Текст книги "Грани судьбы (СИ)"

Автор книги: Мария Разина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Но во всём остальном отец не показался бы странным даже самому привередливому наблюдателю. Если, конечно, этот наблюдатель не был бы магом или паладином...

– Могу помочь, – произнес, наконец, Ирвилд.

– Правда?!

Эдди аж подскочил в кресле, но потом осекся:

– Надеюсь, без ваших вампирских штучек?

Ирвилд рассмеялся. Это был странный, сдавленный смех.

– Нет, для развеивания такой магии Темное искусство не требуется. Минутку...

Отец поднялся из кресла, и, зашевелив своими тонкими пальцами, прочитал заклинание. Эдвин мгновенно ощутил, как изменилось его тело. Молодой маг лихорадочно принялся ощупывать себя, и... о, чудо! Он снова стал собой!

Платье с хрустом разошлось в плечах, корсет зверски сдавил живот, а подол задрался кверху, обнажая нижнюю юбку.

Ирвилд снова рассмеялся и предложил:

– Может тебе переодеться? Могу предложить что-нибудь из своего?

Эдвин радостно согласился и через несколько минут предстал уже в мужской одежде. Она оказалась почти по размеру.

Плюхнувшись в кресло, маг искренне произнес:

– Больше спасибо.

– Всегда пожалуйста, сынок. И больше не заигрывайся с магией превращения.

Ирвилд открыл неприметный бар и спросил:

– Вина? Пива? Или крови?

– Крови? – вздрогнул Эдвин.

– Да, крови. Что предпочитаешь?

Благодушие молодого волшебника разом испарилось, и он твердо спросил:

– Ты ведь не вампир?

– Я? Нет, что ты. Преобразование в вампира связано со слишком большими потерями. Только слабый маг пойдет на такое.

– А как тогда ты с ними связан? – напирал молодой волшебник.

– Видишь, ли .... У нас с ними что-то вроде союза.

Ирвилд мрачно усмехнулся каким-то своим мыслям и добавил загадочные слова:

– В некотором роде Альянс.

Последнее слово отец произнес с такой смесью злой иронии и ненависти, что Эдвин решил не уточнять, и продолжил:

– А зачем твои... союзники напали на Викшару?

– Она угрожала им, – просто ответил Ирвилд: – или им так показалось. Уверяю, твоя подружка была атакована не потому, что она – Викшара, а потому, что оказалась в ненужное время в ненужном месте. Кроме того, она – темный эльф, а вампиры, знаешь ли, их недолюбливают.

– Хорошо, – не унимался Эдвин: А сестра Аристина?

– Кто? – изумился Ирвилд.

– Как её... Мелари дэ Кюстрин. Я подумал, ты все знаешь о моих спутниках.

– Все знать невозможно. Но про смерть этой юной дамы я слышал об этом. Мы тут не причем. Кто-то нас подставил. Зачем она нам?

Эдди усмехнулся:

– Кровь вы, наверное, исключительно у добровольцев собираете?

– Да за кого ты нас принимаешь, – возмутился отец: – Мы что, будем трогать сестру паладина, когда улицы благословенного Аменхота просто кишат бродягами?

– Допустим, верю, – кивнул Эдвин. – Но зачем твои вампиры напали на нас?

– Мне нужна Галатея. – Холодно ответил Ирвилд. Глаза его при этом светились такой алчностью, что Эдди решил уточнить:

– Ты ведь не собираешься её убивать?

Ирвилд усмехнулся, поняв, на что намекает его сын:

– Эдвин, не ожидал от тебя подобной слабости. Ты ведь, как и я, настоящий дарриец. Увлечения, влюбленности – все это пылинки на ветру. – Отец Эдвина встал из-за стола и прошелся по комнате, для образности подчеркивая свои слова активной жестикуляцией: – Чуть дунешь – и ничего не останется. Вечна только магия.

– Зачем же тогда ты покинул Родину? – С интересом спросил молодой волшебник: – Разве не там место настоящего мага? Чего ты добиваешься здесь, прячась в подземелье от всего мира? Ты мог бы стать Архимагом Дарри...

– Я был им.

Глаза Эдвина от удивления полезли на лоб:

– Как? Когда?

