Текст книги "Ката - дочь конунга (СИ)"

Автор книги: Мария Степанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

20

Он провожал ее до двери, целовал на ходу, прижимая в темных углах. Недалеко от покоев Каты попалась навстречу девчонка. Маша узнала ее – та, дерзкая. Тоже ходит по ночам, не спится ей. Девчонка сверкнула глазами в сторону Маши, поклонилась Светозару и убежала в темноту. Светозар взял в ладони Машино лицо, приблизился, поцеловал, потом прижался к волосам на макушке.

– Приди ко мне во сне, – попросил он смущенно, – любая моя, суженая.

Маша вошла на цыпочках. Девка-служанка, прикорнувшая на лавке, подняла голову, Маша замахала на нее рукой, и та легла. Свеча высоком кованом подсвечнике почти догорела, но за окном разгорался восход, и розоватый свет начал проникать в оконце. Маша стянула влажные одежки, одернула длинную рубаху и забралась под толстое меховое одеяло. Ноги приятно согрелись, и только на душе было холодно, потому что она для себя все решила.

Светозар не желал ее отпускать. Он прижимал ее к своей горячей груди, целовал жарко, перебирал растрепанные пряди расплетенной косы, и говорил, говорил… Ах, если бы это все было правдой… Светозар рассказывал о своем детстве, о матери, которая радуется им с братом как божьему дню, о сестрах, младшей из которых пошел одиннадцатый год. Он говорил об отце, и Маша слышала в голосе Светозара безмерное уважение к главе рода. А главное, он каким-то чудесным образом вплетал и ее в этот рассказ. Как он приведет ее к матушке, и та, узнав в Маше суженую своего старшенького тут же полюбит ее, как они поедут в стольный Киев, просить отцова благословения, и Светозар купит там невесте все, та что она только покажет. А потом будет большая свадьба, и сам князь Ярослав будет пить за них, и родятся у них детки… Маша слушала это как песню. Этот парень сразу запал ей в душу, потому что был именно таким, каким она представляла идеального мужчину. И он умел планировать жизнь до самой старости, мало кто может этим похвастаться в двадцать первом веке.

Он ни разу не упомянул ни о Машином чудесном появлении, не спросил о ее родных. Либо ему это было не важно, либо он принял ее рассказ всерьез, либо наоборот, не верил ни одному слову, но правда его не интересовала. Его интересовала только сама Маша. А она, как только испарился хмель желания и разудалой глупости, думала об одном – какая же она непорядочная свинья, и что она сотворила с этим чистым и добрым парнем. Ей даже не хотелось представлять, как он переживет ее исчезновение.

Ката пошевелилась, почувствовала тело рядом и открыла глаза.

– Я ждала, ждала тебя, – с сонной улыбкой пробормотала она, – и уснула.

– Спи, – ласково ответила Маша, – утром поговорим.

Ката закрыла глаза. А Маше опять не спалось. Она здесь хронически не высыпалась. Солнце поднималось, будоража бдительных петухов, и уже было все видно в прозрачном утреннем свете. Украшение, подаренное Светозаром, она положила на крышку кованного сундука, в котором лежал, дожидаясь своего часа, костюм Василисы Прекрасной, как Маша стала его называть. ожерелье было подобрано с пристрастием и стоило, наверняка, очень немалую сумму. И кольцо… Не было времени рассмотреть подарок, с момента, когда кольцо оказалось на пальце, она занималась совсем другим. Маша вынула руку из-под одеяла и присмотрелась к колечку. Мурашки побежали по телу и горло пересохло от мгновения узнавания – это было второе ее кольцо. Не ее, конечно, костюмерной, но это был близнец того кольца, что выдали ей в тот злополучный день. Два кольца. Одно в шкатулке Каты, второе на руке. Она присмотрелась еще раз – нет, не показалось. То, первое кольцо, крупное, с зеленоватым камнем, и это, с голубым. Таких совпадений не бывает! Она приложила ладонь к горлу – пульс стучал с удвоенной силой. Маша прикрыла глаза и попыталась успокоиться. Вдох-выдох. Это был он, ключ от ее двери, пропуск домой, она была уверена. И собиралась в ближайшее время попытаться открыть эту дверь.

