Текст книги "(Без)условная любовь (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)
Глава 18
– Ну что, ночная гостья, готова к самому важному дню в жизни? – пусть утро в доме Самойловых-старших началось рано, все были наполнены энтузиазмом, поэтому уже в восемь втроем сидели за столом, с аппетитом уплетая оладушки, заботливо приготовленные Мариной.
Катя бросила на дедушку смущенный взгляд, но улыбнулась, когда он потянулся к ней, обнял за плечо, к себе прижимая, чтобы в макушку поцеловать.
– Ладно уж, можешь хоть днем, хоть ночью приезжать. Мы всегда рады, ты же знаешь.
– Знаю. Спасибо.
Вчера вечером не верилось, что вместе с утром к ней снова может прийти улыбка, но все оказалось не так катастрофично. Открыв глаза Катя поняла, что… пофиг.
Не хочет Лена видеть дочь? Так это ее личные проблемы. И выбор тоже, а за свой выбор каждый несет ответственность самостоятельно.
Что касается Андрея… Не был его грех так велик, как казалось вчера. Ну не получилось приехать. Бывает… Она ведь даже не узнала, почему не получилось. Веселов обмолвился о форс-мажоре, но в чем он состоял – неизвестно. Стало тревожно и стыдно, поэтому, как только девушка увидела, что Андрей уже в сети – тут же набрала. Он извинялся, она извинялась, он признался, что помогал девушке, у которой украли сумку, она, что Лена не пришла и даже не перезвонила… Снова извинялись, потом о пустом говорили… Недолго правда, дел было невпроворот у обоих. Девочек от повинности помогать в украшении школы в честь выпускного освободили – все же марафеты сами собой не наведутся, а вот парням положено было явиться к десяти и заняться делом. Поэтому на «пустое» у них было всего минут десять, но их хватило, чтобы сердце Кати окончательно оттаяло, а Андрея – успокоилось.
* * *
– Катюнь! Да ты… Да я… Да ты нереальная просто!!!
Вера с Катей договорились, что выбранные платья и прически станут для них сюрпризом. И теперь, стоя уже в школьном дворе, наряженные, красивые, счастливые… не могли оторвать друг от друга глаз!
Катя остановила выбор на бежевом платье в пол усыпанном мелкими блестками. Сначала ее смутило довольно смелое декольте, но на семейном совете было решено, что выглядит в нем Катя поистине потрясающе. Да и волосы ведь можно распустить, уложить так, чтобы спадали тяжелыми белокурыми локонами, скрывая плечи…
Глядя в зеркало, когда образ был завершен, Катя чувствовала себя растерянно… и так волшебно! Она никогда особо не мечтала оказаться в ряду с диснеевскими принцессами, но сегодня произошло именно это. Вот только вместо хрустальных туфелек на ногах у нее были утонченные босоножки с невысокой шпилькой.
– Кто бы говорил! – и Вера выглядела ничуть не хуже. Платье более пышное, чем у подруги, дымчатого серого цвета с классическим корсетом, усыпанным крупными камнями. А вот волосы собраны, на ушах – сережки-капельки, которые делают и без того лебединую шею еще длиннее…
Не в силах сдержать эмоции, девочки обнялись, не заботясь особо о нарядах и прическах. Они были так рады, что прошли школьный путь до самого выпускного рука об руку, так рады, что теперь, положа руку на сердце, могут восхищаться, а не завидовать красоте и успехам друг друга.
– Главное, не расплачьтесь, девочки. Моргаем. Моргаем активно, – Марина подошла к подругам, подмигнула сначала одной, потом другой, улыбнулась, слыша, как они рассмеялись…
А потом так и стояли – взявшись за руки – во дворе родной школы, ожидая, пока из машин выберутся члены их семей.
Самойловы сегодня были в полном составе.
Марина в красивейшем, обтягивающем все позволительные (и не особо) изгибы, красном платье и на привычной для нее высоты каблуках, Леонид в строгом костюме и с бордовым галстуком – под стать жены. Марк, с каждым годом все больше походящий на отца, тоже в костюме, но в галстуке другого цвета – тёмно-зелёном с узором. Снежана – в стильном женском брючном костюме. Поля и Лёнечка… Неважно в чем, главное, что смеются.
