Текст книги "Феномены Тени и зла в волшебных сказках"

Автор книги: Мария-Луиза фон Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Сирт ему ответил, что если он – его друг, то должен ему сказать, куда делась прекрасная птица, которая недавно прилетала сюда. «Мой отец не может без нее жить», – добавил он.

«Эта птица совсем недалеко, – сказал маленький человечек. – Это принцесса нашего королевства; ее зовут Прекрасная певчая птица. Она и ее отец обладают волшебной силой. Много принцев сложили свои головы, пытаясь ее добыть. Но если ты последуешь моему совету, то и ее поймаешь, и жизнь свою сохранишь».

«Я последую твоему совету и буду тебе очень благодарен», – ответил Сирт.

«Хорошо, – сказал маленький человечек, – вот тебе меч и плащ. Ступай по этой дороге, пока не придешь к большому дому, который будет находиться по левую сторону. Войди в него; тебя в доме встретит женщина, которая даст тебе маленького белого конька – он довезет тебя до королевского дворца. Делай все, что скажет тебе конь, и тогда все опасности тебя минуют. Когда добудешь принцессу, Прекрасную певчую птицу, возвращайся обратно в большой дом, к женщине».

Все так и получилось: женщина дала ему маленького конька и сказала, что он должен в точности исполнять то, что скажет ему маленький белый конь. Конек поскакал очень быстро, и к заходу они прибыли к высокому дворцу.

«Вот, – сказал конек, – это королевский дворец. Скоро король выйдет с тобой поговорить, и ты должен ему показать, что тебе известно много волшебных таинств; когда он пригласит тебя к себе, во дворце ты не должен ничего ни есть, ни пить».

Вскоре появился король, и Сирт ему рассказал о себе и что он пришел в поисках его дочери, Прекрасной певчей птицы. На это король ему ответил, что, наверное, для Сирта было бы гораздо умнее оставаться дома, но если он все же хочет получить принцессу, то он должен ее добиться.

«А теперь послушай, – сказал король, – в следующие три дня каждое утро я от тебя буду прятаться, а ты попробуешь меня найти. Затем, в следующие три дня каждое утро – твоя очередь прятаться.

Если ты меня найдешь, а я тебя нет, ты получишь мою дочь, но если ты меня не найдешь, а я тебя найду, ты лишишься головы».

Сирт принял его условия; король пригласил его во дворец и предложил ему поесть, но Сирт отказался, объяснив королю, что ест раз в девять дней. Он поставил маленького белого конька в конюшню и принес ему овса, сена и воды.

Затем конь сказал, чтобы Сирт протянул руку к его правому уху, вынул из него скатерть и расстелил ее на земле. Сирт так и сделал, и в тот же момент скатерть была накрыта, а на ней появилось множество всякой еды и питья.

«А теперь, – сказал конек, – сложи скатерть и положи ее обратно в ухо, и ложись спать прямо передо мной. Я буду охранять тебя до утра». Сирт так и сделал и заснул, словно на постели, прямо на земле, и не проснулся, пока не наступило утро.

Проснувшись, он дал коню овса, сена и воды. Затем он вынул у него из уха скатерть и вволю наелся и напился. Когда он убирал скатерть обратно, конек сказал ему, что король спрятался, но не нужно торопиться его искать, так как ему известно, где он. Сирт должен немного подождать, а потом пойти прямо в сад за королевским дворцом. Там он увидит дерево, на котором висят яблоки. Король будет находиться в самой середине яблока, которое висит выше всех. Сирт должен его сорвать, разрезать пополам ножом, и оттуда появится король.

Все так и получилось. Король сказал, что на этот раз Сирт выиграл, но на следующий день это уже не повторится. «Посмотрим», -ответил Сирт.

Вечером он снова накормил коня и наелся сам с чудесной скатерти, и конь так же охранял принца, пока тот спал. Наутро Сирт встал рано, снова накормил коня и позавтракал сам.

Маленький конек сказал: «Король уже спрятался, но я знаю, где он. Не беспокойся, он будет скрываться до полудня. Он находится в желудке у маленькой форели, которая живет в пруду за королевским дворцом. Когда ты придешь на берег пруда, брось в него волос из моего хвоста, и форель подплывет к берегу. Схвати ее и ножом вспори ей брюхо, и оттуда появится король».

