Текст книги "(Без)условная любовь (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц)
Глава 12
– А теперь скажи, неужели оно того стоило?
Между тем крайним кругом в актовом зале школы и этим Катиным вопросом прошло два часа. Они успели сходить в медпункт, оттуда съездить в травмпункт, посидеть в очереди, доковылять до кабинета и пройти опрос, ощупывание, сделать рентген, узнать, что перелома нет, зато есть вывих, хорошенько забинтоваться и приехать домой к Андрею. И все это происходило под бесконечные звонки встревоженной матери, которую Андрей каким-то чудом уговорил не срываться с работы.
В конце концов, в детстве он был еще тем "исследователем", поэтому специфику посещения травмпункта помнил отлично. Ходить мог, хоть и хромая, нога, правда, таки начала опухать, но это пройдет…
– Что именно?
Теперь же они с Катей сидели в его комнате. Андрей на кровати, вытянув болезную ногу, Катя на кресле напротив, глядя одновременно сурово и с жалостью.
– Зачем ты задевался с Разумовским? Что вы все никак поделить не можете?
Андрей хмыкнул. Если сказать: «тебя, родная», что ответит? Обвинит в глупости скорей всего, но ведь все действительно так. Ее и делят, поделить не могут. Точнее Разумовский мстит за то, что Андрей ее из-под носа увел, а Андрей – что Разумовский достойно отказ принять не смог.
– Место на паркете не поделили, как видишь. Слишком Никитос большой артист, ему все мало, да мало… Сольную партию хочет видать…
– Андрей, – Катя перебила, укоризненно головой качая. Ей не нравилось, когда над кем-то глумятся, а перед Никитой она вообще испытывала чувство вины, ведь действительно продинамила когда-то, а потом так внезапно с Андреем все завертелось.
– Что? Чего ты смотришь, будто я при смерти лежу? Нормально все. Даже замечательно в какой-то степени, теперь у меня есть официальное основание школу прогулять завтра, а может даже послезавтра. Уровень пройду очередной в игре, книжку почитаю, музыку послушаю, тебя от уроков поотвлекаю, – парень улыбнулся, подался вперед, поймал девушку за руку, увидел, что хмурится, потянул на себя, она поддалась – приблизилась, позволила поцеловать, кажется, оттаяла немного…
– Мама твоя извелась вся, наверное.
– Поверь, у мам мальчиков нервы из стали. Это вы, девочки, коленку раз в жизни разобьете – и воспоминаний у матерей на всю оставшуюся жизнь, а у нас, парней, что ни день – то новое приключение…
Катя улыбнулась, но как-то грустно. Андрей не понял сначала, почему, а потом запоздало захотелось язык прикусить.
– Прости.
– Забей, – Самойлова отмахнулась, снова откинулась на спинку стула, отвлекаясь на какое-то время на вид за окном.
Были в ее жизни разбитые коленки… И вывихи, и растяжения, и даже один раз нос расквасила… Вот только Лене все это пофигу было. Когда сама справлялась, когда Марку звонила.
Андрей уловил эту перемену настроения, сам расстроился, не хотел ведь на больную мозоль наступать…
– Ану иди сюда, – похлопал рядом с собой по кровати, поймал вопросительный взгляд, улыбнулся. – Полежим, говорю. Утомился я что-то, но самому лежать неудобно, когда леди в гостях.
Леди противиться не стала, устроилась на щедро предоставленной груди, как на подушке, глаза закрыла, наслаждаясь уютом, который всегда окружал, если Андрей был рядом, попыталась отбросить мысли о Лене.
– Не злись на нас с Никитой, Кать. Это уже не изменишь, мы руки друг другу подавать не станем. А даже если подадим – вторую будем держать за спиной с чем-то тяжелым в ней. А произошедшее сегодня – так, мелкая пакость. Ни он не выиграл, ни я не проиграл. И не стоит она твоих нервов.
Катя снова вздохнула, не спеша с ответом. Ей-то очень не нравилось такое состояние вещей, но и ультиматумы, уговоры, обсуждения не работали. Так стоит ли их начинать, продолжать, возобновлять? Фиг знает…
– Во сколько твоя мама будет дома?
– Около семи, наверное.
