Текст книги "Я мисс, и мне плевать (СИ)"
Автор книги: Мария Секирина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)
Глава семнадцатая
На этот раз мир не дрожал и не извивался кругом, только шаг за порог казался очень-очень долгим, воздух стал таким плотным и вязким, что его можно было есть ложкой, возникни такое желание. Но спустя вечность или несколько мгновений (судить трудно) шаг все же удалось сделать, и он привел меня в просторную светлую гостиную, наполненную солнечным светом. Вся мебель в комнате была деревянной и резной, а на небольшом столике в хрустальной вазе стоял букет соседствующих роз и васильков.
Джек уже присел в одно из кресел и вольготно вытянул ноги, на мое появление он отреагировал легким поворотом головы.
– И долго меня не было?
– Некоторое время, я и сам заходил в эту дверь целую вечность.
Из толстой двери светлого дерева, опередив Хокена и Мелисандру, вошел мужчина. Седые брови и коротко стриженые волосы и борода, выдавали его возраст, несмотря на который он сумел сохранить гордую осанку и живость в серых глазах.
– Арьянэт?
Каков был шанс в незнакомом мире встретить незнакомого человека, который знает мое имя? От удивления я могла только молча глазеть на вошедшего.
– Присаживайся рядом со своим другом, я сейчас принесу чай и постараюсь все тебе объяснить.
Я села рядом с Джеком и попыталась устроиться удобнее. Креслам, на мой взгляд, не хватало мягкой обивки или пары подушек. Хотелось верить, что мы наконец-то нашли тихую гавань, в которой сможем отдохнуть. Но подруги и младшего княжича все не было, и в голову помимо моей воли лезли неутешительные мысли, которые я решила не держать в себе и шепотом озвучила оборотню.
– А что если он отравит нас? Или тоже захочет поиграть?
– Я тоже думал об этом, – согласился Джек. – Предлагаю ничего здесь не есть и не пить, пока не убедимся, что это не угрожает нашей безопасности.
Стоило нам закончить разговор, как вернулся гостеприимный хозяин с подносом, на котором стояли три больших деревянных кружки, от которых вместе с паром разносился аромат груши с травяными нотками. Поставив перед нами по одной, он взял последнюю себе и уселся напротив, положив ладони на стол. В глаза мне бросилось то, что у этого мужчины было шесть пальцев.
– Я ждал тебя раньше, но Бойкий вновь повел себя своевольно, уж прости, другим не удалось его обуздать.
От услышанного у меня в голове почти случился взрыв, чтобы его предотвратить я решительно прервала своего собеседника.
– Подождите. Я не поняла ничего из того, что Вы сказали.
– Арьянэт, прости старика, – он ударил шестипалой рукой себя по лбу. Глядя на его ладонь, я начинала понимать, что чувствовали остальные, глядя на меня. – Мое имя Перитас, а как зовут твоего друга? – живой серый взгляд обратился к оборотню.
Тот растерялся и хотел было ответить, но я его опередила.
– Откуда вам известно мое имя?
– Мне много чего о тебе известно, но это долгая история.
– Расскажите, – потребовала я.
На эти слова Перитас улыбнулся и повторил:
– Это долгая история. Пейте чай, он не отравлен. Мне не никакой нужды в том, чтобы травить свою внучку.
От услышанного у меня округлились глаза.
– Мариэлла, твоя мать, была моей дочерью. А вот зачем я ждал тебя, объяснить будет труднее, – он погрузился в задумчивость.
– Начните, пожалуйста, с того, почему вы ждали меня именно здесь, и что это за место.
Он отхлебнул чаю, я в нетерпении последовала его примеру. Напиток имел необыкновенный вкус.
– Это место создала твоя мама еще до твоего рождения. Она назвала его «Логово», даже вывеска над дверью имеется, – он усмехнулся.
– Моя мама умела создавать миры? – это все, что я смогла вымолвить.
– Это не совсем мир, Арьянэт. Это, – он замялся, подбирая подходящее слово, – логово. Чтобы тебе стало хоть немного понятнее, нужно рассказывать с самого начала, может быть, отдохнете с дороги?