Когда наступил полдень, Сирт пошел к пруду, поймал форель и вынул нож. Он уже готов был вспороть ей брюхо, когда оттуда выскочил король и сказал: «Ты выиграл у меня дважды, но завтра у тебя это не получится!»

В третий раз король спрятался в кольце свой дочери.

Снова в полдень Сирт пришел во дворец. Принцесса пригласила его войти, они стали целоваться и миловаться, и это несколько охладило его пыл. Он снял у нее с пальца перстень, что привело ее в ярость. Она заявила, что если бы ее отец был здесь, Сирт бы себе этого не позволил. «Раз так, – ответил Сирт, – если ты так сердишься, я брошу твой перстень в огонь», – и тогда из него сразу же выскочил король.

Королю пришлось согласиться с тем, что Сирт снова одержал верх. Но сказал, что завтра и в последующие дни он тоже найдет принца, хотя надо признать, что Сирт оказался смышленым парнем.

Всю ночь конь снова охранял Сирта, а тот поел, попил и лег спать. Наутро он встал, накормил конька и поел сам.

«Теперь, – сказал конь, – наступила твоя очередь прятаться. Выдерни волос у меня из хвоста, влезь внутрь него и вставь волос обратно».

Сирт так и сделал и прятался до самого захода солнца. Затем он выбрался наружу и предстал перед королем, сказав, что солнце уже зашло, а тому так и не удалось найти Сирта.

«Но завтра все будет иначе», – заявил король.

На следующее утро конек сказал принцу, чтобы тот засунул руку ему в пасть, вынул оттуда коренной зуб, влез в отверстие и вставил зуб на место.

Снова он прятался до захода солнца, когда конь подал ему знак вылезать. Итак, Сирт пошел к королю и сказал, что уже второй раз король не смог его найти.

«Подождем до завтра, и я обязательно тебя найду, даже если ты скроешься в самом аду. Я знаю, где ты собираешься спрятаться», – ответил король.

На следующее утро конек сказал, чтобы принц вынул гвоздь из его левой задней подковы, спрятался в отверстие, а затем вставил гвоздь обратно. Кроме того, конь ему сказал, что король сразу же придет, чтобы его убить, ибо слепой прорицатель, который был его советником, сказал ему, что Сирт прячется у него внутри. Но конек сказал, что он сможет ожить снова, и принцу нужно все сделать так, как скажет конек. Когда зайдет солнце, он вылезет из потайного места. Он должен найти в правом ухе конька маленький флакон с жидкостью. Если жидкостью из этого флакона окропить язык маленького конька, тот снова оживет и станет таким, как прежде.

Сирт сделал все, как сказал ему маленький конек. Только он успел спрятаться, как появился король вместе со слепым прорицателем. Они убили маленького конька, вспороли ему брюхо и обыскали все его внутренности, но не смогли найти Сирта. Король страшно разгневался и сказал слепому прорицателю, что он платил ему двадцать два года, и теперь тот даже не может сказать, где спрятался человек. «По твоему совету, – сказал король, – я убил коня этого человека. Я надеялся отрубить ему голову, а теперь вместо этого он получит мою дочь».

[Я забыла упомянуть об одной детали: предполагается, что прорицатель всегда узнает тайну из волшебной книги. И тогда прорицатель ответил королю, что юноша достоин его дочери, потому что его волшебная сила больше.]

Затем Сирт вернул к жизни маленького конька, в точности сделав то, как он ему велел. После этого конек сказал принцу, чтобы тот отправился к королю и заявил, что выиграл у него дочь и должен ее получить, иначе уничтожит дворец и превратит самого короля в пыль.

Сирт в точности все передал королю, а кроме того похвастался, что оживил убитого им коня. Король страшно испугался. Он отдал юноше свою дочь и велел уходить как можно скорее. Конек довез их обоих до большого дома, где жила женщина, которая отдала конька Сирту, эта женщина отправила их к своему брату, живущему на дне того подземелья. Маленький человечек порадовался за юношу, который наконец поймал Прекрасную певчую птицу.

