Текст книги "Последнее дело императрицы (СИ)"

Автор книги: Мария Чурсина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Тот глянул на генерала снизу вверх и, кажется, стал ещё ниже ростом. Светлые волосы, поседевшие на висках, сегодня были особенно тщательно уложены, и парадная мантия сидела на нём, как нужно, вот только глаза блестели нехорошо.

– Понимаете, есть одна проблема. В церемонии. Я хотел сказать, в коронации. Кое-что не так.

Генерал оглянулся через плечо: площадь перед замком вся была заполнена, сколько ещё ждать? Ему хотелось покончить с идиотскими традициями скорее, чтобы уже заняться настоящими делами, а не нарядами для кукол.

– Что ещё? Выкладывайте. Быстро, быстро, быстро!

– Вся штука в том, что мы не можем короновать её вели… э-э-э, Эйрин, – сообщил маг природы, затравленно поглядывая на Маартена.

Тот сдержал тяжёлый вздох и опёрся рукой о край стола. Вот только бредней давно выжившего из ума мага ему и не хватало для пущего счастья.

– Бросайте эти глупости и идёмте уже. Сколько можно!

– Да нет, вы не понимаете. Мы можем, конечно, провести коронацию, но только всё равно ничего не выйдет. – Эрвин взмахнул руками так, как будто защищался. – Не понимаете. Храм-то разрушен. Мир не примет новую императрицу.

Генерал зашипел, отворачиваясь в сторону. На языке крутились только ругательства.

– Чушь. Ерунда. Всё, идёмте. Сказки будете потом деткам рассказывать. – Он схватил упирающегося мага за руку и с силой тряхнул.

Тот обалдело заморгал, но рот захлопнул – а это всё, что было нужно Маартену.

И только в галерее, последней, уже пустой и тихой, генералу почудилось бормотание Эрвина. Глухое, сбивчивое и нервное, как будто он даже и не надеялся, что его услышат.

– Всё равно не примет мир… Храма нет… всё впустую… всё напрасно.

Паника трепыхнулась в груди и тут же затихла. Пробуждение после приставучих, бессмысленных снов давалось ей с трудом. Этель несколько мгновений лежала, пытаясь привыкнуть к ощущению своего тела. Кто-то настойчиво трепал её по щекам – будил.

– Ну давай. Зря я, что ли, с тобой весь день торчу здесь.

Свет единственного огненного шара с непривычки показался ей ослепительным. Этель с трудом приподняла руку и коснулась своего лба – горячий. Не удивительно, что ломит всё тело. А вот пальцы холодные, как лёд.

На краю её кровати сидел маг, чем-то неуловимо знакомый. Светлые волосы – некоторые пряди были заплетены в мелкие косички – спускались ниже плеч. Синяя мантия выдавала в нём целителя, но различить синий цвет оказалось сложно – её как будто носили, не снимая, ровно с восхождения Орланы на престол. А может, и ещё дольше.

– Сколько времени прошло? – спросила Этель, просто чтобы попробовать собственный голос. Он звучал очень уж слабо.

– Дело уже к вечеру, – легко произнёс целитель. Он отвернулся от Этель и зашуршал бумажными треугольниками на прикроватном столике. Просыпал что-то, припомнил демонов.

Она судорожно сжала в пальцах простыню, дёрнулась и села. Голова немедленно пошла кругом.

– Что с Эйрин?

Вопрос и так звучал глупо, но целитель, казалось, ничуть не удивился – он мерно помешивал изящной чайной ложкой в чашке. Пожал плечами, отчего Этель почудилось, что мантия вот-вот свалится с худых плеч.

– С императрицей? Коронация уже закончилась, наверное. А ты бы легла.

Он приложил к губам донышко ложки, подумал и вручил чашку Этель, а та не нашла ничего лучше, чем принять угощение. Неверные пальцы подрагивали.

– Пей, чего смотришь.

