Текст книги "Феномены Тени и зла в волшебных сказках"

Автор книги: Мария-Луиза фон Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)

Я подумала: «Боже мой, раскачиваться между противоположностями и находить в этом удовольствие, не проявляя никакой реакции, а видеть в этом только одну забаву!» И лизисом в последней фразе его сновидения было «падение на пустое место», безо всякой реакции: «Я проснулся и заплакал». То есть не было никакой эмоциональной реакции. Я могла сказать одно, что это – погибшая душа. Если перевести мои мысли на язык образов, я бы сказала, что Бог не вложил в него душу. В сновидении не было никакой попытки природы спасти этого человека, дав ему возможность испытать потрясение. Мы полагаем, что сновидения приходят от бессознательных инстинктов, то есть от природы. Его бессознательное говорит ему так же хладнокровно, как он убивает, что он погиб! Оно говорит это с его собственным хладнокровием, говорит ему на его же собственном уровне понимания.

Я рассказала эту историю как пример моральной реакции бессознательного. Это не тетушка, которая говорит: «Тебе нельзя то-то и то-то». Это не этическое Супер-Эго, которое определяет и задает правила поведения. Это природная реакция, причем сверхъестественно и жестоко объективная, но человеку никак не может помочь чувство, что это реакция является этической, ибо это бессознательное так отреагировало на вопиющую бесчеловечность убийства.

Следовательно, так называемая этическая реакция бессознательной психики иногда бывает очень объективной, и она отличается от наших этических норм. Однако Юнг в своей статье приводит и другой пример, из которого можно сделать вывод, что бессознательное бывает столь же моралистичным, как пожилая тетушка или школьный учитель. Юнг рассказывает о бизнесмене, которому поступило предложение вступить в некое сомнительное предприятие. Мужчина не осознавал, что затея в общем-то опасна, но все же захотел поставить свою подпись в документе, что соглашается присоединиться к бизнесу. В эту же ночь ему приснился сон, что его рука, которой он подписывал документ, стала грязной. Он рассказал содержание этого сновидения во время сеанса, и Юнг предупредил, чтобы он не вступал в сомнительное предприятие. Выяснилось, что это было чистое мошенничество, за которое его бы поймали и привлекли к ответственности. В отношении данного конкретного случая можно сказать, что бессознательное было в согласии с коллективным моральным кодексом. Поэтому он смог получить ясное этическое предупреждение в общепринятом смысле этого слова, ибо ему было сказано: занявшись этим делом, ты запачкаешь руки. Таким образом, бессознательное показывает, что у него есть много способов реакции. Иногда оно отвечает как будто бы этически, а иногда оно жестоко-равнодушно по своей природе, как с тем убийцей. Между тем, если у человека развита чувствительность, он может осознать, что в основном эта реакция в чем-то очень похожа на моральную, хотя это очень трудно уловить в деталях.

Таким образом, можно сказать, что этическая реакция, даже если она исходит из слоев коллективного бессознательного человеческой психики, оказывается, во-первых, совершенно индивидуальной, а во-вторых – чрезвычайно специфической. Можно даже сказать, что у каждого человека свой этический уровень и своя собственная приобретенная реакция. Например, существуют толстокожие люди, которые могут совершать множество поступков, которые мы бы назвали греховными. Они могут с улыбкой наступать на чужие мозоли, при этом не испытывая ни малейшего ощущения неловкости. Другие люди не могут ничего добиться из-за опасения хотя бы на шаг отступить от своих внутренних правил, иначе им начинают сниться ужасные сны и они ощущают внутренний протест. Таким образом, наряду с другими проблемами, существуют в разной степени этически одаренные люди. Естественно, этически чувствительным людям бывает очень трудно найти свой собственный внутренний путь, но вместе с тем у чувствительных наблюдаются наиболее сильные побуждения в процессе индивидуации по сравнению с нечувствительными. Если я вижу, что кто-то из людей, проходящих у меня анализ, обладает такой чувствительностью, я знаю, что с ним все в порядке, так как много проблем уже решается. Толстокожие, напротив, часто вызывают много беспокойства, так как они легко подавляют все, что им неприятно. В процессе анализа они иной раз позволяют себе высказывать самые немыслимые вещи, и тогда вы думаете, что теперь у вас появляется возможность их ухватить за Тень. Но, естественно, вы, как аналитик, терпеливо выжидаете, пока им что-нибудь не приснится. А им не снится вообще ничего! Бессознательное их простило. В таких случаях вы просто скрываете свое моральное негодование и молчите, потому что все ваши слова – пустой звук.

