Текст книги "Феномены Тени и зла в волшебных сказках"

Автор книги: Мария-Луиза фон Франц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)

Он и еще собирался браниться, как вдруг раздалось громкое урчание, и из леса появился черный медведь.

Гном в перепуге отскочил в сторону, но уже не мог укрыться в свою лазейку: медведь был тут как тут.

Тогда он в ужасе закричал: «Милейший господин медведь! Пощадите меня, я вам готов отдать все мои богатства, взгляните хоть на те драгоценные камни, которые там рассыпаны! Подарите мне жизнь! Гожусь ли я вам, маленький и ничтожный? Вы меня на зубах и не почувствуете! Вот, берите этих двух девчонок: они обе для вас лакомый кусочек! Выкормлены, что перепелки! Их и кушайте на здоровье!»

Медведь, не обратив внимания на слова злого гнома, дал ему шлепка своей лапой и разом с ним покончил.

Девочки тем временем убежали, но медведь закричал им вслед: «Белоснежка и Алоцветик! Не пугайтесь, подождите меня, и я с вами!»

Те узнали его голос и приостановились, а когда медведь с ними поравнялся, его шкура с него свалилась, и он очутился перед ними молодым, стройным красавцем, с ног до головы одетым в золото.

«Я – королевич, – сказал он, – а этот безбожный гном, выкрав у меня все мои сокровища, заколдовал меня и оборотил в медведя. Так и вынужден я был бегать по лесу, пока его смерть не избавила меня от его колдовства. Теперь он получил заслуженную кару».

Белоснежка с тем королевичем была обвенчана, а Алоцветик вышла замуж за его брата, и они поделили между собой те большие сокровища, которые гном успел собрать в своей пещере.

Старуха-мать еще долго жила, спокойная и счастливая, у своих деток.

А два розовых куста они захватили с собой из садика, и они были посажены перед ее окном, и каждый год расцветали на них чудные розы, белые и пунцовые.

Это глупая, сентиментальная сказка, но она совершенно отличается от другой сказки. В первой девочка в силу своей простодушной интегрированности убирает в доме гнома и проявляет терпимость к его хозяину. В результате в награду она получает золотую бороду гнома за то, что она его вымыла и вычистила его дом. В другой сказке происходит прямо противоположное: девочки всякий раз проявляют терпимость к гному и тем самым способствуют продолжению его злых деяний, тогда как с ним надо было давно покончить. Они также не позволяют своим гостям, медведю и его брату, прийти и взять их замуж, поэтому препятствуют своей собственной свадьбе, испытывая ложную и сентиментальную терпимость к злому гному.

Следовательно, мы опять сталкиваемся с парадоксом! Но если вы посмотрите на всю атмосферу сказки и описание мотива, то увидите в ней указание на то, что есть что.

В сказке «Белоснежка и Алоцветик» женщина не живет вместе с мужчиной: никакого мужчины с ней рядом нет, только барашек и белый голубок. Это инфантильная, сентиментальная, райская атмосфера, атмосфера невинности, которая не похожа на интегрированность простака. Это обстановка некого несбыточного рая, детского садика, иллюзорного мира с ангелом-хранителем, которого не существует.

Эта сказка высмеивает некую христианскую, детсадовскую установку, которая все еще широко распространена среди людей, смешивающих детсадовский мотив с определенной искренностью и прямотой, связанной с интегрированностью личности. Юнг всегда отмечал, что Христос не сказал: «Оставайтесь детьми, и вам откроется Царство Небесное», а сказал: «...если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное»^[134]. Стать снова детьми – значит не оставаться в детском саду, а перерасти его и стать взрослыми, осознать существующую в мире проблему зла. Это значит вновь приобрести эту внутреннюю интегрированность или попытаться вернуться к этой ядерной, или глубинной, интегрированности, а не оставаться большим ребенком в лесной чаще и считать, что так и должно быть. Иногда различия оказываются не слишком заметными. Есть люди, обладающие поразительной наивностью. Можно размышлять над тем, означает ли это высокий уровень интеграции или просто безнадежную детсадовскую установку ребенка, который с дурацкой сентиментальностью бродит по лесу. В сказках одно ясно отличается от другого, но в жизни эти два аспекта оказываются крайне близки. Может быть, очень трудно узнать, что находится внутри другого человека и внутри самого себя. Но в этой сказке ягненок и голубь ясно указывают на некий христианский инфантилизм в самом худшем его проявлении.

