Текст книги "Летопись Третьего мира. Ч.3 Белое Критши (СИ)"

Автор книги: Мария Версон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

Снова всеобщее "не-а".

– Мэтр Астируми, если кто-то начнет выплескивать сияние...

– Да, Стиж, я понял.

– Хорошо. Нонд!

Как и все, кто вынужден выступать первым, послушник сильно волновался. От того уверенного в своем мастерстве инквизитора, каким он приехал сюда несколько месяцев назад, мало что осталось.

Он сделал три нешироких шага вперед и нахмурил брови. Рядом с ним встал Крис и устремил взгляд своих глубоких зеленых глаз на песочные часы, светящиеся на ладони Шиона.

Прошло всего пару секунд, прежде чем обоих послушников отшвырнуло к стене. Удивленные этим событием, они помогли друг другу встать и вопросительно посмотрели на мастера:

– Ну я же просил Руми предотвращать использование вами сияния... Вот он и предотвращает.

– Руми? – Переспросил Шион.

– Э-э... Астируми. Следующие! А вы – в конец круга. Ну!

Вышли ещё двое. И их тоже отшвырнуло к стене всего пару секунд спустя. Стижиан не расстраивался: в монастыре ни у кого с первого раза не получалось. Правда, там послушники сдают это уже в десять лет, а тут им всем за двадцать...

У Шиона на лбу выступил пот. Ему было непривычно ощущение того, что кто-то пытается пробиться в подчиненную ему энергию и взять её под свой контроль. Держать сияние в определенной форме очень сложно, в форме, отличной от шара, ещё сложнее, а этот явный самоучка удерживал её в песочных часах.

Стижиан как следует рассмотрел своего высоченного напарника и убедился в том, что его гордыня станет той стеной, сквозь которую учению будет очень сложно пробиться. Мастер Визы как-то сказала, что уверенность в себе должна приходить не с годами, а с опытом, а сила – с умом. Ум, сила и уверенность в себе явно не обошли Шиона стороной, но опыт...

– Измени форму. – Тихо сказал ему мастер. – Поддерживать объемную форму часов это конечно очень круто, но девочек тут нет, так что...

Послушник поднял сгущенные брови и Стижиан смог увидеть всю красоту его кричащих о муке глаз.

Мастер поднял руку, и все вокруг замерли. Взяв ладонь Шиона, обнаружилось что её свело сильнейшей судорогой, такой, что он уже совершенно не чувствовал руки, но продолжал поддерживать форму часов.

Стижиан распустил свою сферу, позволив энергии вернуться обратно в сосуд. Не отводя взгляда от послушника, он начал изменять форму его часов: они разбухали, округлялись, постепенно превращаясь в шар.

– А теперь самое сложное, – мастер улыбнулся, большими пальцами выводя руку Шиона из каменного состояния, – сделай этот шар полой сферой. Объёмной сферой, так, чтобы энергия была только на поверхности, но никак не внутри

Послушник нахмурил брови, не совсем понимая, о чем его просят. Чем шар отличается от сферы он вроде как представлял себе, но как можно загнать выделенное им количество энергии в рамки тонкой поверхности?..

– Это гораздо проще, чем поддерживать форму часов. Дави на неё, пока не почувствуешь щелчок, потом будет гораздо проще повторить.

– Я.. не могу. – Хватая ртом воздух, пробубнил Шион, схватившись свободной рукой за кисть, на которую падало сияние шара. – Это... невозможно... так... сжать...

– Ну почему же невозможно, слова ты верные подбираешь: её надо сжать.

Послушник взвыл о боли и пошатнулся. Сделав несколько случайных шагов назад, он упал на спину и шар сияния маленьким мячиком соскочил с его ладони и взорвался яркой вспышкой.

– Мастер? – С уверенностью обратился к нему Крис, поборовший головную боль после удара. – Я заранее прошу у вас прощения, но я никогда не видел, чтобы монахи использовали сияние как... как... как магию!

Стижиан тоже, он смог вспомнить только себя, Визы, Млинес и Ору. Возможно, ещё отец может. То, чему его учила мастер в Храме Северной Звезды, заставило его смотреть на сияние совершенно по-другому.