Она проглотила всё содержимое чашки залпом. Оказалось, что губы жутко пересохли, и внутри давно скреблась жажда, а Этель преступно ничего не замечала. Жидкость оказалась тёплой и чуть сладковатой на вкус.

Стало легче. Не сразу, но паника отступила, и Этель опустилась на подушку, уставилась в стену, которая была справа от кровати. Провела пальцами по камню, не прикрытому драпировками. Шар белого пламени украсил его бликами.

– Ты чего себя так запустила? Я уж думал, помрёшь прямо здесь. Неприятно было бы. – Целитель поднялся и направился в противоположный угол комнаты.

Этель не оборачивалась, только слушала его шаги, попутно осознавая, что в груди и правда стало легче, и кашель больше не душит при каждом вдохе. Пальцы замерли, едва коснувшись очередного камня, окатанного множеством прикосновений. Она обернулась.

Теперь шар белого пламени висел под самым потолком, только комната всё равно была как в сумерках. Целитель пристально смотрел на Этель.

– Только не думай. Я сделал всё, что смог, но магия тут бессильна. Тебе не так уж много осталось. Но я могу облегчить боль и всё такое прочее.

– Спасибо. – Она выдохнула, как будто внутри что-то лопнуло, и закрыла глаза.

Сквозь мутные образы, которые тут же принялись бродить в темноте закрытых век, Этель слышала голос мага.

– Да, уже разговаривает. О, ещё как!

Чувствуя, что вот-вот снова провалится в отупляющий сон, она приложила усилие, чтобы открыть глаза. Целитель стоял спиной к ней, у шкафа, очертания которого едва проступали в сумраке комнаты, и она не могла рассмотреть, но словно ощутила, что каждая косичка целителя перевязана кусочком цветной ткани.

– Лоран? – произнесла Этель, чувствуя на вкус его имя – как недозрелые яблоки.

– Вспомнила наконец-то, – хмыкнул он.

Этель приподнялась – на этот раз осторожно, медленно – и опёрлась на спинку кровати. Та предательски скрипнула. Одеяло сползло до пояса, и Этель обнаружила, что одета в длинную белую сорочку, а вовсе не в своё платье.

– Да. Я же тебя…

– Чуть не отправила в тюрьму. Помнишь, значит. Но не бойся, я не сержусь. С каждым может случиться, – иронично протянул он.

О, теперь она всё вспомнила. И этот ядовитый прищур, и мантию, что едва держится на худых плечах. Лоран был членом группы повстанцев, которая терроризировала Альмарейн лет эдак двадцать назад. Не вспомнить одного могущественного мага, который и стоял за всем этим, Этель просто не могла.

– Как ты сюда попал?

– Так же, как и всё – с поверхности вниз, – бросил Лоран непонятную фразу и обернулся к дверям, как будто ощутив что-то, недоступное ей. – Ладно, я ухожу. Навещу тебя ещё, только позже.

Дверь хлопнула. Этель приложила ладонь ко лбу: всё ещё горячий, хоть тело ломило уже не так сильно. Она осторожно спустила босые ноги с кровати и, подманив к себе шар белого пламени, прошла к стене, где, по её соображением, должно располагаться окно.

Этель поджала губы. Окно было, вот только за лёгкой шёлковой шторой нашлись ставни, и открыть их – или хотя бы рамы самого окна – она не смогла, как ни пыталась. Да и силы в руках почти не осталось. Шар белого пламени услужливо повис за левым плечом, роняя искорки на пол.

– Я бы не стал этого делать.

Совсем отчаявшаяся Этель успела замереть, прижавшись грудью к высокому подоконнику, но услышала за спиной голос и вздрогнула. Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит в дверном проёме, но обернуться всё-таки пришлось. Неприлично стоять спиной к тому, с кем говоришь.

Впрочем, Орден не дал ей права слова. Он дёрнул уголками губ, изображая приветственную улыбку.

