Текст книги "Что мужчины думают о сексе"
Автор книги: Марк Мэйсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Что она в нем нашла такого, чего нет у нас?
Мы понуро вернулись на рабочие места. Теперь на нас снизошла мрачная туча.
28 мая, пятница
15 ч. 50 мин.
Ингрид. Я только что познакомился с девушкой по имени Ингрид.
По компьютеру.
Да – наконец, когда мои надежды рухнули. Youngfreesingle.co.uk доставил товар.
Уважаемый Лондон 1752,
я только что увидела ваше объявление на сайте и подумала, что, может быть, вам будет интересно встретиться и выпить.
Мне 28 лет, темные волосы, среднего роста и комплекции. Я работаю в центре Лондона агентом по недвижимости, но это не делает меня плохим человеком.
Всего хорошего.
Ингрид Маклеод.
Прочтя сообщение, я испытал непреодолимое желание проскакать по конторе. Ну, почти непреодолимое. Я сумел совладать с собой и усидеть на стуле. Явно тут сыграл роль страх проиграть гонку. Или радость от предвкушения свидания? Или и то и другое?
Я подумал, не послать ли сегодня же ответ, но потом решил, что так я проявлю нетерпение. Интернетные сайты знакомств – неведомая для меня территория, но я уверен, там тоже применимы обычные правила. Я всегда стараюсь не звонить никому (или не отвечать на звонок) слишком рано или слишком поздно. Ответ в тот же день подразумевает, что ты в отчаянии (это, может, и правда, но другие не должны этого знать), а ответ через неделю предполагает, что для тебя это худший из вариантов.
Пожалуй, лучше всего связаться с ней в понедельник.
30 мая, воскресенье
Сегодня заскочил к Крису и Ханне. Взял распечатку письма от Ингрид. Понимаете, я думал о нем и хотел посоветоваться.
Ханна, вырезавшая какие-то рецепты из воскресной газеты, высокомерно пожала плечами и ухмыльнулась:
– На сайте? Сайты знакомств…
– Послушай, – перебил ее Крис, – мы и так знаем, что ты думаешь. И не надо все время повторяться. – Он умолчал, что идея о сайте принадлежала ему.
Ханна выхватила у меня из руки письмо. Я было подумал, что и оно станет жертвой ножниц, но, прочтя его, она улыбнулась, словно я был достоин скорее жалости, чем презрения.
– Ингрид Маклеод! – воскликнула Ханна. – Ирландская фамилия со шведским именем. Она роскошна, но рассчитывает, что платить за все будешь ты.
– А можно теперь получить серьезный ответ?
– Хм-м-м… Сообщение не изобилует подсказками. Полагаю, можно сказать, что замечание об агенте по недвижимости говорит о чувстве юмора.
– Но она не кажется очень кокетливой, верно? – ответил я. – Если бы ты хотела немного пошутить, то начала бы более развязно?
– Возможно. А что, это имеет значение?
– Мне нужно быть уверенным, что она не рассчитывает на серьезный роман. Или, точнее, не вынудит меня на серьезный роман. Кроме того, это было бы нечестно по отношению к ней и привело бы к сложностям, что чуть не произошло с Джулией.
Ханна в раздражении положила распечатку.
– Ради бога, Роб: ведь она тебе ответила! А в этом и заключался весь смысл твоего обращения к веб-сайту. Сходи с ней куда-нибудь выпить. Это ни к чему не обязывает. Если ты упорствуешь и продолжаешь гонку, то, будь любезен, продолжай.
– Ладно, ладно, ты права.
– Я лишь надеюсь, что ты гордишься собой, – сказала она, вновь возвращаясь к рецептам. – Гордишься своим отношением к этой девушке.
Лучше бы она этого не говорила. Я ведь пытался объяснить свои опасения, верно?
31 мая, понедельник
15 ч. 10 мин.
Клары нет на работе, она встречается с поставщиком. Я скучаю по ней, но, по крайней мере, ее отсутствие позволит мне без помех написать ответ.
Дорогая Ингрид,
спасибо за ответ, а также за признание, что работаете агентом по недвижимости. Осознание трудности – первый шаг к ее преодолению. Я это знаю – я создаю компьютерные программы.
