Текст книги "Что мужчины думают о сексе"

Автор книги: Марк Мэйсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Понимаю. Не очень приятный вид. – Я обвел рукой зал. – И заметь, их не увидишь в центре Лондона.

– Нет, я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала она, оглядывая интерьер из пиджаков и туристских курток у стойки. – Но это был действительно старый паб, в Хампстеде. Там у меня живет кое-кто.

Оба-на! Ниточка! Теперь будет просто не вежливо не спросить ее о кое-ком, Клара сама упомянула о… нем? Ней? Это не будет сексуально-мотивированной назойливостью, это будет самой обычной учтивостью (ладно, самой обычной сексуально мотивированной учтивостью).

– Вот как? И кто же это?

– Она, – вы не представляете, как екнуло мое сердце при первом же слове, – дочь маминых друзей. Мы знакомы с детства. Она здесь учится в аспирантуре.

Поскольку мы говорили о ком-то мне неведомом, я смог немного расслабиться и поддать пару.

– Должно быть, хорошо иметь в Лондоне знакомого.

– Полагаю, да. Николя очень мне помогла: подвезла из аэропорта, помогла распаковать вещи, и все такое. Но… ах, это звучит не очень красиво, и я не имею в виду ничего плохого, но она немного скучная, ты понимаешь?

– В самом деле?

– Да. Она милая девушка, не пойми меня превратно, но… Просто у нас теперь мало общего, вот и все.

– Ах какая жалость, – ответил я. А потом, когда понял, что чуть было не сказал, осторожность взяла верх. – Знаешь, тебе надо чаще выходить с нами.

Клара улыбнулась мне. Она ничего не ответила, но и не забилась в истерике: «Выходить с тобой, Роб? Потому что, сказав «с нами», ты хотел сказать «со мной», верно?

Не смеши меня». Это можно было считать победой.

Я продолжил:

– Правда, всегда где-то рядом Грэм, но если не считать его, мы вполне приемлемая компания. И более того, мы стараемся не ходить в пабы, где бородатые мужчины пьют биттер.

Она улыбнулась еще шире и засмеялась.

– С удовольствием жду такого выхода.

Позже, едучи в метро, я явственно ощутил дюймовый промежуток между подошвами и землей – парю!

18 мая, вторник

10 ч. 40 мин.

Первым делом сегодня утром оставил Тиму записку: «Могу кое-что сообщить. В час в Кофейне?»

Когда он пришел на работу и прочел, он встревожился. Мне это доставило удовлетворение. Но будем надеяться, у него самого ничего не случилось, о чем он мог бы сообщить.

11 ч. 05 мин.

Только что заглянул в свой ящик на Youngfreesingle.co.uk.

Содержимое появилось через две секунды, и там было шестнадцать ответов. Шестнадцать!

Если так пойдет и дальше, подумал я, через десять дней их будет сто шестьдесят! Я в возбуждении щелкнул мышью и открыл первый ответ. Кто же этот молодой, свободный, одинокий респондент? Сообщение начиналось так:

«Заработайте лишние фунты сегодня же! Просто перешлите это сообщение десяти своим друзьям, и мы вышлем вам чек…»

Идиот. Он считает, что бюро знакомств существует для рассылки подобной рекламы. Я нажал клавишу «удалить».

Следующее начиналось так:

«XXX пылких подростков! Посетите сайт www.teenageslvt.com, чтобы узнать подробности…»

Только теперь до меня стало доходить. Я открыл следующее письмо – с адресом очередного порносайта. Следующее: «Американская книга «Как заработать миллион на фондовой бирже за три недели», она ваша за $19.95…».

Чудесно. Просто обалдеть, как здорово. Все сомнительные дельцы в Сети просекли, что подобные сайты отлично подходят для отлова новых жертв.

Но последнее письмо принесло проблеск надежды. Это был отклик кого-то по имени Салли. Двадцать шесть лет, учительница-практикантка из Манчестера. Далековато (если кому-то придется ехать к вам по двум автомагистралям, вряд ли это будет ни к чему не обязывающее знакомство на одну ночь), но, по крайней мере, здесь действительно проявился интерес.

Я ощутил, что веду себя грубо, не ответив ей. Но если девушки способны на Флирт Без Намерений, я имею право Поместить Объявление Без Намерений.

