Текст книги "Фениксова песнь (СИ)"

Автор книги: Мария Крайнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Все вместе мы добрались до зала, в котором стоял стол и шесть стульев. На том, что стоял во главе стола, гордо восседала госпожа Шеграна, но вокруг нее не было ни слуг, ни стражи. Глава дриадской долины не выглядела обеспокоенной. Тинхарт тоже. Значит, в ЭнНорде всегда так пустынно? Может, дриады просто прячутся от нас, расценивая повелителей, как угрозу? Да и неудивительно, в общем-то. Трое людей, один из которых некромант, вампирша и полукровка. Дивная подобралась компания. Особенно если учесть, что вслед за ней во дворец заявился призрак убитого заклинателя – заклинателя из другого мира, в чьем былом могуществе не сомневался даже я.

– Садитесь, – пригласила Шеграна, касаясь тонкими пальцами с изящными коготками спинки ближайшего стула. – Ешьте. Потом поговорим. Полагаю, у вас есть вопросы, на которые у меня найдутся ответы.

– Ты, как всегда, проницательна, – улыбнулся Тинхарт. Он обошел стол и сел по правую руку от дриады.

И я, скромно устраиваясь с краю, заметил, что Лефранса к обеду не вышла. Неужели действительно обиделась?

ГЛАВА 13,

в которой мы глядим на ситуацию со дна открытой могилы

Когда обед закончился (а длился он долго, и я начал подозревать, что вампирша не пришла вовсе не из-за обиды), дриада отбросила с лица волосы, молитвенно переплела пальцы и уставилась на Тинхарта. Оказалось, что глаза у нее полностью черные, без всякого намека на радужку и зрачки. Если бы Шеграна смотрела на меня, я бы наверняка отвернулся. Но граф спокойно выдержал ее взгляд, даже позволил себе легкую вопросительную улыбку.

– Вы приходите в мою долину все вместе... вы приводите с собой некроманта, – медленно проговорила дриада. – Я хочу наконец услышать, что сподвигло тебя, о Золотой Дракон, на такой решительный шаг.

– Не сомневаюсь, – серьезно кивнул Тинхарт.

И начал рассказывать. О том, как Сима попалась воинам Альна, как он беспокоился и не знал, что делать. О том, как она исчезла, а потом пришла вместе со мной и Шейном. О том, что королева Велиссии слишком много себе позволяет, и надо бы отправить письмо Темному Властелину, чтобы он поставил ее на место. О том, как мы пробрались на праздник в доме Зарата Ладора, как я глупо попался, и о том, что теперь мы знаем противника в лицо и по запаху. Ну и, разумеется, о том, что ему нужны книги о древних эльфийских артефактах, чтобы найти оружие против демона.

Ни я, ни Сима, ни Шейн не вмешивались. Хотя бы потому, что казалось, будто дриада не станет слушать никого, кроме графа.

А слушала она его внимательно, не перебивая и задумчиво хмурясь. Шеграна чуть склонила голову, и светлые пряди снова упали на ее жутковатые глаза. Когда граф замолчал, она недоуменно передернула плечами:

– Зачем тебе книги, если есть те, кто может объяснить на словах?

– Тебе известны такие артефакты? – воодушевился Тинхарт, подавшись вперед.

– Да. Известны. Насколько я помню, их было три, – равнодушно сказала дриада, подперев щеку кулаком. – Но один был уничтожен друидами, которые считали, что ничто в этом мире не происходит просто так и что ходу времени противиться нельзя. Второй демоны уничтожили сами. Не знаю, как: тогда считалось, что они не могут причинить артефакту вред. А третий был в замке у старого герцога. Ты меня понимаешь?

– В замке у старого герцога, – задумчиво повторил граф. Он выглядел немного озадаченным, и дриада замолчала, ожидая, пока до него дойдет. Когда же по лицу Тинхарта пробежала тень понимания, она продолжила:

– Это амулет. Круглый пепельный камень в черной, как ночь, оправе. Он сделан руками горцев, закален эльфами и давным-давно позабыт. Но этот артефакт надежен. Раньше его называли амулетом омутов. Сейчас он потерял свое величие и значимость, но ты можешь вернуть ему их.

