Текст книги "Цена клятвы (СИ)"

Автор книги: Мария Баринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– Пить?

– Пожалуйста, – прохрипел казначей и попытался улыбнуться. – У меня во рту пустыня.

Спустя несколько глотков он начал чувствовать облегчение. Жизнь снова казалась цветастой и привлекательной, хотя слабость так и не отступила.

– Ты очень красива, Лахель.

– Спасибо, господин, – смущенно улыбнулась женщина. – Мне следует вас навестить… ну… вечером?

Деватон поперхнулся.

– Упаси Хранитель, нет! Ты не обязана.

Лицо Лахель, казалось, покрылось стыдливым румянцем, трудно различимым на смуглой коже.

«Проклятое эннийское воспитание. Стоит заикнуться о чем-то – и раб сразу же рвется угождать. Однако я – приличный человек, вопреки всему, что болтают люди. Тебе ли не знать?»

– Благодарю за предложение. Но лучше не стоит, – прошептал Демос. – Сейчас не до этого.

Девушка кивнула и натянуто улыбнулась.

«Что-то промелькнуло в ее глазах. Сожаление? Нет, скорее облегчение. Не стоит обманываться».

Демос отогнал мысли о Лахель прочь. Разумеется, он хотел, чтобы она осталась. Любой на его месте воспользовался бы ситуацией.

«Но я нуждаюсь в верном друге и охраннике, а не в любовнице».

– Меня, признаться, порой грызет совесть. Служба под моим началом лишила тебя права на нормальную жизнь. Я дам вам с Ихразом вольную, когда представится возможность. Но, боюсь, это случится не так скоро, как мне бы того хотелось.

Лахель положила смуглую руку на плечо Деватона.

– Не делайте этого, господин. Нас с братом клеймили не вы, но вы дали нам хорошую службу. Почти что свободу. И ничего другого для себя мы не хотим.

«Свободу, как же. Ни вы, ни, тем более, я, свободными считать себя не можем. Но это твой выбор. Порой мне кажется, что я нуждаюсь в своих верных эннийцах гораздо сильнее, чем они – во мне».

– Рад, если это действительно так. – Демос попытался подняться с кушетки, но осел из-за слабости в ногах. – Мне очень неловко, но я попрошу тебя помочь мне одеться.

– Разумеется, – улыбнулась телохранительница и без малейшего усилия поставила господина на ноги. – Вода в умывальнике еще горячая. Одежду я приготовила. Ихраз греет завтрак.

– Спасибо, Лахель.

«Мать даже не представляла, какую услугу оказала, подарив вас мне. Ей-то, небось, думалось, что вы так и останетесь фривольным разнообразием в герцогском будуаре, южной экзотикой на манер эннийских свободных нравов. Мода на это давно прошла, а вы остались. И будь я трижды проклят, если позволю себе потерять вас».

* * *

– Дай повару пару серебряных сверху. Пироги с рыбой и зеленью чудо как хороши. – Демос прикончил завтрак и с наслаждением откинулся на спинку кресла. Слабость понемногу отпускала. Ихраз налил воды в высокий стеклянный бокал. – Пироги с рыбой. Кто же мог додуматься до такого извращения?

– Канеданцы.

– Еще одна причина там побывать. Выглядит, конечно, странно, но вкус божественный.

– Я передам вашу благодарность, – Лахель достала из ларца несколько монет и сунула в карман широких штанов.

Чем щедрее Демос благодарил дворцового повара, тем охотнее у того развязывался язык. Это было полезно.

Ихраз собрал тарелки и обратился к господину:

– С раннего утра вас дожидается посетитель. Он до сих пор здесь.

– Кто?

– Брат Ласий из Коллегии. Утверждает, что у него сообщение от Великого наставника строго для ваших ушей.

– Он намекнул, в чем дело? – спросил он.

– Монах не соизволил поделиться. Я предупредил его, что вы не здоровы, но его это не остановило. Брат Ласий и сейчас где-то внизу.

– Каков упрямец, – вздохнул Демос. – Однако Великому наставнику нельзя отказывать. Придется срочно выздороветь и прогуляться.

Силы вернулись к нему в достаточной мере, чтобы позволить передвигаться самостоятельно, правда, не без помощи трости.

