Текст книги "(Без)условная любовь (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)
Глава 10
– Алло, привет… – Катя увидела, что ей звонит Андрей, еще находясь во дворе, но решила, что разговаривать безопасней будет в своей комнате. Поэтому-то заскочила в дом, взлетела по лестнице на второй этаж, аккуратно закрыла дверь, и только тут приняла звонок.
– Привет, чего дышишь тяжело? Спортом занимаешься что ли?
– Почти… А ты?
– А я…
Катя села на стоявшее в комнате кресло, крутнулась в нем, остановилась, снова крутнулась, остановилась… поймала свое отражение в зеркале, поняла, что улыбается, заулыбалась еще сильнее, слушая Андрея.
На следующее утро после их первого свидания судьба разбросала кого куда…
Начались каникулы, а значит, Катя со всей своей большой шумной семьей поехала на дачу к Леониду и Марине, а Андрей с мамой отправился в гости к бабушке.
Протестовать молодые люди не пытались, хотя такая мысль проскальзывала у обоих. Но оба же понимали – это хороший шанс для того, чтобы привести мысли в порядок, подумать, что делать дальше, удалось ли это их общее «просто попробуем», или нет?
И по состоянию на субботу Катя готова была дать однозначный ответ – удалось, хочется, чтобы не хуже удавалось и дальше.
Она скучала по Андрею, прокручивала в голове проведенный вместе вечер, мечтала о том, каким будет следующий…
Радовалась каждый раз, когда получала от него сообщение, даже элементарную смешную картинку, самую баянистую, цеплялась за возможность отреагировать, чтобы потом отреагировал он, потом снова она… и так весь день.
Марина ходила за ней по пятам, требуя подробностей, бурча, что она сюда приехала природой любоваться, а не на телефон слюни пускать, но Катя… продолжала пускать и ничего не могла с собой поделать.
Девушка никогда не ждала конца каникул так, как этих… Последних, между прочим, во всей школьной жизни.
И причина этой радости была очевидна всем Самойловым. Вот только некоторые предпочитали тактику деликатного молчания, а Марина…
На третий день загнала Катю в угол, убедилась, что они в этом углу одни и потребовала:
– Ну рассказывай.
– Что?
– Все рассказывай…
Катя сначала хотела извернуться, избежать расспросов, а потом выложила все, как на духу.
– И что вы теперь, уже не понарошку встречаетесь? – Марина спросила с недоверием, Катя кивнула. – А эта его… любовь неземная, не объявлялась? – Катя отрицательно мотнула головой, отмахиваясь от своих же не самых приятных мыслей. – Ну будем надеяться, что и не объявится… А ты-то рада?
Катя снова кивнула, расплываясь в улыбке.
Она была очень рада. Практически счастлива. Летала, порхала, земли под ногами не чувствовала.
По этому поводу над ней все подшучивали, ведь не заметить было сложно, но и это не заботило.
При всей своей любви к компании старших Самойловых, при том, что адски соскучилась по старенькому лабрадору уже Ланселоту, Катя считала дни и часы до возвращения…
– В кино пойдем в понедельник? – Андрей предложил уже после того, как все, что только можно было обсудить, они обсудили.
– Пойдем.
– Ты даже не спросила, на какой фильм.
– Не спросила, но все равно пойдем…
И в подобных диалогах таилась эссенция ее состояния. Не важно, какой фильм, куда идти, что делать – лишь бы побыстрей и вместе…
Скажи кто-то младшей Самойловой о том, что она умудрится так влюбиться, девочка только скептически хмыкнула бы, ведь такое поведение было ей не свойственно, но… Влюбилась. И с этом надо было как-то жить…
Советчиков же, как оказалось, вокруг довольно много.
Марина устроила целый мастер-класс с рассказами о том, что такое хорошо, а что такое плохо, Снежана, слушая его, еле сдерживалась, чтобы не прыснуть. Сама тоже потом попыталась вмешаться – давая противоположные советы, дедушка… был сдержанно рад за внучку и от души потешался над советчицами, а Марка, слава богу, в это время на даче не было.
Почему слава богу? На этот вопрос лучше всего ответила Марина.
