Текст книги "Императрица и смерть (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Орлане стало страшно, что её выдадут трясущиеся руки, но она подняла глаза: маг времени смотрел не на неё. Едва не свернув себе шею, он заинтересованно разглядывал Дерена. Тот ни капли не смущался, а только польщено разглаживал складку на мантии.

Линкей поднял руку, видимо, раздумывая, стоит ли тронуть мага времени за плечо, чтобы привлечь его внимание, но так и уронил её обратно на стол. Идрис повернулся и подарил всем широкую улыбку.

– На общем голосовании было решено... – начал было целитель.

Идрис звучно хлопнул ладонью по столу.

– Обожаю голосования. Где мой шарик? О чём будем спорить?

Линкей кашлянул. Теперь уже было совсем не похоже, что ему в горло попала соринка.

– Было решено, что для расследования нужно использовать магию времени.

– А! – радостно воскликнул Идрис. – Я помню.

Он потянулся ко всё ещё пытающейся прийти в себя Орлане и дёрнул её за рукав.

– Ты мне за это духи обещала. До сих пор не отдала.

Кто-то, кажется, Конрад, двинулся назад с таким рвением, что ножки стула заскрежетали по мрамору. Орлана чувствовала, что от неё ждут действий: заставить наглеца замолчать, стукнуть кулаком по столу, позвать охранников. Она молчала, и тяжёлые секунды капали одна за другой на протянутую руку Идриса.

– Я думаю, стоит отложить дальнейшее обсуждение, – со вздохом заметил Линкей. – Леди Орлана не очень хорошо чувствует себя.

С другой стороны зазвенела браслетом Ишханди. Орлана не поднимала взгляда, но и так прекрасно представила, с каким холодом смотрит на неё сейчас мачеха. Советники, переговариваясь между собой, начали подниматься. Они не задерживались – вот покинул залу Конрад, Орлана поняла это по звуку шагов, сдобренных позвякиванием подвесок на мече. Последним ушёл Герольд, поминая Вселенский Разум; он долго был занят тем, что аккуратно задвигал свой стул.

Орлана решилась оторвать взгляд от единственной точки на столе, только когда в зале советов воцарилась тишина. Идрис сидел рядом – по правую руку – и всё с той же идиотской улыбкой смотрел на неё.

– Так где она?

На вопрос, заданный из такого положения, по всем законам гостеприимства можно было не отвечать вообще, но Луксор не выдержал. Он вообще не мог припомнить, когда последний раз пытался решить проблему дракой, да и теперь вид прижатого к стене и совершенно покорного Идриса и вовсе охладил его пыл.

Он разжал пальцы, и маг времени стёк по стене вниз, где устроился, поджав под себя ноги. Луксор, всё ещё тяжело дыша, отошёл на пару шагов назад.

– Нарезала цветов и ушла в Храм. – Он театрально развёл руками. – Поздравляю, ты её довёл. Долго старался?

Вид Идриса, озадаченно щупающего разбитую губу, вызвал только брезгливое раздражение, от того всплеска ярости, который нахлынул на него после откровения вернувшейся с совета Ишханди, не осталось и следа. Луксор отвернулся к окну, скрестил руки на груди.

– Мы просто хотели сбегать в прошлое, – жалобно протянул Идрис из-под своей стенки.

Луксор оглянулся: он тут же вжал голову в плечи и состроил самое несчастное выражение лица.

– Ты на самом деле идиот или так мастерски притворяешься?

В голове было душно и уныло, как будто туда забрался склизкий серый туман с аллей. Холодный мрамор полов и колонн пах полынью. Сегодня солнце даже не пыталось пригреть оборванный сад. И Луксор думал о том, как разбивает сумрак Храма единственный шар белого пламени.

Он услышал её шаги: их бы он ни с чем не спутал. В глубине коридоре появилась Орлана. Чёрная мантия сегодня даже не была украшена брошью, чёрная маска на месте – кажется, он уже подзабыл её лицо.

'Пусть снимет маску, – шепнула ему Ишханди, уходя с совета. – Жёсткий траур уже кончился, все пять дней'.

Она не смотрела вперёд, она что-то несла в сложенной лодочкой ладони, как осветительную искорку, и была увлечена только этим.

