Текст книги "Летопись Третьего мира. Ч.3 Белое Критши (СИ)"

Автор книги: Мария Версон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Первая группа учеников Во-Сена состояла из ста пятнадцати человек, ещё несколько таких же групп начали свое обучение у других мастеров примерно в то же время. Стижиан был уверен, что все мастера в тот день поступили одинаково: отметелили этих зазнавшихся мужиков, указав им, где их место.

После такого позора заниматься они стали как миленькие, однако, невзирая на все совместные старания, монахами смогли стать лишь половина из них.

– Стиж, ты меня слышишь? Мне кажется, он не видит слои.

– Мне кажется, он не видит чего-то другого.

Позже, анализируя собственные ошибки как преподавателя, Стижиан пришел к выводу, что их не было. Он все делал верно, продумывал каждый шаг, однако потом он обратил внимание на кое-что ещё: возраст. Монахами смогли стать только самые молодые из учеников. Те, кто был готов пошатнуть вбитые в их головы схемы, разрушить их и из обломков построить новые.

Сорок девять голов, среди которых самому старшему было двадцать семь, он-то сейчас и пытался продырявить пальцем скелета.

– Нонд, остановись. – Тихо произнес монах. – Так, все вы, послушайте меня. – Он поднял голову к солнцу. – Сейчас полдень, а значит, что моя задумка может быть реализована уже сегодня. Послушайте меня внимательно. Все вы не безнадежны. Честно, я ожидал, что будет хуже. За два месяца тренировок практически все неплохо продвинулись. Умеете обращаться к своим сосудам, изымать энергию, применять её и все такое прочее. Но...

Руми с настороженным любопытством заглянул в глаза друга: в них мерцали искорки хитрости.

– Я не с того начал наши занятия. Прошу меня за это простить. Выявлять потенциал, узнавать приблизительный объем сосуда – это все, конечно, хорошо, но...

– Мастер, вы к чему клоните? – Спросил один из послушников, напоминающий Стижиану Маретти, или Милфа...

– Я к тому, что сыны Монтеры – это не седобородые мудрецы, что строят в горах монастыри и медитируют всю жизнь. Мы проводим практически всю свою жизнь в боях, а сражения – это не те условия, где можно позволить себе ошибиться. Короче...

Он улыбнулся, да так широко, что послушники смогли увидеть его коренные зубы.

– Я хочу устроить вам экстремальные условия. Астируми, ты не мог бы сейчас же отправиться к "Трем королям"?

– Без проблем, но для чего? – Он пожал плечами и поправил синюю безрукавку, на которой нижняя пуговица все время расстегивалась.

– Будешь дозорным. – Стижиан продолжал улыбаться во все зубы.

– Не знаю почему, но мне их уже жалко. – Бубнил себе под нос Руми, уходя.

– Как вы относитесь к бегу?

Тут же стали раздаваться не слишком-то довольные возгласы, означающие, что бегать мало кому нравится.

– Как можно быть монахом и не любить бегать? Ладно не любить, другое дело – не уметь. – Мастер снова окинул своих подопечных взглядом и прикусил нижнюю губу. – В течение следующих двенадцати часов вы должны будете бегать. Без остановки. Без передышки. – Он посмотрел на небо и увидел вдалеке грозовые тучи. – Умереть от обезвоживания вам не позволит дождь. Ваш маршрут пролегает от этих ворот и до таверны, где вскоре окажется Астируми. Вы должны будете оббежать Ормарту и снова вернуться к этим воротам. И так до полуночи.

– Вы... вы пошутили? – Раздался чей-то неуверенный голос, а вслед за ним такие же неуверенные смешки.

В ответ на этот вопрос, улыбка Стижиана исчезла с лица.

– Я не деспот, в отличие от Млинес. Тот из вас кто пробежит наибольшее число кругов, получит целую неделю свободы от тренировок и моего общества в частности.

В глазах подопечных тут же проблеснули нотки заинтересованности, однако эти крохотные просветы чахли под тяжестью мыслей о двенадцати часах бега.

