Текст книги "Я мисс, и мне плевать (СИ)"
Автор книги: Мария Секирина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)
Глава десятая
Некоторое время Главный гончий сохранял угрюмое молчание, но то, что мы с Джеком заболтались, вовсе забыв о его существовании, заставило жениха заговорить. Как выяснилось из его рассказа, после перехода мы появились на окраине столицы, граничащей с Борком, где в тоже время происходила облава на разбойников. Преступники обосновались в пустых деревянных развалинах, оставшихся от какого-то поселения. Когда всех нарушителей порядка загнали или убили, Хокен Ривз пошел проверить сарай, в котором во время бойни заметил движение, где обнаружил нас.
– Как же так произошло, что мы вышли из системы переплетения обломков миров?
– Как так произошло, что оборотень попал в это переплетение? – вместо ответа мсье Ривз задал встречный вопрос.
У меня, как и, видимо, у него, ответа не было.
Я попросила Джека подать мне рюкзак, в очередной раз скользнув по его полуобнаженной груди, и развернула карту. На ней, подтверждая слова моего жениха, раскинулась столица. Я нашла княжескую усадьбу и наш пансион, связанные паутинкой улочек, магазинчики и ярмарочную площадь (мимо которой мы с Хокеном проходили, когда прошедшим отбор участницам устроили встречу с женихами). Нужная дверь находилась в том самом секретном молочном баре.
Я вскинула глаза на своего жениха, точнее на его маленькую жемчужную сережку. Рассудок во мне боролся с желанием вновь влепить ему пощечину.
– Мсье Ривз, Вы не хотите принести извинения за свое поведение, не подобающее человеку вашего звания?
Боковым зрением я заметила, что он смотрит мне прямо в глаза. Клокотавшие во мне эмоции убедили меня принять этот вызов. Пронзительно желтые глаза встретились с беспокойным синим огнем, но от прежней завороженности осталась лишь слабая тень, которая вскоре тоже исчезла. То, что происходило в тот момент, можно было скорее назвать прикованностью. Ведь мы смотрели друг на друга, не отрываясь, будто наши кто-то пришил наши глаза, лишив возможности отвести взгляд.
В тот момент, неотрывно глядя в глаза собеседнику, я была уверенна, будто всегда знала, что теперь в сияющую голубую сеть попаду не я. Несколько мгновений ничего не происходило, но вдруг синий огонь в глазах его маски стал стекать ко мне по тоненьким дорожкам, появившимся от соприкосновения наших взглядов. Синее пламя утекало из его глаз в мои, отчего в сердце разливалось удовлетворение. Маска исчезала вместе с огнем, и теперь я видела напротив себя обычное мужское лицо, выражавшее неподдельное изумление происходящим. Теперь в моей сети был он, и это мне пришлось разрывать зрительный контакт, чтобы он мог скинуть оцепенение.
– Ты поможешь нам.
Все складывалось как нельзя более удачно. Я старалась не думать о таинственной силе, растущей во мне день ото дня, с тех самых пор, как сняли печать. Оставалось надеяться лишь на то, что дальше все будет происходить также хорошо или даже лучше, но внутренний голос был иного мнения по этому вопросу. Я молила богов о том, чтобы оставшейся в запасе удачи хватило на задуманное: отыскать подругу и втроем вместе с оборотнем переместиться в другой мир.
Первым препятствием на пути претворения этих планов в жизнь был существовавший шанс того, что Мелисандру все-таки отыскали и вернули жениху. Это можно было уточнить у человека, который знает наверняка, а именно у Главного гончего. Но такие расспросы неизбежно вызвали бы подозрения, потому спросить я не решалась. Мы уже полдня скакали на лошадях в центр столицы, оставив отряд разбираться с разбойничьими тайниками, когда я кое о чем вспомнила, до чего руки прежде не доходили, слишком много всего навалилось.
Подгадав момент, когда мы остановились на привал, чтобы поесть и дать отдых лошадям, я подошла к своему жениху.
– Мы можем поговорить в сторонке? – спросила я, требовательно глядя прямо в глаза.