Сирт позвал оставшихся наверху Арта и Нирта и попросил их опустить бадью, так как он добыл птицу, которая оказалась принцессой и самой красивой женщиной в мире. Итак, братья вытащили принцессу наверх, и когда они ее увидели, они оба захотели ее оставить себе. Вместо того чтобы опустить бадью и вытащить Сирта, они начали драться, чтобы узнать, кому достанется девушка, да так бились, что поубивали друг друга на глазах у принцессы. Но, оказавшись в Ирландии, Прекрасная певчая птица потеряла свою волшебную силу; так что она стала громко звать Сирта и рассказала ему о том, что произошло наверху.

Тем временем к королю пришла старушка и сказала ему, что в лесу он найдет своего сына Сирта. Король отправился в лес и у дыры, ведущей в глубокое подземелье, нашел мертвых близнецов и красавицу-девицу. Он спросил ее, кто она такая и кто убил его сыновей. Девушка рассказала ему, что она и есть Прекрасная певчая птица, что близнецы поубивали друг друга и что Сирт, выигравший ее у ее отца, сейчас находится глубоко в подземелье.

Король опустил бадью и вытащил Сирта, который рассказал ему обо всем, что случилось. Они прибыли во дворец, и король велел своим людям похоронить близнецов. Узнав об их смерти, королева сошла с ума и утопилась.

Итак, Сирт женился на принцессе, и они устроили пышную свадьбу. Когда король умер, Сирт унаследовал у него королевство, и вместе с Прекрасной певчей птицей они вместе жили долго и счастливо.

Эта сказка больше дифференцирована, чем русская сказка. В ней больше нюансов. Кроме того, в ней обе стороны прячутся друг от друга: герой от короля, а король от героя, каждый по три раза. Общее в данном случае заключается в том, что отношения между отцом и дочерью в том и другом случае напоминают отношения инцеста. И царь-чернокнижник совсем не хочет разлучаться с дочерью, и ирландский подземный сказочный король не хочет никому отдавать свою дочь: оба готовы отдать дочерей только будущему зятю, который превзойдет их в колдовстве. Царь-чернокнижник кажется злее ирландского короля-волшебника. Последний просто не хочет разлучаться со своей дочерью, а хочет оставить ее в подземном мире, тогда как царь-колдун получает удовольствие, обезглавливая людей.

Кольцо дочери – это самое предпочтительное место укрытия. Интересно отметить, что в кольце прячется герой в русской сказке, и там же, в кольце, прячется король-отец в ирландской сказке. В обеих сказках есть животное, которое помогает решить проблему; без маленького белого конька герой ирландской сказки никогда бы не добился успеха. И если бы в русской сказке не вмешалась птица Маговей, которая выбросила героя из того места, где он, по его мнению, мог спрятаться, и вернула его обратно, под дворцовое окошко, царь-чернокнижник обязательно нашел бы юношу. Разница заключается в том, что птица Маговей рассердилась и хотела только одного – выкинуть из своего гнезда непрошенного гостя, тогда как в ирландской сказке белый конь – это животное, которое действительно помогает герою и сотрудничает с ним, как мы знаем по другим волшебным историям. В русской сказке герой превращается в разных животных, но в конце концов его спасает превращение в кремень. В ирландской сказке именно король превращается в символы Самости: в яблоко, форель и камень в перстне; а герой просто прячется в пустом пространстве, причем в очень тесном пространстве, – в разных частях тела своего коня.

При сравнении сказок оказывается, что решающий фактор в русской сказке – спасение героя посредством превращения в кремень для добывания огня. Именно там юношу не может найти царь, и оттуда он добровольно появляется в конце сказки.

Магическое мышление наделяет кремень магическими качествами, ибо он может быть источником огня. Это широко распространенный символ Самости. По мнению западных алхимиков, у него внутри есть дух. Как вам известно, алхимический философский камень – это камень, от которого исходит духовная сила, а поскольку кремень является источником чего-то такого, что разительно отличается от него самого, – духа огня, то он всегда несет на себе проекцию высшего соединения противоположностей. Мертвая материя несет в себе символ искры божественного огня. В мифах североамериканских индейцев можно найти множество историй, где, в частности, кремень является символом разных фигур спасителей и воплощает Божество, которое появляется на земле.