Мантия почти мела пол. Луксор не успел обрадоваться, что она вернулась так скоро. Обычно, сидя на поросших мхом камнях Храма, рядом с мёртвым телом отца, она теряла чувство времени, а Храм не пускал никого больше. Никого, кто бы мог вытащить её из мёртвого полумрака.

Проходя мимо Идриса, Орлана бросила ему то, что несла. В воздухе и правда блеснула искорка. Маг времени ловко поймал подарок. В его руках Луксор рассмотрел миниатюрный флакон.

– Так бы сразу, – сказал Идрис примирительно.

Луксор притянул Орлану к себе за руку. Её пальцы пахли резко и пряно, она отряхнула ладони одну о другую – безрезультатно. Капли духов уже въелись, и в гулком коридоре расцвела маарская вишня.

– Хочу поговорить с тобой насчёт позапрошлой недели, – сообщила Орлана. Трудно было сказать, плакала она или нет: голос звучал так же, как обычно – чуть хрипло, словно от простуды.

Таким же голосом она отвечала ему по утрам, когда сидела на кровати, пытаясь прийти в себя после снотворного.

– Может, ты снимешь маску? – попросил Луксор. – Вроде бы жёсткий траур уже кончился.

В ответ она раздражённо мотнула головой. Он как-то сразу сдался, даже почти выпустил её руку – тонкие кости запястья.

– А почему о позапрошлой неделе?

...На том портрете Орлана была сама на себя не похожа. Он не привык видеть её такой: волосы убраны назад, почти как у Ишханди, но невозможно рассмотреть, собраны ли они на затылке идеальным узлом или просто стянуты резинкой, стащенной у него. На том портрете Орлана была одета в простое тёмное платье, одна её рука лежала на спинке кресла, другая – была опущена. На том портрете она чуть улыбалась и смотрела прямо перед собой.

Наверное, она такой и должна была получиться на портрете – маленькая императрица, напуганная свалившейся на неё ответственностью. В её взгляде не скользило уверенности Зорга, не сияло превосходства Ордена. Не было в нём даже отстранённой холодности Ишханди.

Иногда, проходя по галерее и цепляясь взглядом за этот портрет, где Орлана стояла, положив одну руку на спинку кресла, в котором сидел её отец, Луксор спрашивал себя, что изменилось за эти несколько дней. Что нового появилось в её взгляде.

Орлана порезалась об осколки солнечного пера. Тряхнула рукой и разукрасила брызгами крови чистый лист бумаги. Она сунула палец в рот – солёный вкус немного привёл в себя.

– Нельзя осмотреть всё прошлое. Нужно как-то ограничить временные рамки. – Луксор смотрел в потолок, привалившись спиной к книжному шкафу.

Кажется, ему неприятно было видеть в соседнем кресле Идриса. А тот выглядел довольным, правда, то и дело слизывал с разбитой губы кровь. В расстеленную на коленях накидку он уложил флакончик духов и теперь с видом абсолютного блаженства обнюхивал собственные ладони. Орлана не удержалась и ещё раз тряхнула руками: не хотелось, чтобы на них остался хоть призрак маарской вишни.

– Магию такой силы нельзя передать на расстоянии. – Она начала обводить брызги крови на листе, и чёрные линии от нового солнечного пера сами собой превращались в паутину схем. Привычное занятие вело за руку привычные ощущения – вот-вот послышится шум машин на проспекте Рождественского. – Яд тем более. Значит, было прикосновение. И магия, и яд начали бы действовать сразу же. Это – за пять дней до смерти отца.

Идрис сворачивал накидку в аккуратный маленький комочек, внутри которого – Орлана знала – таился запах отравы Ольвэ. В разные стороны свёртка торчали кисточки.

– Демонова память! – Орлана стукнула себя основанием ладони по лбу. – Почему он не вёл ежедневников?

Та жизнь, которая была до болезни Зорга, осталась так далеко, что оглядывайся – не оглядывайся, всё равно не разберёшь, что позади: пики леса, шпили города или остов сгоревшего дома.

– Была встреча с Ольвэ, – щёлкнул в воздухе пальцами Луксор. – Помню, обсуждал со студентами... ну, не важно.