– Боярышня, проснись! – кто-то тряс ее за плечо. Маша открыла глаза, рядом стояла одна из служанок, она все никак не могла запомнить имя, и улыбалась, – утро уже, пора вставать!

Вот те раз, уже боярышней стала! Быстро же тут распространяются слухи! Маша спустила ноги на пол, сощурилась от лучика, светившего прямо в ее лицо.

– Княжна Катерина в молельне, за батюшку покойного молится, а тебя велела разбудить, – болтала служанка.

– Да, человек приходил, гостинцы принес, – вспомнила она, – кто это тебя, боярышня, радует так? – хитро улыбнулась девушка.

Маша подошла к столу. На круглом блюде лежали фрукты и какие-то сладости, которых она до сих пор не пробовала. А поверх всего раскинулась кисть розового винограда.

– Угощенья все заморские, – поглядывая на блюдо причитала служанка, – купцы иноземные возят к княжескому столу.

Маша оторвала виноградину, но не успела кинуть ее в рот – в двери вошла Ката. Она увидела изобилие и заулыбалась понимающе.

– Сговорились, значит? – скорее не спросила, а подтвердила она, подошла, оторвала виноградину и положила в рот.

Маша собиралась шуточно упрекнуть девушку за то, что та сводничает без зазрения совести, как вдруг Ката захрипела, схватилась за горло и с грохотом рухнула на пол. Служанка завизжала, Маша выронила ягоду, упала на колени и схватила бьющуюся девушку, подложив ладонь под затылок.

– Ката, Ката, – испуганно звала она, – что с тобой?!

Губы девушки посинели, ее трясло как в ознобе. Маша лихорадочно соображала, потом выкрикнула служанке, жавшейся в углу:

– Воды давай! И лекаря, лекаря зови!

Служанка подала трясущимися руками ковш воды и вылетела за двери.

– Ну-ка давай, девочка моя, – Маша начала потихоньку вливать в рот несчастной воду, Ката давилась, но глотала, – пей, пей, лучше будет.

Ката извернулась, ее вырвало с кровью. Маша испугалась, увидев кровь и тут же вспомнила… Нет! В ее истории Ката погибала совсем от другого!

– Так, – перехватила она девушку, – давай еще!

Она снова приставила к губам Каты ковш и поила ее до очередного приступа рвоты. Ката все еще тяжело дышала, но Маше казалось, что выглядит она гораздо лучше, чем пять минут назад.

Дверь светлицы распахнулась, вбежал перепуганный Магнус, упал рядом с Машей, подхватил сестру. Вместе с ним торопилась женщина, крупная, вся в черном. В руках у нее был короб. Женщина бесцеремонно отодвинула юношу.

– Отойди, княжич, некогда слезы лить. И ты, милая, отпусти ее, да расскажи, что было.

Маша начала сбивчиво говорить. И тут до нее дошло.

– Она виноград съела! – указала Маша на блюдо.

Женщина осмотрела тяжело дышащую девушку, подозвала служанку.

– Яйцо принеси!

Служанка только подолом махнула, выбежав в двери. Светозар подошел к тарелке, осмотрел ее.

– Кто принес? – спросил он. Маша пожала плечами.

– Эта, которая убежала, сказала человек приходил, принес гостинец…

Сейчас Светозар был совсем другим. Он сосредоточенно осматривал все вокруг, поглядывал на манипуляции женщины в черном, на совершенно потерянного Магнуса. Потом указал Светиславу, тот взял блюдо. В это время прибежала служанка, неся в ладони яйцо. Женщина достала чашу, разбила яйцо, отделила желток от белка. Размешав белок палочкой, она влила вязкую смесь в рот Каты.

