своей смерти. Купчая оформлена от вашего имени, с подписью и печатью Арнауты. Имеется расписка о получении денег за раба.
– Я верну вам деньги, этот раб не продаётся, – холодно произнёс Бейсил, понимая, что проигрывает эту партию. Он внимательно наблюдал за действиями человека в белых одеждах, с которым сейчас фактически вёл беседу. Его лицо было скрыто капюшоном, но правитель Арнауты с каждым пророненным словом всё больше утверждался в своей догадке, что это и есть тот самый третий – загадочный Альваро, младший муж, что встал между Эдвином и Ингваром, и уверенно следует за своими собственными интересами. Ингвар бы точно до такого не додумался!
– В таком случае, вы нарушаете законы собственности, которые считаются незыблемыми в Арнауте. Это уже повод к войне и волнениям среди народа. Если правитель не держит своего слова, то как можно верить простым арнаутцам, покупающим и продающим?
«Альваро, что ты несёшь? Я говорю за тебя, но не могу понять тебя. Ты объявляешь войну?» – пронеслись в голове Ингвара недобрые мысли.
Бейсил медленным взглядом окинул лица своих советников. Тем только и оставалось, что развести руками. Он опять повернул лицо к Ингвару, но глаза его сверлили темную тень от капюшона над глазами человека в белом.
***
От автора: большое спасибо Laila Marhiv за идею с оленёнком!
========== Глава 35. Расстановка сил ==========
«Хотели меня провести! Меня! Я уже давно заприметил этого служку в белом: и на празднике, и во дворце. Как он стоял за твоим плечом, Ингвар, пораженный танцем Яснила! Единственный, кто так пылко пожирал раба своим взглядом из всех твоих байоннцев! А не то, что твоя сушеная рыба, которую ты выдал за младшего соправителя. И почему Эдвин сам не взял этого парня в супруги? Не захотел, чтобы рядом был равный по силе? Тебя подсунул, чтобы ты им управлял?».
– Ты привёл достаточно вескую причину продолжить наш разговор, – наконец произнёс Бейсил. – Но Яснил… Он всё-таки мне слишком дорог… как сын.
– Сомера и Амори тоже насилует дворцовая стража? – не задумываясь над смыслом произнёс Ингвар и спохватился, ошарашенно обернулся, встречаясь глазами с Альваро. – Разве так можно говорить с Бейсилом? – еле прошептал, пытаясь урезонить младшего мужа, во взгляде которого полыхали молнии.
– Можно! – на коэйне ответил этар Арио.
– Ингвар! – вмешался в их разговор с высоты своего трона Бейсил. – Возможно твой советник сам выступит с речью. Уверен, у него хватит слов, чтобы не привести наши мирные переговоры к ссоре между соседними государствами.
Герцог Байонны опять повернулся к правителю Арнауты, желая спасти положение:
– К сожалению, Ваше величество, мой советник не обладает возможностью высказаться напрямую, точно, как и ваши советники.
– Ладно, – согласился Бейсил, – предлагаю продолжить переговоры в более свободной форме. Например, – он сделал паузу, – в банях. Прихватите с собой Яснила, я разрешаю. Насколько я понимаю, он скоро станет свободным. Хотелось бы его ещё раз увидеть… перед расставанием.
– Я с ним в купальню не пойду! – прошептал Альваро прямо в ухо мужа. – Мне хватило Эдвина. Теперь-то я понимаю, откуда взялась такая традиция. Но ты скажи, что мы согласны. Завтра вечером. Раз уж Бейсил так явно показал нам на дверь. Но… библиотеку может собирать уже сейчас – она моя!
«Сдалась она тебе! Вон, как Бейсил за неё зацепился!» – Ингвар не решился высказать свои мысли в слух сейчас, но решил, что непременно обсудит это по возвращению в покои.
– И всё же, Ингвар, – ответил правитель Арнауты, – у тебя замечательный советник. Я хотел бы рассмотреть его поближе. Прикажи ему откинуть капюшон. Не откажи мне в настолько малой просьбе!