– Именно поэтому, чтобы никто из вас не мог схитрить и сократить путь, Руми будет наблюдать с города, а я – отсюда. И хочу напомнить, что здесь открывается замечательный вид на всю долину. – Он снова поднял голову к солнцу. – Буду ожидать вас здесь через двенадцать часов. Вперед! Живо! Живо! Живо!

– Ты изверг. – Руми сидел на крыше "У Трех Королей" и жевал крупные сладкие сухари.

– Это пойдет им на пользу. – Стижиан не отводил взгляда от одного послушника, который едва плелся в хвосте неровной колоны и держался за бок и за грудь. – Особенно ему, если он, конечно, не упадет в обморок.

– Не упадет. Через пару минут дождь начнется.

Только он сказал это, как раздались раскаты грома.

Стижиан согласно закивал.

– Ты сам-то когда-нибудь бегал столько времени? – С любопытством спросил представитель народа нерийцев, или, проще говоря, кошек, хвостом выудив из сумки бутыль.

– Двенадцать-то часов? Нет, не бегал.

Руми прыснул, шевельнув кончиками мохнатых ушей, и приложил бутыль с топленым молоком к губам.

– Ты во мне сомневаешься? Эй! В глаза мне смотри! Ты во мне сомневаешься?

– Нет-нет, ничуть. – Все ещё смеясь, нериец едва помотал головой из стороны в сторону.

Рука Стижиана нырнула в полупустую сумку и вынула оттуда достаточно толстую бесцветную книгу в ручном, но твердом, переплете.

– Ты второй, кто может подстегнуть меня и заставить делать что-то бесполезное в те моменты, когда можно бездельничать.

– Второй? А кто же был первый?

Мастер не ответил. Мимо лица Руми лишь проскользнула красно-золотистая ряса, устремившаяся вниз с крыши. Меньше минуты спустя, стоило нерийцу снова прильнуть к сладкому молоку, Стижиан вернулся, сняв рясу:

– В ней не слишком-то удобно бегать. – Он хлопнул себя по лбу и снова исчез.

Руми шевельнул ушами, убрал бутыль и собрался перебраться под навес, откуда можно было наблюдать за мучениками и в то же время не промокнуть. Он, как и любая другая нормальная кошка, очень не любил воду, вот и не собирался мочить хвост и все остальные части тела под сильным ливнем, который только начал разгуливаться.

Собрав разложенные по крыше вещи, в том числе и рясу мастера, Руми только поднялся с места, как перед ним снова возник Стижиан:

– Это я, пожалуй, тоже оставлю здесь. – С этими словами он сбросил ботинки и снова спрыгнул.

Нериец едва удержался от комментариев, беря в руки и ботинки тоже.

Он проснулся, когда солнце уже село, и звездный блеск заливал все кругом. Дождь к тому времени кончился, и когда Руми наконец смог встать, он увидел, что в крыше образовалось небольшое углубление, куда стекала вода. Равнину, раскинувшуюся впереди, где так же пролегала железная дорога, некогда могущая довести до самой Монтеры, тут и там украшали серебрящиеся в лучах звезд пятна лужиц.

Аккуратно сложив вчетверо рясу, нериец перевесил её через сумку и подошел к краю крыши, где днем обедал. Подождав с полчаса, он решил было, что послушники ослушались мастера, и что теперь Стижиан, обозленный на все сущее, пьянствует двумя этажами ниже.

Ан нет.

Медленно, словно группка пожилых, шаг за шагом по уже вытоптанной, а после еще и размытой дождем, а потом снова вытоптанной дорожке бежали послушники. Все вместе, перемазанные в грязи, мокрые, взъерошенные, они походили на свежеразупокоенных мертвецов, которым зачем-то понадобилось бежать трусцой. Будь Руми кем-нибудь из местных жителей, он бы имел полное право поднять тревогу и готовить поселение к бою с носителями негатива.

Всю мрачную и ужасающую картину портила одна точка: яркая, голубо-белая.

В самом хвосте, оставив позади себя лишь едва переплетающих ногами юношей, бежал Стижиан. Он держал в вытянутой руке раскрытую книгу, прочитанную дальше середины, и сфера сияния служила ему лампочкой.

Обнаженный по пояс, он спокойно бежал, наступая босыми ногами на камни, но, погруженный в чтиво, не замечал этого.