– Ты же понимаешь, что они теперь с Маркушей классовые враги? Он априори будет считать твоего Андрея недостойным обормотом.
Катя понимала, поэтому отца посвящать в новость не спешила. Всему свое время… Сначала нужно самой с чувствами разобраться, и чтоб Андрей разобрался, а уж потом…
Да и что потом будет – непонятно. Ведь билеты в Америку уже куплены, осталось четыре месяца и аривидерчи… Это пугало, но пока удавалось отгонять тревожные мысли, заменяя их другими.
Других было так много, что Катя как-то даже незаметно для самой себя Питеру рассказала об Андрее. Уже отправила сообщение, а потом только поняла, что в нем «мы с Андреем то, мы с Андреем се…». И когда чех задал закономерный вопрос – «а ху из Андрей?», Катя во всем и призналась. Питер с ответом не тянул, пошутил, что «бездушная украинская Китэн разбила его чешское сердце», но поздравил и пожелал, чтобы все у них было хорошо.
Но эта неделя для Кати не ограничилась исключительно размышлениями об Андрее и зачеркиванием дат на календаре. Еще Марина рассказала ей об их с Леонидом планах.
Произошло это в один из уютных дачных тихих вечеров, за которые Катя особенно любила этот дом. Снежана отправилась тогда укладывать малышню, Марк был в городе по работе, Леонид ушел спать раньше, ведь на следующее утро его ждала рыбалка, а Марина с Катей устроились на кухне, чтобы выпить чай и шепотом поговорить обо всем на свете.
– Коть…
– Ммм?
– Я тут решила… Ну то есть мы с твоим дедушкой, но в основном я… Но он не против… Вроде бы… Надеюсь…
– Марин… – пользуясь тем, что на кухне царил полумрак, Катя позволила себе легко усмехнуться.
– Ммм? – и тому была причина. Сложно было сопоставить в голове привычный образ Марины – решительной и довольно лаконичной во всех смыслах женщины с тем, как она говорила сейчас. Сумбурно и сбивчиво.
– Что вы с дедушкой решили? – брошенный на Катю взгляд добавил еще одну щепотку в котелок интриги. К сумбурной и сбивчивой речи добавился еще и растерянный взгляд.
– Я была в детском доме, и там мальчик… Сережа…
И столько нежности было в этих словах, столько осторожного трепета, что Катя и сама не заметила, как слезы на глаза навернулись.
Она знала о том, что в жизни Марины и Леонида было несколько попыток завести детей. Знала, что ни одна не увенчалась успехом. Подозревала, что это дается Марине сложно, но вот так напрямую с ней – соплюхой – старшая Самойлова этот вопрос никогда не обсуждала, а значит… Все очень и очень серьезно.
И очень-очень важно, чтобы все получилось.
– Ты счастлива? – Катя не сдержалась даже, сжала руку Марины в своей, чувствуя, как та мелко подрагивает.
– Страшно…
– Почему?
– Что все сорвется, как уже бывало, что у меня не получится.
Катя не сразу ушам поверила. Чтобы у Марины, да не получилось? У той Марины, которая может все на свете, стоит лишь задаться целью? Которая способна перевернуть землю, если это понадобится ей или кому-то из близких?
– А что может не получиться?
– Стать… мамой, – видно было, что даже это слово ей с трудом дается. – Дать ему столько любви, сколько мамы своим детям дают…
И снова ком в горле. И непонятно, откуда в этой женщине берутся такие сомненья?
– Ты дала мне больше любви, чем мать… – и пусть ответ получился глухим, ведь ком в горле говорить толком не давал, но хотя бы слезы не выступили…
Марина же застыла на пару секунд, глядя в лицо любимого подростка, скрытого полумраком, и пыталась сообразить… Доходило туго, но как дошло…
Она Катю к себе притянула, обняла, сколько было мочи, в макушку поцеловала.
– А знаешь, сколько еще дам? И детям твоим хватит, и внукам, и правнукам. Всех замордую, любовью своей… Ты – мой свет в окошке, Катюнь, я без тебя никуда, ты же знаешь…
– Знаю. И я без тебя…
– А мать твоя… Бог ей судья, Котенок. Не думай о ней.