– Ты этого не знал? – чуть брезгливо хмыкнул Ирвилд. – Когда я ушел, мое имя решили предать забвению и вычеркнули из всех анналов. Но твоя мать могла бы и рассказать тебе.

– А правда, что Архимаги Дарри – ясновидцы? – Эдвин решил уйти с неприятной для отца темы, а заодно удовлетворить своё любопытство.

– Это тонкий намек на мое безумие? – Ирвилд рассмеялся: – Нет, я не ясновидец, хотя они действительно часто становятся Архимагами. И как минимум один всегда входит в Совет.

Какая связь между безумием, намеком и ясновидцами Эдди не понял. Поймав недоуменный взгляд сына, бывший Архимаг охотно пояснил:

– Чтобы получать более яркие и направленные видения, ясновидцы регулярно употребляют галлюциногены. Поэтому они часто находятся в не очень вменяемом состоянии. Или в очень невменяемом.

– И что же, эти безумцы правят Дарри? – В очередной раз за этот разговор изумился молодой маг. Сколько всего, оказывается, он не знал об окружающем мире!

Ирвилд сел за стол и, опершись локтем о столешницу, принялся загибать пальцы:

– Во-первых, действительно талантливые ясновидцы прекрасно умеют себя контролировать. Безумие – это просто распространенный стереотип. Как для мага длинная борода. – Отец Эдвина провел второй рукой по своему гладко выбритому подбородку. – Во-вторых, не все Архимаги – ясновидцы. Я тому яркий пример. А в-третьих, ты частично прав, в самой сердцевине Дарри действительно сокрыто безумие. И это вина ясновидцев!

Ирвилд загнул оставшиеся два пальца и получившимся кулаком с силой ударил по столу.

– Какое? – Самым невинным тоном поинтересовался Эдди. Раз уж сегодня вечер откровений – грех не пользоваться.

– На Родине все ещё умеют хранить секреты. – Хмыкнул в ответ Ирвилд. – Скажи мне, сын, ты знаешь, зачем существует Дарри?

– Чтобы хранить мир в равновесии, – машинально ответил Эдвин заученные ещё в глубоком детстве слова.

– Равновесие... – протянул бывший Архимаг, смакуя каждый звук, а его губы растянулись в скептической ухмылке. – А что такое равновесие?

– Рациональное управление мирозданием, – чувствуя подвох, Эдди все же вновь ответил фразой из ритуала посвящения.

– Да-да, – кивнул его отец: – А определяет, что есть равновесие Совет Дарри. Помню, помню: ну а Совет то его как находит, это равновесие?

– Ну... – Эдвин сделал пространный жест рукой, на самом деле он никогда об этом не задумывался: – Наверное, определяют, как лучше для Дарри, для накопления знаний, для развития магии.

– Я ожидал от тебя большего, сын. Даже стандартная формулировка – "порядок во всем мире" – была бы ближе к истине, чем твой ответ. Но ты умеешь мыслить самостоятельно в отличие от твоей матери, которая так и не пошла дальше слов ритуала. Это само по себе неплохо. – Ирвилд снова встал из-за стола и подошел к сыну.

Эдвину это не понравилось, ему вообще не нравилось, что его оценивают, как свеклу на базаре, осматривают со всех сторон, разве что на вкус не пробуют еще. Молодой маг рефлекторно слегка отодвинулся. Конечно, разумом он понимал, что отцу должно быть интересно, какой у него сын. Но этот слегка похожий на него, Эдвина, высокий уверенный в себе мужчина с расчетливыми глазами совершенно не ассоциировался у молодого волшебника с понятием "отец". А точнее, у Эдвина просто не было такого понятия.

И, хоть он был безумно благодарен Ирвилду за возвращение прежнего облика – наконец-то он снова был мужчиной! Как это было приятно осознавать! Эдди опасался бывшего Архимага. С самого детства Эдвина учили быть осторожным с тем, чего не понимаешь. (И, как оказалось, не зря!) А отца Эдди не понимал абсолютно. Взять хотя бы бегство из Дарри с поста Архимага, если это, конечно, было правдой. Спросить бы Дикки...