– А сейчас…?
– Пяти нет еще.
– Хорошо…
– Дождешься ее со мной? Познакомитесь как раз…
Андрей задал вопрос осторожно. Не то, чтобы планировал знакомство именно на сегодня. У него же ситуация была довольно сложной, неизвестно, как мама отреагирует на весть о том, что ее не больно уравновешенный сын снова нашел себе девушку, ради любви которой можно броситься с какой-то высокорасположенной горизонтальной поверхности. Да и как Катя к такому предложению отнесется не знал. Это ведь нервное занятие – первое знакомство…
И Катя действительно была удивлена. Голову подняла с груди парня, в глаза посмотрела с прищуром.
– Думаешь, ей мало стрессов на сегодня?
– Думаю, отрицательный стресс надо выбивать из человека положительным.
– А это точно положительный будет? Помня… Ну, ты знаешь, что…
Как Андрей пытался осторожничать с темой Катиной мамы, так и она редко позволяла себе напомнить парню о бывшей возлюбленной. Хотя, если быть честной, любопытство мучило до сих пор. Интересно было, а что он тогда испытывал? То чувство было сильнее? Оно прошло или…?
Конечно, фотографию-то он порвал и выбросил давным-давно, но ведь из памяти людей выбросить не так просто, особенно, когда эти люди оставили борозду на сердце.
– Мою глупость? – Андрей продолжил фразу просто и даже отчасти легкомысленно. – Думаю, маме достаточно будет на тебя взглянуть, чтобы понять, что ты сильно отличаешься от… моей глупости.
Вот только простота эта была показушной. Имя произнести не смог или не захотел. Почему? Причин может быть много, но каждая будет свидетельствовать о том, что рана еще не зажила окончательно.
– А я сильно отличаюсь? – Катя вновь устроилась на груди, задала вопрос, непроизвольно дыхание затаив… Ведь понимала, что рискует. Что-то не то услышать или не так интерпретировать.
Андрей же отчего-то с ответом не спешил особо, заставляя девичье сердце трепыхаться все сильней и сильней.
– Хочешь, чтобы я сравнительный анализ провел? – и, как на зло, Веселов не ринулся отвечать, наоборот – встречный вопрос задал, будто давая возможность пойти на попятные.
– Нет, просто… За что ты ее полюбил… так?
– Да ни за что, а по глупости. Я ведь не головой выбор делал, ну то есть, может и головой (не знаю, как этот процесс происходит), но рационального в моем выборе было мало. Она красивая. Хитрая. Пожалуй, все… Но это я сейчас понимаю, а тогда… сорвало крышу и все тут. Не до анализа было, не до раскладывания по полочкам… Была жажда и нужда. Я как в коробке оказался. Коробке, в которой боковой обзор закрыт стенками, и смотреть можешь только прямо в прорезанную перед глазами дырочку, и вот в этой дырочке вечно ее лицо, мелькает-мелькает, мелькает-мелькает. Как свет в окошке. И ты его ловишь, ведь больше в твоей коробке с дырочкой ничего не существует. А когда свет вдруг гаснет – нет у нее желания больше тебя им радовать, коробка заполняется тьмой, и ты сидишь в этой тьме, не понимая, что дальше делать…
– А почему она так жестоко с тобой поступила, ты знаешь?
Андрей не сразу ответил. Надо было и самому подумать, почему. Его это, по правде, особо не интересовало никогда. Оправданий Алисе он не придумывал, и искать поводы, чтобы возненавидеть еще сильней, не приходилось. Раньше. Теперь-то было уже иначе. Пришло равнодушие. Расползлось от груди и по всему телу, расслабило, убаюкало. Пришло и улеглось своей белокурой головой…
– Могу предположить, если тебе интересно…
– Это как-то жестоко, ворошить воспоминания чисто из интереса.
