Текст книги "Я мисс, и мне плевать (СИ)"
Автор книги: Мария Секирина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава четвертая
Когда конь привез меня к воротам резиденции, навстречу вышла маленькая старушка, одетая, как и весь персонал, в черное с желтым. Несмотря на свой почтенный возраст, кастелянша держалась прямо. Спешившись, я, согласно правилам хорошего тона, представилась:
– Здравствуйте. Я Арьянэт Желто…, – но она оборвала меня на полуслове.
– Я знаю кто ты, маленькая беглянка, – строго произнесла она, глядя на меня с укором, – попадись ты мне при других обстоятельствах, я бы высекла тебя розгами.
Бросив мне в лицо эти нелестные слова, она вошла внутрь. Я, не видя альтернативы, поспешно вытащила волчью шкуру и последовала за ней. Путь наш пролегал по подсобным помещениям. Мимо прачечной, заполненной паром, мимо кухни, из которой пахло специями и жареным мясом, отчего мой желудок невоспитанно заурчал. Мимо посудомоек, бодро трущих и скребущих посуду, мимо помещений с инвентарем, в которых царил идеальный порядок. Из последнего мы вышли во внутренний двор, в котором голубыми лепестками цвели ледяные вишни, распространяя вокруг приятную прохладу. Любуясь деревьями, я заметила башню только тогда, когда мы к ней подошли.
Вблизи она казалась очень высокой. Красный камень, из которого она была сложена, местами потрескался, но выглядел надежно. Войдя внутрь через окованную железом дверь, мы стали подниматься по винтовой лестнице. Преодолев пять этажей, старуха остановилась у одной из множества непримечательных синий дверей с небольшим номерком «7» по центру. Я не была суеверным человеком, но все же испытывала к «несчастливым» числам некоторую неприязнь. Неприятное ощущение усилилось, когда кастелянша вдруг улыбнулась и произнесла:
– Вот твоя комната.
– Мне нужно принять ванну с дороги и сменить одежду, где я могу это сделать?
Старуха молча отперла дверь ключом из большой связки. Он, к слову, сильно выделялся на фоне своих отполированных частым использованием собратьев. Это знание радости мне не прибавило. Справившись с замком, кастелянша что-то проворчала себе под нос и ушла. При мысли о том, чтобы догнать и расспросить поподробнее, я почувствовала себя неловко. «Наверное, она сказала, что все необходимое я найду внутри», – успокоив себя этими словами, я шагнула внутрь.
Комната оказалась небольшой и неожиданно уютной. В ней помещались шкаф, кровать и даже кресло, спрятавшееся рядом со шторой. Рядом с мягким креслом в стене располагался маленький светильник, который, тем не менее, горел очень ярко. Среди обшитых деревянными панелями стен я не сразу заметила еще одну дверь, которая, на мою радость, вела в уборную. Внутри обнаружились простая, но изящная ванна и унитаз. Из кранов текла горячая и холодная вода, а на полочке я нашла мыло и несколько полотенец. «Что ж, это определенно лучше, чем ничего».
Отогревшись после блуждания по лесу с мокрыми ногами и помывшись, я посмотрела на сваленный в углу дорожный костюм. Он был сильно испачкан после частых контактов с влажной лесной почвой, и я поставила себе мысленную галочку «отдать его в стирку».
Обмотавшись самым большим полотенцем, я вернулась в комнату и обратила свой взор на шкаф. За его дверцами скрывалась тайна. «Есть ли внутри одежда? Может там черно желтая форма с передником и шапочкой? Что ж, выглядит она неплохо, лишь бы с персоналом меня потом не путали». Я потомилась еще немного, представляя, что обнаружу внутри, и распахнула дверцы. На вешалках висели четыре одинаковых серых платья, которые при ближайшем рассмотрении еще и оказались безразмерными. Когда я натянула это через голову, то обнаружила, что поместиться туда могла бы еще одна я. Это платье, как и три других больше походило на изощренную форму наказания за попытку побега. Вредная старуха, наверное, злобно хихикала, когда распорядилась поместить этот ужас в мою комнату.
