Текст книги "Арийский мессия"

Автор книги: Марио Эскобар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц)

17

В полутемном зале, казалось, стало еще темнее. Между масляными лампами в воздухе витал сигарный дым, а поставленная официанткой на стол свеча, оплывая воском, почти догорела. Горячие капли воска стекали по ней и, застывая, образовывали бесформенную белую массу. Геркулес и Линкольн смотрели на дона Рамона, не моргая. Этот человек, дон Рамон дель Валье-Инклан, знаменитый писатель и драматург, хранил старинное письмо, которое, возможно, поможет найти одно из наиболее разыскиваемых в христианском мире посланий: существовало предание о том, что жившие в Индии христиане через Васко да Гаму передали в Европу послание, однако это послание, попав в Португалию, бесследно исчезло. Геркулес подозвал официантку и заказал еще один кувшин вина. На Линкольна уже начал действовать алкоголь, поэтому он сидел тихо: вино словно усыпило его природную импульсивность.

– Профессор фон Гумбольдт является специалистом по истории Португалии четырнадцатого и пятнадцатого веков, он хорошо осведомлен о жизни Васко да Гамы. На том столе, за которым он работал в Национальной библиотеке, были обнаружены различные книги об этом португальском первооткрывателе, – сообщил дону Рамону Геркулес.

– Уж не хотите ли вы сказать, что инциденты в Национальной библиотеке и преследования тех светловолосых мужчин как-то между собой связаны? – удивленно спросил писатель.

– Это не было обычным совпадением. Вы исследовали то же, что и этот профессор-немец, и спасаться вам пришлось от людей по виду немцев, – подтвердил Геркулес.

– Наверное, это и в самом деле не просто совпадение. Неужели столь древний документ может иметь в наши дни такое большое значение?

– Скажите, а что привело вас в австрийское посольство? – вдруг спросил Линкольн, делая ударение на слове «австрийское».

– Как я вам уже говорил, человек, который приходил ко мне вчера, был похож то ли на немца, то ли на австрийца, и я подумал, что австрийский посол, возможно, знает этого человека и сможет заставить его не докучать мне больше своими визитами. Кроме того, завтра в театре «Атенео» посол проводит конференцию, и я в ней тоже участвую.

– Извините, уважаемый дон Рамон, но как можно в подобной ситуации помышлять еще о каких-то конференциях? – удивился Геркулес. – И что на ней собирается обсуждать посол?

– Лично я собирался изложить содержание обнаруженного мной письма. Данную конференцию организовал Хосе Ортега-и-Гассет при содействии прогермански настроенных деятелей – тех, что проводят различные мероприятия, на которых восхваляются Германия и Австрия. Вам ведь известно, какая напряженная сейчас обстановка в Европе. Мадридская да и вся испанская общественность сейчас разделена на два лагеря – на германофилов и на англофилов.

– Так вы, получается, германофил? – спросил Линкольн.

– Боюсь, что нет. Я скорее симпатизирую франкофонам.

– Но вы, тем не менее, дружите с австрийским послом, да?

– Я дружу со многими послами, а особенно с послами испаноязычных стран Латинской Америки.

– А-.где вы обнаружили то письмо? И где вы его храните?

– Оно лежало в одной из книг, которые я купил в букинистической лавке. По правде говоря, я обнаружил его случайно. К счастью, мне удалось прихватить с собой свою находку и укрыться вместе с ней в доме моего хорошего друга, – с улыбкой объяснил дон Рамон.

– Вы можете пойти с Линкольном и забрать свою находку, а я тем временем загляну домой к своему старому знакомому. Давайте встретимся в моем доме часа через три, – предложил деловым тоном Геркулес.

– Не знаю, хорошая ли это идея. Моя жена сейчас находится в доме своей сестры, а у меня уже не то здоровье, чтобы бегать туда-сюда по всему Мадриду, – возразил дон Рамон, снова становясь мрачным.

– Послушайте, вы ведь видели, на что способны эти люди, а потому будет лучше, если на несколько дней мы станем вашей охраной, – резко сказал Геркулес.

– Сеньор Геркулес, позвольте мне с вами не согласиться. Я ведь о вас почти ничего не знаю. На основании чего я могу быть уверенным в том, что вы не замышляете завладеть этим письмом?