Сима решилась вмешаться, тихо спросив:

– Это одушевленный предмет?

– Да. Не так просто сделать оружие, способное сдержать демона, – ответила ей Шеграна. – На это не способен никто из тех, кто живет рядом с Волнистыми Реками. Только горцы. Я не могу объяснить, откуда у них такие способности, но отрицать их существование бессмысленно.

Повелительница хотела еще что-то спросить, но Тинхарт растерянно пробормотал:

– В замке у старого герцога... Но это безумие! В Старое Герцогство нельзя вот так запросто пробраться! До руин можно дойти только через город мертвых, а там нас гарантированно сожрут ожившие мертвецы!

– Не сожрут, – беспечно отмахнулась дриада. – У вас есть некромант.

Повелители одновременно повернулись ко мне. Во взгляде Тинхарта было сомнение. Шейн не выражал никаких эмоций, а вот Сима воодушевилась и уверенно сказала:

– Да, вы правы. Хастрайн сможет нас провести.

– Вы мне льстите, – пробормотал я, но отказываться не стал. Потому что помнил, что трупы в Старом Герцогстве бесконтрольны, а значит, их можно убедить погулять подальше от руин крепости. Проблему я видел только в том, что жилище герцога не выстояло против драконьего проклятия и было давным-давно разрушено. Но дриада не стала бы посылать нас туда, зная, что мы ничего не найдем. Или стала бы? Может, она относится к повелителям не так хорошо, как они думают?

– Нет, Рожденный в Снегу, – тихо сказала Шеграна, переводя на меня взгляд. – Не льстим. Только надеемся, что сила, которую так ценят в Башне, действительно существует. Ты смог доказать свою верность повелителям ветров, так докажи и то, что являешься по-настоящему сильным магом.

– Но это глупо, – ответил я. – Глупо постоянно что-то доказывать. Если вы считаете, что мне следует уйти, я уйду. И у вас больше не будет причин для недоверия.

– Я такого не говорила. – Дриада откинулась на спинку стула, постучала пальцами по подлокотнику. – И уверена, что граф Тинхарт тоже такого не скажет. В конце концов, он знает цену случайностям. Случайностям, которые способны многое изменить. Но если ты не хочешь идти на риск, никто не станет осуждать тебя, Рожденный в Снегу. В конце концов, это не твоя война.

Я промолчал. Повелители тоже не вмешивались. Было понятно, что мне только что предоставили выбор, и что это щедро и мило с их стороны. Но в моей груди начала закипать злость, и я неожиданно для себя встал, уставившись на дриаду, как на полную дуру.

– Не моя война? Вы решили надо мной посмеяться? Я – некромант, человек с редким, пусть и темным, даром! И таких людей, как я – дипломированных магов и даже детей – уничтожают по всей Велиссии, потому что воинам Альна захотелось над нами пошутить! И вы говорите, что это не моя война?!

Шеграна снова убрала волосы с лица и стала молча на меня смотреть. Молча – и оценивающе, но мне было все равно. Отчасти мне хотелось подойти к ней и дать по голове стулом, а отчасти – высказать немного "добрых" пожеланий, чтобы у нее уши завяли и глаза полезли на лоб. И мне стоило большого труда оставаться на месте и просто ждать ответа.

– Что ж, Рожденный в Снегу, – наконец сказала дриада. – Я согласна с тобой. Воины Альна и королева поступают несправедливо, уничтожая детей Смерти. Несмотря на то, что ваш дар темен, как небо Безмирья, вы существуете, а значит, для чего-то нужны. Нельзя безнаказанно отбирать жизнь у ребенка. Я прошу прощения, так как допустила ошибку, – она склонила голову и прижала ладони к груди. – Я неправильно тебя оценила. Мне показалось, что ты, как и большинство людей, потребуешь награды за свою помощь. Но теперь я вижу, что тебе нужно нечто более серьезное. Это справедливость? Ты ищешь ее?

Я на мгновение растерялся.

– Не знаю. Хотя... Знаете, это не похоже на поиск справедливости.

– А на что похоже? – с любопытством спросила она.