Не выпить ли нам, как вы предложили, и не обсудить ли наши социальные несоответствия? Когда вы свободны?
Роб.
Люблю такую работу. Болтовня-не-в-реальном-времени – вот что это. Можно подумать о том, что говоришь, продумать смешной/умный/еще какой-нибудь ход, чтобы произвести впечатление. Хорошо бы в таком ключе выпивать с Кларой после работы.
Я нажал клавишу «отправить». Теперь я держу страницу сайта на экране (стараясь минимизировать его, когда отхожу от компьютера) и жду, когда он засветится, подтверждая получение нового сообщения.
15 ч. 53 мин.
Привет, Роб.
Очень рада получить от тебя письмо и очень хочу встретиться. Я занята до конца этой недели. Как насчет следующей? В среду?
Ты сможешь рассказать мне про мегабайты, а я обучу тебя всему, что касается гербового сбора.
Ингрид.
Размышления над вышеизложенным:
1) Сорок три минуты на ответ. Стало быть, мне нужно выждать полчаса, чтобы послать ей свой.
Микроверсия принципа «не в тот же день, но и не через неделю». Чтобы не показывать излишнего нетерпения.
2) Занята до конца недели. Или в самом деле занята до конца недели, а следовательно, социально компетентна, или у нее всю неделю свободные вечера, и она не хочет в этом признаваться из боязни показаться социально некомпетентной, что само по себе предполагает социальную компетентность. Однако тот факт, что она заходит на сайт знакомств, уже говорит, что она не чересчур компетентна. Хорошо. Думаю, мы с ней окажемся на одном уровне в этом отношении.
16 ч. 32 мин.
Прекрасно, в следующую среду. Где встретимся? И насколько углубимся в дела с гербовым сбором? Не захватить ли мне с собой ноутбук?
16 ч. 55 мин.
Привет еще раз!
Я работаю недалеко от Оксфорд-Серкл – можем встретиться в Аргайлле, напротив Палладиума? Около половины седьмого?
Да, возьми с собой тетрадку и наточи карандаши. Но учти – я очень строга и всегда задаю много на дом!
Ингрид.
Размышления над вышеизложенным:
1) Размышление одно: черт возьми! И в отличие от всех восклицательных знаков Ингрид, мой восклицательный знак совершенно оправдан. Потому что если последнее предложение – не экспресс на Центральный Флирт в 16.55, то я уж и не знаю. Позвольте открыть окно, чтобы нашли выход тревоги.
Где-то в глубине сознания монотонно, но тихо звучит вчерашняя критика Ханны. Нужно быть осторожнее?
Нет, я заслужил это. Шесть месяцев страданий означают, что я это заслужил.
17 ч. 02 мин.
Договорились: Аргайлл. Я буду с портфелем.
1 июня, вторник
14 ч. 15 мин.
Клара только что пришла с обеденного перерыва, в руках пакет от «Беннет»[27]27
Фирма-производитель кожаных изделий.
[Закрыть].
Еще одни туфли?
Для мистера Субботы?
Р-р-р-р-р.
Пожалуй, Тим сможет попридержать его, пока я буду лупить.
Опять этот туман над рабочим местом. И такой густой, как гороховый суп.
2 июня, среда
11 ч. 05 мин
Клара уже в новых туфлях.
Черные (сколько пар черных туфель нужно одной девушке?), по высоте каблука – что-то среднее между остальными туфлями и Той Парой, с У-образным вырезом, что позволяет видеть верхнюю часть ступни.
Как только она вошла, Тим заколотил по клавиатуре: «Такие туфли можно назвать «Трахни меня», тебе не кажется?»
Не обращая внимания на его романтические чувства, я изложил ему тактические соображения: «То, что Клара надела их сегодня, – хороший знак: она купила их не для того, чтобы произвести впечатление на того, с кем проводит субботу».
«А может, она просто разнашивает их перед встречей с ним?»
Почему ему всегда надо все изгадить?
11 ч. 10 мин.
Во всяком случае, я отметил, что сегодня мое внимание было приковано не к туфлям, а к ее лопаткам. У ксерокса, который стоит чуть дальше Клариного стола, я оглянулся и заметил – впервые, – какие они женственные. Никогда не задумывался, что эта часть тела может быть откровенно женственной. Но Клара заставила задуматься. Когда ксерокс отштамповал груз, я на пару минут предался грезам, представляя окончание длинной, утомительной прогулки, после которой я массирую Кларе спину.