Конечно, хорошо быть добрым, но только с подходящими людьми и подходящими объектами. Этот вид христианской наивности, доброты и терпимости вполне приемлем, если вы знаете, как его применить. Если это сочетается со способностью понимать и различать, то в ней нет ничего плохого, но в ней должна присутствовать некоторая мудрость.

Я постараюсь привести вам пример. Я сказала, что если человек столкнулся со злыми людьми, то ему следует скрывать свою внутреннюю интегрированность или свое невинное ядро личности и не проявлять себя так, чтобы казаться дураком. Мне хотелось бы вернуться к тому случаю, когда Юнг сказал, что человеку следует уделить некоторое внимание и дать ему либидо, а в дальнейшем работать лишь с тем пациентом, который не использует его во зло; в противном случае мы вместо здоровой стороны личности подпитываем в человеке зло. Он побуждал меня прекратить анализировать женщину, которой становилась только хуже, как только я делала по отношению к ней что-то хорошее. Он считал, что с терапевтической точки зрения для нее это хорошо, но мне этого не сказал. Когда я ему сказала, что ей стало лучше после того, как я прекратила с ней терапию, он усмехнулся и сказал: «Именно этого я и ожидал. Я на это надеялся, но не сказал этого вслух!» Он все держал внутри себя. Он даже не показал мне этого, и еще меньше – самой пациентке.

Эта женщина была совершенно одержима Анимусом. Если бы она догадалась, что ее прекратили анализировать, чтобы ей помочь, она продолжала бы спорить: «Вы прекратили мой анализ, чтобы мне помочь, но я знаю, что мне это не поможет. Я уверена в том, что таким образом вы мне не поможете, а убьете меня!» Или она могла разыграть сцену, что ей стало хуже, чтобы показать, что, прекратив ее анализировать, ее лишили помощи. Поэтому намерение помочь человеку должно было быть совершенно скрытым; оно должно было как следует нанести удар ее Анимусу – и adieu^[135][136] Ей нужно было пережить нечто подобное, когда к ней отнеслись так, как медведь отнесся к гному. Здесь не может быть никакой терпимости и никакого спора.

Мне думается, было бы полезно углубиться в этот мотив скрытой человеческой интегрированности. Кто-то заметил, что ему приходилось оставаться штатским на военной службе; человеку иногда приходится пребывать в таком состоянии. Я бы сказала, что человек, который насчет всего имеет собственное мнение, находясь внутри мощной коллективной организации, всегда как-то соприкасается с этой проблемой, потому что, согласно нашей идее, коллективизм находится на этически более низком уровне по сравнению с тем этическим уровнем, которого может достичь отдельный человек. Именно поэтому Юнг часто цитировал римскую пословицу: senator bonus vir, senatus bestia («один сенатор – прекрасный мужчина, но весь сенат – животное»). Можно было бы сказать, что когда человек находится в группе, он должен прятать свое самое сокровенное либо проявлять его очень редко. Вследствие автоматического снижения этического уровня в группе нужно набросить вуаль на часть нашей личности.

Это, опять же, один из тех парадоксов, в которых иногда, но крайне редко, существует прямо противоположное поведение. В девяноста пяти процентах случаев человек должен скрывать свое интегрированное ядро, находясь в группе, однако я хочу отметить исключение, ибо, когда вы с ним встретитесь, вы сможете узнать, каким оно бывает.