«Мне почти тридцать пять, а я уже разваливаюсь на части. Чем дальше, тем хуже. Что-то съедает меня изнутри, и мне неведомо, почему».

Покинув закрытую часть дворца, Демос пересек шумный атриум. Жизнь во внутреннем дворе снова кипела, лишь на миг замерев после кончины императора. Как и в прежние времена, благородные дамы неторопливо прогуливались по узким аллеям фруктовых деревьев. Знатные девицы весело щебетали, и их голоса сливались с хрустальным звоном фонтанных вод. В тенистых уголках галерей совершались сделки и велись переговоры, в галереях гремели короткие приказы дворцовой стражи – словно и не было никакого траура. Кто-то, возможно, влюбленный юный дворянин, даже цитировал стихи поэтов Древней империи в современном переводе.

«Слабак. Поэмы Гадариса хорошо звучат только на антике. Какое кощунство – пытаться покорять дамские сердца в столь безыскусной и претенциозной манере. Напыщенный павлин. Тошно и смотреть, и слушать».

Однако молодой соблазнитель успел обзавестись целой стайкой поклонниц и продолжал самозабвенно декламировать творения Гадариса. Словом, сколько бы ни было пролито слез на площади перед Эклузумом во время прощания с императором, уход его в конечном итоге никак не повлиял на придворную жизнь.

«И правда, зачем лишний раз сокрушаться? Когда трагедия не касается лично тебя, память становится феноменально короткой. Пожалуй, это единственный негласный закон двора, который неукоснительно соблюдается во все времена».

На мраморной скамье в тени апельсиновых деревьев сидел разодетый в яркие шелка человек с павлиньим пером на шляпе. Увидев приближающегося Деватона, он вскочил с места.

– Могу ли я претендовать на несколько мгновений времени вашей светлости? – учтиво обратился человек.

– Посол Руччи? – Демос узнал завсегдатая двора и натянул на обожженное лицо любезную улыбку. – Приятная неожиданность.

«Энриге подсылает ко мне своего самого изворотливого нахлебника. К тому же, одного, без пышной свиты. Зачем? Улыбайся, Демос. Улыбайся».

– Меня прислали с небольшой просьбой. Я – пыль на ваших ногах и не стою внимания, но мой повелитель…

Демос жестом остановил гацонского льстеца. Скромный ручей витиеватых фраз грозил в скором времени превратиться в бурный поток.

– Пожалуйста, друг мой, давайте обойдемся без лишних формальностей. Чем я могу быть полезен его величеству?

– Мой владыка будет счастлив получить возможность поговорить с вами наедине в укромном месте, прежде чем отбудет домой.

«Энриге нельзя игнорировать. Что задумал этот гацонский плут?»

– К сожалению, сегодня я не имею возможности нанести визит его величеству, – Демос сильнее оперся на трость, стараясь не морщиться от боли в ноге. – Однако буду рад пригласить его сопроводить меня на завтрашней прогулке, если он настаивает на конфиденциальном разговоре.

– Ради друга мой господин способен на гораздо большее, чем отсрочку отъезда. Я передам ваше приглашение. Прощайте, ваша светлость, – Руччи изящно поклонился и направился к выходу. Длинное перо на его роскошной шляпе покачивалось в такт ходьбы, придавая образу посла еще более нелепый вид.

«Друга, как же. Одной Арзимат ведомо, чего на этот раз возжелал Энриге. Но сейчас дело за Ладарием. Великий наставник никогда не присылает своих людей просто так».

– Надеюсь, брат Ласий здесь не для того, чтобы обвинить меня в ереси, – сказал Демос, провожая взглядом гацонского посла.

«Хотя, если подумать, причин у него достаточно».

* * *

– Вижу, вас предупредили.

Демос обернулся. Из-за массивной колонны выплыл неприметный человек в белоснежной рясе. Бритый череп и серебряный диск сверкнули, отразив солнечные лучи.

– Брат Ласий, насколько я понимаю? – Деватон остановился и крепче сжал набалдашник трости. Краем глаза он увидел двоих вооруженных братьев-протекторов, державшихся позади монаха.

