Текст книги "Что мужчины думают о сексе"

Автор книги: Марк Мэйсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Что еще вы делали в Лондоне?

– В основном пили. Мы пошли взглянуть на Оксфорд-стрит, но в магазинах такая уйма народу, что через час мы сдались и нашли ближайший паб. А ты? – Она чуть-чуть ущипнула меня за лацкан пиджака. – Особый случай, да?

– Мальчишник.

– И кто этот несчастный?

Я указал на другой конец помещения.

– Джеймс. Я с ним работаю. Вон тот, высокий, что танцует с парнем пониже и двумя девицами. – Там действительно отплясывали Пол и его собеседницы по делу Бекхэма. – А парень за ними, у динамика, – наш эквивалент вашей… – Я указал на Маяк, которая продолжала свою игру в Грету Гарбо.

– Валери.

– Грэм – наш эквивалент Валери. Только Валери сама не хочет ни с кем говорить, а с Грэмом наоборот – с ним никто не хочет.

Карен уставилась в темноту, пытаясь его рассмотреть.

– Какого хрена он отрастил такие усы? Ему никто не говорил об этом?

– Часто говорят. Но он не слушает.

Она покачала головой в недоумении.

– А кто с ним рядом?

– Это Ти… – Но, взглянув, я увидел, что Тим разговаривает с девушкой, которую раньше заприметил Джеймс. И меня тут же охватил страх, но я справился с ним. – Это Тим. А девушку я не знаю. А парень за ними – Саймон.

– А-а-а. Он выглядит каким-то брошенным. Жалко его.

– Не стоит жалеть, Карен, не стоит. Его дева в блестящих доспехах спешит к нему. – Мои часы показывали без четверти двенадцать. – По крайней мере, я надеюсь.

И только слова сорвались с моих губ, а губы коснулись бутылки «Гролша», в двери влетела Элен. Растерявшись в толпе и ошалев от грохота музыки, она не заметила меня.

– Элен! – крикнул я, пытаясь привлечь ее внимание.

Когда она сфокусировалась на мне, я понял, что ее дезориентация связана не только с толпой и шумом. Она была явно совершенно пьяна. И двигалась к человеку, стоявшему рядом со мной. Хотя рядом со мной никого не стояло.

– Привет, Роб, – пробормотала Элен.

– Привет. Я вижу, ты допила вино?

– М-м-м. Оно было чудесное. И я взяла еще пару «Тиа Мариас».

Я поднял три пальца на правой руке.

– Прежде чем говорить с Саймоном, ты должна сказать мне, сколько тут пальцев. С первой попытки.

Очень медленно и тщательно она пересчитала.

– Четы… три.

Я решил склонить свои сомнения в ее пользу. Было бы глупо оказываться от плана сейчас, в конце концов, доза алкоголя в Элен могла только помочь. Я лишь надеялся, что Саймон на другом конце зала играет ту же игру. Предупредив Карен, которую явно позабавил этот эпизод, что скоро вернусь, я проводил Элен вдоль колышащейся толпы к нашей компании. Для конспирации я представил ее сначала Тиму. Он в свою очередь представил ей обеих новообретенных подруг.

– Роб, Элен, это… – Я понял, что страх вернулся. Ну? Неужели? Неужели ее имя начинается с… – Агнесс.

Тим с трудом скрывал торжество.

Стараясь не обращать на это внимания, я поздоровался с Агнесс. Как я уже сказал, она бесспорно была симпатичной. Правда, я подумал, что не такая уж она обаятельная. Агнесс поразила меня как женщина, привлекательная в основном, физическом смысле, которая не испытывает нужды дополнять внешнюю привлекательность какими-то личностными качествами. Я не говорю, что она была не совсем вежлива, когда ответила на мое приветствие. Просто мне показалось, что кроме внешности в ней ничего нет.

Потом я познакомил Элен с Грэмом, и, наконец, мы добрались до Саймона. Они обменялись рукопожатием.

– А где парень, который женится? – воскликнула она.

