Текст книги "Последнее дело императрицы (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3. Она снова умрёт

Когда Грит вышла из ворот – бряцнула напоследок тяжёлая цепь, – губы её были поджаты ещё сильнее, хоть Этель думала – сильнее некуда.

– Мне сказали, она здесь тоже была вчера. Выходит, она прошла по своему обычному маршруту, но почему-то не добралась до имения лорда. – Рычащий акцент, присущий каждому из их касты, стал ещё больше заметен, словно когда Грит выходила из себя, она прекращала контролировать речь. Гортанные звуки делали обычные слова похожими на древние заклинания. – Мы пойдём дальше.

Этель подняла голову: башни имения виднелись уже совсем близко. Они всего лишь обошли квартал по кругу и снова вернулись в исходную точку. Даже если обойти все подворотни отсюда до дома Сайорана, они вряд ли найдут труп – слишком светлые дворы, слишком много местных уже проснулось. Тело Риз наверняка бы успели обнаружить.

– Как хочешь, но я думаю, нам лучше подождать.

Ветер продувал накидку насквозь, но Этель давно привыкла к холоду и руки на груди крестила только по привычке.

– Это ещё почему? – Спутница сжала пальцы на её запястье, но поинтересовалась – может, от скуки или её самой уже закрадывались в душу сомнения.

Этель вздохнула, возводя глаза к небу. О, Вселенский Разум, позволь лишний раз не сотрясать воздух пустыми объяснениями!

– Да потому что вряд ли убийца бросил тело в центре города. Если только он не сумасшедший… А весь город мы всё равно не обыщем. Можно спокойно дожидаться новостей.

– Глупости. Пошли.

Стук каблуков по мощёной камнем дороге эхом отдавался в затылке. Этель никогда в жизни не думала, что будет так ждать возвращения Руаны. Ведь если она не вернётся, значит, мир больше не умирает, значит, догадка про Эйрин верна, и тогда времени останется совсем мало. Маги Теро вычислят её дочь за пару дней.

– Она твоя подруга? – полюбопытствовала Этель, сделав попытку нагнать Грит.

Та бросила быстрый взгляд и губы скривила – не твоё дело.

– Тогда мне не понятно твоё рвение, – дёрнула плечом Этель.

Грит остановилась и вздохнула вдруг, словно у неё перехватило дыхание. Так бывает, когда проходишь полгорода пешком – гудят ноги и становится тяжело вдохнуть.

– Нет. Не подруга. Дочь.

…Этель стояла у окна, прижавшись щекой к размокшей деревянной раме, смотрела, как капли дождя стекают по стеклу и разбиваются в дребезги и вымощенную камнями дорогу.

– Прости. Слышишь?

Даже горячий чай, пахнущий травами, на этот раз не мог унять боль в груди. Она ворочалась там, слепая, безутешная, и не могла выбраться наружу кашлем.

– За что? – рыкнула Грит, разом оборачиваясь к ней.

Этель дёрнулась от неожиданности, расплескав немного чая себе на руку. Кожу не обожгло – от холода кожа давно потеряла чувствительность. В небольшой нише, что прямо за кухней в имении Сайорана, где пахло жареным мясом и специями, никого кроме них не было.

Так что разговор на повышенных тонах – позволительная вольность.

– За то, что не сочувствовала твоему горю. – Этель снова отвернулась к окну. Она пила маленькими глотками и после каждого морщилась от того, как горячая жидкость царапала горло.

– Не нужно мне твоё сочувствие. Kroa" ara. Edsrat!

– Nura. Если ты не обучена этикету, то сообщу, что, неприлично использовать чужие языки в компании мага, который может их не знать.

– Такая умная, да? – Грит сузила глаза. – И что же, в Лайозе много демонологов?

– Нет, а вот в Альмарейне их предостаточно. Поверь, мне много с кем приходилось иметь дело.

Демонологи любили переговариваться между собой на древнем диалекте, уверенные в том, что окружающие из других каст их не понимают. Они вызывали этим раздражение и враждебность, но в ответ на претензии лишь пожимали плечами: "Мы не говорим о вас ничего плохого". Именно поэтому императрица учила их язык.

И знала, что чаще всего они говорят только плохое и только о тех, кто рядом.