«Зачем ты притащил сюда конвой? Я едва могу передвигаться без посторонней помощи».

– Мы не встречались раньше, – церковник приблизился. – Я старший дознаватель Коллегии. У меня прямой приказ от Великого наставника Ладария сопроводить вас. Сейчас.

«Внезапно. И как интригующе».

– Хотел бы я сказать, что рад знакомству, – усмехнулся Демос. – Мне, видимо, нет смысла расшаркиваться и спрашивать, почему я оказался под пристальным вниманием вашей Коллегии, тоже.

– Сейчас моя задача – лишь сопровождение.

«А потом?»

– Ничего не имею против, брат Ласий, – кивнул казначей.

Ихраз встревоженно взглянул на подошедших братьев-протекторов. Воины Ордена были при полном вооружении. На белых плащах красовались вышитые серебряными нитями символы Пути.

Монах вплотную приблизился к казначею.

– Я вынужден настаивать на вашем путешествии без сопровождения слуг.

– Я не здоров. Они помогают мне там, где бессильна трость.

– Там, куда мы направимся, трости будет достаточно, – заверил брат Ласий.

«Да ты просто само обаяние, дружище! Располагаешь к себе с первой минуты знакомства».

– Позволено ли мне знать, куда именно мы держим путь?

– Увидите, ваша светлость. О вашем возвращении во дворец позаботятся. Это все, что я могу сказать.

Демос повернулся к слугам и заговорил по-эннийски:

– Ждите меня в покоях. Если я не вернусь до заката, сообщите канцлеру. И поблагодарите повара за пирог. Было вкусно.

– Берегите себя, господин, – тихо проговорила Лахель. Ихраз молча кивнул.

Деватон вежливо улыбнулся дознавателю:

– Не вижу смысла медлить.

На площади прямо возле дворцовых ворот их ожидал экипаж, запряженный четверкой лошадей. Никаких опознавательных знаков, никакой символики – Ладарий явно не желал привлекать лишнего внимания.

«Нельзя сказать, что это обнадеживает».

Один из братьев-протекторов открыл двери и пропустил дознавателя с Демосом, а затем сел сам. Второй конвоир занял место на козлах.

Ни окон, ни подушек, смягчающих отдачу от ударов на кочках, в экипаже не предусматривалось. Хуже всего – эта коробка на колесах нещадно тряслась, и Демос то и дело норовил соскользнуть с гладкой деревянной скамьи.

«Вероятно, все эти меры приняты для того, чтобы узник не запомнил дорогу, а в пути думал лишь о тщетности бытия и собственных прегрешениях».

Брат Ласий хранил безмолвие, да и обстановка не располагала к ведению светских бесед. О направлении Демос мог судить, лишь исходя из неровностей дороги. Его везли на западный берег, много раз сворачивали, но большего он определить не смог. Наконец, колдобины участились, лошади сбавили шаг, а еще через некоторое время экипаж остановился. Первым ловко спрыгнул брат-протектор, следом за ним вышел Ласий, последним неуклюже вывалился Демос. Повозки он невзлюбил еще и по причине того, что боль в ноге не позволяла ему выходить из них с полагающимся его статусу изяществом. Но после сегодняшнего путешествия, вдобавок ко всему прочему болел отбитый на кочках зад.

– Следуйте за мной, – коротко бросил монах.

Деватон едва успел оглядеться. Неприметное трехэтажное каменное здание, каких в Миссолене были сотни, захламленный задний двор. Демос поискал глазами шпиль Великого Святилища, но не успел определить, в какой части света оно находилось: брат-протектор мягко, но настойчиво подтолкнул его к скромной деревянной двери.

«Вот так бесславно я и сгину в подвалах неизвестного дома. Лахель, возможно, будет скучать. Если повезет, даже мать уронит скупую слезу. Быть может, опечалится Ирвинг. И только сотни врагов и тысячи тысяч неизвестных мне душ вздохнут с облегчением – горелое чудовище сгинуло!»

Внутри царил мрак и веяло прохладой от камней, однако конвоиры чувствовали себя здесь совершенно свободно. Некоторое время они петляли по узким коридорам и затем вышли к лестнице, уходившей наверх.