Я вспоминаю небольшую вечеринку у Юнга дома, на которой происходило то, что вы тоже иногда могли испытывать. Это было нечто наподобие коллективной гармонии, не опустившейся до participation mystique™⁸, которая дает ощущение присутствия некой магии. Древние римляне и греки сказали бы, что там присутствуют Гермес или Дионис, а ранние христиане могли бы сказать, что на них сошел Святой Дух. Но иногда возникает некая надличностная гармония, которая все происходящее делает нуминозным. Возникает теплое чувство, ощущение безопасности, и думаешь, что этот вечер никогда не забудется. Так случается очень редко, и впечатление от встречи было столь глубоким, что я поделилась с Юнгом. Он сказал: «Да, обычно это происходит, когда человек, будучи один, встречается с Самостью, но иногда бывают исключения, когда Самость может проявляться и как коллективный фактор; как правило, это бывает в небольшой группе друзей, и тогда это особенное нуминозное переживание. Оно даже ощущается как нечто более нуминозное по сравнению с тем, когда испытываешь его в одиночестве».

Мнение Юнга подтверждает, например, символика рыцарей Круглого стола короля Артура, небольшой и, можно сказать, духовно объединенной группы людей. Эта символика указывает на групповое переживание Самости, которая является высшей формой древнего архетипического паттерна тотемической трапезы примитивных людей, где все присутствующие участвуют в интеграции одного бога. Этот же ритуал лежит в основе обряда причастия, или Евхаристии. Когда вы находитесь в группе, вам следует скрывать свою внутреннюю интегрированность, или ядро вашей этической личности, за исключением тех случаев, которые могут случиться раз или два в жизни, когда человек чувствует свое «единение» с окружающими людьми. Его легко спутать с хмельным или подвыпившим participation mystique, которое не имеет с таким единством ничего общего, а представляет собой просто смещение на более низкий этический уровень; это тоже приятное переживание, хотя оно имеет прямо противоположное воздействие.

Сокрытие своей собственной интегрированности может совершаться с целью самозащиты. Ничто так не возбуждает букет злых эмоций, как если человек берет на себя роль высшего святого или какое-то подобие этой роли. Поэтому если вы чувствуете себя инакомыслящим, то спрячьте подальше свое чувство, чтобы другие люди не могли сказать: «Выходит, ты хочешь быть лучше нас?» Кроме того, есть и другая, более глубокая причина. Вы могли бы сказать, что эта внутренняя этическая интегрированность исходит не от Эго, а от Самости. Это подлинная реакция, которая исходит из глубины личности. Следовательно, ее никогда нельзя сознательно планировать или применять, ибо это означало бы деятельность Эго. Самое глубокое известное мне проникновение в суть проблемы существует в Дзен-буддизме, в котором мастер Дзен часто проявляет абсолютно истинные иррациональные реакции по отношению к ученику. Чувствуется, что эта реакция не была предусмотрена заранее. Здесь нет никакой педагогической системы или цели. Аутентичность этой личности просто оказывает на ученика свое моментальное воздействие и через свое проявление побуждает его к осознанию истины. Предварительное планирование и продумывание этого воздействия могло бы только ослабить его или вообще ему помешать. В переводе на психологический язык это значит, что человек должен приглушить свет своего сознания и не слишком сосредотачиваться на Эго, чтобы можно было пережить это более аутентичное состояние.

В последние годы Юнг уже не мог проводить много аналитических сессий, и когда ученики и другие люди встречались с ним, то, естественно, не говорили о своих проблемах и сновидениях. У меня часто бывало, что появлялась проблема, с которой я старалась справиться сама и о которой не упоминала, и в первые пять минут общения Юнг начинал говорить именно об этой проблеме, раскрывая все ответы и намеки, которые мне были так нужны! После этого я всякий раз его спрашивала, как получилось, что он заговорил именно об этом. Он отвечал, что вообще-то у него не было никакой идеи, но как только он сел в кресло, она пришла ему в голову. Как раз именно то, что мне было нужно!