Так и не дождавшись ответа сына, Ирвилд продолжил:

– Двенадцать с небольшим веков назад отгремела страшная война Семи королевств. Земли, которые мы с тобой теперь называем Родиной, оказались в самом эпицентре боевых действий. И когда война закончилась там, кроме руин, почти ничего и никого не осталось. Когда один из выживших, или вроде как выживших, – маг Солар Дайрис – принялся читать антивоенные проповеди, его поддержали многие, включая местных землевладельцев. Правда, поговаривали, что этот Дайрис взялся из ниоткуда и с самого начала обладал какими-то невероятными магическими знаниями и силой. Впрочем, неважно. Вскоре они решили отделиться, и никто не стал им мешать. Соседние государства были разорены войной, а новообразовавшийся Дарри, который сперва назвали Редвир в честь самого крупного из вошедших баронств, почему-то поддержали многие маги.

– Это я все знаю, – кивнул Эдвин. – У меня высший балл по истории. Потом маги по хитрому плану Дайриса перебили баронов и взяли власть в свои руки. Переименовали государство в Дарри в честь своего лидера и объявили себя вечно нейтральной магократией. Один из соседских королей, поднакопивший сил и решивший, что территория на дороге не валяется, получил огненную гору на свою столицу. Остальные благоразумно решили новое государство не трогать. И с той поры стал Дарри жить поживать, да равновесие наживать.

– Не знаешь ты другого, – продолжил Ирвилд, дав сыну выговориться: – Солар Дайрис был не только талантливым оратором и бесподобным интриганом. Он был ещё и совершенно безумным ясновидцем. И всей душой ненавидел войну, отнявшую у него любимую жену и детей. Он вбил себе в голову, что должен придумать способ избежать воин, и, что самое удивительно, придумал.

– Но ведь с образованием Дарри войны не прекратились, значит, у него не получилось? – Заинтересованно спросил Эдвин. С таким взглядом на историю он ещё не сталкивался.

– Как сказать, – Ирвилд сел на край стола и посмотрел сыну в глаза: – Сравни современные войны с войнами древности. Разве это войны? Так... мелкие стычки. За последнюю тысячу лет политическая карта практически не изменилась, а раньше каждое столетие её было не узнать. Не задумывался, почему?

– Действительно, – недоуменно согласился молодой волшебник. Новая версия истории захватила его вовсю: – Но как же он этого добился?

– Историю, сын, делают личности. Компетентные правители, гениальные полководцы, талантливые маги и даже безумные, но окрыленные своей идеей фанатики. И всех тех, кто способен сделать в жизни что-то великое, "судьба" отмечает особым, видимым ясновидцам знаком. О них проще ясновидеть.

– И Солар Дайрис решил просто убивать их всех? – шокированный своей догадкой Эдвин вскочил с кресла и чуть не столкнулся носом с отцом.

– Именно! – широко улыбнулся бывший Архимаг.

– Но, я правильно понял? Отмечены этим знаком все гении, не только военные? Волшебник, который может сделать прорыв в магической науке, король, который способен провести полезные и эффективные, но совершенно мирные реформы, гениальный изобретатель, наконец... Они все отмечены?

– Да, – кивнул отец Эдди, явно довольный произведенным эффектом.

– Но если ясновидцам проще видеть будущее отмеченных знаком, они ведь могут понять, что ему суждено! – Эдвин отчаянно затряс руками. – Неужели мы... они...убивают всех!?

– Ясновидение – тонкая дисциплина. – издевательским тоном, будто подражая кому-то, протянул Ирвилд и слегка усмехнулся. А в глазах его сверкнули озорные искорки. С таким выражением лица он ещё больше походил на Эдвина. – Видения туманны, запутаны и полны метафор. Их можно дешифровывать долгие годы и все равно понять неверно. А знак – он или есть или нет.

– Но ведь таким образом уничтожается весь возможный прогресс! – молодой маг почти кричал. Все в нем было несогласно с таким подходом.

– Ну почему же? – спокойно ответил ему отец: – Не весь, а только прорывы. Медленное, постепенное, логичное, предсказуемое развитие остается. Немного улучшаются существующие заклинания, к примеру.