«Не в подвал, что уже радует. Есть вероятность, что сегодня меня не убьют».

Следуя друг за другом, они поднялись на второй этаж. Убранство помещений оказалось скромным: простая побелка на стенах, шероховатый деревянный пол, примитивные медные канделябры и подсвечники. Ласий кивнул братьям-протекторам и, постучав в одну из дверей, вошел внутрь. Через несколько мгновений он вернулся и обратился к Демосу:

– Вы безоружны?

– Разве что могу попытаться ткнуть в кого-нибудь тростью, – шутливо ответил казначей.

– Позволите?

– Как можно сопротивляться вашему обаянию?

Дознаватель пропустил сарказм мимо ушей и внимательно осмотрел трость. Не обнаружив ничего подозрительного, он вернул ее владельцу.

– Вас ожидают.

– Рад знакомству, брат Ласий, – криво улыбнулся Демос и толкнул дверь.

«Век бы тебя не видеть».

Просторная комната повторяла убранство всего дома: окна без занавесок и модных витражей, крашеные стены, плохо подогнанные друг к другу половицы. Спиной к свету за большим деревянным столом, заваленным кипой свитков и книг, на жестком стуле восседал сам Великий наставник Ладарий.

– Приветствую, лорд Демос, – чарующе улыбнулся церковник, оторвавшись от чтения. – Надеюсь, мои помощники не сильно вас напугали?

«Каков шутник!»

Деватон подошел и, превозмогая боль в ноге, опустился на колени, целуя серебряный диск наставника.

Ладарий был уже немолод, но сохранял живость движений. Светло-зеленые глаза лучились обманчивой мягкостью, тонкие черты лица выдавали аристократическое происхождение. Великий наставник имел привычку бриться, но волосы не стриг – длинные седеющие пряди струились ниже плеч.

– Встреча с братом Ласием добавила остроты сегодняшнему дню, – признался Демос. – Я не привык к визитам дознавателей из Коллегии, ваше святейшество.

– Прошу простить за причиненные неудобства, – Ладарий жестом предложил Демосу стул. – Однако дело требует секретности.

«Очередная тайна? Прекрасно! Когда же, наконец, моя спина сломается под их тяжестью?»

Деватон усадил побитый зад на холодный стул.

– Я весь внимание, ваше святейшество. Не знал, что вы, оказывается, аскет.

– Вас смутила обстановка? – Великий наставник обвел рукой кабинет. – Это не основная резиденция, как вы понимаете. Порой хочется отвлечься от великолепия, подобающего занимаемому мною посту. Часто оно лишь мешает.

«Или спрятаться от лишних глаз и ушей».

– Понимаю, – улыбнулся казначей. – И все же с чем связана такая спешка?

– Я пригласил вас с целью обсудить вопрос престолонаследия, поднятый лордом Грегором на заседании Малого совета. Коллегия еще не готова обсуждать это дело публично.

Демос заерзал на стуле, пытаясь устроиться поудобнее. Сидение впивалось в тазовые кости похлеще скамейки экипажа. В конечном итоге Деватон оставил эти попытки и просто закинул ногу на ногу.

– Вы что-то выяснили?

– И да и нет, – Ладарий развернул один из лежавших на столе свитков и пробежался глазами по тексту. – В отчете Коллегии дознавателей, под ответственность которой я поручил изучение данного вопроса, говорится, что история государства не знает случаев, когда корона империи наследовалась потомком по женской линии.

– Общеизвестный факт. И его можно трактовать двояко.

– Вот именно, лорд Демос. Умников, способных извратить выводы расследования в свою пользу, найдется в избытке.

«Если бы я не уничтожил завещание Маргия, прецедент был бы создан. Но ненадолго, полагаю. Империя слишком сильно придерживается традиций, и супруга императора едва ли просидела бы на троне дольше, чем пьяница воздерживается от попойки. Никто не согласится отдать корону чужестранке».

– Как же я могу помочь делу? – спросил Демос.

Великий наставник передал свиток Деватону.

– Признаться, меня впечатлила ваша реакция на заявление лорда Волдхарда во время заседания Совета, – сказал церковник. – Пожалуй, вы единственный повели себя достойно и попытались разобраться в ситуации.