Орлана рисовала на схеме зигзаги и овалы. Овалы выходили кособокими, линии дрожали. Она оглядывалась назад и видела только обугленные стены и рухнувшие балки. Помнила, что там должен быть красивый город, в который она шагнула три года назад, бросив всё в мире людей, но оборачивалась и вдыхала горький дым.

По ногам ощутимо потянуло прохладой, и Орлана вспомнила наконец, что нужно закрыть окно. Разлившееся по аллеям сада серое небо тянулось и сюда – полынным запахом, вкусом крови на губах.

Она сильно стукнула рамой, так, что вздрогнул Идрис.

– Помню вечер, когда я подумала об их ссоре с Ишханди, – сообщила она, наблюдая за сменой караула у ворот замка. – Это было ровно за пять дней.

– Почему ты не подозреваешь Ордена? – спросил вдруг Луксор. – Вот уж у кого на самом деле были и мотивы, и возможности, и всё, что только пожелаешь.

Орлана покачала головой, ещё цепляясь за холодный подоконник. Туман подступал к самому окну, облизывал стекло, тянул щупальца к птицам, примостившимся на ветках вечноосеннего дерева.

– Я подозревала его первого.

Краем глаза она заметила, как поднял голову Идрис – в первый раз оторвавшийся от флакончика с духами, и не потому, что его хватали за плечо и пугали громкими звуками. Орлана ощутила, как дёргаются уголки её губ в тщетной попытке улыбнуться.

– Даже то, что было сегодня, удивительно, правда? Уехал, а потом уже заболел... как думаешь, больше похоже на притворство или на откат заклинания?

– Но он не был в Альмарейне за пять дней. – Луксор открыл дверцу шкафа, пробежал пальцами по корешкам книг и отошёл. Прозрачная дверца осталась распахнутой, и кончик алой ленты пошевелился от сквозняка.

– Этого никто не может знать наверняка. На то он и самый сильный маг. В любом случае, либо мы встретим его в прошлом, либо нет.

Не садясь, Орлана пририсовала к схеме ещё несколько линий, и пятна крови оказались перечёркнутыми.

– Прошерстить весь этот день не получится же?

Она подняла голову и столкнулась взглядами с Идрисом, он многозначительно качнул головой. Орлана могла с тем же успехом разговаривать с вечноосенним деревом за окном, но то хотя бы не требовало с неё предоплаты за разговор.

– Значит, я должна выбрать определённые моменты. – Она снова вернулась к схеме, но не успела сосредоточиться, потому что над ней тенью демона навис Луксор.

– Насколько я знаю, если тебя вернут в прошлое...

– Я уже делала это.

Луксор качнул головой и упрямо продолжил:

– В прошлое, где есть ты, ты не будешь сторонним наблюдателем. А переживёшь все те моменты заново.

Из-за пасмурной погоды в комнате стало так темно, что Орлана подумывала, стоит ли зажечь пару огненных шаров, потому что сейчас даже собственные каракули на испачканном кровью листе могла разобрать с трудом. Можно было подумать – настал вечер, хоть время ещё не перевалило и за полдень. Орлана щурилась и делала вид, что пытается разглядеть, что такое записала в углу схемы.

– Это не проблема, – встрял вдруг Идрис. Его голос как будто стряхнул с веток дерева клочья тумана, встрепенулась испуганная птица. Его голос пахнул маарской вишней. Он щёлкнул пальцами, и шар белого пламени поплыл к окну.

Луксор обернулся на мага времени с таким видом, что тот нервно облизал разбитую губу. Явно – ещё не в силах оставить свою клоунскую роль, потому что объяснил ещё спокойнее:

– Ну, я подумал, она этого хочет.

Орлана почти смогла сдержать тяжёлый вздох, но прятать взгляд, изучая схему, было уже поздно. Ветка дерева билась в окно, и, кажется, шелестел дождь. А все те жуткие пять дней вовсю светило солнце, и ночами крошечные золотистые пушинки порхали вокруг шаров белого пламени. Идрис заговорщицки подмигнул ей.

– Я должна всё вспомнить. Это поможет расследованию.

Луксор отвернулся.

– Делай, как знаешь.

Всё остальное, кроме спутанных мыслей о смерти, давно кануло в тёмные воды Сантарина.