Однако вскоре это перестало меня беспокоить по нескольким причинам. Во-первых, потому что я прибыла в резиденцию, не для того, чтобы красоваться. Во-вторых, я подогнала все платья по фигуре и немного видоизменила их (благо я не смогла расстаться с иголками, ножницами и нитками и взяла их с собой). В-третьих, я предположила, что всем девушкам дали одинаковую одежду. Но, даже если предположение мое было неверным, это не имело значения из-за пункта первого.
Едва я управилась с последним из платьев, в дверь тихонько постучали. Я спешно запихнула все платья в шкаф, опасаясь быть пойманной с поличным, и, предав себе независимый вид, открыла дверь. Больше книг на сайте кnigochei.net За ней левитировал поднос с едой, который немедленно был сцапан внутрь. Обед состоял из горячего лукового супа, свежей пшеничной лепешки и политых медом ягод на десерт. Еще на подносе умещался чашка и небольшой чайничек, распространявший аромат травяного чая.
Откушав, я выставила поднос за дверь, а он, будто этого и дожидался – сразу же улетел. Пришло время вновь приниматься за работу и, если работа с бесформенным серым тряпьем не заняла много времени, то со шкурой пришлось повозиться. Первым делом я решила ее самостоятельно постирать, волнуясь о том, успеет ли она высохнуть за время моего пребывания здесь. Но оказалось, что она уже чистая и даже приобрела прохладный аромат ледяной вишни. «Интересно, – подумалось мне, – мсье Ривзу нравится этот аромат из-за того, что лепестки этого растения похожи по цвету на его странные глаза?».
Вскоре я целиком погрузилась в работу, забыв обо всем на свете. Мне уже приходилось изготавливать одежду без снятия мерок, но я немного нервничала, из-за чего перепроверяла все по нескольку раз. Закончив, я устала так, что сил хватило лишь на то, чтобы выключить светильник. Сон, не церемонясь, застал меня в кресле, в котором я так удобно расположилась за работой.
Когда я открыла глаза, в комнате было светло. Дверь была раскрыта, и, пока я сонно думала, что бы это могло значить, вбежали две, незнакомые мне, обеспокоенные девушки. Одеты они были одинаково: в черные полу-облегающие платья с желтыми кружевными передниками и желтыми же шапочками. Одна из девушек, та, что была рыжей (редкий для этих земель цвет волос), показала на пустую кровать и что-то быстро затараторила. Видимо во сне я накрылась камзолом, и невнимательная служанка меня не разглядела. А, увидев пустую кровать, подумала, что я снова сбежала. Искала ли она меня в шкафу или хотя бы в ванной, я так и не узнала. Смекнув, из-за чего поднялась паника, я решила подать голос.
– Покажите и мне, что такое пугающее обнаружилось на кровати.
Рыженькая замерла, будто увидела привидение, а вторая лишь грозно на нее зыркнула и удалилась. Видя, что мой вопрос остался без ответа, я решила задать другой.
– Неужели уже пора спускаться на отбор? – эти слова служанке, очевидно, напомнили о цели ее визита.
– Да, мисс.
«Видимо тихий стук подноса с едой я проспала», – подумала я, и нельзя было сказать, чтобы эта мысль меня обрадовала. Пока я потягивалась, разминая затекшие от сна в кресле конечности, служанка достала из шкафа серое платье, похожее на то, в которое я была одета. Я не удержалась и фыркнула, вспомнив прошлый день и первое знакомство с этими нарядами.
Рыженькая девушка, которую звали Ирма, терпеливо ожидала, пока я оденусь. Платье, выбранное ею после пережитых им трансформаций, приобрело (кроме подгонки по фигуре) сборки у пояса и укороченный рукав. Облачившись в него, я выпрямилась и посмотрела на реакцию служанки. Ее лицо имело на себе отпечаток удивления, но трудно было сказать точно, чем оно вызвано.