Нужно заглядывать в этот почтовый ящик.

14 ч. 40 мин.

В Кофейне Тим заказал кофе со льдом, поскольку его новая пломба была все еще «немножко чувствительна» к горячим напиткам. Значит, про вчерашний день он сказал правду. Если бы ранний уход был вызван свиданием с девушкой, можете не сомневаться, Тим бы мне уже об этом сообщил.

Мы сели, и я угостил его отчетом о моей встрече с Кларой вне работы. Должен признать, отчет был не совсем точным. Он мог бы быть таким: «Она осталась всего на пару бокалов, и я не много о ней узнал, но все равно было приятно посидеть полчасика и насладиться обаянием ее веснушек». Впрочем, я ни в чем не соврал. Я лишь предоставил Тиму возможность догадываться.

Сначала он чуть было не возбух по поводу нарушения пункта «не приглашать ее на коллективные мероприятия без спроса у другого участиика», но я возразил, что приглашение поступило от Джеймса, а не от меня.

А если Тим пошел к зубному, то ему просто не повезло.

– Она снова упоминала о твоем отважном поступке? – саркастически спросил он.

– Нет, Тим, по сути дела, нет.

– Держу пари, ты нашел способ ввернуть это в разговор.

– Не суди меня по своим стандартам. Я просто упомянул этот факт в файле, помеченном «основные сведения», чтобы он сыграл роль в ее общем восприятии меня. – Я прилагал все усилия, чтобы встревожить его.

– Что ты подразумеваешь под словом «факт»?

Ого! Пора менять тему.

– Брось, не будь мелочным. Я же поделился информацией о вчерашнем вечере, верно? Сказал, что у нее нет парня по эту сторону Атлантики.

– Да, это бодрит, – признал Тим. – Но мы по-прежнему ничего не знаем о ситуации у нее дома.

Он был прав. Несмотря на мои вчерашние усилия, мы так ничего и не узнали.

Я задумчиво уставился в потолок.

– Ты понимаешь, что нам нужно, не так ли?

– Что?

Мы снова заодно.

– Женское содействие. Если бы вчера вечером Клара говорила с женщиной, а не со мной, ты бы не успел сказать «Джонни Депп», как они заговорили бы о своих парнях.

Тим слегка растерялся.

– Я думаю, надо привлечь Люси.

– Ты что?! – От ужаса он поперхнулся кофе. – И показать, что нам нравится Клара?

Уже не в первый раз я удивился, что Тим, проводивший так много времени в охоте (и, между прочим, удачной) на девушек, иногда не улавливает тонкости их поведения.

– Да, Тим, именно об этом я и говорю. Люси – женщина. А женщины замечают многое. Она давно поняла, что нам нравится Клара. Вероятно, в тот же день, как Клара появилась у нас в конторе. Наверное, даже раньше, чем мы сами об этом узнали.

Похоже, это его не убедило, но тем не менее Тим согласился с моим планом. Мы попросим Люси все разнюхать и выяснить, есть ли у Клары парень. Что означает на женском языке просто поболтать с ней.

– И все-таки, – сказал Тим, – как же наше соревнование? Ты уже выбрал счастливицу, которой не терпится помочь тебе с буквой А?

И как мне прикажете скрыть полное отсутствие вариантов? Перейти в наступление, вот как.

– О, ты меня знаешь, Тим. У меня всегда есть план для работы, я все время что-то замышляю, всегда выискиваю что-нибудь эдакое.

– То есть не выбрал, так?

Я уже открыл рот, чтобы сказать ему про сайт, но сдержался, – не надо показывать ему, что я в отчаянном положении. (Ну, не очень уж отчаянном. Правда?) Вместо этого я перевел стрелку на его пути.

– А ты как? Какая-нибудь мисс А ждет за кулисами?

– Нет, – деловито сообщил он. – В данный момент нет.

– Ничего, в конце концов что-нибудь подвернется. – Я притворился, что задумался. – Эй, да ведь уже подвернулось, не так ли? Старая добрая Джейн.

Тим выставил кулак и ждал, пока я его рассмотрю. Потом очень медленно и выразительно сложил кукиш.

