Текст книги "Цена клятвы (СИ)"

Автор книги: Мария Баринова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Эй, Артанна! – с вызовом крикнул кто-то из зала. – Хоть сейчас открой тайну, сколько герцог платил тебе за ночь?

Наемница молчала. Не следовало поддаваться на провокацию, ибо она знала: ничем хорошим это не закончится ни для них, ни для нее. Пусть выплеснут ненависть, поносят и проклинают – это не изменит прошлого, не вернет погибших, не сотрет воспоминания о той роковой битве. Сделав крепкий глоток настойки, Сотница занялась вытащенной из кармана трубкой.

Один из местных – коренастый мужик с уродливым шрамом на лбу – с шумом встал из-за стола, едва не опрокинув лавку, и подошел к наемнице.

– Да ты, видать, смелая баба, раз сюда приперлась.

– Сама не рвалась. Меня пригасили, – она откинула полу плаща и продемонстрировала брошь с гербом Волдхардов, прилаженную к отвороту куртки. Шрайн и Дачс кидали на нее озабоченные взгляды поверх карт. Белингтор продолжал как ни в чем ни бывало перебирать струны, но, перехватив его взгляд, Артанна поняла, что он внимательно за ней следил. Жестом она приказала своим бойцам не влезать.

Мужик со шрамом не унимался.

– Я был там. Я сражался за него! Эта отметина, – он показал на обезображенное лицо, – твоя работа!

– Не помню, чтобы я тебя ранила, – угрюмо произнесла наемница. – Я вообще мало что помню о той битве.

Она не лгала – время проявило милосердие и спасло рассудок, заволокло воспоминания плотной пеленой, не давало к ним возвращаться. Артанна тысячи раз прокручивала в голове тот день – в Тронке, в Эллисдоре, в Гивое. На протяжении девяти долгих лет память о гибели Лотара и последовавших за ней событиях не отпускала ее, давила, будила совесть. И даже сейчас, своим приездом в Эллисдор, Артанна отдавала тот старый долг.

Хватит.

– Твой отряд должен был провести разведку, Толл! – истерично рявкнул ветеран. – Из-за тебя мы угодили в засаду! В том бою полегли почти все мои друзья!

Сотница в очередной раз пожалела, что вышла из замка.

– Что тебе сказать? Я сожалею, что Эккехард не дождался моего возвращения и погнал твоих друзей прямо в лапы врага, – хрипло произнесла Артанна и выпустила тонкую струйку дыма в потолок. – Тебя утешит, что меня несколько раз чуть не выпотрошили в плену у рундов и оприходовали почти всей ордой в позах и комбинациях, недоступных твоему воображению?

– Ты не смеешь носить этот герб после того, что сделала!

Ветеран замахнулся, но Сотница успела перехватить его руку и больно заломила за спину, прижав нападавшего к стойке.

– Лорду Грегору виднее, – прошипела она ему в ухо.

– Герцогская шлюха!

Рядом с ее головой пролетела глиняная кружка. Артанна увернулась – снаряд разбился о стену с жалобным звоном. Почуяв конфликт, некоторые посетители поспешили ретироваться. Несколько местных повскакивали со своих мест, опрокинув лавки, и двинулись в сторону наемницы.

– Эй, командир! Нам все еще не вмешиваться? – громко спросил Белингтор, ставя на стол кружку.

– Тихо! – Артанна вскинула руку, призывая людей успокоиться. Дымящаяся трубка так и осталась лежать на стойке. – Мне не нужны проблемы.

– Ой ли? – сказал один из местных и вытащил нож. – Интересно, как тебе хватило смелости прийти сюда именно в день встречи ветеранов?

Вагранийка отпустила человека со шрамом, и тот сполз вниз, баюкая вывихнутую руку. Пальцы наемницы барабанили по рукояти ее клинка. Она тянула время, все еще надеясь на благоразумие ветеранов. Но здравый смысл уже покинул взбешенных мужей, оставив вместо себя лишь боль, обиду и жажду мести. Им требовался кто-то, на кого они могли безбоязненно спустить всех собак. Жить с утратой гораздо проще, когда есть кого в ней обвинять. Артанна прекрасно подходила на эту роль.

