Текст книги "(Без)условная любовь (СИ)"
Автор книги: Мария Акулова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)
* * *
– Снеж…
– Ммм?
– А ты не знаешь случайно, где жена Глеба Имагина жила, пока замуж не вышла?
– Интересный вопрос… – и явно неожиданный. – А тебе зачем?
– Я с ее братом учусь же, а тут увидела, что случайно его тетрадь с собой забрала, а нам же на завтра домашку делать надо по ней…
– Ну так пусть так сделает, а завтра отдашь.
– Снеж, мне очень надо…
Снежана застыла на пару секунд, внимательно глядя на Катю, а потом полезла в телефон.
– Настя как-то маме в подарок портрет заказывала, мы его по адресу доставляли, если повезет – постараюсь найти…
– Спасибо!
За что Катя любила Снежану – так это за умение помочь, не задавая при этом лишних вопросов. В их семье таким качеством обладала она одна.
– Записывай…
Адрес был у Кати уже около трех, а ближе к четырем она оказалась у нужного подъезда. Понятия не имела, ушел уже Андрей или еще нет. Даже толком не знала, что собирается делать, поэтому начала с того, что просто села на лавку у его дома, чтобы сначала ждать, а уж потом действовать по обстоятельствам…
* * *
Андрей никогда не любил бесчестных людей и трусов. Никита же на поверку оказался именно таким.
Стоило в школе пойти слуху о том, что они с Катей вроде как вместе, Разумовский начал гадить по мелкому. И еще ладно, если самому Андрею, но ведь и Кате доставалось, хоть она об этом особо и не знала.
Бедная-то считала, что самое большое зло – Сплетница, но и понятия не имела, какие слухи о ней стал распускать среди парней несостоявшийся бывший.
Андрей не был особо вхож в доверительный клуб учеников этой школы, но даже до него докатывалось…
Он начал по-хорошему – через Бархина пытался Никиту вразумить, они ведь вроде как дружат, но не получилось. Закончилось все тем, что сам Бархин испортил с Разумовским отношения, но поведение последнего не изменилось.
У него, видите ли, самолюбие было уязвлено, его вон сколько динамили, а тут… Вот он и начал песни петь о том, как Катя на нем висла, а он все отмахивался… Ну как отмахивался… Когда как. Иногда позволял себе и повеселиться…
Андрей-то понимал, что веселье Разумовскому только снилось, но остальным парням эта байка очень даже «заходила»…
Сегодня, еще перед физрой, он снова свою песню завел. Причем спецом при Андрее теперь, когда они в одной раздевалке волей случая оказались. Шутканул неудачно как-то, но сделал вид, что послушался, когда Андрей ему посоветовал язык попридержать… Потом еще пару раз что-то сказанул, уже во время разминки, а на футболе окончательно нарвался.
Сам не ожидал, наверное, что Андрей ему сходу в нос зарядит, но это его личные проблемы. За базар, как известно… надо отвечать. И жалел Андрей только об одном – что мало времени было – не успел толком вернуть ему «благодарность» за все сказанное, и о нем самом, и о Кате…
Но Никита оказался не таким уж трусом – не отказался разговор продолжить вечером… Андрея это порадовало. Действительно ведь руки чесались – поговорить и «поговорить». Главное, чтобы не помешал никто, и полицию не вызвали. Место выбрал Андрей, знал одно… удобное… неподалеку от себя, решено было разговаривать без свидетелей, часовых и прочей фигни. И желательно морды друг другу не портить, а то ведь завтра в школу… Антоновна быстро все просечет…
* * *
– Знаешь, в чем твоя проблема? Ты к нам попал поздно, не разобрался, что и как устроено, но я тебе сейчас объяснить попытаюсь, а ты уж, если не совсем тупой, поймешь…
Никита был чуть выше ростом, в остальном же они с Андреем почти не имели очевидных преимуществ друг перед другом. Начали же действительно с разговора.
– Ну попытайся, а я послушаю…
– Ты зря к Самойловой подкатил. Она, во-первых, за мной закреплена, а во-вторых…
– Ты совсем дебил, что ли? Что значит «за тобой закреплена»?
– Полегче давай. За дебила и ответить можно.
– Ну так а если ты х*рню несешь, то как мне тебя называть?