Грит замолчала, уставившись в свою чашку, и Этель больше нечего было сказать. Она глядела на бьющиеся об стекло капли и вспоминала прошлое – слишком большое, чтобы от него избавиться, слишком громоздкое, чтобы нести с собой дальше.

Грит злилась, что даже после долгой прогулки по Морейну им всё равно пришлось вернуться в имение и сложить руки, а поиском тела Риз теперь занялись солдаты. Нельзя сказать, что поднялся уж слишком большой шум, но стража и так взялась за поиски, потому что Риз оказалась местной служанкой. Этель видела, как собираются глубокие морщины на лбу Грит, даже когда она молчит и смотрит в чашку.

– Долго…

Чай почти закончился, и Этель плескала его остатки на дне кружки. Боль немного отступила, и в голове стало светлее. До того мгновения, когда она услышала грохот тяжёлых сапог по коридору, она так и стояла, не шевелясь, а голос давным-давно растаял в запахе жареного мяса.

Грит вскочила, и в их нишу вместе с солдатами ворвался запах дождя и улицы. Их куртки с нашивками вымокли, а лица не сулили ничего доброго.

– Нашли. Далеко, на самой окраине.

Сердце Этель пропустило удар – её догадки подтверждались одна за другой. И пальцы сами собой сжались на застёжке плаща, до крови расцарапывая кожу об острые края.

Её никто не спросил, пойдёт она или нет, должна ли… Этель поправила капюшон и зашагала следом за Грит в комнату, где уже поставили портал. Лицо солдата, который пришёл рассказать новость, перечёркивала чёрная повязка на глаз, и Этель его узнала. А он её – нет.

Никто не переговаривался, только шумел дождь, грохотали шаги, и скрипели старые половицы в доме, куда их привели. Тело девушки перенесли под крышу, чтобы осмотреть. Этель стояла в стороне, привалившись спиной к дверцам скрипучего шкафа.

– Я не понимаю. Она дошла почти до самого имения, а потом вдруг оказалась здесь? Как? – повысив голос и уже ничуть не скрывая каркающих интонаций, спрашивала Грит. Она повторяла этот вопрос раз от разу, переставляя слова, иногда вставляя слова на диалекте демонологов, и ни разу не получила ответ.

Этель кусала губы.

– Она умерла от заклинания. Не смогла вовремя вернуться в имение, поэтому и умерла. Её никто не убивал, – только один раз, да и то вполголоса, ответил ей кто-то из солдат.

– Почему? Да почему же?!

Бледное мёртвое лицо исказила мученическая гримаса, как будто боль схватила её на месте, сжала и уже не отпустила. Но привязывающая магия так не работала, уж Этель знала это наверняка. Оно могло мучить жертву, пока та не придёт в назначенное место, но не убивало сразу. Конечно, если Риз вдруг решила бежать и убежала так далеко, что магические нити просто не выдержали, могло произойти что угодно. Но она как будто не собиралась бежать.

Переполошенные прикосновением смерти обитатели дома ходили на цыпочках и на вопросы солдат отвечали полушёпотом, словно боялись разбудить мёртвую. Этель теребила отворот плаща, ведь совсем близко она ощущала Эйрин, её присутствие, её голос. Почти видела, как та разводит руками, а пальцы напряжены донельзя, пальцы дрожат, белеют, и так хочется прошептать ей, чтобы не волновалась.

Этель вышла под дождь, оставив за спиной разговоры и тепло обогретого магическим пламенем дома. На неё никто не обратил внимания. Струи холодной воды смыли с лица болезненный жар, от которого розовели щёки, и сердце начало колотиться, хоть вырви его к демонам.

– Не убегай далеко, – беззвучно шевельнулись её губы.

Не так много времени прошло с тех пор, как по этой улице, вымощенной серым камнем, как и все улицы в Морейне, шла Эйрин и судорожно сжимала пальцы в кулаки. Никто не шепнул ей на ухо: "Успокойся".

Орлана спустилась в обеденную залу, где её давно ждали муж и сын – оба торжественно-сосредоточенные. Есть не хотелось. Она заняла своё привычное место во главе стола и опустила голову на сцепленные замком пальцы.

– Любимая. – Луксор прикоснулся к её плечу. – Что произошло?