Я был (и остаюсь) доволен своей подначкой, я не смог (и не могу) не удивляться Тиму. Его словно не тревожило отсутствие каких-либо перспектив. Конечно, он старался не показывать беспокойства и всеми силами демонстрировал безмятежность. Но он казался и внутренне безмятежным. У меня сложилось впечатление, что Тим абсолютно доволен и ждет следующего удобного случая, не чувствуя особой нужды устраивать его самому.

А вот я заполняю анкеты на веб-сайтах.

19 мая, среда

11 ч. 35 мин.

Сегодня Клара – вау! Впервые она надела темно-красную юбку и черные туфли на высоких каблуках, и это сочетание – просто фантастика. Но что меня действительно сразило – это как она беззвучно шепнула «привет!», проходя мимо меня утром. Подчеркиваю: не сказала, а беззвучно шепнула. Я в это время говорил по телефону. Поэтому мне так это запомнилось. Как я уже говорил на той неделе, меньше – это больше, когда дело касается обаяния. И согласитесь, беззвучное «привет!» очень похоже на воздушный поцелуй. А поскольку она сопроводила все очень дружелюбной улыбкой (несомненно, вызванной просто хорошим настроением, а не предназначавшейся лично мне, но все равно), мое сердце заколотилось с максимальной частотой.

12 ч. 25 мин.

Примерно полчаса назад Люси заметила, что Тим уставился на Клару, и бросила на него взгляд, говорящий «ах, вот как?». Потом, после вопрошающего взгляда на меня, – я ответил одобрительным кивком, – Тим уловил момент. Он послал мне и Люси и-мейл, созывая на крыше собрание. Нам было неудобно покидать рабочие места, и Люси воспользовалась отговоркой, что якобы пораньше пообедает, так как ей еще надо зайти в магазин.

– Ты наверняка заметила, Люси, – сказал Тим, когда мы все собрались, – что Роба и меня, обоих, скажем так, тянет к Кларе.

Люси захохотала.

– Это все равно, как если бы Денни Де Вито признался в своем невысоком росте.

Я знал, что она уже засекла нас своим Женским Любовным Радаром.

Тима немного задела ее прямота.

– Да, ладно, если хочешь называть вещи своими именами – мы оба втюрились в эту попку.

– Эту попку иногда видно, особенно в таких юбочках, что она носит, – фыркнула Люси.

Мне захотелось прекратить этот разговор на том основании, что мое высокое мнение о Кларе Джордан опирается на более весомые факторы, чем ее (признаю, очень привлекательная) задняя часть. Но, подумав, что это все усложнит, я позволил продолжить.

– Как бы то ни было, Люси, – сказал Тим (его желание перейти к теме переросло в легкое нетерпение), – мы лишь хотим узнать: не могла бы ты разузнать для нас, есть у нее парень или нет?

– Вы действительно неровно к ней дышите? – спросила Люси, только тут поняв, что мы говорим серьезно.

Мы оба кивнули.

– Боже, – воскликнула она с искренним удивлением. – А я-то думала, как с ней, наверное, скучно.

Мы с Тимом переглянулись, столь же потрясенные этими словами, как Люси – нашей просьбой.

– Ладно, если вам нужно, – продолжила она, – полагаю, я могу это узнать.

И на этом наше маленькое совещание завершилось.

20 ч. 45 мин.

Вот так. Еще один поклонник получает от Элен красную карточку.

– Мне было так трудно сказать ему это, Труди, я действительно… Он такой милый парень… Но знаешь, я просто не была уверена… и сказала ему, что будет чудесно, если мы останемся друзьями, потому что он действительно интересный парень… Но думаю… да… пока что… по крайней мере.

А потом она пошла в ванную, чтобы устроить еще одно марафонское отмокание при свечах. Держу пари, будут присутствовать и масла для ароматерапии.

Разве не должна девушка вроде Элен придавать больше значения своему половому расцвету?

Ой, оставь, Роб. У тебя своего хватает, не волнуйся о чужой любовной жизни.

21 мая, пятница

11 ч. 25 мин.

Только что проверил почтовый ящик для молодых-свободных-одиноких.

Почти все – спам. Но был и один настоящий отклик (или, по крайней мере, выглядевший таковым). Некто по имени Кей, из Нортгемптона. Так что я все еще не слишком приблизился к цели, но это знак, что подобным образом можно добиться результата. А результат, говорю я себе, приближает меня к Кубку Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом.