– Видать совсем тупой…
– Отвали от Кати. И от меня отвали. Ты можешь сколько хочешь выпендриваться, но она со мной сейчас.
– А как же Филимонова твоя? Прошла любовь что ли?
– А твое какое дело? Только перед тобой отчитываться не хватало. О Кате забудь…
А ведь не приди в голову к Кате эта странная схема с «отношениями», гнилое нутро Никиты этого может и не вскрылось бы вовсе, может ухаживал бы себе спокойно за ней, пытался взаимности добиться… А теперь… Андрей хоть и понимал, что никакого права за Самойлову решать, кому о ней помнить, а кому забыть, не имеет, но этого кадра к ней не подпустил бы уже. Слишком она хороший человек, чтобы вот с таким идиотом ей связаться позволить…
– В общем, давай по-хорошему… Ты с Катей расстаешься, можешь даже в друзьях как бы остаться, и идешь в угол дальше плакать о Филимоновой, а я за это не буду тебя сильно бить…
Андрей хмыкнул…
– А давай по-другому. Ты свой язык в одно место засовываешь, и там держишь до выпускного, ни слова больше о ней не говоря. И тогда я не буду тебя сильно бить…
Полюбовно договориться не вышло. Даже больше – очередная драка не дала ничего особо. Ну пар спустили, ну молодцы… А завтра снова начнут… Но Андрей не сомневался, что сдавать позиции тут никак нельзя.
* * *
С «беседы» Андрей шел уже ближе к семи. Так совпало, что дома сегодня он был один, мать уехала в комнадировку на пару дней, а значит, можно было не спешить. Главное – около десяти дома быть, чтобы во время контрольного созвона мама слышала на заднем фоне домашний звуки, а остальное было неважно…
Погода становилась с каждым днем все более теплой, птички пели… И он ковылял потихоньку. И ему досталось, и Никите. Не смертельно, но ощутимо (может пара синяков останется, да ссадин, ничего страшного).
Андрей шел, глядя под ноги, попинывая периодически попадающиеся камушки, о своем думал… Уже рядом с домом взгляд поднял – на скамейке перед парадным девушка сидела… Скукожилась вся, видать замерзла… Он ближе подошел… присмотрелся…
– Самойлова, ты что тут делаешь?
– Тебя жду.
Видно было, что давно ждет – хоть и храбрится, делает вид, что не замерзла, но посиневшие губы и мелкая дрожь красноречиво сами за себя говорят…
– Зачем? – Андрей подошел, голову склонил, на незваную гостью глядя. Нельзя сказать, что ее приход разозлил, удивил просто. Он, конечно, понимал, что Катя так просто не отстанет, но думал, что будет его по телефону донимать, сообщения строчить, ответа требовать, а она приехала вот. И как нашла, интересно? Он-то адрес свой не давал.
– Посмотреть, в каком ты состоянии…
– Посмотрела?
– Посмотрела.
– И как состояние?
– Лицо без изменений…
– Этого достаточно, чтобы ты могла спокойно домой ехать?
– Наверное.
– Я рад.
– Ты не рад, ты дурак…
Понятно было, что спокойствие ее напускное, а на самом деле она, как минимум, переживает, как максимум, сама его прибить готова. И Андрей, в принципе, понимал, почему. Но на принятые им решения сие не влияло.
Андрей улыбнулся, Катя же телефон свой достала, начала что-то искать на нем.
– Что делаешь?
– Убер вызываю. Ты жив вроде бы. Это все, что я хотела знать…
– Подожди, – Веселов подошел, накрыл рукой экран телефона, дождался пока Катя взгляд поднимет. Злится все же. – Давай хоть чаем тебя напою, ты ж замерзла…
– Дома выпью, спасибо, – но она так просто идти навстречу не собиралась, руку его сбросила, продолжила на экране манипуляции проводить какие-то. Андрей вздохнул, а потом сделал резкий выпад, неожиданный для девушки, тот самый телефон из ее рук выхватил, за спиной спрятал. Вышло только потому, что она этого не ожидала.
– Ты что творишь? – посмотрела на него ошалелыми глазами…
– Пошли чай пить, потом отдам.