Джеймс, Пол и поклонницы Бекхэма все еще отдавали должное танцплощадке. Указав на будущего жениха, я отступил, чтобы Элен оказалась ближе к Саймону. К счастью, как раз в это время она переместила вес на другую ногу, так что стала еще ближе к нему, поэтому казалось естественным, что он ответит на ее вопрос, я же ретировался – под предлогом того, что мне надо сказать кое-что Грэму. «Моя работа закончена», – подумал я. Теперь Элен и Саймон держат все в своих руках. Я поджег бикфордов шнур, и теперь мне оставалось лишь надеяться, что фейерверк окажется что надо.

К тому времени, когда я вернулся к Карен, она уже снова наполнила наши бокалы.

– Что все это значило? – спросила она, протягивая мне пиво.

Я сообщил ей, что Элен нужен мужчина, а Саймон должен узнать, нужна ли ему женщина. Карен вроде одобрила мой план.

– Ну, хватит о моих делах, – сказал я. – А ты чем занимаешься?

– Я работаю в муниципалитете, – ответила она. – В жилищном отделе.

– Наверное, очень много работы.

– Да уж.

– Но, наверное, работа приносит удовлетворение, – помогаешь людям обрести крышу над головой.

Она скорчила рожу, как будто только что проглоченный «Бакарди» был помоями двухдневной давности.

– Хрена с два. Девяносто процентов писем, что я разбираю, от неблагодарных склочных ублюдков, которые хотят вытянуть квартирку получше, чем у них есть. Вечно хнычут. Жалуются, что им не нравится окрас собаки у соседнего подъезда.

– А, понятно. Значит, никакого удовлетворения.

Я пришел к заключению, что Карен – первоклассная девчонка. А может, и не первоклассная, поскольку, я чувствую, это скорее манчестерское, а не ливерпульское выражение, а я бы не хотел подойти к ней не с той стороны. Но все равно – она меня смешила и она мне нравилась. Очень. Карен знала, что я просто пудрю ей мозги, и в своей очарова… проказливой манере пудрила мозги мне. Впрочем, не совсем так. Мы не флиртовали, мы просто смеялись. Ладно, это одно и то же. Но в нашей болтовне не было ничего двусмысленного. Все было честно, открыто, забавно. У Карен напрочь отсутствовали какие бы то ни было задние мысли.

«Баккарди» и «Гролш» лились рекой. Мы немного потанцевали, поболтали с ее подругами, потом к нам присоединилась и Валери (к болтовне, не к танцам – она не настолько расслабилась). Примерно в половине двенадцатого в одной из боковых пещер освободился стол, и те из нас, кто сделал перерыв в танцах, протолкались туда.

Когда мы сели, обозревая веселье вокруг, мимо нас прошла в туалет Элен. Я окликнул ее, и она подошла к нам.

– Как дела?

Что она думает о Саймоне? И что он о ней думает?

– Он милый, – проворковала она. Слава богу, уровень ее опьянения как будто застабилизировался, вызвав расслабление, а не обрушение. – Мы действительно очень мило проводим время.

– Прекрасно. Вы болтали о чем-нибудь?

– М-м-м. Мы очень мило поболтали.

– А танцевали?

– Да. Все танцевали. Все тут так мило.

Карен захихикала и быстро сделала вид, что закашлялась. Элен посмотрела на нее.

– Элен, это Карен.

– Привет, Карен, – сказала Элен. – Ты хорошо проводишь время с моим соседом по квартире?

– М-м-м. По-моему, он милый.

К счастью, Элен слишком «расслабилась», чтобы заметить иронию в ее ответе, и, радостно засияв, продолжила свой путь.

– Так, так, так. – Мне доставляла удовольствие первая проба сил в сводничестве. – Никогда не видел Элен в таком состоянии. Возможно, в конце концов что-нибудь и выйдет.

Мысль об этой сексуальной интриге напомнила мне: а как там у Тима с Агнесс? Извинившись перед Карен, я шмыгнул в пещеру, что вела к другому концу танцплощадки.

Не буду отрицать – то, что я увидел Клару Джордан, стало для меня потрясением. Но она была на полпути между моим концом помещения и тем, где находился Тим.

От удивления я остолбенел. Она была в простом черном платье. И танцевала с каким-то мужчиной. Высоким, загорелым, с темными ухоженными волосами. Симпатичный? Мне было бы трудно доказать обратное.