– На месть. Только не очень правильную.

Шеграна медленно кивнула, но ничего больше не сказала. Вместо этого она попрощалась с Тинхартом, заверила его, что мы можем остаться даже навсегда, и вышла в холл, шагая бесшумно, как кошка.

Шейн проводил ее ничего не выражающим взглядом.

– Не люблю дриад, – тихо напомнил он. – Всегда надеюсь, что в мое отсутствие здесь что-нибудь изменится, и ошибаюсь. Она все такая же... ну...

– Странная? – предположила Сима, сонно посмотрев на него.

Повелитель смутился:

– Что-то вроде того. Но у меня было на примете другое слово.

Девушка рассмеялась, сообразив, что этим словом было "дура" или "стерва". Шейн неуверенно улыбнулся, а вот Тинхарт, наоборот, нахмурился.

– Мне тоже не нравится, когда она так себя ведет, – признался он. – Когда мы разговариваем один на один, все совсем не так. Но стоит ей увидеть меня в компании с кем-то, начинается шоу для слабонервных...

– Может, она ревнует? – предположила Сима.

Граф не смог сдержать смех.

***

Гостеприимством Шеграны мы злоупотреблять не стали. Уже на рассвете Тинхарт, чьи волосы после сна стояли дыбом, всех разбудил и в относительно сознательном состоянии собрал в холле дворца. Там он сообщил нам, что еды с собой возьмет мало (ну и правильно, в городе мертвых ее все равно захочется выбросить) и что мы пойдем налегке, после чего отправил собирать все самое необходимое. Поначалу мне так хотелось спать, что я чуть не вспорол себе спину небрежно перекинутым мечом, неосмотрительно вытряхнул из сумки все ее содержимое, потратил около получаса на то, чтобы собрать все обратно, и заплел волосы в реденькую косу. Симе она не понравилась. У девушки чесались руки перезаплести ее самостоятельно, но я не поддавался на провокации и держался поближе к Лефрансе. Вампирша, облаченная в доспехи, которые, похоже, оберегали ее от солнечного света, спала на ходу, не обращая ни на кого внимания. Даже когда в холл в сопровождении Града вышла Шеграна, девушка не проявила к ней никакого интереса. А вот дриада непривычно мягко спросила, не нужно ли нам чего, и пожелала счастливого пути. Наверное, ее сердце грела мысль о том, что скоро нас во дворце не будет.

Когда в холл вышел собранный и опасный Шейн, отыскавший где-то меч с серебряной насечкой и комплект метательных ножей, состоящих из серебра целиком, мы покинули ЭнНорд. Правда, как-то странно покинули. Шеграна провела нас в подвал под дворцом, откуда в Старое Герцогство вел подземный ход. При учете того, что дриадскую долину и земли людей разделяли Волнистые Реки, спускаться туда было страшновато.

Еще на ступенях, ведущих под землю, Тинхарт сердечно попрощался с главой ЭнНорда. Она ушла, ни разу не обернувшись, и оставила нас в одиночестве. Мы безгранично этому обрадовались и отправились в путь. Град остался с нами и шел замыкающим. Это было вполне разумно: призраки очень тонко чуют опасность, да и убить их еще раз уже нельзя. Однако самого Града это совсем не радовало, и он угрюмо плелся, таким странным образом переставляя ноги, что казалось, будто они набиты ватой. И это притом, что он мог парить над землей или вообще обратиться туманом, которому на все наплевать.

На лекциях, посвященных посмертиям, мы рассматривали призраков как существ неживых, которые не испытывают никаких эмоций и не обладают настроением. Однако теперь, познакомившись с Градом, я понял: эту характеристику нагло сперли из раздела про привидений. Те действительно не испытывали ничего, кроме ненависти к живым существам. А вот Град не только обладал чувствами, но и являлся чем-то вроде живой души, которой, по-моему, совсем не помешало бы тело.