– Жестоко было поступать со мной так, как поступала она, а интересоваться – нормально. Думаю, она решила заполучить меня из спортивного интереса. Я ведь не сильно-то перспективный жених вообще. У меня нет богатого отца, вообще никакого нет. Мне никто тачку не обещал подарить за аттестат, амбиций президентских нет. Такое – посредственность. Ну не дебил, ну не урод, ну целуюсь вроде ниче так, да? – Катя покраснела, но смолчала. – Но ничего особенного я из себя не представляю. Для Алисы Филимоновой. Скорей всего, с подругой поспорила, или может я какой-то конкурентке ее в борьбе за всемирную корону понравился, вот и решила так отомстить ей. Я не знаю, в общем. Но знаю, чего мне от нее хотелось, и чего ей от меня.
– Чего?
– Мне – безусловной любви. Ей – исполнения условия.
– В чем было ее условие?
– Она хотела, чтобы я сделал что-то, чего ради нее не сделает больше ни один мужчина. Я же все о любви плел, а она решила, что любовь надо не словами доказывать, а поступками. И речь там не о заботе шла, не о поддержке и помощи, ей нужен был такой поступок, чтобы им потом можно было перед другими хвастаться. Не сопи ты, Кать, она человек такой, и не она одна такая, со смещенной системой координат.
– И ты решил, что…
– Что ни один человек не готов буде предпочесть не жить жизни без нее.
От последней фразы у Кати холодок по спине пошел. Откровение у Андрея вышло жутким. И хуже всего было от того, что этого откровения могло не быть. Сработай его план, у Алисы Филимоновой была бы «медаль», которой вряд ли даже она смогла бы перед кем-то похвастаться, а самого Андрея Веселова не было бы.
– Мне не нужна любовь с условиями.
– Я знаю. В этом разница между вами и сходство со мной. Мы просто поздно встретились, Кать. Много времени потеряли.
– Наверстаем, значит, – Катя снова потянулась к лицу парня, целуя его даже отчаянно как-то. Одновременно и потому, что он абсолютно прав – потеряна куча времени, и потому, что этого времени могло не быть. Вообще. Совсем. Никакого.
– Безусловно? – Андрей на секунду от ее губ оторвался, в глаза заглянул серьезно. Она вопрос поняла, ответила, как на духу.
– Безусловно.
Признаваться в любви можно по-разному, совсем не обязательно произносить при этом те самые три заветных слова.
* * *
– Наташ, ну чего ты? – Валентин вел машину на всех парах в сторону дома женщины, с которой планировал сходить сегодня вечером на первое официальное свидание. Наталья отчего-то дала добро… Он не поверил сразу даже, а потом… Счастью не было предела. Прыгал, как мальчик, практически до потолка. Продумывал, придумывал, предвкушал. Вот только в обед она позвонила и все отменила. На вопрос «почему?», заданный помертвевшим голосом, ответила максимально неожиданно: «сын в школе упал – ногу вывихнул, говорит, что все нормально, но я-то его знаю, надо как можно быстрей домой вырваться». Валентин дал тогда себе на раздумья ровно пять секунд, а потом взял инициативу в свои руки: «я заеду за тобой, когда скажешь, тебе за руль нельзя сейчас, сам домой отвезу». Она ни тогда не воспротивилась, ни уже вечером, когда выскочила из офисного здания на парковку и увидела его, прислонившегося к капоту своего автомобиля.
Ехали быстро и нервно. Она на дорогу смотрела, не моргая, даже слова не проронила толком, Валентин все на нее косился с опаской. Он ведь тоже отец, у него тоже есть дети, они и падали, и растягивали себе что только могли, и ломали даже, он переживал, конечно, жена тоже, но в памяти не всплывали такой белизны лица, как сейчас было у Натальи.
– Он взрослый ведь уже, шестнадцать лет лбу, молодец, сам справился. Звонил тебе?
Женщина кивнула.
– Сказал, что все хорошо и дома ждет?
Снова кивнула.
– Почему ты тогда нервы зря тратишь? Сейчас приедем, ты поднимешься, а он там в комнате сидит, в монитор упершись, в чем трагедия?
Наталья глянула на Валентина мельком, потом снова перед собой уставилась.
– Я все это понимаю. Умом понимаю, но сердцем… После того случая на воду дую. Лучше пусть так…
Валентину было, что возразить, но он смолчал, только головой покачал и постарался ускориться, чтобы не заставлять нервничать ее еще дольше.
Въехал во двор, к самому подъезду подкатился, заглушил мотор.