– Да вы надоели, ей богу, – Медяк ласково снял шлюху с колен, напоследок шлепнув по роскошному заду, и теперь спускался на нижний ярус. – Как-то это не по-мужски нападать целой оравой на одну бабу.

Один из ветеранов зло посмотрел на Джерта и пригрозил ножом:

– Захлопнись, а то и тебе достанется.

– Не убедил, – ухмыльнулся энниец и обнажил ятаган.

– Медяк, помолчи, – приказала Артанна. – Отставить оружие. Всем.

Шрайн засунул клинок обратно в ножны. Черсо отдал цистру в руки одной из служанок и спрятал под столом руки. Артанна знала, что там был кинжал.

– Я понятия не имела, что это за место, и какой сегодня день, – наемница посмотрела на стоявших перед ней мужчин. – Я прошу прощения и сейчас уйду.

– Поздно, предательница, – покачал головой высокий ветеран с крючковатым носом и, выхватив видавший виды длинный нож, пошел на Артанну. – Мы и так ждали почти девять лет. Не уйдешь ты отсюда, уже нет. Многие нас за это поблагодарят.

Сталь взрезала сизый воздух.

– Не вступать в бой! – заорала вагранийка, отбивая удар.

– Да ты рехнулась? Их здесь семеро! – протараторил подлетевший Джерт и встал рядом с командиром, держа клинок наготове. – Я помогу. За мной вроде как должок.

Наемница покосилась на эннийца:

– Я не хочу начинать службу герцогу с кровопролития.

– Не думаю, что, узнав, как все было, он станет тебя обвинять.

В следующий момент Артанна вновь отскочила от выпада носатого ветерана, поднырнула под его руку и со всей силы врезала в кадык. Противник издал хрип и упал.

– И правда, с чего бы ему? – мрачно произнесла она.

То, что произошло дальше, рано или поздно настигало каждую таверну, расположенную в бедняцком квартале любого города. Обнажившие оружие Шрайн, Дачс и Белингтор зашли с флангов. К тому моменту из семерых нападавших на ногах осталось пятеро. Остальные посетители предпочти либо созерцать развернувшуюся драку со второго яруса, либо покинуть ставшее опасным заведение. Некоторые воспользовались для этого открытыми окнами. Грохот падающей мебели, женские визги, ругань на нескольких наречиях, лязг оружия – все смешалось в невыносимо громкую какофонию.

– Не убивать! – орала Артанна.

Комплекция Шрайна привлекла внимание сразу двоих. Первого, полезшего с кулаками, он ловко перебросил через несколько столов. Приземлившись, тот ударился головой об угол массивной скамьи, повалил на себя полку с глиняными горшками и вырубился. Второй попытался зайти сбоку, но был остановлен точным ударом локтя Белингтора в нос. Треснули хрящи, раздался вой. Менестрель развернулся и закончил дело крепким пинком под дых. Дачс отскочил от пары выпадов третьего противника и сделал подсечку. Нападавший потерял равновесие и выронил нож. Шулер отшвырнул оружие ногой и врезал противнику по почкам. Четвертый, даже не годившийся по возрасту в ветераны, проворно угодил не успевшему увернуться Белингтору в челюсть. Черсо издал возмущенный стон и, улучив момент, смачно врезал носом ботинка в пах обидчику. Тот согнулся и с хрипом повалился на пол. Пятого убрала Артанна, присев и всадив острый локоть в открытый бок врага, а затем сломала его нос о свое колено.

Сзади подбежали еще двое, вооруженные длинными ножами. Лезвие одного прочертило длинную неглубокую полосу на лице Медяка. Джерт выругался, резко развернулся и нанес кинжалом удар на уровне плеча – Артанна не заметила, когда он убрал ятаган, но одобрила выбор эннийца. Нападавший отшатнулся назад, оступился на черепках и потерял равновесие. Пинком Медяк заставил его упасть и заехал ногой по лицу.

Второго взял на себя Шрайн и обрушил на его лицо всю мощь своего огромного кулака. Когда все стихло, Артанна медленно посмотрела по сторонам, вышла в центр зала.

– Есть еще желающие оспорить решение герцога? Давайте, ублюдки, выходите! Где же знаменитый звон металла в хайлигландских яйцах? – смерив презрительным взглядом сбившихся в кучу горожан, спросила вагранийка. Как и ожидалось, никто не выразил охоты. Артанна сплюнула на пол и вернула клинок в ножны. – Ссыкуны.