– Это всего лишь тренировка. Чтобы использовать сияние подобным образом нужен невероятный объем сосуда. – Он подошел к Шиону и протянул ему руку.

– Как ваш? – Спросил кто-то.

– Как мой. Шион... Я знаю, что это крайне неприятно, когда кто-то запускает свои кривые клешни в твою энергию, поэтому давай ты постоишь рядом с мэтром Астируми и потренируешься сначала в призыве шара, а потом, в случае успеха, в превращении шара в сферу. Хорошо?

Брюнет с трудом встал: у него явно кружилась голова, и поплелся к Руми, стоящему у большого окна с толстым стеклом.

– А мы сможем такие штуки делать? – Спросил ещё один послушник, кажется, Вирималь.

– Я не думаю, что вам это нужно. Главное – научиться обращению с сиянием, а выплескивать сияние в таком количестве, не терять его, а сжимать в шар и потом уже делать из него сферу... Это слишком трудоемко.

– Но ведь у него получается! Его вы будете учить! – Выразил свое недовольство ещё кто-то.

– Буду, потому что он может. Владение этой техникой не входит в перечень обязательных. А если вам уж очень хочется, то придется доказать мне, что вы не только способны придавать форму сиянию, но и имеете голову на плечах. Это запретная техника, которой меня учили не в Монтере. Овладеть ею могут единицы. Даже если Шиону не удастся получить сферу, он многому научится в попытках это сделать.

– А почему... эта техника... запретная? – Тот все пытался отдышаться, разминая пальцем горящую от боли руку.

– Потому что она способна наносить вред не только нежити.

Руми приподнял брови и перевел взгляд с друга на Шиона.

– А ты уверен в том, что стоило показывать ему её?

– Да не волнуйся. – Мастер прогнулся назад, чтобы расправить спину. – Чтобы осилить это, нужно владеть как минимум монтерским учением. Мне просто мне стало интересно, сможет ли он... – Он понял, что болтнул лишнее. – А, ладно. – В его руке возникла ещё одна сфера, и он повернулся лицом к Вирималю. – Давай с тебя, и по кругу. Как я уже говорил, до тех пор, пока не освоите это, я вас не поведу на практику. И не поведу до тех пор, пока вы все не освоите, так что теперь у вас есть отличный повод помогать друг другу. А склеп запечатан личной мной. Поняли?

Семь недель спустя.

– Наконец-то!

– Да уж! Если бы не Уильт, мы бы закончили ещё неделю назад! Вот он растяпа!

– Прекратите, – шикнул на них Нонд, заправляя белую рясу, – не у всех все получается с первого раза.

– Да у него с тысяча первого и то не получилось!

Нонд изо всех сил сдерживался, чтобы не вмазать Сиану, но, помня о наставлении мастера, "спокойствие и сосредоточенность", уже почти мог себя сдерживать.

– Мастер! – Крис догнал идущего впереди колонны Стижиана. – Мы будем практиковаться в склепе? Как полтора месяца назад? Выискивать сердца?

– Нет. – Тот громко зевнул и потер глаза. Бывали моменты, вроде сегодняшнего утра, когда он жалел о своем решении приучивать бывших инквизиторов к режиму монтерского монастыря. – Да! Ну почти! У вас так хорошо получается управлять с энергией, что мне в голову пришла одна... – Он начал терять нить мысли, едва завидел Склеп Трех Королей.

– Ух ничего себе! – Воскликнул Руми, хлопнув в ладоши. – И это всего-то за месяц?

– Да... – Мастер несколько растерялся и замедлил шаг, едва его взор настиг врат склепа. – Надо писать письмо Млинес: эта аномалия могла начать разрастаться... Но это вечером, а сейчас, мои дорогие! – Прокричал он как можно громче, чтобы все услышали. – Будем применять полученные нами знания на практике.

– Это.. мастер.. это? Это всё?.. Э-эм. – Шион тоже завидел склеп и несколько заволновался. – Это нежить?

– Сам не видишь что ли? А если и так, то должен чувствовать. Должно быть, за прошедшие полтора месяца произошел мощный выброс, так что у нас теперь есть материал для работы.