– Если хочешь – поднимусь с тобой или тут посижу, если надо будет что-то в аптеке взять – напишешь, я съезжу.
Наталья замялась на мгновение, уже за ручку схватившись притормозила, повернулась к мужчине, порывисто приблизились, оставляя поцелуй на слегка колючей щеке…
– Спасибо тебе, не надо подниматься пока, я сама, но если подождешь немного, минут десять, я тебя наберу – нужно ли что-то…
Валентин, растерянный после такого неожиданного проявления нежности, не сразу уловил суть сказанного, будто со стороны подмечая, как начинает расплываться в улыбке…
– Х-хорошо, – запнулся, отвечая, а потом с улыбкой на устах провожал взглядом женщину, бабочкой выпорхнувшую из машины, взлетевшую по ступенькам подъезда и скрывшуюся за дверью.
Да он… Да если она так… Да он всю ночь под подъездом простоять может… Неделю простоит, улыбаясь при этом…
* * *
– Андрюш! Ты где? – Наталья еле дождалась лифт, еле выдержала те несколько секунд, что он ехал, еле до квартиры добежала – сердце из груди вырывалось, и никак себя успокоить не получалось. Перед глазами картинки-картинки-картинки, в мыслях опасность-опасность-опасность…
Попав в квартиру, сбросила с плеч пальто, из туфель выскользнула, сразу же на свет рванула, видневшийся из-под двери комнаты сына. На вопрос он не ответил – не успел просто или не услышал видать, но Наташе это уже и не надо было, хотелось как можно быстрей своими глазами ребенка увидеть и убедиться, что все с ним хорошо. Не стучась, она рванула дверь на себя, свет по глазам ударил, но не из-за этого она вдруг застыла в растерянности…
– Мам, привет!
– Здравствуйте…
На кровати сидел ее живой, в меру здоровый сын, улыбался, держал в руках мяч, которым любил лупить о стенку. Пострадавшая нога лежала на принесенном из кухни табурете, на подушечке, опухла или нет – неизвестно, это скрывала штанина, но удивило Наталью не это… Рядом, на кресле, так же улыбаясь, как Андрей, но слегка смущенно к тому же, сидела девочка.
– Познакомься, это Катя, моя девушка, и одноклассница по совместительству…
Балбес… Улыбается так спокойно, искренне… А ведь мог бы предупредить, а не из огня, да в полымя бросать… Летела домой, боясь, что с ним что-то серьезное случилось, а тут… Серьезное-таки. Любовь, кажется…
Вот только не время было показывать свою растерянность, ради Андрея в первую очередь. Поэтому Наталья заставила себя разом собраться, улыбнуться тепло, голос «настроить», чтобы не дрожал и нервная нотка не проскочила…
– Добрый день, меня Наталья зовут, – девочка в ответ улыбнулась, все так же слегка смущенно, покраснела даже… И как же это понравилось Наташе! Как же это отличалось от той, другой, которую она уже после всего случившегося впервые увидела! Сидела рядом со своим отцом, нос задирала, смотрела будто сверху на всех, гордость свою демонстрировала…
– Катя, – девочка знатно нервничала, это было понятно. Не лучшие обстоятельства для первой встречи, да и вообще, опыта в подобных знакомствах у нее явно немного. – Очень приятно…
Она встала с кресла, взгляд с Натальи на Андрея перевела…
– Я пойду, наверное, раз вы дома уже, поговорить хотите, наверное…
Сделала неуверенный шаг в сторону двери…
– А может на чай задержитесь, Кать? – и Наталья, сама от себя этого не ожидавшая, вдруг свой голос услышала будто со стороны. Спокойный, теплый, добрый…
– Поддерживаю! – и наградой за это стала улыбка Андрея, подаренная матери. Ради нее Наташа на любой подвиг готова!
Катя же с сомнением на Наталью глянула, потом на Андрея, когда он ей подмигнул, улыбнулась посмелей, кивнула…
– Только я без гостинца… Неудобно как-то… Может за печеньем схожу пока? Я видела магазин неподалеку!
– Глупости, Кать! У нас печенье всегда есть, не переживайте, да и не до печенья вам явно было, – Наталья окинула взглядом травмированную конечность сына, – болит?