Однако в данном случае я не хочу затрагивать сверхсложные уровни этической проблемы. Я упомянула о них лишь для того, чтобы прояснить, что коллективный материал, о котором я сейчас собираюсь говорить, имеет более простую основу, чем все сложности, которые создаются на индивидуальном уровне. В течение многих лет я изучала сказки, размышляя над тем, возможно ли найти несколько общих правил человеческого поведения, которые бы действовали всегда. Меня очень привлекала идея найти некий общечеловеческий кодекс, простой и вместе с тем существующий вне национальных и индивидуальных различий, какие-то базовые правила человеческого поведения. Должна признаться, что я не нашла такого стандартного базового правила, то есть, точнее, я его нашла и вместе с тем не нашла его, ибо на этом месте мы всегда сталкиваемся с противоречием.

Я могла бы назвать сказки, в которых говорится, что, встретившись со злом, мы должны с ним бороться, но есть не меньше сказок, где сказано, что надо спасаться бегством и не пытаться его одолеть. В каких-то сказках идет речь о том, что положено страдать, не отвечая ударом на удар; зато в других говорится прямо: не будь дураком, дай сдачи! Есть сказки, настаивающие, что если вы сталкиваетесь со злом, то самое лучшее – обвести его вокруг пальца; а другие утверждают: нет, будьте честны даже с чертом, даже с самим Дьяволом. Я бы могла привести все примеры, но в любом случае всегда будет по-разному. Есть множество сказок, в которых говорится и то и другое. Это полное complexion oppositorum^[98], что просто означало, что post eventum^[99] я разочаровалась и пришла к выводу, что на самом деле так и есть, ведь это коллективный материал! Тогда как можно говорить о каком-то индивидуальном действии? Ибо если коллективный материал оказывается внутренне совершенно противоречивым, если наша этическая основа совершенно противоречива, только тогда у нас есть возможность иметь индивидуальную, ответственную, свободную, сознательную сверхструктуру над этими базовыми противоположностями. Тогда мы можем сказать, что человеку по природе свойственно поступать так или по-другому, но я собираюсь сделать только это, tertium^[100], нечто третье, которое является проявлением моей индивидуальности. Если бы в базовом материале не было противоречий, не было бы возможности проявить индивидуальность. Таким образом, я успокоилась, открыв ужасную правду о том, как противоречиво все устроено!

Однако характерное для сказок противоречие, видимо, имеет одно исключение; оно заключается в том, что главный герой не должен пренебрегать советами помощников-животных. Мне удалось найти несколько случаев, когда отступление от этого правила приводит к неприятностям, но в контексте общего повествования не приводит к беде; вы можете какое-то время не слушать советов помогающего животного: лисы, волка или кошки. Но если вы поступаете наперекор этому совету, если вы не прислушиваетесь к словам помощника – зверя или птицы, кто бы они ни были, если какое-то животное дает вам совет, а вы ему не следуете, – тогда вам конец. В сотнях и сотнях сказок есть одно правило, у которого, видимо, нет исключений. Но когда мы анализируем то, что животные говорят, то опять сталкиваемся с полным противоречием: один говорит – надо бежать, другой говорит – драться, третий советует – соврать, а четвертый – сказать правду. С этической точки зрения животные поступают то так, то по-другому, но если вы будете делать им наперекор, вас ждет гибель. Это значит: быть послушным своему самому сокровенному внутреннему бытию, своему инстинктивному внутреннему разуму – самое важное по сравнению со всем остальным.

В материале волшебных сказок всех времен и народов мне никогда не встречалась другая закономерность.