– Мне понятны ваши опасения, однако вам не о чем беспокоиться. Меня уполномочил начальник полиции Мадрида сеньор Манторелья. Его подчиненные зачастую бывают слишком медлительными, вот ему и приходится обращаться к частным лицам.

– Ну хорошо, я согласен, – в конце концов сдался писатель.

Они встали из-за стола и, слегка пошатываясь, направились к выходу. Прохладный уличный воздух сразу взбодрил их. В течение нескольких минут они шли вместе, а затем Геркулес оставил своих спутников и направился в дом Манторельи. Он надеялся услышать ответ на свой вопрос: использовалось ли против трех профессоров какое-либо газообразное вещество. Зловещий вид темных и пустынных улиц нагнал на него страху, а потому он ускорил шаг и вскоре оказался перед великолепным фасадом здания восемнадцатого века. Здесь жил его друг Манторелья. Геркулес начал было стучать в дверь, но та от его ударов – хотя и очень слабых – приоткрылась. Огромный вестибюль был погружен в темноту. Сердце Геркулеса тревожно забилось. Когда он переступил порог и закрыл за собой дверь, у него вдруг появилось отчетливое ощущение того, что здесь произошло что-то чрезвычайное. Ему оставалось надеяться, что его друг Манторелья и его дочь Алиса живы и здоровы.

18

Мадрид, 14 июня 1914 года

Тусклый свет проникал в вестибюль через слуховое окно, но не только не рассеивал темноту, но и делал ее более зловещей. Геркулес медленно поднялся по широкой лестнице, рассчитывая каждый шаг и стараясь не производить никакого шума. Толстый красный ковер заглушал звук его шагов, однако время от времени деревянные ступеньки под ногами скрипели, и тогда Геркулес замирал на месте и напряженно прислушивался, пытаясь уловить в темноте звуки чьих-либо движений. Поднявшись на второй этаж, он пошел по коридору вдоль стены, чтобы под ногами не скрипели доски деревянного пола, к приоткрытой двери, из которой падал слабый свет. Геркулес уже различал очертания окружающих предметов, когда почувствовал ароматный запах дыма сигар, которые обычно курил его друг. Заглянув через приоткрытую дверь в комнату, он увидел сидевшего на стуле спиной к нему Манторелью. Маленькая лампа на письменном столе освещала небольшую часть помещения, а все остальное в нем было погружено почти в полную темноту. Дым от сигары поднимался вверх и исчезал в темноте под потолком. Геркулес шире открыл дверь и приблизился к сидящему на стуле Манторелье. Тот даже не пошевелился. Геркулес подошел сзади вплотную, потеребил друга за плечо и… едва-едва успел подхватить безжизненное тело, не позволив ему рухнуть на пол, и ощутил на руках что-то липкое и теплое. В этот момент из комнаты еле заметной тенью выскользнул какой-то человек и бросился бежать по коридору. Геркулес, ни доли секунды не раздумывая, выпустил из рук тело Манторельи – и его друг рухнул на пол – и помчался вслед за выскочившим из комнаты человеком по коридору, а затем и вниз по лестнице.

– Стой! – крикнул Геркулес, нарушая царившую в доме тишину.

Убегающий от него человек побежал еще быстрее.

– Стой, или я буду стрелять!

Слова Геркулеса не возымели никакого эффекта: преследуемый уже протянул на бегу руку, чтобы открыть входную дверь и выскочить на улицу. Но так и не сделал этого: раздавшийся грохот и яркая вспышка выстрела заставили его остановиться и замереть.

– Следующая пуля полетит уже не в потолок, – предупредил Геркулес ледяным тоном.

– Не надо, не убивайте меня, – проговорил незнакомец с отчетливым немецким акцентом.

Геркулес приблизился к нему, безуспешно пытаясь разглядеть черты его лица в темном вестибюле. Держа незнакомца на прицеле, он проворно его обыскал. На поясе у незнакомца висел нож: он хищно блеснул, когда Геркулес вытащил его из ножен.

– Чертов ублюдок! – выругался Геркулес, толкая незнакомца к лестнице. – А ну сядь вот здесь!

Незнакомец, посмотрев налево и направо, присел на одну из нижних ступенек, а затем наклонил голову и, по-видимому, стал ждать выстрела – выстрела, которого не последовало.

– Ты не умрешь – по крайней мере, сейчас. Кто ты такой? – спросил Геркулес.

– А что, это так важно?