23 мая, воскресенье

18 ч. 20 мин.

Покрытая лаком садовая ограда выглядит прелестно. Глухота Симпсона немного усилилась, но ветеринар говорит, что он проживет еще несколько лет. А экстенсивное изучение брошюры о дачах в совместном пользовании привело к мысли, что лучше ехать на Тенерифе в октябре, хотя не отвергается и возможность Гран-Канарии в сентябре.

В сегодняшнем бюллетене новостей по родительскому каналу было несколько ярких событий.

Вчера вечером на другом конце Лондона они отмечали шестидесятилетие одного своего старого друга и сегодня, по пути обратно, оплатили мне вполне приемлемый обед. Как всегда в двухчасовой беседе с ними, я с легкостью исполнил свою роль. Пара дней, обязательных на Рождество, обычно оказываются более напряженными, но дело тут не в недостатке любви и уважения к родителям с моей стороны. Это просто факт: как и у большинства людей моего возраста, у меня не так уж много общего с родителями.

Но когда я стоял и махал им рукой, а на заднем стекле их «мондео» блеснуло вечернее солнце, мне подумалось об их уютной, защищенной домашними тапочками стабильности, и я задался вопросом: какими они были в моем возрасте? Занявшись арифметикой, я понял (с потрясением), что я сейчас старше, чем был мой отец во время моего рождения. А если быть точным, старше на два месяца и семнадцать дней.

Ладно: не каким был мой отец в моем возрасте, а как вообще прошла у него середина третьего десятка? Как он провел годы до встречи с моей матерью? Были ли у него такие же, как у меня, мысли, то же отношение к жизни, ко вселенной и всему… Хорошо, к сексу. Конечно, это не та тема, которую я мог бы с ним обсудить, даже в отсутствие мамы, чего, как правило, не бывает.

Рассказать родителям за воскресным обедом (или вообще когда-нибудь), что я в настоящее время яростно пытаюсь переспать в девушками в пяти разных местах с названиями на определенные буквы раньше, чем мой товарищ переспит с пятью разными девушками с именами на те же буквы, чтобы решить, кто из нас получит возможность подкатиться к девушке, чье имя складывается из этих букв… Одна мысль об этом вызвала во мне содрогание. Конечно, они знали о Саре, и временная неловкость, возникшая за столом, когда мама сегодня упомянула о ней, подсказала мне, что они догадываются, как больно это меня ранило. Но это, пожалуй, предел для подобных разговоров между нами.

Вернувшись к себе, я обнаружил, что Элен нет. Приготовив чашку чаю, я сел на кухне. Чайник, остывая, шумел и покрякивал, постепенно он полностью завладел моим вниманием. Когда он наконец затих, я стал скрипеть половицей. Это отвлекло меня на какое-то время, но потом все снова совершенно стихло, и я ощутил абсолютное одиночество. Родители, наверное, решали, каким путем лучше всего добраться до дому, или обсуждали, что будет сегодня на ужин. Мелкие, скучные проблемы, но они держат их вместе, что и хранит их счастье.

А я был совершенно один. Да, свободен – свободен принимать собственные решения. Но разве свобода – синоним одиночества?

24 мая, понедельник

22 ч. 55 мин.

Сегодня вечером неплохо посидели в пабе. Да любой поход в паб с участием Клары можно назвать неплохим (да, еще один поход в паб с мисс Джордан. Она была в темно-синем костюме, который, я помню, мы впервые увидели на второй день ее появления в нашей конторе, – Тим клянется, что на третий). Но выход был хорош и в численном отношении, потому что Джеймс и Люси настояли на обязательном участии всех. Даже Саймона, который пытался уклониться, сославшись на ужин с друзьями Мишель (заметьте, не со своими друзьями – с друзьями Мишель), в конце концов уговорили.

Во мне начало закипать раздражение от неизбежности соперничества с Тимом за внимание Клары, но вскоре оно утихло.

– Если можно, попрошу минутку общего внимания, – сказал Джеймс. Мы замолкли. На самом деле нет необходимости выслушивать его. Есть лишь одно объявление, которое парень может сделать, когда его подружка сияет так, как сияла в этот момент Люси. – Хочу сообщить вам, что в эти выходные я попросил Люси выйти за меня замуж, и счастлив сказать, что она согласилась.