Альваро распрямился, понимая, что маски сброшены. Он уже много раз пожалел, что не подобрал себе этара в качестве двойника посметливее:
– Этар Арио, – промолвил он, представляясь и снимая капюшон с головы. Все взгляды присутствующих сейчас обратились прямо на него – удивляясь, оценивая, проникая мыслями под кожу.
– Какой талантливый! – медленно произнёс Бейсил, подаваясь вперёд. Его пальцы цепко ухватились за подлокотники кресла. Правитель Арнауты сейчас был похож на хищного зверя, подготовившегося к прыжку. «Молодой, красивый». – И как давно вы узнали о ценности библиотеки Офра? Ночью, когда Гаррет привёл раба по имени Яснил, или вчера, когда продал? – Бейсил нутром чувствовал, что кто-то сплёл заговор, но хотел понять, кто именно.
– Желаете знать, насколько Яснил оказался вами обижен? Рассказать о подробностях осмотра лекарем?
– Если раб сильно испорчен, то я готов предложить вместо него двух отборнейших юношей! – ухватился за мысль Альваро правитель Арнауты.
– Нас больше интересует библиотека.
– Но мой вопрос так и остался без ответа! Яснил? Сам себя предложил? – казалось Бейсил уже прекрасно знает ответ на вопрос, и Альваро мог и не хранить красноречивое молчание. «Нужно было не соблазняться прелестями тела, а придушить это отродье, пока он был мой! А то – такой безропотный, податливый. Мне всё было приятно представлять, как он стонал под Оленёнком. Глаза закатывал, губы закусывал, но послушно подставлял свой зад. Зря я не обратил внимания, что он после байоннцев взбрыкнул, словно норовистый конь, сам нарвался на наказание – лечь под стражников. Я-то думал, это раба охолодит, так нет – он уже обо всём договорился с байоннцами. Сыграл на глупости и жадности Гаррета». – Можешь не отвечать. Мне всё ясно. Значит, теперь мне предлагается сделать выбор – библиотека или открытые порты?
Этар Арио улыбнулся, слегка сощурив глаза, как бы оценивая равенство предлагаемой сделки:
– Возможность провести корабль через пролив лишь малость, согласитесь. А вот отмена пошлин за торговлю нашими товарами будет существеннее.
– Мои арнаутские купцы взбунтуются! – с улыбкой ответил Бейсил. – Байонна тоже будет брать с них пошлины. И плавание к вам связано с риском попасть к пиратам.
– Согласен. Но с наших купцов в Арнауте берут двойные пошлины за право торговать, деньги за право зайти в порт, за право поставить корабль у пристани, двойную плату за разгрузку, за осмотр судна и выдачу разрешения на пребывание в Арнауте, и еще предписывают обязательное перемещение товара из трюма корабля на платный склад. Если Байонна введет те же пошлины, то торговля остановится. Поэтому пока в море выгодна торговля только выходцам из Арнауты. Ваш купец, прибывая в Байонну оплачивает только приобретённый товар и место в порту. А с нашего дерут втридорога. Риску быть ограбленным пиратами подвержены все, но пока был жив Нера, суда из Арнауты никто не трогал.
Бейсил только улыбнулся уголками губ. Арнаута – правит всем миром, а теперь какая-то ее колония пытается гавкнуть «подвинься»? Так ли ценна библиотека Оленёнка, чтобы ради неё жертвовать трудами всей жизни?
– Мы понимаем границы, – продолжил Альваро, – где пролегают интересы ваши личные и государственные. Возможно, ваши сыновья не столь ревностно относятся к книгам умершего поэта и учёного. Им было бы важно главенствующее положение Арнауты, а не чужие манускрипты. Поэтому просим отдать библиотеку и считать наш приезд дружеским визитом.
– А в свой следующий вы привезёте с собой армию, не так ли? – Бейсил выгнул бровь, стремясь прочесть мысли Альваро. – Раз уж вы приехали, то давайте подпишем мирный договор, и в знак признательности я отдам вам библиотеку Офра. Я со своей стороны могу обещать, что другого Ханну Нера, который решит воспользоваться силой наёмников и деньгами арнаутских купцов у меня не будет. Однако установленные правила торговли в своих землях я менять не намерен.