– Ты – наемный убийца, да? Мне нужно знать, кто тебя сюда прислал.

– Я не наемный убийца, – сердито возразил незнакомец.

– Наемный или не наемный, но все-таки убийца! – с горечью сказал Геркулес. – Или ты считаешь себя кем-то другим?

– Я патриот – вот кто я. Я служу идеалам, понять которые вам не дано, – говорил, приосаниваясь, незнакомец.

– Ты хладнокровно убил человека, который не мог себя защитить! Это ты называешь патриотизмом?

– Я его не просто убил – я его казнил. Мы не можем допустить, чтобы в наши дела совал свой нос какой-то полицейский.

– Ах ты мерзавец! – взревел Геркулес и ударил незнакомца по лицу рукояткой пистолета.

– Вы не запугаете меня ни своими угрозами, ни своими ударами! – воскликнул незнакомец, прикрывая ладонью рану, из которой ручьем хлынула кровь.

– Сейчас посмотрим! – И Геркулес выстрелил в руку незнакомца, отчего из предплечья у того во все стороны брызнула кровь.

Незнакомец заорал и упал на пол, схватившись здоровой рукой за простреленную.

– Я буду стрелять в тебя снова и снова, пока ты не скажешь мне то, что я хочу услышать! Я напичкаю твое тело пулями, но ты будешь оставаться живым и будешь испытывать при этом такие муки, что проклянешь тот день, когда родился на белый свет! – прорычал Геркулес и схватил незнакомца за волосы, заставляя его снова сесть на ступеньку.

– Нет, пожалуйста, не надо! – взмолился убийца, инстинктивно заслоняясь от Геркулеса перепачканной кровью здоровой рукой.

– Все зависит от тебя…

– Я не могу ни о чем рассказывать!

Следующая пуля вонзилась в ногу незнакомца, и он скорчился от мучительной боли. Геркулес подождал несколько секунд, пока тот придет в себя, и снова спросил:

– Так кто тебя сюда прислал?

– Мы очень долго ждали этого момента. Мы не могли позволить никому его отсрочить, – заговорил незнакомец прерывисто; сознание его угасало от потери крови.

– Отсрочить? Отсрочить что? – удивленно спросил Геркулес, ударяя носком туфли по раненой ноге незнакомца.

– А-а-ай! Эти профессора хотели раскрыть нечто такое, о чем должны знать лишь немногие, – простонал незнакомец.

– Что именно? – продолжал допрос Геркулес, снова ударяя по ране.

– Предсказано, что придет мессия. Настоящий мессия.

– О чем это ты? Ты что, бредишь? – Геркулес снова ткнул носком туфли в рану.

Незнакомец стал вести себя, как одержимый. Выражение страдания на его лице сменилось выражением гнева. Геркулес еще раз ударил его по раненой ноге, и тот снова скорчился от боли.

– Тот слабый Мессия никогда не должен был получать никакой власти. К нам явится Арийский мессия, и он вернет миру его силу.

– Кто тебя сюда прислал? – повторил вопрос Геркулес, теряя терпение, ему уже надоело слушать этот бред из уст убийцы.

– Чтоб ты сдох! – вдруг рявкнул незнакомец и плюнул на Геркулеса.

Прежде чем испанец успел отреагировать, незнакомец достал маленькую ампулу и, надкусив кончик, выпил ее содержимое одним глотком. Геркулес попытался силой заставить его выплюнуть эту жидкость изо рта, но убийца ее, похоже, уже успел проглотить.

– Черт бы тебя побрал, выплюнь ее! – проревел Геркулес, пытаясь открыть ему рот.

Несколько секунд спустя у незнакомца начались конвульсии, и он рухнул на пол.

– Никто не сможет остановить Арийского мессию, – с трудом проговаривая каждое слово, в промежутке между ужаснейшими судорогами выдавил из себя умирающий.

Затем он замер – замер навсегда.

19

Вена, 14 июня 1914 года

Князь Степан чувствовал себя комическим персонажем в том дурацком одеянии, которое выбрали для него в службе внешней разведки. Заставлять его носить костюм тирольца в Вене – значит не иметь ни малейшего понятия об австрийской действительности. Тем не менее, пересекая на поезде границу между Россией и входящим в Российскую империю Царством Польским, князь Степан все же открыл чемодан и надел приготовленный для него наряд. Адмирал Коснишев выглядел не лучше: в смешной тирольской шапочке и коротких штанишках он смахивал на петербургского студента…

– Возглавляемая вами служба внешней разведки доведет нас до полного провала, – сказал князь Степан адмиралу Коснишеву, когда они ехали в венском трамвае. – Подобный костюм носят только в Тироле. Здесь, в Вене, на нас будут глазеть, как на каких-то чудаков.