– Не пойду я никуда, – Катя руки на груди сложила, выражая протест, отвернулась показательно. – Телефон отдай, и иди на все четыре стороны. Еще только перед родителями твоими мне не хватало оправдываться, почему сын неизвестно откуда как битый пес приходит… Ты же снова в грязи весь. Вы драться, кроме как по земле валяясь, не умеете?
Замечание было, пожалуй, уместным, но довольно потешным. Андрей рассмеялся даже. Так, что в боку болью отозвалось – ну он за этот самый бок схватился, а Катя при виде этого жеста только сильнее губы сжала. Видать, и жалко ей дурака, и самой убить хочется…
– Мама уехала, я один в квартире…
– Ну вот и иди, а мне телефон дай. Я в девять дома быть обещала.
– Будешь, Кать. Не ломайся, пойдем. Я не отстану. Ты же меня уже знаешь немного…
Она знала. Много или нет – и сама не сказала бы, но знала.
Андрей был упрямым и настойчивым. В этом ему не отказать. Иногда слишком, опасно упрямым…
– Давай…
Поймав момент колебания, когда готово было прозвучать очередное «нет», но уже менее уверенное, Андрей снова протянул руку, помог с лавки подняться, потянул в сторону подъезда…
– Давно сидишь тут?
Она не ответила – плечами передернула. Стыдно было сказать, что больше трех часов уже. Он ведь невесть что себе подумает, а она…
Волновалась просто, вот и сидела. По-человечески волновалась, без задних мыслей каких-то.
– Нам на девятый. Как адрес мой узнала?
– У родственников.
– А, точно, я и забыл… – он действительно вечно забывал, что муж его сестры был в очень хороших отношениях с отцом Кати.
– Как объяснила?
– Что тетрадь тебе отдать надо.
Они зашли в лифт, двери закрылись, кабина с довольно угрожающим звуком понеслась вверх. Андрей в шутку пальцем ей погрозил за вранье:
– И что, с обеда отдаешь, все никак не отдашь?
– Ты меня вычитывать вместо отца собираешься? Я ведь тоже могу тебя вычитать, это ж не я сегодня дважды подралась… – Катя парировала, бровь вздергивая. Андрей задумался, кивнул.
– Резонно… Выходи…
И в тот самый момент двери лифта открылись на нужном этаже, парень открыл одну из дверей, пропустил Катю вперед.
Самойлова на мгновение на пороге задержалась, сомневаясь, правильно ли поступает, а потом все же зашла.
Глава 8
В квартире было темно и Андрей не очень-то спешил свет включать. Сначала дверь изнутри закрыл, ключи по памяти на место положил, только потом к включателю потянулся…
– Сильно замерзла?
Катя сощурилась даже слегка, когда по глазам резко свет ударил, огляделась.
Квартира была небольшой, но довольно просторной. Арки вместо дверей в гостиную и на кухню, еще две комнаты с дверьми – видимо спальни, в конце коридора раздельный санузел. Вроде бы ничего особенного, но уютно. И, что главное, тепло… Ведь замерзла Катя знатно.
Поэтому врать не стала – кивнула.
– Тогда пошли в ванную, руки помоем, я чайник поставлю, а потом найду тебе что-то на плечи накинуть.
Девушка послушалась и уже через минуту сидела на диванчике небольшой кухни, разглядывая все, что ее окружало, и прислушиваясь к шорохам, доносившимся из комнаты Андрея…
– Вот это можешь надеть – она чистая, не надо смотреть так…
А Катя «так» и не смотрела, с благодарностью приняла предложенную толстовку, тут же в нее нырнула. Она была действительно теплой – с подкладкой, идеально…
А еще через минуту девушка и руки смогла погреть о чашку, вот только Андрей опять вышел на какое-то время – переодевался. Когда вернулся, видно было, что прихрамывает слегка. Кате и жалко его стало, и снова о злости своей вспомнила…
– Вы теперь каждый день с ним драться будете?
Андрей чай как раз отпивал, когда вопрос услышал, улыбку скрыть смог за чашкой. Негоже смеяться, когда дама серьезные вопросы задает…
– Сомневаюсь. Может еще раза два-три поколотим один другого, конечно, а потом точно успокоимся.
– Потому что в разные города разъедетесь?
– Именно!
Катя фыркнула.