– Дорогая племянница, давно не виделись. О, я знал, конечно, что империю ты угробишь. И вот результат – я был прав, как и всегда. Но такого! Такого я даже от тебя не ожидал. – Он прошагал к окну, звеня пряжками сапог, и от каждого его шага боль в голове Этель поднималась с новой силой, как будто палкой тревожили мутный осадок на дне лужи.

Этель тихонько пробралась к кровати и залезла на неё с ногами, привалилась спиной к холодной стене. Так она получила возможность не смотреть ему в лицо, тем более что сил на то, чтобы долго стоять всё равно не осталось.

– И не нужно от меня отскакивать, бить не буду. Хоть и не помешало бы. – Орден задёрнул штору, как была, и, сложив руки на груди, помолчал.

Из-под упавших на лицо волос Этель видела, что он смотрит на неё, но прервать эту пытку всё равно не могла. От волнения она только закашлялась. Почему-то пройдя огонь и воду политических интриг, она всегда робела перед напором изгнанного из столицы дяди.

– Ещё и нездорова, – задумчиво выдал Орден. – Только не строит подходть ко мне, а то можешь и заразить.

С огненного шара падали на пол искры, и было так тихо, что Этель слышала, как в последний раз они шипят, ударяясь о камни.

– Я лишь одного не понимаю. – Орден дёрнул плечом. – Вот скажи, зачем ты убила Сайорана? Свет клином сошёлся?

– Я его не убивала, – глухо, как будто болело горло, произнесла Этель.

Он зевнул, прикрывая рот ладонью. В свете белого пламени блеснул драгоценный камень в кольце.

– Ты говоришь, что не убивала, я привожу неоспоримые доводы, ты отпираешься, мы спорим, а потом ты признаёшься. Давай опустим.

Этель подняла голову и оглядела его с ног до головы: как всегда, белоснежная рубашка, сколотая у ворота брошью в виде скорпиона, и чёрные брюки, и сапоги с серебряными пряжками. Ещё вчера она могла просто закрыть глаза и представить его именно таким – потому что другим он никогда и не был, – а сегодня видела его перед собой.

– Я его не убивала, – повторила Этель громче.

– Да-да-да. Стыдно? Мне за тебя тоже. – Он склонил голову набок и скептически глянул на шар белого пламени, будто разговаривал с ним. – И что же ты собиралась делать дальше?

Подобрав колени к груди, Этель кривила губы, но Орден этого видеть не мог. Растрёпанные волосы щекотали шею. Первый раз за долгое время голова, не отягощённая металлическими шпильками, ныла всё равно, как будто от предчувствия подзатыльника. Этель сказала, хоть могла и промолчать, её слова ничуть бы не изменили монолога дяди:

– Я шла в Альмарейн.

– Дура, – с выражением выдал тот. – Убила верховного мага хаоса, и теперь тебя потянуло в столицу. Какого, прости, демона ты там позабыла?

Этель молча путалась в одеяле. Наконец найти узкий край удалось, и она накрыла замёрзшие ноги.

– Орден, где я?

Он насмешливо и чуть насуплено, будто изображал семилетнего, скрестил на груди руки. Улыбнулся одним уголком губ.

– Зачем тебе в Альмарейн?

Спорить с ним ей не хотелось – ещё одно бессмысленное занятие. Легче до Вселенского Разума докричаться. Этель сощурилась на шар белого пламени.

– Там моя дочь.

– Это я знаю. А тебе туда зачем?

Она призакрыла глаза. Не дождавшись ответа, Орден медленно зашагал к противоположной стене. Огненный шар поплыл за ним следом, вырывая из полумрака комнаты дверцу шкафа, украшенную резьбой, потом бархатную спинку стула, задвинутого до упора под стол, прозрачные подвески под потолком, кристалл связи, небрежно брошенный тут же, чей-то плащ, подвешенный у двери.

– Оставь девчонку в покое, – без улыбки выдал Орден. Сверкнула и умерла искорка света на изумрудном скорпионе. – Может, у неё что и выйдет.