– Когда мы доберемся до дома нашего человека в Вене, мы сможем переодеться. Вам, кстати, лучше не говорить так громко: вас выдает русский акцент.

– Акцент? Какое значение имеет мой акцент, если на нас и так таращатся все и каждый? Нам вряд ли удастся быть незаметными.

– Князь Степан, я, между прочим, не хотел, чтобы в Вену ехали именно вы. Я предпочел бы поехать один. Или отправил бы кого-нибудь из ближайших подчиненных.

– Вы в своем уме? Слепой – и тот оказался бы расторопнее любого из ваших ближайших подчиненных. Кстати, даже очень расторопному человеку было бы трудно выполнить это задание в одиночку.

– Не насмехайтесь над нашей службой внешней разведки: она – лучшая в Европе, – сердито проворчал адмирал.

– Может, вы и правы, но не забывайте, что в данной операции мы многим рискуем… Когда мы уже доедем до дома вашего человека? – спросил князь Степан.

– Нам сейчас нужно выходить. Давайте-ка подергайте за шнурок, – сказал адмирал, показывая на привязанную к язычку колокольчика веревочку.

Трамвай, угрожающе лязгнув колесами, резко остановился, и двое русских проворно спрыгнули с подножки на мостовую. Князь Степан в тот же миг поморщился и схватился рукой за некогда серьезно раненную ногу.

– Черт бы побрал! – вырвалось у него.

– Не кричите, – шикнул адмирал Коснишев.

Они поднялись по длинному склону и углубились в один из районов города, не пользующихся хорошей репутацией. Здесь, на этих грязных и зловонных улицах, прозябал гнуснейший сброд Австро-Венгерской империи. На тротуарах можно было увидеть чехов, словенцев, поляков, венгров, словаков и сербов. Адмирал отыскал взглядом нужный номер дома – это было обшарпанное четырехэтажное здание. Запах блевотины и мочи ударил в ноздри двум русским аристократам. Они поднялись на верхний этаж, и адмирал постучал в дверь. Через некоторое время дверь отворилась, и на пороге появился невысокий смуглый человек с черной бородой. Он осмотрел прибывших с головы до ног, удивившись их странным нарядам, и позволил им войти. За дверью находилась большая и хорошо освещенная комната, в которой сидели и разговаривали человек шесть мужчин.

– Сербы только тем и занимаются, что болтают, а как нужно что-то сделать, они обращаются за помощью к нам, русским, – прошептал по-русски адмирал своему спутнику на ухо.

– А, два агента русской разведки, – приветствовал их, поднимаясь со стула, светловолосый голубоглазый мужчина. Он окинул взглядом вошедших, затянулся дымом из трубки и сказал своим собеседникам по-сербски:

– Похоже, нам прислали двух самых бестолковых во всей русской разведке агентов.

– Что он сказал? – спросил князь Степан у адмирала.

Тот, ничуть не колеблясь, ответил:

– Сказал, что им прислали из России двух самых лучших агентов.

– А почему они все засмеялись?

– Сербский юмор… Его разве поймешь?

– Господа, – продолжал светловолосый мужчина на прекрасном немецком, – Сербия готова пойти на что угодно ради освобождения своего народа. «Черная рука» вас сердечно приветствует.

20

Мадрид, 14 июня 1914 года

– Скажи мне правду. Мне необходимо знать правду.

От этих слов Алисы у Геркулеса защемило сердце. Он накрыл простыней тело своего друга на ковре его кабинета. Здесь царил беспорядок, поэтому Геркулес не стал ни к чему прикасаться, взял лишь отчет на столе. Затем сообщил по телефону о случившемся Линкольну и полиции. Еще до приезда полиции он покинул дом Манторельи и отправился на поиски Алисы по салонам, в которых она обычно бывала по вечерам. Он нашел ее дома у одной из ее ближайших подруг, но духу у него хватило сказать только то, что ее отец находится в очень тяжелом состоянии и ей сейчас необходимо пойти в дом Геркулеса, чтобы кое-что обсудить. Всю дорогу они молчали. Несколько лет назад умерла мать Алисы, и мысль о том, что ей, возможно, придется остаться на белом свете одной, приводила ее в ужас. Геркулес почувствовал, как к горлу подступил ком: его мучили угрызения совести из-за того, что он не смог предотвратить смерть друга.