– Я могу попросить тебя отнести мой костюм в прачечную? – спросила я ее.
– Конечно, мисс. Я верну его Вам выстиранным и сухим.
После этого короткого диалога Ирма повела меня вниз. Когда я насчитала пять этажей, то подумала, что она отведет меня обратно в резиденцию, но ошиблась. Мы спустились еще на один этаж и оказались в просторной гостиной.
Каменные стены внутри были обшиты отполированными темными деревянными панелями. На стенах висело несколько магических светильников. Стекло, в котором они помещались, было выдуто в виде цветов, а кованые держатели в виде стеблей с листками. Холодный пол был накрыт тонким черным ковром, а из обстановки присутствовали только разномастные кресла. Там было парочка изящных стульев, с тонкими коваными ножами, было несколько тяжеловесных деревянных кресел, обшитых бархатом, с пришитыми подушечками на сиденье и спинке. Было несколько кресел, материал которых не угадывался за лоскутной накидкой. Все вместе они, как ни странно, смотрелись гармонично.
Часть их была занята. Как я и предположила, все девушки были в одинаковых серых нарядах, только обувь разнилась. У некоторых наблюдались украшения, вроде поясов или диадем. Я внимательно всмотрелась в лица присутствующих. Худая девушка с темной, как ночь, кожей, теребила прядку своих распущенных серебристых волос. Взгляд ее серых глаз перебегал с одной девушки на другую и остановился на моей скромной персоне. Я подверглась придирчивому осмотру, по окончании которого, если судить по выражению ее темного лица и скривившемся черным губам, была признана негодной. Сидевшая справа от нее на кованом стуле девушка будто проглотила шест. Ее пшеничные волосы были стянуты в тугой пучок на затылке, а взгляд больших миндалевидных голубых глаз замер на сложенных на коленях руках. Пару слов можно было сказать о каждой из оставшихся четырех девушках, но самым главным было то, что Мелисандры среди них не было. С плеч у меня будто гора свалилась. Ирма собралась уйти, но я дернула ее за рукав.
– Помнишь кафтан из волчьей шкуры? Отправь его Главному гончему, мсье Хокену Ривзу.
– Хорошо, мисс, – в ее глазах промелькнуло любопытство, и я уверилась в том, что моя просьба станет поводом для сплетен между служанками.
Тайная глава
В небольшой приемной сидели двое. Для наблюдавшего из потайного хода, скрытого за гобеленом человека, была видна лишь женщина. Ее любовь к драгоценностям была безгранична и выражалась в обильном присутствии последних в ее туалете. Среди прочих, сияющих при малейшем повороте, камней выделялись рубины разного размера. Они были вделаны в диадему, в ожерелье, в тонкие браслеты на молочных запястьях и повторяли цвет глаз своей обладательницы. Отчего создавалось ощущение, будто женщина видит все, глядя через свои рубины.
– Я приготовила ей вот это, – голос ее, не смотря на возраст, был мелодичным и звонким. Тонкий палец с золотым перстнем, в котором красовался рубин, размером с голубиное яйцо, указал на бумажный пакет, стоявший на кофейном столике между собеседниками.
Тот, кто сидел напротив, извлек оттуда широкий медный браслет и маленькую коробочку. Браслет он положил обратно, а коробочкой заинтересовался. Рассмотрев то, что находилось внутри, он вернул ее в пакет.
– Долго ли мне еще прятаться? – голос говорившего оказался низким и тяжелым.
Его собеседница нахмурила брови.
– Меня и саму гложет нетерпение, дорогой, но жрицы молчат. Нам остается лишь исполнять оставленные указания и ждать.
Подслушивавший человек увидел достаточно и ушел так же бесшумно, как и присутствовал.