Есть еще кое-что важное, что я хочу кратко отметить и что мы могли заметить, рассматривая этические проблемы в волшебных сказках; это функция компенсации. По мнению Юнга, компенсация – это вообще одна из типичных черт деятельности человеческого бессознательного. В своей статье Юнг упоминает женщину, которая считала себя настоящей святой и которой каждую ночь снились самые грязные сексуальные непристойные сцены^[101]. Это самый простой пример проявления закона, который мы называем законом компенсации. Мы также знаем, что иногда людям, проживающим свою темную сторону и подавляющим свои лучшие качества Эго, снятся разнообразные сны о Христе, спасителях человечества и т.д. Хедвига Бойе написала книгу под названием «Люди с большой Тенью»^[102]. Ее автор – аналитик, которая специализируется на работе с заключенными; ее интересовали значительные фигуры. Чем больше убийств совершил заключенный, тем больший интерес он у нее вызывал. Она анализировала несколько таких людей, и самым поразительным было то, что многие из этих «бешеных собак» имели поразительно светлую Тень. В конце своей книги она цитирует сентиментальные, идеалистичные и весьма трогательные письма, которые эти закоренелые преступники писали на Рождество своим матерям. Читая их, можно убедиться, что они имеют инфантильную Тень безропотно-наивных, беззащитных мальчиков – типичный случай компенсации, так как в сознательной жизни они были безжалостными убийцами. Иногда ей удавалось извлекать из этого явления пользу: о, это была настоящая драма, полная слез и волнений, но она таки добивалась превращения убийц в их позитивную Тень. Затем их можно было выпускать на волю; так с ними и поступали.

Эти общие компенсаторные тенденции бессознательного отразились в волшебных сказках. Есть японская сказка, в которой говорилось, что счастливый исход возможен в случае, если мужчина побьет палкой некое должностное лицо, тогда он и найдет спрятанные сокровища. Я бы сказала, что такой мотив является типичным для этической установки страны, для которой совершенно непостижимо, чтобы кто-то мог бить палкой по голове государственного служащего. Но в сказке герою предстояло непременно это сделать, чтобы найти сокровища – предположительно в подполе у себя на кухне. Такая сказка не представляла бы особой ценности для швейцарских демократов, ибо нам не нужно объяснять, как полезно время от времени, образно говоря, бить палкой по голове должностных лиц, чтобы они не становились слишком заносчивыми и чванливыми. Однако для страны с жесткой социальной иерархией в такой волшебной сказке содержится шокирующая истина, о которой следует напоминать сознанию. Такие компенсаторные тенденции можно обнаружить во всех сказках, поэтому перед тем как закончить ее анализ или интерпретацию, я всегда себя спрашиваю: кому нужно рассказать такую сказку? Для кого она больше всего необходима? И вообще очень хорошо, что в народе рождаются такие сказки; именно поэтому их рассказывают с таким удовольствием.

Этот раздел, посвященный злу, я хочу начать с того, что называю злом «на примитивном уровне». Я не имею в виду ни примитивный уровень общества, ни примитивный народ, ни отдельную примитивную личность. Речь идет о примитивной ситуации у первобытных людей, которые до сих пор встречаются в разных уголках Земли. Для нас это прошлое, и оно отчасти уже превратилось в социальную проблему. Например, мы сейчас находим какие-то черты культуры каменного века у крестьян, которые живут в горах или в малодоступных горных долинах, поэтому речь идет и об общественно-исторической проблеме. Но в данном случае я имею в виду примитивного человека в совокупности с первобытным окружением, человека, который еще был непосредственно близок к природе в то время, когда определенные исторически возникшие социальные и религиозные надстройки еще не существовали. Я постараюсь вам показать сказки, в которых отражается этот базовый уровень представлений о том, что, вероятно, в те времена изначально человек считал злом.

Вы можете возразить, что я еще не дала определение тому, что такое зло, – я говорила о проблеме зла, как если бы мы знали, что она собой представляет. Я предпочла бы представить вам некоторый практический материал, позволяющий увидеть, как эта проблема проявляется на разных уровнях. Нам будет удобнее ее обсуждать, если в нашем распоряжении будут факты, отражающие проблему зла в волшебных сказках или в этнологическом и фольклорном материале примитивного человека.

Кроме того, мне бы хотелось взглянуть на проблему еще с одной стороны. Зоолог Конрад Лоренц^[103] опубликовал книгу о так называемом «зле»^[104]. Выражение «так называемое» подразумевает, что на самом деле это не зло. Сам он совершенно так не считал, и по его собственному мнению, агрессию не следует называть злом, и, он представил материал исключительно с точки зрения зоологии. Он обсуждает проблему самообороны и агрессии, а также проблему агрессии, которую он назвал внутривидовой, которая означает проявление агрессивных тенденций в паттернах поведения различных млекопитающих, птиц и рыб и других типов животных по отношению к особям того же вида, а также по отношению к врагам. У большинства животных враждебность проявляется к определенным видам, то есть тоже является видоспецифичной; поэтому на представителей невраждебных видов животные просто не обращают внимания. Кроме того, говоря о внутривидовой вражде, Лоренц имеет в виду борьбу за пищевые ресурсы, а также за те территории, которые делят между собой наиболее сильные самцы. Например, черный дрозд не обращает внимания на мышь, поселившуюся на его территории, но проявляет агрессию по отношению к другому самцу черного дрозда, и эта борьба между ними может стать смертельной.