То, каким неподвижным сделалось лицо моего собеседника, и его остекленевшие глаза напомнили мне о новообретенной способности. Пришлось оценить красоту красной хвои деревьев хели, чтобы услышать ответ:
– Да, конечно, – он потупился.
Теперь, когда его лицо лишилось прежней каменности, которая была при нем столько (неизвестно сколько) лет, Главный гончий выглядел растерянным и будто помолодевшим.
Мы отошли от дороги и немного углубились в лес, оставив оборотня с лошадьми. Тот чувствовал себя с животными комфортно, и я отчего-то была уверенна, что обществу Хокена Ривза он предпочел бы общество коня. А мой жених в обстоятельствах выбора сделал бы тоже самое. От этих мыслей я усмехнулась, ведь ему никто не давал и не собирался давать какой-либо выбор.
Когда мы остановились в окружении одинаковых коричневых стволов, я завела разговор.
– Я хотела спросить, какой смысл в себе несут те подарки, которые ты прислал мне накануне начала моего путешествия?
Теперь, когда его лицо, не скрываясь, показывало всему миру фиолетовые глаза я, не опасаясь, смотрела прямо в них. Приходилось отучиваться от привычки смотреть в глаза, потому что в таком случае ответа приходилось ждать долго.
– Серьги абсолютно обычные, я думал, что подарить тебе в ответ, и они очень удачно попались мне на глаза, – тут он замолчал, разглядывая землю у себя под ногами.
– А что с плечевым браслетом, который стал татуировкой?
Он молчал, продолжая смотреть себе под ноги. Румянец, окрасивший его щеки, выглядел удивительно, учитывая то, что я привыкла видеть постоянную малоподвижную маску. Но это примечательное событие не могло меня отвлечь, внутри вновь поднимался гнев.
– Говори, Хокен! – в моем голосе послышались отголоски окрика, сорвавшего в прошлый раз все заклинания вокруг.
– Я…я. Это метка. Я пометил тебя. Эта татуировка должна была не позволить тебе вступить в связь с кем-то кроме меня.
– Пометил меня? Как скотину? – я, казалось, увеличивалась в размере с каждым словом. Хокен упал на колени, беспомощно глядя на меня снизу вверх.
– Янэт, – раздался позади окрик. Кто-то бежал, ломая валявшиеся ветки. –Арьянэт!
Мягкий голос Джека, в котором были заметны нотки беспокойства, отвлек меня. Подойдя, оборотень тихо проговорил:
– В тебе просыпается неизвестная нам сила, не давай ей завладеть тобой.
Он раскрыл свои объятия, на что я хотела ответить чем-нибудь едким. Но вместо этого всхлипнула и прильнула к его теплой груди.
– Он пометил меня, как корову, – всхлипывала я, пока широкая ладонь успокоительно поглаживала меня по спине. – Я ненавижу его! Ненавижу!
– Арьянэт, – подал голос виновный, на что я сразу взвилась:
– МИСС ЖЕЛТОСВЕТНАЯ!
Он хмыкнул, но исправился совсем иначе.
– Моя госпожа, я хочу служить Вам.
Я, не веря своим ушам, повернулась в объятиях Джека, пытаясь ладнонью утереть слезы.
– Н-но почему?
Хокен стоял на одном колене, покорно склонив голову.
– Вы избавили меня от проклятья. Эта маска, которую вы сорвали с моего лица, была прощальным подарком одного человека, которого я убил, защищая свой дом от его шайки еще в детстве. Она постепенно копила силу и должна была забрать мою душу по разным прикидкам через срок от трех до десяти лет. Но теперь этого не случится. Вы спасли мою жизнь, и теперь она в вашей власти.
Я испугалась.
– То есть, теперь она станет высасывать душу из меня? – я в ужасе шмыгнула носом, который покраснел бы от рыданий, не будь он темно-синим.
– Сомневаюсь. Ведь Вы подчинили себе маску, оставив только магию взгляда.
Я посмотрела на оборотня, тот утвердительно кивнул.
– Твои эмоции, как и прежде, легко читаются по твоему прекрасному лицу, да и с глазами ничего необычного не произошло, – такое расхождение сбило меня с толку.
– Не поняла.