Джерт мягко коснулся плеча командира:

– Выдыхай уже. Все закончилось.

Белингтор осушил до дна кружку и как ни в чем ни бывало взялся наигрывать бодрую мелодию на возвращенной ему в целости цистре. Посетители начали спускаться и занимать места внизу. Служанки вернулись к исполнению своих обязанностей.

Трактирщик невозмутимо уставился на Артанну.

– Платить за дебош кто будет? Гилленай?

– Сколько? – спросила наемница. – В имперских.

– Один деннэ.

– Грабеж.

– Это чтоб твоему отребью не повадно было.

Вагранийка молча достала из кошеля крупную серебряную монету и щелчком отправила ее катиться по стойке к хозяину таверны.

– Раз уж ты содрал с меня плату серебром, тащи выпивку, – устало сказала она. – И пожрать, что осталось. И чистую тряпку, пожалуйста.

Хозяин молча кивнул и, подозвав служку, всучил тому в руки метлу и велел убрать усеянный черепками пол. Артанна устроилась на табуретке возле кухни. Медяк молча сел рядом.

Случившееся едва ли смутило гостей заведения: стычки в нижних кварталах случались то и дело. Шрайн и Дачс, выкинув полезших на рожон за дверь, вернулись к недоигранной партии. Артанна взяла поданную хозяином тряпку и стерла кровь с лица Джерта:

– Ты, мать твою, зачем полез?

– В смысле? – удивился энниец. – Заступился за тебя.

– Я же сказала не ввязываться.

– Извини, что не смог тихо стоять в сторонке, пока тебя убивали.

– Для убийства у них кишка тонка. А вот ты нарушил приказ, – вагранийка нахмурилась. – Я благодарна за помощь, но в следующий раз делай, что говорю. Ясно?

– Так точно, командир! – Джерт ухмыльнулся. – Больше не буду.

Артанна вздохнула и покачала головой.

– Ты неисправим. Ладно, проехали. Выпьешь?

– Только если чего покрепче.

– Действительно, зачем мелочиться? – пожала плечами наемница и, вспомнив о недокуренной трубке, вдохнула пряный дым.

Выпивку принесли быстро. Медяк поднял кружку:

– За хорошую драку!

– Будет тебе, – Сотница сделала щедрый глоток и закусила ломтем вяленого мяса. – Сама виновата. Знала ведь, что ничего хорошего из моей прогулки по городу не выйдет, но понадеялась на везение. Как выяснилось, моя репутация еще хуже, чем я думала.

– Так это правда? Так ты завела войско в западню?

– Нет. Но это уже не имеет значения.

– Разрешишь вопрос, командир?

– Валяй.

– То, что ты сказала… О плене у рундов.

– Про то, что меня чуть не выпотрошили?

– Угу. И отымели всей ордой… Это тоже правда?

– Некоторые предпочитают смерть плену рундов, – вагранийка с наслаждением затянулась. – Могу их понять. Я и сама мечтала о смерти, да мне не дали возможности. Нуд Сталелобый оставил нетронутым только мое лицо. Говорил, у него не будет вставать, если мне испортят физиономию. Больной ублюдок.

– Что он сделал?

– Наносил по шраму каждый день, что я была в плену. Продержали меня там без малого полгода, но затем удалось бежать. Так я и познакомилась с Веззамом. Хватит об этом, Медяк, – Артанна подняла кружку. – Не люблю вспоминать те времена.

– Извини.

Вагранийка с недоверием взглянула на Джерта.

– Что-то ты сегодня прямо шелковый и не язвишь. Не заболел ли часом?

– Веришь-нет, но немного изменил к тебе отношение, – пожал плечами Медяк и отправил в рот кусок мяса.

– Только давай без жалости. Это еще хуже, чем…

– Мне тебя не жаль, нет, – покачал головой энниец. – Просто порадовала твоя реакция на нападки тех парней.

Артанна фыркнула, едва не подавившись выпивкой.