Лоренц предполагает, что у людей сверхдифференцирована или сверхразвита тенденция к внутривидовой борьбе и в этом смысле человек представляет собой аномалию в животном мире. Лоренц говорит, что мы должны лучше осознать этот факт, если не хотим, чтобы произошло массовое самоубийство человечества, – и предлагает простейшие способы спасения на уровне животных инстинктов. Эти способы, по его мнению, не претендуют на то, чтобы решить все мировые проблемы, но вполне могут внести небольшой вклад в их решение. Одно из них – лучше узнать друг друга, ибо у животных, как только собратья лучше узнают друг друга, внутривидовая агрессия снижается. Когда одно животное привыкнет к запаху другого, оно уже не может его убить. Лоренц показал это на примере результатов своих экспериментов с крысами. Он взял крысу из одного крысиного клана и поместил ее во враждебный крысиный клан. Когда ее вернули назад, у нее был чужой запах и сородичи мгновенно растерзали ее. Однако если крысу сначала поместить в клетку так, чтобы другие крысы до нее не могли дотянуться, а могли бы за несколько дней к ней принюхаться, то они бы потом ее не тронули. Это значит, что, попросту говоря, нам следует несколько дольше «принюхиваться» друг к другу.

Несомненно, идея оригинальна, хотя, как отмечает и сам Лоренц, это была лишь попытка решить общую задачу на уровне инстинктов. Я от всей души рекомендую прочитать эту книгу, ибо в ней очень хорошо показана проблема, которую мы сейчас собираемся рассмотреть, а именно: что представляло собой зло для примитивного человека и какова была его реакция на этот феномен.

Насколько мне известно, феномен зла в примитивных цивилизациях представляет собой нечто демоническое или аномальное, например, мощное сверхъестественное природное явление, которое не ставит никаких этических проблем, зато вызывает чисто практические – как его преодолеть или избежать. Возникает вопрос: нужно ли человеку бороться с этим явлением и одолевать его, или же ему нужно просто спасать свою жизнь? На этом уровне не проявляются такие субъективные вопросы, как, например, совершил ли человек ошибку, если допустил атаку посторонних сил, несет ли он ответственность за это явление?

Я приведу вам пример такой истории. Как правило, в своих исследованиях я пользуюсь материалом, взятым из собрания сказок мировой литературы Die Marchen Weltliteratur йенского издательства Diederichs, в нем можно найти том сказок практически каждой страны. Это произвольно выбранный материал, но то, что в нем так часто повторяются некоторые темы, может служить подтверждением феномена, который я хочу проиллюстрировать. Это предание взято мной из тома китайских сказок и относится к устной крестьянской традиции.

Дух Лошадиной горы

У подножия Лошадиной горы лежала деревня, где жил крестьянин. Он жил тем, что продавал кукурузу. Он возил ее на продажу на муле в маленький городок, что находился неподалеку. Однажды, слегка выпивши, он возвращался с рынка на своем муле и за поворотом дороги увидел чудовище. У него была огромная синяя морда, а его выпученные глаза, торчавшие из орбит, как у краба, испускали яркий свет. Его пасть была огромна – от уха до уха, и сам он был похож на чан с кровью, из которого торчали длинные, острые и кривые зубы. Чудовище сидело на берегу реки и склонилось к воде, чтобы напиться. Можно было слышать, как оно жадно глотало.

Крестьянин ужасно испугался, но, слава Богу, чудовище пока его не заметило, поэтому он быстро свернул к более короткому пути, которым иногда пользовались люди, и поскакал во весь опор. Но миновав поворот дороги, он услышал, как кто-то сзади его позвал. Он обернулся и увидел, что это соседский сын, и остановился. Тот сказал: «Старый Ли очень болен и уже долго не протянет, поэтому его сын попросил меня поехать на рынок и купить гроб, который я сейчас несу на спине. Можно мне дойти вместе с тобой?»