Стижиан хихикнул и побежал ко входу в склеп, весь внутренний дворик которого был переполнен шаркающими, гремящими, издающими глухой ломкий звук скелетами самых разных форм и комбинаций.

– Ну... – Муркнул Руми. – Все вместе они это очистят.

– У меня есть идея получше. Ты сможешь их оттолкнуть?

– Кого? Нежить или послушников? Смотри, у них глаза горят как у тебя в плохие дни.

Мастер расплылся в сонной улыбке.

– Мне нужно чтобы за воротами был круг диаметром где-то четыре метра, сможешь сделать?

Руми пожал плечами.

– Да, наверное. А что ты задумал?

– Думаю научить их делать ауры.

– А, хорошо... Что?! Монахи не делают ауры!! – Он только хотел пойти выполнять просьбу, как обдумал сказанное.

– Я видел, как это делаешь ты, и подумал, что с сиянием можно проделывать то же самое, что ты проделываешь с ветром. – Стижиан запрыгнул на колонну, к которой крепилась одна из дверей ворот.

– Допустим, но ты сам-то это делал?

– Да. – Соврал мастер. – Да не волнуйся, все будет под контролем. Под моим, и под твоим. Сейчас я все объясню, и они поймут. Хорошо?

– Делай что хочешь. – Астируми запрыгнул на другую колонну.

Стижиан опомнился и спрыгнул с колонны вниз. Прислонившись спиной к воротам, он решил коротко и быстро обозначить цель сегодняшнего урока:

– Вы все отлично освоили тонкости и нюансы преобразования сияния вне сосуда. После этого вам удалось чуть более успешно дозировано и умеренно высвобождать уже свою энергию, и потом предавать ей форму. Сегодня, я хочу, чтобы вы объединили последние два пункта и... – Ухмыляясь, он оглянулся, глядя на то, как нежить передвигает самым разным количеством своих конечностей. – Продержались там тридцать секунд, не соприкоснувшись ни с одним плешивым скелетиком.

Шион медленно моргнул.

– Объясняю. – Мастер слегка подпрыгнул и ударил засыпающего нерийца по коленке. – Основную массу нежити Астируми будет держать за воздушным барьером, который способен отталкивать негатив. Нескольких носителей негатива... допустим, пятерых, мы запускаем в круг. Войдя туда, – он указал пальцем на скребущихся о врата, но не достигающих их, скелетов, – вы должны возвести вокруг себя непроходимый барьер сияния. Какой будет форма – мне все равно. Ваша задача: продержаться тридцать секунд, часы у меня есть, и физически не соприкоснуться с носителем негатива. Вы должны возвести вокруг себя стену, сквозь которую нежить низшего класса пройти не сможет. Итак, кто первый?

После эти слов Руми приподнялся и повернулся к склепу. Приложив внешние стороны ладони к груди, он стал медленно продвигать их вперед, словно отталкивая от себя что-то.

Будто подверженная толчкам невидимого пресса, нежить низшего класса, несмотря на попытки сопротивляться, попросту отъезжала назад, словно под их ногами были не каменные плиты, щебень и земля, а подсолнечное масло, разлитое на гладкой поверхности.

Сразу за воротами образовался круг, но шире чем в четыре метра. Внутри него скреблись и хрустели несколько костяных существ, ни один из которых не походил на человека, только лишь их кости могли подтолкнуть к мысли, что эти создания когда-то были людьми.

– Шион, ты пойдешь потом. – Скомандовал Стижиан, снова запрыгивая на колонну. – Ты станешь наглядным примером, а я жажду увидеть импровизацию.

Тот пожал плечами и отошел куда-то в сторону, с желанием спокойно доесть припрятанный в одном из карманов плаща бутерброд.

Послушники замерли, ожидая, что из колонны выйдет доброволец, но когда этого не произошло, несколько из них, те, кто стоял рядом со всем надоевшим Сианом, вытолкнули его вперед, так что его лицо едва не врезалось в ворота склепа.

Стараясь выглядеть подобающе, с видом, будто он сам вышел вперед, Сиан приоткрыл двери склепа, и Стижиан нажал на секундомер.