Вспоминается один случай. Мне страшно хотелось получить нечто для себя лично, но я стеснялась протянуть руку и взять желаемое. Я пришла к Юнгу, как раз когда он кормил уток, и среди них был один маленький боязливый утенок, который подплывал к куску хлеба, но пугался других уток и снова отплывал. Юнг указал мне на этого беднягу и бросил ему кусок хлеба, но тот опасливо поплыл от него прочь, а затем вернулся, но было уже поздно. Так случилось два или три раза, затем Юнг обернулся и сказал: «Ну что, чертов глупыш, трусишка, если не хватает мужества взять хлеб, ты останешься голодным!» Это был ответ мне! Я сразу связала слова учителя со своей ситуацией и спросила Юнга, произнес ли он эту фразу с какой-то целью. Он ответил, что думал только об утенке; оказалось, он понятия не имел, что это связано с какой-то моей внутренней проблемой.

Такое происходит на каждом шагу. Люди восточной культуры называют это следованием Дао. Если вы следуете Дао, то есть если вы находитесь в гармонии с глубинными слоями вашей личности, с вашей целостностью в Самости, то она таким образом действует через вас. Но для вас это не должно быть намерением Эго. Если вы намереваетесь совершить правильный поступок, хотите помочь другим людям и т.д., то ваше Эго блокирует это воздействие. Вы отказываетесь от своей природной потребности. Именно поэтому Юнг взял на себя смелость утверждать, что аналитик, у которого есть желание и намерение лечить своих пациентов, не является хорошим аналитиком. Более того, он не должен этого хотеть, ибо хотеть лечить своих пациентов – это властная установка, то есть: «Я хочу быть аналитиком, который вылечит этого больного!»

В другой связи, но на ту же тему: Юнг часто сомневался в том, может ли женщина быть хорошим аналитиком, ибо в силу своего материнского чувства, присущего заботливой наседке, женщины стремятся уберечь пациентов от их внутреннего ада. Лишь тогда, когда пациент может оказаться в самой глубине своего ада, не имея поддержки извне, он может получить нуминозное переживание; только тогда он может получить помощь, которая придет к нему изнутри. Но все время «кудахтать» вокруг него и все время препятствовать его погружению до самого дна, проявляя материнское милосердие, – это значит вместе с тем препятствовать ему прийти к его глубинному позитивному переживанию. Возвращаясь к нашей волшебной сказке, это значит проявить ложное милосердие, присущее Белоснежке и Алоцветику: быть всегда милосердным, препятствовать злу, совершать правильные поступки, а значит, нарушать глубинный ход вещей. Люди, имеющие более инстинктивную реакцию, могли бы сказать: «В следующий раз, если с ним случится беда, пусть справляется сам». Они бы прошли мимо и сказали: «Пока, уважаемый. Я не собираюсь снова стричь твою бороду, чтобы ты опять звал меня на помощь!» Но эта пара не учится ничему. Они – девочки упрямые и делают то, что сказала мама.

А теперь подумаем: что можно сказать о самом гноме? Независимо ни от чего мотив гнома не является ни хорошим, ни плохим. Гномы – это природные духи, импульсы или чистая природа. В сравнительной мифологии они частично бывают добрыми, частично злыми. В этой сказке гном злой, и в сказке «Румпель-штильцхен»^[137], например, есть тоже гном-злоумышленник. Вообще я бы сказала, что восемьдесят процентов гномов являются добрыми. Они делают по ночам вашу работу и достают для вас сокровища. Поэтому сам по себе образ гнома ни о чем не говорит. Он нейтрален. Встретив гнома, девочки сами по себе не могут прийти к определенному выводу, является ли он добрым или злым. Это непросто. Но они должны были проверить его и на основании этого сделать свои выводы.