– А что я должна была сделать? Перерезать их всех и тем самым еще больше настроить город против себя и всей «Сотни»? Грегор может позволить себе любые, но для меня это непозволительная роскошь. Я обещала не лезть на рожон. Кстати, об этом. Давно хотела тебя спросить.

– Ну давай, – пробубнил Медяк с набитым ртом. – Раз уж у нас сегодня вечер откровений.

– Почему ты такая язва? Откуда у тебя находятся силы скоморошничать?

Джерт знаком попросил подождать, пока он дожует. Запив проглоченную закуску, он впервые за все время, что они были знакомы, посмотрел на вагранийку с теплотой.

– Ты не первая это отмечаешь, – сказал он. – Знаешь, командир, почти с самого рождения я понял, что моя жизнь будет являть собой непрекращающуюся череду дерьма различной степени мерзости. Так и случилось. Порой этих мерзостей было столько, что я ими захлебывался, а еще чаще выходило так, что я ничего не мог исправить. И драные шутки над всем происходящим – едва ли не единственное, что в конечном итоге помешало мне сойти с ума. Со временем это вошло в привычку, хотя и заметно испортило характер. Или улучшило – это как посмотреть.

– Видать, трагичная судьба тут не у одной меня, – криво усмехнулась наемница.

– Брось, – отмахнулся Медяк. – И никому не говори об этом, а то распугаешь мне всех баб. Они хотят видеть беззаботного весельчака, а не унылого неудачника.

Артанна улыбнулась.

– Так и быть, уговорил. Никому не расскажу об этой страшной тайне. Хотя послушать о твоей эннийской молодости было бы интересно.

Джерт взял трубку из рук наемницы и вдохнул дым.

– Как-нибудь потом, командир, – проговорил он. – Обязательно расскажу, но не сегодня. У меня тоже есть воспоминания, говорить о которых тяжело, и сейчас я не в настроении ворошить прошлое.

– Тогда еще по кружке? – предложила Артанна.

– Очень своевременное предложение, – в глазах Медяка снова заиграли уже знакомые вагранийке хитрые искорки. – Всецело поддерживаю.

Глава 6

Завтра заключается в сегодня, будущее создаётся в настоящем; в то время как вы безумно уповаете на будущее, оно уже выходит изуродованным из ваших ленивых рук. Время – ваше. То, чем оно станет, зависит от вас.

Карл фон Клаузевиц

Миссолен

– Молю, скажи, что ты нашел ее след.

Демос внимательно изучал мастера Юна, беспардонно развалившегося на его любимой кушетке. Не было сомнений, что лазутчик Арчеллы торопился в Миссолен – он не успел даже счистить дорожную пыль с одежды, а пришедшие в негодность сапоги оставили грязные следы на светлом мозаичном полу.

Юн выглядел изможденным, но умиротворенным.

«Значит, все же что-то накопал».

– Воды, пожалуйста, – попросил мужчина. – Я не ел и не пил весь день. В Ази не было времени – сменил коня и сразу двинулся дальше.

Демос кивнул Лахель, и та подала Юну кувшин, к которому тот приложился по-простецки, сделав несколько жадных глотков прямо из носика и проигнорировав стоявший на столике кубок.

– Ну?

– Благодарю. Сейчас, – шпион вытер рукавом рот, размазав грязь по чумазому лицу, и вытащил из-за пазухи сложенный вчетверо лист бумаги. Отдавать его в руки заказчику он, однако, не спешил. Демос решил не сгонять усталого путника с насиженного места и, поморщившись от боли в пояснице, устроился в кресле напротив него.

– Рассказывай.

Юн кивнул и сосредоточенно нахмурился.

– Сначала, я связался с коллегами и навел справки в Таргосе. Ни в Гайенхе, ни в Тирайе следов той женщины не оказалось. Поручив местным быть начеку, я решил перепроверить полученные ранее сведения. И в процессе выяснил, что Саули работал спустя рукава.

«Очень странно. Раньше твой предшественник был внимателен. Впрочем, Арчелла не избавляется от ценных работников просто так…»

– Подробнее, – попросил Демос.

– Верите-нет, но чутье буквально вело меня в Ульфисс, – лазутчик развел руки в стороны, демонстрируя беспомощность. – Свербело так, что ноги сами туда понесли. Такое случается. Интуиция вообще редко меня подводит. И на этот раз, как обычно, я не ошибся.