Я инстинктивно спрятался за колонну. К счастью, Клара меня не заметила. Приглушенное освещение и толпа танцующих между ней и компанией нашего мальчишника позволили ей не заметить остальных. Но это был вопрос времени. Потихоньку отходя от изначального остолбенения, я оценил ситуацию. Присутствие Клары Джордан в одном заведении с двумя участниками гонки за Кубок Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом – оба с молодыми девушками – вызывало явное затруднение. По той же самой причине, по которой оно вызвало бы затруднение в парашютной поездке.

Я понял, что это вызовет осложнения только в случае, если она заметит участника гонки вместе с его девушкой, и сделал соответствующий вывод.

Пора немного позабавиться.

Я вышел из-за колонны и, отвернувшись к стене и держась подальше от Клары, поспешил туда, где вместе с остальными танцевали Тим и Агнесс. Я похлопал его по плечу.

– Привет, странник, – крикнул он мне сквозь гром музыки, продолжая танцевать. – Что это ты там затеял?

– Что затеял? – Я тщательно следил, чтобы меня никто не услышал. – Я наблюдаю за людьми.

Моя бестолковость вызвала у него замешательство.

– Посмотри-ка вон туда.

По-прежнему танцуя, Тим повернулся.

– Куда?

Стоя у него за спиной, я положил руку ему на плечо, так что мой вытянутый палец служил ему прицелом. – Вон… рядом с тем динамиком.

– Кто? Девушка с курчавыми волосами?

– Нет, чуть левее.

– Парень в оранжевой рубашке?

– Нет, еще чуть-чуть левее.

Как только его мозг зафиксировал, на кого он смотрит, Тим упал на пол, как подстреленный. Я быстро отступил в сторону и с интересом наблюдал, как Тим на карачках ползет ко мне. Мы были вне пределов слышимости остальных участников мальчишника и (что так же важно) вне пределов видимости Клары Джордан.

– Тебе как будто это кажется забавным?

– Да.

– Ради бога, что она тут делает?

– То же, что и мы с тобой, Тим, – отдыхает и развлекается.

Конечно, появление в ночном клубе Клары было головной болью. Но, к своему удивлению, я обнаружил, что отнесся к этому спокойнее, чем Тим.

Не скажу, что это было трудно заметить. Среднестатистический игрок в русскую рулетку выглядит более безмятежным, чем выглядел Тим в этот момент.

– А кто этот парень с ней? – кипел гневом он.

– Откуда мне знать?

– Он чертовски хорошо танцует, верно?

– Честно сказать, я не заметил. Впрочем, да, похоже на то.

– Ублюдок.

Тим весь ощетинился от злобы, он понял, что создавшаяся ситуация требует тщательно разработанного плана.

– Что будем делать? Если она увидит меня здесь с Агнесс, игра закончится, не начавшись. То есть если игра вообще возможна, учитывая присутствие этого Фреда, блин, Астера.

Пока мы беспокойно переминались с ноги на ногу, я понял, что он отреагировал на появление Клары с другим мужчиной очень эмоционально, раньше за ним такого не замечалось. Но меня не тронуло. Моей единственной заботой в этой стихийно возникшей трудности было присутствие Клары на гонке за Кубок Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом. И даже это не обеспокоило меня так, как должно было беспокоить.

Тим повернулся ко мне.

– И все же, где ты был? – Я не ответил, и его глаза расширились от ужаса. – Что ты хочешь сказать?…

– Если ты спрашиваешь, не нашел ли и я на этот вечер подружку, Тим, то мой ответ будет «да».

Он застонал.

– О чёрт, ты специально меня подставил!

Я не смог удержаться от смеха. Впервые за все время гонки я чувствовал полное спокойствие и умиротворение.

– Нет, Тим.

Он закатил глаза. На мгновение мне показалось, что сейчас он завопит во всю глотку, но, сосчитав для успокоения «один… два… три…», Тим посмотрел на меня.

– Тогда ладно, – упрямо проговорил он. – Давай оговорим твою Р.

– Честно, Тим, меня не очень заботит…

Но на него накатило.

– Или, точнее, дай мне сказать, что это будет. Возражения неуместны. Покаяние за кражу у меня А лишает тебя права голоса в отношении твоего Р. Так что вот: твое Р – «река».

– Тим…

– Ладно, я не предлагаю тебе командовать яхтой. Можешь находиться «в пределах пяти ярдов от реки». Ты не можешь сказать, что это невозможно.