Он слишком рано вернулся из академии – конечно, Орлана это заменила. Ещё немного, и по столице начнут блуждать слухи о страшной войне, а она не сможет их опровергнуть, потому что сама не представляет, что там творится.

– Ох, не спрашивай меня. – Орлана подняла голову и бездумно поправила сбитые приборы – чтобы все лежали ровно, как под линеечку. – Я и сама не знаю, что думать.

Этим утром, выслушав доклады о том, как войска генерала Маартена разбивают противника, императрица почти успокоилась и согласилась встретиться с консулом. Как вдруг до неё дошли совсем другие вести.

Глухой голос, шум ветра, гул – будто пламя в широкой трубе. Она не знала, с кем говорила, не узнавала голос, да и не могла узнать. Тот, кому по какой-то счастливой случайности удалось поговорить с Орланой через кристалл связи генерала Салватора, представился рядовым.

Он сказал, что войска империи разбиты. Что песчаные бури на границах грозят погубить те остатки, что всё ещё сражаются. Что генерала этой ночью убили.

– Я должна сама пойти туда и выяснить, что происходит. Кто лжёт. Кто решил подшутить.

Она оттолкнулась от стола, и ножки стула заскрежетали по мраморному полу. Орлана встала. Опять верхняя пуговица на платье не давала вдохнуть полной грудью, и хотелось ногтями расцарапать кожу. Но руки скрещены и неподвижны – годами она выращивала внутри себя это показное хладнокровие, и оно не подвело.

– Ты шутишь? – Луксор схватился за край стола в том месте, где мгновение назад лежала рука Орланы. – Это война. Если там действительно всё так плохо…

– Я вполне серьёзно. – Орлана замерла перед окном в сад.

Вечноосенние листья падали на дорожки, а в лужах стыли остатки дождя. Если прищурить глаза, блики света прорастут тонкими лучами.

– Риан, пока меня не будет, ты возьмёшь под свой контроль войска Корнелла. Сегодня утром генерала арестовали.

Он тихо подошёл к ней и остановился на полшага сзади.

– За что? – Голос её сына звучал глухо. Ещё бы, ему первый раз выпала такая ответственная роль, раньше Орлана и близко не допускала его к политике.

– Ты правда считаешь, что тебе необходимо идти туда? – не выдержал Луксор. Обычно он никогда не давал ей советов. А сейчас, кажется, разволновался.

Она рвано вздохнула. Когда-то нужно начинать. Жаль, что сейчас и вот так – резко и с дёрганых фраз.

– Да, я уверена. Генерала и Сайорана арестовали по подозрению в заговоре против меня.

– Что может случиться?

Орлана обернулась: Риан смотрел серьёзно, поджав губы и сведя брови у переносицы. Дотронуться бы до его лба и разгладить хмурые морщины. Сказать бы, что он ещё успеет их заполучить. Не нужно так сразу.

Всё правильно, всё так, как должно быть. Орлана выдохнула и склонила голову. Всё правильно, она не сможет вечно оберегать и защищать его. Ведь день, когда Риану придётся принять все дела, неминуемо настанет. К тому же, никакой прямой угрозы пока не видно.

– Милый, я не думаю, что это случится, но лучше тебе быть готовым. Боюсь, заговорщики не станут сидеть сложа руки. Они убили Ишханди, и я пока не могу понять зачем.

Риан недоверчиво сузил глаза.

– Это серьёзно? Я думал, она умерла своей смертью.

Такой взрослый, и губы сердито поджаты. Такой взрослый – на полголовы выше неё самой. Тёмные волосы забраны на затылке в хвост – как у отца, студенческая мантия с нашивкой Высшей Альмарейнской Академии, ему осталось учиться чуть меньше года.

– Риан… – шепнула она, кусая губы. – Я скоро вернусь.

Обняла, щекой прижимаясь к плечу, к мантии, которая пахла осенним ветром с Сантарина.

Орлана тогда ещё не знала, что не увидит его больше. Никогда.

Этель снова вернулась к имению Сайорана. Исчерченное серыми струями дождя, оно выглядело нежилым: тёмные окна, опущенные флаги, чёрные стволы деревьев, как надгробья.