Разведя ладони, послушник возвел перед собой тонкий, тоньше, чем может видеть человеческий глаз, щит. Он не окружал его со всех сторон, но вполне неплохо выполнял защитную функцию. Сиану приходилось крутить вокруг своей оси, чтобы успевать отводить от себя нежить, движущуюся с незащищенной стороны.

Ему казалось, что прошло уже точно не меньше минуты, хотя часы отмерили всего пятнадцать секунд. Отвлекшись на приближающегося сгорбленного ящера, который ходил на двух ногах, а из его спины торчали позвонки, послушник не заметил, как сзади проскользнуло костяное нечто, похожее на скорпиона, и вгрызлось ему в ногу.

Прежде чем Сиан успел среагировать, Стижиан остановил секундомер и метнул в круг пять ярко-зеленых крохотных сфер. Это был огонь, потому он не уничтожил носителей негатива, а лишь оттолкнул их, чтобы послушник смог выйти.

– Восемнадцать секунд. Плохо.

– А сколько надо чтобы было не плохо? – обозленный послушник был готов огрызаться.

Мастер посмотрел на него из-под бровей, так что пыл у того сразу поубавился, и сказал спокойно:

– Тридцать. Следующий.

Следующий продержался двадцать одну, потом было девятнадцать секунд, вслед за этим – двадцать четыре, и так далее. Самое лучшее время оказалось, что удивительно, у Нонда: двадцать пять секунд, что на одну больше чем у Шиона, который не сильно расстроился этому, и с крайне недовольным выражением лица, но искренне, пожал тому руку.

Как таковой очереди не было. Послушники по желанию проходили внутрь и пытались ставить барьеры. Для них это превратилось в захватывающее состязание, так что некоторые, едва отдышавшись, снова рвались вперед.

Стижиан обхватил ногами полуотколотый шар, венчающий собой колонну, выудил откуда-то тот самый толстенный том, читая который он помогал своим подопечным продержаться на двенадцатичасовом марафоне, и погрузился в чтение.

Эту книжку ему подарила Ора. Точнее, она подарила ему другую книгу, написанную непонятным никому, кроме неё, языком. Когда это выяснилось, она полгода посвятила переводу и переписыванию от руки всей этой книги, единственной во всей королевской библиотеке, что была посвящена фениксам.

Прочтение этой книги вызывало затруднения с самого начала, и проблемой номер два, потому как первая уже была решена переводом, был почерк Оры.

Он не был кривым, и она не писала "как курица лапой", потому как это-то Стижиан смог бы прочесть: свой-то почерк он разобрать может. Напротив, она писала мелкими, аккуратными ровными буквами... с таким количеством завитушек и завихрений, что её перевод был едва ли лучше оригинала.

Но, невзирая на все препятствия, Во-Сен Ветру вот уже два года, с длительными перерывами, но вполне успешно, расшифровывал эти записи.

Книга была написана явно не представителем народа фениксов. Хотя, думал Стижиан, будь наоборот, это объясняло бы записи в подлиннике, ведь тогда её бы действительно писала курица лапой. Все повествование велось от лица некоего существо, который в начале представился как Одеравэрде. Кто он – монах понятия не имел, а Руми смог вспомнить лишь, что это существо было великим историческим деятелем, но кем именно – этого память поколений нерийца пока еще не могла сказать.

Книга представляла собой некий мануал, описывающий класс фениксов – фламмистов.

Фламмисты – это один из трех классов фениксов, про остальные два не было и слова, которые специализируются на магической стороне своей натуры, то есть на магии огня.

Здесь подробно, словно он сам мог применять эту магию, Одеравэрде схематически описывал различные приемы фениксов, будь то простые бесформенные сгустки пламени, огненные комья или пламенные ветры, способные "прожечь землю до самого её сердца".

На протяжении последних двух лет, пользуясь помощью Руми, а так же этим мануалом, Стижиан учился магии огня.

Несмотря на то, что книга была дочитана не до конца, он пришел к выводу, что его феникс относится к классу фламмистов, потому как используя малые порции энергии, ещё меньше, чем его ученики тратят на возведение щитов, ему удавалось воспроизвести около половины описанных в книге приемов. В основном, они были боевые-дистанционные, но Стижиану, хоть он и был сильнейшим из сынов Монтеры, было страшно вкладывать в пламя энергии чуть выше минимума.