В мифе американских индейцев племени ирокезов на земле действуют две спасительные божественные фигуры, имя одной из них – Кремень^[166]. Если вы сосредоточите свое воображение на том, какую огромную важность имеет кремень для одинокого охотника в лесной глуши и для людей, которые не имеют электричества, то поймете, что кремень – это источник жизни. Он легко несет на себе проекцию божественного помощника человека. Таким образом, мы можем сказать: тот, кто может содержаться внутри Самости, кто может утратить свою эго-индивидуальность и вернуться в глубинное ядро своей психики, тот может, так сказать, вернуться в свой невидимый внутренний дворец Самости и оказаться недоступным для происков зла. Если есть возможность возвращения в Самость, она остается единственным убежищем, которое делает бесполезными все попытки зла проявить свою силу. Эти сказки похожи на такое состязание в волшебстве, в котором самое важное условие – стать незаметным для другого. Такая сказка является в высшей степени компенсаторной для тех цивилизаций и стран, где управляющей доминантой и коллективным идеалом является героизм.

Все это чрезвычайно напоминает идеи буддизма. Будда тоже не боролся со злом. Он от него удалился и сделался недоступным для зла благодаря своей невидимости. Существует известная индийская легенда, в которой Мара^[167][168], властелин демонов, в конце концов решил расправиться с Буддой и его учением, которое ослабляло его власть над человеком. Он решил обратить против него все силы зла и призвал к этому миллионы демонов подземного мира. Вооруженные до зубов и тщательно организованные, они отправились к Будде, чтобы погубить его. Но Будда не дал себя распять, как это сделал Христос, и не стал с ними сражаться, как солярный герой. Его просто там не было. В буддийских храмах вы можете увидеть известные скульптуры с изображением пустого лотоса – трона Будды и двадцати тысяч демонов, размахивающих оружием, но весьма разочарованных тем, что Будды нет дома и они нигде не могут его найти! Такой интровертированный способ непротивления злу и невовлеченности в его эмоциональное действо и иные воздействия, а просто отступления во внутреннюю пустоту Самости стал на Востоке осознанным коллективным учением. В историях Запада мы можем его обнаружить преимущественно в сюжетах волшебных сказок, в качестве компенсаторной тенденции по отношению к более активным героическим идеалам.

На мой взгляд, русская сказка более примитивна по своей сути, чем ирландская, которая кажется более интересной, так как здесь прячутся и король, и герой, поэтому интересно их сравнить. Король сказочного подземного мира получает свои знания чисто техническими средствами, а у царя-чернокнижника есть волшебная книга. У ирландского короля, как и у царя в русской сказке, есть слепой прорицатель; мы бы назвали его друидом ¹⁸°, то есть священником по своей функции. Такие прорицатели, поэты и медиумы часто были слепыми – вспомните Гомера. Ирландскому королю как раз и помогают советы слепого прорицателя, обладающего способностями медиума, а царю-колдуну – волшебная книга. У главного героя русской сказки есть свое собственное волшебство, которое не позволяет ему далеко уйти, но у него нет советчиков. Он может принимать разные обличья, тогда как в ирландской сказке основное противодействие магии оказывает маленький белый конек, которого Сирт получает в подземном мире от фемининной фигуры. Таким образом, он получает поддержку фемининного начала в борьбе против маскулинного, а также помощь животного в борьбе против волшебства. В этой сказке получает преимущество инстинктивная спонтанность, более выигрышными оказываются знания белого конька по сравнению со знаниями, собранными в волшебной книге медиума, к помощи которой прибегает сказочный король.

Книжное знание означает некую преемственность, знание физических законов и событий, которые уже в какой-то мере были систематизированы и переходили из поколения в поколение. Задолго до появления письменности в европейских странах были собраны и систематизированы традиционные знания, и нам следует предположить, что слепой прорицатель обладает этим древним кельтским, друидическим, шаманским знанием. Ибо хотя мы опустились в ирландский подземный мир, в абсолютно дохристианский слой коллективного бессознательного, тем не менее это -культурное знание. Даже у совершенно примитивных племен Полинезии или у африканских бушменов существует устная традиция передачи историй и известных фактов, то есть знаний, которые переходят от отцов к детям.