Катя ничего не ответила, только постаралась послушаться. Правда, получилось не так блестяще, как хотелось бы. Мысли о Лене периодически посещали…
* * *
– Андрей, обедать, – Антонина Николаевна заглянула в комнату внука, дождалась, пока он от телефона оторвется, кивнет, а потом, улыбаясь, направилась в столовую…
Ох уж эти современные дети… Им бы только в телефоны залипать. А ведь за окном жизнь бурлит – весна…
– Наташ, – Антонина подошла к невестке, застывшей у серванта и внимательно в нем что-то разглядывающей, за взглядом ее проследила… На Володю смотрит. С тоской. Как всегда…
– Ммм? – даже взгляд не бросила в ответ, будто под гипнозом смотрит все на него, смотрит…
– Мне кажется, у Андрея девочка появилась… Ты ничего об этом не знаешь?
Наталья все же оторвалась от фото, глянула на свекровь с опаской, вздохнула тяжко…
– Знаю… – ответила шепотом, с тревогой на дверь посмотрела, потом снова на Антонину. – Он как-то раз ноутбук свой оставил включенным, гулять пошел. Ну и… Я не собиралась рыться, но просто… после всего, что случилось…
– Ладно уж, не мнись ты, никто тебя осуждать не станет, любая мать на твоем месте и не такое сделала бы, что прочла-то?
– Он с одноклассницей новой гуляет.
– Ты ее знаешь?
– Нет пока… Не знакомил. Но из того, что я успела увидеть, а я правда пыталась не рыться, просто не могла уж совсем…
– Наташ, да говори ты по существу! – Антонина умудрялась даже шепотом невестку вычитывать по-генеральски. Так, что хотелось по струнке вытянуться и ответ оттараторить на одном дыхании.
– Мне показалось, что она хорошая… нормальная… не такая… как та…
– Ну и слава богу, – Антонина улыбнулась, услышав вердикт невестки. Ее оценке верила, да и вообще в том, что хороших людей в этом мире больше, чем плохих, не сомневалась. А значит, после той стервы, что всю душу из ее внука чуть не вытрясла, ему просто обязана была встретиться другая, и кажется… – Только пусть бы он вас побыстрей познакомил. Для успокоения.
– Пусть бы… Но я и сама лезть не хочу, вдруг замкнется снова? Он ведь только открываться начал. Общаться со мной нормально… Настя говорит, как к ним приезжал – с Володей играл, все наиграться не мог, как раньше… И я теперь еще больше боюсь. Спугнуть что ли? Из-за любого шороха вздрагиваю… Когда телефон звонит и Андрей не дома – руки трястись начинают…
Антонина обняла Наталью, чувствуя ту дрожь, о которой только что услышала. Понимала, откуда эти страхи идут. Понимала, что вот так просто они и не исчезнут, если вообще исчезнут когда-то. Но и холить их смысла не видела.
– Он у нас мудрый ребенок, Наташ, во второй раз глупости не совершит. А ты все правильно делаешь. Вот только страхом своим ему не поможешь. Думаешь, он не видит, каким взглядом ты за ним наблюдаешь? Будто прислушиваешься, приглядываешься, подвоха ждешь… Не надо так. Лучше помоги ему забыть об этом всем раз и навсегда. Вон та девочка наверняка помогла уже нехило так, и ты помоги. А как познакомит – сразу мне позвони, расскажи. Только прошу тебя, встреть ее не так, как Глеба Настиного…
Наталья испустила нервный смешок. Шутка у Антонины получилась неоднозначной, коей и задумывалась. Но повторить первую встречу с тогда еще парнем, а теперь уже мужем старшей дочери, пока неизвестной девочке Андрея не удалось бы ни при каких обстоятельствах.
– И еще, – Антонина отошла от невестки, сама оглянулась на дверь, за которой Андрея было пока не слышно и не видно, – ты уж меня извини, но ты как за хлебом пошла, телефон оставила, я трубку взяла, когда тебе звонили… Валентин звонил…
Как Антонина и думала – реакция у Наталья в прямом смысле была написана на лице. Вся побелела вплоть до губ…
– Что сказал? – вопрос задала таким голосом, будто убивать ее сейчас будут. Ну глупое создание. Вот глупое…
– Просил перезвонить.
Наталья кивнула, опуская взгляд.