– Послушай, Тим, я… – Но как раз в этот момент к нам в танце приблизился вспотевший, запыхавшийся и не очень трезвый Джеймс.

– Эй, Тим, дружище, кажется, ты упустил свой шанс.

Агнесс удалялась от танцплощадки в направлении стойки бара. С каким-то мужчиной.

Тут Тим не сдержался. Из глубины его души вырвался вопль.

Я знал: со временем он поймет, что это и к лучшему. Допустим, что рано или поздно Клара Джордан его заметит, и для Тима было бы лучше, если бы его не застали с дымящимся стволом. Но я позволил ему самому прийти к такому выводу.

В нескольких футах поодаль отдыхал от танцев Саймон.

– Все еще развлекаешься в одиночестве? – крикнул я ему в ухо.

Он в салюте поднял стакан с виски.

– Я прекрасно провожу время, Роб, ПРЕКРАСНО. Гм, послушай: спасибо за совет на прошлой неделе. Это действительно вправило мне мозги.

– Всегда к твоим услугам. Рад, что оказался полезен. Знаешь, если ты не сможешь сегодня добраться в Стритхем, можешь переночевать у меня.

– Да, я знаю. Элен сказала.

«Еще бы», – подумал я, возвращаясь к Карен. По пути украдкой взглянув на Клару и ее партнера, я заметил, что Тим был прав насчет его умения танцевать – танцевал он превосходно.

Мерзавец. Ненавижу парней, которые хорошо танцуют.

Я вспомнил про вызов Тима. Должен ли я его принять? Должен ли попытать счастья с Карен на реке? Нет. Я просто больше не желаю играть в это все. Я решил, что на этот раз выражение «Затащить девушку в постель» должно восприниматься буквально.

Добравшись до ниши, я увидел, что стаканы опять опустели.

– Еще«Бризера»?

– Нет, спасибо, хватит, – сказала Карен и взяла сумочку. – Вообще-то мне поднадоело здесь. Я, пожалуй, пойду.

Я не мог поверить своим ушам.

– А, ладно.

У меня было ощущение, будто кто-то опустил занавес во время представления и я ищу выход, чтобы снова вернуться на сцену. Да и прощальное «а, ладно» как-то убого. Следовало выйти из ситуации более достойно. И быстро – Карен уже встала, пристраивая сумочку на плечо. Думай, Роб, у тебя несколько секунд, и, если ты ничего не скажешь, она выйдет в эту дверь и…

– Так ты идешь? – Карен задала вопрос, словно удивляясь, что приходится его задавать. Субтитр к выражению ее лица читался так: «Мы шутили, танцевали и пили весь вечер, нам остается только уйти вместе!»

Общепринятая мораль здесь не в чести. Не поймите меня превратно, в Карен не было ничего развратного. Она была слишком хорошенькой для этого. Ее прямота не уступала ее привлекательности. Никаких полунамеков на полуприглашения и полуподдразниваний. Я ей понравился, и она позволила мне заплатить за выпивку. И я продолжал ей нравиться, и мы продолжали пить. А теперь она захотела уйти со мной и уходила со мной. Допуская (что допустила даже моя неуверенность) возможность секса, я воспринимал этот секс как продолжение дружбы. И в плане долгосрочной перспективы это самый лучший секс. Иногда он годится и для краткосрочных отношений. Я ощутил облегчение, почти свободу, оттого, что делаю это ради самого секса, а не ради Кубка Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом.

– Конечно, иду.

Когда мы двинулись к выходу, я бросил последний взгляд на зал. Клара и ее спутник действительно заметили нашу компанию и пошли к ней. Это прервало танцы, начались представления друг другу. Я усмехнулся, когда Тим пожал руку Клариному спутнику. Несмотря на улыбку – крайне натянутую, – было видно, как Тиму хочется схватить его за волосы и двинуть мордой об колено.

Мы с Карен вышли на теплый ночной воздух.

– В какой гостинице ты остановилась?

– Не помню названия, – ответила она. – Но это чертовски близко от какого-то дворца… Как его?

– Букингемский? – с надеждой спросил я. Туда на такси две минуты ходу.

– Нет, начинается, кажется, на Т. Вспомнила – Тауэр. Отель «Тауэр Бридж». Тебе понравится моя комната – она выходит прямо на реку.