На полсекунды воцарилось молчание, как всегда в таких ситуациях, когда всем неловко говорить что-то в первый момент, хотя все дымятся от нетерпения, желания похлопать по плечу, обнять, пожать руку, поцеловать, сказать, как это чудесно, и пожелать счастья на многие годы. Потом была небольшая сутолока, когда все поздравляли и тянули руки к кому-то из пары. Пол, указуя на стойку, как Колумб на Америку, выкрикнул: «Шампанского!» – что привлекло внимание почти всех в пабе, и изрядная часть посетителей подошла выразить свои поздравления. Затем вся эта куча тел, как в регби, ринулась к стойке.

А потом случилось нечто странное. Знаете, как в фильмах Мартина Скорцезе, когда действие вдруг становится замедленным, а звуки отдаются эхом, как будто доносятся откуда-то издалека. Роберт Де Ниро (играющий, разумеется, меня) стоит поодаль, все толпятся у стойки вокруг Джеймса (Рэй Лиотта), включая Люси (Ума Турман), и камера выхватывает крупным планом сначала лицо Роберта Де Ниро, потом лицо Джеймса, нежно улыбающегося Люси, и лицо Люси, с обожанием улыбающейся Джеймсу (все это в замедленной съемке, помните?), а потом снова – общим планом – лицо Роберта Де Ниро, смотрящего многозначительно и задумчиво, потом оживленный шум постепенно затихает, переходя в сейсмически крутую запись шестидесятых или семидесятых – вероятно, что-нибудь из Рэя Чарлза, или «The Who», или Джимми Хендрикса, и тут вы понимаете, что Де Ниро полностью отрешился от всего происходящего, погруженный в Поистине Серьезные Мысли.

Моей одинокой, угрюмой мыслью было… м-м-м… не могу решить что. Мысль была определенно одинокой, определенно угрюмой, но о чем, – что-то о противоположностях, и я не могу понять каких. Джеймс и Люси обернулись друг к другу, составив центр картины в обрамлении кучкующейся толпы, но они не ощущали ее присутствия, они смотрели друг другу в глаза, совершенно счастливые своей любовью. И тут какая-то часть меня подумала: «Черт бы побрал все это. Черт бы побрал все эти игры в матримониальные узы. Зачем нужны глаза – для одного-единственного человека? Как всегда: тебя бросили, ты нуждаешься в ободрении, а люди говорят тебе: в море полно рыбы. Так почему же главная рыбка – та, что попалась на удочку, а? Почему, поймав одну, ты не должен смотреть на всех остальных?»

Но другая часть меня, полярно противоположная (не беспокойтесь, это Де Ниро, он сможет выразить все в одном взгляде), думает: «Как здорово! Вот это и есть настоящее счастье: просто потеряться в другом человеке и никогда даже не пытаться найти выход».

Оставьте звучать крутую запись (в идеале – до тех пор, пока она не перейдет в соло гитары: затихать на вокале очень непрофессионально), а потом уколитесь небольшим диалогом, который выведет нас из замедленной съемки и рывком вернет нормальный звук. Когда фраза повторяется дважды, вы понимаете, что с Де Ниро кто-то говорит.

– Я спрашиваю: ты собираешься доставать деньги за это вонючее шампанское или как?

Это Тим (Николас Линдхарст, я буду великодушен).

– Ах да, извини, – проговорил я, доставая пятерку.

Все немного успокоилось, мы оказались за столом в углу и начали разбираться с шипучкой.

– Излишне говорить, что все вы должны прийти, – сказала Люси. – Это в Далидже. Церемония в церкви, а вечером прием у моих родителей. Они установят в саду шатер.

– Это будет десятого июля, – вставил Джеймс. – Мы понимаем, что рановато, но, поскольку предложение сделано, мы решили провернуть все быстро. Как раз приедут мои дед с бабкой из Канады, церковь будет свободна, и мы подумали: почему бы и нет?

– Ты понимаешь, – сказал Тим, наливая всем шампанское, – мы все задумались о мальчишнике, Джеймс.

Грэм в углу издал жуткий смешок, как стартер у скутера «Веспа». Все обернулись к нему.