– Смешно ему… Шутник… Никогда не понимала вас, парней. Кому это надо? Ни одна нормальная девушка такого не хочет…
– А это и не девушкам надо, а нам.
– Зачем?
– Ну ты же сама сказала, никогда не понимала. Так зачем мне сначала снова объяснять, а тебе потом не понимать?
Катя не ответила, отвернулась только, делая вид, что крайне увлечена изучением узорчатого кафеля.
– Ладно, извини. Я не хотел грубить. Просто давай о чем-то другом поговорим. Я еще днем сказал, что обсуждать Разумовского с тобой не хочу. И решение свое не изменю. Лучше скажи, согрелась немного?
Катя кивнула.
– Вот и славно. А физику сделала на завтра?
Головой помотала.
– Вот так… А я-то надеялся завтра у девушки своей списать, – Андрей пошутить попытался, но Катя не особо оценила, снова глянула с укором. Мол, мне не до физики было, я тебя у подъезда сторожила вообще-то.
И он, если признаться честно, был этому очень удивлен. Очень приятно удивлен. Не ожидал…
– Так может сделаем? – Веселов на часы глянул – половина восьмого. – К девяти закончим как раз, а потом я проведу или такси тебе закажем, как ты хотела, или пусть отец заедет за тобой…
– А ты в состоянии вообще?
– Сидя на попе ровно задачи по физике решать? Абсолютно…
Катя снова фыркнул, Андрей же залюбовался. Катя, наверное, и сама не понимала, какой очаровательной бывает. А сейчас, когда губы из синих снова алыми стали, волосы по его водолазке рассыпались, лицо порозовело – от нее глаза отвести сложно было. Хотелось то ли за фотоаппарат хвататься, то ли за кисти, хотя Веселов никогда фотографом или художником не был.
– Тогда в комнату мою пошли, чай бери, а я быстро бутерброды нам соображу и принесу. Там вроде бы не совсем бардак, но ты на всякий случай не пугайся…
Пугаться, если честно, в комнате было нечему. Обычная мальчишеская спальня. Кровать полторашная, довольно большой стол, шкаф во всю стену и полка, на которой стоит самое дорогое сердцу, ну или самое необходимое.
Учебники, тетради, фигурки героев Звездных войн, хорошая стереосистема, любимые Андреевы наушники…
Катя поймала себя на мысли, что вполне возможно, где-то тут раньше лежала и фотография Алисы Филимоновой… Интересно, а она сама тут бывала? Они вот так уроки делать собирались? Он ей чай готовил и бутерброды нес? И если да, то как она после этого могла с ним так жестоко поступить-то? Но скорее всего нет.
– Ну что? Компромат обнаружила?
Андрей вошел, поставил на тот самый стол тарелку с едой, потом к Кате подошел, чуть сзади стал, глядя туда же, куда смотрела она…
– Это моя семья. Мне тут мало совсем, года три. Это мама с папой, думаю, понятно, а это сестра старшая, ты ее знаешь.
Катя кивнула. Вопрос рвался с губ, но она сдержалась. Правда Андрей и так все понял, сам ответил.
– Мой отец погиб, когда мне было семь. В аварию попал, а потом врачи недоглядели.
– Мне очень жаль.
– Мне тоже… – Катя обернулась, на долю секунды успела поймать взгляд Андрея, направленный на фото, а потом он вновь улыбнулся. – Давай начнем что ли? А то точно ничего не успеем…
И они начали…
Сперва было неловко и не совсем понятно, как построить работу, но совсем скоро эти проблемы отпали. Работа сама построится, ее надо только начать. Первую задачу решали вместе. Вторую отдельно, потом сверяли, третью на скорость…
* * *
– Алло, Катюнь, Снежа сказала, ты в девять обещала быть, может тебя забрать откуда-то? Я как раз домой ехать буду где-то в это время или чуть раньше может…
Марк позвонил в половину девятого уже. Катя понимала, что до девяти они с Андреем отлично справятся, вот только… уезжать почему-то не хотелось.
– Не надо, пап, я такси закажу. Мы с Верой учимся еще…
Врать Самойлова очень не любила. Особенно отцу. Да и случалось это за всю жизнь пару раз всего, а тут… Слишком долго объяснять все пришлось бы.