Я вернулся утром, в начале двенадцатого. Повернув ключ, я заметил, что рука дрожит. За дверью вполне могли оказаться Элен и Саймон. Вместе. В моей квартире. В ее комнате. В ее… А я, Роб, товарищ Саймона по работе, всегда знавший его как узника Чудовища Из Долин, сейчас увижу, как он выходит из ее комнаты новым человеком, купаясь в ощущении новизны. Меня охватило волнение – гораздо более сильное, чем то, что я испытываю после любого собственного сексуального опыта. Забавно, что я ощущал это как собственный сексуальный опыт. Это я свел Саймона и Элен, я давал им наставления перед схваткой. Я нес ответственность за это.

На столе в гостиной стояла почти пустая бутылка вина и два бокала. Я убедил себя, что ни в чем не виноват.

Я всего лишь познакомил их. Думал ли Саймон о Мишель, когда Элен выбросила из постели своих плюшевых мишек, – это дело Саймона и его совести.

Мне надоело ощущать на себе несвежую одежду, и я поднялся наверх и принял душ. Это поможет мне справиться с искушением ловить исходящие из комнаты Элен флюиды. Я решил включить радио, так что, когда я осторожно залез под горячую воду (вовремя вспомнив заменить бинеск новым куском мыла), гремела реклама страхования машин, которая потом сменилась на Элтона Джона.

Райское блаженство. Говорите что угодно про этого клоуна, но, когда я еще лежал в пеленках, он написал несколько потрясающих вещей. Под музыку я поплыл, думая о Карен, о том, как мы развлеклись, как она велела мне «угомониться», когда сегодня утром я попросил у нее номер телефона, как я отпустил шуточку насчет слова «угомониться», очевидно глупую, но почему-то вызвавшую веселье. А потом подумал о Кубке Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом. Несмотря на лучшие намерения, мы сравнялись. Я догнал Тима. Мы оба были в шаге от победы.

И когда я задумался об этом, меня поразило, что гонка вдруг показалась мне вульгарнейшей вещью в мире. Ладно, Карен была ее частью. Но даже если бы не была, я бы все равно на нее запал, и она бы мне понравилась (очень), и я бы пошел с ней в гостиницу (даже не на реке).

Да, на одну ночь. Утром она недвусмысленно дала это понять. В ее прощании я почувствовал эту решимость, не было даже намека на возможную встречу. Но наша единственная ночь без сложностей была тем не менее по-своему чудесна.

Вернувшись к себе в комнату, я напялил кое-что из разбросанной повсюду одежды, а потом поднялся наверх. Теперь дверь в комнату Элен была приоткрыта, кто-то из них, очевидно, уже встал. Я знал, что встал кто-то один, потому что отчетливо слышалось шуршание одеяла. Через щель я рассмотрел беспорядочно брошенную на пол одежду Элен. Сбоку виднелась лямка черного кружевного лифчика, словно подчеркивая суть произошедшего ночью.

Саму Элен я обнаружил в гостиной, она смотрела телевизор. Волосы были взъерошены сильнее, чем обычно от спанья, а лицо горело ярким румянцем, который всегда бывает у утративших девственность героинь из фильмов про викторианскую эпоху. Наполовину смущение от утраты невинности, наполовину гордость от становления женщиной. И хотя нельзя утратить невинность дважды, то, что Элен сделала этой ночью, было достойно всяческих похвал – ввиду недавнего сурового воздержания.

Когда она услышала, как я вошел, она было повернулась, а потом снова уставилась в телевизор.

– Доброе утро, – сказала Элен, с трудом придав голосу обычное звучание.

– Доброе утро. И ночь была добрая, правда?

Она прокашлялась.

– Да, спасибо. А как у тебя?

– Великолепно. – Я заметил, что она надевает кроссовки. – Ты уходишь?

– Да, мы идем позавтракать. – Элен заметила, что употребила множественное число, и ее лицо из розового стало пунцовым.

– Да, хорошо.

Через несколько минут на лестнице послышались шаги. Вот так. Что я скажу Саймону? Очевидно, любые мысли в отношении Мишель перечеркивались словами «нет и нет». Кроме того, я не знал, что он рассказал Элен о своей нынешней «ситуации». Я предпочел не усложнять. Мило, легко, за один прием: «Привет, рад тебя видеть, Саймон». С юмором, чтобы преодолеть неловкость, не упомянуть о прошлой ночи, так как это может показаться грубым.