Она просыпалась и, неловкая ото сна, гладила его по голове, касалась его щёк кончиками пальцев, будто рисовала на них узоры. Луксор открывал глаза: Орлана приподнималась на локте. Один рукав длинной ночной рубашки спадал, оголяя её плечо.

– Ты моя ласковая женщина, – шептал Луксор, и они вместе улыбались: Орлану даже сейчас смешно было называть женщиной.

Он целовал её в плечо, потом – в скользящую ткань ночной рубашки. А за окном вставало солнце.

Вселенский Разум, как давно это было. Ещё до смерти Зорга.

Глава 7
День шестой. Часть 2. Обрывки прошлого

Почему ты плачешь?

Неужели ты думала, что я буду жить вечно?

Зорг

Вокруг шаров пламени порхали золотистые пушинки, и вечер тепло дышал в распахнутые окна. Уложив Риана, Орлана вернулась в кабинет отца. Она вошла без стука, уже привычным движением оттолкнула подлетевший слишком близко шар огня. Мягкий ковёр крал звук её шагов.

– Спустимся к вечернему чаю? – Она замерла посреди кабинета, сцепив руки.

Зорг сидел, повернувшись к окну. Когда Орлана заговорила, он едва заметно вздрогнул, как вздрагивают, когда глубоко погружаются в свои мысли и забывают, что такое реальность.

– Спускайся без меня, милая.

Сначала Орлана поняла, что сейчас он, как от головной боли, прикоснётся двумя пальцами – средним и указательным – ко лбу. А потом уже увидела, как он это делает. И почувствовала, что дрожат и её пальцы.

– Случилось что-то плохое?

Она не удержалась, подошла и опустилась перед отцом на корточки. Она делала так много раз – и клала голову ему на колени, как домашняя кошка, требующая ласки и внимания ближе к летнему вечеру.

Его мантия пахла лесом после дождя и бархатно прикасалась к щеке.

– Нет, ну что ты. – Зорг провёл рукой по её волосам. Но то, что он ничего не скроет, Орлана поняла по несдержанному тяжёлому вздоху. – Орлана, скажи, ты счастлива?

– Счастлива. Почему нет? Почему ты спрашиваешь?

Она жила как всегда, не особенно оглядываясь назад, не делая ставок на будущее. Она часто улыбалась, редко чувствовала страх, почти не грустила. Мир, надёжный, как рука отца, возвёл вокруг неё высокие стены – в нём не могло произойти ничего ужасного.

– Я вырвал тебя из мира людей. – Зорг взял её за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. – Я видел, что тебе это тяжело.

Орлана несмело улыбнулась.

– Я сама выбрала. Здесь совсем не плохо.

– Неплохо, но не замечательно? – отозвался Зорг. Он отпустил Орлану, и она снова уткнулась в край его мантии.

– Всё сразу замечательно не может быть, – заметила она оттуда. – Мне здесь спокойно, я могу не бояться за завтрашний день. Это не плохо. Так что произошло?

– Я должен был дать тебе самой выбирать, но у меня были очень эгоистичные мотивы. – Зорг тронул её за плечи и попросил подняться. – Не хочу снова тебя потерять.

Орлана поймала на себе его взгляд и, как всегда, почувствовала, что губы растягиваются в глупую улыбку.

– Ну, я вроде бы никуда не собираюсь уходить.

Она вдруг увидела, как огненные шары за окном прорастают длинными тонкими лучами, как отблески в чашке чая, если сощуриться. В комнату проник туман: потянул щупальца к книжке, заложенной алой лентой, к мантии отца, размазывая чёткие контуры предметов.

Орлана вздрогнула и очнулась. Ошалело хлопая глазами, она сжала пальцы – под ними оказались подлокотники кресла. В комнате было мрачно: всего один огненный шар, плотно задёрнутые шторы. На краю стола, положив ногу на ногу, сидел Идрис.

– Ну, что интересного? – Он по-попугайски склонил голову на бок.

– Странно, что он завёл этот разговор. – Орлана принялась разминать онемевшие руки и ноги, чтобы не смотреть ему в лицо. – Почему вдруг?

Она подняла голову: в углу темнота шевельнулась. Это сидящий там Луксор опустил голову, будто изучая узоры ковра, но ничего не сказал.