Из всего прочитанного его особенно заинтересовали две вещи: это полет и воспламенение.

Полет ему удался всего однажды по чистой случайности: это было несколько лет назад в Бактикской расщелине. С тех пор, сколько Руми не ронял его с высоты тридцати или больше метров, это не удавалось ни разу.

Воспламенение... было пиком мастерства любого из фламмистов и требовало высвобождения всей запасенной в сосуде энергии, чего Стижиан ниразу не хотел и не пытался сделать. Воспламенение на какое-то время превращала носителя феникса в живое воплощение огня. Что тоже однажды произошло: в тот день, в Таэтэле, когда он высвободил всю энергию сосуда и преобразовал её в сияние, феникс окружил его, сделав частью себя. Или же так просто показалось Оре, кто ж теперь разберет.

Стижиан кинул остановленный секундомер Шиону, и метнул ещё пять пламенных сфер в несчастную пятерку нежити. Подняв с колен книжку, он продолжил читать.

– Нет, и это он-то называл безмозглыми магов огня, когда те давили нежить пламенем. – Сказал кто-то, и те, кто это услышал, замерли с приоткрытыми ртами.

Шион пожал плечами и попросил следующего пройти в дворик склепа.

Им оказался Уильд, тот послушник, которому овладевание энергией сияния давалось как нельзя плохо. Поддерживаемый хлопками по плечам и спине, худощавый, с густой копной каштановых волос, он подошел к воротам и чуть ли не со слезами на глазах посмотрел на мастера: тот продолжал читать, не замечая ничего.

Шион начал отсчет.

Астируми уже давно наскучило происходящее, и последние минут двадцать он провёл, пялясь в небо и изо всех сил стараясь не уснуть. И наконец, к великому ужасу, сонливость победила.

Уильд с трудом возвел видимый барьер, на поддержание которого уходило невероятное количество сияния. Прочие послушники уже поняли, что он не продержится и десяти секунд, как случилось ужасное: друг ветра, нерийский беловолосый принц уснул, и едва его сознание покинуло реальность, как поставленный им воздушный барьер, изолирующий основную массу носителей негатива, рухнул.

Стаей взбешенных голодный волков, костяные монстры ринулись к седеющему на глазах послушнику. Едва его сияние погасло, мастер подскочил с места, обронив книгу, и ринулся к нему, крикнув, не глядя, Шиону:

– Не смей открывать ворота!!

Все произошло очень быстро, так как проснувшийся Астируми и готовый к прыжку вниз мастер не успели ничего сделать. Всё сделал Уильд.

От его тела разошлась ярко-голубая волна, столь мощная, что Стижиан пошатнулся и свалился с колонны. Эта волна, являющаяся хорошо направленным и оформленным потоком сияния, расширяющейся сферой пронеслась по территории двора склепа и вышла за её пределы. Все носители негатива, окружавшие Уильда, в одно мгновение обратились в пыль, и наземный этаж Склепа Трех королей очистился.

Лежа спиной в луже грязи и запачкав рясу, Стижиан рассмеялся во весь голос, прикрыв глаза от яркого солнечного света:

– Уильд, ну ты молодец! – Крикнул он. – Я не ожидал, честно! Совсем не ожидал! Ты меня удивляешь!! Ха-ха-ха!

Уильд стоял с согнутой спиной, по щиколотки засыпанный костяной пылью, и прикрывал руками голову. Услышав слова мастера, он с трудом сумел из себя выжать:

– Это был... не я.

Из толпы послушников, не скрывая довольной улыбки, медленно вышагивал высокий светловолосый мужчина. Яркая голубизна его глаз с каждым шагом угасала, а вот улыбка на лице становилась только шире. Амит протянул Стижиану руку и помог ему встать:

– Ну ты экспериментатор. Даже Млинес до этого не додумалась.

Мастер потерял дар речи, а вслед за этим и способность двигаться.