Его слова породили в моей душе сомнения. С одной стороны мне не терпелось поскорее узнать все то, что мой новоявленный дедушка сможет мне поведать. С другой же – с момента начала путешествия мне ни разу не довелось толком отдохнуть. При мысли о мягкой перине и подушках меня сразу стало клонить в сон, которому пришлось уступить. Я взглянула на Джека, тот, судя по виду, был готов променять ответы на вопросы на возможность отдохнуть. Ошеломленная новостями, я не сразу поняла, что за все время разговора ни подруга, ни бывший жених не появились.
– Почему Мелисандра и Хокен все еще не появились?
Перитас выглядел так, будто все это время опасался, что я задам такой вопрос. Тяжело вздохнув, он ответил:
– Они не придут.
Мне стало так страшно, что даже дыхание перехватило.
– Часть все-таки придется рассказать сейчас. Арьянэт, вместе с тобой и с ним, – палец указал на Джека, – пытались пройти две тени, а Логово не пропускает теней.
– Какие еще тени? Мелисандра была моей подругой с детства. Человек из плоти и крови, – я взвилась, отчаянно не желая верить в то, что он говорит.
– По моим сведениям, все те, кто вошел в проход в твоем мире, были живыми людьми. Но уже у Бойкого их заменили тени.
Я стала кое-что понимать.
– Бойкий, это тот Голос, который заставлял нас разгадывать загадки, – Перитас покивал в ответ. – Но как произошло, что вместо Лиссы и Хокена появились тени?
– Я не знаю, как это произошло, но это факт, – видя мое замешательство, он примирительно поднял руки. – Я думаю, что мне известно твое упрямство заранее, как-никак ты дочь своих родителей. Но я настаиваю на том, чтобы прежде вы отдохнули.
Я колебалась, но точку в этом вопросе поставил оборотень. Он обнял меня за плечи и произнес:
– Отоспимся, а потом на свежую голову будем разбираться.
– Хорошо, – я слабо покивала, соглашаясь.
Дедушка указал нам на неприметную дверь, ведшую из гостиной.
– Там вы найдете все необходимое: свободные комнаты, ванну, еду и чистую одежду. Я откланяюсь, если буду срочно нужен, ищите меня в саду.
Не дожидаясь нашей благодарности, он встал и вышел на улицу.
Когда мы остались наедине, Джек заглянул мне в глаза.
– Я не знал, что ты сирота, – он притянул меня к себе и крепко-крепко обнял.
В кольце уютных теплых рук я чувствовала себя так уютно, как могла чувствовать себя только дома. По щекам потекли слезы, и я только тогда поняла, в каком напряжении находилась все это время. Когда я достаточно успокоилась, чтобы почувствовать голод, и мы с оборотнем пошли тоже искать комнату.
За неприметной дверкой обнаружился короткий коридор, заканчивавшийся тупиком. В ярком свете магического кристалла на потолке с обеих сторон виднелись двери. Мне приглянуласьта, что была цвета летней листвы, с вырезанными внизу травами, раскрашенными цветом на тон темнее. Джеку же досталась дверь напротив, на которой было изображено море и ночное небо над ним, в котором плыла большая желтая луна.
Я подумала, что здесь мы разделимся, но оборотень настоял на том, чтобы прежде осмотреть мои покои. Комната, к моей радости, оказалась просторной. Внутри меня ожидала деревянная кровать с пушистой периной и множеством разноцветных подушек. У небольшого окна со светло-зелеными занавесками стоял деревянный стол, на котором обнаружился поднос с едой. Миска супа, спелые овощи и поджаренный хлеб источали такой соблазнительный аромат, что мой желудок протрубил призыв к немедленным действиям.
Пока я гипнотизировала пищу, Джек осмотрел ванную, залез под кровать и даже в шкаф и вынес вердикт:
– Все чисто. Я имел в виду, не то, что грязи нет, хотя и это тоже. Я хотел сказать, что никакие материальные опасности тебя здесь не поджидают.