«От недостатка скромности, вижу, ты не умрешь».

Казначей подался вперед, уперся локтями в колени и положил подбородок на сложенные домиком ладони.

– Что ты нашел? – стараясь не выдавать нетерпения, спросил он.

– Женщины там, разумеется, не было. Но мне удалось поговорить с послушницами и монашками. Не так уж они и невинны, я вам скажу, – Юн растянул рот в скабрезной улыбочке, вызвав у Демоса тяжелый вздох. – Эх, если бы не срочность, я, пожалуй, даже бы там подзадержался. Не видели они там нормальных мужиков, оголодали совсем и с такой тоской смотрели на… – шпион похлопал себя по гульфику.

– Развратные монашки, лихой герой, все ясно. Может они рассказали тебе что-то действительно интересное?

– Да о чем они только не болтали! – рассмеялся Юн. – Говорили много лишнего, но мне ведь платят именно за то, чтобы я аккуратно просеивал информацию. Оказывается, в Ульфисском монастыре все же была одна Таналь. Я не показывал портрет, что вы мне дали, поэтому моя собеседница не смогла бы ее опознать, но внешность той таинственной сестры описала в точности. По всем приметам это наша дама. Более того, она даже говорила с южным акцентом.

«Неужели я наконец-то вышел на след?»

– Ты сказал «была»?

– Так точно. Она провела в монастыре чуть больше двух недель, и мы с ней, как вы понимаете, разминулись.

Демос покачал головой.

– Не самые хорошие новости.

Мастер Юн снова приложился к кувшину.

– Это не все, ваша светлость, – напившись, сказал он. – Известно, что в монастырях тщательно ведется учет всего на свете: от свечного воска до количества железных шариков для четок. Разумеется, с таким подходом, они должны были и рты считать – послушники, паломники, знатные гости… Хороший настоятель непременно позаботится о планировании, отчетности и бухгалтерии.

Демос нетерпеливо кивнул.

– Мне удалось проникнуть в закрытую часть монастыря и побродить по коридорам, – продолжил Юн. – Немного ловкости, возни с замками, капля удачи – и я попал куда нужно. К счастью для меня, Ульфиссе учет ведется на имперском, потому разобраться в гроссбухах было легко. Антик знаю плохо – не мой профиль.

«Уверен, в такой дыре, как Ульфисс, даже не все священники могут изъясняться на мертвом языке – только повторяют зазубренные молитвы».

– Дальше будешь тратить мое время или дашь уже хоть что-нибудь стоящее? – спросил Демос. – Хватит тянуть кота за…

Юн протянул листок Демосу:

– Страницы не вырывал – было время выписать нужную информацию. Смотрите, – лазутчик указал на одну из строк. – Здесь фигурирует имя Таналь – она появилась примерно через две недели после смерти императора. – Юн провел пальцем по столбцу из имен и дат. – А спустя еще двадцать пять дней это имя пропадает из всех конторских книг. Я проверил все, до каких смог добраться.

– Это пока ничего не дает.

– Ну почему же? – рассудил шпион. – Мы знаем, что эта ваша Таналь все же была в Ульфиссе. Другой вопрос – что заставило ее уехать так быстро.

«Адский холод? Жара не балует Освендис даже летом, а Изара привыкла к южному климату. Но вряд ли это послужило причиной».

– И снова ничего конкретного. Я ожидал от вас большего, мастер Юн. Вы начинаете меня разочаровывать.

Шпион поднял палец вверх, призывая дать ему слово.

– Но кое-что все же есть! В день, когда имя нашей таинственной беглянки пропало из конторских книг, наставник Тиллий вновь снарядился в столицу. Что странно, поскольку обычно он совершает подобные путешествия не чаще раза в два месяца – в остальное время наставник путешествует до Белфура и обратно. До столицы Освендиса добираться гораздо ближе. На этот раз он поторопился вернуться именно в Миссолен.

«Тиллий. О нем говорила Одетт Эвасье, на него указал Ренар. Мне нужен этот проклятый Тиллий».

– Таким образом, полагаю, именно он увез нашу Таналь, – заключил Юн. – И увез сюда, в столицу. Однако, увы, нам с ним не удалось встретиться в Ульфиссе. Теперь я надеюсь найти его в Миссолене.