Медиум сощурился, и когда понял, что момент ошеломления несколько затянулся, произнес:

– Прекрати так на меня таращиться, а то твои ученики решат, что я – твоя потерянная возлюбленная. – Он хмыкнул, и попытался освободиться от каменного рукопожатия. – Ну перестань, Ветру...

Рука Стижиана соскользнула к локтю Амита и резко дернула на себя. Тот ничуть не удивился, и, обняв друга, похлопал его по спине.

– Кто это? – Спросил Крис, возникнув рядом с Шионом. – Одет как аристократ, а манеры явно не...

– Светлые волосы, голубые глаза, на голову выше Стижиана. – Проурчал Руми, уже спустившийся с колонны и помогающий Уильду держаться на ногах.

– Я слышал, что сильнейший в истории монах и рожденный в нашем поколении медиум учились вместе. Вроде как даже жили в одной келье с самого детства. – Шион сжал губы и присмотрелся. – Это Амит Амфитеа Ронора Лоури, второй из известных миру медиумов.

– А разве он не умер? – Уточнил Крис.

– Как видите – нет. – Тео положил руку на плечо Руми, и оба кивнули друг другу в знак приветствия.

– Теоллус Ветру?! – В синхронно удивились несколько голосов.

– Не надо всяких "ллусов"! – Рявкнул мастер. – Просто Тео. Мастер Тео.

– Не стоит повышать голос, мастер. – Ора тоже решила поучаствовать во всеобщей суматохе вокруг произошедшего. Она подошла к Руми со спины и крепко обняла за талию. – Приветствую вас, ваше высочество.

– Повелительница демонов!! – Шион театрально откинул голову назад и выпучил глаза. – Она появилась, чтобы снова терзать нас и наши души!

– Ты как всегда очень приветлив. – Монахиня улыбнулась и перевела взгляд на Стижиана, по-прежнему не выпускающего медиума из своих объятий. – Ряса мастера и зеленый камзол Амита вызывают во мне нелегкий диссонанс. Неужели твой сынишка наконец стал следовать обычаям?

– Женщины, вам все бы о красоте думать! – Тео вскинул руки.

– Тебе тоже следовало бы, Млинес любит, когда мужчины умеют подбирать цвета. – Ора хихикнула и тут же спряталась за спиной нерийца, уже не могущего сдерживать улыбку.

– Что?! – На вдохе воскликнул Ветру-старший. – От...откуда ты знаешь?!

– Это правда медиум? – Тихонько спросил Сиан. – В смысле, настоящий медиум?

Астируми в ответ закивал головой.

– Так, – я наконец сумел донести солидный мешочек с золотом до стойки, за которой стоял владелец "У Трех Королей" Мэдди, – это всё вам. – Мешочек звякнул о деревянную поверхность и из него покатились золотые ринельские. И, конечно, не забыл пояснить причину такой щедрости. – Мы сегодня будем буянить.

Круглощекий владелец потупил взгляд и с легким ужасом в глазах взглянул на оказавшееся перед его носом богатство. Я знал, что он хотел сказать:

– Даже перебейте вы здесь всю мебель и сломайте хоть всё здание, этого будет многовато. – Мэдди собрал в кулак несколько монет, а всё, что осталось, вместе с мешочком, пытался отдать обратно.

– Нет. Это все вам. Митта Эйдин! – Её имя как-то само всегда соскальзывало с губ, стоило ей появиться со мной в одном помещении. – Как поживаете? – И улыбка тоже появлялась сама, я ничего не мог с этим поделать.

– Амит. – Её голос подобно шелесту моря полушепотом разнес мое имя. – Рада видеть вас в добром здравии!

Так и хотелось спросить, чего это она со мной на "вы", но вспомнил, что я уже не послушник из монастыря, что в соседнем городе, а законный наследник знатного дома и, будучи медиумом, очень большая шишка для верующих в Богиню людей.

Наверное, у меня покраснели щеки, потому как с моим везением с женщинами их обращение ко мне до сих пор вызывало смущение.

Кончиком пальца я отодвинул золото обратно Мэдди и наконец позволил себе отойти от стойки, потому как рука нащупала трость, к которой я все никак не привыкну.