– Отравили, – коротко сообщила она, обращаясь в основном к Светозару, видя в нем старшего, – хорошо вот девица сообразила, пить заставила, иначе бы не успели. Сейчас покой нужен, буду травами отпаивать, с божьей помощью жить будет.

У Маши затряслись руки. Служанка сказала, что принесли ЕЙ! Похоже, Светозару пришла в голову та же мысль. Он подошел к девке, та от страха зажмурилась.

– Посмотри на меня, – тихо, но грозно произнес Светозар, – отвечай, кто это принес?

– Человек, – почти шепотом ответила та, – не из наших, я его не знаю. Сказал гостинец боярышне.

Служанка указала на Машу. Светозар стиснул зубы так, что они скрипнули.

– Ладно, пойди, сообщи княгине, что беда у нас.

Служанка юркнула под руку Светозара и убежала. Он устало вздохнул, подошел к Маше.

– Ничего не ешь и не пей, – предупредил Светозар, – я пришлю проверенного человека. Никуда без меня не ходи. Кому-то ты перешла дорогу, только понять не могу, кому.

21

Следующие два дня Маша провела у постели больной. Уходить сейчас было совершенно невозможно, хотя, ухаживать за Катой, ей, конечно, не доверяли. Для этого тут было полно специально обученных людей. Женщина в черном, которую звали Любава, оказалась местной знахаркой. Она лечила, принимала роды и занималась всем, что было связано со здоровьем княжеских отпрысков и слуг. Вообще-то, в штате имелся заморский лекарь, но его не любили и побаивались. Вида он был весьма своеобразного, пах серой, всюду совал свой длинный красный нос, размахивал руками с длинными пальцами, и внушал серьезные подозрения. Правда, после того, как все стало известно княгине, лекаря все же пригласили. Он вошел без стука, не омыв рук осмотрел Кату, и подтвердил, что лечение назначено верно. Любава недовольно хмыкнула, не понравилось, что ее пришли проверять. Лекарь оставил какие-то порошки и ушел так же стремительно, как пришел.

Княгиня была в гневе. До сих пор Маша видела ее величавой улыбчивой женщиной, а в тот день княгиня Ирина предстала совсем в другом виде. Бледная, испуганная, она ворвалась в покои воспитанницы, растолкала сенных девок и наклонилась над постелью, где лежала Ката. Ей хватило нескольких секунд, потом она подняла взгляд и народ неосознанно сделал шаг назад.

– Как допустили?! – грозно спросила правительница.

Маше тоже стало страшно. Реально страшно первый раз за все время, пока она находилась тут. Сразу вспомнились слова, брошенные вредной старухой тогда, в первый день, когда она еще сообразить не могла, где она, и как тут оказалась, про то, что княгиня судит своей волей, и наказывает строго, но справедливо. Как бы ее не затянуло в этот водоворот. Тем более, что угощения предназначались ей.

Вперед вышел Светозар. Княгиня ждала, что он скажет, нахмурив брови. Светислав не встал рядом с братом, привычно позволив ему быть старшим, но, все же, шагнул ему за спину, чтобы, если что, вступиться.

– Прости, государыня, – произнес Светозар негромко, – недоглядели. Не ждали врага с этой стороны, известно – нет того, кто бы не любил Катерину Владимировну, кто желал бы ей зла.

Маша сидела съежившись, ждала, когда же вспомнят про нее.

– Твоя вина, Светозар! – наставила княгиня палец на боярского сына, – тебе двоих доверили, а ты ни за одним присмотреть не можешь! Я тебе еще за торг не пеняла, а надо было бы! Как допустил, чтобы болтун ярмарочный княжичей расстроил?!

– Моя вина, государыня! – Светозар склонил голову.

– Ладно, – махнула головой княгиня, – это уже дело прошлое. Кто на Катерину покушался – нашли?

– Нашли, государыня, – кивнул Светозар, – только пользы от этого никакой, нашли в подворотне зарезанным.