Эдвин не хотел, не мог верить, но факты явно указывали, что отец прав. И Галатея, и Сиднара со слов темных были отмечены знаком. И за ними обеими охотился Совет без всяких очевидных причин. Но ведь была ещё возможность "беспрекословно подчиниться Дарри ". Интересно, что бывает с теми, кто согласился? Эдди хотел спросить отца, теперь это слово перестало мысленно коробить молодого мага, но понял, что и сам знает ответ. Подчинившихся не бывает, это сладкая пилюля для исполнителей приговора. Какой же яркий одаренный лидер согласится на полное повиновение? Волшебник сел назад в кресло и печально опустил голову, переваривая всю полученную информацию. Ирвилд терпеливо ждал. Видимо, он и сам когда-то проходил через подобный поток откровений и прекрасно понимал состояние сына.

Наконец Эдвин поднял глаза на отца и спросил:

– Ты хочешь это все изменить, и у тебя может получиться, иначе бы ты и пробовать не стал. – Бывший архимаг согласно кивнул, и молодой волшебник продолжил рассуждение: – Значит, у тебя есть знак судьбы. Почему же тебя не убили "заранее"?

– Молодец, быстро ориентируешься, – Ирвилд покровительственно улыбнулся сыну: – Один эльф помог мне скрыть знак. Ушастые не смирились с идеями Дайриса. С их точки зрения это противоречит природе.

– С моей тоже, – улыбнулся в ответ молодой маг.

Отец будто дожидался этой улыбки и тут же спросил:

– Ты приведешь ко мне Галатею?

Эдвин насторожился:

– Зачем она тебе? Я и сам ей могу все пересказать, мне она скорее поверит.

Ирвилд обжег Эдвина взглядом:

– Все ещё не доверяешь мне? Я помог тебе с заклятьем, рассказал все правду о Дарри... Многие лишались головы и за крупицу этой информации.

– Я рискну,– нагло ответил Эдвин и вальяжно растянулся в кресле. Как ни странно, теперь он чувствовал себя гораздо увереннее.

– Моя кровь, я был таким же в двадцать, – хмыкнул бывший Архимаг. – Что ж, я тоже рискну.

Чем именно собирался рискнуть отец, Эдвин понял не сразу... А когда понял, уверенности у него резко убавилось. Может, стоит прекратить опасный разговор?

Ирвилд тем временем задал совершенно неожиданный вопрос:

– Что ты знаешь о богах?

– Это которые Фелитари, Артуранис, Ши и так далее? – Эдди удивленно поднял брови.

– Именно.

– Я считаю, что они были просто сильными магами. Видимо, отмеченными знаком судьбы. – Спокойно ответил молодой волшебник, все ещё не догадываясь, к чему клонит отец.

– Не просто магами, а безумно сильными магами, истинными, как называют их эльфы. -

Бывший Архимаг буквально пригвоздил Эдвина к креслу пристальным взглядом. Его речь стала медленной, будто он пытался уловить малейшую реакцию на каждое своё слово. – Они владели другим видом магии, позволявшей творить настоящие чудеса. У Тариса была ещё одна странная идея. Некоторые её не понимают и по сей день, – слово "некоторые" Ирвильд подчеркнул, чтобы сразу стало понятно, что он к ним не относится: – Он очень боялся, что такой истинный маг может захотеть стать богом. Настоящим богом – бессмертным и всемогущим.

У Эдвина округлились глаза:

– А это возможно?

– Дайрис считал, что да. Правда, магическая сигнатура нашего мира очень сложна для перестройки под одно лицо... Но не будет слишком удаляться в сторону. Пойми главное: с его точки зрения это было очень плохо. А значит, надо уничтожать потенциальных претендентов ещё в начале их пути. Говоря попросту – убивать всех истинных магов ещё до того, как они обретут свою чудесную силу.

Эдвин вспомнил, как прошлой ночью Галатея в почти буквальном смысле слова вернула с того света Вики.

– Вижу, ты понял, о чем я, – добавил Ирвилд, он все ещё смотрел в глаза Эдди, но теперь мягко и дружелюбно улыбался.

– Ты тоже истинный маг? – спросил Эдвин первое, что пришло в голову, стараясь не выдать свой страх. "После этих откровений я или с ним, или на погосте..." – Это молодой волшебник тоже очень отчетливо понял.

– Нет, но могу им стать. – Продолжал улыбаться бывший архимаг. Только теперь его улыбка казалась загадочной, а взгляд – заговорщицким, как у Викшары. Ты приведешь её ко мне?