Руми сощурился, хоть и без того все прекрасно видел: его друг ровно дышал и всем своим видом показывал, что совсем не устал.

– Уже почти двенадцать! – Крикнул нериец пробегающим внизу мимо них будущим монахам.

– Да?! – Стижиан поднял глаза от книги и сделал такое лицо, будто бы он только сейчас заметил, что уже стемнело. Похлопав по плечу впереди бегущего Нонда, из груди которого вырывалось пугающее посвистывание, он захлопнул книгу и мигом телепортировался к Руми. – Спасибо что заставил меня пробежаться с ними.

Тот кивнул, протягивая мастеру рясу и пододвигая хвостом ботинки.

– Если бы я тут с ними круги не наворачивал, они бы наверняка бросили это дело. – Стижиан накинул её на плечи и принялся обуваться. – А если бы не книжка, я бы наверное умер от скуки на такой маленькой скорости.

– На большей ты бы выдохся. – Руми вытащил из кармана тонкую ленточку и собрал волосы в хвост.

– Нет, не выдохся бы. – Мастер закончил зашнуровывать ботинки и выпрямился. – Я на больших скоростях начинаю непроизвольно телепортироваться.

Беловолосый громко прыснул, не сдержав звонкого смешка:

– Нам надо обогнать твоих подопечных. – Сказал он, убрав сумку за спину. – Ты же отправишь их спать после этого марафона, не так ли?

Стижиан не ответил, вместо этого он растворился воздухе и возник на крыше здания, откуда открывался самый короткий путь до "Склепа Трех Королей". Руми рванул следом.

Когда через полчаса последний из послушников всем весом навалился на забор и выдавил из себя пронзительный стон, забравший у него последние силы, Астируми показалось, что все они согласятся заночевать прямо здесь: в грязи, сырости, на кладбище, укутанные бесконечно возникающим потоком негатива. Что угодно, только бы не шевелить ногами.

Украдкой, нериец краем глаза наблюдал за Стижианом, на лице которого снова возникла та самая улыбка, с которой он отправлял своих подопечных на этот долгий-долгий марафон.

– Ну что, никто не помер? – Усмехнулся мастер, сложив руки на груди. – А сколько стонов то было. – Он подождал ещё пару мину, когда ученики расслабятся, одурманенные грёзами о еде и постели, а потом его взгляд обострился. – Сейчас я буду исполнять ваши мечты.

– Если у вас в сумке припрятан жирный жареный окорок, то я согласен! – Загорланил невысокий брюнет, стоящий у ворот.

– В тебе ещё остались силы на еду. Это хорошо.

– Стиж, мне не нравится твое выражение лица...

– Прошу за мной! На третий уровень Склепа Трех Королей! – Он лучезарно улыбнулся и в непоколебимой тишине развернулся на каблуках и зашагал ко входу в Склеп.

Послушники, да и Руми тоже, пребывали в такой смеси шока и ужаса, что сами не заметили, как поплелись за развивающейся рясой мастера.

Нериец не понимал, чего его друг пытается добиться от едва переставляющих ноги послушников, и ему было их искренне жалко, но вмешиваться в процесс обучения он не имел никакого права.

Стижиан легко распахнул каменные ворота склепа, прошел по коридору и распахнул следующие.

Когда Руми, следивший за тем, чтобы все ученики добрались хотя бы до второго уровня, спускался по лестнице, туда ведущей, то увидел нечто интересное. В глазах послушников, успевших добраться до туда раньше него, загорелись искорки приливающихся сил, открывающих второе, или двадцатое за сегодня, дыхание. Искры чуть было не воспламенились, когда мастер Ветру, не обращая никакого внимания на спешно мчащихся к нему нескольких десятков неупокоенных, один раз щелкнул пальцем.

Мигнула одна вспышка, и вся собранная на втором уровне нежить, а это были несколько десятков, а может даже две сотни, хоть и тощих, но костяных зверей удивительнейшей формы, обратились в пыль.

– Хм. – Стижиан задумчиво посмотрел на дверь, ведущую на третий уровень. – Я не был здесь больше десяти лет. – Он хмыкнул и провел ладонью по двери, всеми силами игнорируя восторженные охи послушников. – Не думал, что печать была изменена. Ладно, может, так оно и лучше.