Нас поражает эта примитивная мудрость, ибо она является высочайшей ценностью, высочайшей просвещенностью, лежащей близко к основам всех психологических функций. Чем более примитивным оказывается такое знание, тем более интересным и многообещающим оно будет для нашего исследования, ибо находится в непосредственной близости от бессознательной психики современного человека. Однако оно уже сформулировано и существует в рамках определенной традиции. Следовательно, оно уже адаптировано к сознанию этих народов. Так, при сравнении этих сказок выходит, что конь с его знанием волшебства оказывается гораздо более доступен для нас непосредственно и лично. Это спонтанная реакция, которая бьет живительным ключом из глубочайшего инстинктивного слоя человеческой личности. В каждом случае она уникальна, ибо всегда представляет собой импровизацию, и каждый раз прорывается в новой форме из спонтанной, живой, базовой природы психики. Именно поэтому советы конька превосходят великую мудрость, исходящую от слепого прорицателя, его книг и традиций. Конек побеждает, потому что никто другой не может воспользоваться его мудростью. Если вы владеете какими-то традиционными, систематическими знаниями, вы их можете неправильно применить. Над ними могут получить власть силы зла и использовать их в своих целях. Однако появление инстинктивной, творческой спонтанности никогда нельзя предвидеть заранее, и другой человек никогда не может сказать, что может случиться. Этот процесс абсолютно творческий, непредсказуемый по своей сути, а потому он превосходит все наши человеческие понятия.

Пока был жив Юнг, мы, люди из его окружения, говорили между собой, что он человек совершенно непредсказуемый, его реакцию никогда невозможно было предугадать. Мы всегда знали, что когда он вникает в ситуацию или собирается что-то сказать, а быть может, даже вмешаться, то никогда нельзя заранее знать, что он скажет или сделает. Это был всегда настоящий сюрприз, – а иногда, как он говорил с улыбкой, даже и для него самого! Потому что он сам не знал, что собирается сказать или сделать, он редко планировал свои поступки на сознательном уровне, а реагировал на ситуацию и отвечал на вопросы под влиянием текущего момента. Он давал возможность своему «коньку» делиться с ним своей мудростью, а потому никто не мог знать заранее, что он может или должен сказать. Я часто пыталась задуматься над тем, что он сказал бы в той или иной ситуации, но, когда сталкивалась с реальностью, была вынуждена опускаться с заоблачных высей. Все, что Юнг говорил и делал, совершенно отличалось от того, что могли представить себе даже те люди, которые близко его знали.

Эта творческая спонтанность, которая прорывается из истинных глубин или ядра личности, воплощается в образе коня, а так как эту реакцию можно считать наполовину сознательной, то только она одна может преодолеть натиск сил зла, сформированного на основе определенного уровня интеллекта и традиций прошлого. На мой взгляд, сейчас мы оказались именно в такой ситуации. Человечеству угрожают не только зверские смертоносные импульсы, хотя они прорываются то там то здесь и, наверное, подобное будет происходить всегда и везде, особенно в тех местах, где в толпе проявляется дикость и высвобождаются животные инстинкты. Самое опасное – сочетание этих инстинктов с высоким научным интеллектом. В ядерной физике сплав животных инстинктов с высочайшими достижениями научной мысли особенно опасен. Такое сочетание не сравнимо по уровню зла практически ни с чем, но в нашей сказке есть зарок, что несмотря ни на что есть сила, превосходящая зло, и она заключена в самых сокровенных истинных глубинах нашей психики, с ее неодолимым ясновидением и природным знанием. Получив ее, может быть, нам удастся победить даже всевозможные дьявольские козни.

Глава 12. Ядро психики

Сказки, о которых шла речь в предыдущей главе, служат иллюстрацией состязания в волшебстве или волшебного противоборства как одной из форм, которую принимает борьба со злом. Первая – русская сказка, в которой царь-чернокнижник обещает отдать свою дочь замуж за того, кто сможет от него спрятаться. Трое юношей пробовали это сделать, но первые двое лишились головы, тогда как третий добился успеха благодаря своему преимуществу в волшебной силе. Но даже он не смог бы избегнуть печальной участи, если бы благодаря птице Маговей снова не оказался в царском дворце, где превратился в кусок кремня. В ирландской волшебной сказке «Прекрасная певчая птица» главному герою приходится спускаться в подземный мир, чтобы найти там птицу для своего отца. В данном случае происходит двойное состязание. Отец птицы, – на самом деле вовсе не птицы, а прекрасной женщины, – подземный король прячется три раза: в яблоко, в форель и в перстень своей дочери. Затем в ответ герой прячется три раза в своего белого коня, которого ему дает щедрая женщина из подземного мира. У короля есть советник – слепой провидец, а у героя таким советником является маленький белый конь.