Джек замялся, подбирая слова:
– Я понимаю, что они стали другими, но не вижу этого, – на лице его крупными буквами была неспособность сказать лучше.
Это было неважно, потому что и без витиеватых объяснений, мне стало понятно, что он хочет сказать, поэтому я обернулась обратно к своему бывшему жениху.
– А как же твоя служба Великому князю?
– Он не станет искать меня в другом мире, моя госпожа.
Я опешила от избытка информации и немного помедлила с ответом. Помощь Главного гончего могла понадобиться нам, хоть я и толком не знала, в чем заключаются его способности. Но плохое службу нам троим могла сослужить его новая выходка. Успокоив себя тем, что при необходимости, освобожу свой гнев и размажу его внутренности по земле, я высвободилась из теплых дружеских объятий оборотня. Выпрямившись, я торжественно произнесла:
– Я принимаю твое предложение. Встань, Хокен Ривз, – и обыденно добавила, – и сними с меня эту омерзительную метку.
Он не торопился вставать.
– Моя госпожа, она останется с Вами до конца жизни.
Я одним рывком преодолела разделявшее нас расстояние и, насильно подняв его лицо за подбородок левой рукой, собрала правую в кулак и ударила его в глаз. От этого действия у меня заболела кисть, но я сделала еще два удара, прежде чем непривычная боль стала невыносимой. Я отошла, тряся побитой конечностью, а Джек неожиданно для меня помог Хокену подняться.
– Судьба моя, ты заметила, что стала подвержена сильным эмоциям?
Я устыдилась. Оборотень проявлял чудеса благоразумия и, хоть ему не нравился мой бывший жених, понял, что теперь им придется работать в команде. Я постаралась взять себя в руки.
– У меня к тебе есть несколько вопросов. Ты искал Лиссу? Ты нашел ее? – когда я произнесла это вслух, слова повисли в воздухе, будто топор над моей головой. Мне стало страшно, я не хотела слышать ответа, я не хотела слышать, что ее отдали как игрушку мсье Лягушонку и его старику отцу.
Хокен посмотрел немного в сторону от меня (привычка, которую я, к сожалению, не получила вместе с маской), его левый глаз стал понемногу заплывать.
– Я искал ее и, конечно же, нашел. Но, – воображаемый топор упал, остановившись на волосок от моей шеи, – я сделал вид, что не знаю, где она. – Он усмехнулся, – я надеялся, что, когда, Вы узнаете о метке, это несколько смягчит Вашу немилость.
От облегчения я засмеялась, краешком разума, понимая, что вновь поддаюсь быстро меняющемуся настроению.
– Называй меня Арьянэт, мне все-таки претит это подобострастное обращение, которым ты пользуешься. Где она сейчас?
– Работает помощницей в швейной мастерской недалеко от пансиона, в котором вы с ней обучались. Называет себя Азалией Долгоцветной.
– Значит, та книга была намеком? – меня вновь охватил порыв ударить его, но усилием воли я сдержалась.
– Лишь отчасти, я просто хотел скрасить тебе жизнь своим подарком.
Вместо того, чтобы вновь избивать Хокена, которого я начала считать виновником всех своих бед, я сняла сережки и бросила их на землю. Хотела еще достать изодранную книгу, все еще лежавшую у меня в рюкзаке и сжечь ее, но наткнулась на осуждающий взгляд зеленых глаз и поняла, как истерично выгляжу. Слово взял Джек.
– Как мы доберемся до ее подруги незамеченными? Арьянэт со своей бесспорно прекрасной индиговой кожей будет выделяться на фоне горожан, если они все такие же белокожие как ты.
– У меня есть идея, – сказал Хокен, и мы стали обсуждать план.
Для начала мы решили, и мне пришлось смириться, что я не могу пойти за подругой, потому что неизбежно привлеку к себе внимание.
– Не столько кожей, сколько меткой. Тебе в резиденции поставили отслеживающую метку, помнишь? – спросил бывший жених.