Последний из послушников практически скатился по лестнице вниз и с чем-то непонятным во взгляде уставился на мастера.

Стижиан смотрел на них, и прекрасно понимал, в каком состоянии все они сейчас пребывали. Эта слабость, которая подобно морозу охватывает воду и обращает её в лед, сковывала их тела. Разум, одурманенный сигналами об усталости и новостями о достижении покоя, отказывается совершать усилие над телом и принимается сам себя убаюкивать. Послушники покрывались ментальной коркой льда, проще говоря – слабостью и верой в то, что эта слабость непреодолима.

– Только сильное течение будет двигаться вперед, несмотря на замедляющий его холод. – Достаточно тихо, но все же вслух произнес Стижиан.

Едва услышав метафору, Астируми тот час понял, о чем здесь говорится. Чтобы не портить устоявшуюся атмосферу своим смехом, которым он был готов взорваться, нериец поспешил на поверхность склепа.

– У вас есть минут десять, прежде чем разрушенные мною оболочки нежити начнут обретать форму. – Мастер снова улыбнулся и замолчал.

– Десять минут на что? – Спросил самый нетерпеливый и самый выносливый, по итогам марафона, из послушников – Шион. Очень высокий, с прямыми черными волосами и узким разрезом глаз. – На то, чтобы выбраться? Или, может, чтобы рассеять негатив этих оболочек?

– На то, чтобы достать меня. – Стижиан взглянул на свою помятую рясу и обнаружил небольшое пятнышко. – Хотя бы тронуть. Хотя бы пальцем. – Он облизнул мизинец и принялся соскребать пятно. – Я сам уже очень давно не занимался столь подвижными формами, так что это будет полезно для нас всех.

Послушники не шевельнулись.

– Ну, давайте же! Время идет! Вы же сами понимаете, что будет, если вы не уложитесь в эти десять минут. – Мастер перестал возиться с рясой и встал в удобную для прыжка позу. – Ну же!

И вот это "ну же" стало сигналом телу к началу непроизвольного движения. Сначала, вперед ринулись шестеро. Они накинулись на мастера как стая голодных волчат на принесенную кормилицей дичь. Неумело, бездумно, одержимые желанием просто помахать руками.

Но Стижиан оказался недоступен. Он скользил по воздуху, а ряса следовала за каждым рывком его тела. Он ускользал от учеников подобно мылу в ванне, когда пытаешься его схватить. С не устоявшейся периодичностью, с пола поднимались обретшие силу послушники и кидались в толпу. Протягивали руки, сжимали кулаки, пытаясь кончиками пальцев ухватиться хотя бы за рясу мастера, но все тщетно.

Несколько лет тренировавшийся с Руми, Стижиан, конечно, уступал ему в ловкости и скорости, но этого хватало чтобы загонять подопечных до того состояния, когда они перестают думать и начинают делать.

Разумеется, им не удалось достать мастера за десять минут, а сгустки негатива начали проникать в пыль несколько раньше, а пыль в свою очередь стала обретать форму. На это-то Стижиан и рассчитывал.

Послушники и сами того не замечали, как в попытках догнать мастера им удавалось не задеть друг друга, держать ровным дыхание и показывать удивительную реакцию. Но, когда мастер взмыл вверх и словно бы прирос потолку, он сумел взглянуть на своих подопечных с иного ракурса, и желал, чтобы и они смогли увидеть себя такими.

– Двенадцать часов бега, физическая и духовная усталость, а так же семь дюжин нежити класса выше низшего. – Проговорил Стижиан очень громко, вися вниз головой. – Мне даже не верится, что ещё сегодня утром вам не удавалось обнаружить сердца нежити.

– К-какая нежить? Тут!..

Они по одному задавали этот вопрос, и только потом до них дошло:

– Вы даже не замечали этого. – Стижиан усмехнулся и спрыгнул вниз. – Вы всех перебили. – Он направился к лестнице, и, не оборачиваясь, произнес: – Дарю вам неделю отдыха. На размышления.