– Слышал. – Идрис пренебрежительно махнул рукой. – Неправильно выбрали момент? И при чём тут Ишханди?

Он наклонил голову в другую сторону, как будто бы хотел получше рассмотреть собеседницу.

– Давай посмотрим, что было на полчаса раньше? – предложила она.

Луксор горестно вздохнул.

– Давай. – Идрис протянул к ней руки ладонями вверх.

Его пальцы были влажными. Снова закружилась голова, и единственный огненный шар пророс длинными ломкими лучами. Орлана закрыла глаза.

Живые золотистые пушинки ползли вверх по тяжёлой гардине, барахтались в длинном ворсе ковра, цеплялись за чуть сбитые носки сапог, тех, что с серебряной пряжкой. В центре кабинета, покачиваясь с пятки на носок, стоял Орден.

– Давно я тут не был. – Он подцепил за спинку стоящий тут же стул и переставил его ближе к столу императора.

– С самого январского переворота, – отозвался Зорг.

– О, Вселенский Разум... – Орлана подалась вперёд, но кончиками пальцев упёрлась в прозрачную стену временного портала.

За её спиной выразительно хмыкнул Идрис. Под этим куполом они могли вытворять что угодно: смеяться, рассказывать неприличные анекдоты. Ни Орден, ни император уже никогда не узнают, что кто-то подслушал их разговор.

– И что ты хотел? – Зорг держал в руках одну из тех рукописных грамот, которые Орлана сбрасывала со стола после его смерти. Он отложил грамоту в сторону и сцепил пальцы под подбородком.

– Убедиться, что тебя не съели демоны. – Орден сжимал спинку несчастного стула так, будто испытывал её на прочность. Но вот он вздохнул – едва руками не всплеснул от огорчения – и сел, закинул ногу на ногу.

За окном серели сумерки, и Орлана знала, что она сейчас, в другой части замка, укладывала спать сына. Риан спать не намеревался, он качал синюю, сердито нахохлившуюся птицу и заливисто смеялся. Тут же кругами ходила Мэрсайл: поправляла тщательно задёрнутую штору, что-то бормотала, будто пела колыбельную песню. Риан успокоился у Орланы на руках, улыбнулся ей и закрыл глаза.

– Только за этим? – Зорг внимательно смотрел на брата. Внимательно, но не враждебно.

– Конечно, нет. – Орден возмутился, словно его только что уличили во лжи. – Я по делу. Это касается Орланы.

Императрица Орлана, проще говоря – Орлана, стояла сейчас в другой части замка, возле детской кроватки, и слушала, как тихонько сопит спящий наследник. Вокруг неё на цыпочках ходила Мэрсайл, уже не напевая, а шепча странную мелодию.

– Я тебя слушаю, – вздохнул Зорг, и в его голосе проступила усталость.

Орден опёрся локтем о ту самую книгу, заложенную красной лентой где-то ближе к середине, пощипал себя за подбородок. Рассеянная улыбка на его губах свела бы, наверное, с ума не одну служанку.

– Я хочу взять её ученицей.

– Я... я... – попыталась выдавить из себя Орлана, забывая, что кроме Идриса её никто не услышит. – Да что за...

Маг времени ухватил её сзади за локоть – иначе бы она точно продавила прозрачную стену и вывалилась бы в безвременье. Орлана царапнулась в стену, судорожно пытаясь вдохнуть.

– Неожиданно, – признался Зорг, и она увидела, как лоб отца прорезает знакомая горькая морщина. – И почему ты вдруг решил?

Поправляя упавшую прядь волос, Орден пожал плечами.

– А что тут странного? Я самый сильный маг. Мне нужны ученики. Судя по наследственности, у Орланы есть потенциал.

Камень в его перстне эффектно блеснул в свете белого пламени.

– Он же... да он со мной даже разговаривать не хотел, – никак не могла успокоиться Орлана. Она договорилась до того, что Идрис зло шикнул на неё сзади.

– Замолчи уже, я пришёл сюда, чтобы подслушивать, а с тобой поболтать всегда успею.

Но он напрасно боялся. Зорг хлопнул ладонями по столу и откинулся на спинку кресла. Он ответил: куда резче, чем минуту назад.

– Я не думаю, что она этого захочет.