Не хваталось только Сережика… Но он еще не стал официальном членом семьи. Усыновление застопорилось. Это убивало Марину, но она пообещала себе, что на сей раз не сдастся. Будет идти на смертный бой с государством, считающим, что просто защищает ребенка, а по факту… защищает от счастья.
Катя его не видела еще, только фотографию, но отчего-то не сомневалась, что он принесет много радости Марине с дедушкой. Они умеют любить чужих детей не меньше, чем своих. Кому, как не ей, это знать?
– А Имагины тут уже? Веселовы то есть… – Марк подошел к дочери, придержал на талию, сканируя взглядом двор. Глеб сказал ему, что они с Настей будут на выпускном брата, но пока в стихийно образовывающихся кучках детей и родителей знакомых Самойлов не наблюдал.
– Нет еще. Будут минут через десять, мне Андрей писал…
Катя тоже всматривалась, но не в тех, кто был уже во дворе, а в череду машин, в одной из которых вполне мог сидеть ее парень.
Обида за вчерашнее совсем отпустила. Мысли о Лене сами собой задвинулись в самый дальний угол, а вот об Андрее – вышли на первый план.
Хотелось его увидеть, хотелось, чтобы и он увидел… и чтобы отреагировал не хуже Веры. Она ведь его принцесса сегодня. А он ее принц.
Будто по мановению волшебной палочки из-за угла появился Андрей.
Красивый такой… В костюме. Бутоньерка в кармашке. Кремовая… Такая, как надо. На лице – улыбка… И взгляд… горящий… обращенный прямо на нее…
– Здравствуйте, – он раньше остальных членов семьи рядом с Самойловыми оказался. И хотя взгляд от девушки оторвать не мог, первым делом взялся пожимать руки – Марку, Леониду, Снежане улыбнулся, Марине несмело… – Спасибо вам, – поблагодарил за то, что позвонила вчера.
Она же отмахнулась только. Мол, разве я не человек? Все же понимаю… Но он все равно благодарен был.
– Привет, – к Кате потянулся, думал в щеку поцеловать, а потом застыл отчего-то. – А тебя касаться можно вообще? Не рассыплешься? – пошутил, а Марк тут же возможностью воспользовался – притянул дочь к себе поближе, за талию обнял, окидывая «зятя» скептическим взглядом.
– Лучше не рискуй…
– Пап! – Самойловы засмеялись, а Катя возмутиться попыталась, сама к Андрею подошла, поцеловала. Не в щеку уже, в губы. – Привет. Нравится?
Покрутилась вокруг оси… Андрей застыл при этом. Ему на мгновение показалось, что блестки с платья прямо сейчас в бабочек станут превращаться, или пчелок на худой конец, и взлетать…
– Я сам себе завидую, Коть, что ты у меня такая…
От такой похвалы сердце запело.
А уже через пару секунд к ним подошло не менее «скромно» представленное семейство Веселовых-Имагиных.
Мама и бабушка Андрея, сестра Настя с мужем Глебом, Валентин, еще недавно бывший просто другом…
– Вы без малого? – большие семейства обменялись приветствиями, познакомились, если кто-то кого-то не знал. Марк окинул подозрительно довольного друга скептическим взглядом.
– Няню позвали, он не выдержал бы праздник, устроил свой концерт по заявкам, весь в маму… артист…
Глеб бросил на жену лукавый взгляд, она же ему пальцем погрозила. Никакая она не артистка. Педагог и хореограф.
– А вы, как я вижу… полным составом… – Глеб улыбнулся Поле, присел, открывая объятья, она намек сходу поняла… с визгом понеслась на руки.
Все девочки семьи Самойловых рано или поздно решали, что обязаны выйти замуж за дядю Глеба. И неважно, что дядя безнадежно счастливо женат, это понимание приходит позже…
– Нам нянь жалко… Зачем им страдать, если ты вон есть? Поля, дядя Глеб очень любит, когда ты его за волосы дергаешь, представляешь, солнышко?
Поле дважды объяснять было не надо. Если папа сказал, что «дядя Глеб очень любит» – значит дяде Глебу надо сделать очень приятно…
– Ну ты и злой стал, Самойлов! Ужас просто! Уже ж и сын родился, а ты все равно злой ходишь!