Этель молчала, упрямо глядя на свои сложенные на коленях руки.

– Ну а не выйдет, так казнят на главной площади, велика утрата! – выдал он уже привычно ядовитым тоном.

Орден шагнул в сумрачный угол и опустился там в кресло, а шар пламени теперь освещал разве что пряжки его сапог.

– Значит так, – задумчиво протянул великий маг, – поскольку вести себя ты так и не научилась, то посидишь пока здесь. Видишь ли, найти тебя было легче лёгкого. Вот например, взялась убивать всех подряд заклинанием, которое знаешь только ты.

– Ещё и ты, – не удержалась Этель. – Ты меня ему научил.

Но Орден не обратил внимания и на этот выпад.

– Я понимаю, ну захотелось тебе убить Сайорана. Но почему бы не спрятаться подальше после этого? Так нет, тебя потянуло прямо в его поместье. А потом ещё и направо-налево всех убивать! Что, ума, как обычно, не достаёт, да?

– Мне не ясна твоя забота! – Зря Этель повысила голос. В горле тут же заскреблась противная боль.

Единственное, о чём она мечтала, – чтобы он вышел вон и дал ей вдосталь насмотреться в потолок, обдумывая всё, что случилось.

– Ничего, я объясню потом, – милостиво пообещал Орден.

– Тогда можно мне лечь? – Тон Этель даже ей самой показался слишком уж резким. Наверное, так не стоило, ведь сейчас она была полностью во власти Ордена, а уж он-то никогда не славился покладистым нравом. Но она очень устала прятаться и бояться за собственную жизнь. Очень устала бояться.

В полумраке, чуть редеющем от мерного покачивания огненного шара, Этель различила его улыбку. Она не разобрала, что это была за улыбка – довольная, насмешливая, а, может быть, абсолютно безразличная. Пламя качнулось снова и поплыло к центру комнаты, где каменный пол был чуть прикрыт тканым ковриком.

– Понимаешь ли, солдаты Маартена до сих пор не поймали тебя, потому что они полнейшие идиоты. И лентяи. И вообще были заняты другим.

– Ну да. И где мои вещи? – прохладно поинтересовалась Этель, но тон всё же сбавила.

– В помойке, наверное. – Орден вздохнул, как будто сожалея. – Ладно, отдохни. Завтра у тебя будет сложный день.

Скрипнуло кресло, он поднялся, и снова одинокая искорка зажглась на изумрудном жале скорпиона. Этель видела только её – эту искорку – и не видела выражения лица своего дяди. Она зажмурилась: свет белого пламени словно стал ярче, вдруг стал раздражать глаза.

Орден выразительно хмыкнул – и только тогда она поняла, что он разглядывал её. Хотела спросить, сильно ли изменилась, но промолчала. Рука, которой Этель опиралась на спинку кровати, онемела и пошла мурашками. Завязки на рукаве сорочки щекотали кожу – две кисточки из серебристого шёлка.

– Спокойной ночи, – безмятежно заметил Орден и вышел.

Она слышала, как звучат его шаги. Десять раз по два, а потом даже эхо стало затихать, а шар повис у самой двери. Этель бессильно опустилась на подушку.

В мыслях снова – только мутные образы. Если Лоран сказал, что коронация кончилась, значит, с Эйрин пока ничего не случилось – ведь тогда бы он сказал "Её давно убили". Или ещё вот так: "А, это та ненормальная, которая возомнила себя императрицей. Не знаю, не знаю, наверное, генералу это не показалось смешным". Или ещё хуже: "Ничего подобного не слышал. Тебе не привиделось?"

Кажется, снова начинался жар. Приложив ладонь ко лбу, Этель закрыла глаза и сама не заметила, как опять провалилась в сон. И снились ей те же самые мысли.

Все окна обеденной залы были распахнуты, и ветерок покачивал полупрозрачные шторы. Эйрин ощущала его тёплое дыхание на своих обнажённых руках, жмурилась и подставляла ему лицо, как кошка.