Он нахмурился, будто прислушиваясь.
– Не сильно, но завтра в школу не иду.
– Кто бы сомневался… А на кухню доберешься?
Андрей снова нахмурился, согласовал с болезной ногой, кивнул.
– Допрыгаю…
– Тогда прыгай, а мы с Катей пойдем чайник ставить, да?
Тут уж Катя кивнула, бросая последний взгляд с опаской на Андрея, а потом проследовала за Натальей.
* * *
– Так как ты умудрился-то, сын? – чашки с чаем парили, целых две вазочки с печеньем, а еще пиалы с вареньем и нехитрая сырно-колбасная нарезка стояли на столе ровно через семь минут, Андрею был предоставлен целый диванчик, Наталья с Катей же устроились с другой стороны на стульях. – Или лучше у вас спросить, Катя? Более правдивая версия получится, думаю…
– Мы вальс репетировали в первый раз, и так случилось, что…
– Один дебил кривоногий на меня свою партнершу уронил…
– Андрюш… – укоризненно.
– Андрей! – возмущенно.
Получилось очень в унисон, настолько, что Наталья с Катей переглянулись, улыбаясь.
– Что? Я попытался вам все максимально точно и лаконично объяснить. Причинно-следственная связь между его дебилизмом-кривоногостью и моей травмой прямая, поэтому…
– Сейчас все мальчики так говорят, Катенька? Или только наш Андрюша?
Наш… Катя даже растерялась сначала, не знала, как ответить. Вообще, если сравнивать «теплую» встречу, которую Андрею устроил ее отец… Прием Натальи казался практически сказочным. Она так дружественно себя вела, подбадривала – взглядом, словом, от нее веяло гостеприимством.
Если быть честной, на такое поведение со стороны матери молодого человека, за плечами которого имелась более чем скорбная история первой любви, Катя и не надеялась. Думала, на нее будут смотреть настороженно, с опаской, предвзято даже, а оказалось все совсем не так.
Все же перед ней сидела невероятно мудрая женщина, как решила для себя Катя. Вот только девочка не подозревала, сколько надо было сделать ошибок в жизни, чтобы наконец-то к этой мудрости прийти.
– А как так, мам? Нормально говорю. В рамках приличия все.
– Тогда у меня есть претензии к рамкам, дорогой мой, – Наталья вздернула бровь, глядя на сына, тот же отмахнулся, предпочитая пить чай, чем развивать тему.
– Тот парень действительно виноват был, который партнершу уронил, поэтому…
Катя же решила за молодого человека заступиться. Он, кажется, оценил, кивнул ей, будто благодаря.
– Послушай умного человека, мам, если мне не веришь…
– Почему не верю? Верю. Ты-то у меня брат профессиональной танцовщицы, тебе по статусу положено танцевать хорошо, просто если бы ты еще и объяснил все на человеческом языке и без оскорблений – цены бы тебе не было.
– Я и так бесценен, – Андрей игриво по волосам провел, подражая голливудским красавчикам, чем заставил что маму, что Катю засмеяться.
– Кто бы спорил, мы не станем… Ой…
Наталья ответила, а потом схватила оживший вдруг телефон. Она совсем забыла… Вот же бестолочь! Совсем забыла о Валентине! А он ведь по-прежнему у подъезда ждет!
– Что такое? – Андрей уловил беспокойство, промелькнувшее на лице матери, почему-то не спешившей трубку взять… – По работе звонят?
– А? – она же, кажется, вопрос не расслышала даже, – Нет, не по работе… Д-друг… – запнулась. – Д-друг меня подвез, я его попросила подождать, вдруг в аптеку надо… и забыла…
– Так он внизу стоит что ли? – Андрей уперся одной рукой о стол, другой о спинку дивана, приподнялся, выглядывая в кухонное окно, ведущее во внутренний двор. – Это та машина, что вход в проезд заблокировала? – хмыкнул. – Так пусть поднимается! Только машину нормально поставит. А то в аптеку нам не надо, но раз уж мы чаюем…
Наталья застыла, с опаской глядя на сына.
Катя не знала, понимает ли Андрей, что за «д-друг» скорее всего будет стоять под подъездом женщины в ожидании указаний, но ей отчего-то стало сразу все понятно… и слегка неловко.