Намокшие пряди прилипали к щекам, и плащ неплохо было бы выжать, а Этель не обращала внимания на холод. Прошлым утром перед имением вот так же стояла её дочь и бездумно вглядывалась в мёртвые оконные проёмы. Она давно уже знала, что будет делать дальше.

Добилась Эйрин своего или нет, Этель не знала. Зачем ей всё это нужно – тоже. Она лишь надеялась, что Эйрин всё ещё поблизости. Вот так же бездумно смотрит в окно и греет руки о чашку с чаем, с её волос стекают капли, а пальцы перебирают оборки на рукавах платья.

Замолкли ошалевшие от холода птицы, и стёрлись звёзды с тёмного неба. Ночью мир призвал новую императрицу, и Эйрин откликнулась на его зов. Какая хорошая мишень для шавок Маартена.

Какой хороший дождь – он стирает запахи. Вот уже Морейн не пахнет мускусом, вот уже дым с окраин рассеян и размыт по мощёным камнем дорогам. Этель улыбнулась одними уголками губ, развернулась и зашагала в сторону окраин. Если Эйрин прячется, то прячется она именно там, и нельзя дать ей выйти на охоту этим вечером. Ни за что.

…Она всё ещё ждала появления Руаны, ждала и морщилась, когда вспоминала голос мёртвой императрицы. Этель спохватывалась и ловила себя на том, что перебрасывается с ней фразами, мысленно выстраивая сложные диалоги, в которых у неё самой, конечно, было время подумать и произнести отточено-верный ответ.

Руана говорила, что Эйрин не ищет её, но теперь-то Этель знала, что дочь делает это, но только какими-то странными, своими собственными способами. Но в них она разберётся потом.

Боль хрипела в груди. На ходу Этель касалась деревьев и убеждалась – да, мир оживал, очень старался ожить. Очень надеялся, что ему помогут.

"А вот ни демона тебе", – мысленно твердила Этель, сжимая губы всё сильнее.

Когда усталость и боль одолевали, она спиной прижималась к стене чьего-нибудь дома и откидывала голову. Закрывала глаза. Она представляла себе город с высоты птичьего полёта – как он был бы нарисован на карте, – и мысленно проводила кончиком пальца по улицам. Пряча тело Риз, Эйрин наверняка следовала самой простой логике – подальше от своего дома. А если судить по тому, что её дочь не любила городского шума, Этель видела только одну дорогу – на окраину, на восток города, где дома самые бедные, а жители не толкаются локтями, когда выходят на улицы утром.

"Эйрин, не бойся. Всё будет хорошо. Мы с тобой уйдём, оставив их всех тут умирать. Пусть подавятся тем, что сделали. А ты не бойся".

О, как же в эти мгновения ей хотелось коснуться волос дочери – влажных, вечно распущенных и растрёпанных от ветра. Главное, чтобы она не натворила ещё больших глупостей.

Этель ясно ощущала, как наливается жизнью мир вокруг, а значит – новая императрица уже близко. Она пригнула ветку дерева, чтобы рассмотреть получше: ещё не листья, но уже набухшие почки, и даже капли дождя, кажется, становились теплее. Этель оглядывалась на прохожих, но никто, кроме неё, не замечал пробуждения мира.

Они заметят. Конечно, заметят, когда магия наберёт силу, когда опять распустятся лилии в императорском саду, и по ночам станут раскрываться, наполняя воздух медовым ароматом. Тогда перемены заметит Теро и будет землю рыть в поисках Эйрин.

"Ты опоздаешь, дорогой".

Добравшись до нужной окраины, Этель принялась расспрашивать местных жителей. Одним приходилось рассказывать слезливую историю о пропавшей дочери, для других – делать таинственный вид. Многие только качали головами и говорили, что никого чужого в окрестностях своей улицы не замечали. Потом дождь пошёл сильнее, разгоняя по домам даже тех, кого надобность выгнала утром.

Она шла мимо небольших домиков, возле каждого из которых приютился сад, обнесённый изгородью. Такие окраины большого города – тихие и глухие, как и Лайоз. Но здесь Этель чувствовала себя куда лучше. Никаких пристальных взглядов.