– Закон есть закон, – пожал плечами Демос. – Какой в нем смысл, если он не соблюдается аристократией?

– Радует, что мы с вами думаем в одном направлении. Именно поэтому сейчас вы единственный из мирян, с кем я готов обсуждать сложившуюся ситуацию. Об этом не знает даже Верховный юстициар.

«Шаст не у дел? Интересно».

Демос скрестил руки на груди и посмотрел в окно.

– Не уверен, что могу взять на себя ответственность выносить какие-либо суждения, – сказал он. – Груз обязанностей, взваленный на мои плечи членами Совета, угрожает меня раздавить.

Ладарий мягко улыбнулся.

– Похвальная скромность. Разумеется, я не стану требовать от вас участия в процессе, лишь довожу до сведения факты. Исходя из полученной информации, у Коллегии сейчас три пути. Первый вариант – оповестить Малый совет об итогах расследования и оставить закон о престолонаследии нетронутым. Только потомки по мужской линии. Это устроит большинство, кроме Волдхарда.

– Однако этот факт можно развернуть и в другом направлении. Заручившись поддержкой Эклузума, Совет может издать указ о праве наследования короны мужчинами-родственниками императора и по женской линии.

– Тогда лорд Грегор получит желаемое, кандидатов на корону станет двое, а империю ожидают хаос и раскол, ведь далеко не все готовы доверить правление незнакомцу. Мы почти ничего не знаем о лорде Грегоре. Волдхарды – уважаемый род, но Хайлигланд – не империя. В отличие от Бельтеры.

«Нет, нет и еще раз нет! Не втягивай меня в это, умоляю!»

– Сделаю вид, что не понял намека и вернусь к сути, – Демос снова заерзал на стуле, проклиная поездку. – Какое решение вы бы ни вынесли, обязательно найдутся недовольные персоны, с чьим мнением нельзя не считаться. Понимаю ваше замешательство, ибо ни при каком раскладе ситуация не сулит народу покоя. Однако вы упоминали и о третьем варианте.

Ладарий кивнул:

– Мне он кажется наиболее приемлемым. Мы просто будем тянуть время.

– Возможно ли позволить подобное в сложившихся обстоятельствах?

– Волдхард молод и горяч. Однако существует вероятность, что у него хватит благоразумия отказаться от притязаний, когда он поймет, что процесс затягивается. А тянуть его можно бесконечно долго: одно распоряжение проверить все церковные книги в империи может повлечь за собой годы формальных разбирательств. За это время может найтись множество иных вопросов, требующих внимания герцога Хайлигландского. Например, очередная война с рундами.

– Лорд Грегор не показался мне человеком, склонным к терпению и рассудительности, – покачал головой Демос. – Боюсь он может принять опрометчивое решение.

– Время имеет свойство успокаивать даже самый буйный нрав. Поверьте, ваша светлость, оно ломало и более упрямых.

– Говорят, молодой Волдхард характером пошел в отца, а лорд Рольф не славился сговорчивостью.

– О да, – улыбнулся воспоминаниям Ладарий. – Его бескомпромиссный подход обеспечил спокойствие на границе с Рундкаром в течение весьма продолжительного срока. Посвяти его сын себя тому же, ситуация разрешилась бы сама собой. Наивыгоднейшим образом для империи, смею предполагать.

Казначей тяжело вздохнул.

– Едва ли мы можем рассчитывать на подобное везение. Я бы не рекомендовал вам затягивать с объявлением итогов расследования. Кто знает, на что способен потерявший терпение правитель Хайлигланда?

– У него не настолько длинные руки.

– Зато горячая голова, – возразил Демос. – Он может быть опасен.

Великий наставник задумчиво развернул очередной свиток.

– Я осознаю, что решение Коллегии, каким бы оно ни было в итоге, вызовет волну недовольства, – кротко проговорил он. – Но сейчас не самое благоприятное время для волнений, поэтому я считаю необходимым оттягивать оглашение вердикта так долго, как получится.

Деватон невесело улыбнулся.

– Позволю себе вас предостеречь. Чем сильнее натягивается тетива, тем дальше летит стрела, когда ее отпускают.