– Бери трубку, мам, человек же ждет!
Вот только Андрей ни неловкости, ни смущения явно не испытывал. Чуть ли не отобрал у матери телефон, чтобы самому ответить, она не дала. Вскочила со стула, приняла вызов…
– Алло, В-валентин… Нет-нет, в аптеку не надо… В-все хорошо… Ты лучше п-поднимайся… – говорила, продолжая насторожено смотреть на сына. Спокойного, будто удав.
Катя тоже на него смотрела, продолжая сомневаться. Понимает? Сознательно зовет? Он пытливый взгляд девушки поймал, улыбнулся уголками губ, а во взгляде лукавство и удовлетворенность.
Понимает. Точно понимает… Плюс одна причина любить его чуть сильней.
– Сказал, что поднимется…
Наталья же, договорив, телефон на стол положила, сцепила руки в замке, губу закусила.
– Надо стул из спальни принести тогда, чтобы человек сесть смог нормально, а то я при всем желании диваном поделиться не смогу.
Наталья кивнула, пошла за стулом, Катя же поймала руку парня, привлекая внимание, шепнула почти беззвучно…
– Ты очень хороший сын, Веселов! Горжусь тобой!
Он улыбнулся, лаская пальцами кожу ее ладошки.
– Я и парень отличный, Коть… Тебе ли не знать…
Котя знала. Лучше всех знала.
* * *
Валентин поднимался на нужный этаж, каждую секунду покашливая – прочищал горло, которое никогда не было особой нужды прочищать, голос-то обычно слушался, а тут… Чего он не ожидал, так это приглашения подняться.
Наталья не казалась ему человеком, готовым так просто впустить постороннего мужчину, имевшего на нее виды, в свою жизнь, с сыном познакомить…
Он вообще, заглядывая в далеееееекое будущее, думал, что Наталья познакомится с его детьми на года раньше, чем он с ее… Слишком она скрытная, а тут…
Слышно было по голосу, что приглашение дается ей нелегко, но пригласила же!
И теперь Валентин чувствовал себя неуклюжим кавалером, не прихватившим с собой ни цветов, ни вина, ни конфет, несущимся навстречу знакомству с суровым сыном… Почему-то казалось, что он должен быть суровым.
Наталья встретила его на пороге, он даже на звонок нажать толком не успел.
Пересеклись взгляды двух пар глаз – практически одинаково перепуганные.
– В-все хорошо?
– Н-нормально.
И одинаково заикающиеся люди направились в сторону кухни.
Мир сошел с ума и перевернулся. Это точно.
Ведь на кухне двух взрослых, самодостаточных, состоявшихся людей – мужчину и женщину нервничавших так, что хотелось сбежать, ждали два подростка. Тотально спокойные и дружелюбные.
– Дети, познакомьтесь, это Валентин Михайлович, мой д-друг… Валентин, это Андрей – мой сын и Екатерина – его девушка… и одноклассница…
Наталья была белее стены, Валентин продолжал покашливать… Кате одновременно было и неловко из-за того, что ее присутствие прибавляет смущения, и тепло от того, как мило выглядела пара, и смешно от осознания, насколько все это забавно выглядит!
– Очень приятно, – Андрей протянул руку через стол, – простите, встать не могу, производственная травма, – улыбнулся, кивая на ногу. – Но хочу вам спасибо сказать, что маму подвезли и вообще…
– Взаимно, – покашливания дали результат, Валентин ответил вроде бы уверено, пожал руку парня, улыбнулся Кате. – Я рад, что обошлось без чего-то серьезного… Ваша мама очень за вас волнуется, – глянул на Наталью с нежностью…
Эх… От взгляда на этих взрослых уже людей у Кати в душе начал расцветать сад, ведь это так красиво было, так трепетно… Если Андрей на нее так же смотрит – пришло время останавливать момент и замирать в нем навечно, ведь он более, чем прекрасен!
– И я рад, мам, чего вы стоите-то, садитесь…
Взрослые послушались, опустились на свои места как по команде, стали нервно о чашки руки греть, ложечки крутить…
– Мне кажется, я помню вас, встречались у психотерапевта, к которому я ходил…
Андрею сразу лицо мужчины показалось знакомым, но откуда – ускальзывало, а потом осенило. Точно!