Эдвин чувствовал, что его жизнь висит на тонюсеньком волоске. Одно неверное слово, и даже чудеса Галатеи не помогут ему. Какой реакции ждет от него Ирвилд? Он видит в сыне своё продолжение? Истинного даррийца? Что ж, маг постарался не показывать страх и спросил:

– А я тоже стану истинным магом?

– Справедливый вопрос, – удовлетворенно кивнул его отец и немного расплывчато ответил: – Это во многом зависит от Галатеи, но мы постараемся.

– Хорошо, отец, я приведу ее.

Глава 12 Истинный рассвет

Ночь неохотно уступала свои права рассвету, поливая мелкими слезинками дождя пустынные улицы Аменхота. Капли падали на лицо Эдвина, весело щелкая по носу и скулам. Он мог бы отгородиться от дождя магическим щитом, но не хотел. Падающая с неба вода бодрила и подчеркивала, что он жив! Ирвилд отпустил его.

Эдвину до сих пор не верилось, что бывший архимаг (про себя Эдди был не готов называть его отцом) поверил ему.

"Наверное, я что-то упустил...", – в очередной раз подумал молодой волшебник и в снова проверил себя на следящие заклятья. "Нет... или я не в силах их обнаружить... Что же делать? Вдруг Ирвилд потерял Галу, а я приведу его к ней?" Эдвин с силой сжал кулаки. " Снова исчезнуть, никогда больше не встречаться с ней?" – Волшебник отчаянно замотал головой: " Нет, нет и ещё раз нет! А если это единственный способ уберечь Галатею?" – тут же возразил он сам себе. Но и на это нашелся контраргумент: "Может, Ирвилд не сделает ей ничего плохого? И действительно, мы оба тоже станем истинными магами..." Эта мысль была такой заманчивой. Все демонессы бездны, соберись они вместе в самых соблазнительных позах, искушали бы меньше.

«Мне надо успокоиться и подумать». – Решил маг и свернул в ближайший работающий трактир. Небольшое обитое деревом помещение встретило волшебника дружелюбным потрескиванием дров в камине и отсутствием других посетителей. Только одинокий трактирщик лениво протирал тряпкой стойку. Это было в самый раз – волшебнику просто необходимо остаться одному. Просто сесть в неприметном углу, промочить горлышко и взвесить всё ещё раз.

"Небогато, зато уютно", – отметил Эдвин. Проходя мимо стойки, он небрежно бросил трактирщику золотой киринг, и, довольный произведенным эффектом, сухо произнес:

– Чего-нибудь побольше, покрепче и получше, – сделав акцент на последнем слове.

– Сию минуту, господин волшебник, – подобострастно ответил трактирщик, любовно поглаживая золотой, и исчез под стойкой.

Улыбнувшись краешками губ, Эдвин уселся за столик в дальнем конце зала. "Как же приятно наконец-то слышать "господин", а не "госпожа" демон побери!" Волшебник положил на столик правую ладонь и растопырил пальцы. Длинные, тонкие, изящные, но мужские, – его родные пальцы. Чудесно было бы сейчас прикоснуться ими к бархатной коже Галатеи...

– Вот, господин маг, лучшее, что у меня есть, – улыбаясь во весь рот, трактирщик поставил на стол бокал и небольшую синеватую бутылку. – "Роса полуночи", экспорт от самих темных эльфов. Настойка из лепестков подземных растений, а какой великолепный букет! Чем извольте закусить?

– Ничем. – Хмуро ответил маг и уставился на синее стекло. "Разумеется, никакой это не экспорт от темных, а какая то местная бормотуха. Какие к демону лепестки в пещерах! Так и представляю, как ушастые поставляют свои напитки во второсортные кабаки Аменхота!" – Скривился Эдвин, но от одного упоминания о жителях пещер настроение волшебника снова испортилось, а приятные мысли о Галатее уступили место куда менее приятным – об Ирвилде.

Эдвин чувствовал, что его внутренний голос разрывается сразу на три части. Три маленьких "Эдди" обступили его с разных сторон, и каждый излагал свои аргументы, заигрывал со страхами и желаниями, и рисовал, используя всю доступную палитру, цветастые картины мира.