– Мэтр Астируми. – На следующее утро Шион дошел до высокого дуба, на одной из веток которого, свесив белый и пушистый хвост, спал нериец, уткнувшись носом в свое же плечо. – Мэтр Астиуми!

Тот лениво приподнял веки, неспособный сопротивляться яркому утреннему солнцу, светящему прямо в глаза. Не сразу поняв, чего от него хотят, он почесал за ухом и только потом поднял голову, вопросительно подняв брови:

– Вы не знаете, где можно найти мастера Ветру? Мы уже искали в гостинице, искали в склепе...

Руми только хотел сказать про таверну.

– И "У Трех Королей" мы тоже смотрели. Его нигде нет, так что, может, вы знаете?

Нериец сощурился и отвел взгляд куда-то в бок. Спрыгнув с ветки, он вспомнил, что с тех пор как они приехали в Ормарту, Стижиан все собирался съездить домой. Точнее к тому месту, где он когда-то был.

– Он, должно быть, где-то у руин Монтеры. – Медленно проговорил Астируми, облизав губы. – А зачем он вам?

– Мы бы хотели... – Шион несколько замялся, словно стесняясь выраженного всеми послушниками желания незамедлительно начать тренировки. – Мы немедленно отправимся за ним. – Он тут же повернулся, готовый идти, но слова нерийца его остановили.

– Нет-нет. Я сам.

Стижиан рассказывал ему о Монтере, как о некой захолустной деревушке, где единственной достопримечательностью был известный на всю страну монастырь. Действительно ли это так или нет, теперь уже не узнает никто: от города ничего не осталось. И под словом "ничего", имелось в виду ничего.

Когда лошадь остановилась, Астируми был так потрясен увиденным, что не смог выдавить из себя и звука.

Обломанная и проплавленная железная дорога внезапно обрывалась, словно окунаясь в охватившее все впереди черное стеклянное озеро.

Ничего.

Только черная поблескивающая гладь, ставшая земной интерпретацией черного неба. Не было стройных домов, нет широких улочек и симпатичных, легко смущающихся молодых девушек, не было и ненавистного Стижиану винограда, росшего везде, где его не срезали.

Оплавленная магическим огнём земля упиралась в лес, не дотягивая до него чуть меньше десяти метров. Клок черной земли, а дальше – удивительная картина.

У огромного зеленого дерева, рядом с которым сидел сам мастер, визуально всё делилось на яркое и черное.

По левую руку от Стижиана были черными земля и деревья. Казалось, словно они были сотканы из угля и уже всем известной темной материи, пусть это и не было так. А по правую руку, включая само дерево критши, лес продолжал расти и пахнуть на протяжении ещё метров четырехсот, где картина вновь окрашивалась черным.

– Знакомься, Астируми. – Произнес монах, когда нериец подошел достаточно близко. – Это мой первый друг. И хочу заметить, куда более верный, нежели Амит.

Он усмехнулся, и Руми это удивило: он очень редко вспоминает о медиуме.

Стижиан встал и положил руку на кору дерева.

– Критши – удивительное растение. Оно уникально, других таких нет. Оно обладает неким... потенциальным, что ли, разумом. Оно слышит тех, кого словно бы само хочет услышать. Странное растение. Посмотри, даже дождь тысячи огней не смог его уничтожить. – Он засмеялся. – Под кроной этого дерева я впервые спал с девушкой.

– На территории монастыря-то? У вас же с этим было строго! – Нериец подхватил его смех. – И кто же это был?

– Амельера Арьеннет.

– Шутишь? Она же с Амеверо...

Улыбка на лице Стижиана исчезла, сменившись легкой гримасой.

– Амеверо и сожгли Монтеру, хотя в этом не было надобности. Им дали приказ – они сожгли.

– Они?

– Да, они. Близнецы Амеверо. Цисс и Трасс. После призыва метеоритного дождя выжил всего один из них.

– Но разве Амельера не поставила ледяной барьер?

– Поставила, но его хватило только на что, чтобы монахи успели вывести людей отсюда. Всех до одного, даже послушников инквизиции и старших лучшей. Мне говорили, что дождь продолжал падать очень долго, и никто не ожидал, что магия Амельеры сумеет сдержать его. Это было неожиданно для всех: до того дня уже очень давно никто не использовал это заклинание.