Этель неплохо представляла квартал, в который попала, и, побродив по нему немного, сразу выбрала для себя улочку, где тепло новой жизни ощущалось сильнее всего. Теперь оставалось только ждать. Она вглядывалась в чужие окна, но не находила там ничего, кроме потёмок и жухлых листьев на карнизах.

Надежда почти растаяла в дождливом мареве, когда Этель услышала от пожилой женщины, что в старом доме на самом краю недавно поселились какие-то чужаки, их не знал никто из старожилов, но и стражей порядка на них травить не спешили. Мало ли. После переворота появилось много беженцев.

Ни секунды не раздумывая, Этель направилась к тому самому дому. Ноги уже давно ныли от усталости, но новая надежда придала ей сил.

– Можно узнать, кого вы тут ищете? – окликнули её рядом с домом, у которого крошечный балкон на втором этаже пошёл широкими трещинами.

Этель обернулась: молодой маг стоял шагах в пяти от неё, грея руки под плащом и раскачиваясь с пятки на носок.

– А вы страж порядка? – Она удержала капюшон, хоть ветер и норовил сорвать его. Холодный ветер лизнул пальцы и улетел. Зашуршали сухие листья.

– Да, – усмехнулся парень ей в глаза.

Этель ещё раз смерила его взглядом – может, не заметила? Серая накидка оттопыривалась у правого бедра. Всё верно, без оружия сейчас далеко не уйдёшь.

– Не вижу нашивки.

– Да ладно, я не страж порядка. – Он всплеснул руками в перчатках. Перчатки большие, явно с чужой руки. Отца или краденые. – Я хозяин дома. Идите-ка отсюда, пока и правда стражей не позвал.

– Отойти можно. – Этель поковыряла носком сапога землю у себя под ногами. Из неё на тусклый свет осеннего солнца пробивались несмелые ростки. Неслыханное дело. – Вот только зачем же так волноваться?

Вместо того чтобы выполнить просьбу, она шагнула вперёд и смогла рассмотреть его лицо – раскосые кошачьи глаза враждебно сузились.

– А вот если бы… – Он не договорил. Метнулся навстречу и поймал Этель за руку чуть пониже локтя. Рукав плаща спал, обнажив её запястье.

Этель скривила губы, сжимая в кулак все пальцы, кроме указательного – так погрозила бы учительница самому непослушному ребёнку.

– Не дерзи, мальчик. – Она смотрела на него снизу вверх. Вздохнула и понизила голос. – Ну и где она?

Они бы поиграли в гляделки – кто кого пересмотрит, но тут дверь дома хлопнула.

– Силин!

Этель ощутила, как подкатывает к горлу звериный крик. Она рванулась из рук парня так сильно, что он глухо взвыл и выпустил.

– Силин? – В этом голосе был уже не испуг, а удивление и беспомощность.

Она стояла на крыльце, и волосы выбились из плохо заплетённой косы, чёрными лентами скользили по лицу. Она спрыгнула с высокой ступеньки. Ещё мгновение и – побежала, ступая босыми ногами по холодной земле, по мёртвым листьям.

– Назад! – успела крикнуть Этель, когда в воздухе тонко охнуло и пронеслось заклинание. Такого она не ждала, но когда услышала этот пронзительный звук, то поняла сразу: это не птичка свистнула в ветвях деревьев.

Онемевшими руками Этель рванула калитку на себя, вбежала в сад. Она успела подхватить падающую Эйрин за плечи, но не смогла удержать. Этель сама рухнула, разбив колени о каменную тропинку, попыталась опереться на руку, но рука заскользила по сырым листьям. Кое-как восстановив равновесие, она убрала волосы с лица дочери.

Эйрин открыла глаза. Сморщилась от боли и сжала зубы.

– Мама!

– Не шевелись.

Вслепую, кончиками пальцев она отыскала место, куда вошло заклинание – кровь пульсировала чуть сильнее, – и разорвала ткань платья. Ледяная иголка таяла под ключицей Эйрин, стекая на кожу мутными каплями.

Мысленно проклиная себя за неосторожность, Этель сбросила с плеча сумку. Нож никак не находился. Наконец ладонь скользнула по кожаным самодельным ножнам. Этель стянула их и бросила просто на землю.

– Не бойся.