– Не высыпаюсь я, знаешь ли… Из-за твоего родственничка… Нервничаю, волнуюсь… – Марк взгляд скосил на Катю с Андреем, которые воркотали тихонько в стороне, пока два больших семейства пытались до чего-то договориться.
Глеб намек понял, улыбнулся… Когда он в марте еще Марку звонил, просил Андрюху в школу устроить, и не подозревал, как все повернется. Но когда узнал… не удивился. Ему ли не помнить, какие «интерестности» могут скрываться за очередным поворотом судьбы?
– А ты расслабься, Самойлов. Расслабься и ищи позитив. Породнимся наконец-то… – подмигнул. Жаль только, в ответ не порцию энтузиазма получил, а кислый взгляд.
– Не усугубляй, Имагин. Рано пока… Поля, дергай там активней, пожалуйста. Дядя Глеб слишком доволен…
Перемешавшиеся с Веселовыми Самойловы рассмеялись, начиная продвигаться в сторону школы – надо было занимать места «согласно купленным билетам».
* * *
– Кать, я все же извиниться хотел. За вчерашнее. Еще раз.
Катя с Андреем отстали от родственников, теперь шли медленно, взявшись за руки, кивая периодически одноклассникам, с которыми еще не здоровались.
– Забудь. Это не твоя вина, что Лена не явилась. И не моя тоже. Это ее – вина и проблема.
– Ты злишься на нее?
– Я? – Катя задумалась. – Не особо. Она сделала свой выбор. Я на это повлиять не могу. Но больше… Пожалуй, больше попыток не будет. Я ведь счастливый человек. Во всем остальном, что не касается ее. А о ней забуду и стану жить так, как жила сразу после окончательного переезда к папе – счастливо.
Андрей кивнул. Ему такой вариант нравился. Ему вообще все в ней нравилось. И даже больше – все в ней ему любилось.
* * *
Официальная часть прошла на «ура!». Аттестаты были розданы, волшебный вальс покорил родительские сердца, а во время финальной песни рыдали как дети на сцене, так и взрослые в зале. Потом были фото, всеобщие братания, сборы в банкетный зал.
Волевым решением родительского комитета детям был вручен вотум доверия и пожелание повеселиться хорошенько, но без последствий. А для уверенности нанята частная охранная контора, которая должна была стать залогом того, что безобразие если и будет происходить, то в рамках приличия и без участия посторонних.
– Самойлова, а ты почему меня не обняла до сих пор? Столько лет в одной школе провели, а ты…
Разумовский успел «поднять себе настроение» еще до начала первой в жизни каждого ребенка легитимированной родителями пьянки. И теперь, пользуясь тем, что Андрей чуть ли не впервые за весь вечер отошел от своей девушки, чтобы провести до машины родню, подкатил, обдав запахом спиртного и игривым взглядом…
После того, как он приволок в школу Филимонову, Катя старалась обходить его стороной. Совсем потеряла веру в его благородство. Но и сейчас открыто хамить не хотелось. Поэтому она улыбнулась даже, пусть и натянуто, по спине похлопала его, надеясь, что за объятья сойдет.
– Удачи тебе в жизни, Никита. Ты очень целеустремлен, пусть это поможет добиться того, к чему ты правда стремишься… – «и пусть стремления твои будут благородны». Но вторая часть пожелания не прозвучала. В реалистичности его исполнения Катя сильно сомневалась.
Никита же рассмеялся почему-то… А потом, не спрашивая разрешения, сгреб девушку в охапку, зашептал на ухо:
– Не сомневайся, Котенок. Поможет. Даже быстрее, чем ты думаешь, вот увидишь…
Так же неожиданно, как обнял, Разумовский ее отпустил, подмигнул, а потом пошел своим путем, оставив ее в растерянности…
– Что этот поц от тебя хотел? – почти тут же рядом Андрей оказался. Проводил Никиту тяжелым взглядом, кулаки сжав.
– Попрощался, я ему удачи пожелала…
– А челюстей стальных не пожелала? А то понадобятся, если к чужим девушкам лезть будет.