Она думала сама про себя: "Я как кошка. Боги, наконец-то я дома!".

В обеденной зале всё было давно готово к ужину: разложены приборы, зажжены огненные шары. Из высоких – от пола до потолка – окон императорский сад был виден, как на ладони – освещённый куда лучше, чем в обычные вечера.

Эйрин ждала – без зрителей её триумф был бы неполным. И зрители явились.

Первым, привычно впечатывая в мраморный пол каждый шаг, в залу зашёл генерал, без парадного мундира, в простой белой рубашке и форменных брюках. Эйрин поприветствовала Маартена улыбкой. Но он отвёл взгляд в сторону, будто проверяя выправку охраны.

Генерал грузно опустился на место слева, сложил руки перед собой и упёрся на них грудью.

– Добрый вечер, – с улыбкой проговорила Эйрин.

Выражение его лица могло бы показаться каменным, если бы не блики света – тень падала то так, то эдак, и в угоду ей Маартен кривил губы, а потом морщил лоб.

– Добрый. – Ответил он или просто кашлянул, не мог знать даже Вселенский Разум.

Теро спустился даже раньше, чем она могла ожидать. Хмурый, как все шестеро демонов бури одновременно, лорд консул пробурчал нечто в качестве приветствия и сел, тут же подхватив со стола пустой бокал. Длинные гибкие пальцы – уже без перчаток – нервно перебирали хрустальную ножку.

Эйрин дала знак обер-церемониймейстеру, чтобы подавали первое блюдо. Обыденный ужин, и она во главе стола – разве не мечта?

Теро мазнул по ней безразличным взглядом. Судя по тому, как тяжело лорду консулу пришлось на коронации, сейчас ему вряд ли захочется вступать в разговоры. В бокал ему плеснулось вино. Генерал посмотрел неодобрительно из-под густых полуседых бровей, но промолчал.

Лорд консул осушил бокал залпом, даже не коснувшись еды, и сморщился так, словно только что проглотил яд, и жить ему осталось от силы пару минут.

– Что ж, по-моему, сегодня всё прошло неплохо, – осторожно улыбнулась она, стрельнув глазами из-под чёлки.

Запах еды мешался с другим – по-весеннему нежным, медовым: лилии из волос Эйрин так и не вынула, хоть от непривычно тяжёлой причёски начала побаливать шея. Она запрокинула голову и отбросила назад завитые пряди.

– Да, – сухо откликнулся генерал.

Теро задумчиво бултыхал новой порцией вина в бокале.

Им не хотелось говорить, а Эйрин нравилось вспоминать каждую подробность. Церемонию, правда, пришлось предельно сократить и оставить только ту её часть, что должна происходить на главной площади города. Ведь храм Вселенского Разума давно лежал в руинах, и чёрные камни подозрительно быстро поросли мхом. Но ей хватило и украшенной цветами площади.

Красивые слова, солдаты в парадных мундирах – чем не счастье?

– Мы должны восстановить Храм, – глухо выдал Теро.

Выдернутая из мыслей, Эйрин не сразу поняла, о чём он.

– Мальчик мой, ты что, горького дерева обкурился? – рыкнул генерал так, что зазвенела посуда. – Какой храм, ты же сам его с землёй сравнял?

Теро тяжело сглотнул – видно было, как дёрнулся кадык на доверчиво обнажённой шее.

А днём он держался изо всех сил, и напряжение проступало натянутыми мышцами на шее. Эйрин подавила вздох.

– Знаю. Но его нужно восстановить.

Зазвенела тонкая чайная ложечка. Теро непонятно с какой целью скользнул взглядом по Эйрин. Поддерживать его она даже не собиралась, что ей храм? Мир молчал, и императрица не спешила говорить. Она занималась ужином. День выдался длинным и утомительным, а пальцы с непривычки никак не хотели удерживать сразу два прибора. Нож норовил соскользнуть.