3 июня, четверг
14 ч. 45 мин.
В обеденный перерыв мне по-настоящему не хотелось есть. Наверное, сказывается нервное напряжение перед прыжком с парашютом. До сих пор это было чем-то теоретическим, отдаленной перспективой. Но час пробил, и я понял, что в эти выходные мне придется выброситься из совершенно безопасного самолета, летящего на высоте двух тысяч футов. Хотя ежегодно (если верить Полу) гораздо больше людей гибнет на рыбалке, чем при прыжках с парашютом, в мою душу закрался страх.
Грэм усугубляет ситуацию. Он сменил звонок своего мобильника на мелодию из фильма «Борт-707» и включает ее через каждые десять минут, «чтобы всех соответственно настроить». Именно то, что мне нужно. Не говоря про остальное. Фильм даже не про прыжки с парашютом. Если задуматься, фильм про то, что делается внутри самолета. Впрочем, сказать об этом Грэму значило бы, несомненно, начать с ним оживленную бессмысленную дискуссию, что, в свою очередь, сделает его более невыносимым, чем сейчас, так что я не стал связываться.
16 ч. 10 мин.
В последние несколько дней я резко сократил количество высказываний относительно Абигайл, так как не хочу доводить Тима до греха – не дай бог, он решится найти какую-нибудь А до выходных. Но сегодня не удержался. Люси спросила, предвкушаем ли мы прыжок с парашютом, и я поймал взгляд Тима. Как ни жалка была двусмысленность, я увидел, что он кипит.
Оказавшись в субботу между Джейн и наковальней, он, наверное, ощутит примерно то же.
19 ч. 50 мин.
Элен только что взяла трубку.
– О, привет… Нет, я думала заняться тай-чи, но еще не начала, будь спокойна… Ах да, о ком?…
Что, в самом деле?… (Визг, как будто увидела мышь.) Когда, ты говоришь?… О БОЖЕ!… Да, я думала, он очаровашка… И знаешь, действительно интересный… Ты дала ему мой номер?… (Визг, будто увидела гнездо мышей.) Нет, нет, он не звонил… Ой, Труди, это та-а-а-ак здорово… Когда, он сказал, позвонит?… Ой, я теперь так волнуюсь…
Держу пари, тай-чи придется повременить.
20 ч. 40 мин.
Я был прав. Телемарафон закончился две минуты назад.
И правда в том, что слушать этот разбор полетов Элен с Действительно Интересным Очаровашкой довольно приятно. Надеюсь, он ей позвонит. Должна же она рано или поздно проявить какую-то активность в смысле романтики. А разве еще не проявила? Наблюдение за нормальным, откровенным ухаживанием – приятное разнообразие, отвлекающее от проблем Кубка Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом.
5 июня, суббота
19 ч. 15 мин.
Жаворонки – тупицы.
Я знаю это, поскольку сам утром встал с долбаными петухами, и у любого существа, добровольно подвергающего себя тому, что я испытал в полшестого, явно не все дома.
Вообще-то мои муки длились первые минут десять, пока вода в душе и вода из чайника не вернули меня к жизни. После чего меня вновь охватило чувство страха перед прыжком. Я, правда, обрел и добродетельное чувство самоуважения, которое всегда ощущаю (слава богу, не часто), когда встаю рано. Из утешительного мрака, в котором я недавно пребывал, постель превратилась в яму, в которой гниют все, а я, Бесстрашная Ранняя Пташка, уже собрался в дорогу, наслаждаясь свежим утренним воздухом.
Около шести подрулил Тим на своем «мерседесе» 1982 года выпуска, который он унаследовал от отца, купившего себе новый. Рядом с Тимом сидел Грэм.
– Доброе утро, – сказал я, забираясь на заднее сиденье.
– Доброе, – пробормотал Тим.
– С доброй наступающей утренцией, – прощебетал Грэм.