Внезапно Ладарий отвлекся от бумаг и посмотрел на Демоса в упор:

– Вы очень осторожны, ваша светлость.

– Осторожность продлевает жизнь.

– Поэтому вы избегаете власти?

«И поэтому тоже. А еще потому что ежедневно рискую спалить половину дворца, если перенервничаю и вовремя не понюхаю запрещенного порошка».

Демос склонил голову на бок встретился глазами с церковником.

– Меня не готовили к такой ответственности, ваше святейшество. Я – Демос Деватон, высокородный управляющий, к тому же не могу похвастаться здоровьем и любовью толпы. Да, я верный слуга государства, но при мысли об украшенном золотом стуле у меня подкашиваются коленки. Управление одним герцогством и императорской казной мне удается лишь потому, что я с раннего детства воспитывался для выполнения этих обязанностей. Но целая империя для меня – уже чересчур. Едва ли я достоин подобной чести.

Ладарий задумчиво теребил цепочку с диском.

– Выходит, вы совсем не хотите править?

– Я всего лишь не хочу брать на себя больше, чем могу вынести.

– Многие бы с вами поспорили. Не секрет, что вас считают наиболее подходящим преемником покойного правителя.

– Не могу разделить их оптимизма.

– Тогда я поставлю вопрос иначе, – вздохнул церковник. – Будете ли вы противиться воле Совета, Хранителя и народа, если вас все же изберут?

«Как будто мне предоставят выбор».

– Если этому и суждено будет случиться, топать ногами и капризно отворачиваться не стану. Но и гнаться за императорским я венцом не намерен.

– Эклузум это устраивает, – кивнул Ладарий и, поднявшись, сделал несколько шагов в сторону двери. – Благодарю за откровенность, ваша светлость. Полагаю, вас ждут другие дела.

– Увы, это так, – согласился казначей.

– И еще. Я решил назначить брата Ласия своим представителем при дворе. Он будет передавать вам новости. Если вы захотите что-нибудь мне сообщить, обращайтесь к нему. Брат Ласий – верный слуга Хранителя и надежный человек.

«Точнее, ваш верный слуга и надежный шпион Эклузума, так? В очередь, ваше святейшество: во дворце полно желающих выведать мою подноготную».

– Спасибо, – Деватон снова превозмог боль и поцеловал серебряный диск Великого наставника. – Присутствие дознавателя Коллегии при дворе, несомненно, окажет благотворное влияние на нравы вельмож.

«А теперь добавим немного праведности».

Уже стоя в дверях, казначей обернулся.

– Вы можете рассчитывать на мою помощь, ваше святейшество, – тихо проговорил Горелый лорд. – Наши методы могут отличаться, но цель, полагаю, у нас одна. Я не могу допустить беспорядка в государстве.

Ладарий обезоруживающе улыбнулся.

– Именно так, сын мой. Я пристально наблюдаю за вашими успехами. Буду откровенен, они меня впечатляют, несмотря на тесные связи Дома Деватон с эннийцами и слуг-рабов, что я всем сердцем осуждаю. Но, если и выбирать кого-то для управления страной, то я бы сделал ставку на вас.

«Хочешь сделать меня своей марионеткой?»

– Я польщен, ваше святейшество. Однако, если судить по справедливости, намерения лорда Грегора также должны заслуживать вашего внимания. В конце концов он – бывший воспитанник Ордена. Мне казалось, его удивительная судьба должна была завоевать ваш интерес.

– Я слежу и за ним, – спокойной ответил Ладарий. – Однако он еще не проявил себя должным образом.

– Возможно, стоит узнать его получше, пока не стало слишком поздно. Для всех нас.

Вновь поклонившись, Демос вышел. За дверью его ожидала все та же компания церковников во главе с братом Ласием.

– Мне приказано доставить вас обратно во дворец, – оповестил дознаватель.

– Какое облегчение, что мне не придется добираться туда пешком, – с преувеличенным энтузиазмом заявил Деватон. – К слову, у вас не найдется подушки?