Княгиня в досаде хлопнула себя по бедру.

– Ищи, боярин, виноватого, – сказала она с прищуром, – а то тебя виноватым сделаю! Все лотки мне переверните, но найдите торговца, у которого фрукты заморские были куплены, может он что скажет. Мне докладывать!

Княгиня вышла, все присутствующие склонились в пояс. Маша выдохнула. Нет, надо бежать отсюда, пока ее сюда не приплели.

После ухода княгини суетливые бабы метались по светлице, пока лекарка не погнала всех вон. Магнус, который вторые сутки не покидал сестру, тоже ушел после того, как Маша пообещала присмотреть за Катой. Близнецы вышли за ним, но взамен оставили двоих парней лет шестнадцати-семнадцати, при полном оружии. Один стоял внутри комнаты, другой сторожил дверь снаружи. Несчастная служанка, которая видела злоумышленника, пропала, Маша даже не хотела думать, где она, а на ее место прислали другую и это был неприятный сюрприз. Вместе с Умилой, которую Ката привечала, теперь работала та самая, которая каждый раз при виде Маши кривилась, словно Маша была ей должна. Впрочем, на фоне всего произошедшего, это была не самая большая проблема.

Кате было лучше, так говорила лекарка. Она выпаивала девчонке какие-то отвары, от которых ту время от времени рвало, но Любава настаивала, что это нормальный процесс. В промежутках между лечением, Ката спала тревожным сном, постанывала то ли от боли, то ли от страшных снов. Она была по-прежнему бледна, губы ее обметало до кровавой корки, и общий вид был весьма жалок. Маша садилась на табуреточку у постели, брала замученную девочку за руку и поглаживала. Она чувствовала вину.

Несколько раз приносили еду. По приказу Светозара пробу сначала снимал парень у входа, а потом вредная девка. Маша наблюдала за этой процедурой и удивлялась – парень каждый раз белел и трясся, боясь упасть замертво, а девка при дегустации вид имела спокойный, даже чуть пренебрежительный. Маша даже почувствовала какое-то уважение к заносчивой малявке. Но, это чувство быстро прошло, потому что к ней самой девица отношения не поменяла, и по-прежнему воротила нос.

К вечеру Кату первый раз попытались покормить. Точнее напоить. Обливаясь слезами, толстая нянюшка поднесла любимице вытянутый в форме уточки ковшик, в котором плескалось что-то жидкое, но не вода. Ката глотала с видимой болью, но, после питья ее не вырвало, это был хороший знак. Знахарка, стоявшая рядом, удовлетворенно кивнула и первый раз за сутки ненадолго ушла.

– Маша, – позвала Ката, и Маша метнулась к ней.

– Что, что? – тревожно заглядывала она в глаза подружке, – где болит?

– Не болит, – успокоила ее Ката полушепотом, – сядь!

Маша присела на скамеечку, взяла девчонкину ладошку и отметила, что рука теплая. Сердце радостно трепыхнулось.

– Возьми в шкатулке кольцо, – прошептала Ката, – оно твое.

Маша поняла, про которое кольцо идет речь, но решила переспросить.

– Кольцо?

– То, с зеленым камнем, – уточнила Ката.

– Возьму, – кивнула Маша, – спасибо!

– И позови ко мне Мала, – попросила девчонка, – дело к нему есть.

Это была странная просьба. Но Маша решила не спрашивать, зачем, а просто послала вредную за мальчонкой. Та привычно скосоротилась, но ушла.

– Я знаю, где твои кольца, – прошептала Ката, – у Доброгневы в сундуке. Добром она не отдаст, станем требовать – выбросит, скажет не было. Надо хитростью. Мал принесет!

– Украдет?! – ужаснулась Маша, – а если поймают?

– Не поймают, – первый раз за все время слабо улыбнулась Ката, – он на торгу промышлял, кошели срезал с поясов, обучен этому, сумеет!

Маша только покачала головой, но вернуть кольца для нее было важнее морального облика мальчишки, поэтому она возражать не стала.