Не желая идти через всю гостиную под пристальными взглядами, я заняла свободное место рядом с дверью в тяжелом деревянном кресле и сразу же поймала пальцем занозу. Некоторое время мы сидели в тишине, чтобы придушить зарождавшееся волнение, я стала размышлять. В столице, как мне помнилось, было как минимум шесть пансионов. Если судить по балу в резиденции Великого князя, в каждом из них было примерно от восьми до пятнадцати выпускниц. Я взяла среднее значение – двенадцать. Из чего можно было сделать вывод, что принуждение к замужеству получили около семидесяти двух девушек. И только семь из них (если считать и мою сбежавшую подругу) отказались и выбрали долгое и трудное обучение, называемое «путем валькирии». В конце него можно было стать валькирией, девой-воительницей с уникальными боевыми навыками. А можно было умереть, едва начав или почти закончив обучение. Звучит очень соблазнительно, не правда ли? Но к этому «лакомому кусочку» допускались лишь те, кто прошел отбор.
Прервав мои думы, вошел мужчина. Высокий и сухопарый, он был одет в черный строгий костюм, который состоял из черных штанов прямого покроя, черной рубашки с наглухо застегнутым воротником и черного же пиджака, застегнутого на одну пуговицу. Даже его кожаные ботинки были черными, их начищенные носы блестели в свете ламп. Его длинные седые волосы были заплетены в косу. Вошедший обвел присутствующих взглядом узких черных глаз, похожих на маленьких жуков с лоснящимися спинками.
– Мое имя Салдор Сван. Я буду проводить отбор. Не переговариваться! Вопросов не задавать! Говорить только, когда я велю! А теперь отвечайте, вам понятно? – голос его оказался грубым и резким, под стать его словам. От такого обращения я на несколько мгновений впала в ступор.
Мы нестройно произнесли: «Да».
Мужчина встал в центр комнаты и провел ногой черту, разделившую помещение на две половины. Когда ботинок оторвался, заканчивая линию, она засияла тусклым белым светом.
– Встать в две шеренги на расстоянии одного шага от черты. Три туда, три сюда. Лицом друг к другу. Живее!
Когда мы, путаясь и перебегая, построились, он подал знак. В гостиную вошла та служанка, которая утром вместе с Ирмой рассматривала пустую кровать. Она была полноватой и округлой, но двигалась уверенно. На вытянутых пухлых руках она внесла большое серебряное блюдо, на котором в кучу были свалены арбалеты. Пока я лихорадочно думала, что это могло бы обозначать, нам было велено взять оружие. В довесок к арбалету шла стрела, которую девушка в черно-желтом одеянии ловко выуживала из висящего на ее плече колчана. Я никогда прежде не держала в руках орудий смерти, кроме, может, ножей и вилок. Кисти рук нервно дрожали. И не только у меня.
– Стрелы наложить, – скомандовал мсье Сван. Арбалеты были удачной альтернативой лукам, с которыми мы, скорее всего, возились бы многим дольше.
Салдор Сван выдержал паузу, он выглядел возбужденным, его глаза азартно блестели.
– Вы должны выстрелить в стоящую напротив девушку на счет три.
Напротив меня стояла та самая девушка с пшеничными волосами. Я ожидала увидеть в ее голубых глазах испуг, но прогадала. Она уверенно, даже с некой ожесточенностью, держала арбалет. Девушки, которых десять лет воспитывали, как юных мисс, нацелились друг на друга, держа оружие холеными мягкими пальцами. «Линия магическая. Скорее всего, она защитит от стрелы. Но уверенности в этом нет. Я не готова платить чужой жизнью за свою свободу», – эти мысли, не до конца сформулированные словесно, пронеслись у меня в голове, пока Салдор Сван произносил:
– Раз, два… три!
Я ослабила судорожную хватку и опустила арбалет вниз. Подняв глаза, я успела отметить, что стоявшая напротив меня девушка немного опустила арбалет, так что кончик болта смотрел мне в ноги. Когда я уже было решила, что она подумала о том, о чем и я, она нажала на спусковой крючок. Я не успела даже испугаться за те короткие мгновения, пока несколько стрел вырвались с тихим свистом и с пшиком растворились, столкнувшись с преградой, созданной светящейся линией.