Шаги раздались в прихожей. Поворот налево, и они уже потирают ковер у меня за спиной. Легкое дуновение по щеке сообщило мне, что он стоит совсем рядом.

Мысленно я еще раз проговорил слова и посмотрел.

– Привет, – выговорил я, – рад тебя видеть… Грэм.

28 июня, понедельник

12 ч. 30 мин.

Когда я вошел в офис, все уже были на рабочих местах – за исключением Грэма. Слух разнесся быстро. Все были свидетелями начала романа, только я улизнул с Карен. Грэм и Элен еще танцевали, когда вся компания, судача вовсю, вышла на улицу. Джеймс доложил о свершившемся Люси, которая вчера, часам к пяти уже не смогла сдержать любопытство и позвонила Грэму на мобильник. Его напыщенный ответ, мол, он не может сейчас говорить, сказал Люси все, что она хотела узнать.

Элен не пришла домой прошлой ночью, о чем я и сообщил, внеся посильный вклад в общие домыслы. О роли Саймона знали, конечно, только я, Тим и сам Саймон, так что среди общего веселья по поводу Грэма я послал обоим и-мейл, созывая их в час на собрание в Кофейне. Как именно автострада Элен-Саймон вывела на боковую дорогу Элен-Грэм, оставалось для меня загадкой, которую я хотел разгадать, и поскорее.

Ответ Тима, что вас не удивит, касался не только обеда. Он, очевидно, хотел знать, сделал ли я свою Р. Поскольку я, пусть и случайно, продолжил гонку, я не упустил случая подразнить его, начав тихонько напевать «Старую реку». Он заметно опечалился и выпустил еще один и-мейл, назначая на семь вечера заседание комитета. А также поделился своим подозрением насчет Клариного спутника в ночном клубе. То есть что он «на девяносто процентов уверен, что участникам гонки за Кубок Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом нечего бояться по поводу приза, который по-прежнему досягаем». Но оставшиеся десять процентов явно ему не дают покоя. Он не спускает глаз с Клары, пытаясь уловить момент, когда она пойдет к кофейному автомату, чтобы последовать за ней. Заманчиво.

Но вернемся к Грэму. В десять он так и не появился.

– Наверное, она действительно его утомила, – сказал Пол, хихикая.

– Интересно, он уже рассказал ей свою шутку про проститутку и архиепископа Кентерберийского? – поинтересовалась Люси.

– Нет, это развратит девушку, – ответил Джеймс.

Мы продолжили упражняться в остроумии, пока в двенадцать минут одиннадцатого дверь не открылась – очень понурый Грэм прошел к своему столу и, уставив глаза в пол, сказал всем «доброе утро».

Наш ответ был сдержан и полон сочувствия, что и следует ожидать от людей, знающих, что один из их числа, не очень знакомый с противоположным полом, накануне провел день в плотских утехах.

– ДУМ, дум-дум-дум дум ДУМ… ДУМ дум-дум-дум дум ДУМ… Я верю в чудеса… откуда ты… прелестное созданье?

Мы начали и следующую строчку, но задолго до ее окончания так расхохотались, что не могли говорить, не то что петь. На мгновение Грэм принял вид оскорбленной добродетели. Но вскоре понял, что мы лишь дразним его, встал и отвесил небольшой поклон. Наши аплодисменты были сердечны и восторженны.

– Мы рады, что ты присоединился к нам, – сказал Тим. – Надеюсь, мы не оторвали тебя от дела.

На лице Грэма заиграл тот же отчасти смущенный, отчасти горделивый румянец, что я видел вчера на лице Элен.

Люси подошла и с чувством поворошила ему волосы.

– Когда встречаешься с ней снова, Грэм?

– Вечером, – пробормотал он.

– У тебя или у меня? – крикнул я. – Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

– У меня. Я готовлю ей ужин.

Мы обменялись полными сомнения взглядами. Бог знает, на что похожа его стряпня. Но потом я снова подумал, что это на самом деле не имеет значения.

14 ч. 20 мин.

Саймон, сидя за столом в Кофейне, был очень задумчив. Точнее, поглощен чем-то. У него был вид человека, пересекшего знойную пустыню сердечных изысканий и подошедшего к оазису самопознания.