– Вы меня осуждаете? – видно было что вопрос тяжко дался. Таким тоном и так драматично прозвучал, что Антонина еле смогла улыбку сдержать. В этом она никогда Наталью не понимала. Любит на ровном месте устроить себе бег с препятствиями в виде сомнений и несуществующих, но непременно непреодолимых, обстоятельств…
– За что?
– Он меня на свидания зовет…
– И ты ходишь?
– Нет… На свидания нет, но просто встретиться… мне с ним спокойно так, понимаете? – и даже взгляд рискнула поднять, искренний и виноватый… Как есть дурочка…
– Осуждаю, – и неизвестно, что с ней сделать хочется больше – леща дать, чтобы опомнилась, или к груди прижать, чтобы могла всё до сих пор не выплаканное выплакать. – Что отбриваешь хорошего мужика. Я с ним пять минут поговорила, и уже поняла, что хороший, заботливый, голос такой у него приятный, речи интеллигентные, беспокоился, что ты со вчерашнего дня на звонки не отвечаешь, а ты вон оно чего вздумала…
Наталья смотрела на свекровь глазами по пять копеек и только воздух ртом хватала, не зная, что сказать.
– Ну чего ты смотришь на меня, Наташенька? Ну чего? Андрей вон уедет через пару месяцев, у Насти давно своя жизнь, я здесь сижу, а ты там сама куковать собралась? Днями на Володины портреты смотреть и вздыхать о так рано утерянной любви? Да очнись ты, родная, оглянись вокруг, Валентина своего увидь, присмотрись, прислушайся, причувствуйся… На свидание зовет? Иди. И даже не начинай свою любимую песню: «а что люди скажут, а что дети подумают?», ничего не скажут и не подумают такого, что ты сама о себе напридумала. Так что и себя не мучай, и мужика. А сейчас перестань мне тут рыбу изображать и садись котлеты есть… Андрей! – Антонина под конец не выдержала даже – на повышенные тона перешла. Ох уж эти дети на ее голову. Всех возрастов и со всевозможными проблемами… Один не может от телефона оторваться, вторая вон мужиков хороших отшивает… – Андрей Владимирович! – повторно крикнула, а когда парень таки показался в дверном проеме – растерянно улыбающийся, взгляд с насупленной бабушки на будто пристыженную маму, послушно ковыряющуюся в котлете, переводящий, еще и пальцем пригрозила. – Есть сел. Ты глянь на них… Распоясались.
– Вы чего такие странные? – Андрей спорить с приказом не стал, за стол сел, котлету на вилку наколол, откусил… Только потом позволил себе вольность… – Поругались что ли?
– Мать твою учу уму-разуму, – Антонина ответила, а Наталья только побелела сильнее. – А будешь много говорить и мало есть – тебя учить начну. Понял?
– Понял, – Андрей усмехнулся, принимаясь наворачивать вкуснейший обед за обе щеки. Учить его не надо было. Его надо было покормить и побыстрей с миром отпустить обратно в комнату. Туда, где телефон, интернет и возможность разговаривать с Катей в режиме 24/7…
* * *
Неделя каникул пролетела… и слава Богу. Скажи кто-то Андрею еще месяц тому, что он именно так отреагирует на окончание своих последних школьных каникул, Веселов бы только пальцем у виска покрутил, теперь же…
Так оно и было. Уже в воскресенье в обед они с мамой, откормленный и обласканные бабушкой, были дома.
Наталья решила не терять времени даром и практически сразу отправилась к Насте с Глебом – соскучилась по ним, да и гостинцы от Антонины клялась завести, а Андрей отправился по другим, но не менее важным, как ему казалось, делам.