Маартен молчал, насупившись. Ковырял вилкой мясо, и огненный шар от его натужного дыхания отлетел чуть в сторону. Эйрин подняла со стола бокал за тонкую ножку, полюбовалась игрой багровых бликов.

– Я слышала, вы любите патрулировать замок по вечерам? Возьмите меня с собой. Хочу осмотреться, вчера как-то не вышло.

Когда она поставила бокал на место, Теро уже смотрел на неё в упор.

– Я… не собирался ничего патрулировать. – Он поджал губы.

"Сейчас скажет, что на это есть стража", – насмешливо решила Эйрин.

– На это есть… идите с капитаном караула, ваше… величество.

Так, титул ему дался с явным трудом. Эйрин почувствовала, как губы опять дёргаются в улыбке. Давно у неё не было такого превосходного настроения.

– Говорят, восточное крыло совсем разрушено теперь. – Она отправила в рот очередной кусочек и по очереди посмотрела на обоих своих собеседников – если генерала вообще можно было так назвать.

– С чего вы взяли? Говорят, оно и до меня выглядело так себе. – Теро едва не поперхнулся, так торопился высказаться. Вилка подрагивала в его руках, блики прыгали по серебристо-серой скатерти, но бокалам, по лилиям в вазе.

– О, хорошо. Я в детстве любила там бродить. Жаль было бы, если бы оно рухнуло, да?

В ответ ей все промолчали, но Эйрин не смутилась. Днём она опустилась на одно колено на белые камни площади. Подол платья расплескался по ветру. Генерал чуть коснулся долом меча её макушки – как требовал того церемониал. Изукрашенные алмазами ножны блестели в свете солнца так, что слепили глаза. И по толпе пронёсся восторженный вздох.

– Пожалуй, прежде чем думать о храме, нужно восстановить как раз восточное крыло. Столько комнат стоят пустыми. – Она задумчиво возвела глаза к скрытому в полумраке потолку. В нём отражались блики белого пламени, казалось – звёзды.

Зажурчало вино – это Теро наполнял очередной бокал. Маартен смотрел на него так, будто собирался выхватить тот самый церемониальный меч и разнесли им бутылку в осколки, чтобы бордовые капли брызнули везде, даже на обнажённые руки Эйрин.

Как кровь. Ей было весело, только слегка зудел крошечный шрам под правой ключицей. Откуда там шрам? Эйрин не помнила.

Её отвлёк от приятных рассуждений топот тяжёлых сапог в галерее. Ещё половина мгновения, и в обеденный зал ворвался офицер, судя по всему, капитан замковой стражи. Он замер, как вкопанный, наткнувшись на хмурый взгляд Маартена, словно на копьё.

– Ваше… – Взгляд скользнул по Эйрин, но замер на генерале. Теро сидел, уткнувшись лицом в собственный локоть и для выслушивания докладов явно не подходил. – Лорд генерал, срочное известие.

– Настолько срочное, что вы бы и из борделя меня выдернули? Говори наконец.

Тот щёлкнул каблуками. Эйрин отложила приборы.

– Лорда Эрвина, главного советника, нашли мёртвым в его спальне.

– Главного советника, – вторила ему Эйрин, хмурясь и чувствуя, как не хватает вопросов, которые нужно задать.

Почему это известие так задело её за живое? Ах да, несколько дней назад точно так же умер Сайоран. Силин тогда вошёл в комнату, держа на вытянутый руке кристаллик новостей, и сказал: "Лорда Сайорана нашли мёртвым".

"В собственной спальне", – сказал он.

Генерал встал, заскрежетав ножками отодвинутого стула по мраморным плитам.

– Когда? Куда смотрела охрана? Я надеюсь, дом и сад уже обыскали? Случайных гостей нашли?

От его голоса капитан едва удержался, чтобы не отступить, растеряв всю боевую выправку. Эйрин видела: Теро поднял голову, наблюдал за всем происходящим одним глазом и покачивал ополовиненный бокал.