Мать знала, что медведь причинит им зла и не может проявлять излишнюю благотворительность, но она не общалась с гномом. Мы не знаем, что она сказала бы. Мать для нас – слишком размытая фигура, чтобы точно знать, могла ли она сказать: «Нет, дети, оставьте гнома в покое», или же у нее были свои жесткие правила.

В начале сказки есть другая интересная сцена. Долгое время их защищает ангел-хранитель. Существует широко распространенное народное поверье, что детей ангел-хранитель защищает особенно сильно. Если ребенок опрокинул кастрюлю с кипятком или сделал еще много разных детских шалостей, а все ему сходит с рук, то люди говорят: «Конечно, у него есть ангел-хранитель!» В Баварии о людях, которым всегда сопутствует удача, говорят, что их ангел-хранитель похож на боксера-профессионала! В жизни так и бывает. Вы только посмотрите, как дети проказничают: они берут ножницы и тычут ими в глаза, ходят по ступенькам с острым ножом в руках, хватаются за горячие кастрюли и сковородки. Это чудо, что гибнет из них малая часть, поэтому можно сказать, что у детей есть ангел-хранитель. Но в основном мотив ангела-хранителя связан с бессознательным родителей. Если родительский брак и атмосфера в доме гармоничны, а бессознательная атмосфера полна жизни, то инстинктивная жизнеспособность ребенка как-то позволяет избежать ущерба. Если же в браке родителей ощущается дисгармония, если дома тяжелая атмосфера, то отец и мать могут с ночи до утра следить за своим ребенком и платить государственным учреждениям, чтобы они присматривали за ним в оставшееся время, но несмотря на это случается так, что он падает из окна и разбивается насмерть.

Вот что можно наблюдать, обладая малоприятной способностью видеть то, что стоит за внешними событиями. Детям гораздо важнее жить дома в гармоничной атмосфере, чем быть под присмотром няньки, которая всякий раз будет переводить их через дорогу и в течение целого дня пристально следить за каждым движением. У ребенка чрезвычайно развито стремление к жизни и очень сильна связь с инстинктом жизни. При наличии здоровой основы этот инстинкт жизни спасет ребенка. С другой стороны, если в доме нездоровая и болезненная атмосфера, то этот инстинкт у ребенка будет подорван. И если с таким ребенком будут происходить обычные несчастные случаи, какие бывают у всех детей, они могут чаще приводить к печальным последствиям.

Однако ангел-хранитель не защитил двух девочек от ошибки при встрече со злым гномом. Быть может, они даже должны были совершить эту ошибку или могли раньше не заметить, как он делится своими сокровищами. Может быть, им было нужно совершить эти ошибки, чтобы оказаться в еще более неприятной ситуации и через нее покончить со своими бедами. Есть сказки, в которых совершаются такие ошибки, которые позволяют нам понять, что если бы не ошибка, то не было бы счастливого конца. Но в данном случае вы можете представить, что если бы девочки бросили гнома одного, то через какое-то время он поделился бы своими сокровищами. Следовательно, в данном случае expressis verbis^[138] выражено то, что не сказано прямо. В других сказках иногда случается то же самое, поэтому в данном случае у меня нет полной уверенности. Но я думаю, эти две девочки – просто две сентиментальные глупышки.

Я уверена, что если бы медведь стал советоваться с девочками, следует убивать злого гнома или нет, они бы ответили: «Нет, нет, о бедный-бедный гном, не надо сейчас его убивать! Дайте ему еще шанс!» Слава богу, он с ними не советовался, а молча его прихлопнул. После этого говорить уже было не о чем! Это было тоже, так сказать, воздействие Самости. Природа сама по себе, без вмешательства человека, всегда поступает правильно; здесь нет никакого планирования, а только реальные события. Это подводит человека непосредственно к опасному пограничному состоянию, ибо если деятельность Эго приобретает такой стиль, то плохи его дела. Именно поэтому лучше не замечать таких вещей, а затем отворачиваться и не рассуждать. В данном случае рассуждение является деструктивным, ибо оно связано с этической проблемой; это означает, что происходит переживание на уровне чувств, в которое не должен вмешиваться интеллект. То, что я сейчас на лекции говорю об этой проблеме, представляет собой другой парадокс или противоречие, ибо на эту тему нельзя читать лекции. Это нельзя комментировать разумом, или же это можно делать лишь в том случае, когда чувства не выходят за границы своей сферы.