Я посмотрела на руку. Прежде метку перекрывал браслет, но, когда я с его помощью вернула голубоглазую первую домой, она еще красовалась у меня на запястье. Я даже помню как рассматривала ее, пользуясь ночным зрением. Теперь, однако, трех черных черточек не было. Хокен сильно удивился, но предположил, что она слетела в тот самый момент, когда я сорвала своим гневом все заклинания вокруг. Но, тем не менее, они с Джеком настояли на том, что я все равно привлеку к себе внимание. У меня в голове, как это часто бывает, созрел вопрос совсем не на ту тему, о которой мы говорили.
– Разве твоя бравая команда, вернувшись, не расскажет Великому князю о том, кого ты нашел в сарае?
– Они расскажут, только это произойдет дня через два. Я отправил их в Ликатарт с остановкой в Борке. За это время, я надеюсь, мы успеем отсюда уйти.
Дальше стали обсуждать кандидатуру самого бывшего гончего, после чего сошлись на том, что его лицо хоть и не известно народу, и без пламенеющих глаз выглядит совсем иначе, все же известно и тоже может привлечь ненужное внимание. Мы уставились на оборотня, и тот сказал, обворожительно улыбнувшись:
– Конечно, я вас выручу. Только вот как я доберусь до места назначения и узнаю Азалию?
– Отправишься с картой, – вот здесь, – я указала в нужное место, – и есть нужная тебе мастерская. Скажешь, что ты привез букет для прекрасной Азалии Долгоцветной. В букете будет записка, в которой мы напишем, куда ей следует подойти.
– А если записку прочитают?
– Я бы хотела сказать, что мы с ней с самого начала обучения пользуемся личным шифром, но, увы, это не так. Придется тебе передавать ей букет лично и настоять на немедленном прочтении, тебе, мол, нужно отвезти отправителю устный ответ.
– В записке, мы сразу укажем что-нибудь, бросающееся в глаза, например, ее настоящее имя. Однако нужна информация, которая известна только вам двоим, чтобы она не подумала, что ее нашел я и решил устроить изощрённую западню, – Хокен Ривз проявлял в обсуждении активность, всем своим видом показывая, что он полезен.
Я немного подумала и улыбнулась, вспомнив.
– Когда мы впервые увиделись, она боялась теней, а ей я сказала, что если она возьмет меня за руку, то тени ее не увидят.
– Отлично, – мой бывший жених, сиял, как начищенное блюдо.
Мой бывший жених достал из седельной сумки и принес мятый пергамент и самопишущее перо. Мы принялись за составление записки, решив, что писать буду я. Но, тем не менее, они с Джеком настояли на том, что я все равно привлеку к себе внимание. Мелисандра знала мой почерк, и для нее эта деталь должна была послужить еще одним доказательством того, что Джек отведет ее ко мне.
Здравствуй, дорогая Лисса!
Юноша, что принес тебе цветы, мой добрый друг, Джек.
Он будет ждать тебя в булочной за углом.
Приходи туда после работы, и он приведет тебя ко мне.
Мы вместе сбежим из этого мира туда, где Чигер отыскать тебя не сможет.
Если ты согласна, скажи ему: «Возьми меня за руку и тени не увидят тебя».
Жду встречи, твоя Арьянэт.
Глава одиннадцатая
ДЖЕК
Хокен и Арьянэт без конца сыпали предложениями, как лучше всего устроить «спасение» Азалии, из-за чего обсуждение затянулось. Мне пришлось их прервать.
– Ребята, та швейная мастерская работает весь день?
Они прервали бурный спор и замолчали. После того, как выяснилось, что мастерская закрывается вечером, меня сразу же снарядили в путь, вручили букет, собранный из полевых цветов и отпустили. Арьянэт выглядела обеспокоенной, и я не смог отказать себе в удовольствии обнять ее на прощание. К счастью, до столицы было рукой подать, потому я надеялся успеть вовремя. Подгоняя коня, я вскоре приблизился к воротам.
Один их вид вызывал недоумение. У меня дома не было ворот, но в книгах рассказывалось про толстые крепостные стены, которые становятся неприступными, стоило закрыть огромные ворота из тяжелого дерева и подпереть их изнутри засовом. Но моим глазам предстала высокая каменная арка без дверей и, что самое удивительное, без стен. Лишь арка, богато украшенная лепниной в виде голов людей и животных. По неровной мощеной дороге я въехал в город, раскинувшийся прямо за аркой. Проехав несколько улочек, я замедлился, чтобы поглазеть по сторонам. А посмотреть было на что.