– С Верой, значит?
Катя вышла в коридор, чтобы с отцом поговорить, думала, Андрей в комнате останется и подслушивать не будет, но нет.
Стоял теперь, прислонившись к косяку своей двери, улыбался хитро… Так сразу и не скажешь, что день у парня был не самым простым…
– Ты хотел, чтобы я сказала, что поехала тебя из передряги вызволять? Чтобы Марк тут же Глеба набрал, и они вместе к тебе примчались, заодно маму захватив?
– Вера, так Вера… Верой я еще не был. Идем, у нас еще одна задача осталась…
– Ага…
Катя спрятала телефон в задний карман, направилась к Андрею, а потом затормозила в какой-то момент, глядя в полумрак гостиной…
– Что? – Андрей не понял, что ее заставило остановиться, тоже попытался рассмотреть… – Там еще одно фото наше семейное. Настя маме подарила…
– А можно посмотреть?
Не понимая, чем фото посторонних людей могло заинтересовать, Андрей кивнул, следуя за Катей в гостиную.
– Мама вечером релаксирует так… Ночник включит этот, – Андрей клацнул включатель ночника, не зажигая верхний свет в комнате, – на диван садится и на фото это смотрит. Не знаю, почему они его так любят…
Андрей сел на диван, Катя тоже, рядом, не отрываясь от фото…
– А я знаю… Снежа умеет сфотографировать так, будто души наизнанку…
В частности, и его душа… Катя по всем лицам на фотографии скользнула только, а вот на лице Андрея задержалась… Он тут максимум на год младше, потому что выглядит почти так же, как сейчас, но улыбается так лукаво, и взгляд светлый… Это еще до Филимоной. Точно. Сейчас такой взгляд только проблесками появляется. Видно, что парня надломило, а раньше постоянно таким был…
– Снежа – это…?
– Фотограф, которая вас снимала. Моя мачеха.
Андрей удивился. Не знал. Ему Настя сказала тогда, что к определенному времени надо в фотоателье явиться – он явился. А кто их снимать будет, зачем, почем – не вникал.
– А мать?
Катя продолжала смотреть на фото, Андрей же больше смотрел на нее. Удивительно, но как-то так случилось, что Самойлова знает о нем куда больше, чем он о ней. Катя вон даже в курсе, кто снимок сделал, на который его мама смотрит и плачет подчас…
– Она где-то есть, но мы с ней не общаемся.
– Почему?
Катя замялась на мгновение. Видимо, думала, стоит ли отвечать…
– Она наркоманка. Ее лишили родительских прав, когда мне было двенадцать, отправили на принудительное лечение, но что-то как-то не помогло…
– Это… сложно…
Катя улыбнулась. Реакция посторонних людей на ее историю всегда удивляла. Кто-то начинал соболезновать, кто-то ржать, думая, что она так шутит, кому-то становилось ее жаль, а Андрей вон решил констатировать очевидное.
– Это только часть истории, на самом деле. Марк – мой приемный отец, а кто родной – не знает даже мать…
– Это… еще сложней…
– Да. Но только не надо жалеть меня, сейчас-то все хорошо. Марк любит меня, Снежана не имеет ничего против приемыша, у меня есть сводные сестра и брат – совсем маленькие еще… Дедушка с… вроде как бабушкой, а сложись все иначе – летом я ехала бы не в Массачусетский университет, а выбирала бы себе какой-то притон или бордель…
Теперь улыбка у девушки вышла откровенно натянутой. Она не любила рассказывать людям подробности своего рождения и детства, но раз Андрей спросил… Ответить правду было легче, чем начать юлить.
– Мы задачу не доделали…
Андрей не спешил что-то отвечать, и Катя из-за этого чувствовала себя неуютно. Понятно, что такую информацию надо бы переварить, но от этого ей не легче.
– А ты не хотела сама на нее выйти? На мать?
Все же хорошо, что света в комнате было мало. Иначе, Катя не сомневалась, Андрей увидел бы, что по шее и щекам красные пятна пошли… Разговоры о Лене вызывали в Самойловой бурю эмоций. И нельзя сказать, что самой сильной среди них была злость. Нет, скорее боль, тоска и обида. В последние годы так точно.