Он по большому секрету узнал у Веры, во сколько ее подруга планирует вернуться в Киев, купил цветы (теперь уже настоящие – букет ярко оранжевых тюльпанов с огненно-красными кончиками лепестков), а потом прогулочным шагом направился в сторону ее двора. Все равно пришлось бы ждать, но точно меньше, чем когда-то она ждала его с разборок с Разумовским. Но Андрей ожидания не боялся, лучше ведь сегодня лишний час у ее подъезда просидеть, чем до утра томиться, когда в школе встретятся…
Поэтому-то устроился на лавке у ее подъезда, букет рядом положил, музыку в наушниках включил и стал ждать…
* * *
– Как вы время-то провели, отоспались хоть, воздухом надышались? – с дачи семью забирал Марк. Ему, к сожалению, не удалось провести всю неделю в гостях у Марины с Леонидом. Так, набегами прилетал, состояние своих чадушек, жены и старших родичей проверял, пару часов проводил и назад в город мчался. Поэтому теперь, руля машиной, державшей курс на родной двор, с интересом слушал рассказ Снежи и Кати о том, чем занимались, что делали, что обсуждали.
– Хорошо, но мало… Дети спать лучше стали, думаю теперь, как эффект сохранить… – на вопрос ответила сидевшая на заднем Снежа.
– Можем в аренду Марине сдать, и ей полезно – потренируются с папой, и нам – отдохнем…
– Папа, – Катя глянула на Марка укоризненно, но видно было, что шутку поняла. У нее вообще сегодня настроение было замечательное, «предвкушательное»… Она представляла, как домой попадет, вещи разберет по-быстрому, и сразу Андрею напишет. Спросит, не хотел ли он вечером на часок выбраться куда-то? Она хотела… Соскучилась сильно, пусть и не призналась бы ни в жизни.
– Что «папа»? Еще скажи, что ты против такого расклада. Представь, утро… суббота… выходной после тяжелой трудовой недели… и ты просыпаешься не из-за того, что по тебе скачут два слона… а потому что выспалась! Хотя тебе-то что… ты же хитрая, ты на замок закрываешься, а нам нельзя…
– Марк, я сейчас не поняла, это что за нытье? – тут уж не выдержала Снежа, вмешалась. – Ты и так всю неделю практически в тишине провел. И это я еще не видела, во что ты квартиру превратить успел… Так что помалкивай лучше и вези, а то мы тебя в аренду Марине сдадим. Тоже всем польза, знаешь ли…
Спорить Марк не стал, хмыкнул только, исполняя указание – помалкивал и вез… Начал потихоньку сбавлять скорость, включил поворотник, зарулил во двор…
– А это что за Ромео у подъезда сидит? – первый увидел незнакомого парня, кукующего у парадного, пригляделся, но не узнал…
– Ой… – потом на дочь глянул, когда она какой-то странный звук издала. То ли испуганный, то ли радостный, то ли что… И тоже на «Ромео» глядя при этом, а потом в улыбке расплываясь…
– Ты его знаешь? – попытался конструктива добиться, подсознательно чувствуя, что пора начинать хмуриться и подозревать неладное… Еще хуже стало, когда Катя краснеть начала, а Снежа на заднем сидение хмыкнула довольно однозначно…
– Это одноклассник мой, – и стоило отцовской машине остановиться, как Екатерину будто ветром из салона сдуло. Только и слышно было, как ремень отстегнула, да дверью хлопнула по-женски так, с размаху чтоб, от всей души…
– Это кто, Снеж? – а потом насупленный Марк, улыбающаяся Снежа и не понимающие пока, за чем наблюдают, Поля с Леней следили за тем, как Катя оказывается рядом с тем самым парнем, как он навстречу подскакивает, букет забывает, потом вспоминает, вручает… получает поцелуй благодарности… в щечку… и на том спасибо… пожалела отцовские чувства…
– Это наша первая большая любовь, Маркуш… Готовься, – и раз уж скрывать Катину тайну смысла больше не было, Снежана похлопала мужа по плечу, отчего-то испытывая неимоверный восторг…
* * *
– Привет.
– Привет.
– Сюрприз…
– Удался…
Катя и Андрей так и стояли с минуту, просто глядя друг на друга и улыбаясь. Самойлова понимала, что это внезапное появление может вызвать некоторые неудобства… но как же она была рада!
Это ведь значит, что не только она скучала! Это ведь значит, что… Ох…
– Ты давно тут?
– Минут сорок, не парься, музыку слушал, релаксировал…
– А как узнал, когда мы приезжаем?
– У Веры инфу пробил. Теперь вот вишу ей… не знаю только, что…
– Не висишь, значит. Я вон ради нее место Саше уступила, когда ты пришел, так что считай, она тебе мой долг вернула.