Первый внутренний голос Эдвина лихо отвешивал, но и требовал многого. Он хотел риска, этот сорванец, он манил заключением приёмлемого соглашения с Ирвилдом и Галатеей одновременно. Если убедиться (или, хотя бы, убедить себя) в искренности отца... Если подготовиться и учесть все варианты...

Если... Если...Если...

Молодой маг отдавал себе отчет, что переинтриговать архимага Дарри (пусть и бывшего) ему будет ой как трудно.

– Но если аккуратно... – канючил внутренний голос. – Только представить: ты и Галатеей на совершенно иной плоскости бытия. Вы откроете закрытое, и, потрясая сами основы мира, создадите свой, собственный. Разве вам, двум истинным магам, сможет что-то помешать?

Слегка мотнув головой, Эдвин отогнал от себя это видение будущего. Оно могло состояться только при условии, что он доверится отцу.

Пора было послушать второй внутренний голос.

Тут имелось несколько страхов и пару кошмаров. Маг боялся за Галатею. И за себя. Ирвилд, несмотря на все свои манеры, был холоден и равнодушен. Предатель, изгнанник, черный маг, союзник вампиров...

Эдди вдруг понял, что его отец, для достижения своих (действительно амбициозных!) целей перешагнет через что угодно и кого угодно. И если он, Эдвин, поддастся на искушение, то станет таким же: черствым, холодным, жестоким. Нет, даже не жестоким, а равнодушным к страданиям всех вместе, и Галатеи в частности. Волшебник так и представил себе сцену, как он, в окружении затянутых в черное вампиров, деловито обсуждает с отцом подробности принесения в жертву эльфийки. Параллельно строя планы устранения отца, когда оный более не понадобится.

Ну нет, не дождетесь!

Эдвин мысленно показал кулак кому-то наверху, и прислушался, наконец, к третьему голосу.

Тот вещал наиболее просто и понятно. Вопрос, в конце концов, был не о политике, не о Дарри, не о судьбах мира, не о вампирах, и даже не об отмеченных знаком судьбы. То есть, нет: все это тоже было немаловажным. Но над этими, в сущности, мелочными дрязгами гранитной плитой возвышался один клич души: любит ли Эдвин Галу настолько, чтобы подвергать её жизнь даже мимолетной опасности?

Ответ был настолько прост, прозрачен и очевиден, что перечеркивал жирной красной чертой все предыдущие размышления.

"Нет, нет, и ещё раз нет".

Эдвин принял решение, удовлетворенно пригубил из бокала ещё раз, и улыбнулся. Неожиданно всё стало понятно. Преодолев сомнения, молодой волшебник приобрел какую-то дополнительную внутреннюю силу.

Эдвин решительно наполнил бокал: "Крепкая зараза, но действительно неплохая на вкус!" – ухмыльнулся он и залпом допил содержимое бокала. Приятное тепло растеклось по телу, волшебник откинулся на спинку стула и вернулся к размышлениям. Действительно ли опасно возвращаться к Галатее? "Раз Ирвилд отпустил меня, значит поверил. Он решил, что я, как истинный дарриец никогда не откажусь от силы во имя какой-то эльфийки? Возможно... Тогда понятно, почему я не вижу следящего заклятья. Он уверен, что купил меня!" Волшебник кивнул своим мыслям и налил ещё пол бокала настойки. "Не поведу Галатею к нему, а лучше обо всем ей расскажу. Сейчас у меня нет никаких причин врать".

– За откровенность! – молодой маг приподнял бокал, и, чокнувшись в воображении со своей возлюбленной, сделал небольшой глоток. На душе Эдвина стало так легко, будто туда ворвался вихрь разноцветных бабочек. Решив не допивать настойку, волшебник направился к выходу: навстречу к той, ради которой стоит отказаться от могущества бога.

– Смотри, Бурдюк, каков клиент! – Двое верзил ввалились в трактир буквально перед носом Эдвина, и один из них указывал на волшебника пальцем. – Хватай его!

– Точно, Хорд, от него золотом несет, как от тебя сивухой! Да и ассасины какого-то мага ищут, вроде, вдруг, этого? – Хищно блеснули глаза второго, а в руке сверкнул нож. – Барри, где ты там?