Он собирался уже выходить, но я задержала его
– Может быть, пообедаем вместе? Я уже привыкла находиться в приятном обществе, и мысль о возможном одиночестве меня угнетает.
Оборотень обворожительно улыбнулся и принялся за дело. Когда на столе появился еще один поднос, а у моего стула появился напарник, мы расселись и принялись уплетать еду. Когда мы закончили Джек попрощался, пожелал спокойной ночи и ушел в свою комнату. Я с упоением легла на мягкую перину и уснула прежде, чем голова коснулась подушки.
Проснувшись после сна без сновидений, я чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Судя по тому, что мы легли спать еще днем, а за окном уже занималось утро, провалялась в постели я достаточно. В дверь постучали.
– Арьянэт, ты проснулась?
– Да, заходи.
В комнату ввалился Джек со своим подносом и поставил его рядом с моим на стол. Я сразу же вылезла из одеяла, и мы принялись уплетать завтрак. Рисовая каша с медом и маслом имела какой-то секретный ингредиент, из-за которого во рту оставался привкус лимона и мяты. Откусывая тосты, облитые ягодным вареньем, я ощущала вкусовое блаженство. Чтобы приправить и без того аппетитные блюда, мы рассказывали истории. Оборотень выглядел веселым, но при упоминании Лиссы сделался мрачным, хоть и пытался это скрыть. Наевшись, мы налили себе по стакану прохладного морса. Я внутренне вздохнула, наивно с моей стороны было полагать, что все проблемы только в обстоятельствах извне. Сложно было наслаждаться спокойствием, когда моего друга что-то беспокоило.
– Что тебя гложет? – спросила я его, хотя заранее знала ответ.
– Помнишь, когда я сказал тебе, что Азалия – суккуба, ты ответила, что пророчества туманны и не стоит принимать их на веру целиком?
Я кивнула.
– Эти слова можно отнести к ее видению, но не к тому, что я сказал. Я узнал это из собственного жизнеописания, в котором события были описаны предельно точно. Еще, – он покраснел, – не знаю, убедит ли тебя это, но в первую нашу встречу, я влюбился в нее с первого взгляда. Однако стоило мне начать подозревать, что она на самом деле собой представляет, как я почувствовал, – он нахмурился, пытаясь подобрать слова, – я почувствовал, будто часть меня отделилась и заболела. И эта заболевшая часть отравляла меня самого болезненным влечением в твоей подруге.
Во мне поднималась буря. Я слушала внимательно и практически с каждым словом чувствовала новую эмоцию: горечь, ревность, обиду, и вновь горечь. Перед внутренним взором предстало лицо подруги: прекрасная белая кожа, чувственные полные губы, редкие кроваво-красные глаза. Со знакомого приветливого выражение ее лица сменилось на капризное, она поднесла пистолет к моему лицу и произнесла «пиф-паф».
Внутренний голос шептал, что его слова похожи на правду, но верить в эту правду отчаянно не хотелось. «Как могла подруга детства оказаться потомком давно истребленной расы?» – спрашивала я себя, на что внутренний голос ответил лишь: «А как ты смогла оказаться потомком вовсе неизвестной расы?».
– Хорошо! Моя дорогая Мелисандра на самом деле суккуба! И что мне с этим знанием делать? – мой голос стал срываться на крик, отчего ножка моего стула треснула, и я мигом успокоилась, кулем осев на пол.
Джек помог мне подняться, несмотря на продолжительный сон, он выглядел грустным и уставшим.
– Здесь та сила, что разрастается в тебе, проснулась и вновь стремиться выйти на свободу. Может этот Перитас знает, что делать?
Глава восемнадцатая
Когда Джек предположил, что дедушка может что-то знать о моих способностях, меня стало снедать нетерпение. Не откладывая, мы вышли на улицу. Над входом и вправду отыскалась большая вывеска, на которой красивыми круглыми буквами, выкрашенными в красный цвет, было выведено «Логово». Домик, в котором мы оказались, снаружи выглядел как самый обычный дом: один этаж, деревянные стены, двускатная крыша. Единственным отличием было, пожалуй то, что стены его были обшиты черным, как ночь и белым, как кость деревом, которые переплетались, создавая неожиданные переходы.