Катя улыбнулась только, прижимаясь к Андрееву боку, кладя голову на его плечо. Казалось, что ей-то сегодня настроение не сможет испортить ничто. Все было так идеально… так трепетно… так ностальгично… И во многом как раз благодаря ему. Пришедшему внезапно в марте, севшему рядом, заставившему сменить душевную пустоту безразличия на полноту влюбленности.
– Пошли к автобусу, забудь о нем, – Катя неохотно заставила себя оторваться от теплого бока, потянула парня в сторону подготовленного для выпускников транспорта. Автобус потихоньку наполнялся, родительские машины разъезжались, уже столько было пережито, а предстояло еще набить пузо, натереть до мозолей ноги на танцполе, в конкурсах дурацких поучаствовать…
– Уже завтра, Коть. Обещаю, уже завтра я о нем забуду. И буду счастлив, – Андрей хмыкнул, направляясь вслед за девушкой. По правде, ему все это было сто лет не надо. Что официальная часть, что неформальная, но при одной мысли, что там будет она… и Разумовский… становилось нехорошо. А поэтому Андрей решил идти. И пока не пожалел – официальная часть ему понравилась.
* * *
– Алло, Филимонова, так ты будешь или я без тебя начинаю? – Никите не терпелось. Весь день сегодня не терпелось закончить начатую игру с Веселовым. Оставалось совсем немного, все было готово. Только выцепить момент, когда Катя отойдет от этого героя, все ей по полочкам разложить и наслаждаться… И тут уже возможны варианты, чем именно. Скандалом, местью, истерикой? Скоро придет время подчеркнуть нужное.
Важно то, что любой вариант устраивал Никиту. Он просто хотел растоптать Андрея. Это желание переросло все возможные рациональные основания, превратившись в чистую бессмысленную ненависть.
– Я в такси уже, еду, не кипишуй… Буду минут через двадцать.
– Вот и отлично. Тогда я пока с Катей поговорю, а ты сходу постарайся поближе к Веселову притереться, для пущего эффекта.
Девушка скинула, оставив инструктаж без ответа. Она уж как-то сама разберется, что делать. В конце концов, имеет право просто насладиться результатами своей работы. Почему это принесет ей наслаждение? Да потому, что это весело. Ей. И приятно.
На часах было уже около двух ночи, на их выпускном стало откровенно тухло и уныло. И если быть честной, Алиса не сомневалась, что на выпускном у Разумовского не лучше, но… здесь хотя бы предвиделось незапланированное развлечение, а у них все давно наелись, напились, натанцевались и разошлись по углам.
Из такси девушка вышла ровно как и обещала – через двадцать минут. Ее без проблем пропустили в ресторан, в зале было довольно людно, прибывшую гостью так сходу почти никто и не заметил… Разумовского видно не было, зато…
Андрей стоял с каким-то парнем. Они держали в руках по стакану, смеялись, толкались в шутку. Алисе захотелось глаза закатить. Детский сад просто… Но надо было до конца идти, она и пошла…
– Привет, – диалог прервала, по всей видимости увлекательный, насладилась тем, как лица вытягиваются – и у Андрея, и у дружка его.
– Ты что тут забыла, Филимонова? Тебя кто пустил вообще? – Андрей первым в себя пришел, окинул ее злым взглядом опять. Даже вчера, из жалости, не мог себя пересилить особо, а теперь… Стоит тут, и с ногой все нормально (на каблуках держится), телефон в руках. Непонятно, новый ли…
– Еще раз поблагодарить решила, за вчера… – сказала томным голосом, рукой к лицу молодого человека потянулась…
Стоявший рядом парень совсем растерялся, взгляд с Андрея на Алису переводил, а еще по сторонам с опаской поглядывал. Это и ясно. Надеется, что свидетелем подобной фамильярности Катя не станет. Но об этом волноваться смысла больше не было. Станет. Уже становится скорей всего…
* * *
– Катю-у-у-уша, – стоило выйти из дамской комнаты, как тут же захотелось в нее же спрятаться. Разумовский будто чувствовал, когда Катя отходит от Андрея, и в каждый из таких моментов оказывался поблизости. То комплимент сделать хотел, то выпить на брудершафт за все пережитое, то детство вспомнить…
Девушка пыталась относиться к этому терпеливо, но… ближе к двум это уже конкретно подбешивало. Она вообще задумывалась о том, чтобы уговорить Андрея сбежать, а потом устроить личную встречу рассвета на двоих… ну или Веру с Саньком позвать за компанию, они не откажутся. Но предложить свой план Катя не успела, поэтому теперь надо было разобраться с Разумовским, а уж потом…
– Ты такая красивая, Катю-у-у-уша, – девушка кисло улыбнулась, собиралась мимо проскочить, но не вышло. Никита как-то подозрительно ловко, как на подвыпившего, путь преградил, в глаза заглянул. – Очень.