– Скорее наоборот – тогда вдвое больше вишу…
Чертовы бабочки… Летают, щекочут брюхо из середины, улыбкой на губах проявляясь…
Пожалуй, молодые люди так и продолжали бы стоять – на пионерском расстоянии, она с букетом в руках, он не отводя от нее взгляд, но в машине решили, что отведенное на приветствие без свидетелей время закончено…
Семейство Самойловых начало шумно выгружаться. Особенно шумно получалось у Марка. И покашливал, и говорил как только мог громко, но чтобы в рамках приличия, и дверьми хлопал не хуже дочери, багажником…
– Екатерина, ты не поможешь нам побыстрей вещи домой занести? – подошел весь такой серьезный и хмурый, к дочери обратился, сознательно игнорируя "Ромео"…
– Мы сами справимся! – потом на жену зло зыркнул, когда она за ту самую Екатерину ответила, незаметно подходя. – Меня Снежана зовут, – руку протянула парню, внимательно его разглядывая с улыбкой, он замялся слегка, но пожал. – Я Катина мачеха, а это Марк – Катин отец.
Ткнула Марка в бок незаметно, чтобы руку подал, слава богу, хоть тут выпендриваться не стал.
– Марк Леонидович, – почти не стал… Леонидович он, видите ли… – А вы…?
– Андрей, Катин одноклассник.
– Интересно… не знал вас раньше… – и каждый раз ударение на этом «вы», «вас» такое, будто меткий выстрел…
– Я недавно в этом классе, меня по вашей протекции взяли, мы с Глебом Имагиным родственники…
– Вот оно как, – Марк то ли улыбнулся, то ли лицо судорога взяла, так сходу разобраться было сложно. – Если б я знал…
Тут уж Снежа не выдержала – снова мужа ткнула, делая страшные глаза. Хватит с парня дружелюбия, пожалуй. Он вон и так держится молодцом. Оптимизма не теряет, не боится вроде бы. Как был рад видеть Катю, так и до сих пор рад. Вечно взгляд с сурового Марка на ее лицо соскальзывает. Лучезарный взгляд. Светящийся…
– Мы пока вещи занесем домой, а вы пообщайтесь, а потом тоже поднимайтесь, – Снежана всучила Марку дополнительный пакет, на руки пересадила Лёнечку, Поле приказала за папу держаться, отправила их дружной компанией в подъезд, сама совершила еще одну ходку к машине, закрыла ее, проходя мимо Кати к уху ее склонилась, шепнула, – арка из наших окон не проглядывается, идите туда целоваться, – Андрею подмигнула, напомнив, что их ждут наверху на чай, а потом тоже в подъезде скрылась…
– Пап, а кто это с насей Катусей там? Сто за мальцик? – и надо ж было Поле решить тут же начать сыпать соль на открывшуюся рану отца… Еще даже лифт приехать не успел… Он и так стоял, в одну точку смотрел, будто громом пораженный… То ли осознавал всю трагичность происходящего… То ли уже смирялся с нею…
И так он все это не наигранно делал, что Снежа даже смеяться не могла. Жалко его было… Бедный отец. Как дочь могла-то? В семнадцать годиков так жестоко с ним поступить? Влюбиться…
– Друг, Поль, это друг нашей Кати, – понимая, что Марк сейчас ребенку не ответит, Снежана сделала это за него.
– А это какой длуг, мам? Как у меня в садике или как в фильмах? Они сейцах целоваться будуть, а потом зенятся?
Марк вздохнул прерывисто, а Снежа все же не выдержала, захрюкала от смеха, и только отсмеявшись, уже в лифте, со всей нежностью, какую только могло испытать ее сердце, смотрела на все такого же обреченного на смертную казнь Марка, отвечая при этом дочке:
– Может и женятся когда-то, мы этого не знаем. Но мне показалось, что он хороший. Друг.
* * *
– Прости, что не предупредил…
Катя с Андреем прислушались к мудрому совету Снежаны, скрылись в той самой арке, которая не просматривалась… Целовались, конечно, куда ж без этого? Но тоска ведь не только по поцелуям съедала – насмотреться хотелось друг на друга, голосом вживую наслушаться, обнять…
– Теперь придется подниматься, папа так просто не отстанет.