– Я отпускаю тебя, – прошептала Ката, – возвращайся домой.

– Ну нет, подруга, – покачала головой Маша, – пока на ноги не встанешь, никуда не уйду!

22

И она остаток дня провела рядом. Знахарка, сначала сторонившаяся незнакомки, поняв, что Маша не принесет вреда, успокоилась, и даже позволяла помочь себе, подержать миску с водой, пока обтирала больную, и, конечно, посидеть рядом. Магнус тоже был тут, хотя сестра всячески уговаривала его пойти развеяться. Мальчик только упрямо мотал головой, отходя недалеко чтобы перекусить. Близнецы, конечно, следовали за ним неотступно, если один отлучался, второй всегда был рядом. И толстая нянюшка сидела у постели, готовая исполнить любую прихоть.

– Молодая, справится, – повторяла лекарка всем, кто интересовался здоровьем девушки. Время от времени прибегала служанка от княгини с расспросами, получала ответы и уходила. К позднему ужину собрались все. Близнецы притащили откуда-то берестяной короб с плоской крышкой, поставили у постели больной и ужинали прямо тут, развлекая Кату разговорами. Маша посматривала на девчонку, ей казалось, что той заметно лучше. Ката слабо улыбалась и даже отвечала шепотом, хотя нянька, науськанная лекаркой, недовольно ворчала, больной нужно было больше отдыхать. Магнус увлеченно рассказывал про нового сокола, подаренного ему княжичем Изяславом.

– Вот поправишься, сестра, – взахлеб говорил он, – и поедем с тобой в поля! Вершко улетает высоко-высоко, и бросается камнем вниз, аж глазам больно смотреть! Дичь бьет с одного удара!

Ката кивала, обещая обязательно поехать с братом поохотиться.

Маша смотрела на брата с сестрой, и, первый раз в жизни жалела, что она у родителей одна. Был бы брат или сестра, можно было бы вот так же, вместе куда-то выбираться, рассказывать друг другу все, что произошло за день, заботиться, когда второй заболел.

Дверь открылась, и вошла девушка от княгини. В этот раз она не спрашивала о здоровье Каты, а, поклонившись, поманила рукой Светозара. Боярин поднялся, подошел, девушка что-то ему прошептала, изредка выглядывая из-за плеча на компанию у кровати. Когда она ушла, Светозар вернулся, озадаченно хмуря брови.

– Чего она хотела? – тревожно прошептала Ката. Все знали, от кого была посланница.

– Княгиня зовет ее, – указал Светозар на Машу.

– Зачем?! – испугалась Маша, да и Ката тоже приподнялась на локте, нянюшка бросилась к ней, умоляя лечь обратно.

Они вышли из светлицы, Светозар остановил ее, провел ладонью по лицу, убирая тонкие волосинки, упавшие на лоб.

– Все, что ты рассказывала – это правда?

Маша недоуменно посмотрела на молодого человека.

– Про другой мир? – уточнил Светозар.

Она моргнула согласно.

– Добро, – кивнул Светозар, – идем. И не бойся, княгиня милостива.

Княжеские покои располагались в другом крыле здания. Вообще, дворец напоминал муравейник, столько в нем было входов, выходов, коридорчиков и поворотов. Маша огляделась – здесь все было гораздо богаче, чем в крыле, где обитала Ката с братом. Ковры, стенные росписи, яркий свет от канделябров, сундуки и лавки вдоль стен, покрытые вышитыми полотнами и шкурами животных. Все говорило о богатстве и благополучии.

Служанка выглянула из дверей, увидев их кивнула и исчезла. Через минуту вышла.

– Ты, боярин, тут останься, – сказала она, – а ты, девица, иди, – приглашающе указала она на дверь.

Светозар легко сжал Машину ладонь и выпустил.

– Иди, – шепнул он, – ничего не бойся!