– Что, Грэм? – спросил Тим. – Ты хочешь что-то сказать?

Грэм изобразил на лице нечто, похожее, по его понятиям, на выражение лица человека, знающего жизнь.

– Понимаете – мальчишник у Джеймса. – А потом, с еще более развратным блеском в глазах: – Мальчишник у Джеймса.

Тим поставил бокал и, подавляя раздражение, вздохнул.

– Послушай, Грэм, если ты когда-нибудь женишься, что маловероятно – если только какая-нибудь иностранка отчается получить иммиграционную визу, – ты будешь волен строить любые планы по поводу своего мальчишника. Но если ты думаешь, что мальчишник у Джеймса означает море пива, раздевающихся стриптизерш и намеки на наручники, то ты жестоко заблуждаешься.

Джеймс слегка пригорюнился, но Грэм после этого замолк. Довольно скоро шампанскому пришел конец (как и терпению Саймона, который весь взмок от ужаса, предвкушая, что придется объяснять Мишель свое опоздание). Мы вернулись к обычным напиткам, и постепенно общая беседа распалась на множество мелких, а Люси в конце концов забилась в уголок с Кларой, имея право на женское шушуканье, пока мужская часть обсуждала мальчишник.

Вскоре мы с Тимом заметили, чем занята Люси. А когда заметили, ожидание стало мукой. Мы пытались поддерживать разговор, но по сути просто убивали время, дожидаясь отчета Люси. Помню, сначала предложили кегельбан. Собачьи бега не упоминались, как и скачки с пейнтболом. Кто-то впал в сюрреализм, предложив нарды, хотя деталей я не помню. В итоге вернулись к тому, на чем, мы знали это с самого начала, все сойдутся: к настоящему первоклассному ресторану, за которым последует череда всевозможных возлияний.

Постепенно народ стал расползаться домой. Грэм, потом Клара (я не знал, то ли мне грустно, что она уходит, то ли я испытываю утешение от того, что Тим больше не может на нее посягать). Наконец ушел и Пол, так что остались лишь я, Тим, Джеймс и Люси.

– Если я заплачу за следующий круг, ты сходишь за выпивкой, милый? – спросила Люси. Какая прелесть.

Как только Джеймс удалился, Тим и я синхронно произнесли: «Ну?»

– Так вас обоих к ней тянет?

– Ты сама знаешь, – в нетерпении ответил я.

– И вы хотите знать, есть ли у нее парень в Америке?

– Брось, Люси, – сказал Тим. – Брось дурить. Ты участвуешь в серьезном сердечном деле.

Люси скептически приподняла бровь.

– Ну ладно, – уступил я, – может, не в столь серьезном, что обсуждалось сегодня.

– И, возможно, есть более подходящие части тела, которые я мог бы упомянуть, – добавил Тим.

– Извинения приняты, – сказала Люси. – Так и быть, я расскажу. Клара Джордан сообщила мне здесь, сегодня, менее получаса назад, что в Сан-Франциско у нее есть милейший, преданнейший, роскошнейший, лучший в целом мире… лабрадор.

– Не парень?

– Нет. У меня создалось впечатление, что в данный момент она, возможно, кем-то заинтересовалась, – но нет, парня у нее нет.

Тим хлопнул рукой по столу. Я взметнул кулак в воздух. И второй раз за минуту мы одновременно издали:

– Есть!

Впрочем, мое сердце зафиксировало слова Люси, что Клара, возможно, кем-то «заинтересовалась», и оно добавило: «Только не это!»

23 ч. 25 мин.

Обдумывая сегодняшнее открытие, я понял, что это может омрачить все. Я рад, конечно, рад, что у Клары нет парня. Но до сих пор была надежда, пусть робкая, что проигрыш в гонке не так уж страшен, поскольку обладатель Кубка Клары Джор-дан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом может оказаться в безвыходном положении из-за недосягаемости Клары.

Теперь нет и этого, и соперничество пугает. Наверное, впервые я понял, что люди имеют в виду, говоря про «пыл сражения». Знаю, многое зависит от того, сочтет ли нас Клара привлекательными, но, похоже, победитель получает все.

25 мая, вторник

10 ч. 35 мин.

Я говорю: полдюйма.