Но зрачки Эйрин всё равно расширились, когда она увидела нож. Почему она не закричала, Этель не знала. Может, у неё на то не осталось сил – трёхшаговый яд лишает мага любой возможности сопротивляться, а то, что это был именно он, Этель уже видела. Тёмные капли на коже.

Самым кончиком ножа она подцепила конец иглы в ранке, и лёд скользнул по лезвию вниз. Этель отбросила его на траву, а капли, уже успевшие вытечь, стёрла рукавом плаща. Кожа Эйрин в тех местах стала алой.

– Всё, – выдохнула Этель, роняя нож на дорожку.

Эйрин дышала тяжело и хрипло. Над ними склонился тот самый парень, которого она назвала Силином, и судорожно сглотнул. Только сейчас Этель заметила, что они на дорожке сада уже не втроём – вчетвером. Щебетали птицы. Странно, до этого она их не слышала.

На крыльце дома, замерев в нерешительной позе, стояла ещё одна девушка. Одетая в не по размеру большую куртку, она сжимала края у горла и переминалась с ноги на ногу – холодный ветер только стал сильнее.

– Её нужно перенести в дом. И мне помыть руки, – сказала Этель. Она рассматривала забрызганную кровью ладонь, а другой рукой всё ещё придерживала Эйрин под плечи, судорожно, будто боялась, что та растворится в густом мускусном воздухе.

На крыльце она остановилась и оглядела улицу: похожие дома тянулись до самого предела видимости. Вдоль дороги держали строй чёрные деревья, вот и всё. Не откуда было стрелять.

Пока Этель смывала кровь с рук, бесполезно проливая воду мимо – руки дрожали от пережитого страха, – за стенкой разговаривали двое. Тот парень и девушка, которая так и не сняла куртки. Оно и верно, ведь в доме было едва-едва теплее, чем на улице.

Эйрин дышала ровно и не отозвалась на её прикосновение, когда Этель присела рядом и взяла её за руку. Щёки – бледные, как всегда.

– Ты слышала, она назвала её мамой. – Шёпотом – из соседней комнаты.

Этель усмехнулась бы и поиграла в тайны, только никаких тайн больше не было. За несколько отчаянных минут она сама себя раскрыла, выбросив в сточную канаву два года конспираций. Она вытерла руки о найдённое полотенце и нашла в сумке чистый кусок ткани.

Рана под ключицей Эйрин ещё кровоточила, хоть и не была слишком уж глубокой. Она стала бы едва заметной царапиной, если бы Этель не вынула иголку – тогда та просто растаяла бы под кожей, а царапина… ну, мало ли где девчонка может оцарапаться. Не найдёшь потом следов.

Когда Этель сделала всё необходимое, она вышла в соседнюю комнату, где секретничали эти двое.

– Где ваши родители?

Оба уставились на неё, словно на выползшего из нижнего мира демона.

Дом, неухоженный и пыльный, уже шептал Этель ответ на её вопрос, но ей нужно было начать разговор. Хоть как-нибудь.

– Они умерли, – резковато ответил Силин, тут же хмурясь и отворачиваясь.

– Что ж, ничего хорошего. Я очень хочу узнать, что вы тут делали, и как всё произошло, но сейчас нет времени. Давайте, вспомните, где поблизости живёт хороший целитель, потому что именно он нужен нам прямо сейчас и немедленно.

Они переглянулись, и девушка пожала плечами.

– Они все ушли из города.

– Ох. – Этель повернулась лицом к дверному косяку и прижалась к нему лбом. Как она могла забыть, что после переворота каста целителей объявила о своём решении выйти из состава империи. Чем всё это кончилось – Этель не вникала. Она в то время была слишком занята тем, что спасала свою жизнь.

– А вы разве не вылечили Эйрин? – робко поинтересовалась девушка.

– Савия! – раздражённо оборвал её Силин.

Этель устало прикрыла глаза.

– Подлечила, только я всё равно не обладаю достаточной магией, чтобы вылечить действие трёхшагового яда. Эйрин нужен целитель, иначе мы рискуем потерять её к утру.

Просторная комната и тёмные углы. Этель прошла к окну, чтобы плотнее задёрнуть штору. С неё в воздух взметнулся целый буран пыли.