Я за всю жизнь в своем мире видел только деревянные дома. Дерево считалось светлым материалом, хорошо проводящим энергии природы. Наш народ за многие столетия выработал свою уникальную технику строительства и украшения деревянных жилищ. А в этой столице дома были сплошь каменные и выглядели они абсолютно иначе. Крыши вместо остроконечных были покатыми или вовсе плоскими. Чем дальше я въезжал, тем более красивыми становились строения. Если на окраине они были сложены из серого камня, то дальше количество используемых видов камней прибавлялось, как и людей на улицах.
Вокруг снова мужчины, каждый из которых куда-то спешил и не обращал никакого внимания. Пара девушек проводила меня заинтересованными взглядами, от которых щеки потеплели. Вскоре мне пришлось спешиться и вести лошадь на поводу, держа букет в другой руке. Карта, которую мне дала Арьянэт изображала столицу достаточно подробно, но я все равно умудрился запутаться. Когда я в очередной раз остановился, пытаясь сообразить, каким из трех фонтанов был тот, перед которым я оказался, внутренний голос стал зудеть, что такими темпами я никуда не успею. Махнув рукой на затею с картой, я свернул пергамент и убрал его в карман пиджака. Будто назло, все прохожие растворились в переплетение улочек. Опасаясь заблудиться еще сильнее, я стал ждать, когда дела кого-нибудь приведут на площадь с фонтаном. Появившуюся девушку мне захотелось схватить за руку, чтобы она не ускользнула до тех самых пор, пока все мне не объяснит. Но я сдержал свой порыв и лишь вежливо ее окликнул.
– Мисс, постойте.
Она обернулась, внимательно посмотрев на меня. От ее взгляда я вздрогнул, прежде мне не доводилось видеть такой необычный цвет.
– Мисс, я, кажется, заблудился, Вы подскажете мне дорогу?
Она подошла, голос у нее оказался звонким как серебряный колокольчик и очень приятным.
– Конечно, что Вы ищете?
– Швейную мастерскую, находящуюся недалеко от пансиона мадам Жижинды. Если Вы не знаете, где мастерская, может, подскажете, где пансион?
На мгновение мне показалось, что я уловил во взгляде ее кроваво-красных глаз волнение. Но ее обворожительная улыбка, заставила меня временно забыть обо всем.
– Я знаю, где находится мастерская, как раз иду туда. Вы захотели заказать себе новый костюм?
Она игриво пробежала взглядом по голой коже, которую не застегивавшийся пиджак прикрыть не мог. Против обыкновения, мне не захотелось немедленно прикрыться, я лишь поражался тому, каким красивым сделалось ее лицо от этой улыбки. Я улыбался в ответ, не умея сдержаться, и надеялся лишь на то, что не выгляжу безнадежным дураком.
– Нет, – я выдвинул руку с букетом вперед, – лишь хочу доставить цветы прекрасной даме, работающей там. «Не будь это так необходимо, я бы подарил их Вам», – добавил я в мыслях.
Она опустила голову, посмотрев немного исподлобья, отчего улыбка стала казаться озорной.
– И как же зовут ту прекрасную даму?
– А как зовут Вас?
– Азалия Долгоцветная.
Сердце пропустили пару ударов. Заплетающимся языком я только и смог, что произнести:
– Эти цветы Вам, мисс.
Я протянул ей букет и записку, внимательно следя за ее нежным лицом. Ее красивые глаза вызывали едва уловимое ощущение страха, которое не отвращало, а лишь будоражило кровь, привлекая к обладательнице все сильнее. Пока она взглядом перебегала по строчкам, я заметил, как ее зрачки сузились до булавочных головок, а потом расширились, став еще больше, чем были до этого. По фарфоровым щекам покатились слезы.
– Возьми меня за руку и тени не увидят тебя, – даже ее голос дрожал безупречно.