– Я просто не смог, ребята, – сказал он, решительно качая головой. -• Не смог. Не поймите меня неправильно: Элен прекрасная девушка. Действительно милая. И если бы я решил уйти от Мишель к кому-то, она была бы в списке первой. Но дело вот в чем: я не собираюсь уходить от Мишель.

Мы с Тимом разочарованно переглянулись – как социальные работники, которым только что сказали, что один из их подопечных – рецидивист. Саймон прочел наши мысли.

– Нет, не надо так, ребята. Вы сделали свое дело, дали мне совет, я исполнил его с вашей помощью, и это решило проблему. Вот что я имел в виду, Роб. Я пошел со всеми, познакомился с Элен, пил и смеялся, смотрел, как живет вторая половина человечества, и это действительно прояснило мои мысли.

Вы не оплошали – вы добились своего. Доказали мне, что я на верном пути. Да, мысль свернуть и развлечься с Элен или кем-то еще меня привлекала. Привлекаете. Но достойно ли – пустить под откос все, что я обрел с Мишель? Для некоторых, знаю, это было бы приемлемо. Но не для меня. Жизнь с Мишель, может быть, не идеальна, но кто сказал, что жизнь должна быть идеальна? Пока эта жизнь меня устраивает. И раньше мне лишь не хватало того, кто бы мне на это указал. Вы, ребята, это сделали. Так что спасибо, а?

Он в салюте поднял свой капуччино.

Тим выглядел разочарованным.

– Твое здоровье, – сказал он немного ворчливо, чокаясь с Саймоном.

Хотя меня тоже разочаровали слова Саймона, я не удержался и чокнулся с ними.

– Да, твое здоровье, Сайм. Надеюсь, вы с Мишель будете очень счастливы вместе.

– Ну, не знаю насчет «очень», – улыбнулся он. – Но, по крайней мере, теперь я знаю, что делаю правильный выбор.

И мы подняли наш кофейный тост если и не за счастливый брак, то за знание Саймона, что он делает правильный выбор. Стало быть, в конторе грядет две свадьбы. Это заставляет задуматься. Может быть, брак или, по крайней мере, степенная жизнь подбирается ко всем?

15 ч. 15 мин.

Тим наконец поймал Клару (не у кофейного автомата, а у ксерокса), после чего вернулся на свое место, отчаянно пытаясь подавить ухмылку, а мне, прячась за своим компьютером, показал поднятый большой палец. А потом губами беззвучно проговорил: «Расскажу вечером».

Он как маленький, благослови его бог.

16 ч. 25 мин.

Звонок от Ханны.

– Не хочешь прийти в пятницу вечером? Соберется несколько человек на ужин. Ничего особенного.

– Иными словами, будет лучший ужин, какой я когда-либо пробовал.

– Один из приглашенных – дизайнер, работавший по договору с нашей конторой. Мне нужно мнение человека со стороны.

Я рассмеялся.

– Не думаю, что ты говоришь о его достоинствах в качестве дизайнера.

Молчание Ханны и было ожидаемым ответом.

– И сколько времени ты присматриваешься к этому парню?

– М-м-м, ну…

– Может быть, с тех пор, как порвала с Крисом?

Опять безмолвный ответ.

– Да, конечно, я приду. Мое мнение человека со стороны к твоим услугам.

21 ч. 30 мин.

Тим заговорил, как только открыл дверь:

– Все-прекрасно-Роб-это-ее-друг-из-Штатов-который-приехал-сюда-по-делам-и-ему-нужно-было-убить-вечер-до-отлета-утром-так-что-он-позвонил-Кларе-и-она-сказала-«да-можно-выйти-куда-нибудь-это-будет-неплохо»-и-они-пошли-выпить-а-потом-поужинать-а-потом-в-ночной-клуб-потанцевать-потому-что-он-читал-об-этом-клубе-в-«Тайм-аут»-впрочем-я-был-уверен-что-между-ними-ничего-нет-хотя-не-мог-быть-уверен-не-присмотревшись-разве-я-не-сообщал-тебе-по-и-мейл-что-скорее-всего-они-просто-друзья-так-и-оказалось-хотя-они-оставались-вместе-я-был-почти-уверен-меня-отшили-потому-что-Агнесс-ушла-с-этим-дерьмом-который-увел-ее-у-меня-но-я-все-равно-уверен-насчет-Клары-и-Дуга-это-ее-друг-что-они-не-пойдут-домой-трахаться-так-что-все-прекрасно.