Очень скоро подземный ход, до этого бывший полностью земляным, сменил свой внешний вид. Мы оказались в коридоре из необожженного кирпича, в стены которого были вбиты грубые канделябры. На фитильках тонких белых свеч едва тлели бледные полупрозрачные огоньки. Света они толком не давали, и вокруг царил тревожный полумрак, местами переходящий в материальную темноту. Словно кто-то шел здесь до нас и разбрасывал черные клубки, которые тянулись длинными щупальцами к свету в тщетной надежде совсем его погасить.

Свечи стояли. И горели, наверное, уже не первый десяток лет. Я очень скоро понял – коридор заколдован и является чем-то вроде портала. Видимо, дриады пробили дыру в пространстве, настроили ее на необходимое место и на всякий случай сделали из нее ход, коим пользовались в случае крайней необходимости.

Мы около часа шли в молчании. Мне хотелось спать, Тинхарта что-то беспокоило, Сима обняла себя руками за плечи и хмурилась. Шейн целеустремленно брел вперед, и по его лицу нельзя было угадать, думает он о чем-то или нет. Как и по шлему Лефрансы, которая, однако, весьма уверенно переставляла ноги. Град часто оборачивался, и уголок его губ раздраженно дергался.

Кажется, именно это и было причиной беспокойства графа. Тинхарт то и дело поглядывал на призрака, но тот не замечал этого. Уже через несколько минут наблюдения я проснулся и тоже заволновался. Что видит Град там, в пустом коридоре позади нас? Если бы нам что-то угрожало, он бы об этом сказал. Значит, ничего опасного?

Любопытство терзало меня недолго. Призрак остановился. Его ступни зависли в паре сантиметров над полом. Град скрестил руки на груди, медленно обернулся к нам и глухо сообщил:

– Мне здесь не нравится.

– Почему? – мигом среагировал Тинхарт, и его пальцы сомкнулись на рукояти длинного изогнутого кинжала. Оружие наверняка было ядовитым: по его лезвию бежала изогнутая зеленая змейка.

– За нами кто-то идет, – пояснил призрак. – Давно. Не настигает и не отдаляется, держится на расстоянии. Будто бы просто следит.

Граф подумал и оставил кинжал в ножнах, но путь продолжать не спешил. Остальные тоже напряглись. Лефранса сняла шлем и стала зорко вглядываться во тьму. В ее темных глазах отражались огоньки свеч, а волосы водопадом рассыпались по доспехам. Прошло какое-то время, и вампирша уверенно выдала:

– Там что-то золотистое. Не могу толком разглядеть. Но это точно не демон, – уверенно добавила она. – И не дриада.

– Будь это демон, я бы почувствовал, – ревниво заметил Град.

– Мы в этом не сомневаемся, – хмыкнула Лефранса. И неожиданно заорала: – Эй, ты! Тварь! Выходи на свет, прими честный бой!

Темнота безмолвствовала. Девушка приподняла брови, после чего сообщила:

– Она исчезла. Какая-то очень трусливая тварь попалась.

Тинхарт неопределенно хмыкнул и пошел дальше. Сима, поколебавшись, последовала за ним, бросив ненавидящий взгляд на мои волосы. Шейн, Град и Лефранса перекинулись несколькими ничего не значащими фразами, после чего строй поменялся: теперь призрак шел впереди, а седой повелитель стал замыкающим. Лефранса звучно топала передо мной, и на ее каштановых волосах плясали смутные отблески света. Они помогали мне отвлечься, но девушка вскоре снова надела шлем.

После незначительного происшествия идти стало скучно. Я уныло уставился в пол, пытаясь угадать, кто мог нас преследовать. Но в голову не приходило ничего, кроме образа Шеграны, которая крадучись шла по холодным кирпичам. Но золотистое сияние, насколько я помнил, было дриаде несвойственно. Или она прихватила с собой факел? Факел... Вот оно что! Может, вовсе даже не Шеграна, а кто-то другой, взяв с собой источник более яркого огня, следовал за нами. Только кто? Кого, кроме высшего демона и воинов Альна, мог заинтересовать наш небольшой отряд?

Я замедлил шаг, чтобы оказаться на одной линии с Шейном. Для призрака и повелителей, шагающих впереди, мой маневр остался незамеченным. Да и сам Шейн заметил меня не сразу – он шел, полностью погрузившись в свои мысли. И мне почему-то стало очень жаль, что я – не телепат.