Я протянул девушке руку, и она коснулась ее своей прохладной ладонью. Вскоре мы уже петляли между домами, быстро дойдя до нужной булочной. Наказав ждать ее там, Азалия быстро ушла, напоследок счастливо просияв глазами.
Я смотрел ей вслед, пока тонкая изящная фигура не скрылась из виду. Моя душа трепетала от волнения. Присутствие этой девушки в моей жизни впервые заставило кровь закипеть. Я чувствовал себя, как больной в лихорадке, но это ощущение доставляло неожиданное удовольствие. «Почему же тогда оракул сказала, что моей судьбой станет Арьянэт?» Я улыбнулся, вспоминая неизвестный мне прежде цвет глаз и фарфоровую белизну ее кожи. Каждая минута вдали от нее тянулась невероятно долго. Мое тело подрагивало от возбуждения, что как-то успокоиться, я решил заняться делом, которое мне поручила Арьянэт.
За прилавком стояла дородная молодая девушка, чей передник был выпачкан мукой. По здравому рассуждению, ее круглое лицо, усыпанное веснушками, и широко расставленные бледно-голубые глаза составляли самую простую композицию, лишенную какой бы то ни было привлекательности. Но поднимавшееся в моей душе чувство, которое было сравнимо разве что с азартом, делало даже светлый деревянный прилавок полным манящих тайн и возможностей. Прежде чем заговорить, я облизал пересохшие губы.
– Здравствуйте, мисс, – это прозвучало так, будто я пушка, которая стреляет словами.
– Добрый день, мсье, – девушка оробела.
– Мне сказали, – еще два пушечных выстрела, мне самому смущали слух, потому пришлось применить волевое усилие, чтобы говорить медленнее. Глубокий вдох помог мне в этом начинании. – Мне сказали, – теперь получалось говорить так, будто я кот, который решил завести с пойманной мышью светскую беседу, – что у вас пекут лучший во всем городе хлеб, – я улыбнулся, отчего девушка зарделась, как маков цвет.
– Так говорят, мсье, – она вдруг обнаружила на своем переднике какое-то особенно интересное пятно и принялась его разглядывать.
– И дорожный хлеб у вас тоже есть? – беседа помогала отвлечься, отчего я, наконец, заговорил как обычно.
Судя по всему, я затронул любимую ее тему, потому что девушка подняла голову и, глядя куда-то в сторону, заговорила, переполняемая энтузиазмом.
– Да, уважаемый мсье Мист, владеющий этой пекарней постоянно совершенствует рецепт, добиваясь более долгого сохранения свежести и меньших размеров. Сейчас у нас есть хлеб, сохраняющий свои свойства в течение полугода. Одной такой булки взрослому человеку хватает на двадцать дней! При этом она умещается в ладонь.
Звучало заманчиво, даже лучше, чем описывал Хокен.
– И сколько же стоит этот замечательный во всех отношениях хлеб?
– Один золотой дракон за булку.
Я практически ничего не знал о том, что можно купить на эти деньги. Поэтому с легким сердцем развязал выданный мне кошель и отсчитал четыре монеты. Взяв хлеб, я в ожидании стал расхаживать по заведению. Девушка некоторое время молча разглядывала меня, после чего робко спросила.
– Может быть, мсье, желает присесть и отведать чаю?
Я настолько был поглощен мыслями о предстоящей встрече с прекрасной Азалией, что до меня не сразу дошел смысл ее слов.
– Вы что-то сказали, мисс?
Она густо покраснела и, глядя куда-то себе под ноги, еще тише повторила:
– Может быть, Вы желаете присесть и отведать чаю?
– Благодарю Вас за предложение, мисс. Но, боюсь, что не смогу в данный момент насладиться вкусом чая или какого-то другого напитка.
Я продолжил мерить шагами булочную и, чтобы хоть как-то отвлечься, стал их считать. Помещение оказалось четырех шагов в поперечнике, и мне хватило пройти его еще десять раз, чтобы решить, что произошло что-то неладное. Я вновь обратился к девушке за прилавком:
– Я отлучусь ненадолго, может прийти дама, которая меня сюда привела и… В общем не могли бы вы отдать ей купленный мною хлеб и вот это, – я достал из кармана пиджака кошель и протянул ей.