Орден даже не попытался скрыть улыбку.

– Ну, я предполагал, что ты так ответишь. – Он сдвинул книгу в сторону и поставил локоть на блестящую чёрную поверхность стола. – А пришёл. Может, сначала её саму спросишь? Или она ещё несовершеннолетняя?

По законам мира магов Орлана только недавно, всего несколько месяцев назад, стала полностью взрослой, хотя в мире людей считалась бы уже вполне сознательной личностью.

– Да тихо ты. – Идрис больно схватил её за запястье, оттягивая от прозрачной стены. – Нервная какая.

– Он сейчас к нему прикоснётся, – доверчиво и хрипло поведала ему Орлана.

Ей хотелось быстрее вернуться, быстрее опуститься перед отцом на корточки, чтобы разгладилась морщина на его лбу. Ну где же она ходит, ведь Риан уже спит, а Мэрсайл давно заняла пост у изголовья его кроватки со своим извечным плетением кружев? Орлана смотрела на темнеющее небо за окном и считала секунды.

– Сомневаюсь, что она захочет тебя даже видеть. – Зорг сложил руки на груди.

Орден изобразил такое удивление, будто ему предложили собственноручно копать ров вокруг замка.

– Тогда повлияй на неё. Она же тебя послушает.

– Он сейчас дотронется, – простонала Орлана, до боли в пальцах сжимая кулаки.

Сумерки накрывали ещё желтый от вечноосенних деревьев сад, зажигались белые огни на аллеях, расходилась по своим постам новая смена стражи. В кабинете, в шаге от временного портала, разговаривали её отец и маг, всего пару лет назад пытавшийся убрать его со своей дороги к власти.

– Ты же знаешь, я не буду этого делать, – тяжело ответил Зорг.

– А, да. Я забыл. – Орден хлопнул себя ладонью по колену. – Она же тогда отцепиться от твоей мантии и сбежит с первым попавшимся бродячим артистом. Ты этого боишься? Или нет, я понял!

С видом озарённого гения он ткнул пальцем вверх.

– Ты думаешь, что будешь жить вечно и всегда сможешь её защитить? Девчонка ни демона в магии не смыслит. Да её сможет убить любой недоучка из академии при определённой доле желания.

Зорг склонил голову вперёд так, что в тени стало не разобрать выражения его лица.

– Может, её и нужно обучать. Но не тебе. Я найду ей другого учителя. Прошу, возвращайся в Малтиль.

Орден согласился с такой радостью, будто его насильно держали в кабинете императора.

– Хорошо, я вернусь. Усядусь в своём любимом кресле и буду ждать Орлану. – Он хлопнул в ладоши. – А ты всё же спроси у неё. Вдруг ты совсем не знаешь, чего хочет твоя дочь.

– Иди, – повторил Зорг и протянул руку к своей книге, заложенной красной лентой.

Орлана охнула. Идрис сжал её локоть до боли, до синяков. Она дёрнулась вперёд. И Орден поймал руку Зорга.

Накрыл ладонь младшего брата своей.

– Но я буду ждать, – в последний раз улыбнулся Орден и встал.

Он одёрнул чёрную мантию, поправил брошь в виде изумрудного скорпиона, в очередной раз заправил за ухо непослушную прядь.

– До встречи, – заметил он и бросил заклинание портала.

– Он прикоснулся, – пробормотала Орлана.

Луксор заворачивал её в одеяло, плотно, как младенца, обнимал и хмурился. Идрис ковырял обивку кресла. Висящий под потолком шар белого пламени чуть покачивался в потоках воздуха: Луксор приоткрыл окно.

Орлана всхлипывала без слёз, холодный полынный ветер облизывал её горячие щёки. Она с трудом высвободила руку из-под одеяла и пошарила рядом с собой: с неё сняли маску. Кусочек бархатной ткани лежал тут же, на полу. Когда она нашла его, стало чуть лучше.

– Я видела, как он прикоснулся.

– Это ещё ничего не значит, – упрямо покачал головой Луксор, не глядя на неё. – Дотронулся, и что? Мало ли.

– Да, – на пределе сорванного голоса воскликнула Орлана. – Ничего особенного! Просто из ссылки под надуманным предлогом явился к императору и просто схватил его за руку. Он каждый день этим занимается.