Демос тряхнул отросшей шевелюрой, пытаясь собраться с мыслями. Скользкие лапки мигрени снова начали запускать когти в голову.

«Итак, я вернулся к истокам».

– Возможно, сестру Таналь решили перевезти в другую обитель? – предположил Демос. – На юг?

– Может быть. Но в таком случае я бы держался подальше от столицы. Поехал через Ньор или Рион.

«Но что если она осталась в Эклузуме? Если она и по сей день находится там…»

Демос потянулся к стоявшему на столе ларчику и вытащил из него мешочек монет. Шпион лихо поймал брошенный в него кошель.

– Бог мой! – воскликнул Юн, взвесив награду в руке. – Сколько же здесь?

Демос устало посмотрел на лазутчика, борясь с усиливавшимся приступом головной боли.

– Пятнадцать аурэ свежей чеканки. Правда, все еще с портретом императора Маргия. – «Как бы на них в скором времени не оказался изящный профиль Ладария». – Бери эти деньги и столько людей, сколько потребуется. Привези мне этого Тиллия. Главное – сделай все тихо. Если церковники прознают, я буду отрицать наше знакомство. Ты понял?

Шпион вмиг посерьезнел и коротко кивнул:

– Как скажете, ваша светлость. Будет исполнено.

– Ступай. И передавай от меня поклон мастеру Арчелле.

– Непременно, – улыбнулся Юн и, как и в пошлый раз, покинул кабинет Демоса через окно.

Роггдор

Артанна не шутила, когда посоветовала Грегору узнать больше о жизни собственных подданных. Едва в Эллисдоре улегся переполох, связанный с возвращением герцога из Миссолена и выздоровлением посла, вагранийка напомнила о своем предложении. Волдхард, не имевший привычки сидеть долго на одном месте, охотно согласился – не мог долго сидеть на одном месте. Так была снаряжена скромная экспедиция на юг. К изумлению и негодованию советников, Грегор пожелал отправиться в путешествие инкогнито и согласился на сопровождение лишь троих спутников – Кивера ден Ланге, Артанны нар Толл и Джерта-эннийца.

– Взгляни на этого серва, – Сотница ткнула затянутым в перчатку пальцем на горбатившегося в поле крестьянина. – Вот он, твой подданный. Работает с утра до ночи, пытается возделывать скупую землю. Трудится на двух пашнях – своей и господской. Думает, как не дать сдохнуть от голода своим многочисленным отпрыскам и наверняка беременной жене. Вон, видишь, вокруг него копошатся дети, пытаются помогать по мере сил. Потому что знают – если не успеют обработать посадки сейчас, зимой помрут. Как думаешь, Грегор, сильно ли их волнуют церковные догматы и спасение души?

Герцог пожал плечами.

– Если они не справляются, могут обратиться к наставнику. Или к барону. Знать и Орден должны помогать с работами на земле, если сервы не успевают. Таков закон…

Вагранийка расхохоталась так громко, что на нее стали оборачиваться другие путники. На раскисшей после дождя дороге, зажатой между рядами полей, было тесно. Грегор укоризненно посмотрел на Артанну, но дал высказаться.

– Вот уж насмешил, – хлюпнув носом и вытерев проступившие слезы, сказала она. – Чем им поможет наставник? Молитвой? Или сам возьмет мотыгу, да пойдет марать свою белоснежную рясу в этом буром говне, которое и землей-то назвать язык не поворачивается? Единственное участие, которое принимает церковь в земледелии – изымает часть урожая. И это – со свободных крестьян, арендующих землю. А сервы, по сути, те же рабы, принадлежащие земле. И правда, хороший закон. Цены нет такому вспоможению.

Поймав взгляд Волдхарда, Кивер ден Ланге лишь тяжело вздохнул.

– Монахи и сами работают на земле, – заметил Грегор. – Наравне с сервами.

– Ты же сам был в Ордене. Припомни-ка, часто ли тебе приходилось таскаться за плугом?

– Это другое…

– Вот! – наемница выразительно посмотрела на герцога. – Выходит, спины гнут одни, а пользуются благами – другие. Это ли завещал людям Гилленай, прежде чем Хранитель забрал его к себе на небеса после Великой битвы?