– Яда? – выдохнула Савия, мученически морщась. Может быть, она считала, что Эйрин свалилась без сознания на садовой дорожке, потому что съела что-то испорченное на завтрак.

– Яда, дети. Думайте, чьё недовольство вы могли вызвать в последнее время. Вас выследили, это плохо. Но если вы будете сидеть тихо, на вас пока не нападут. А я должна идти за целителем.

Этель закусила губу – однажды она уже уходила так и обещала, что скоро вернётся. Она и правда вернулась к сроку, но уже не застала в живых никого.

– Я скоро вернусь. Позаботьтесь об Эйрин. Она очнётся и захочет пить.

Белая искра сорвалась с кончиков пальцев. Ожидая, пока раскроется портал, Этель смотрела в пол. На прощание она ещё раз обернулась: эти двое всё также сидели за столом, вполоборота к ней.

– И не пускайте никого в дом. Я вернусь через портал.

Об убийце, который ходит вокруг дома, она подумает позже.

Орлана спустилась к Аластару, не спрашивая его приглашений. В коридорах от подземных сквозняков шуршали крылья демонов. Начальник тайной полиции нашёлся в своём кабинете. Он стоял перед картой империи, задумчиво потирая подбородок.

– Всё готово?

– Да, моя императрица.

На карте алым мерцали южные границы, охваченные сражениями. Аластар коснулся точки под тонкой чёрной линией, и на карте вырос городок Ридек – низкие дома с плоскими крышами и кустарники, шуршащие от ветра. Встреча с консулом Маара была назначена именно там.

– Нет, – выдохнула Орлана. – Малтиль.

Одна точка погасла и зажглась другая – чуть западнее, город побольше, но кустарник так же шуршит от ветра. Летом цветёт гравилат, и важные разноцветные ящерицы греются на больших камнях.

Аластар не стал ничего спрашивать, и Орлана смогла проглотить заготовленную наперёд реплику.

– Хочу увидеть генерала Маартена.

Нет, она могла бы кричать совсем другое.

"Что этот отщепенец, к демонам его душу, задумал?!".

– Консул на встречу, конечно, не прибудет. Пусть солдаты Маартена ожидают нас там, сколько заблагорассудится. А мы с вами отправимся в Малтиль.

– Конечно, моя императрица.

Она сдержала нервные нотки, но не сдержала дрожь. Пустое – это всё сквозняк. Орлана сжала край мантии, как будто надеялась уцепиться за него и спастись, а Аластар всё ещё смотрел на карту.

– Да, и вот ещё что, – произнесла императрица и скрестила руки на груди. – Я разговаривала с Эрвином. Его маги природы говорят, что недалеко от Ридека, в пустыне, после полудня начнётся песчаная буря.

…

Они остались в замке – сидеть в темноте. Всё это время Аластар не отходил от Орланы. Как будто ему тоже передалось тоскливое, колючее предчувствие, терзавшее её саму. А к вечеру, когда птицы под окном кабинета завели жалобные песенки, она зажгла огненный шар и попросила Аластара собрать её охрану. Вскоре всё было готово для визита в Малтиль.

Аластар держал её под локоть, помогая выйти из портала. А ветер тут же насыпал песку в глаза, в рот, в волосы. Орлана морщилась, пытаясь удержать капюшон накидки, но ветер рвал сильнее, и она выпустила. Над пустыней в красном зареве плавало солнце, как блик света в мутной воде.

– Ваша настойчивость вас подвела, лорд.

Так она ему и сказала.

Маартен смотрел зло: ему уже доложили о том, что ни в каком Ридеке, ни на его окраинах Орлану не нашли, и вот она является – в складках одежды ни песчинки.

Она перекатывала в руке бусины – то, что осталось от парадно-выходной мантии, брошенной в замке, а от холода ночной пустыни защищалась под простым плащом. Издали в ней никто не узнал императрицу.

– Ничего не хотите мне рассказать? – Орлана опустилась в кресло напротив.

Его губы шевельнулись в подобии ответа. Тогда императрица откинулась на спинку кресла и начала первая:

– Знаете, я всё думала, зачем же вы убили Ишханди. Разве она мешала Сайорану стать главой касты? Нет. Она сама отдала ему эту должность. Наконец, я поняла. Она узнала о ваших планах, о том, что вы тут замыслили, и собиралась рассказать мне. Так? Думаю, так.