Недолго думая верзила, которого, видимо, прозвали Бурдюком, ударил волшебника кинжалом, но не зря даррийские волшебники слыли лучшими. Рефлекторно Эдвин сделал локальный телепорт на несколько шагов в сторону, прикрылся магическим щитом, и огрызнулся волшебной стрелой. Бурдюк выронил кинжал и, сморщившись от боли, бросился прочь из таверны.

Набросив на пол перед собой обледенение, Эдвин сделал шаг назад, изучая оставшихся противников.

"Говорил же мне Дикки никогда не пить в сомнительных местах", – скользнула в голову ненужная сейчас мысль, и волшебник задвинул её подальше. Тем временем заметивший мага верзила достал из-под плаща короткий меч, а из-за его спины показался третий бандит, вооруженный арбалетом. Этот третий неуловимым движением скользнул в сторону, одновременно взводя тетиву. Его плавные движения снова напомнили Эдди об Элдикасе. В бою полуэльф так же будто перетекал с одного места на другое, его молниеносные действия сливались в единое целое. "Опасный противник", – понял Эдвин: "У такого демонова отродья могут быть антимагические болты, от которых не спасет щит ".

Не желая рисковать, Эдвин сделал ещё один телепорт уклоняясь от болта. Кидать излюбленный огненный шар в деревянном помещении было явно не разумно. Нужно придумать что-то другое.

– Вон отсюда! – послышалось из-за стойки, и в сторону нападающих полетела пустая бутылка.

Трактирщик, конечно, промазал, но верзила с мечом отвлекся на звук и поскользнулся на замороженном полу. Эдвин, не жалея вложенной силы, огрел его по голове "воплощенным кулаком". "Не скоро очухается", – удовлетворенно хмыкнул маг: "но второй раз этот трюк повторить не удастся – упаду без сил".

Снова щелкнул взведенный арбалет. Эдвин вновь ушел от выстрела мгновенным локальным телепортом, но почувствовал, что начал выдыхаться. Он ещё не до конца восстановился после боя с вампирами. "Пора заканчивать", – решил он и кинул "каменную глыбу" в арбалетчика.

Послышалось легкое шипение, а арбалетчик, как ни в чем ни бывало, потянулся к натяжному крюку своего оружия.

"Антимагический амулет!" – со смесью ужаса и удивления прошептал Эдвин. Один такой он видел в Дарри. Целая группа магов занималась его исследованием. Якобы, эти амулеты делали темные эльфы и раздавали своим верным сподвижникам или продавали за баснословные деньги. Но откуда у обычного разбойника мог взяться подобный амулет? И, главное, как с ним бороться? Надо выиграть время и подумать.

Усилив свои руки магией, волшебник перевернул длинный дубовый стол и спрятался за ним. Щелкнул взведенный арбалет, но звука выстрела не последовало. "Ждет... Чтоб ему под брюхом дракона проснуться! Что же делать?"

Волшебник отложил посох, потер виски и принялся рассуждать. "Арбалетчик, кажется, его зовут Барри, антимагический, как темные эльфы. Что бы я стал делать, столкнись с ушастиком? Надо бить не напрямую, а косвенно, используя обстановку".

Эдвин быстро огляделся. Вот оно! На потолке над стойкой висел тяжелый литой канделябр с десятком свечей. Если такую штуку уронить на голову, никакая антимагия выручит!

Всего-то: магической стрелой нужно перебить крепежный трос, потом подхватить канделябр левитацией, переместить в нужную точку и отпустить.

Высунусь – выстрелит", – понял Эдвин: "но отсюда я его не вижу, как же мне прицелиться?"

Наконец, он победно улыбнулся: "можно убить двух гоблинов одной молнией, если сделать свою иллюзорную копию в другом конце таверны. Это не прямое воздействие на арбалетчика: значит, он её увидит, как увидел бы темный. Подумает, что я снова телепортировался и выстрелит. Это и даст мне возможность прицелиться, ведь он будет смотреть в другую сторону, и обеспечит временную безопасность, арбалет-то ещё надо зарядить. Я – просто гений!" Волшебник победно ухмыльнулся.

Иллюзорная копия удалась на славу: противник отвлекся и выстрелил. Эдвин легко перебил трос и начал левитировать канделябр в сторону арбалетчика. Но одного молодой волшебник не учел одного: враг тут же заметил перемену освещения и обернулся.