Поездки на автомобиле всегда вызывают в моем воображении одну и ту же картину. Я, Тим Рот (не знаю почему, но мне кажется, что это мне подходит), еду на старом разбитом «шевроле» по пустынному шоссе, из-за Колорадских гор начинает выползать солнце, и мои глаза наполняются слезами любви, оттого что я еду к девушке, с которой хочу быть вместе.
По радио играют «Битлз», они продолжают играть, камера отступает, и появляются титры с исполнителями.
– Какой номер, Пол?
– Семьдесят восьмой.
Внезапно мелодия заканчивается, на экране появляется заставка «Производство «Двадцатый век Фокс», и рядом со мной на заднем сиденье сидит Пол.
– Всем доброе утро.
– Доброе утро.
– Привет.
– Приветствую тебя, Пол, в это ясное и славное утро.
Через десять безмолвных минут мы подъезжаем к квартире нашего последнего пассажира – Джейн. При ее появлении у Тима заметно напрягаются плечи. Ранние часы вынудили ограничиться скромным макияжем, вырез старого свитера (парашютный центр советует «практичную одежду») тоже скромен в сравнении с обычным топиком, но походка, которой она прошла по садовой дорожке, выдает настоящую, неподдельную Джейн.
Она открывает заднюю дверь и забирается внутрь. Пол и я не можем избежать лобзанья, Грэму достается дружеское пожатие плеча, а губам Тима Джейн посылает поцелуй кончиками пальцев.
Хотя это спасло его от засоса и французского поцелуя, этот милый способ был гораздо более провокационным, так как это не в духе Джейн. Когда Тим, глядя в зеркальце, отруливал, я поймал его взгляд. На мою ухмылку он ответил насупленными бровями.
Мы постепенно просыпались, и, когда добрались до раскисшей грунтовой дороги, ведущей к конечной цели, между нами уже завязалась беседа. Примерно через полторы мили лестерширских ухабов и рытвин, вызвавших у Тима глубокую враждебность, мы вырулили к огромному низкому сараю, где располагались парашютный центр и столовая. Рядом с сараем возвышался громадный, слегка обветшалый самолетный ангар с проржавевшей местами железной крышей. В поле, по ту сторону ангара, виднелись два двухмоторных самолета. Они были того же размера, что и те, на которых висел Бастер Китон, но, слава богу, более современного вида. Ярдах в ста за ними стояло с полдюжины палаток.
Было десять минут девятого. Неплохое время. Мы зарегистрировались в конторе, попили в столовой чаю с тостами и вышли на улицу. Немного погодя прибыли Джеймс и Люси. Пол, Грэм и Джейн ушли показать им, где записываться, и я остался наедине с Тимом.
– А наша Джейн сегодня в прекрасной форме, – сказал я.
– Несомненно.
– Или мне следует называть ее Абигайл?
Он промолчал.
– Да, конечно, ее нужно называть Абигайл. Ведь в конце концов, это ее настоящее имя. Не правда ли, Тим?
Но он все равно не клюнул. Я заметил, как пару раз сжался его правый кулак, но этим все и ограничилось. Тим оказался в том же положении, что и я тогда в Амстердаме: выиграть хочется, но есть вещи, которые он просто не мог сделать. Разве можно упускать шанс поддеть его? Особенно при мысли о грядущем свидании с Ингрид, что только укрепляло мою самоуверенность.
Однако я не успел ничего сказать, к жизни прокашлялась древняя громкоговорящая система:
– Внимание! Внимание! Просьба всем начинающим собраться в ангаре! Начинающим собраться в ангаре!
Нас собралось там десятка с три, и вскоре появился наш инструктор – крепкий делового вида парень, представившийся как Тони. После сорокапятиминутной вводной лекции он отпустил нас на перерыв.
– Прекрасное хобби, правда? – сказал Грэм, когда мы вышли на солнышко. – Наверняка это всегда держит в тонусе.
Две девушки, которых я до сих пор не замечал, обернулись посмотреть на автора столь патетического комментария.
– Извините, – съежившись, проговорил Тим. – Это Грэм. Он не опасен. Достает своей нудностью, но не опасен.
Девушки улыбнулись.
– Почему же вы вместе? – спросила одна.