– Хотела. Сейчас особенно. Думаю иногда, вот я уеду, вернусь через четыре года, а ее может к тому времени уже и в живых не будет. Всякое ведь бывает у них, у наркоманов. Но не решаюсь.
– Почему?
– Сложно… Не могу к Марку подойти напрямую. Боюсь, его это ранит. Он ведь с такими усилиями меня выцарапывал из ее лап тогда, в детстве. А теперь, выходит, я сама к ней рвусь… Но я ведь не потому рвусь, что его не люблю. Это тяга, не поддающаяся рациональному объяснению. Мне просто надо на нее еще хоть раз посмотреть. Понимаешь?
Андрей не понимал, но кивнул. Точнее он понимал, что Кате это действительно нужно, и что это для нее очень сложно, но почувствовать себя в ее шкуре не смог бы, как ни пытайся.
– Я думаю, тебе все же стоит с отцом поговорить. Не решай за него, что он будет чувствовать и думать. Он ведь не дурак… У него тоже есть мать, он понимает, что ребенок не может по щелчку пальца ее разлюбить…
– А я ее не люблю, – Катя ответила, глядя прямо в глаза парня. Аж холодок по спине прошел от того, как искренне смотрели глаза и звучал голос. – Это действительно сложно понять, но я ее не люблю. Как можно любить человека, который тебя в одной комнате запирал, а в другой ширялся с друзьями? Или утехам придавался? У меня было много веселья в детстве, знаешь ли. Я ее ненавижу за это. За то, что детство мне испортила, и папе жизнь… Но… В глаза ей я хочу посмотреть. И в них хоть капельку раскаянья увидеть. Или тоски… Или любви… Что должны дети в маминых глазах видеть? Любовь безусловную? Она меня ее лишило. Ее любовь ко мне была с условием – ей доза, мне любовь… Пойдем задачу делать. А то действительно засиделись что-то…
Катя встала, не дожидаясь Андрея, в комнату его вернулась, за стол села, дрожащими пальцами ручку взяла…
Андрей стал вторым человеком, с которым она все это обсуждала. Первым был Питер, но с чехом было иначе – там она писала, потом ее письмо читал «виртуальный человек», он же и отвечал… А тут она на диване устроилась, в чужой гостиной…и чужому же человеку в таком призналась сходу… Теперь даже стыдно было в глаза ему глянуть. Не потому, что сказала что-то крамольное, а потому, что такое сокровенное открыла.
– Кать…
Андрей снова в дверном проеме задержался, окликнул тихо, ласково даже…
– Ммм?
– Я свет выключу, не пугайся только…
– Зачем?
– Показать тебе кое-что хочу…
Она не ответила, но Андрей и не ждал ответа, свет потушил, дождался, пока и у него, и у девушки глаза к темноте привыкнут, потом к полкам своим подошел. Музыку включил какую-то, тихую, но приятную… Звук будто бархатом по коже струился… Потом Андрей подошел уже к девушке, руку протянул, приглашая как бы…
– Что?
– Давай потанцуем просто… Не бойся, я без глупостей. Просто потанцуем…
Катя с осторожностью сначала свою руку в Андрееву вложила, потом встала, на середину комнаты вышла, чувствуя ступнями ворс ковра, обняла партнера руками вокруг шеи аккуратно, помня о том, что ему сегодня хорошо досталось, а потом позволила себя вести. Закрыла глаза, когда он ее чуть ближе к себе прижал, не попыталась отстраниться, и так миллиметр за миллиметром приближалась, пока не вдохнула разом смесь запахов – и бельевого ополаскивателя, и его туалетной воды… Сглотнула непроизвольно, услышала, как и он сглотнул…
Сейчас Катя чуть ли не впервые осознала, что Андрей намного ее выше – особенно, когда она босиком топчет его ковер. И не впервые, что ей с ним отчего-то так уютно… В данным момент опять, как когда-то возле школы, она думала о том, что в последний раз так хорошо ей было давным-давно, и отпускать это чувство не хотелось.
Вот только Андрей почему-то остановился, одной рукой скользнул от девичье поясницы до шеи, потом по подбородку провел, чуть вверх потянул, голову запрокидывая…
– Я тебя поцелую сейчас, а ты не дерись, пожалуйста, боюсь, три драки за день будет уже слишком…
Катя подумала, что улыбнуться надо бы – шутка ведь, но не успела – ее улыбку поймали его губы.