С таким же милосердием женщины относятся к своему собственному Анимусу. В этом заключается слабость их Эго-личности, которая не может сказать: «Знаешь, все это чепуха, которую я не собираюсь слушать». Вместо этого женщина думает: «Наверное, это очень важно, наверное, я должна это записать и в следующий раз рассказать своему аналитику», и тогда она все больше и больше запутывается. Именно поэтому, когда вы анализируете таких людей и у них появляется такое настроение, вы совершенно не знаете, что делать, ибо если вы к ним «приблизитесь», то леска, крючок и борода запутают и вас тоже!

В аргументах женщин встречается такой нюанс: «Да, но...» Независимо от того, что вы им говорите, затем следует: «Да, но разве вы в прошлый раз не говорили то-то и то-то?..» И тогда вы запутываетесь в леске. Мужчины тоже говорят: «Да, но...», только это больше похоже на депрессивное настроение, которое повторно заставляет их разум выражаться таким образом.

Я помню пациента, который пришел ко мне с такими словами: «Все, жизнь для меня теперь кончилась, я стал старым и не собираюсь больше ничего делать. Я слишком устал. Мне не нравится моя работа, и мне много лет, и у меня нет сил, чтобы ее поменять, и...» Ну, вы понимаете: глубокая меланхолия.

«Вам снятся какие-то сны?» – спросила я.

«Нет, мне не снятся сны, за исключением небольшого фрагмента, но я знаю, что он – очень негативный».

Небольшой фрагмент заключался в том, что голос приказывал ему пойти в лес и разжечь там костер. Но выяснилось, что он не взял с собой спичек. Он вернулся домой и взял спички, но, вернувшись обратно в лес, обнаружил в коробке только одну спичку. Тогда он зажег костер, и огонь стал тлеть, а он тем временем размышлял, стоит на него дуть или нет, потом немного подул – и огонь погас! Тогда голос сказал: «Вот что делает дух!»

Это катастрофическое сновидение. У него не было нормальной реакции испуга, и он не сказал: «Боже мой, это ужасно! Мне действительно грозит опасность, что дух может умереть. Я должен пойти домой и в следующий раз взять коробок спичек и побольше газет, чтобы разжечь настоящий костер!» Ибо, в конечном счете, развести в лесу костер, – притом что не было даже дождя, – в принципе для пожилого человека не такая уж непосильная задача! Он же просто сказал: «Вот видите, бессознательное мне говорит то же самое, это конец, у меня наступило полное духовное истощение, зачем же тогда мне пытаться?»

Я не могу вам передать, что я ему сказала! Я вышла из себя и ругала его на чем свет стоит, а он смотрел на меня печальным, отстраненным взглядом, а затем сказал: «Понимаете, я должен быть объективным! Я должен допустить, что есть и другие интерпретации!» После этого он ушел.

Следовательно, ложный аргумент – это тот же самый феномен, но основанный на настроении. Я увидела это по его по-детски надутым губам, едва он вошел в кабинет. Аргументы были точно такие же, как у Анимуса, но в их основе лежало настроение, депрессивное настроение Анимы, которое побудило его сказать, что он должен быть объективным – вот он, мужской объективный логос! Он лишь оправдывает плаксивое настроение Анимы, но дело в том, что у мужчин он принимает именно эту форму. Запутаться в образе Анимы/Анимуса – обычное дело для мужчин и женщин, это значит оказаться в очередной раз запутанным и не уметь выпутаться из положения. Человек должен уметь как-то переключаться: либо самостоятельно, если он это может, – либо с помощью другого человека.