Она казалась совсем молоденькой, но говорила с уверенностью, свойственной истинно богатым. Что-то среднее между блондинкой и шатенкой (блонтенка?), немного пухленькая – в хорошем смысле. Почему-то я сразу понял, что новенький «гольф» на автомобильной стоянке за углом ей подарил на день рождения папа, на нем она сегодня спозаранку и приехала.
– Мы с ним вместе работаем, – ответил Тим, вразвалку подходя к девушкам.
Впрочем, Блонтенка продолжала улыбаться мне. Привлеченный этим, я последовал за Тимом. Ее подруга, потемнее и постройнее, тоже улыбалась. Но ее улыбка как-то не так согревала. По крайней мере, меня.
– Бог знает, как это получается, – услышал я свои слова, – но он всегда умудряется приставать к нам и вне работы.
Девушки рассмеялись. У обеих родители ворочали миллионами, это было видно и по одежде – сшитые на заказ джинсы и кашемировые кардиганы, и по жемчужным серьгам.
Но ни одна из них не приобрела снисходительную холодность, свойственную Избалованным Аристократкам.
Блонтенка представилась:
– Меня зовут Франческа. А тебя?
– Роб.
Когда я понял, что она представилась мне, сердце екнуло. То есть сначала мне. Потом она повернулась к Тиму, который назвал себя и посмотрел на ее подругу, которая назвалась Софи. Но первый контакт возник со мной. От этого я получил заряд адреналина, и этот наркотик, как обычно, развязал мне язык.
– Ты что, собираешься прыгнуть с парашютом?
Франческа состроила гримасу.
– Да нет. Она так меня и не убедила. Я согласилась составить ей компанию. Это подарок брата ей ко дню рождения.
– О, поздравляю, – сказал я Софи, но она о чем-то говорила с Тимом и не услышала меня.
– В следующую среду ей исполняется двадцать один, – продолжала Франческа. (Я знал это. Ее слова, конечно, подтвердили мою правоту насчет Софи, но они почти наверняка одногодки.)
– У нас то же, – сказал я. – Тиму исполнился двадцать один на прошлой неделе.
Франческа рассмеялась. Тим, увлеченный разговором с Софи, мельком услышал, что я прошелся на его счет (а если честно, то и на свой собственный), но ничего не мог поделать. Посмотрев на Франческу, я понял, что она мне нравится. Ничего особенного в ее внешности не было, дело в поведении, манере держаться и в том, как мы сошлись. Во мне уже зародилось подозрение (надежда?), что мне не придется долго пудрить ей мозги. Лучший вид запудривания мозгов – это не запудривать мозги, а просто болтать. Понимаете, тут не нужны «подходы», фразочки типа «такая милая девушка, как ты…» и пр. Это всегда звучит сексуально, вот почему я никогда ими не пользуюсь. (Ладно: я ими не пользуюсь с тех пор, как понял, что они не срабатывают.) Нет, самые волнующие моменты возникают, когда не думаешь, о чем говорить с девушкой, потому что все происходит естественно. Это вернейший признак, что вы поладите, что она – твой тип. И у меня возникло ощущение, что с Франческой может получиться что-то вроде этого. Не то чтобы у нас было много общего. Очевидно, не было: возраст, происхождение, деньги – во всех отношениях мы были разными. Но это не важно. Между нами была легкость. И это вдохновляло.
– Эй, вы, – закричал за спиной Тони. – Зайдите.
Мы пошли вместе с Франческой, а Тим с Софи – перед нами. И пришедшая мне в голову мысль, только я собрался записать ее, вызвала во мне чувство стыда. Если последний абзац (насчет Франчески) – правда, то следующий – истинная правда, и, наверное, вам лучше это знать. Мысль о Кубке Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом. Если легкость, которую я уже ощутил, болтая с Франческой (и которую, я чувствовал, ощущала и она со мной), сумеет развиться в… о, вы понимаете, что я имею в виду… то наше совместное пребывание на аэродроме (подумайте об этом) сулит много интересного. Если только вы – не Тим, иначе для вас ничего хорошего в этом нет. Особенно учитывая то, что это единственный способ восстановить равенство в гонке, и произойдет это на аэродроме.
Ликование. Именно так я могу охарактеризовать мои чувства в этот момент. Ликование пополам с волнением: удастся ли мне довести отношения с Франческой до… нужной точки.