Архетип состязания в магии и волшебстве можно найти почти в любом сообществе и на разных уровнях цивилизации. В примитивных цивилизациях он воплощается в магическом противоборстве шаманов, большего и меньшего, между собой. Каждый из них устанавливает сферу своего магического воздействия над какой-то частью племени или над соседним племенем, вместе с тем пытаясь устранить своих конкурентов. То же самое происходит в состязании шаманов племен, живущих за полярным кругом: большой и малый шаманы соревнуются в том, кто из них является более совершенным в искусстве владения магией, и каждый старается своим колдовством превзойти другого или противодействовать ему.

Следы этого феномена существуют даже в христианских легендах. Гностик Симон Маг^[169] заявил, что он является земным воплощением образа Бога. По его словам, он может соперничать не только с Христом, но и со святым апостолом Петром; Симон Маг и святой Петр встретились в Риме, чтобы помериться силами. Симон хотел показать, что он может летать, и когда, всплеснув руками, он попытался вознестись с холма на небо, Петр использовал против него свою магическую силу, так что Симон упал вниз и разбился насмерть.

Есть и более поздние истории о святых, которые подобным образом боролись с колдунами или ведьмами. Так что тема магического противоборства встречается практически везде. Можно сказать, что это архетип борьбы со злом с помощью хитрости и ума, а также с применением знаний вместо грубой силы. Сегодня мы это называем психологической войной. Знание, будучи связано с состоянием высшего сознания, вероятно, является самым эффективным средством борьбы со злом; будучи отделено от сознания, оно способно только на магическую уловку в отношении другого.

Соперник, познания которого более обширны, глубоки и осознанны, скорее всего возьмет верх над соперником, который просто пользуется традиционными знаниями, не понимая их истинного смысла и по существу не имея с ними связи. В этом смысле все что угодно можно использовать и как черную, и как белую магию. Именно поэтому я старалась не упоминать о черной и белой магии, ибо любой соперник будет утверждать, что он использует белую магию, а противоположная сторона – черную.

Это напоминает мне детский сон одной пациентки, которая была жертвой «плохой» матери. Ее мать работала сиделкой, и у нее, как и у некоторых других сиделок, присутствовал явный суицидальный комплекс. Она была ожесточенной, набожной, властной женщиной со скрытой склонностью к самоубийству. Она вышла замуж, только чтобы получить статус замужней женщины, ничуть не любя, с утра до вечера она жаловалась своим детям, что лучше бы ей остаться одинокой и не иметь детей. Можно себе представить, в какой «благоприятной» атмосфере они росли! Детский сон одной из ее дочерей был следующим. Когда девочке было года четыре, ей приснилось, что она встала с постели с таким чувством, что ее мать в соседней комнате занимается чем-то весьма таинственным. Она заглянула в полутемную комнату, где мать сидела и читала Библию. Вдруг в комнату вошел огромный «черный человек»^[170], и тогда мать взяла Библию, у которой на обложке был тисненый золотой крест, и обратила ее к «черному человеку», – тот сразу исчез. Девочка проснулась, плача от ужаса, но не потому, что увидела «черного человека», а потому, что поймала мать на том, что она использовала Библию в магических целях.

В данном случае речь идет явно о черной магии. Мать подавила проблему зла, которая в ее случае воплотилась в фигуре совершенно деструктивного, смертоносного Анимуса. Она отмежевалась от своего пагубного Анимуса, используя Библию как магическое средство. Она использовала Библию не для того, чтобы читать, или медитировать над ней, или как-то иначе использовать ее по прямому назначению. Вместо этого она пользовалась ею чисто технически, как магическую уловку, чтобы избежать конфронтации с «черным человеком». Таким образом, вся проблема зла, которое содержалось в ее Анимусе, легла на плечи ее детей.

Именно поэтому я не употребляю понятия «черная» или «белая» магия, ибо в черной магии можно использовать даже Библию в борьбе против темных сил. Является магия черной или белой, – все зависит от того, как и с какой установкой вы используете свое оружие.