Логово стояло на поляне, где неожиданно соседствовали полевые и «благородные» цветы. Цветочное море окружал светлый лиственный лес. Недалеко от дома, на небольшом удалении от своих родичей, будто ища уединения, стоял древний дуб. Его ветви раскинулись так широко, что тень о них падал на пруд, разливший свои воды рядом. На черной резной скамье под дубом сидел Перитас, читавший книгу. Помедлив немного перед представшей нашим взорам красотой, мы двинулись к нему по предусмотрительно проложенным булыжником дорожкам.
Заслышав наше приближение, дедушка оторвался от чтения и поднял на нас взгляд задумчивых серых глаз.
– Арьянэт и…
– Джек.
– Арьянэт и Джек, присаживайтесь. Отсюда открывается отличный вид.
Мы последовали его совету. Он оказался прав, с этого места открывался чудесный обзор на пеструю поляну и на стену леса, а под боком пруд, залитый солнечным светом, походил на огромное золотое блюдо.
– Я долго думал, как объяснить тебе все так, чтобы ты поняла как можно больше, – дедушка отложил книгу в сторону и сложил пальцы домиком у лица. – Из всех вариантов, что у меня были, самым приемлемым кажется самый простой: начать все сначала.
– Хорошо.
Джек, сидевший сбоку от меня, ерзал, но вскоре ему это надоело, и он сел на землю напротив нас, приготовившись внимательно слушать.
Перитас начал неторопливый рассказ.
– Я родился в маленькой стране за Большим морем, которую по преданиям прежде населяли проводники божьей воли. Эти люди помогали богам претворять в жизнь их замыслы, но все же оставались людьми, которым свойственно заблуждаться и ошибаться. Таким человек был Кодард, имя которого история сохранила в несколько ином виде: Кодард-Мятежник. Этот мужчина воспротивился своему предназначению и желал своими руками устраивать свою судьбу.
Но ему было мало сойти с тропы истины, он вознамерился отвратить и других, вселяя им в головы горделивые мысли. Кодард горел своими идеями, как само солнце, что не могло не привлечь к нему сторонников. Но и этого ему показалось мало. Наступил день, когда он приказал своим людям убить всех тех, кто не согласен с его мыслями и идеями, иными словами, всех тех, кто не склонился перед ним. Это кровопролитие истощило терпение богов, они сошли на землю и истребили всех мятежников, в том числе и Кодарда. После их гнева осталась только сухая выжженная земля.
Много веков спустя, когда в тех краях вновь зазеленела трава и проросли деревья, туда пришли другие люди. Они засеяли землю, стали разводить скот, в общем, зажили обычной мирной жизнью. И принесли с собой своего бога, а из жриц, служивших ему, были выбраны три и назначены правительницами. Новый бог не нуждался в проводниках, а старые больше не являлись людям.
Я рос на легендах, которые читал в книгах или слышал от родителей, одной из них была история о Кодарде-Мятежнике. И с самого первого раза, как я ее услышал, у меня возник один простой вопрос: если все очевидцы событий пали пред гневом божьим, кто тогда поведал эту историю остальным? Мне бы сделать вывод, что вся легенда целиком и полностью выдумана, да и покончить с этим. Но я решил иначе и постоянно пытался отыскать скрытые логова и убежища, в которых по моим рассуждениям прятались потомки тех проводников, кто выжил, – дедушка улыбнулся, вспомнив детство.
– Вступив в возраст зрелости, я разочаровался в тех идеях и стал жить дальше. Этому способствовала встреча с Клидой, твоей бабушкой, – он заглянул мне в глаза и улыбнулся. – Эти пронзительные желтые глаза достались тебе от нее. Я построил дом, в котором мы поселились и прожили долгих тридцать лет. Рождение твоей мамы было одним из самых счастливых событий в нашей жизни. К тому моменту о мечтах детства я перестал и вспоминать.