– Что-то случилось? – рассеянно поинтересовался повелитель, пытаясь сосредоточить на мне взгляд. Мне показалось странным то, что в его глазах что-то коротко взблескивало. Что-то красное, ничуть не похожее на перевернутые капельки свечных огоньков.

– Скажи, кто-то извне мог проникнуть в этот коридор?

Шейн задумчиво покачал головой:

– Нет. Если его, конечно, не впустили сюда дриады.

– Такая вероятность есть?

– Теоритически – да, – согласился повелитель. – Видишь ли, никому в ЭнНорде мы на самом деле не нравимся. Нас пускают туда только потому, что Шеграна считает Тинхарта своим другом. Она держит долину в железном кулаке. Я очень сомневаюсь, что кто-то мог ослушаться прямого ее приказа, но найти в нем лазейку – вполне.

– Воинов Альна не пустили бы? – уточнил я.

– Верно. Они не только нас, но и дриад ни во что не ставят. Так что в долине им не рады. Им вообще нигде, кроме Велиссии, не рады, – поморщился Шейн. – Они слишком любят обвинять представителей других рас во всяких мелких грешках.

Я задумчиво кивнул. Повелитель едва заметно улыбнулся. То, что образ храмовника начал потихоньку с него сползать, немало меня порадовало. Шейн по-прежнему казался мне опасным человеком, но его дружелюбие не оставляло поводов по-настоящему бояться. Пусть у меня и возникало чувство, что этот повелитель сможет скрутить в бараний рог даже Сулшерата.

Коридор все никак не заканчивался, но, похоже, начал понемногу подниматься. На стенах виднелись жутковатые трещины. Многих канделябров не хватало, и на полу валялись разбросанные свечные огарки. А еще – мелкие кусочки чего-то белого, напоминающего ткань. Наклоняться и проверять я поленился, но заметил, как озадаченно нахмурился Шейн.

– Кто-то здесь свирепствовал, – тихо сказал он. – Странно. Раньше дриады следили за коридором, и здесь был идеальный порядок.

– Представляю, – кивнул я, вспоминая дворец Шеграны и внутренне содрогаясь. Замок Тинхарта однозначно был уютнее. По крайней мере, жилая его часть. При мысли о том, что он оставлен на разграбление всякому сброду, мне стало жутко тоскливо. И я понадеялся, что коварный план графа сработает и воришки издохнут в неприветливом гостевом зале.

Спустя еще полчаса я убедился в том, что был прав насчет подъема. Подземный ход закончился широкой лестницей. На некоторых ступенях красовались вмятины, а на первой отпечаталась часть когтистой лапы – сколько поместилось. Тинхарт на минуту присел рядом с ней, словно запоминая, а потом невозмутимо пошел дальше.

– Не нежить и не страж, – едва слышно пробормотал он. – Но тогда кто?..

Я бросил взгляд на Симу. Девушка, сгорбившись, шагала рядом с графом и наверняка слышала его слова, но никак не отреагировала.

Ступеньке на трехсотой я забыл обо всех своих вопросах. Мне хотелось только одного: как можно быстрее оказаться на поверхности. Вверх я старался не смотреть: лестница казалась бесконечной. И только когда я обнаружил под ногами солнечный луч, я решился поднять голову.

Еще одна ступень... еще... еще... и вокруг нас распростерлось кладбище. То самое кладбище, которое давным-давно прокляли драконы. Сейчас, при ярком дневном свете, оно выглядело безобидным. Черные деревянные кресты будто росли из такой же черной земли, испещренной глубокими ямами бывших могил. А на горизонте возвышалось бесформенное нагромождение, которое, по идее, и было целью нашего путешествия.

Я оглянулся назад. Дриадский коридор исчез, как только мы из него вышли, и теперь казалось, что мы поднялись со дна открытой могилы.