– Все устроено сложнее, чем ты думаешь.

Артанна направила своего коня ближе к Грегору.

– Да неужели? – тихо спросила она. – Мне кажется, наоборот, все гораздо проще. Налоги лорду я понять могу – такова плата за защиту, которую обеспечит его армия, случись беда. Пошлины для торговцев – тоже объяснимо. Но, драть меня в День поминовения, зачем платить десятую часть дохода, отдавать золото за молитвы, покупать искупление грехов, отдавать монастырям обширные земли, людей в услужение? Не помню я, чтобы в Священной книге об этом хоть что-то говорилось.

Волдхард нахмурился.

– А так ли часто ты ее читаешь, чтобы помнить на зубок все заповеди?

– У меня хорошая память, Грегор. В конце концов, когда-то я прошла обряд посвящения и следовала Пути. И я знаю антик: специально его учила, чтобы читать Священную книгу. Зуб даю, Гилленай ничего не говорил о том, что его служители должны стоять выше крестьян. Впрочем, он и об аристократии ни слова не сказал.

– Гилленай говорил, что в глазах Хранителя все равны, – уточнил Грегор.

– А на деле, как видишь, вышло не так. И церковь, в том виде, в каком она существует сейчас, только расширяет пропасть между сословиями. Да и к богу, сдается мне, не приближает. Так какой в ней смысл?

Волдхард ничего не ответил. Артанна увидела лишь, как заходили желваки на его лице, а затем, вдарив по бокам лошади, герцог унесся вдаль.

– Да ты еретичка, командир! – рыжая голова Джерта загородила закатное солнце. – Ты бы потише… Он же бывший брат-протектор. Я, видишь ли, уже к тебе привык и не хочу искать нового нанимателя.

– Ничего, ему полезно, – отмахнулась вагранийка, провожая взглядом Кивера, пустившегося вслед за лордом. – Может, насмотрится на это дерьмо и передумает лишний раз воевать.

– Или прикажет искать дровишки на твой костер, – тихо предположил Медяк.

– В таком случае гореть я буду долго и мучительно, – Артанна мрачно глядела на тащившихся по размокшему тракту крестьян. – После недели проливных дождей-то.

* * *

Кивер ден Ланге бросил тревожный взгляд на Грегора, созерцавшего раскинувшийся перед ним Роггдор – низкие толстые башни, старые стены, коричневую змею дороги, что спускалась с пологого холма и робко подкрадывалась к старым воротам.

Путешествие затянулось. Из Эллисдора они добрались до Мирвира, отдохнули один день и проследовали до Ульцфельда, а сейчас возвращались обратно через маленький городок Роггдор, стоявший на Гацонском тракте в одном дне пути от столицы Хайлигланда. Везде назывались наемниками, что вполне подходило их разношерстной компании – двое местных, одна вагранийка и энниец. Одевались просто, говорили на людях мало, вопросы задавали только по делу. Кивер преимущественно молчал и был озабочен лишь безопасностью лорда, за жизнь которого отвечал головой. Артанна пила, язвила и торговалась даже за кувшин эля. Джерт задирал командира и то и дело норовил получить по морде. Но чувство юмора у наемника, следовало отдать ему должное, было отменным. И все же Кивер старался не подавать вида, что Джерт его веселил. Ибо наставники учили не доверять эннийцам.

Путники предпочитали ночевать в трактирах, но в один из дней им пришлось остановиться в лесу. Костер тогда сильно дымил, а земля все еще была мокрой и холодной. Кивер не жаловался – еще и не в таких условиях отмораживал зад на границе. Положение спасала хреновуха – крепкая настойка, купленная в одном из трактиров.

Киверу казалось, что голова Грегора пухла от роя мыслей, душа болела за Ириталь, а глаза ужасались увиденному. Ланге удивлялся, как герцог не замечал всего этого раньше? И почему лорд Рольф, с малолетства бравший его с собой в походы, забыл рассказать о людях, населявших страну? Почему наставники, столь рьяно впихивавшие в послушников знания о деяниях давно почивших святых, легендарных битвах и церковных законах, упустили шанс рассказать о сервах, существовавших только ради благополучия Ордена и монастырей? О людях, которых Орден и должен был защищать, но пренебрегал этими обязанностями.