Она заволновалась, но кивнула, и я бегом выскочил на улицу. День постепенно растворялся в сумерках, и людей на улице совсем не стало, но я все-таки зашел за угол, чтобы не привлечь ненужного внимания. Я достал из другого кармана записку и выложил ее на булыжную мостовую, стараясь касаться ее только кончиками пальцев, хотя и без того запачкал ее своим запахом уже донельзя. Представление образа, привычное умственное усилие и вот я уже стою на четырех лапах, весь обросший шерстью.
Обнюхав пергамент, я с легкостью вычленил запах Азалии. Он был таким же тонким и приятным, как и ее голос, но при этом навязчивым и будто сам лез в ноздри. Собачья сущность рвалась вперед, но прежде я заставил ее съесть записку, на тот случай, если кому-то написанное в ней могло о чем-то сказать. Пес с неудовольствием подчинился, и как только он это сделал, я отступил в тень, дав зверю волю. Я сразу почувствовал, что скоро будет дождь. Вокруг царило множество запахов прошедших в этом месте за день людей. К ним примешивались запах хлеба и камня, едва уловимые запахи еды и экскрементов, но нужный вел меня, словно ухватив за нос.
В одном из переулков я собирался свернуть направо, но ветер легонько дохнул на меня с другой стороны, заставив ненадолго отвлечься. Однако этого времени хватило на то, чтобы опомниться. В тупике стояло четыре человека, трое мужчин и одна женщина. От пришедшего с той стороны запаха, моя человеческая сущность подняла голову. К Азалии приближались трое незнакомцев с дурными намерениями.
– Ну что, попалась птичка в клетку?
– Что за…?
Я с рычанием бросился на того, кто стоял ко мне ближе остальных и почувствовал вкус крови, вырвав ему кусок мяса на ноге вместе со штаниной. Пока этот противник катался по земле, скуля от боли, другой попытался сбежать. Я прыгнул ему на спину и прокусил горло, крепко сжав зубы на тонкой коже и пальцах, что пытались ее защитить. Его крик эхом отразился от узких стен тупика и был еще слышен тогда, когда его обладателя уже покинула жизнь.
Третий оказался умнее двух других. Он достал нож и, угрожая им девушке, стал подталкивать ее вперед, как живой щит. Я быстрой тенью скользнул у нее между ног и вцепился зубами в его мужское естество. Контроля было достаточно, чтобы понять – он итак умрет от кровопотери, но этот негодяй посмел напасть на женщину, воспользовавшись ее беззащитностью, а потом и прикрываться ею.
Я навис над ним, скаля зубы и тихо глухо рыча. Он держался за свою промежность, слезы катились по его щекам, но он боялся вымолвить хоть слово. Когда я клацнул зубами у него перед лицом, он обгадился. Внимательно рассмотрев каждую черточку его мерзкой физиономии, я решил, что не стану дарить ему быструю смерть и, отвернувшись, отошел. Азалию я нашел совсем рядом, она плакала, съехав по стенке и сидя на холодном камне в своих тонких юбках. Я хотел было обратиться и успокоить ее, как всегда успокаивал Арьянэт, но не смог. С синей девой делать это было просто, как дышать, но трепет, внушаемой мне этой прекрасной дамой, вызывал смущение лишь при одной мысли о подобном порыве.
Я позволил себе только уткнуться мокрым носом в ее щеку, понадеявшись, что вид большого черного пса, который только что убил троих человек, ее не отпугнет. Она замолчала и, убрав руки от лица, внимательно на меня посмотрела. Несколько мгновений мы смотрели друг друга в глаза, после чего она улыбнулась и стала чесать меня за ушами. Я, чтобы ее развеселить (ну и самую малость для собственного удовольствия) упал на спину, подставив животик. Она почесала меня и погладила, но потом встала, отряхнулась и прошептала:
– Прости, песик, но меня ждут.
Стоило ей отвернуться, я вернулся в человеческую форму и сел на корточки, прикрываясь рукой.
– Мисс, постойте.
Она испуганно обернулась, но, рассмотрев в каком виде я нахожусь, успокоилась и зарделась. Румянец великолепно оттенял цвет ее глаз.