Луксор обнял её сильнее, зашептал что-то успокаивающее.

– Я немедленно пойду к нему и заставлю признаться, – вместо того, чтобы слушать, сама себе клялась императрица. – Ему мало досталось за январский переворот? На этот раз достанется сильнее.

Она с силой дёрнулась в руках мужа.

– Я, конечно, не уверен... – завёл из своего угла Идрис.

– Ты можешь помолчать? – шикнул на него Луксор.

То ли от ветра, то ли от накала эмоций шар под потолком закачался сильнее. Повеяло речной прохладой: ветер дул с Сантарина.

– Могу, – заверил его Идрис. – Но по-моему...

Они замолчали, и стало слышно, как за окном ветер и дождь хлещут по стенам замка. И как в соседней комнате нетерпеливо из угла в угол вышагивает кто-то, обутый в мягкие сапоги. Он доходит до окна, замирает со сложенными на груди руками, будто вглядываясь в пейзаж, но вот уже прижимается лбом к холодному стеклу и опускает руки на подоконник, и снова складывает их, чтобы пройти в другой угол совершенно пустой комнаты.

– Да, – надевая маску, кивнула Орлана – то ли в ответ своим мыслям, то ли насмешливому взгляду Идриса.

Он, конечно, принял всё на свой счёт и поэтому устроился в кресле со всеми удобствами, подобрал под себя ноги и расправил накидку на плечах.

Орлана сбросила с себя плед и встала. Немного закружилась голова, и от страха у неё похолодели кончики пальцев: на мгновение почудилось, что на порог кабинета вступил не случайный гость – таинственная болезнь, которую не смог увидеть ни один целитель. Она провела пальцами по горлу, спохватилась – не протягивал ли Орден руку и ей.

Вспомнила – не протягивал. Но страх поселился в затылке вместе с незаметной секунду назад болью.

...В императорской приёмной от одной стены к другой вышагивал Аластар. Он встретил императрицу взглядом, в котором сатанинским танцем сплелись трескучий мороз и пыл смертной схватки, и не дал ей вставить ни слова.

– Нужно обсудить всё произошедшее. Ваша безопасность под угрозой.

За его спиной угрюмо молчали трое воинов в алых мантиях. Если бы не мирно повисшие за их спинами огненные мечи, Орлана заподозрила бы государственный переворот. Она кивнула, приглашая их в кабинет, и сама прошла к столу.

Открывая намокший от дождя подоконник, шевелилась штора.

– Я вас слушаю.

Аластар мельком глянул на широко улыбающегося мага времени, на замершего в подобии готической статуи Луксора и даже не присел. Воины остановились у дверей.

– Я считаю всё это хорошо спланированной атакой в самое сердце Манталата, моя императрица. – Начальник тайной полиции даже натянутой вежливости не изобразил. Его слова значили одно, а его тон отчитывал её, как набедокурившую девчонку. – Мы не можем больше рисковать вашей жизнью, поэтому следовало бы подобрать вам телохранителя.

Орлана опять почувствовала себя сливой – на этот раз уже переспевшей. Сейчас её сорвут и отправят в тазик с вареньем.

– Это действительно может помочь, – устало выдохнул Аластар.

Она сдалась от его взгляда, опёрлась на холодный мокрый подоконник.

– Я не имею ничего против.

Аластар сложил руки перед грудью, кончики пальцев к кончикам пальцев – ни дать ни взять, монах Храма на торжественной церемонии, – и вперёд выступил один из воинов. Он откинул капюшон рубиновой мантии и опустился перед Орланей на одно колено.

Пока она смотрела на склонённую голову воина, на его тёмные волосы, схваченные узким обручем – причёска была, как и у большинства магов этой касты, – Аластар объяснил:

– Мидар – лучший воин-одиночка Альмарейнской школы мечей. Он знает своё дело. Уверяю, вы можете на него положиться.

– Здравствуй, – проговорила Орлана.

Она не совсем представляла, как императрица должна разговаривать с телохранителем, но в то краткое мгновение, когда она видела его лицо, Орлане показалось, что воин молод или, во всяком случае, не стар, так что к нему хотелось обращаться, как к равному.