Тим настаивает: три четверти.

В любом случае Кларина стрижка сделала то, что я до сих пор считал физически невозможным: она сделала ее еще пленительнее. Она придала ей оттенок юной свежести, как у девочки-школьницы. Помните, что я говорил вчера про пыл сражения? Так вот, смешивая метафоры, это еще больше наддало газу. И моей тревоги: чем Тим ответит. Еще с кем-то? Или с самой Кларой?

10 ч. 50 мин.

Моя тревога не беспочвенна.

Тим обратился к Кларе, когда она шла к кофейному автомату.

– О, ты подстриглась.

Вот дерьмо, подумал я, теперь он отвесит по этому поводу комплимент, а я уже не смогу этого сделать, так как это будет смахивать на подлизыванье. С таким же успехом я мог бы положить на ее стол записку со словами: «Просто хотел, чтобы ты знала: ты мне нравишься так же, как Тиму».

Конечно же, он завязал разговор:

– Выглядишь действительно здорово.

Она улыбнулась. Это была искренняя улыбка, показывающая, как ей приятен комплимент, а не поверхностная вежливая улыбка.

– Спасибо.

Вот свинья. То есть он, не она. Впрочем – и я до сих пор не могу до конца поверить в случившееся, – тут Тим совершил роковую ошибку:

– Это не значит, что раньше было не здорово.

Такое может сработать, если вы выбрали абсолютно верный тон и озвучили как спонтанную оговорку. Но Тим в тон не попал. Что-то в его исполнении навевало мысль о том, что на самом деле он пытается успокоить ее насчет прежней прически. Я схватился за край стола, ликуя в душе от такого поворота событий.

– Нет, нет, не думаю… – начала она, борясь с неловкостью, голос звучал вежливо.

Тим перебил ее:

– Я хотел сказать, теперь стало еще лучше… Он уже ничего не мог поделать. Если ирония упущена сначала, то она упущена навсегда. Он оказался в безвыходной ситуации.

Клара по-прежнему улыбалась, но теперь это была улыбка, скрывающая растерянность, а не улыбка «польщена-твоей-лестью». Я в ликовании чуть не оторвал кусок от своего стола.

– И знаешь, – сказал Тим, прокашлявшись, – я собирался попить кофе – ты не хочешь?…

Гм… да, ладно, потом, спасибо, – проговорила она, отворачиваясь.

Мучительно ясно, что она сказала «да» из вежливости.

Уронив ручку, я полез за ней под стол, возбужденно дыша. С нижней стороны ясно виднелись следы ногтей.

19 ч. 15 мин.

Сегодня вечером Люси ушла одновременно со мной. И я понял зачем, когда мы вышли на улицу.

– Тебе правда нравится Клара?

– Да. Мы же тебе сказали на днях.

– Нет, я говорю не «вам», а «тебе». Тебе. Тебе она правда нравится?

Я был польщен, что Люси смогла уловить в моих мыслях и чувствах относительно Клары нечто такое, чего не было у Тима.

Впрочем, это-то меня и встревожило.

– Да, нравится. Почему ты сказала об этом?

Люси остановилась.

– Извини, Роб. Может быть, мне не стоило упоминать об этом.

– Да нет, продолжай.

– Просто я думаю, тебе нужно быть осторожнее. Ты ведь не Тим. И во многих отношениях это хорошо. Не пойми меня превратно, мне нравится Тим. Он милый. По-своему. Но, по-моему, он… – Люси уставилась вдаль, подыскивая нужные слова. – По-моему, его сила в том, что его трудно ранить. И это отлично, если хочешь быть таким. Но ты, по-моему, не такой, Роб. И в этом твоя слабость, так же как и сила. Так что будь осторожен.

Тут она увидела свой автобус и побежала. Неужели это серьезнее, чем я думал? Я влюбляюсь в Клару? То есть действительно влюбляюсь в нее?

26 мая, среда

14 ч. 45 мин.

– Роб, я понимаю, почему ты вчера так воодушевился – мой неудачный комплимент. – Мы сидели в Кофейне, и Тим дал волю своему раздражению. – Но это НЕ дает тебе права использовать случай и приглашать Клару на прыжок с парашютом! – При слове «не» он с такой силой стукнул по столу, что его кофе выплеснулся на мой «средиземноморский овощной» бутерброд.