– Поднимемся. Все равно ведь рано или поздно надо знакомиться.
Катя спорить не стала. Лучше время на другие разговоры потратить, или не разговоры вовсе.
– Спасибо за цветы, очень красивые, – девушка в них лицом зарылась, а потом блестящий восторгов взгляд на парня подняла. – И за сюрприз. Это очень…
– Глупо? – Андрей хмыкнул, подошел вплотную, руками талию обвил, целуя девушку в лоб.
– Нет, – Катя улыбнулась.
– Примитивно? – снова целуя, теперь в одну щеку.
– Нет! – Катя снова улыбнулась.
– Предсказуемо? – в другую.
– Да нет же! – рассмеялась.
– По-детски? – в нос.
– Нет, конечно, – Андрей получил ответный поцелуй, теперь уже он улыбнулся.
– А как тогда?
– Романтично, – и в губы. Долго, трепетно, нежно…
– Я скучал, – так, что и оторваться сложно.
– Я тоже.
– Не смог утра дождаться, тем более там уроки начались бы, толком и не поздороваешься…
Так точно не поздороваешься, тут Катя была согласна. И совсем даже не против того, что он вот так вечер ей перекроил.
– Идем тогда, а то Марк сейчас выйдет нас искать…
– Сейчас пойдем, только…
– Что? – Катя застыла в его руках, растерянная…
– Дай храбрости набраться, – и улыбнуться не успела, позволяя набраться вдоволь. Приятно знать, что ты источник храбрости, а проводник – твои губы.
* * *
– Андрей, как вам чай? – пусть Катя с Андреем и задержались внизу, времени на то, чтобы пройти все стадии от отрицания до принятия, Марку не хватило. Он остановился где-то между торгом и депрессией.
Сидел с одной стороны стола, свою чашку даже к губам ни разу не поднос, а вот за Андреем следил со всей тщательностью.
Веселов сидел напротив, рядом с ним Катя. И сколько бы Марк сам с собой ни торговался, даже он не мог не видеть, как молодые люди полувзглядами обмениваются, полукасаниями… влюбленными до одури.
Так только в семнадцать бывает. Аж завидно… Но это мимолетное чувство – зависть, а вообще тревожно. Марк был к такому развитию события сильно не готов. Катю ведь раньше и у подъездов не караулили… Интересно, почему, кстати? Она ведь всегда красавицей была… Видимо, не позволяла. Но почему Андрею позволила? Что в нем такого? С виду – обычный парень. Симпатичный, как большинство мальчиков-подростков, за словом в карман не лезет, тоже как большинство, но ведь что-то особенное быть должно… Или это только она в нем видит, и он в ней соответственно?
– Очень вкусный, спасибо, – парень улыбнулся, снова на Катю глянул мельком, а потом чая пригубил, заполняя возникшую в очередной раз паузу.
Они уже минут пятнадцать на постоянной основе по паузам выступали. Снежана вышла – мелочь спать укладывать, а Марк молодежь сильно разговорами не баловал. Только взглядом своим внимательным сверлил, да о качестве чая справлялся…
– Как вам новая школа?
– Хорошо, класс дружный, преподаватели хорошие, интересно…
– А планы у вас на будущее какие?
Андрей с сомнением на Катю глянул, мол, «что этот странный мужик с дергающейся щекой от меня хочет?», она слегка плечами передернула, тип, «понятия не имею, но отвечай что-то, а то хуже будет»… Ну он и ответил:
– Закончить школу, в университет поступить…
– Похвально-похвально… А вы знаете, что Екатерина уже поступила? В Америку вот едет… скоро очень…
– Знаю.
– И что скажете по этому поводу?
– Скажу, что молодец она у вас, очень умная.
Катя улыбнулась слегка, чувствуя, что краснеет. Понятно было, зачем папа это разговор завел. Мол, «малец, тебе на этой лужайке тусоваться от силы два месяца. Лучше другую поищи, и там уж в цветы инвестируй, а тут ловить нечего», но… Как же приятно было слышать, как тебя молодцом называет. Он.
– Что есть – то есть, молодец, если бы еще о сюрпризах заранее предупреждала, – следующий взгляд достался дочери, она же снова только плечами пожала, продолжая безмятежно улыбаться.