– Вы только не думайте, что я псих какой-то… – Валентин перевел взгляд с Андрея на Катю, грустно улыбнулся. – Просто очень одинокий человек, нуждавшийся в помощи…
– Дело в том, что если вы – псих, то я уж точно не лучше, вы же после меня по записи в кабинет обычно заходили…
Андрей глянул на мужчину пристально, он так же в ответ, пару секунд женская половина компании следила за этими гляделками с затаенным дыханием, а потом Валентин улыбнулся, Андрей ему так же ответил.
Катя услышала, как Наталья выдыхает, а Наталья, как Катя. Переглянулись, тоже хмыкнули понимающе.
– Тоже верно, – Валентин ответил, а потом… откуда-то взялась уверенность и разговорчивость. Сто лет уже с ним такого не происходило, а тут понеслось. – Я тут вспомнил, как в седьмом классе ногу сломал. История та еще… Не знаю даже, плакать или смеяться…
– Вы расскажите, а мы потом проголосуем – плакать или смеяться, – инициативу поддержала Катя, Валентин кивнул… И разговор поплыл…
* * *
Никита сидел в своей комнате, нервно постукивая пальцами по столу…
Как же его бесил этот урод. Выскочка хренова. Разумовский думал, что его план сработает – Веселов получит травму, Кате придется встать в пару с ним, а уж потом… правдами и неправдами он отобьёт девушку у Андрея. Дело было уже не столько в Кате, сколько в принципе. Он должен был доказать, что может утереть Веселову нос, вот только…
Что он оказался упрямым крепким орешком, что она не сильно-то горела энтузиазмом менять партнера, а все почему? Потому что Филимонова плохо работает! Точнее вообще не работает. Стерва…
Парень взял в руки телефон, зашел в нужный чат.
Никита: «Ау! Алиса, ты вообще собираешься чесаться в сторону исполнения нашего уговора? Я что-то не вижу, чтобы Веселов стремился бросить мою девушку…»
Сообщение Филимонова прочла практически тут же. Видимо, этой подруге тоже не особо весело сегодня вечером…
Алиса: «Не торопи меня. Случай сложный. Я и сама не думала, что он таким окажется. Веселов пока артачится, игнорит…».
Разумовский прочел ответ, разозлился еще сильней… Ну и нафига ему эта курица, если она даже свою старую подстилку отбить не может у конкурентки? Только время зря тратит…
Н: «Постарайся, пожалуйста, солнце… Я в долгу не останусь.».
Вот только ей напрямую писать о том, какая же она бездарная, было рановато. А вдруг выстрелит? В конце концов, он же ничего не теряет. А уже сто раз пережитая в голове сцена, в которой что Катя, что Алиса указывают этому придурку на его место, стоила того, чтобы дождаться ее воплощения в жизнь.
Хотелось… Очень хотелось нанести ему самый больной удар из доступных.
А: «Ок, спишемся».
Девушка отключилась, Никита тоже. Отбросил телефон в сторону, продолжая нервно постукивать…
– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, Веселов… Я буду ржать в голос… Вот увидишь…
* * *
– В комнате чей-то телефон пиликает… – Валентин уже больше часа травил байки, кухонное застолье столичной квартиры то и дело взрывалось дружным радостным смехом, дети и взрослые искренне наслаждались моментом и не хотели его отпускать… Пиликанье услышала Наталья, в первый раз смолчала, очень не хотелось портить атмосферу, а во второй все же сказала… В конце концов, Кате уже может домой пора, родители волнуются…
– Мой, наверное, пойду проверю, – Катя вышла из кухни, по темному коридору прошла к комнате с потушенным светом, поймала себя на мысли, что идет и улыбается, подошла к столу, на котором они с Андреем оставили телефоны. Сначала свой проверила – пиликал не он, хотя время уже не ранее, давно за восемь перевалило, пора бы домой, потом взяла в руки Андреев. Собиралась принести хозяину, чтобы он сам проверил, но тут снова трель прозвучала – пришло третье сообщение в мессенджере.
Катя только взглядом скользнула по экрану и застыла.