* * *
– Кать..
– Ммм?
Андрей почему-то говорил шепотом, одна песня уже доиграла, началась вторая…
– Скажи хоть что-то, а то я ж не понимая – злишься, радуешься?
– Момент ловлю…
– Ну тогда и я поймать попытаюсь…
Поймал. Снова поцеловал, теперь позволяя себе чуть больше настойчивости, тех самых глупостей, которых обещал не совершать.
И ведь действительно собирался просто танцем от грустных мыслей отвлечь, а свет выключил, чтобы оба себя так глупо не чувствовали… И уже во время таких вот перетаптываний, гордо зовущихся танцем, понял, что очень хочется… невыносимо просто… поцеловать. Уже не затем, чтобы отвлечь, а именно чтобы ту грань перейти, которая, как сейчас понимал Андрей, давно колебалась между ними.
Теперь-то понятно стало, что Катя каким-то чудным образом почти сразу в мысли запала, но он сам себе в этом признаться боялся. Как бы кто ни считал, мазохистом Веселов никогда не был. И бросаться в новый омут с головой, когда на той самой голове еще не сошли шишки после прошлого омута, точно не собирался.
Но это ведь другой омут совсем… Более коварный даже, пожалуй… Незаметно затягивать начал, нежно так, ласково, сначала по щиколотки только, потом уже по колени, а теперь, кажется, с головой разом накрыл.
– Мне домой пора, – Катя первая оторвалась, отклонилась чуть, без смущения в глаза заглядывая.
– Задачу так и не доделали… – Андрей хмыкнул, Катя улыбкой ответила.
– Как дома буду – закончу, сверим, а пока действительно пора уже… – понимая, что оторваться сложно им обоим, Катя решила взять это на себя. Сделала шаг назад, с сожалениям отмечая, как руки Андрея с талии соскальзывают, повернулась к столу, на котором телефон лежал, сощурилась, когда Веселов свет включил…
Магия испарилась, а с ней и бесстрашие. Вот теперь у Кати щеки загорелись, руки тоже отчего-то затряслись опять… Андрей сделал вид, что этого не заметил. Стоял на расстоянии, в своем телефоне копался, позволяя девушке спокойно заказать машину…
– Так что, я с тобой?
– Нет, не надо. У тебя и так сложный день был, зачем мотаться?
Андрей, на самом деле, был очень даже не против мотнуться, но настаивать не стал. Лучше на другом настоять…
– Машина через десять минут будет.
– Через пять выйдем тогда. Но я прояснить хочу…
– Андрей… – Катя перебила. – Если хочешь, чтобы я забыла и больше к тебе с этим не приставала – без проблем. Я понимаю, что ты отвлечь меня хотел, и что тебе сейчас абсолютно не до отношений каких-то. Да и мне, если быть честной, сейчас они не нужны… Я ведь правду тогда говорила…
– Кать… – девушка тараторила, с одной стороны искренне, это оба понимали, но с другой… – Давай попробуем просто. А вдруг получится? Я готов рискнуть. А ты?
Самойлова замялась на секунду, а потом кивнула.
– Тогда на свидание завтра идем?
Снова кивнула.
– Только если ты с Разумовским снова сцепишься – я все отменю.
Андрей улыбнулся. Вот так… Только дай женщине власть в руки – она тут же начнет угрожать. Но в планах на завтра разборок не было, а значит, есть шанс, что все будет хорошо.
– Выходить пора…
Катя с грустью стянула толстовку, в которой действительно было куда теплей, собрала свои вещи, вышла в коридор, бросила сумку на тумбочку, сама присела, чтобы зашнуровать кеды, когда выпрямилась, поняла, что Андрей очень близко подошел, и явно ждал, чтобы тут же возможностью воспользоваться – привычным уже жестом девичий подбородок приподнял (Катя увидела, что во взгляде у парня лукавство и азарт), к губам склонился, опять целуя, нежно так, неощутимо практически, умудряясь улыбаться при этом…
А ведь еще утром ничто не предвещало «беды», но вон как повернулось… Невероятно приятно.