ГЛАВА 14,

в которой мы требуем отдать нам амулет омутов

По ясному голубому небу неторопливо ползло солнце. Редкие облака пушистыми клочками проплывали над черным кладбищем. Руины крепости герцога приближались, но ничего хорошего я в этом не находил. Руины как руины – сплошная свалка камней, крупных плит и огрызков стен, которые можно было рассмотреть даже издалека. Одно кладбище стоило того, чтобы признать могущество магии драконов, и крепость, когда-то величественная, а теперь никчемная, только помогала утвердиться во мнении. Казалось бы, что удивительного – драконы огромные, сильные существа, дети огня, льда и ветра. Вот только раньше я думал, что люди перед ними менее уязвимы. В конце концов, сейчас повсюду есть маги, способные противостоять и более грозной силе. Но где они были в тот день, когда Старое Герцогство полыхало, превратившись в настоящий ад, и содрогалось от проклятий, сыплющихся с небес? Погибли? Сбежали? Как по мне, и то, и другое маловероятно.

Город мертвых простирался вокруг нас – черная выжженная земля, испещренная развороченными ямами. Можно было подумать, что здесь порезвилась стая дакарагов, если бы я не знал, что это всего лишь зомби. Тупые, бесконтрольные и не переносящие солнечного света, вынужденные до глубокой ночи спать там, где когда-то нашли последний приют.

Мои спутники разбрелись по кладбищу, занимаясь кто чем. Шейн на ходу читал тонкий трактатик. Он ни разу не поднял головы, но каким-то чудом обходил все могилы, которые встречались на его пути. Сима шла, высоко подняв голову и уделяя больше внимания небу, чем земле. Оно и понятно – могильщики, основавшие нынешний город мертвых, не заморачивались с глубиной ям, и спящие трупы были видны, стоило лишь немного склонить голову. Это не нравилось ни Симе, ни Лефрансе, ни Тинхарту: повелители шли идеально ровно, а граф еще и насвистывал, провожая взглядом облака. Ветер, удивительно холодный и колючий для лета, ерошил его золотые волосы.

Могилы не причиняли неудобства только Граду. Призрак, уже познавший смерть, не боялся спящих мертвецов. Порой он заглядывал в разверстые ямы и поводил плечами, будто представляя, при каких обстоятельствах погибали эти люди. Я тоже невольно задумался. Смерть настигла нынешних зомби не в драконьем огне. Она пришла до того, как сын герцога принес драконье яйцо. Этих людей нормально похоронили, отпели, к их надгробиям приходили скорбящие родственники. Но их все равно постигла гораздо более страшная судьба, чем тех, кто сгорел заживо на этой земле. Их вынудили вернуться и нести смерть тем, кто еще уцелел. Бесконтрольное карающее войско, армия драконьего возмездия, которое продолжало существовать даже после того, как проклятая черная земля снова начала оживать.

Прошло около часа, прежде чем мы пересекли границу кладбища. Могилы закончились, и под ногами захрустели потрескавшиеся камни. Вблизи руины показались мне еще более жалкими, чем издалека: самая целая "стена" была мне по колено. Однако было в черных камнях что-то такое, что заставляло сердце болезненно сжиматься. Быть может, ему не нравилась разлитая здесь магия – светлая, но обжигающая и ослепляющая, если к ней присмотреться. Останки крепости были пропитаны ей, как бутерброд – маслом. И мне казалось, что под этим самым бутербродом магии нет – только вот я не знал, были ли в крепости герцога подземелья и безопасно ли туда соваться.

Мы пробродили по руинам минут десять, прежде чем Шейн наконец соизволил расстаться со своим трактатиком и помочь нам в поисках. Повелители снова разделились, периодически негромко переговариваясь, и самозабвенно копались в угольках под стенами и камнями. Град держался рядом с Тинхартом. Я присоединяться не спешил, обозревая руины с высоты своего роста. И чем дольше я смотрел, тем больше мне казалось, что глава долины дриад нас попросту обманула.

Энтузиазм повелителей понемногу пропадал, сменяясь отчаянием. Не расстроилась только Лефранса – и то потому, что горечь в ее душе вытеснила злость. Вампирша принялась яростно пинать ногами камни и останки стен, если они попадались на пути. При этом она шипела, как змея, и скрежетала доспехами еще больше, чем обычно.

Первым не выдержал Шейн.