– Спасибо. Но мне пройти надо, меня Андрей ждет… – Катя надеялась, что упоминание имени ее молодого человека заставит Никиту скривиться (как обычно) и отступить, но на сей раз не сработало.
Он ухмыльнулся только, сделал шаг к ней. Она отступила. Он еще один шаг…
– Не ждет он тебя, Катюш. Сейчас не ждет, и в будущем ждать не будет. Да и зачем ему тебя ждать, если у него мечта осуществилась? – Разумовский нес какую-то загадочную чушь, Кате же хотелось только чтобы ее побыстрее отпустили. Зря все же Верку с собой в уборную не позвала. Вот зачем девочки парами ходят – во избежание подобных ситуаций.
– Никит, тебе бы отдохнуть, проспаться, – Катя легко оттолкнула уже почти бывшего одношкольника, он поддался, как ни странно, даже обойти себя дал, пару шагов прочь сделать…
– Он тебе изменяет, Екатерина. С Филимоновой…
А потом абсолютно трезвым голосом, сухим, без игривости и полутонов, в спину слова бросил, будто ножи вогнал…
Катя оглянулась, чувствуя, как злиться начинает. На Никиту. Сколько можно-то? Неужели даже в выпускной он свою обиду сдержать не в состоянии? Да и зачем это уже? Она ведь все равно не поверит… Ни за что не поверит.
– Проспись, Разумовский. А то завтра стыдно будет…
Он хмыкнул. Спокойно следил за тем, как она снова разворачивает, еще пару шагов прочь делает…
– У меня пруфы есть, раз ты на слово не веришь. Вчера он с тобой должен был встретиться, но опоздал, а знаешь почему? Я могу рассказать…
Ему нравилось следить за тем, как она запинается, долго спиной к нему стоит, сомневается… «Ну давай, Катюш, я сегодня добрый. Если снова скажешь, что в *опу мои пруфы, я поступлю благородно, засчитаю вашу победу, но если…» закончить мысль он не успел. Катя развернулась… И взгляд у нее уже не был так уверен… Страшно было девочке. Это и понятно… Всем страшно за шаг до пропасти…
– Идем, покажу…
Никита кивнул на балконную дверь, первым пошел, больше не сомневаясь, что Катя за ним последует…
* * *
В ушах пульсировала кровь, голову будто на части разносило, щеки пылали. Катя с нечеловеческой силой сжимала руки на парапете, пытаясь пережить все то, что увидела минутой раньше.
Там были фотки переписки и видео, на которых Алиса с Андреем сидят в его дворе, на лавке, и она его целует, а потом он ее на руки подхватывает, а она улыбается. Вчерашним днем датированные видео…
«У меня тут форс-мажор, Кать. Я опоздаю… немного. Матери нет еще?»…
Интересно, он звонил еще до того, как с Филимоновой встретился или после? И это стихийно получилось или заранее планировалось? У него очередность встречи с девушками установлена? По четным с Катей, по нечетным с любовью всей его жизни?
Лжец… Лжец и предатель… Вот он кто…
– Я во дворе подожду тебя, отвезу, куда скажешь…
Рука Никиты скользнула от девичьего плеча по спине, а ее передернуло от воспоминаний о том, чьи руки скользили так же…
Разумовский вышел с балкона, оставив ее одну, и девушка… сползла на пол, позволяя себе не то застонать, не то завыть, сжимая руками голову.
А голову ведь разрывало… И сердце тоже.