Следующая часть подготовки касалась непосредственно парашюта. Тони показал запакованный парашют, а потом вывел нас на поле, чтобы мы смогли увидеть его раскрывшимся. Все собрались вокруг инструктора, а он поднял длинную нейлоновую веревку, прикрепленную к парашюту снаружи.
– Это статическая стропа, – объяснил Тони. – Мы привязываем ее к самолету, и, когда вы выпрыгиваете, она разматывается… и разматывается, говоря, он проделывал это вручную, пока не натянется, а тогда – ХЛОП – вытягивает парашют.
Тюк раскрылся, обнаружив нечто размером с кучу – штук тридцать! – связанных вместе пуховых одеял.
– Можно попросить двоих из вас помочь мне?
Мы с Франческой оказались ближе всех. Шагнув вперед, мы схватились за парашют и начали бешено его вытягивать. Вскоре он поймал ветер и раздулся, взмыв над землей примерно под сорок пять градусов.
– Не знаю, что ты волнуешься, – шепнул я Франческе. – Явно, ты рождена для таких вещей.
Она улыбнулась.
Тони продолжал держать парашют за две стропы на «пассажирском» конце.
– Вот этим вы можете управлять. Вот стрелка, в которую будете целиться, вон там. – Примерно в двухстах ярдах на поле, прямо на земле, лежал белый лист алюминия в форме стрелы футов десять длиной. – Мы поворачиваем ее в зависимости от того, откуда дует ветер, чтобы вы знали, куда править.
Пока Тони бубнил, я снова обернулся к Франческе и шепнул:
– Ты, наверное, этим уже занималась, или ты просто рождена для такой работы.
Она хихикнула и шутливо оттолкнула меня. Взглянув на группу, я заметил, что Тим и Джейн стоят рядом. Посмотрев на меня, Джейн приподняла бровь в знак того, что реакция Франчески не осталась незамеченной. Тим не желал смотреть на меня, но мрачное выражение его лица говорило, что он заметил происходящее. Я не удержался и мысленно поаплодировал себе.
Остаток утра был посвящен занятиям в ангаре. К обеду Тим, Джейн и я оказались в очереди в столовую.
– Ну, выкладывай, – сказала Джейн, – расскажи о ней.
– О ком? – Признаюсь, я смаковал каждое мгновение.
– О ком? – передразнила меня она. – О девушке, с которой ты проболтал последние два часа, вот о ком.
Тим открыл рот, чтобы произнести имя, но осекся, не желая доставлять мне удовольствие.
– Ах, о ней! – сказал я с интонацией Билла Клинтона, говорящего: «Ах, об этой Монике Левински!» – Она очень милая девушка.
Джейн рассмеялась.
– Да, Роб, она очень милая девушка, – смотри не потеряйся, а то тебе понадобится карта и, вероятно, сенбернар, чтобы выбраться оттуда.
Потом она обратилась к Тиму, чье лицо настолько походило на грозовую тучу, что вполне могло привлечь внимание метеослужбы. Джейн ущипнула его за щеку.
– Бедный маленький Тим. Роб нашел девушку, а он остался совсем один. Что же теперь делать?
Мы все трое понимали, к чему клонит Джейн. Только одному из нас было вовсе не так весело, как остальным.
Вот-вот должны были начаться послеобеденные занятия. Нам пришлось попрактиковаться в прыжках с пятифутовой вышки, чтобы научиться правильно приземляться, плотно сжав колени. Иначе, если верить Тони, можно легко сломать лодыжку. Не очень приятная мысль. Часа в четыре мы сделали перерыв на чай. Тим, я чувствовал, злился, что Франческа весь день смеялась моим шуткам. И я не упустил случая насладиться как ее интересом ко мне, так и его реакцией на это.
В двери столовой сунул голову Тони.
– Похоже, сегодня ветер слишком сильный для прыжков вечером. Но мы продолжим практические занятия, чтобы подготовить вас к прыжкам завтра утром. Встречаемся через пять минут в ангаре, договорились?
– Потрясающе, – проговорил Грэм. – Я воспользуюсь своей палаткой. – И, вовсю перевирая «Джингангули», отправился в сортир.
Пол встал.