Мариэлла росла смышленой девушкой, интересовалась знахарским делом, любила читать. Наша дочь была такой доброй и наивной, что я переживал, как бы она не отдала свое сердце плохому человеку. Но время шло, парни, пытавшиеся завоевать ее любовь, уходили ни с чем, твоей матери интереснее было провести вечер с новой книгой. Оттого к моим переживаниям добавился страх, что моя любимая дочь проживет всю жизнь в одиночестве. Но все прекратилось, когда в наших краях объявился твой отец.
Будучи образованным молодым человеком, он поехал в путешествие, чтобы собрать ценные знания, которых с нашей стороны моря было в избытке. Проблема заключалась лишь в том, что на другую сторону Большого моря перевозились лишь готовые товары, в то время как рецепты их изготовления ревностно охранялись Хранителями. Их с раннего возраста обучали в специальных школах, чтобы по окончании те смогли посвятить себя служению народу. Чтобы прикоснуться к тайне, желающему нужно было приехать лично, доказать, что он достоин этого знания и принести магические обеты о неразглашении.
Мы с Рикардом познакомились, когда он проезжал мимо и попросил остановиться на ночлег. Во время вечерней трапезы, он показал себя, как очень образованный и обходительный молодой мсье. Мариэлла чувствовала себя с ним комфортно с самого первого слова. А на следующее утро твой отец попросил руки нашей дочери. Я хотел верить первому впечатлению, но в почтенном возрасте эмоции не являются веским аргументом. По-хорошему, надо было только спросить мнение твоей матери и дать ей право решать свою судьбу самостоятельно. Но я желал уберечь ее, а для того убедиться в том, что впечатление, которое производит человек не обманчиво, нужно было провести испытания. То, что Рикард искал способ приобщиться к тайным знаниям, подходило как нельзя лучше.
Говоря это, Перитас выглядел огорченным, будто заново переживал те эмоции, что когда-то испытал. Увидев такие перемены, в его прежде спокойном лице, я встревожилась, ожидая услышать, что после этого произошло что-то неприятное, а может и страшное.
– Поговорив, мы с твоим отцом условились на том, что, я дам свое согласие на брак, если он вернется от Хранителей просвещенным. Ну и, конечно, если моя дочь этого захочет. Многие, признаться честно, даже приехав лично, не удостаивались чести прикоснуться к древним рецептам уникальных зелий и снадобий. Но Рикарду это удалось.
Со дня, как он покинул наш дом, прошло не меньше полугода, и я уже уверился в том, что обратно жених не вернется. Омрачало мой покой лишь настроение дочери. Мариэлла часто бывала задумчива и прежде, но с уездом твоего отца, каждый ее день стал сводиться к бесконечному чтению книг и продолжительному сну. Она не замкнулась в себе, стабильно ела, даже порой улыбалась. Но станет ли счастливый человек искать утешение в книгах и снах?
Я корил себя постоянно, – дедушка даже по прошествии стольких лет выглядел так, будто до сих пор не мог себе простить. – И даже моя любимая Клида не могла меня утешить. Скоро у меня созрел план, который заключался в том, чтобы поехать к Хранителям и привезти юношу к нам. Сохранив цель своего отъезда втайне от дочери, я попрощался с женой, седлал коня и поехал в погоню за ускользающей надеждой. До ближайшего к нам Хранителя было три дня езды, но каковы были шансы, что я найду Рикарда там? Они были ничтожно малыми. Прошло полгода, за которые твой отец мог бы успеть объездить все десять Хранителей и уплыть обратно в столицу.