Вообще, раньше, когда Катя думала, как в теории может происходить знакомство отца с гипотетическим парнем, ей это мероприятие представлялось крайне нервным и травматичным в первую очередь для собственной психики, на поверку же оказалось, что она практически не волновалась. Весь страх отошел на задний план, на переднем же плясали отголоски тех чувств, которые она испытала, когда увидела Андрея вечером у подъезда.
– Она не знала, я не предупреждал, что приду, – Веселов взял огонь на себя, за что был одарен еще одним суровым взглядом.
– Пейте чай, пейте… Значит, сюрпризы любите, да?
– Да не особо, просто… так вышло…
– Пейте чай, пейте… Снеж, ты долго там?
Видимо, у грозного отца закончились темы для разговора и хотелось просто спокойненько посидеть тихонечко, взглядом наглеца посверлить, да как-то без жены не получалось, а она, как назло, все не возвращалась из детской…
– Глеб говорил, вы математику любите… – Снежа не отозвалась, пришлось дальше говорить.
– Да, мы с Катей на этом и сошлись… отчасти…
У Марка аж нервный смешок вырвался, настолько он сам запутался в том, что же чувствует сейчас. Да что ж он, не человек что ли, чтобы не видеть, как дочка на парня глядит, и как он на нее? Ну милота же. Чистая, искренняя, но елки-палки! Она же ребенок еще! Ну что такое семнадцать? Недавно ведь двенадцать было, а чуть раньше – два! Куда ей вот это вот все сейчас?
– Пап, может тебе тоже чаю выпить, а то ты странный какой-то…
Видимо этот смешок вышел таким неестественным, что Катя забеспокоилась о здоровье отца.
– Я выпью, выпью… За математику… До дна…
И действительно чашку осушил… Что с ним творится – сам не понимал, но справиться с собой все равно не мог.
– Ну что вы тут? Ты их не замучил еще своими расспросами, Марк? – подмога пришла откуда не то, чтобы не ждали, но ждали пораньше… Снежа вернулась из детской, обстановку в гостиной быстро оценила, головой покачала, конечно, но если быть честной, на другую встречу Марка с ухажёром Екатерины и не надеялась никогда. Слишком долго и упорно он боролся за ее счастье, чтобы теперь так просто впускать в мир человека, способного как с легкостью его утроить… так и лишить… – Так уже ночь на дворе, Самойлов. Десятый час. Андрею наверное домой пора давно. Завтра ведь уроки снова…
– Домой? Отличная идея! Я вас подвезу, Андрей, прощайтесь… – с таким энтузиазмом Марк произнес первую фразу за вечер. Вот только слегка скис, поймав взгляд жены. Такой… неоднозначный. Она его как бы спрашивала: «а ничего, что сказано не тебе было?». А ничего… Но вслух озвучить дерзость не рискнул, буркнул только, – я обуваться…
– Да я и сам могу… – Андрей же застыл на какое-то время, переводя взгляд с Кати на Снежу и обратно.
– Лучше не спорь. Ему сейчас тоже проветриться не помешает… И не бойся, он не буйный…
Ответила Снежана, подбодрила детей, ну и себя заодно… В конце концов, хандра Марка – это ведь теперь ее проблема. Это с ней он будет вздыхать тяжко, в свои думы углубляясь, а она его успокаивать будет, помогать смириться… Но, с другой стороны, им-то это в любом случае предстоит. Поля ведь тоже рано или поздно жениха приведет. А тогда Марк будет еще старше и еще более напуганным… Хотя сейчас-то кажется, что больше некуда…
– Напиши, как дома будешь, – Катя сжала напоследок руку Андрея, отпуская его в прихожую. Целовать не рискнула бы. А вдруг папа телефон забыл и вернется? Откачивать же придется… Или оттаскивать. В общем, не стоит будить лихо.
– Ок.
Андрей же, кажется, был в меру спокоен. Попрощался, за чай поблагодарил, подмигнул Кате незаметно напоследок, за Марком к машине спустился.
Ехали они преимущественно молча. Разве что парой слов перебросились, связанных с маршрутом и дорожной обстановкой.