Крестьянин согласился, а мужчина его спросил, почему он решил поехать по этой дороге. Крестьянин с большим трудом ответил, что хотел ехать обычным путем, но увидел страшное, жуткое и ужасное чудовище, поэтому он убежал прочь.

Сосед сказал: «Когда я услышал, что ты мне сказал, я сам испугался и теперь боюсь возвращаться один. Ничего, если я сяду на мула вместе с тобой?»

Крестьянин согласился, и сосед вскарабкался на мула с ним рядом. Спустя какое-то время сосед спросил, как выглядит чудовище, но крестьянин ответил, что ему трудно об этом рассказать, и он ему все объяснит, когда вернется домой.

«Если не хочешь рассказывать, – сказал тот, – обернись назад и посмотри на меня; тогда сравнишь, похож ли я в чем-то на то чудовище».

Крестьянин ответил, что ему не нравятся такие глупые шутки, потому что человек не может быть похож на Дьявола.

Но мужчина настоял на своем и сказал: «Ну-ка, посмотри на меня!» Он потянул крестьянина за руку, тот обернулся и увидел,

¹⁰⁸ Chinesische Marchen, ed. Richard Wilhelm, MdW (Jena, 1919), no. 48: Der Rossberggeist.

что сзади сидит то самое чудовище, которое он видел на берегу реки. Он так испугался, что потерял сознание, упал с мула и остался лежать на дороге. Мул знал дорогу домой, и, когда люди увидели, что он вернулся без своего седока, они заподозрили, что случилось что-то неладное. Они разделились, отправились на поиски пропавшего крестьянина и нашли его у подножья горы. Они принесли его домой, к полуночи к нему вернулось сознание, и он смог им рассказать, что с ним произошло.

Это классическая история. Я могла бы рассказать вам сколько угодно таких преданий, взятых у эскимосов, у швейцарских крестьян, а также у жителей стран Африки и Южной Америки. Это история абсолютно интернациональна, стало быть, оказалась и в китайском томе. Но она нас больше всего поражает тем, что в ней нет никакой сути! Она просто вызывает волнение и трепет, и если вы ее прочитаете или расскажете перед сном, то вам почему-то вдруг расхочется идти в спальню, и станет не по себе, и вы будете оглядываться по сторонам. Вам известно, что эти рассказы о духах могут, с одной стороны, вызывать страх, а с другой стороны, восхищение, это полное ужаса любопытство, которое многие люди испытывали в детстве. Люди получают от этих историй какое-то удовольствие; я часто наблюдала за детьми и замечала, что, если пытаться их уберечь от подобных сказок, они их сами придумывают и на самом деле очень радуются.

У моих друзей в детстве был большой сад, и мы каждый вечер играли в одну и ту же игру. Подруга, ее брат и два кузена -все собирались в темной части сада и рассказывали о желтом карлике, который сидел на куче навоза в дальнем конце сада, и один из нас должен был пойти в одиночку так далеко, как он осмелится, в темноту, по направлению к воображаемому желтому карлику. Как правило, мы делали восемь-девять шагов, а затем со всех ног мчались обратно, и победителем считался тот, кто ближе всех подошел к карлику. Таким образом, вы видите, что такие вещи не только ужасают, но и волнуют и привлекают. Например, увидев, что произошла действительно страшная автомобильная авария, люди сбегаются на нее посмотреть, а потом в упоении смакуют подробности. Однажды и даже дважды они расскажут ее за обеденным столом, страшно побледнеют и скажут, что они так плохо себя чувствуют, что не могут ничего есть. Так проявляется внутри них примитивный крестьянин! Они будут рассказывать о том, в каком состоянии находится тело человека, попавшего под лавину двенадцать лет назад, или о трупе, который неделю находился под водой, так что опознать его можно только по зубам, и дантист должен идентифицировать тело, вплоть до самых мельчайших деталей! Они никогда не поберегут вас, а заставят в этом купаться. Юнг сказал, что в Африке, когда происходит что-то ужасное, все садятся вокруг покойника и несколько часов громко рассуждают о произошедшем и тем самым подпитывают это ужасное состояние.