Орлана рассматривала обстановку комнаты, и её внимание привлекла карта на стене. Не такая, как в кабинете Аластара, а самая обычная, бумажная. Она была исчерчена разноцветными линиями и разукрашена так, что даже не везде угадывались названия городов.

– Послушайте-послушайте, – улыбаясь одними только губами, предложила Орлана. – Это любопытно. Вы объединили войска с консулом Маара и вместе разбили Корнелла. При этом я продолжала слушать доклады о том, как всё восхитительно. Превосходный план, не правда ли? Императрица же не видит дальше своего замка.

Он смотрел на неё, а руки спокойно лежали на столе. Сорвись он, начни кричать, и ей стало бы гораздо проще, но он молчал, и уголки губ подёргивались в неродившейся улыбке.

Шесть воинов в алых мантиях статуями застыли в шести углах комнаты. Ещё двое остались по ту сторону двери, чтобы никто не нарушил секретного разговора. Готовые к бою мечи в их руках пылали магическим огнём.

– Напрасно вы так стараетесь. – Орлана покачала головой. – Сайорана арестовали сегодня утром, и вашего лучшего друга, генерала Салватора, тоже. Так что я думаю, вам проще во всём сознаться. Обещаю, я буду благосклонна.

Он смотрел испытывающе – не изменит ли Орлана своего решения? Она перекатывала в ладони бусины, а потом выпустила их на стол. Бусины раскатились. Одну остановила статуэтка древнего божества, вторую – пустое солнечное перо с отколотым кончиком, а третья добралась до края и полетела вниз.

Раздался стук – это бусина упала на мраморный пол, – и дрогнуло пламя мечей. Орлана взглянула на генерала из-под ресниц.

– Да, я признаю. – Маартен поднялся и щёлкнул каблуками – по привычке ли, а может, театрально подчёркивая остроту момента. Хотя вряд ли театрально. Он мог бы подойти и ударить. А долго улыбаться в ответ на оскорбления не смог бы никогда. – Мы готовили государственный переворот. Не вижу смысла скрывать.

– Об этом я догадалась.

– Но мы не собирались вас убивать сразу. О, нет.

За окном становилось темно. А в Малтите не любили зажигать свет ночью. Здесь не верили в плохие приметы, но ночью из пустыни выходили полуслепые демоны и бродили по окраинам. Они рвали на части заблудившихся собак и тоскливо скреблись в двери домов. Двери здесь делали очень крепкими.

– Рассказывайте. Мне интересно, – предложила Орлана.

Её руки лежали на коленях – тонкие пальцы без колец, запястья, скрытые рукавами платья. Спокойно. Ещё спокойнее.

– Всё просто. Новому правителю мир не подчинится. – Он снова щёлкнул каблуками, и Орлана поморщилась. Сколько уже можно. – Если вы не прикажете.

Она не смогла удержаться – брови сами собой поползли вверх.

– Вы считаете, я бы так сделала?

Дрогнуло белое пламя, освещавшее комнату. Дрогнуло пламя мечей.

– Да.

– Но потом бы я создала серьёзную угрозу для вашего… нового правителя. – Она щёлкнула пальцами в воздухе, как будто только сейчас нашла ответ на долго мучивший вопрос. И выделила голосом то, что хотела бы опустить, да не получилось.

– Потом бы вас и убили, – сказал Маартен.

Орлана сложила пальцы сферой, спрятала за ними усмешку и кивнула генералу.

– Спасибо, что поделились. Однако вы арестованы, лорд.

Он обернулся и смерил её взглядом, словно только сейчас решил узнать, сколько в ней роста, и обозвать девчонкой. Её любили так называть – за глаза.

– Мне жаль.

– Мне тоже очень жаль, – искренне отозвалась Орлана.

Она поднялась и отряхнула подол платья от невидимых пылинок. Только боль вступила в затылок, и в висках застучала кровь – день выдался нервным, Орлана просто устала.

– Идёмте? – Под каблуком сапога генерала хрустнула бусина – слишком далеко откатилась. Маартен сделал усилие, чтобы растоптать её до мельчайшего крошева.