– Циавис приложил руку к уничтожению Монтеры?.. – Руми подошел к дереву и тоже коснулся его коры. – Поверить не могу.

– Амеверо – один из четырех знатных домов Ораны, наравне с Ун Бейквуд и Лоури. Ун Бейквуд уничтожила инквизиция, в роду Лоури единственным отпрыском оказался Амит, так что его мать не решилась протестовать против сожжения Монтеры, к тому же, её единственный сын является ни кем иным, как монахом, так что она могла накликать на него беду. Более того, на протяжении нескольких лет, как я покинул монастырь, Млинес тщательно скрывала тот факт, что Амит – медиум... Что до дома Амеверо, то оказалось, что его очень легко подкупить.

– Почему тогда королева так уверенна, что этого нельзя будет сделать ещё раз? Почему она позволила Циавису стать магистром круга? Он как-то смог доказать ей свою верность?

– Хм... На тот момент домом Амеверо правили старшие два поколения магов огня, в основном мать и бабушка Циависа. А сейчас домом правит он сам.

– Они передали ему власть после восхождения Синенты на престол? Она надавила на них?

– Нет. Циавис убил обеих вскоре после гибели брата и год был в бегах. Амельера укрывала его вплоть до того дня, когда стала придворным магом.

– Выходит... Странно, что они живут душа в душу.

– Кто?

– Амельера и Цисс, ведь, выходит, она убила его брата!

– Нет, не убила.

– Но ведь ты сказал!..

– Трасс лишился магического дара. Совершенно. И не вынес этого.

– Самоубийство?

– Да.

– Как это всё сложно... – Руми помотал головой из стороны в сторону и опустился на землю.

– Не говори. – Стижиан взглянул направо. – Тот дождь... "Дождь тысячи огней" выжег всё в радиусе трех километров. Всё, кроме вот этой полосы. – Он провел пальцем по воздуху, чтобы нериец мог проследить траекторию. – Что-то защитило наш сад.

– Что за сад?

– Своеобразное кладбище монтерских монахов. – Мастер прикусил нижнюю губу, и черные бусины его глаз стали необычайно спокойными. – У меня есть чувство, что оно защитило наш сад. – Хлопнув ладонью по коре, он направился вперед, по ещё цветущей зеленой полосе. – Идем, я тебе его покажу.

Руми пожал плечами и неспешно поплелся за другом. Он старался не смотреть по сторонам, так как его воображение принималось рисовать былую красоту этого города, и видеть вместо неё лишь стеклянное море было очень больно.

– Кстати, ты зачем сюда приехал? – Опомнился Стижиан.

– Я?! А! Твои подопечные тебя ищут.

– Зачем? – Мастер резко остановился, так что нериец в него чуть не врезался, и повернулся к нему лицом.

– Они не сказали, но полагаю, что они хотят начать тренировки как можно раньше. – Руми усмехнулся, обогнул думающего над его словами друга и пошел впереди.

– А не пошли бы они!.. – Внезапно воскликнул тот.

Тут уже настала очередь беловолосого обернуться и посверлить мастера взглядом.

– Мне нужно пару дней отдохнуть, не то клянусь, я задушу кого-нибудь из них!

– Если ты так не хочешь их тренировать, зачем было устраивать там, в склепе, показуху? Мы оба прекрасно знаем как послушники реагируют на твою зачистку любой густонаселенной нежитью территории одним щелчком пальцев.

На лице мастера появилась улыбка с легким оттенком ехидства.

– Завтра приступим. И не смотри на меня так! Ладно-ладно. Раз уж проснулось в них желание... Склеп – лучшее место для поведения досуга сорока девяти послушников. Нежити хоть отбавляй, разделена по силе и уровням... Словно бы кто-то нарочно создал такого рода аномалию, никогда не думал об этом? Нет? Хотя, да, такое невозможно, на то это и аномалия.

Руми снова пожал плечами и остановился у черты, за которой зеленая трава резко переходила в выжженную гладь.

– Смотри. – Прошептал Стижиан, садясь на корточки.

Сама поляна за прошедшие годы толком не изменилась: только черных пятен на ней стало куда больше. Алые розы, яркие и благоухающие, все до одной уже раскрытые, а так же великое множество увядших, мертвых цветов.