Встретивший меня жрец, сморщенный, словно изюм, Мираксас подтвердил мои опасения, но также сообщил, что жених смог пройти испытание и получил доступ к части тайн, которыми заведовал этот жрец. Эта новость немного улучшила мое настроение, и я продолжил свой путь. Еще четыре Хранителя ответили точно также. К тому моменту, как я добрался до шестого, я был в пути уже месяц и опасался, что если Рикард не был еще с этой стороны Большого моря, когда я выезжал, то мог уплыть, пока я его разыскиваю. Просто следовать намеченному плану было легче, чем поддаваться терзаниям, потому я убеждал себя в том, что вскоре найду его, а если нет, значит, к моему приезду он будет уже ждать меня дома, вместе со счастливой Мариэллой и довольной Клидой.
Мой настрой претерпел изменения, когда я прибыл к шестому Хранителю – Джереку. Он был самым молодым из десяти и самым гостеприимным из всех, что встретились мне на пути. Предложив мне выпить с ним чаю, он сказал то же, что и все остальные. Был, мол, испытания прошел, знания получил, обеты принес, уехал. Но было еще кое-что. Здесь стоит упомянуть, что мы с отцом Джерека были знакомы в детстве, он не разделял моих увлечений древними легендами, но всегда внимательно слушал мои рассказы. Став старше, я часто брал книги из его обширной библиотеки.
Джерек знал о моих былых увлечениях по рассказам отца, да и сам иногда, будучи маленьким, просил рассказать ему какую-нибудь историю, что я с удовольствием и проделывал.
Когда мы обменялись новостями, и я собрался было уходить, Хранитель напомнил мне о былых временах и сказал, что у него есть кое-что для меня.
– Может даже этим я смогу отплатить Вам за все те чудесные вечера и истории, – на такое утверждение я лишь улыбнулся, подумав, что Джерек раскопал какую-нибудь древнюю легенду, и решил рассказать мне, думая, что я о ней не слышал.
Все, однако, оказалось несколько иначе.
– Дядя Перитас, Вы потратили так много времени на изучение народа божьих проводников, вы все еще помните что-нибудь о них?
– Да, Джерек, я вдолбил в свою голову эти знания так крепко, что запомнил их на всю жизнь. Хотя, признаться, с возрастом я начинаю понемногу забывать.
– Вы помните, как описывалась их внешность?
Ответить на этот вопрос не составило труда, ведь в детстве и юношестве я часто воображал себе встречу с одним из них. Мне до того момента изредка, но все же снились сны, в которых происходит подобное событие.
– Конечно, – ответил я ему. – Их кожа, прочная, как железо, имела глубокий цвет. У разных великих родов он был разным. Например, у Кодарда Мятежника цвет кожи был темно-синим, или, как его называли древние сказители, индиговым. А у Аризны Прекрасной – изумрудным.
Мне стало любопытно, к чему он клонит, и Джерек не заставил себя упрашивать. Он понизил голос:
– Парень, которого вы ищете, имеет темную кожу, которое скрывает под сильным мороком. Я увидел это на испытании, которое требовало обращения к истинной сущности.
Меня такое предположение рассмешило, но из уважения к статусу Джерека, я сдержался.
– Откуда у Вас такая уверенность? Вы ведь не разглядели цвет точно, может статься, он всего лишь выходец из более жарких южных земель? Я встречал таких и не раз, их цвет кожи темный из-за того, что солнце в тех краях греет так сильно, что грозит поджарить.
Но Хранитель не унимался.
– Почему он тогда носит морок? Зачем ему прятаться?
– Может быть, он захотел остаться неузнанным. Верное, между прочим, решение, наверняка в столице найдутся люди, которые захотят использовать его знания к собственной выгоде.
Доводы юноши на этом иссякли, и он заметно погрустнел. После этого мы распрощались, и я продолжил свой путь. Но мысли, что этот южанин носит морок, не давали мне покоя. В голову даже закралось подозрение, что прятаться за маской, чтобы оставаться неузнанным может и преступник. От этого в душе разрасталось беспокойство. Оставалось надеяться лишь на то, что испытания, проводимые хранителями не смог бы пройти человек с дурными помыслами и черной душой.
К тому моменту, как я закончил объезд жрецов, минуло два месяца. Постоянная погоня выматывала, не оставив душевных сил на то, чтобы сокрушаться, ведь жениха я так и не отыскал. Нужно было вернуться домой и снова все обдумать.