Приблизительно то же самое происходит, если у пациента постепенно наступает обострение психоза. Тогда, как пишет Юнг в своей статье, посвященной трансцендентной функции, мы иногда можем предотвратить катастрофу, переключив внимание человека на внешнюю ситуацию, побудив его сменить работу, прекратив его анализировать, или предложив ему найти другого терапевта, или еще что-нибудь в этом роде, то есть как-то попробовать полностью переключить его состояние, чтобы он мог из него выпутаться. Если вы не прервете этот регресс, то состояние человека будет постепенно ухудшаться и ухудшаться, как небольшой снежный ком, который превращается в лавину. Если вы сможете это остановить, то сможете остановить и пагубную эмоцию. То же самое относится и к людям, не страдающим психозом, но которые стали слишком одержимы Анимусом или Анимой.

Я знаю семью, в которой было несколько братьев и сестра, которая, как и все женщины, потворствовала воздействию своего Анимуса. Братья ничего не понимали в психологии, но они чувствовали это состояние у своей сестры и узнавали его, поэтому, когда она становилась одержимой Анимусом, они ей говорили: «Знаешь, перестань так себя вести!» Говорить ей, что ей надо выйти из своего состояния, стало семейным обычаем. Без всякой юнгианской психологии они распознавали, что когда женщины начинают определенным образом спорить, то следует круто развернуться и ехать в противоположном направлении. Спорить или вникать в суть происходящего совершенно безнадежно и для других людей, и для самой женщины, ибо она должна спорить. Единственное, что следует сделать, – это оборвать или прервать ее, но для этого требуется определенная сила Эго и умение прислушиваться к своим инстинктам.

Глава 10. Холодное зло

А теперь вернемся к проблеме проявления милосердия, но на более глубоком уровне: я хочу исследовать норвежскую сказку «Великан, у которого не было сердца». Это первый пример «холодного» зла, который мы сейчас рассмотрим.

Великан, у которого не было сердца ^[139]

Жил-был король, и было у него семь сыновей. Он их очень любил, и совсем не хотел с ними расставаться. Поэтому, когда сыновья выросли, он послал шестерых найти себе невест, самого же младшего оставил при себе. А шестерым старшим братьям велел подыскать невесту для младшего. Перед отъездом он дал им самые красивые наряды, самых дорогих и породистых лошадей и много денег. В поисках невест принцы отправились в самые разные королевства, пока, наконец, они не прибыли к королю, у которого было шесть дочерей. Они никогда раньше не встречали таких прекрасных принцесс. Поэтому все они, влюбившись без памяти в своих невест, позабыли о том, что должны привести седьмую невесту младшему брату.

Они двинулись домой, и когда преодолели уже значительную часть пути, им встретилась скала, на которой жили великаны. Один из великанов спустился вниз и одним взглядом превратил в камни и принцев, и их невест. Тем временем у себя во дворце король ждал возвращения шестерых сыновей, но никто из них не возвращался. Он очень опечалился и сказал, что больше никогда не будет радоваться жизни. «Если бы у меня не было тебя, – сказал он младшему сыну, – потеряв своих сыновей – твоих братьев, я бы покончил с собой!»

«Тогда, – ответил ему младший сын, – я должен попросить у тебя позволения поехать на поиски моих братьев!»

«Об этом не может быть и речи. Я не хочу потерять тебя тоже», – ответил ему отец.

Но юноша так долго умолял отца, что тот в конце концов ему уступил и разрешил отправиться на поиски братьев. Но в конюшне оставалась лишь больная старая кляча, поэтому младшему сыну ничего не оставалось, как взять ее. Юноша оседлал клячу, вскочил в седло, попрощался с отцом и пообещал ему обязательно вернуться вместе с братьями.