– Может, ты перестанешь метаться?

Лефранса остановилась. В прорезях ее шлема коротко блеснули глаза. Нехорошо так блеснули, как у нежити, приготовившейся к атаке. Однако седой не устрашился, и, скрестив руки на груди, заявил:

– Ты мешаешь, Лефранса. Бегаешь, топаешь, громыхаешь – и этим сбиваешь с мыслей.

– О чем тут вообще можно думать? – скептически спросила вампирша. – О том, как бы успеть смыться до заката?

– Нет, – возразил Шейн. – О том, где герцог мог спрятать амулет. Подумай сама. Все великие мира сего, которые что-то коллекционируют, отводят для своих коллекций специальные комнаты. Водят туда гостей, как на экскурсию, с гордостью рассказывают, как купили или нашли каждый экземляр. Может, у герцога была подобная коллекция? Может, он собирал древние артефакты, и среди них случайно оказался искомый нами амулет.

– Или не случайно, – буркнула Лефранса. – Но черт с ним. Лучше объясни мне, о умник, что нам дают твои рассуждения.

– Да то, что собирать сильные артефакты в одном месте запрещено законом, – поморщился повелитель, явно недовольный тем, что вампирша его критикует. – А значит, собирал он их тайно. В таком месте, которое скрыто не только от чужих глаз, но и от чужой магии. А таким местом могут быть только...

– Подземелья, – перебила вампирша. – Я знаю. Но, если ты не заметил, здесь отсутствует вход. Скорее всего, его завалило.

– Или завалили, – пожал плечами Шейн. – Мертвецы не любят магию.

– Здешние должны были привыкнуть. Ведь, если ты не заметил, именно она держит их в этом мире.

Повелитель скривился:

– Ты думаешь, они ей за это благодарны? Да? Ошибаешься. Это не просто зомби, это зомби, поднятые драконьей магией. Они могут чувствовать, хоть и не так, как люди. Может быть, они всю свою посмертную жизнь мечтают только о том, чтобы им наконец-то позволили упокоиться.

– И чтобы побольше таких идиотов, как мы, на кладбище шаталось, – скептически отозвалась Лефранса. – Обида обидой, а кушать что-то надо.

– Заткнись, – подал голос Тинхарт, пристроившийся на куске уцелевшей стены. Он задумчиво хмурился: должно быть, слова седого натолкнули его на какую-то мысль. И Шейн посмотрел на друга с таким пониманием, что мне показалось, будто он знает, в чем эта мысль заключается.

Лефранса послушно молчала. Седой повелитель тоже, хотя я был уверен, что у него еще есть предположения. Сима переводила рассеянный взгляд с Тинхарта на горизонт и обратно. Я понимал, чего она опасается: солнце медленно, но все-таки опускалось, тени становились длиннее, и час пробуждения трупов неуклонно близился.

Меня это тоже не радовало. Я нахмурился, попытался сообразить, чем мог завершить свою речь Шейн. Быть может, тем, что трупы собрали все артефакты и выбросили их в город живых, чтобы не мешали? Или вообще, не поленившись, отнесли к Волнистым Рекам и утопили. В таком случае магические предметы точно никто не найдет: бешеное течение могло унести их куда угодно. Эх, вот бы непосредственно у трупов спросить, что к чему...

"Непосредственно у трупов спросить", – повторил мой внутренний голос, и я вздрогнул, с трудом сдержавшись от ругательства. Ну я и тупо-о-ой...

– Э-э-э... Тинхарт, – позвал я.

– А? – отозвался граф, будто очнувшись ото сна.

– У меня к тебе деловое предложение. Давай просто поднимем парочку мертвяков и у них спросим, где артефакты.

Тинхарт обрадованно вскочил:

– А так можно?

– Да.

– Тогда почему ты молчал и чего ты теперь ждешь?

– Так ведь сам только что додумался, – извиняющимся тоном ответил я. – Вы отойдите, в общем, шагов на двадцать. Разумных зомби поднять сложнее, чем тех тупых, – добавил я, поймав вопросительный взгляд Симы.