Права была Ора, когда говорила, что пара минут работы на публику не стоят того, чтобы потом несколько дней нога ныла и стенала от боли. Но слабость мышц, постоянная тошнота и головная боль, ставшая моим верным другом с того момента, как я проснулся восемь дней назад, уже почти вошли в привычку.

Дом.

Как бы мама не обижалась на эти слова, которые я произнес всего однажды, но наше поместье в Оране никак не ассоциируется у меня с этим словом. Мой дом был расплавлен метеоритным дождем братьев Амеверо, и, Богиня зрит, если бы Дримен за него не поручился, я бы заставил духа Циависа сжечь его самого. Но где, спрашивается, теперь мой дом?

Вот он, передо мной. Точнее, он сидит в паре метров от меня и создает нужную атмосферу для дома. Даже не только он, а все они, ведь Ора очень уж похожа на Млинес, полагаю, она возможно её дочь. Интересно, а Стижиан с его-то внимательностью, заметил это? С учетом того, что Тео все же удалось очаровать Млинес, а его сын может все-таки женится на Оре, то им будет очень весело узнать об их тесной связи.

Монтера. Как бы я хотел снова побывать там, вернуться в юношество и может ещё пару раз хитростью и умом моим попытаться свести Стижиана в могилу. Монастырь – вот мой дом, где я провел почти полные одиннадцать лет моей, жизни и с кем, спрашивается, я жил в одной комнате все эти годы? Со Стижианом. Под надзором мастеров, тщательными проверками Тео и острым взглядом Млинес.

Да, бессмертного медиума, обучившего меня основам общения с духами, здесь не было, но зато была её дочь, с каждой минутой я все сильнее в этом убеждаюсь. И тут были оба Ветру и оба радовались тому, что я здесь. Чем не громкий семейный ужин с битьем посуды и пьяными плясками? Правда, с моим-то нынешним состоянием ног, мне поплясать на столе не удастся, но хотя бы посмотрю на них.

– Амит, иди сюда! – Крикнул мне Тео, допивающий вторую пинту сидра и одной рукой приобнимающий смеющуюся Ору.

Со слегка порозовевшими щечками, она походила на маленькую скромную девушку, которой было стыдно смеяться над пошлыми шутками. Сравнения лучше я придумать не могу.

Между ней и моим лучшим другом сидел Астируми, с которым я лично знаком не был, но знал про него более, чем достаточно. Он чувствовал себя очень неловко по целому ряду причин, первой из которых был факт того, что он не пьет, а второй – что он выполняет функцию стены, не дающей Стижиану добраться до Оры и выпросить у неё причину отказа выйти за него замуж.

Сильно хромая на левую ногу, она все-таки слабее правой, я добрался до невысокого круглого стола, уставленного спиртным в большей степени, нежели едой, и опустился на один из нескольких свободных стульев.

– Будешь? – Тео протянул мне бутыль сидра.

– Эй, ты что! – Ора ударила его легонько по руке и отняла спиртное. – Он, между прочим, после почти трехлетней комы!

– Слушай женщину! – Поддакнул я в полуобороте, разыскивая глазами Мэдди. – Меня и так ноги еле держат. Эйдин! Вы не могли бы принести мне чаю?

Она легко кивнула с улыбкой на лице, и мой взгляд вернулся к столу. Эх, как же приятно вот так вот легко разговаривать с одним из своих мастеров – вот что думал я, глядя на Тео.

Стижиан откусил половину соленого огурца и громко выдохнул:

– Столько всего произошло, что я даже не знаю в каком порядке тебе об этом рассказывать.

– В хронологическом. – Оре поднесли рюмку едва затвердевшей, ещё теплой эмульвары, и она с наслаждением принялась её поглощать.

– Можете мне ничего не рассказывать, друзья.

Откуда во мне столько деликатности?!

– Я приглядывал за вами.

– Поясни. – Почти в один голос произнесли все кто за столом, кроме Руми, откинувшегося на спинку кресла и озирающегося по сторонам.

Я честно не знал, как сказать им это, и мой взгляд как-то само собой замер на Стижиане, с его черно-белыми глазами.