– Его обнаружили только пару минут назад, лорд генерал. Я сразу же сообщил вам обо всём. Охрану и прислугу сейчас допрашивают мои солдаты. Лорд генерал, я должен сообщить вам, что лорд главный советник отправился в свою спальню, как всегда, чтобы прилечь перед ужином, но не вышел в положенное время. Тогда его и нашли… Его зарезали, лорд генерал. – Капитан вытянулся в струнку, и его подбородок торчал, едва ли не устремляясь в потолок.

Эйрин нервно сглотнула. Прежнего прекрасного настроения как ни бывало, а в воздухе как будто бы повисла тягучая тревожная музыка. Она прислушалась: нет, просто случала кровь в висках.

– Я должен взглянуть на это немедленно. Проводите меня. – Маартен шагнул вперёд, задребезжало тонкое стекло бокалов. Эйрин смотрел прямо: в вазе покачивались нежные соцветия ночных лилий. Их медовый запах будто выцвел, растворился в прохладном ветре.

– Есть!

Когда они ушли, Эйрин не сдержалась и швырнула бокал на пол. Нежно звякнуло стекло и разлетелось мелким крошевом по плохо освещённому мрамору. Только тёмная клякса в центре – поцелуй хршасского вина.

– Демоны, – выругалась она сквозь зубы, сама не понимая, чем её так возмутила внезапная смерть Эрвина.

Днём он шептал ей на ухо правила церемонии и дрожащими жестами показывал, как преклонять колени перед генералом, как брать из рук консула символы власти. Сейчас он уже умер. Глупо. Гадость.

Очарование позднего ужина умерло, оно как будто не рождалось и вовсе. Есть Эйрин больше не хотелось. Она обернулась на Теро, а тот, к её удивлению, смотрел жалобно и печально, как будто умирал сам.

– Она его убила, – сказал он, всё так же бултыхая остатками вина в бокале, но плавные раньше движения теперь походили на судороги. – Она убила Сайорана и написала, что ответят все. Я следующий.

– Да вы пьяны, – раздражённо фыркнула Эйрин и поднялась. Стул едва ли не полетел на пол. – Фу, это отвратительно.

Теро грустно смотрел на неё и больше не пытался ничего сказать. Выдернув из рук подоспевшего слуги свою накидку, Эйрин зашагала к двери в сад, надеясь, что хотя бы прохладный ветер и ночной шелест деревьев вернут спокойствие. В последний момент, прямо возле двери на террасу, она замерла и повернула – в сторону восточного крыла.

Тот самый ветер шепнул, что пройтись по пустынным галереям будет куда приятнее, чем по дорожкам сада, заполненным стражей.

Вечерняя прохлада и шум листьев сменились сыростью галерей и воем ветра. И эхом, бродившим по бесконечным коридорам.

Руины скучали по прошлому. Казалось, серые стены теперь окончательно поблекли. Барельефы осыпались, лики прошлого стали совсем не различимыми. Из дверных проёмов тянуло безнадегой.

Теро восточное крыло дворца напоминало слепок империи. Каждодневное необратимое угасание. Здесь, в беспросветной серости не чувствовалось ни силы, ни величия. Здесь было только прошлое, которое осыпалось пылью и прахом.

Нет, девчонка ошибалась – Теро не был пьян. Он со всей ясностью осознавал гнусность и ужас происходящего. Во всей стране не было столько вина, чтобы Теро забыл об этом. Провалиться в оглушающий сон на пару часов – быть может. А дальше? Дальше призраки продолжали раздирать мир вокруг Теро. Его душу.

Быть может, кому-то он и казался пьяным. Возможно. Маартен смотрел исподволь, осуждающим взглядом. Но сам себя Теро видел трезвым, и различал все вокруг даже слишком ясно.

Гулом отзывалось на его шаги эхо в пустынных галереях. На лестнице скрошились ступеньки, и осколки цветных стёкол с шумом понеслись вниз.