Писала «Алиса Филимонова». Писала что-то длинное… Третий раз уже… Или не третий?
Сердце забилось чаще, ухнуло в пятки, а потом в голове пульсом отозвалось. За секунду в голове столько мыслей пролетело – и желание прочесть, и понимание, что у нее нет права, и страх, и гнев, и…
И тут пришло четвертое.
А: «Не игнорируй меня, Андрей. Я же знаю, тебе не все равно. Так же, как и мне».
Захотелось телефон отбросить. А потом взять и удалить все, чтобы он не увидел даже, чтобы не узнал, что эта змея писала…
– Катюш, возвращайтесь! Или вам уже домой пора? Тогда мы с Валентином вас завезем…
В дверном проеме появилась Наталья. Благо, она не могла в темноте разглядеть взволнованного выражения на лице девочки.
– Да, пора, наверное… Домой, – Катя же попыталась взять себя в руки, взбодрить голос, улыбнуться. – Андрею тут сообщения пришли, я сейчас телефон отдам, и можем собираться.
– Хорошо, – Наталья кивнула, вернулась на кухню, Катя же…
Перевернула телефон экраном вниз, направилась следом. У нее нет оснований не доверять Андрею, он же достаточно взрослый, умный, любящий, чтобы… самостоятельно разобраться…
Девочка протянула ничего не подозревавшему парню телефон, он с улыбкой его принял.
– Кто писал?
– Не видела, просто у меня пусто, значит тебе…
Андрей кивнул, зажег экран… Нахмурился, почти тут же отложил…
– Ты будто побелела вся, – окинул Катю взглядом, снова улыбаясь, но уже не так искристо.
– Устала просто, день был сложный, домой пора… – и она тоже улыбнулась вымучено. Не знала, чего ждала от него, как он должен был отреагировать, но он-то не отреагировал никак. Сейчас телефон отложил, а потом, когда она уйдет?
Катя мысленно себя отругала, отгоняя глупые мысли…
– Мы тогда спустимся с Натальей, а вы через пять минут тоже выходите, Катенька.
Валентин с Натальей засобирались на выход, Андрей завис на какое-то время, глядя в кухонное окно, а Катя пыталась собрать разлетевшиеся по углам мысли. «Ничего не случилось», «ничего не случилось», «все хорошо», «все хорошо», – произносила мантрой.
– Ты завтра не чуди там только, без меня-то…
На исходе тех самых пяти минут, которые были отведены им с Андреем на прощание, молодые люди стояли в коридоре, Катя уже обутая, с наброшенной на плечи курткой и сумкой в руках, Веселов же прислонившись плечом к стене, согнув болезную ногу в колене.
– А ты тут не чуди, – Катя подмигнула, подошла к парню, потянулась за поцелуем. Пяти минут хватило, чтобы почти убедить себя, что все будет хорошо, а сообщения от Филимоновой – это просто недоразумение, с которым они легко справятся. Почти.
Андрей отказывать не стал, поцеловал, параллельно еще и под куртку забрался, притягивая к себе поближе.
– Напишешь, как дома будешь.
– Ок… И знай, Андрюш, ты очень хороший сын…
– Думаешь? – он хмыкнул.
– Да.
– Ну мне Валентин правда понравился. Хороший мужик, по всему видно. За мамой вон как ухаживал… И сахар, и варенья… И «окно открыть?», «окно закрыть?»… Молодец.
– Почти как ты, – Катя встала на носочки, коснулась губами кончика носа Веселова, тот даже дернулся – не ожидал.
– Да уж куда со мной тягаться-то? Я вообще идеальный…
А потом прикусила слегка, чтобы не болтал много. Идеальный-то, может и идеальный, но рано зазнаваться.
– Ладно, пора идти.
– Иди, только… – Андрей девушку в последний момент за руку схватил, дождался, пока обернется, – держись подальше от Разумовского, Коть. Мне так спокойней будет, ок?
Катя замялась на мгновение, а потом кивнула. Хотелось попросить, чтобы он для ее спокойствия подальше от Филимоновой держался в свою очередь, но девушка смогла вовремя попридержать язык. Любимым нужно доверять. Особенно тем, с которыми существует уговор безусловной любви.