Глаза девушки загорелись почти детским восторгом. Она улыбнулась, послушно отошла за низенькие северные стены и стала внимательно за мной наблюдать. Мне очень хотелось попросить повелителей отвлечься. Еще в Академии я понял: очень сложно выполнить задание, когда кто-то на тебя смотрит. В одиночестве, когда можно дать волю мыслям и не ждать подвоха от окружающих, любое дело дается куда проще. Однако гордость не позволила мне приказать повелителям отвернуться, и я, повернувшись к кладбищу, закрыл глаза и сосредоточился на своем даре.

Он потянулся ко мне язычком зеленого пламени. Живой, настоящий, способный заменить душу. И я понял, что скучал по магии. Скучал, как порой скучают по друзьям, воспринимая ее как нечто большее, чем обычную безликую силу.

Я поднял руку, осторожно вывел в воздухе гексаграмму. Она светилась изнутри, как призрак, только ее свет исходил не от остатков жизни, а от эманаций смерти, щедро разлитых по мертвому городу. Медленно обводя фигуру в круг, я начал читать заклинание, и мое сердце билось все быстрее. Я чувствовал, как вместе с рисунком в наш мир приходит часть мира потустороннего. И чем дольше я говорил, тем яснее звучал знакомый напев, эхом отдаваясь в ушах и застилая глаза туманом.

Когда края круга соприкоснулись друг с другом, на руины крепости легла тень. Солнце продолжало сиять в небе, но было бесконечно далеко. Оно боялось магии смерти, боялось, как почти любое существо. И поэтому не вмешивалось.

Закончив фигуру, я мысленно потянулся к ближайшей могиле. Задумался. Может, стоит поднять нескольких зомби, чтобы уж точно не прогадать? Мысль неплохая, но энергии уйдет многовато. Ладно, ограничимся пока одним, а потом, если что, призовем на помощь Шаира.

В избранной мною яме покоилась женщина. Еще молодая, погибшая из-за болезни. Пришлось прощупывать ее суть, выясняя, не станет ли это угрозой для живых. Только убедившись в этом, я пробормотал:

– Именем Жизни, Смерти и Белого Огня, горящего в мертвом сердце, именем Белых Цветов и Красной Крови, именем Твоим и Ее, встань, пробудись, открой свои глаза, ибо смотрят на тебя очертания Белого Круга...

Я старался, чтобы мой голос звучал как можно убедительнее. Зомби, вынужденные пробудить свой разум, могут обезуметь и разорвать самих себя, стоит только потерять над ними контроль. Белый Огонь, Огонь мира мертвых, дарит им спасительное спокойствие, но жажда крови никуда не девается. Поэтому некромантам приходится идти на жертвы. Я не жалуюсь, нам вообще всегда приходится, и хорошо, что платой является всего лишь кровь. Это куда лучше, чем продать свою душу высшему демону, как сделал злосчастный Зарат Ладор.

Я вытащил агшел из ножен и коротко полоснул по своему запястью. Закрыл глаза. Мертвая женщина, наоборот, открыла – и сразу почувствовала запах живой крови. Только сейчас для нее это была не тупая жажда, а необходимость, и она осознавала то, что этим я плачу ей за то, что поднял ее из могилы днем и осмелился ей приказывать. Я с удивлением понял, что она испытывает нечто сродни обиде – женщина знала, что все равно не может ослушаться, и плата кровью является только формальностью. Или подачкой.

Я видел мир глазами зомби, и этот мир ничем не отличался от того, каким его видел я. Женщина одним нечеловеческим прыжком выбралась из могилы, гордо выпрямилась и направилась к нам. Повелители не представляли для нее никакого интереса. Удивление вызвала только смутная тень Града, который, похоже, чувствовал в трупе отчасти живую сущность. Но больше всего женщину притягивал я – или, вернее, запах моей крови. Она подошла и остановилась по ту сторону Круга. Я осторожно, плавно и медленно протянул свою руку сквозь гексаграмму – и разрезанное запястье похолодило дуновение потустороннего мира. Наконец моя рука оказалась рядом с мертвой женщиной, и она, склонившись над раной, так нежно прикоснулась к ней губами, будто хотела поцеловать.