– Вы предлагаете мирный договор, но прекрасно осознаёте, что в Южном море становится тесно. – Альваро не собирался соглашаться на предложенный неравноправный вариант. – Разногласия останутся. Скреплённое печатями на бумаге ненадолго удержит интересы наших государств в узде. Недовольство будет только нарастать. Мы так же, как и вы не хотим ссориться с соседями, но хотим заявить и о наших интересах. Лаокоония и Байонна сейчас вместе приобретают силу. И уступки в малом сейчас не приведут к войне в будущем. У Арнауты с нами есть общие дела, которые мы можем решить совместно, например, очистить море от пиратов.
– Разумно! – подхватил Бейсил, сразу представив, куда можно приложить силу армии Байонны.
– Но, если Арнаута не будет вовлечена в общее дело, то все пираты соберутся в ее портах, – продолжил мысль Альваро. Бейсил кивнул, соглашаясь. – Захотят ли арнаутцы сосуществовать с теми, кто их грабил? А это отребье тоже может заявить о своих правах. Или по проливу пройти в другое море и там остановить торговлю. Мы не угрожаем, мы упреждаем о последствиях. Это случится, как только Байонна и Лаокоония начнут совместные действия.
Бейсил встал со своего трона и в раздумьях прошел к открытому балкону, под которым Арлеута лежала как на ладони. Постоял и резко повернулся к своим гостям, так, что его длинный алый плащ метнулся в воздухе:
– И что мешает мне сейчас предпринять действия против такого союза Байонны и Лаокоонии? – насмешливо воскликнул он. В воздухе тёмной тучей повисла угроза. – Оба правителя Байонны у меня во дворце, невооруженные, с горсткой солдат, неугодный раб в покоях за хлипкими дверями, библиотека Офра надёжно заперта в шкафах, а Эдвин никогда не решится действовать против меня в одиночку! Что скажете, граф де Энсина? – Бейсил уже напрямую обратился к Альваро.
Ингвар было хотел подскочить с места, но крепко сжатая рука младшего мужа на плече удержала его:
– Возможно король Эдвин и не выступил бы против вас… в прошлом. Но вы сейчас напомнили мне Ханну Нера, который так же возрадовался посреди руин дома главы города в Аринале, когда в его руках оказались правители Лаокоонии и Байонны. Он тоже решил, что забрался на вершину и теперь может грозить пальцем даже Бейсилу Арнаутскому, чьи статуи он приказал разбить. Тем, кто пережил плен и был готов умереть, уже не страшны угрозы. Убьёте нас – и будете противостоять Эдвину с объединённым королевством, флотом, двумя сильными армиями и Дорсеей за спиной. Возможно, вам еще удастся с ним сразиться, но вашим сыновьям и внукам – уже нет, – Альваро не сводил напряженного взгляда с лица Бейсила, которое мрачнело с каждым произнесённым словом.
Тишина воцарилась в зале приёмов. Взгляды всех были устремлены в сторону правителя Арнауты. Что он скажет? Война или мирные переговоры? Решалось будущее мира, и от слова Бейсила зависело то, что сейчас может произойти в этом замкнутом со всех сторон пространстве, выходившем единственным светлым пятном на золоченные и охваченные солнечным светом шпили башен столицы.
Бейсил лишь зловеще усмехнулся. Он ненавидел принимать скоропалительные решения, заранее не обдумав все дальнейшие шаги. А на их подготовку требовалось время.
– Ингвар… – медленно протянул тихим голосом правитель Арнауты, отворачивая лицо к окну, – герцог Байонны и старший муж, я полагаю, что продажные женщины Арлеуты уже вас заждались, да и вы не выглядите особо счастливым без женской ласки. Гаррет плохо исполнял свои обязанности, предлагая мужчин, мои дворцовые рабыни также весьма искусны в науке любви. Что касается вас, граф де Энсина и младший муж, пребывание в покоях с таким пылким наложником как Яснил, пойдёт вам только на пользу. Если он не испугался дворцовой стражи, то этого жеребца можно пользовать и день и ночь. Что касается ваших этаров и охраны, то пусть они поживут в городе, я предоставлю им комнаты в гостинице, в моём дворце достаточно слуг.