Я ошеломленно посмотрела на свои ноги, потом на девушку с пшеничными волосами, потом снова на свои ноги. Хотелось закричать: «Как ты могла», – но я не проронила ни слова, лишь продолжала переводить взгляд с ног на девушку. Мсье Сван никак не оценил то, как мы справились, лишь велел свалить оружие по центру комнаты. Образовавшуюся кучу, быстро собрала служанка, материал, которым были окованы арбалет, касался серебряного блюда с тихим позвякиванием.
Стоило ей шагнуть обеими ногами за порог, комната, в которой мы находились, преобразилась. Теперь девушки в домотканых серых платьях сидели за столами в большом сером кабинете, каждая за своим. Столы стояли двумя рядами. Всего по три в каждом ряду, итого шесть по числу «участниц».
Передо мной лежал пергамент и самопишущее перо. С одной стороны посередине пергамент каллиграфически была выведена надпись: «Участница №7».Я предположила, что «участницей №6» была Лисса. Все мы сидели лицом к стене, в которой было вставлено большое зеркало, которое не отражало присутствующих и показывало лишь серый клубящийся туман. В стену над ним были вделаны песочные часы. У каждой на столе стояла незажжённая небольшая масленая лампа, весь свет, как и прежде, давали магический кристаллы, свисавшие с потолка.
Салдор Сван стоял напротив зеркала, спиной к нему. Стоило ему заговорить, как в кабинет вошел еще один мужчина. Высокого роста, бритый, он был одет просто: штаны и рубаха из грубого полотна, тяжелые высокие ботинки. На поясе, вдетый в ножны у него висел кинжал. Приметным в нем было то, что все открытые участки кожи были испещрены шрамами, словно страница книги письменами. Войдя, он молча замер рядом с дверью.
– Я наблюдатель и буду смотреть за происходящим через это зеркало. Внимательно слушайте, что я говорю. Повторять не буду, – он сделал паузу и пошел вдоль рядов, заглядывая девушкам в лица. – Я не стану извиняться за стресс, который вам сейчас пришлось пережить. Это было необходимо. Стойкость – важное качество в эти сложные времена. Ведь если Вы не в состоянии пройти отбор, то и с обучением вы не справитесь, – он сказал «вы не справитесь» резче, чем все остальное.
– Тест сравнительно прост, однако он позволит определить, кто из вас отправится отсюда к жениху, а кто – в путешествие, – на этих словах он закончил обход и вновь встал спиной к зеркалу. – Есть лишь один вопрос, от вас требуется всего один ответ, – глаза-жучки перебегали с одного лица на другое. Когда они остановились на мне, я отвела взгляд от пронизывающего холода, который стали излучать. – В этой комнате не действует никакие правила, кроме тех, которые я вам озвучу. Если Вы заговорите со мной или со стражем, – он указал на верзилу, – вы будете исключены, – он загнул узловатый палец с пожелтевшими ногтями. – Если испортите свой пергамент, намеренно или случайно – вы будете исключены, – эти три слова мсье Сван говорил с особым удовольствием. – Если вы решите покинуть комнату по какой-либо причине – вы будете исключены,– три загнутых пальца отметили три озвученных правила. – Вопросы есть?
Взгляд мсье Свана вызывал сосание под ложечкой. Он не добавил «отвечайте», поэтому и еще, потому что вопросов не было, я решила промолчать. Также поступили и остальные девушки.
– Вы получаете один час на размышления, – песочные часы стали медленно переворачиваться.
После этих слов он вышел. Как только за ним закрылась дверь, песчинки начали свой отсчет, шурша в полной тишине. Я перевернула пергамент и обнаружила, что противоположная сторона абсолютно чистая. Я повертела его так и сяк в поисках вопроса, но не обнаружила ничего, кроме надписи «Участница №7». Посмотрев по сторонам, я поняла, что у всех «участниц» ситуация одинаковая.