"Ждать глупо" – четко осознал Эдвин. "Наверняка первый, Бурдюк, приведет подмогу. А у меня кончаются силы". Вложив в заклятье левитации всю оставшуюся мощь, волшебник швырнул канделябр в арбалетчика и, на всякий случай снова спрятался за перевернутый стол.

Грохот удара... Эдвин прислушался, боясь уловить шорох движения... Тишина... Если промазал – это конец... "Наверное, Аристин или Элитель сейчас молились бы", – подумалось Эдвину. Ему вновь вспомнился разговор с Ирвилдом об истинных магах. "А мне что, Галатее молиться?" – рассмеялся он и высунул голову из-за перевернутого стола.

– Молодец, волшебник! – тут же отозвался трактирщик, высовываясь из-за стойки – только кто ж мне теперь за погром уплотит?

Проигнорировав возглас трактирщика, Эдвин с трудом поднялся и, пошатываясь от перенапряжения, направился к арбалетчику. Канделябр задел его вскользь, и враг ещё дышал, хоть и был без сознания.

"Надо добить его, он может очнуться в любой момент", – Эдвин достал кинжал и поднес к горлу арбалетчика. Свой даррийский зачарованный кинжал он забыл на той поляне, где расстался с Галой. Но после болезни маг купил себе новый.

"Перережь ей горло, пока она будет спать, и никто не подумает на тебя", – слова Элдикаса всплыли в голове. "...Никто не подумает на тебя, маги убивают магией, а я научил тебя убивать металлом..."

"Это не Гала, этот человек хотел убить меня", – пытался убедить себя Эдвин, но так и не смог хладнокровно перерезать горло беспомощной жертве. Убить магией в бою – совсем другое дело... "Неужели Дикки думал, что я смогу так убить ее? Если даже его не могу... Он ведь хорошо меня знал. Наверное, даже лучше, чем я сам". Волшебник пожал плечами, убрал кинжал и брезгливо провел пальцами по шее лежащего врага. Так и есть: цепочка с амулетом. Сил сорвать цепочку у мага не было, поэтому он аккуратно нашел застежку, расстегнул и положил амулет в карман.

– Господин волшебник, я понимаю, они на вас напали, но канделябр то недешевый... А вы его...

Голос трактирщика вернул Эдвина к реальности. "Надо уехать отсюда и как можно быстрее".

Придав своему голосу привычные пренебрежительно-повелительные интонации богатого господина, волшебник ответил:

– Найди мне лошадь, и побыстрее, не пожалеешь.

– Так есть у меня лошадка, с удовольствием продам её благородному господину волшебнику, – предвкушая прибыль, засуетился трактирщик.

– Веди, – сухо ответил Эдвин и расстался ещё с пятью золотыми кирингами.

***

Несмотря на бой, Эдвин провел в таверне совсем немного времени. Первые петухи только начали будить округу своими громогласными криками, когда маг приблизился к поместью Аристина. Их кукареканье напомнило волшебнику боевые кличи паладинов, несущихся в бой. Эдвин рассмеялся. По дороге он относительно пришел в себя. И на коне, (хотя, можно ли жалкую клячу, проданную трактирщиком называть этим гордым словом?) волшебник уже держался уверенно и прямо. Само «поместье» удивило Эдвина. Аристин явно в очередной раз проявил «присущую ему рыцарскую скромность», именуя «поместьем» своё родовое гнездо. Перед взором волшебника предстал небольшой замок, окруженный рвом и квадратной стеной, с четырьмя круглыми башнями на углах. К одной из них вел опущенный подвесной мост. Туда Эдди и направился.

Не слезая с лошади, он ударил посохом в ворота.

– Кто едет? – послышался сонный голос.

– Меня ждут, – грозно крикнул волшебник.

– На ваш счет не было никаких распоряжений, – спустя некоторое время ответил сонный голос.

– Что значит, не было, как он посмел! – возмутился волшебник. И тут осознал – Аристин, должно быть, приказал ждать волшебницу Эдвину, а вовсе не его в настоящем обличии. Драться у молодого волшебника не было ни сил ни желания, поэтому он более миролюбивым тоном добавил: – Вероятно, вы ждете чародейку Эдвину, я приехал вместо нее.