– Прекрасная традиция, неправда ли?

– Да, ты мне про неё рассказывал. Которая из роз твоя?

Мастер сощурился, старательно вспоминая, где он посадил свою, и нашел её, со словами:

– Она наконец-то распустилась... – Он громко охнул, протянув руку к удивительного цвета розе, чей бутон уже полностью раскрылся. – Зеленая? Не может быть! Изумрудно зеленая!

– Цвет твоего духа, Стиж. – Руми хлопнул его по плечу и склонился над садом. Его глаза метались от одной черной розе к другой, говорившей о смерти своего хозяина. Присев рядом с другом, он с интересом взглянул на изумрудную розу и вдохнул её аромат. – Она пахнет... как... да никак она не пахнет.

– Угу. – Промычал тот, словно бы расстроившись. – Я столько лет, помню, ждал когда она начнет раскрываться, но последние несколько лет обучения в монастыре ни я, ни Амит сюда не заглядывали. Хотя кто его знает, чем он тут занимался последние четыре года. Кстати, – он кивнул Руми в заданном направлении, – это – его роза. Ну, я думаю, ты сразу её заметил.

"Конечно, сразу" – подумал Руми, думая, как бы ему подобраться поближе и не задеть ещё цветущие розы. – "Я ношу в себе память нескольких поколений кошек и не могу даже представить себе подобной красоты".

Она светилась, словно была выкована из риалрона, но только роза Амита была живая, настоящая. Яркая, казалось, что отбрасываемые ею блики звенели и закладывали уши.

– Слушай, а если я к ней прикоснусь, с Амитом ведь ничего не случится?

– С ним уже ничего не случится. – Стижиан поднялся на ноги, словно Руми ляпнул что-то не то, и поспешил в сторону критши.

Нериец вытянулся и протянул вперед руку, чтобы кончиками пальцев достать до лепестка белой розы. На ощупь – обычный цветок, мягкий, нежный. Один из лепестков с легкостью отделился от бутона и остался лежать в руке Руми.

Он встал, изучая белый лепесток, дрожащий на ладони.

– Астируми, ты идешь?

– Да-да, – совсем тихо прошептал тот в ответ, завороженный блеском розы, – иду.

– Ну что, мои хорошие!..

На следующее утро, как и было обещано, Стижиан взялся за послушников. В их глазах легко читалась переполненность чувством самодовольства и уверенностью, что раз уж они смогли бегать двенадцать часов, а потом ещё и нежить раскидали, сами того не заметив, то им теперь все по плечу.

Глядя на эти лица, ему хотелось заставить их делать что-нибудь действительно сложное, такое, что сотрет их уверенность в пыль и заставит молить о пощаде. Однако умом и затылком, за которым стоял Руми, Стижиан прекрасно понимал, что если постоянно работать на износ, то ничего хорошего из этого не выйдет. Прошли всего сутки после сумасшедшего марафона, и у большинства послушников все ещё ломило тело, волосы некоторых поседели в корнях. Немного подумав, мастер приподнял руку над головой и сказал:

– Господа, с сегодняшнего дня и в ближайшие несколько месяцев я буду учить вас основам обращения с энергией сияния. Так что в принципе, я думаю, в этот период как таковых физических упражнений не будет. Разве что всякие там разминки, зарядки...

– Марафоны... – Буркнул Руми, устремив невинный взгляд своих бледно-розовых глаз к потолку.

Услышав его, Стижиан громко хмыкнул и подтвердил.

– И марафоны. Бег – лучший способ поддержания хорошей формы. – Он обвел взглядом огромную полупустую залу, которую снял на три месяца, уверенный, что с тонкостями энергии проблем возникнет куда больше, чем с марафоном или чем ещё подобного рода. – Итак, что бы там магистры с пеной у рта не пытались доказать, а энергия она есть энергия. Принцип управления энергий всегда одинаков, остальное – это уже нюансы и вопросы безопасности. Будь то любая из природных стихий, или будь это сияния – основы контроля везде одни и те же.

– Мы умеет управляться с магией сияния! – Крикнул один из послушников. – Не зря же мы десять лет проторчали в инквизиторской школе!