– Я оставил кошелек и хлеб в булочной, не могли бы вы их забрать? Я буду ждать Вас у входа.
Сказав это, я сразу же обернулся белым жеребцом, чтобы более не смущать даму моего сердца своим видом. Она вновь улыбнулась, глядя немного исподлобья, и двинулась вперед. Когда она покинула булочную с хлебом, кошельком и, к моему удивлению, охапкой одежды, я присел, чтобы ей было удобнее вскарабкаться, и медленно двинулся по улицам, позволяя своей наезднице править.
Когда мы добрались до стоянки, окончательно стемнело. Но Арьянэт выскочила нам на встречу, было видно, что все это время она не находила себе места. Я вновь присел, позволяя Азалии спешиться с поклажей, и отойдя в сторонку, вернул себе форму, пользуясь прикрытием темноты. Ведь, как я выяснил (прекрасная дева сама прошептала мне это на ухо), подруга Арьянэт не умела видеть в темноте. Я, на всякий случай, обойдя ее сзади, аккуратно забрал сверток с одеждой у нее из рук и отошел, чтобы одеться.
АРЬЯНЭТ
Я не находила себе места, потому что Джек задерживался. Они уже должны были приехать, но, сколько я не смотрела вдаль, они все не появлялись. Хокен пытался меня приободрить, и, возможно, это у него получилось бы, забудь я про его эгоистичную выходку с татуировкой. От его лица, украшенного синяком и имевшего каждый раз виноватое выражение, меня начинало трясти. Поэтому ожидание пришлось провести в напряженном молчании.
Когда глаза уже стали слипаться от усталости, я начала держать их пальцами, но продолжала упрямо смотреть вдаль, откуда должны были появиться друзья. И, когда я уже была готова поехать за ними сама, на горизонте объявился всадник. Меня смутило то, что он был один, но вскоре я смогла разглядеть подругу, и белоснежного скакуна на котором она ехала, хотя тот, на котором отбыл оборотень, был черным. С души свалился гигантский камень и с грохотом укатился куда-то вниз.
Стоило ей спешиться, я накинулась на нее с объятиями.
– Лисса!
– Янэт!
Мы долго стояли, обнимая друг друга и поливая распущенные волосы слезами. Прошло много времени, пока Джек не позвал нас.
– Дамы, вы, наверное, голодны, мы с Хокеном приготовили ужин.
Мы засмеялись и, держась за руки, пошли к весело потрескивавшему костру. Мужчины расчистили небольшую площадку и положили пару бревен, на которых можно было удобно сесть, вытянув ноги к огню. Холод меня не волновал, но от тепла исходило ощущение уюта, которое в нынешних обстоятельствах окрашивало все в добрые тона.
Мужчины поймали и поджарили несколько кроликов, по одному на человека, и даже заварили травяной чай в дорожном котелке. При свете подруга заметила мой новый цвет кожи, для меня ставший уже привычным, и удивленно посмотрела мне в глаза, отчего замерла пораженная. Отведя взгляд, я пояснила:
– Как оказалось, Лисса, я всегда была такой, только скрывалась под маской. Вот этот негодяй, – я указала на Хокена, – который был моим женихом, помог мне от нее избавиться, заодно пометив как свою собственность. Этим он разгневал меня и, непонятно откуда взявшаяся у меня сила, забрала у него эти чудные глазки, – я указала на плясавшие в моих глазах синие язычки пламени.
– О-о-о, – только и смогла вымолвить она и присела на бревно.
Мы приступили к трапезе, мясо оказалось натертым какой-то душистой травой и солью, отчего у него появился замечательный привкус. Я жадно вгрызлась в еду зубами, слизывая сочный жир, капавший с пальцев. подруга была куда более аккуратной. Когда первый голод был утолен, завязалась беседа, и подруга первым делом попросила не звать ее Мелисандрой и производными этого имени.
– Я теперь Азалия, теперь у меня новая жизнь.
Я коротко рассказала о произошедших со мной с момента нашей разлуки событиях, а Лисса (мне было трудно отучиться называть ее так) рассказала о том, что случилось с ней.