Если мы себе представим, что чудовище из этой истории воплощает такой феномен зла в природе, то можно сказать, что оно является сверхъестественным. Оно в высшей степени нуминозно, а следовательно, оно сильно зачаровывает, а потому вызывает у человека приятное возбуждение. И вместе с тем оно вызывает испуг! Оно внушает ужас и одновременно привлекает к себе; хотя это абсолютно обезличенный и нечеловеческий феномен. Это все равно что лавина, или молния, или ужасный хищный зверь. Существуют, например, такие вещи: болезнь и смерть, природные духи, чудовища, великаны, которые оказываются столь же реальными, как и другие смертоносные явления природы, и нам приходится иметь с ними дело. Если сходит лавина, то вы либо ставите ей препятствие, либо от нее спасаетесь; было бы глупо поступать как-то иначе. Если река выходит из берегов, вы либо сооружаете дамбу, либо, если у вас не хватает сил складывать камни в кучу, отступаете на более высокое место на берегу или забираетесь на гору.

Здесь нет никакой этической проблемы, это просто вопрос выживания: если человек в силах, то он борется, а если нет, то спасается бегством. Но это природа, и – это очень важно – ее окружает нечто божественное, что проявляется в ее притягательной нуминозности и в нашем желании о ней знать. Этот феномен тоже архетипический, ибо такие персонажи, как дух Лошадиной горы, существуют во всем мире; то есть человеческая психика структурирована так, что везде порождает такие фантазии. Если человек живет в единстве с природой, он живет в окружении духов, подобных духу Лошадиной горы. Эти духи, несколько отличаясь друг от друга, обладают одними и теми же свойствами: они бесчеловечны, сверхъестественны, вселяют в человека смертельный ужас и подавляют его эмоционально.

Вот как выглядит зло на этом уровне. Дух Лошадиной горы – не человек; его можно было бы назвать природным божеством. А сейчас я приведу вам похожий пример с той разницей, что дух проявляется в человеческом облике. Это история южноамериканских индейцев племени уорро; и ее можно найти в соответствующем томе сказочного собрания.

Ноги-копья ^[105]

Жили-были два брата, которые любили ходить в лес на охоту только вдвоем. Однажды они услышали шум праздничного пьяного веселья, и старший брат сказал: «Пойдем посмотрим!» Младший брат ответил, что они зашли слишком далеко в лес, и здесь люди не могут устраивать кутеж, а значит, это, должно быть, духи. Но старший брат настоял на том, чтобы пойти и посмотреть.

Так они шли на шум голосов и увидели, что много людей пьянствуют и шумно веселятся, и братья к ним присоединились. Старший брат пил особенно много, но младший брат почувствовал тревогу и отказался от всякой выпивки. У него возникло подозрение, что они попали к Варекки, огромным дождевым жабам, принявшим человеческий облик. Оказалось, что его подозрения были не лишены оснований.

Спустя какое-то время братья продолжили свой путь. Когда приблизилась ночь, они построили под деревом навес, чтобы защититься от дождя, и старший брат послал младшего собрать хворост; потом они соорудили гамак и развели костер. И старший брат всегда заставлял младшего подкладывать в огонь все больше хвороста, чтобы огонь разгорался сильнее и сильнее, но вдруг младший брат почувствовал сильный запах горелого мяса и увидел, что ноги его брата свешиваются из висящего над огнем гамака, он окликнул брата, чтобы тот увидел, что произошло. Но старший брат лишь воскликнул: «Акка! Акка!» – что на языке индейцев уорро означает выражение изумления, но вместе с тем эти звуки очень похожи на кваканье дождевых жаб. Старший брат поднял ноги в гамак, но потом снова забылся и свесил ноги в костер, тогда младший брат решил, что это очень плохой знак.

Через некоторое время старший брат и сам заметил, что его ноги сгорели почти до самых колен и стали похожи на два сгоревших полена. Он взял нож, обрезал обгоревшую плоть и ступни и так заострил на концах кости ног, что они превратились в копья.