Нервное ерзанье на неудобных стульях заглушил скрип пера, и все взгляды обратились в сторону источника звука. Им оказалась девушка за первым столом второго ряда. Она еще скрипела пером, низко согнувшись над столом, когда к ней подошел Страж, взял за плечо и потащил на выход. Она закричала:
– Нет, нет, нет!
Из ее печальных темно-серых глаз по щекам лились слезы. Девушка была так сильно расстроена тем, что ее исключили, что мне было сложно представить, что за монстр-жених ее ожидает. Или ее эмоции были вызваны тем, что она мечтала быть валькирией? Так или иначе, крики лишь накалили атмосферу, а ей самой пользы никакой не принесли. Верзила вышвырнул ее за дверь, которую сразу же закрыл.
«Если испортите свой пергамент намеренно или случайно – вы будете исключены».
«Беречь свой пергамент, не разговаривать с Наблюдателем или Стражем, не покидать комнату, – перечислила я в уме. – Нельзя разговаривать только с ними, между собой разговаривать можно». И пока я сомневалась и думала, есть ли какие-то подводные камни, которых я не вижу, темнокожая девушка с серебряными волосами (мысленно я назвала ее «участницей №5», так как она сидела в первом ряду за третьим столом, слева от меня) заговорила:
– Кто-нибудь знает вопрос? – ее голос оказался глубоким с заметной хрипотцой.
Ответом ей послужило молчание.
– Боитесь рот раскрыть, и, как видно, мозгами пораскинуть тоже боитесь, – она покивала своим мыслям. – Слушайте, чтобы найти вопрос нам нужно работать в команде.
Ей ответила пухлая девушка с вьющимися рыжими волосами, сидевшая передо мной («участница №4»).
– Нет никакой уверенности в том, что мы не являемся конкурентами.
– Конкурентами мы можем быть только в ответе на вопрос. А сообща вопрос будет найти легче, – возразила ей ничем не примечательная девятая.
«Участница №1»,та самая, что выстрелила в меня из арбалета, предложила первый вариант:
– Мне известно, что существуют невидимые чернила. Масляные лампы нам помогли бы их увидеть, но, как я вижу, ни у кого нет огонька, – слова прозвучали тихим шелестом.
Многие стали рассматривать лампы, стоявшие у них на столах.
– Я уже все рассмотрела, на ней есть только регулятор пламени, – заметила первая.
На что девятая ей возразила:
– Лампы могут отличаться, и в какой-то одной может оказаться магический огонь.
Я сомневалась, что нам дали разные лампы, но пренебрегать не стоило никакой идеей, и я взялась за дело. На моей лампе тоже был только регулятор пламени, как выяснилось позднее, как и на всех лампах.
Я постоянно посматривала в сторону Стража и никак не могла понять, что меня в нем смущает. Шрамы, покрывавшие каждый квадратный сантиметр видимой кожи, вне всякого сомнения, выглядели ужасно, но вписывались в общую картину. В очередной раз уставившись на верзилу, я, наконец, поняла, что меня смущало. Сердце забилось чаще от осенившей меня догадки.
Прежде, чем встать я перебрала в уме правила, не одно не запрещало передвигаться и обшаривать Стража. Сделав такой вывод, я встала и подошла к нему. Сначала я просто встала напротив и ожидала реакцию, когда никакой реакции не последовало, я засунула руку ему в карман штанов. В правом кармане было пусто, кто-то выкинул похабную шуточку, по голосу я узнала пятую.
– А вот и огонек, – я подняла руку с зажатой в ней маленькой самовоспламеняющейся свечкой, которая нашлась в левом кармане Стража. Я протянула находку «первой». – В чем состоит проверка?
– Нужно подождать, пока лампа нагреется и провести пергамент перед стеклом. Если там есть невидимые чернила, они либо проявятся от тепла, либо будут видны на просвет, – она удостоила меня улыбкой.