Эллисдор

За восемь лет, прошедших с отъезда Артанны из Эллисдора, замок сильно изменился. Укрепились башни и стены, появились новые жилые и хозяйственные постройки, да и донжон, казалось, стал выше. Во внутреннем дворе суетились слуги, покрикивая на нерасторопных беженцев. Герцогская стража облепила стены – Артанна отметила, что Грегор усилил охрану. Какой опасности он ожидал, наемница пока не знала. Ее бойцов разместили в казармах, а самой Артанне любезно предложили кров в господском доме. Однако наемнице с трудом верилось, что герцог удовлетворится ее присутствием лишь в качестве советника.

Она щурилась, глядя на утреннее солнце. Яркие лучи играли в хрустальном бокале, вино искрилось, словно рубины на шее баронессы.

– Едва рассвело, а ты уже пьешь? – тихий голос Веззама отвлек Сотницу от размышлений.

– Что поделать, если в драном Эллисдоре мне всегда хочется забыться.

– Тебя зовет герцог.

– Сейчас спущусь, – кивнула наемница и залпом допила вино.

– Для меня будут указания?

– Ты идешь со мной.

– А я там зачем?

– Мы что, на базаре? – раздраженно бросила Артанна. – Ты – мой Второй, забыл?

Веззам, казалось, смутился.

– Не думал, что понадоблюсь на встрече с герцогом. По крайней мере, сейчас.

– Я буду чувствовать себя спокойнее в твоем присутствии, – наемница бережно поставила бокал на стол и подтянула ремень. – Что бы ни случилось дальше, я хочу, чтобы ты знал все подробности авантюры, на которую мы подписываемся.

– Как скажешь. Но, если тебя в действительности интересует мнение Второго, то мне все это не нравится.

– Как и мне, – вздохнула Артанна. – Но за мной должок.

Малый зал она помнила хорошо: все закрытые совещания Рольф предпочитал проводить именно здесь. Наемница прикинула, сколько недель она провела, протирая штаны в этом каменном мешке без окон.

Появление наемников заставило советников замолчать. Грегор восседал на массивном стуле с высокой спинкой, остальные расселись по укрытым пыльными коврами лавкам. Справа от герцога расположился Альдор ден Граувер, с которым Сотница была хорошо знакома. Вместо рясы послушника он теперь носил вышитую тунику из тонкой шерсти. На поясе барона красовалась связка замковых ключей, а на плечах – цепь эрцканцлера. Да и выглядел он гораздо увереннее – не чета Альдору десятилетней давности.

Рядом с Граувером сидел знакомый ей с давних времен Кивер ден Ланге, старший сын графа Урста. Этого детину она помнила еще с младенчества и совершенно не ожидала, что за эти годы он вымахает выше Грегора. Кивер превратился в могучего воина с удивительно неподходящим к его устрашающей комплекции добродушным лицом. Присутствие Ланге вселяло уверенность – семья графа Урста всегда принимала ее сторону во всех конфликтах. Однако за восемь лет многое могло измениться. Кроме того, здесь присутствовал Кивер, но не его отец. Наемница встретилась с Ланге глазами и не сдержала улыбки, поддавшись его обаянию.

На том ее возможные союзники закончились.

Вагранийка увидела Райнера и Фридриха, сыновей графа Ламонта Эккехарда. Их Артанна помнила смутно и, если на то пошло, не желала заводить более близкого знакомства. Опыт общения с их отцом наводил Сотницу на мысли, что и его отпрыски в полной мере унаследовали многовековую спесь и зависть – черты, преследующие каждую младшую ветвь великого Дома. Не зависть ли послужила причиной безумного приказа лорда Ламонта вступить в тот роковой бой, не дожидаясь прибытия войск Рольфа и возвращения отряда Артанны из разведки? Не эта ли неуместная бравада в действительности погубила Лотара, бросившегося на помощь родственникам, когда тех наголову разгромили рунды? Не эти ли Эккехарды, столь громко заявлявшие о предательстве Артанны, на деле же и оказались настоящими изменниками? Едва ли они ожидали ее возвращения в Эллисдор и, конечно же, не обрадовались решению Грегора. Как бы то ни было, Сотница понимала, что спиной к ним лучше не поворачиваться даже теперь.

Особенно теперь.