* * *
– Привет, – Катя ворвалась в квартиру дыша так, будто марафон пробежала…
– Привет, – Снежа, вышедшая навстречу, это заметила, удивилась… но промолчала.
– А папа дома уже?
– Нет еще, пришлось задержаться. Он звонил, сказал, что ты сама решила ехать от Веры…
– Ага… – Катя выдохнула мысленно.
– От Веры? – а потом напряглась, когда Снежана будто невзначай спросила, но обе-то понимали… – А вроде как брату Насти Имагиной тетрадь отдавать собиралась…
Младшая Самойлова застыла на мгновение, глянула на Снежу как-то отчаянно что ли…
– Эх, Котенок… – а Снежа заулыбалась, свои семнадцать лет вспомнила… Тоже вон бегала «тетрадки отдавать», да «языки подтягивать»… С языками у Самарского всегда хорошо было… А потом такая же прилетала домой, чтобы тут же в комнату рвануть, и уже там вечер мысленно в голове прокручивать. Поэтому к падчерице подошла, обняла, чувствуя, как хрупкая Катя в ответ навстречу льнет, по голове ее погладила. – Ты, главное, осторожной будь и рассудительной. У тебя сейчас возраст такой, что это сложно, но попытайся хотя бы. И не бойся, папе с Мариной я тебя сдавать не буду, сама расскажешь, когда посчитаешь нужным.
– Спасибо…
– Ужинать не будешь естественно?
– Нет, я поела… в гостях.
– Иди тогда. Но если что, знай, приходи – я выслушаю и посоветую, а вот докапываться не стану, – Снежа подмигнула Кате, в последний раз по такой же белой, как у нее, голове проводя и отпуская…
А потом стояла еще пару минут после того, как дочка Марка скрылась за дверью своей комнаты, и думала о том, что мир все же бывает несправедлив… Детей надо отпускать, но вот уедет Катя скоро, и что они все будут делать? Старшее поколение Самойловых, Марк, Поля с Ленечкой… Она сама? Катя была им всем как воздух необходима. Сама этого не осознавала, наверное, но так много для каждого значила…
В тот самый миг снова входная дверь открылась, теперь уже Марка впуская.
– Катя дома? – он вошел, ключи на комод бросил, портфель поставил, Снежу в губы поцеловал, и сразу о дочери спросил… Вот об этом Снежана и говорила – она вечно у каждого в мыслях, и ведь отправься она в Америку – ничего не поменяется. Все так же волноваться будут – поела ли, выспалась, все ли хорошо, не упала ли, коленки целы? А сердце? Эх…
– Да, дома. Уроки делает…
Снежана попыталась скрыть, что глаза отчего-то вдруг мокрыми стали.
– А ты чего? – но от Марка скрыть что-то сложно…
– Скучать буду, – и врать смысла нет особого.
– Рано плакать, Снежка, да и пусть не надеется даже, что из-под опеки родительской так просто выскользнет… Мы же за ней тут же рванем. Пока дети маленькие – можем себе позволить хоть на месяц свалить…
– А как же работа?
– Что-нибудь придумаем…
Снежана спорить не стала – не возражала. Да и вообще… Марк-то пока не знал о «тетрадках», но Снежа не сомневалась – все еще сто раз измениться может. Вдруг там действительно любовь? Вдруг Катя уезжать передумает?
– Ужинать идем?
– Да, я только к Кате зайду на секунду…
– Не надо, Марк. Не мешай ребенку учиться, она сама выйдет, как закончит…
Самойлов замялся слегка, но сопротивляться не стал.
– Тогда идем… – и Снежану это очень обрадовало. Приятно было осознавать, что стала для Кати если не матерью, то хоть немного ангелом-хранителем. Это ведь тоже очень ответственная роль…
* * *
К: «Я дома»
Катя написала Андрею, стоило только попасть в свою комнату, плюхнуться на пол рядом с кроватью, к ней спиной прислонившись…
А: «Молодец. Я тоже)»
К: «)»
А: «Куда пойдем завтра? Предпочтения есть?»
К: «Я бы просто погуляла… Погода хорошая будет…»
А: «Ныть будешь…»
К: «Я? Почему это?»
А: «Ноги устанут, оденешься не по погоде, в горку идти не захочешь»