Меня часто поражало то, что даже в Дзен-буддизме, в беседах между просветленными мастерами или в беседе, в которой мастер испытывает другого, неизвестного монаха, чтобы узнать, может ли он принять Дзен, иногда слышится неприятная тональность властной, или магической состязательности. Я указала на это Юнгу. Усмехнувшись, он сказал, что «в состязательность Дзен перетекло много древней шаманской энергии состязательности». Естественно, это не было общим утверждением; оно относилось к конкретным формам и не имело обобщающего смысла, но если оно мелькает где-то на втором плане, это может быть опасно. И не менее важно, что эта состязательность встречается и в психологии, в той форме, в которой аналитики общаются со своими коллегами, а на уровне субъекта – в отношении между Эго и бессознательным.

Часто люди подходят к бессознательному с внутренне утилитарной или властной установкой; они хотят использовать бессознательное, чтобы расширить и укрепить свою власть, чтобы доминировать над своим окружением или научиться самим управлять ходом событий. Или же они подходят к бессознательному со скрытым амбициозным намерением стать мана-личностью. В особенности эта болезнь присуща ученикам. Если кто-то, работая над собой в одиночку, достиг чего-то большего, другой тоже хочет овладеть тем же умением. Если он умен, он подумает: «Хорошо, воспользуюсь тем же способом и буду делать в точности то же самое, что делает мастер, и получу такой же результат». Такой человек не замечает, как обманывает сам себя. Его подход к бессознательному неискренен, в нем кроется уловка или утилитарная установка. Бессознательное в чем-то похоже на чудесный лес, в котором он гонится за волшебным зверем, чтобы посадить его в клетку, или поле, которым он хочет завладеть.

Если бессознательное предполагает такую установку, оно тоже становится хитроумным и похожим на трикстера. Сновидения становятся противоречивыми, они говорят то да то нет, петляя то налево, то направо, и тогда чувствуется, что в феномене бессознательного доминирует трикстер, бог Меркурий, уводя Эго тысячью разными способами от пути в райский сад. Иногда такие люди, после многолетних самых честных и отчаянных попыток вступить в контакт со своим бессознательным, в конце концов опускают руки и говорят: «Да, бессознательное – это безнадежная пропасть, дорога, ведущая в никуда, которая никогда не кончается, ибо сновидения говорят все что угодно».

Такие люди не осознают, что этот архетип трикстера констеллируется у них в бессознательном вследствие их эго-установки трикстера, то есть благодаря их собственной установке по отношению к бессознательному. Они хотят обмануть и использовать бессознательное в своих целях, хотят положить его к себе в карман, с легким, незаметным стремлением к власти, и бессознательное отвечает им зеркальной реакцией. Есть даже такие люди, которые, читая Юнга, пытаются таким образом развивать процесс индивидуации. Они думают приблизительно так: «Если я буду поступать так, как поступал Юнг, записывать каждый сон, работать с активным воображением и т.д., то я добьюсь ЭТОГО». Они включают побудительную, настойчивую эго-установку в проект, который обманывает их с самого начала и доставляет им бесконечные неприятности. Это современная вариация древнего архетипического мотива состязания в магии или магического соперничества.

И в русской, и в ирландской сказке герой-победитель может получить дочь мага-волшебника-колдуна. Именно фемининный элемент решает проблему или же вмешивается в процесс и принимает ту или другую сторону. В русской сказке герою удается, превратившись в сокола, влететь через окно в покои дочери царя-колдуна и предаться с ней там любовным утехам. В ирландской сказке герой получает помощь подземной материнской фигуры и ее конька и с помощью фемининного начала побеждает подземного короля. Эту помощь следует рассматривать как компенсаторный фактор, ибо, когда сознание теряется в состязании в волшебстве, это значит, что оно незаметно для себя оказалось захваченным властной установкой. Принцесса воплощает противоположное начало по отношению к власти: любовь и Эрос – против стремления к доминированию. Следовательно, соперник, который привлек на свою сторону Эрос, а не властную установку, побеждает своего противника.

В русской сказке это ясно показано. На пиру царь-чернокнижник обещает победителю в наследство свое царство. Вполне понятно, что он находится в плену властной установки. Первые двое юношей, которые вызываются с ним соперничать и говорят: «Я готов это сделать», тоже попадают в ловушку властной установки, так как принимают ее; и она действует безотказно – они оба лишаются головы. Если бы они просто нерешительно пожали плечами, то увидели бы, что царь-чернокнижник несет чепуху.