– В обед я справлялся в конторе насчет проката палаток. Двенадцать фунтов за ночь, палатки двухместные.
Мы с Тимом одновременно открыли рты. Но я произнес первым:
– Поселимся с тобой?
– Конечно, – сказал Пол. – Я пойду закажу.
Он ушел в контору, а я ценой нечеловеческого самообладания удержался, чтобы не крикнуть Тиму: «Мат!» Он, я заметил, приобрел фиолетовый оттенок.
– Джеймс и Люси сказали, что у них есть палатка, не так ли? – спросил я Джейн.
Тим оказался на тропе, которая вела сами понимаете куда. Но ему уже было не свернуть.
– А, да, есть, верно.
– Что ж, полагаю, мы остались вдвоем. – Джейн посмотрела ему прямо в лицо. Он знал, что последует дальше. Но никак не мог выговорить этого сам. – Так что скажешь, Тим, – разделим палатку на ночь?
– Должен предупредить, что я храплю, – ответил он. – И страшно.
Она рассмеялась и сжала его колено.
– Не бойся, я это переживу.
6 июня, суббота
10 ч. 40 мин.
Небо зовет. Скорость ветра приемлемая. Мы в очереди за теми, кто вчера вечером тоже остался на земле. Пишу это в столовой. Стараюсь не задавать себе вопроса, который все утро настырно лезет в голову: с кем провела эту ночь Клара Джордан, и с ним ли она до сих пор?
Конечно, ответа на этот вопрос у меня нет. Но, полагаю, вы хотите услышать, что мне известно. А именно: что случилось этой ночью на данном участке Лестера?
Тренировки закончились, и мы начали устанавливать палатки. Примерно через десять минут пришла Франческа.
– Софи что-то натворила с палаткой, ты бы не мог разобраться, а?
Совершенно не разбираясь в палатках, я позволил позаботиться об этом Полу, а сам просто держал растяжки и передавал ему колышки, когда он просил.
– Вообще-то идея так себе, – ответил я. – У меня руки – крюки.
– Я уверена, что это не совсем так, – сказала она с легкой ухмылкой.
Секунду я смотрел на нее с такой же ухмылкой, взяв паузу. После чего сказал:
– Вы мне определенно льстите, мадам. Но если дело доходит до хлопот по дому, а точнее, по аэродрому, я поручаю это человеку, который обо всем позаботится. Дайте ему закончить здесь, и я тут же пришлю его.
Из почти установленной палатки возник Пол и проговорил, подыгрывая:
– Чего изволите, ваша светлость?
Франческа со смехом ушла.
Я посмотрел в сторону Тима. Его печаль отступила. Теперь он был полон решимости. Впервые мне пришло в голову, что он и впрямь собирается пройти через это. Он может переспать (вместо того чтобы просто поспать рядом) с Джейн (или Абигайл, как она числится в Кубке Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом). На секунду я разозлился на себя за то, что сам завел его слишком далеко.
Но потом я совладал с чувствами. Ну и что, что он переспит с ней? Я сам надеюсь справиться с А, а на следующей неделе у меня свидание с Ингрид. Какое-то время я тешил себя мыслью (если все пойдет так, как я рассчитывал вчера вечером) еще раз встретиться с Франческой, когда мы оба вернемся в Лондон, и попытаться сделать с ней Р и вторую А. Но этому препятствовало два момента. Во-первых, беспокойство – не повторить бы ситуацию с Джулией. Франческа намного моложе меня, и мы, несмотря на нашу взаимную привязанность, вряд ли подходили на роль любовников.
Даже если не принимать в расчет мои чувства, ее – нужно. Не хочу брать грех на душу. А во-вторых, Франческа упомянула, что на следующей неделе вместе с Софи улетает на Дальний Восток, в «многомесячное путешествие». В общем, обдумав все, я отринул оставшиеся сомнения, – если у нас с Франческой в эти выходные дело дойдет до секса, она явно не станет рассчитывать на что-либо более серьезное.
Наверное, мои мысли кажутся довольно грубыми. Могу лишь сказать в свое оправдание, что Франческа, по-видимому, рассуждала так же. А если бы я действительно был груб, я бы вообще не принимал в расчет ее чувства, верно? Некоторые действуют именно таким образом. И один из этих некоторых, например, натягивает палатку в сорока футах от меня.