– Я... Я был в коме, что тут сказать. Но мой разум не был мёртв, хоть и в сознании тоже не был. Я...

Я знал, что сейчас начну нести околесицу, и даже думал о том, чтобы опустить этот вопрос, но кому, как не этим людям, мне это рассказывать? Жаль, что Дримен не смог сюда приехать.

– Не знаю, у всех ли медиумов такое было, но... с тех пор, как я начал слышать своего духа, во снах мне иногда приходилось бывать в месте, которое я мог быть назвать своим внутренним мирком.

Стижиан протянул руку через стол и забрал у Оры бутыль сидра.

– Это поляна за лесом, которая упирается в обрыв и за ним идет море. Там я вижу Фузу...

Точнее сказать, раньше видел.

– ... Но пейзаж за обрывом частенько менялся, и в нем я мог видеть любого... не только вас.

– Любого? Ты... мог видеть мир вцелом? Обратиться к любому живому существу? – Вскинула брови Ора, припоминая, что её мать уже однажды рассказывала ей нечто подобное.

Я закивал, улыбаясь.

– Это было похоже... я не знаю на что это было похоже. Может какая-то часть моей души вселялась в предметы или людей, и я мог становиться наблюдателем. Я изучил практически всю республику, и даже дал маме пару наводок для раскопок, вот например.

Я закатал рукав своего зеленого камзола, который на меня нацепила мама, раз уж носить монашеский плащ мне не по силам. На руке висел круглый кулон, крепящейся на кожаной подвеске, дважды обмотанной на запястье. Эта безделушка представляла собой тонкий, но прочный, круг, в который вписаны ещё два круга. На месте их пересечения образовывалось некое подобие ока, где зрачком являлся небольшой выпуклый аметист.

– Что это за прелесть? Ты теперь не только носишь дорогие костюмы с блестяшками и рюшками, но и девчачьи украшения? – Засмеялся Стижиан.

Да, несмотря на все теплые чувства, которые мы друг к другу испытываем, шутить и издеваться друг над другом – это костяк наших с ним взаимоотношений.

– Это древнее украшение, которые моя мама вырыла три дня назад в тени Ораны. – Я старался отвечать спокойно, как мог, чтобы никто не заметил, как каждый мало-мальски громкий звук вызывает спазм где-то у меня в голове.

– Под Ораной проводятся раскопки? Я не знала. – У Оры обострился взгляд: она владела потрясающим даром трезветь в моменты раздумий.

– Да, проводятся. Мама обнаружила скрижаль, где рассказывается легенда о том, что некогда Орана, я говорю о самом городе, была горой, состоящей из четырех платформ. – Я вытянул руку, так чтобы все могли видеть медальон. – Низшая – самая большая – торговая, потом ремесленники, дальше – заседания. А на вершине – четвертая, королевская платформа...

– Интересная легенда. Я готова спорить, это так и было. Орану-то в воздух поднимали искусственно. Все держится на генераторе. – Монахиня кивнула и положила голову Руми на плечо.

Стижиан, будучи уравновешенным монахом, виду не подал, однако в его мыслях разразился целый фейерверк не совсем понятных мне изречений в адрес Оры. Ох уж эта ревность.

– Это... – Я решил занять мысли друга, прежде, чем его голова взорвется. – Лишь одна из миллионов тех вещей, что я видел. К сожалению...

Да, мне придется им врать.

– Когда я очнулся, все это смыло словно сон.

– То есть... – Стижиан осушил бутылку и громко пнул Руми по колену, так, что тот зашипел как кошка, которой наступили на хвост. – Эм... Ты...

– Я обязан тебе и твоей мании спасать людские жизни. Мать же собиралась остановить мое сердце. Не будь тебя там, меня бы не было здесь.

Стижиан не ответил: мы несколько секунд просто смотрели друг другу в глаза, прежде чем полились новые вопросы:

– То есть... Во время своей комы ты был неким... всевидящим оком? – Брови Оры поднялись ещё выше.

– Да. – Меня выдала моя бесстыдная улыбка, смысл которой, Стижиан, как человек, знающих меня здесь лучше всех, очень быстро разгадал. – И видел я очень пикантные моменты вашего с ней бытия...