По левую руку от Грегора бесформенной грудой тряпья и золота развалился дряхлый, но все еще полный упрямой тяги к жизни Вилберт ден Хальцель – бессменный казначей Волдхардов, умудрявшийся на протяжении десятилетий лавировать в море счетов Хайлигланда. Увидев вагранийку, Хальцель кивнул и указал на место подле себя. Артанна пожала плечами и села рядом со стариком. Веззам остался у дверей.

– Я хорошо вас помню, леди Артанна, – тихо проговорил казначей.

– Моим именем все еще пугают детей?

– Кто знает? У меня другой кошмар – порой я до сих пор вижу во сне сумму, в которую лорду Рольфу обошлась покупка вашего поместья в Гивое. Зачем вы вернулись, леди Толл? Почему вам не сидится в вольном городе?

Вагранийка чарующе улыбнулась.

– Спросите об этом у его светлости и, прошу, непременно поделитесь со мной услышанным. Ибо я тоже не знаю, зачем он меня вызвал.

Старик что-то пробормотал себе под нос и бросил укоризненный взгляд на герцога.

К удивлению наемницы, на этом совете также присутствовал монах. Он с приветливой улыбкой смотрел на собравшихся, медленно передвигая металлические бусины четок. Артанна тихо хмыкнула, заметив большой серебряный диск, болтавшийся на его шее. Церковников она не любила: слишком много громких слов при скудном количестве полезных деяний. Впрочем, от этого монаха, судя по ходившим в замке слухам, практическая польза все же была. Глядя на него, Артанна наконец-то призналась себе, что невыносимо скучала по Рианосу.

– Наконец-то, – улыбнулся Волдхард, кивнув наемнице в знак приветствия. – Я хочу представить вам Артанну нар Толл, командира наемного отряда из Гивоя.

– Артанна-предательница? – уточнил Райнер. – Как же, помним.

Вагранийка осклабилась.

– О, у меня масса прозвищ, одно другого громче, – сладко проворковала она. – «Артанна-предательница», «Артанна – два клинка», «Артанна – хайлигландская шлюха», а из недавнего и не менее интригующего – «Артанна – стрела в жопе». Выбирайте, какое вам больше по душе, лорд Эккехард.

Поймав недобрый взгляд Грегора, Райнер цокнул языком и отвернулся. Убедившись, что вновь завладел всеобщим вниманием, герцог продолжил:

– Довожу до вашего сведения, что воины гивойской «Сотни» находятся в Эллисдоре по моему личному приглашению, – Грегор задержал взгляд на Эккехардах. – Кроме того, с сегодняшнего дня леди Артанна входит в число моих советников, и потому вам и вашим людям надлежит относиться к ней с почтением, достойным ее статуса. Это ясно?

Все присутствующие нехотя согласились. Артанна удивленно вскинула брови, но воздержалась от комментариев.

– Тогда на сегодня все свободны, – снизошел герцог. Советники начали вставать со своих мест, малый зал наполнился скрежетом отодвигаемых стульев. – Артанна, Альдор, мне нужно поговорить с вами наедине.

Когда зал опустел, Артанна с наслаждением потянулась и хрустнула пальцами.

– Самое подходящее время объяснить, что ты затеял, – сказала она.

Грегор бросил полено в камин и присел на корточки возле огня.

– Как тебе уже наверняка известно, некоторое время назад я заявил о своих правах на трон империи на основании родства по материнской линии, – поведал герцог. – К сожалению, мое путешествие в столицу не принесло ожидаемого результата.

– Но чего именно ты ожидал?

– Для начала, конкретики.

Вагранийка покачала головой.

– Давай с самого начала, Грегор. Я очень далека от высокой политики, да и в Гивое проворачиваю делишки, размах которых не сопоставим с имперскими масштабами.

– Но ты же знаешь, что император Маргий умер, не оставив наследников?

– Не настолько далека от политики, – уточнила Артанна.

– Есть двое претендентов на трон. Демос из Дома Деватон и я. Оба – племянники покойного. Закон гласит, что в таких случаях Малый совет империи должен выбрать наиболее подходящего кандидата. Однако со мной возникла сложность, ведь я родственник по женской линии. Прецедентов не было, ибо род Таллонидов прежде не прерывался.