Итак, он отправился на поиски. Вскоре ему попался ворон, который не мог летать. Он был так голоден, что едва мог хлопать крыльями. Он попросил еды, и королевский сын сказал, что, хотя у него самого ее немного, он может поделиться, и отдал ворону часть своих припасов.

Поехал он дальше, и доехал до обмелевшей реки. В маленькой грязной луже на отмели лежал большой лосось, который уже не мог сам добраться до воды. Принц столкнул лосося обратно в воду. И ворон, и лосось поблагодарили королевского сына и, в свою очередь, обещали помочь, если ему понадобится их помощь, правда, предупредили, что помочь смогут совсем немного. Долго ли, коротко ли он ехал, ему повстречался волк, который лежал посреди дороги; волк стал умолять принца отдать ему на съедение лошадь: он не ел целых два года и уже умирает от голода. Принц ответил, что, к сожалению, он ничем не может помочь волку: сначала он поделился едой с вороном, потом помог лососю, и вот теперь волк хочет отнять последнее, что у него осталось! Но волк продолжал уговаривать принца, пообещав впоследствии ему тоже помочь и предложив себя в качестве быстроногого скакуна. Принц засомневался, да делать нечего – отдал он несчастному свою клячу.

С аппетитом съев лошадь и обглодав все ее косточки, волк позволил принцу взнуздать его; надо сказать, сытый волк стал очень сильным и припустил так быстро, что мог сравняться в беге с самой быстрой лошадью. Волк пообещал показать принцу место, где живут великаны. Прискакали они к тому утесу, где застыли в каменных позах заколдованные великаном шестеро братьев и шесть принцесс, и волк показал ему вход в жилище великана. Но принц сказал волку, что не отважится войти, потому что великан его убьет. «Нет, – ответил волк, – когда ты войдешь, увидишь прекрасную принцессу. Она тебе расскажет, как одолеть великана. Делай все, что она скажет». Принцу ничего не оставалось, как войти внутрь, хотя он очень боялся. В это время великана не было дома, а в одной из комнат сидела принцесса, которая обратилась к принцу: «Храни тебя Господь, как ты здесь оказался? Если вернется великан, он сразу тебя убьет, а его никто не может убить, потому что у него нет сердца».

«Да, – ответил принц, – но я пришел сюда, чтобы спасти своих братьев».

«Хорошо, – сказала принцесса, – посмотрим, что можно сделать. А пока спрячься под кровать и внимательно слушай, что скажет великан, но ты должен лежать очень тихо и не шевелиться».

Итак, принц забрался под кровать и там дрожал от страха, пока не вернулся великан. Великан громко зарокотал: «Что я чую? Христианским духом пахнет!»

На это принцесса ему ответила: «Мимо пролетал ворон и уронил в дымоход человеческую кость, отсюда и запах». Когда наступил вечер и они отправились спать, принцесса сказала великану, что она все время хотела кое-что у него спросить, но никак не отваживалась это сделать.

«О чем же?» – спросил великан.

«Мне хотелось бы знать, где находится твое сердце».

«Очень просто: оно лежит под порогом двери».

«Вот как, – подумал принц, лежа под кроватью, – вот где, оказывается, его сердце!»

Наутро великан рано встал и ушел, а королевский сын с принцессой стали искать его сердце. Но сколько они ни копали, они не нашли сердца. «На этот раз он нас перехитрил, – сказала принцесса, – но давай чуть подождем». Она собрала охапку прекрасных цветов и осыпала ими порог. Когда великан вернулся, все снова повторилось: он почувствовал человечий дух, а принцесса опять объяснила, что в этом виновата птица. Но потом он спросил, кто осыпал порог цветами. «Ах, – сказала принцесса, – я почувствовала к тебе такую нежность, потому что там лежит твое сердце».