Все смешалось – перед глазами видео мелькало, переписка эта… вчерашний пустой парк… вышка… его комната… порванная фотка… зажегшийся экран телефона, а там сообщение от нее… то же сообщение, на которое он ответил радостно… чуть позже, когда Катя ушла уже…
«Безусловно? – и серьезный взгляд».
– Без… условно… – даже произнести слитно не вышло. Условно потому что. Но на сей раз условие уже другое. Пока та, нужная, по-настоящему любимая, не станет благосклонной.
Катя резко встала, глубоко вдохнула, поправила платье.
В ушах еще гудело, и сердце вырывалось из груди, но хотелось уйти с балкона. Уйти и в глаза ему посмотреть.
Напоследок.
Она молча со второго этажа в зал спустилась, взглядом помещение окинула, оно было будто в тумане. Неясно только, это потому, что слезы глаза застилают или накурено…
Андрей стоял в углу с Сашкой, а рядом… Филимонова собственной персоной, как в дешевом фильме. Хотя разве же это впервые ее жизнь начинает на фильм походить? Жаль только, не добрый, и хэппи-эндами не балует. Но так уж и будет…
Трио ее не видело, это и к лучшему, наверное. Самойлова успела подойти к столу, на котором стоял санкционированный и не очень алкоголь, взяла в руки бутылку, показавшуюся ей наполненной чем-то ядреным, крышку открутила, опрокинула, делая приличный глоток, закашлялась (не ожидала, что так обожжет)… потом еще один сделала, аккуратно поставила, крышечку закрутила, направилась к компании…
* * *
– Что ты затеяла, Филимонова? Зачем приперлась? – Андрей слов особо не подбирал. Она схватила его за руку, сомкнув пальцы вокруг запястья, он струсить попытался, но не вышло…
Санек застыл рядом, не понимая, что происходит… Андрею казалось, что не только Санек – все застыли… Он и сам застыл бы, будь такая возможность.
– Ничего не затеяла, Андрюш. Просто хотела еще раз спасибо сказать. Я бы позвонила, но решила, что лучше лично… Спасибо, – к лицу его потянулась, в щеку целуя, он-то пытался отпрянуть, но Филимонова практически в стену вжала. – Ты лучший, знай просто…
– Кать, он не виноват, она сама… – подошедшую Катю первым увидел Саша, видимо, правильно оценил ее взгляд, попытался друга выгородить и между ними вклиниться. Но запалу хватило ненадолго.
– Отойди, пожалуйста, мне Андрею пару слов сказать надо, – голос у нее был такой, что ослушаться Бархин не осмелился… Отступил, открывая обзор на Андрея. Растерянного, глядящего на нее с опаской, переставшего вдруг замечать по-прежнему сомкнутые на его запястье пальцы. И на Алису. Ухмыляющуюся, довольную… Вот как выглядят места в первом ряду. Только для того, чтобы их занять, надо хорошенько попотеть предварительно.
Катя скользнула взглядом по лицу парня, задержавшись на секунду дольше, чем стоило бы, на глазах (кажется, в этот самый момент сердце окончательно разорвалось), а потом на Алису взгляд перевела. Спокойный, равнодушный, пустой…
– Забирай, он твой. Я больше в нем не нуждаюсь.
Развернулась и вышла, слыша стук собственных каблуков. Он не пошел следом. Это и к лучшему. Иначе не сдержалась бы – по морде заехала. За неоправданное доверие, за растоптанные чувства, за предательство…
Девушка спустилась по ступенькам из ресторана, подошла к подъехавшей как раз машине, за рулем которой сидел Разумовский, вздрогнула, увидев, как Андрей на порог вылетает, цепляется за нее глазами, все понимает, кажется…
Он там стоит, наверху, а она у машины – держась за дверную ручку, и в глаза друг другу смотрят, еще любя и уже ненавидя… В тот миг у них еще был шанс. Она могла отступить или он сделать шаг к ней, но…
Катя приняла решение за обоих, села в машину, пока не передумала, шепнула «трогай», уши закрыла, в колени уткнулась, разражаясь рыданием…
Не видела, как Андрей следом рванул и бежал до поворота, не слышала, как вслед неслось отчаянное «Катя», не было всего этого. В ее мире не было.
Была только боль и разочарование. Во всем человечестве в его лице.