– Отлично. Не возражаешь, если я войду?

– Ой, извини, друг, входи.

Когда мы вошли в гостиную, он продолжал говорить, на этот раз прерываясь, чтобы набрать воздуху.

– Но знаешь, что лучше всего? Pièce de résistance? Любимая часть сказки, которая открылась мне сегодня у ксерокса?

– Что?

– Он «голубой». «Голубой», «голубой», «голубой», «голубой», «голубой».

Я рассмеялся.

– Да, отличный танцор – пожалуй, мы могли бы догадаться.

– Так что даже если бы она им заинтересовалась больше чем другом, опасность взаимности не возникнет.

– Чудесно, – сказал я. – Чудесная новость, Тим. Но еще чудеснее в данный момент была бы чашка чаю. Если не возражаешь.

Его маниакальная улыбка потускнела.

– Ах, чаю. Гм, да – я сейчас приготовлю.

Сев на диван, я почувствовал, что подтверждение доступности Клары вызвало у Тима больше восторга, чем у меня. Несомненно, ее обаяние оставалось прежним. Но меня это, похоже, не особенно трогало.

– Значит, ты сделал свою Р? – сказал Тим, возвращаясь с чаем.

Я ощутил укол раздражения на него за то, что время, проведенное с Карен, он назвал «сделал свою Р», но тем не менее подтвердил это: да, в соответствии с условиями гонки. Тим полез в тумбу под телевизором за хартией и прикрепил ее к стене.

Потом рядом со словом «Ребекка» вписал «река» и отступил назад.

– Все поровну, финишная прямая.

У меня не хватило мужества напомнить ему, что я пытался выйти из гонки. Но все же я чувствовал, что надо что-нибудь сказать.

– Есть какие-нибудь мысли насчет последней А?

– Впервые ты спрашивает меня, имея в виду девушку. – Он сел. – Сразу ничего не приходит в голову. А тебе?

– Ничего. А если честно, ты думал?

Он отпил чай.

– Ну, лучше ты подумай сам, дорогой. Вечер в субботу был для тебя предупредительным выстрелом. К несчастью, меня оторвали от победы. Следующий раз тебе так не повезет. Чувствуешь напряжение?

Довольно странно, но я не чувствовал.

4 июля, суббота

17 ч. 20 мин.

У вас с собой карточки для ставок, на кого вы поставили свои кровные в этом любопытном соревновании? Дело в том, что мой долг объявить, что сегодня ночью, а точнее, рано утром выявился победитель.

Борьба за Кубок Клары Джордан-пяти-с-тремя-четвертями-футов-ростом закончена. Победил сильнейший. Не обязательно сильнейший в нравственном смысле, конечно. В действительности я уверен, что среди вас найдутся те, кто искренне осудит эту пошлую затею и то, к чему она привела. Я приношу вам свои извинения, я высоко ценю ваше присутствие на трибунах. Нет, я употребляю слово «сильнейший» исключительно в соответствии с правилами гонки.

Выполнив обычный ритуал по выбору вин для приема у Ханны (дороже пяти фунтов, дешевле десяти, красивая этикетка с медалями), я явился точно в 20 ч. 07 мин. Все уже собрались. Ханна указала мне на потенциальную жертву и шепотом проинструктировала: понаблюдать за ним и высказать свое мнение.

Могу назвать вам его имя: Ричард. И могу сказать, как он выглядит: довольно высокий, светло-русые волосы, чисто выбрит, умное лицо. Но это все, что я могу вам сказать. Он так стеснялся, что постоянно заполнял любую паузу в беседе вопросами. Таким образом, разговор все время возвращался ко мне, как я ни пытался обратить его внимание на вопросы о нем. Мой вердикт – довольно приятный парень и, несомненно, талантливый дизайнер – но дома с чертежными досками, а не с людьми.

Как только он собрался задать мне очередной вопрос (ну если только о группе крови моей бабушки, так как все остальное я уже рассказал), в комнату величественно вплыла Ханна в переднике.

– Ну, не желаете ли сесть за стол? Где хотите. А ты, Роб, можешь помочь мне подать на стол.