Земли за Большим морем, как тебе, наверняка известно, имеют вид вытянутого кольца, в центре которого, отделенная морем, на острове расположилась столица. Домики хранителей равномерно располагались по всему побережью, а потому путь почти привел меня обратно. При мыслях о скором возвращении, перед глазами вставали лица Клиды и Мариэллы, которое уже соскучились и ждали моего возвращения. В воздухе начинал витать аромат яблочных пирогов, такой яркий, что я даже принюхался, но он оказался лишь игрой воображения.
Чтобы вернуться к близким мне оставалось четыре дня пути, три из которых пролегали через пустыню. Эти пески даже спустя столетия оставались мертвыми и таили в себе скрытые опасности. Путь мой пролегал совсем рядом с морем, которое накатывало, пожирая мелкий песок, чтобы следующей волной выбросить его обратно. Чем дальше я продвигался, тем становилось жарче. Обступившая меня со всех сторон духота стала невыносимой, поэтому я много пил и часто пускал лошадь рысью, радуясь даже горячему ветру.
Когда конец моим мучениям был близок, и я мог уже различить полоску, в которой пустыня постепенно переходила в высохший луг, я собрал всю свою внимательность и поехал так медленно, как только мог. Именно на этом участке пути путников поджидала наибольшая опасность. Когда всадник, измученный жарой и жаждой видел такое близкое и манящее окончание пути и пускал лошадь галопом, желая быстрее покинуть это негостеприимное место, коварные ямы зыбучих песков раскрывали свои рты и начинали медленно засасывать добычу. В легендах говорилось о том, что эти ловушки появились после гнева богов. Души убитых мятежников стали искать вместилище, которое нашлось в песке. После смерти духи обезумели и стали одержимы жаждой убийства. Участки зыбучих песков стали зваться Кодардовыми ямами.
Усталая лошадь переступала медленно, пока я, преодолевая нетерпение, всматривался под ноги, правя, в случае, если завижу опасность. Объехав три Кодардовых ямы, я заметил то, что привлекло мое внимание. Из песка торчала, высунувшись наполовину, кисть какого-то бедняги. Я пробормотал молитву богам и едва не свалился с лошади, когда пальцы на погребенной ладони шевельнулись, – вторя своему рассказу, Перитас пошевелил пальцами правой руки.
– Хоть усталость никуда не делась, от такого события ко мне в полной мере вернулась ясность ума. Первым делом я стал раздумывать, не случилась ли у меня от жары галлюцинация. Но пальцы слабо шевельнулись вновь, доказывая, что мне это не причудилось. Спешившись, я стал думать, как же достать бедолагу, который до сих пор по какой-то причине оставался живым. Аккуратно расхаживая в опасной близости от убийственного песка, я пытался что-нибудь придумать, но любые идеи, приходившие мне в голову, требовали каких-то дополнительных вещей, которых у меня с собой, к сожалению, не было.
Однако никакой план не потребовался. Человек выбрался сам. Ругаясь на чем свет стоит, мужчина вылез на обычный песок и отряхнулся, не сразу обратив внимание на то, что больше не находится в одиночестве. Моему ошеломлению не было предела, когда я узнал в вылезшем из смертельной ловушке человека твоего отца.
От того, что я только что узнала мои глаза стали размером с блюдце. Я буравила дедушку пораженным взглядом, как и Джек.
– Да-да, Арьянэт, Перитас засмеялся, увидев наши лица. – Предлагаю выпить чаю и продолжить историю.
– Хорошо, – это все, что я смогла вымолвить.
Мы с оборотнем пребывали в недоумении, за это время дедушка успел заварить чай и принести его нам. Ощущение теплой кружки в ладонях и приятный щекочущий ноздри аромат, вернули меня к реальности. Я сделала крупный глоток, чувствуя, как в груди разливается тепло, и продолжила слушать. Перитас сделал небольшой глоток и продолжил историю.