Я решила немного прояснить ситуацию.
– Нам стоит проверить каждый пергамент. Вы помните, что сказал мсье Сван? «Вопрос один». Это также может обозначать, что он написан лишь на одном из пергаментов. И еще, я правильно понимаю, что существует риск испортить пергамент при контакте с нагретым стеклом?
Первая подумала, нахмурив светлые брови, отчего на ее молочном лбу появилась морщинка, и согласно кивнула.
– Я предлагаю, чтобы ты, как предложившая идею, проверила все пергаменты. Но твой пергамент проверю я. В случае если один из них испортиться, никто не будет исключен, потому что в правилах звучало «если испортите свой пергамент…».
Пятой не терпелось начать, и она поспешила прояснить ситуацию:
– Все согласны с тем, что предложила шестая?
Кто-то закивал. Кто-то сказал «да». А я не стала исправлять ее, и называться «седьмой». Все предоставили свои пергаменты, а я, в свою очередь отложила в сторону тот, что принадлежал первой, чтобы избежать путаницы. Но приниматься за дело не пришлось, невидимые чернила обнаружились на моем пергаменте.
– Вопрос один, что это значит? – спросила пятая, а первая кинула на меня непонятный взгляд своих огромных голубых глаз, но промолчала. Она, в отличие от остальных, обратила внимание на цифру семь.
– Так сказал мсье Сван, – ответила я, и в голове зазвучал его голос. «Есть лишь один вопрос, от вас требуется всего один ответ». Все молчали, напряженно думая. Я стала расхаживать перед зеркалом.
Девушки расселись по своим местам, а я продолжала мерить шагами комнату, слушая мерное шуршание песочных часов. Ответ пришел неожиданно и был таким элементарным, что я сначала не поверила своим мыслям. С осознанием пришел истерический смех, ведь, если я была права, то могла дать всем возможность пройти это испытание. Раздался обворожительный низкий голос среброволосой:
– Чего ты гогочешь, как ненормальная?
Пришлось отдышаться и заставить себя успокоиться.
– Я знаю вопрос.
Третья вскочила с места и, выхватив из ножен Стража кинжал, подставила его к моему горлу. Она прошипела мне на ухо:
– Ты скажешь его мне, – в нос ударил резкий запах ее дыхания.
Я хотела испугаться, но вместо этого снова истерически засмеялась. Сквозь смех я едва смогла вымолвить:
– Если ты убьешь меня, то избавишь от огромного множества проблем. Но при этом, – меня снова разобрал смех, – ты не узнаешь вопрос.
На нас смотрели несколько пар глаз. В некоторых из них было изумление (среди них была пятая), в каких – то – удовлетворение, в каких-то – страх (среди них была первая). Разум возобладал и, заставив себя прекратить смеяться, я произнесла:
– Мы не соперники. Я собиралась сказать вопрос всем.
Кинжал, прижимавший мое горло, ослабел, а позже и опустился.
Я прочистила горло, и, выдержав томительную паузу, заговорила:
– Вспомните, что говорил Смотритель. «Вопрос один», – я взяла еще одну паузу, давая им осознать. Судя по их виду, они все еще не понимали, о чем я говорю. – Он задал лишь один вопрос, – огоньки осознания начали зажигаться в их глазах. – Вопросы есть?
Воцарилось ошеломленное молчание, но пока никто не совершил опрометчивых действий, я решила уточнить.
– Однако, нам все еще остается неизвестным, портит пергамент любое слово, написанное на нем или только неправильный ответ.
Все задумались, но девушка с пшеничными волосами сказала то, что я и ожидала услышать.
– Мы все можем обменяться пергаментами, и написать ответ.
Песок в часах высыпался едва ли на половину, когда мы все расселись с чужими пергаментами перед собой. Скрипнули перья, мы замерли, ожидая, что же произойдет. Когда тишина стала такой напряженной, что, кажется, готова была взорваться, дверь открылась, и вошел Салдор Сван.
– Испытание окончено.