Мидар не ответил, даже не поднялся. Аластар улыбнулся одним уголком губ – может быть, посмеялся над замешательством Орланы. Он чуть склонил голову, пряча улыбку в аккуратных усиках.

– Если сейчас вы заняты, я удаляюсь. Но как только понадоблюсь...

– Да, – кивнула она.

Аластар качнул головой ещё раз, изображая поклон, и удалился вместе с двумя воинами. Повисла неловкая секунда молчания. Орлана послала Луксор вопросительный взгляд, но тот лишь развёл руками – твой телохранитель, делай с ним, что посчитаешь нужным.

– Поднимись, – попросила Орлана.

Он послушался и оказался на голову выше неё, что сложно было заметить сначала из-за полумрака, потом из-за коленопреклонной позы. Но его нельзя было назвать крупным. Орлана кашлянула и уставилась в пол.

– Я собиралась в Малтиль, – рассказала она, нервно проводя пальцами по виску. Напрасно волновалась: наспех натянутая маска лежала на лице второй кожей, хоть кожу под ней и щекотала капля пота.

Мидар склонил голову. Не так притворно, как обычно это делал Аластар, пряча кривую улыбку. Воин будто бы стеснялся, что был выше неё, и то и дело пытался это исправить.

– Посетить Ор...

Комнату от стены к стене протянуло сквозняком, и Орлана вздрогнула от грохота двери: из кабинета ушёл Идрис. Вот он сидел в кресле, разглаживая кисточки накидки, и вот его не стало, только ещё звенело в ушах от звучного хлопка. Она поймала себя на том, что почти отцовским жестом прикасается ко лбу – давит двумя пальцами на место повыше переносицы. Призывать к порядку этого мага времени – бесполезно, у неё гудело в голове от каждого громкого звука, но разве это помешало бы ему показательно удалиться? Чего стоила одна только сцена на сегодняшнем совете, вспоминать которую без нервной дрожи Орлана просто не могла.

– В Малтиль, – повторила она и прошла в центр комнаты, чтобы поставить портал.

Здесь были просторные, полупустые комнаты. Здесь были сухие цветы в вазах – хрупкие и яркие. Она прикоснулась к одному – и крошево из лепестков усыпало мраморный пол. Здесь потолки оплетала серебристая паутина, обрывающаяся тонкими нитями с подвесками. Они тихо звенели, когда Орлана задевала их случайно или из любопытства. Здесь винтовая лестница поднималась вверх. Можно было поставить очередной портал, но Орлана пошла пешком, глядя, как между ступеньками то с одного угла зрения, то с другого проглядывается нижняя комната.

Она вдруг подумала, что не была ни в одном городе своей страны, кроме столицы, конечно. А мир людей успела изъездить достаточно. Мидар следовал по её шагам – нет, не тенью, – сторожевым псом.

В небольшой комнате второго этажа, как и рассказал стражник, сидела Вера. Туфли лежали тут же, упираясь острыми каблуками в ножку дивана. Откинувшись на подушки, она перелистывала одну за другой страницы книги, как будто что-то искала.

– Мы можем поговорить?

Неожиданное появление Орланы заставило её вздрогнуть и обернуться.

Вера всё же сделала вид, что ничуть не удивлена визитом дочери, да что там – вообще не испытывает никаких эмоций. Она отложила книгу на низкий столик, спустила ноги на пол.

– Здесь уже был Линкей, он же целитель. Спроси обо всём у него.

Утренний разговор ещё звенел звуком пощёчины, но Орлана пыталась не думать об этом: осколки солнечного света красили Малтиль в жёлтый цвет, от солнца было приятно щуриться, глядя в окна. Скоро и здесь поселятся вечные хмурые тучи, скоро и здесь дороги застелет туман.

– Хорошо, но Линкей не знал того, что знаю я. – Орлана опустилась в соседнее кресло – на самый край. Она не хотела вести долгих бесед, она просто собиралась увидеть единственное выражение в глазах матери – сдержанное удивление. Увидеть и простить.

Или не простить никогда.

– И что такое ты знаешь? – Вера поднялась, чтобы оправить подол платья. То, утреннее, смятое и ещё пахнущее другим миром, она сменила на ничего не значащее, светло-серое с тонким плетением кружев.