– О да, не зря. – Готовый к подобный возгласам, мастер кивнул. – Бегаете вы просто отлично. Но вспоминая как некоторым из вас не удавалось углядеть сердца на несчастных скелетах... А они, напоминаю, относятся к низшему классу нежити!..

– Но это только некоторые. – Подал голос Шион, скрестив руки на груди. Он постепенно превращался в лидера этой группы учеников. – Почему из-за некоторых мы все должны этим заниматься?

"В очень плохого лидера" – про себя закончил мастер.

– Ну, если вы в большинстве хорошо владеете сиянием, начнем учить что-то более интересное. А сейчас...

Стижиан осекся, поняв, что ничегошеньки не помнит из основ обращения с энергией. Прислонившись к стене. Он устремил взгляд в пол и крепко задумался. Светлая мысль пришла довольно-таки быстро, но в ней имелся ряд недочетов: требовалось больше одного мастера. Но он решил, что сможет справиться и своими силами.

– Встаньте, пожалуйста, вокруг меня. Так, чтобы всем было видно. – Немного подождал. – Всё? Значит... Все помнят разные виды рун? Ну там, защитная руна, руна страха, запечатывающая?

Бывшие инквизиторы асинхронно закивали.

– Отлично. Значит, вы приблизительно помните, как они выглядят на бумаге. Сейчас вашей задачей будет нарисовать её объемно. Но! – Поспешно добавил он, прежде чем начались недовольные ахи. – Вы не должны черпать силу из своего сосуда. – Стижиан поднял руку, и в неё засияла яркая сфера. – Тема сегодняшнего урока: форма. Ваша задача использовать энергию моего сосуда для построения рун, не черпая ни капли сияния из своих душ. Вам понятно?

Задание послушникам было понятно, но как проделывать такой фокус явно никто не догадывался.

– Если кто-то начнет прибегать к своей силе, Астируми...

Нериец помахал всем рукой, когда взоры устремились к нему.

– ...это почувствует и развеет её. Вопросы?

– Какие руны чертить?

– Любые. Но советую начать с простых.

– Почему именно руны?

– Потому что сферы, – та, что в его ладони, на несколько секунд расширилась и снова сжалась, – это сложно. А руны – это перспективно.

– Почему нельзя черпать энергию из своего сосуда? – Спросил Шион, стоящий по левую руку от мастера.

– Потому что сначала мы учим букву, а потом уже учимся её писать. Попытка предать форму и одновременно с этим испускать энергию тонким потоком – крайне сложно, поэтому сначала...

Шион резко выкинул ладонь вперед и в ней заголубели крохотные, размером с большой палец, песочные часы, сотканные из сияния.

Стижиан изо всех сил сдержался, чтобы не кинуться ему на шею с воплями восторга и радости. Он довольно кивнул и поманил его в центр круга.

– Кто сможет повторить нечто подобное, из ученика станет учителем. Увеличь.

Песочные часы в ладони Шиона стали раза в три больше.

– Начнем с тебя, Нонд. От тебя и против часовой стрелки меняют форму моей сферы. С тебя Крис и по часовой стрелке будут донимать этого. – Он небрежно махнул рукой на черноволосого красавца.

– У меня вопрос, – Шион поджал губы, – как можно использовать сияния, не черпая энергию из сосуда? Это же абсурд.

Стижиан поднял глаза к потолку и согласился:

– Да, нелепо получилось. Идея в том, что вы не должны её выплескивать. Для простоты опыта, назовем это... двумя разными типами энергии. Одна – это сияние, другая – энергия для контроля сияния. По сути это одно и то же, дело в объемах. Нет... Я явно что-то не то несу. Короче. Вам нужно использовать эту энергию, – он приподнял ладонь со сферой, – так, словно она ваша, просто уже вне вас. Ясно?

– Нет. – Хором ответили все присутствующие, в том числе и Руми и Шион.

– А ты мог бы и не поддакивать. – Шикнул мастер на нерийца. – Не понимаете – поймете! До тех пор пока не научитесь управлять энергией вне себя, – он снова поднял сферу, – никакой нежити вам не видать! Поняли?