– Ты злишься, потому что я не предупредил тебя.

– Еще бы мне не злиться! Ты нарушил одно из правил.

– Я хотел сказать, но не было случая. Эта идея возникла у меня лишь вчера вечером, после твоего ухода. Она тоже ушла, она прочла мой и-мейл лишь сегодня утром.

И Клара пришла к нам (ну, ко мне), чтобы ответить лично.

– Эй, спасибо за приглашение, – приветливо сказала она. – Прыжок с парашютом – это звучит заманчиво.

Я улыбнулся, наслаждаясь возможностью вдохнуть аромат Жана-Поля Готье (в субботу я заглянул в «Диккинс и Джонс» и исследовал парфюмерную витрину. Просто на всякий случай, сами понимаете).

– Да, должно быть интересно. Ты думаешь, сможешь?

– Ну, это вопрос – я пока не уверена. Видишь ли, я, может, буду занята в эти выходные. Я подумаю, а потом к тебе подойду, ладно?

Я ответил, что да, конечно, но меня охватило уныние. Однако, взглянув на Тима и увидев в его глазах дикую злобу, я понял, что уныние – далеко не главная проблема.

И вот мы сидим в обеденный перерыв, и он жутко злится.

– Разве не ты все это подстроил?

– Что? – спросил я, тыча оставшейся от бутерброда сухой коркой в хрустящие кусочки жареной свеклы.

– В этой поездке мы можем встретить симпатичных девушек. Симпатичных девушек, которые могут представлять интерес в связи с Кубком Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом.

Я замер с коркой в руке.

– Да, – продолжал Тим, – будет довольно трудно бороться за Кубок Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом в присутствии самой Клары, блин, Джордан, тебе не кажется?

Я в ужасе уставился на него.

– Тим, я действительно сожалею о своем поступке. Совершенно не подумал об этом.

Несколько секунд мы уныло смотрели на намокший бутерброд.

Молчание прервал я.

– Я знаю, почему ты так беспокоишься. Ведь это тебе в эти выходные выпадает шанс.

– Роб, какую часть фразы «я не собираюсь спать с Джейн» ты никак не можешь понять?

15 ч. 30 мин.

Это пытка. Остается лишь ждать Клариного ответа.

27 мая, четверг

11 ч. 15 мин.

Тим справляется со вчерашним раздражением, играя в компьютерные игры. Я понял это по репликам сослуживцев: «Ну, до какого уровня дошел?» (Джеймс), «Красную семерку на черную восьмерку» (Пол), «Ты когда-нибудь работаешь?» (Люси).

Моя задача – ликвидировать оставленные во вторник следы ногтей. Теперь под столом небольшая кучка стружек. Если Клара в ближайшее время не даст нам ответа, мой рабочий стол рухнет.

12 ч. 55 мин.

Мимо только что прошла Клара. На обед. Снова Жан-Поль Готье.

– Да, я хотела сказать, Роб, – про выходные: боюсь, я не смогу присоединиться.

– Досадно, – ответил я.

– Да, – встрял Тим, – это действительно плохая новость.

– Знаю, – сказала Клара, обращаясь к нему. – Мне бы самой очень хотелось поехать.

– Какая жалость, – ответил он, изобразив такое разочарование, что даже меня на секунду убедил в своей искренности.

– Что ж. И все же спасибо за приглашение.

С этими словами она ушла. Тим повернулся, и я смог прочесть по его губам:

– Слава БОГУ!

13 ч. 15 мин.

Секунд через тридцать после Клариного ухода радость Тима сменилась ужасом. Он встал и вышел из конторы. Вскоре запищал мой мобильник, приняв СМС: «На крыше. Сейчас».

– Что она задумала? – спросил Тим, как только я поднялся. – И, что важнее, с кем?

– Боже, я и не подумал об этом.

– Что может быть такое, чего нельзя отменить? Концерт или еще что-то подобное.

– Концерт? – переспросил я. – Ты хочешь сказать, ее пригласил какой-то шикарный парень?

– Именно – с шикарной тачкой. То есть не просто ужин или кино – тогда бы она могла перенести свидание.

– Допустим, она хотела перенести. А может, соврала, что хочет прыгнуть с парашютом.