– Зачем вы пришли за мной сюда? – Девчонка возникла за его спиной. Она то ли ждала, что он пойдет за ней, то ли просто оказалось слишком прыткой… – Мне казалось, вам эти места не по душе.

– Да уж, не по душе. – Лорд консул обернулся: на лестнице с обрушившимися перилами она стояла выше, вниз вело еще полсотни ступеней. Крохотный рыжий огонёк, который он взял с собой, не позволял рассмотреть пол под лестничным пролетом.

– Вы преследовали меня? – Она стала неспешно спускаться, придерживая шуршащий подол платья.

– Я просто хотел продолжить разговор. – Он подождал, пока Эйрин спустится пониже и поравняется с ним.

Теро уловил тонкий аромат цветочных духов и жадно втянул его. Всё же это было единственное привычное, живое во всём мёртвом крыле. Эйрин недовольно хмурилась и поджимала губы.

– Вы даже не прихватили вина? – Она выразительно приподняла брови. – Не боитесь слишком протрезветь?

Она тряхнула волосами и зашагала дальше по ступениям.

– Боюсь. – Он приноровился к её шагу. Вниз, ещё ниже… Шуршал под ногами песок, нанесённый сюда ветром. Пахнуло сыростью.

– И что же за разговоры, ради которых вы побороли страхи и пристрастия?

Когда же бьющийся в агонии огонек покажет мраморное дно пропасти? Когда-то в юности в заледенелых перевалах Арджанских гор он сражался с демоном на мосту в один шаг шириной, над бездонной пропастью. Тогда не было страшно, что стало с тобой теперь, Теро?

Лорд консул ошалело коснулся виска – в голове шёпот ветра отдавался теперь куда чётче звука собственных шагов.

– Мне нужно знать, как и когда она убьет меня. – Губы онемели, как будто их коснулся мороз. Поцелуй мертвеца.

– О чем вы? – Эйрин, похоже, была искренне удивлена. Она даже слегка замедлила шаг, чтобы взглянуть ему в лицо: не шутит ли.

Нет.

– Твоя мать, она ведь мстит. И ты наверняка знаешь об этом.

– Орлана? – Теперь девчонка смеялась. – Лорд консул, да вы, оказывается, боитесь мышей.

Подол её платья шуршал по ступенькам, каблуки задорно стучали. Вниз, ещё ниже… В лицо – ветер и крошево из сухих листьев. Пыль набилась в нос, в глаза. Теро мотнул головой.

– Что?

Эйрин презрительно дёрнула обнаженным плечом. Платье на тонких кружевных бретельках трогал холодными пальцами сквозняк, но она даже не ёжилась.

– Моя мать – серая мышь, которая сама боится ваших шпионов и мелких мародеров на улицах, – выдала Эйрин, тщательно выговаривая каждое слово. – Орлана – вчерашний день, она уже ни на что не способна в мире, от которого отреклась.

– Врешь! – Эхо гулко отдалось под сводами галереи. – Врешь! Она уже мстит. И я уверен, что ты об этом знаешь!

Теро схватил девчонку за руку и силой развернул к себе.

– Скажи мне, что она задумала, или отправишься в пропасть!

Ветер лизнул её спину. В глазах новой императрицы Теро увидел страх. Потом недоумение. А потом смех.

– Орлана не способна ничего сделать. Она столь же бессильна, как ваши безумные страхи.

Эйрин шагнула вправо от ступенек и повисла в воздухе. От неожиданности Теро разжал пальцы.

– Это шутка моей прабабки. Лестница страхов. Я же говорила, что всё детство бродила по восточному крылу.

Под ногами девчонки стали медленно проступать камни. Пологий мощеный склон огромного зала.

– Мне так жаль вас, лорд консул. Ваши страхи бездонны…

Эйрин отвернулась и зашагала прочь, вверх по лестнице.

Магия возвращалась. Даже в такую дыру, как восточное крыло императорского замка.