– Клида и Мариэлла, как я и ожидал, были рады моему возвращению. Дочка застенчиво краснела в присутствии жениха и молчала. Мы сели обедать. Я хотел наедине подробно расспросить Рикарда о том, что увидел в пустыне, потому стоило мне утолить голод, я заерзал на стуле в ожидании окончания трапезы. Клида старалась поддерживать разговор, а твой отец в этом ей помогал. Мариэлла же все время молчала и не отрывала глаза от тарелки. В конце концов, я стал проявлять нетерпение явно. Моя жена, наконец, поняла намек и, убедившись, что гость сыт, свернула разговоры и стала убирать со стола.
Я пригласил Кодарда в свой кабинет на втором этаже и, прихватив графин воды со льдом, отправился следом. Мы уселись друг напротив друга в мягких креслах, которые позволили на мгновение забыть обо всем и растворится в столь долгожданном блаженстве. Разговор обещал быть насыщенным, потому я решил начать с шутки, очень удачно вспомнилось то, что рассказал мне Джерек.
– Рикард, я знаю, что ты один из вымершей расы божьих проводников, что жили на этих землях полторы тысячи лет назад.
– Да, вы правы, – его голос был таким спокойным, что я не мог не подивиться мастерству, с которым он держал себя, поддерживая такое предположение. Я развеселил я и решил продолжить этот фарс.
– Более того, ты Кодард Мятежник, которого боги пощадили, – это я придумал из-за того, что имена их похоже звучали, а последнее и вовсе придумал, – потому что посчитали, что смерть, слишком легкая расплата.
– Именно так, – мой собеседник даже как-то погрустнел, что было странной реакцией на шутку.
– Вы издеваетесь?
– Простите?
– Почему Вы отвечаете так, будто все сказанное мною – правда?
Рикард медлил с ответом и смотрел на меня, как на дурного. Я ответил себе за него.
– Потому что все сказанное мною и есть правда, – в голове стало так пусто, что ветер смог бы просвистеть из одного уха в другое. – Вы можете показаться мне в настоящем виде?
Времени, которое понадобилось на то, что обнажить истинный цвет кожи, хватило лишь на один короткий кивок. Твой отец имел точно такой цвет кожи, какой я себе представлял. Этот цвет передался и тебе.
Перитас улыбнулся, глядя на меня. Я же от нового удивления не могла вымолвить и слова. Оказалось, что мой отец был не младшим магистром захудалого ордена, а древним существом, имя которого вошло в легенды. В пансионе меня к таким поворотам жизни не готовили. Позволив мне самостоятельно переварить потрясение, дедушка продолжил рассказ.
– Мы просидели в кабинете до темноты. Рикард успел мне рассказать очень многое. Легенды описывали происходившие в те времена достаточно точно, но они молчали о том, что произошло после того, как гнев богов сошел на землю. Кодарда-Мятежника заковали в цепи, оставив в окружении лиг голого песка и обжигающего солнца, но он долго держался, не позволяя себе молить о пощаде. Его язык распух, а кожа высохла настолько, что потрескалась и кровоточила. За это время боги успели успокоиться, и один из них явился ему.
– Ты вершил свою судьбу сам, и вот к чему это привело. Тебе нравится такая участь?
– Эту судьбу не я себе выбрал, – он едва мог ворочать языком. Слова звучали не разборчиво, но божество все понимало. – Это вновь ваша воля.
– Ты совершил действия, которые повлекли за собой такую кару. Ты сам выбрал путь, а теперь не хочешь принимать ответственность за то, куда он тебя привел.
Даже умирая от жажды, Кодард не хотел признавать, что несет это наказание по собственной вине. Но на последние слова божества ему нечего было возразить. Долгим был тот разговор, но, в конце концов, собеседники пришли к соглашению, о котором твой отец умолчал, но о другом рассказал. Плыть за Большое море в поисках скрытых знаний ему указали боги. Твое рождение стало его освобождением от веков скитаний. Он за десять лет смог передать тебе всю свою силу, после чего умер. Он обрел покой, но теперь ты должна исполнить свое предназначение.