Маша вошла в дверь и толстая створка закрылась за ее спиной. Княгиня Ирина сидела в большом кресле темного дерева, с высокими подлокотниками, резном и очень красивом. Маша неловко поклонилась, как учил ее Светозар.

– Подойди, – произнесла княгиня.

– Зовут тебя как? – спросила она, когда Маша приблизилась.

– Маша, – пискнула Маша и снова склонилась. Удивительно, никогда она не испытывала потребности подобострастно перед кем бы то ни было приседать, но эта женщина вызывала какие-то особые чувства. От нее исходила сила и власть. Настоящая правительница!

Княгиня, между тем, встала, подошла. Она протянула руку и взяла Машу за подбородок, заставив взглянут на себя.

– Так вот ты какая, подруга из другого времени, – задумчиво произнесла Ирина, – вижу, не наша.

Маша оторопело смотрела на женщину. Княгиня, видя растерянность девушки, неожиданно мелодично рассмеялась.

– Ты думала, кто-то поселится в тереме, а я не замечу? Катерина мне сразу про тебя рассказала, как только обнаружила пропажу. Прибежала, плачет, потерялась подружка! Я уж думала, повредилась девка рассудком, бормочет что-то про гостью из другого мира. Она у нас странноприимная, жалостливая, крестница моя, кого только в терем не тащила!

Маша немного расслабилась, правительница, похоже, была в хорошем расположении духа.

– Я в россказни о девице из далекого времени не очень верила, а теперь вижу, правду говорила Ката, не наша ты. Взгляд другой и держишься как равная. Да ты не бойся, никому не скажу. Там, откуда я родом, верят в переход между мирами, люди не забыли еще, как боги ходили между людьми и вершили человеческие судьбы. Почему бы не открыться двери из другого времени, и не впустить любопытную девчонку.

Княгиня снова села в свое кресло, взяла с подлокотника четки.

– Не знаю, зачем ты здесь, – произнесла она, – но за то, что спасла крестницу, век тебе буду благодарна. Любава сказала, что если бы не ты, уже бы поминальную отстояли. А ей никак умирать нельзя, она – поддержка для брата, только ею Магнус живет. Вскоре предстоит ему взять на себя отцов трон, силы нужны, а черпает их он в сестре.

Маша кивнула, она понимала.

– Виновных найдем, – сурово сдвинув брови уверила княгиня, – никто еще в Новгороде не уходил от праведного суда! Даст бог, встанет наша девочка, оправится. Да и ты, гостья, не бросай ее в немощи, она в тебе радость видит, быстрее поправится.

Это прозвучало как просьба, и Маша согласно кивнула.

– Конечно, – сказала она, – конечно не брошу.

– Да ты присядь, – пригласила княгиня и указала на невысокую табуреточку рядом со своим креслом, – потешь, расскажи, как теперь живут люди, каким богам молятся, какие князья у вас правят, хорошо ли живут люди. Забавно послушать.

Маша присела, поправила длинный подол, и начала рассказывать о том, чем живут в двадцать первом веке. Княгиня охала, изумлялась, переспрашивала и не верила.

Когда Маша вышла, Светозар, взволнованный, бросился навстречу.

– Почему так долго?! – спросил он, – что говорила княгиня?

Маша улыбнулась.

– Ваша княгиня – очень умная женщина, – сообщила она, – князь Ярослав просто драгоценный камень ухватил, когда женился на ней.

Светозар не мог не согласиться.

– Слушай, – вспомнила Маша, – а что, нашли того, кто яд подкинул?

– Не нашли еще, – раздраженно ответил Светозар, – всех торговцев допросили, купца, который продал винные ягоды, в поруб закрыли, купец плачет, клянется, что он смертоубийства не умышлял, а ягоды продал в этот день в три дома – на княжий стол, боярину Богуславу и греческим купцам, по нашему не разумеющим. Вот и думай, кто… Богуслав всю жизнь князю верен, купцы прибыли два дня как, в городе никого не знают… Значит кто-то из своих.