Кивер ден Ланге с жалостью смотрел на подавленного друга, но не смел заговорить. Вряд ли он сможет его утешить. По лицу герцога Ланге понял, что тот чувствовал себя обманутым. Обиженным. Преданным. Мировоззрение Грегора, столько лет строившееся вокруг идеалов служения богу и Ордену, заповедей Священной книги, начинало казаться ему ошибочным. Стоило заглянуть чуть дальше привычного горизонта – и все идеи, за которые он, Грегор, еще недавно был готов убивать, сейчас уже не казались ему непреложной истиной, а сам правитель Хайлигланда чувствовал себя идиотом.

Кивер подозревал, что именно поэтому Волдхард унесся прочь от Артанны и ее эннийца: ему было нужно побыть в одиночестве, отдышаться, привести мысли в порядок, справиться с собой и унять гнев. Переварить увиденное, подумать, что делать дальше, и как применить полученный опыт. Но сейчас Грегор не мог позволить вагранийке увидеть его в таком состоянии. Кому угодно, но только не ей, вечно проводившей аналогии между ним и его отцом. Все они понимали, что сравнение с лордом Рольфом всяко было не в пользу его младшего сына. Возможно, Грегор и жаждал это изменить, да пока не представлял, как.

Но одно Кивер ден Ланге сейчас знал отчетливо – Грегор не хотел, чтобы Артанна по его глазам поняла, насколько оказалась права.

* * *

Разношерстная компания герцога заночевала в трактире, прилепленном прямо к городской стене. Дешевое место для путников, свернувших в Роггдор с Гацонского тракта – дороги оживленной, но недружелюбной и опасной.

Хозяин был неласков, служанки чуткостью не отличались, еда оказалась поганой, а эль – разбавленным. Путники едва не ввязались в драку с гацонцами – буйный нрав Грегора проявился в самый неподходящий момент. Стараниями Артанны и Джерта конфликт все же замяли – купили южанам выпивку, принесли извинения и подняли кружки в знак примирения. Стоило потерпеть: ночлег в тепле, даже в этом захудалом трактире, представлялся Сотнице отличной перспективой. Всяко лучше, чем созерцать далекие звезды, лежа на прелой прошлогодней листве посреди лесной поляны. Даже несмотря на обилие клопов.

Артанна каким-то чудом выторговала у трактирщика отдельную комнату. Чутье подсказывало Киверу, что она все же приплатила сверх озвученной суммы, причем из собственного кармана. Несмотря на то, что наемница стремилась показать герцогу простую хайлигландскую жизнь, он понимал – его все равно оберегали. Во всяком случае Артанна всегда старалась выбить для их скромного отряда условия получше, если существовала возможность. Или же делала это ради себя – жизнь в спокойном и богатом Гивое, должно быть, все же приучила ее к комфорту. Каковы бы ни были ее истинные мотивы, никто не жаловался.

Утро в Роггдоре выдалось тихим. Они проснулись рано, быстро покончили со сборами и намеревались двинуться в путь, не завтракая. Грегор не мог скрыть напряжения – хотел уже наконец оказаться дома. Артанна спустилась вниз, чтобы купить еды в дорогу. Мужчины, закончив последние приготовления, отправились в конюшню.

Однако наемница вернулась не одна.

Грегор, Кивер и Джерт подозрительно покосились на спутницу вагранийки – тощую молодую девушку, почти девчонку, с пронзительными ярко-синими глазами и толстой, с кулак шириной, пшеничной косой, выглядывавшей из-под капюшона.

– Это Эльга, – представила девушку Артанна. – Она просит разрешения отправиться в Эллисдор вместе с нами. Говорит, у нее есть дело к герцогу. Представляете, к самому лорду Грегору.

Волдхард удивленно приподнял бровь, но ничего не ответил.

– Простите, добрые господа, – девчонка попыталась изобразить поклон. – Мне нужно поскорее добраться до Эллисдора, а бабе в одиночку нынче путешествовать опасно. Будь прокляты эти гацонские наемники! Ради милости Хранителя позвольте ехать с вами. У меня и лошадка своя есть, хотя, видит бог, не чета вашим. Я заплачу, не переживайте! В кошеле есть медь и немного серебра.