Но хватит самооправданий. Когда проблемы с палаткой были улажены, Франческа с Софи присоединились в столовой к нашей компании, и мы решили осмотреть местную деревню. Она оказалась маленькой и довольно милой, и там было все, что положено иметь британской деревеньке, где поселяются семь и более семей, – отпускающий обеды на дом китайский ресторан, где подают порции размером с кирпич и интерьеры которого не менялись с 1973 года.
Преодолев обычное для субботнего вечера в китайском ресторане искушение (а именно – заказать блюда в соответствии с выигравшими на этой неделе номерами лотереи и посмотреть, что получу), я сразу решительно заказал обычное меню (курицу в кисло-сладком соусе и рис с рубленой яичницей).
Мы с Джейн получили порции первыми и, вооружившись пластмассовыми вилками, пошли на деревенскую лужайку дожидаться остальных.
– Поговори с моим приятелем, – сказал я Франческе, собираясь на улицу. – Я уверен, он вынесет тебе поесть.
При этих словах Тим притворился, что внимательно изучает меню.
– Поговорю, – ответила Франческа и, прежде чем вернуться к Софи, добавила: – Но, надеюсь, он не все за тебя делает.
– Черт возьми, Роб, – проговорила Джейн, когда мы вышли. – Вместо этого она могла бы написать у себя на лбу «овладей мной немедленно».
– Не пойму, что она во мне нашла, – ответил я, усаживаясь на бережку реки Комплимент с удочкой в руках.
– Пару-тройку дней рождения. – Наверное, Джейн заметила мое разочарование, так как поспешила добавить: – Ой, честно, Роб: она явно не опытна в этих делах, верно?
А большинство из ее окружения того же возраста, что и она, и ошиваются они в одних и тех же испанских барах и на лыжных курортах. От внимания со стороны настоящего, порядочного, взрослого парня она, наверное, почувствовала себя большой и умной. Да и порисоваться перед Софи не плохо.
Я поразмышлял над этим, гоняя кусок курицы по серебристому контейнеру из фольги. Не совсем то подтверждение моей неотразимости, на которое я надеялся. Но нельзя же жаловаться только потому, что не удалось получить подтверждения тому, что ты никогда и не принимал за правду.
– Наверное, ты права, – сказал я. – А ты в свои двадцать с небольшим тоже была такой, как Франческа?
Джейн на минуту задумалась.
– В некотором смысле, да. Я определенно не ограничивала себя юнцами. Но не потому, что с мужчинами чувствовала себя большой и умной. Мне просто нравилось, какие они.
Я усмехнулся.
– Если мужчина подобным образом рассуждает о женщинах, его называют женоненавистником.
– Я не называю, – сказала Джейн. – Если что-то нравится, делай это. – И с этими словами она так плотоядно сожрала блинчик с мясом, что я отвел глаза.
Вскоре к нам присоединились остальные, и мы неплохо провели время, загружаясь на фоне заката глютаматом натрия. Потом пропустили по паре кружек в деревенском пабе. Как только мы вернулись на аэродром, уже совершенно пустынный, Пол и Софи дипломатично удалились каждый в свою палатку. Вечер настаивал на параллельном двойном свидании.
Франческа предложила Джейн сигарету. Они прислонились к забору, огоньки «Мальборо» отважно светились в ночи. Мы с Тимом забрались в машину за спальными мешками.
– Заседание комитета? – спросил я.
– Похоже на то.
– Я сделаю свое А на аэродроме.
С некоторыми оговорками, Роб, с некоторыми оговорками.
– Что значит «с некоторыми оговорками»? – подозрительно спросил я. – Тут или да, или нет.
– Если допустить, что вы с Франческой движетесь к конечной цели твоего плана, и если это событие произойдет в радиусе двух миль от данной точки, тогда да, место происшествия можно назвать аэродромом, верно?
– Верно, – сказал я. – Тогда это аэродром.
– Но это должен быть не только аэродром. Этот самый вышеупомянутый двухмильный радиус слишком упрощает твою задачу. – Я действительно не мог с этим спорить. – Так что нужно выбрать конкретную часть аэродрома.