Затем он лег в гамак и попытался достать ими проносившихся мимо белок и птиц. Вскоре он весьма преуспел в своей охоте. Естественно, ему все время приходилось оставаться в гамаке, а младший брат должен был добывать пищу и ухаживать за старшим. Но постепенно старший брат становился все более деспотичным, и дело дошло до того, что он перестал отпускать младшего брата из хижины даже на короткое время, поэтому тот почувствовал, что без помощи ему не обойтись, и тайком убежал от брата. Когда старший брат заметил, что младший не откликается на его зов и не идет к нему, он выпрыгнул из своего гамака и отправился за ним в погоню; оказалось, что на своих ногах-копьях он может бежать быстрее, чем на ногах. По ошибке он направился по следу оленя, приняв его за след своего брата, и, догнав оленя, он прыгнул на него и пригвоздил к земле. Затем он сказал оленю: «Брат, я очень сожалею, что убил тебя, но ты сам виноват в этом: тебе не следовало убегать от меня». Затем он повернул оленя на спину, увидел черный рот животного, и ему стало смешно: наверное, рот почернел потому, что тот ел слишком много плодов. Затем он увидел четыре ноги, и ему опять стало очень смешно, и тогда он стал считать пальцы. Это заняло у него много времени, но в конце концов он понял, что, наверное, он все же убил не своего брата, а оленя. Тогда он вернулся в свою хижину и снова лег в гамак.

Тем временем младший брат вернулся к себе в деревню и рассказал всем, что с его братом что-то случилось: он больше не может быть его другом, и вообще его нужно убить. Поэтому он повел жителей деревни обратно в лес. Они окружили хижину, в которой лежал старший брат. Никто из них не решался на него напасть, боясь его ног-копий, поэтому они попытались выманить его из гамака на открытое пространство. Сначала они послали птицу, чтобы его раздразнить, но старший брат так проворно управлялся со своими ногами-копьями, что ему удалось убить птицу. В конце концов они послали Хуру, маленькую белку, самого быстрого зверька, которого они знали, чтобы выманить его из хижины. Белка всегда оставалась у него за спиной, а он пытался пронзить ее своими ногами-копьями, и вот, наконец, он выбежал за Хуру из хижины, и тогда все люди племени окружили его и убили.

В каком-то смысле между этими двумя историями нет большой разницы, ибо опять вы видите, что зло происходит от духа. Очевидно, в превращении старшего брата и его болезни виноваты духи большой дождевой жабы, поэтому именно они, находясь в тени повествования, представляют собой истинную проблему зла. Хотя прямой борьбы с духами дождевой жабы нет, проблема заключается в том, что они вызывают у человека такую одержимость злом, что тот перестает быть человеком и начинает вести себя в точности как демон.

Такое поведение служит иллюстрацией феномена одержимости, что этнологи считают величайшей проблемой в примитивном сообществе. Мы, психологи, уверены в том, что эта проблема существует в каждом обществе. Одержимость означает ассимиляцию человека с неким нуминозным архетипическим образом, и в этой истории прекрасно показано медленное ужасное обесчеловечивание старшего брата, начавшееся с того, что он присоединился к пьяному кутежу, не чувствуя инстинктивного страха. У другого брата есть внутри нечто, побуждающее его озираться по сторонам, но старший брат говорит: это «неважно», главное – хорошо провести время. Это простительная ошибка, но затем старший брат становится одержимым. Следующее событие, которое также является относительно безвредным, заключается в том, что он кладет в костер слишком много хвороста, но это свидетельствует об отсутствии чувства меры. В примитивном сообществе, в котором собирательство дров и пищи представляет собой тяжелую работу, никто не тратит понапрасну дрова. В крестьянском сообществе, если человек выбрасывает хлеб, он совершает великий грех перед Господом, и точно такое же нарушение совершает человек, если подбрасывает в костер слишком много дров.

Когда человек переживает большие невзгоды, он учится как можно лучше экономить свои силы и с уважением относиться к усилиям других людей. Все правила неукоснительно соблюдаются, и нарушить такие правила – значит навлечь на себя беду. Например, когда я иду на праздник, есть неписаное правило, которое я никогда не рискну нарушить. Если вы найдете место, в котором много хороших дров, вы можете их взять, но если вы уже набрали столько дров, сколько можете унести, то вы можете положить их прямо под деревом, и никто никогда до них даже не дотронется. Поступив таким образом, вы показали, что стали владельцем дров. Прикоснуться к ним было бы величайшим грехом – гораздо более тяжким, чем если бы вы вошли к кому-то в дом и взяли там дрова. Это примитивные чувства, но если вы знаете, как тяжело носить на себе дрова, то вам они станут понятны. Если на следующий день вы не найдете оставленных дров, вы почувствуете ярость, которую можно назвать убийственной.