Линкольн, который был в курсе произошедшего, стал расспрашивать Геркулеса о подробностях, отчего обеспокоенность Алисы возросла. И вот теперь она стояла перед другом своего отца и требовала ответа, а Геркулес не знал, что ей и сказать.

– Когда я зашел в твой дом, там было темно. Я осторожно дошел до кабинета твоего отца и заглянул в него. Там я увидел, что твой отец мертв. Ему перерезали горло. Я догнал его убийцу, но тот покончил с собой.

– Но… но кому могло понадобиться убивать моего отца?

– Профессия твоего отца была опасной – те, кто преследует преступников, наживают себе много врагов, – терпеливо объяснял Геркулес.

Алиса рухнула в кресло и залилась слезами. Дон Рамон, до сего момента стоявший в стороне с абсолютно бесстрастным видом, подошел к женщине и стал ее утешать. Линкольн замер в нерешительности: вид чужих – а особенно женских – страданий всегда приводил его в состояние замешательства.

– Смерть твоего отца связана с тем расследованием, которое мы сейчас проводим. Убийца был, по-видимому, немцем, и он, прежде чем умереть, признался, что выполнял задание некоей организации, которая ожидает пришествия нового мессии.

– Нового мессии? – переспросил дон Рамон.

– Если быть более точным, то Арийского мессии.

– Я читал нечто подобное в произведениях Елены Блаватской, – сказал дон Рамон.

– Елены Блаватской? – спросил Геркулес.

– Она очень известна в Соединенных Штатах, – сообщил Линкольн.

– Елена Блаватская – русская аристократка немецкого происхождения. Она совершила несколько путешествий по странам Востока, а затем поселилась в Нью-Йорке и основала там Теософическое общество, – пояснил дон Рамон.

– Не знал о вашем пристрастии к эзотерике, – покачал головой Геркулес.

– В последнее время я как раз собирал о ней сведения, чтобы использовать их в новом произведении. Оно, скорей всего, будет называться «Волшебная лампа».

– И о чем вы напишите? – спросил Линкольн.

– Оно будет очень отличаться от всех тех книг, которые я написал раньше. Я замыслил книгу, описывающую спиритуалистические учения и ритуалы.

– Спиритуалистические учения и ритуалы? – переспросил, нахмурившись, Линкольн.

– Вокруг нас существует спиритуалистический мир, который мы своими органами чувств воспринимать не можем, – принялся объяснять дон Рамон, обводя рукой пространство вокруг себя.

– Извините, уважаемый дон Рамон, но я считаю, что никакого спиритуалистического мира не существует, – резко возразил писателю Геркулес.

– Теософия выдвигает несколько интересных положений. Большая часть воззрений Елены Блаватской изложена в ее книге «Тайная доктрина».

– Это книга эзотерического характера, – вставил Линкольн.

– Многие считают ее своего рода библией эзотерики, – сообщил дон Рамон.

– У меня, по-моему, есть экземпляры этой и других ее подобных книг. Однако я, по правде говоря, не проявлял к ним большого интереса, – покачал головой Геркулес.

Затем он подошел к одному из стеллажей с книгами и, показав на насколько томов, сказал:

– Не знаю, с какого и начать.

Дон Рамон сделал шаг к стеллажу и взял том номер шесть. Положив его на пюпитр, он начал читать:

– «Некоторые гностики – в том числе и те, которые являлись последователями Вардесана, – говорили об Иисусе, что он был Нэбу, ложным мессией, разрушителем старой правоверной религии. Другие сектанты считали его "основателем новой секты ессеев". На древнееврейском языке слово «нэбу» означает "говорить вдохновенно"».

– Блаватская не верила в Иисуса как в Мессию, – наконец включилась в разговор Алиса, которая уже немного пришла в себя после полученного жуткого известия и решила приложить все силы к тому, чтобы найти убийц ее отца.

– Она ожидала появления другого мессии, – сказал дон Рамон. – Послушайте вот это: «Много имен у этой Школы и у этого места на Земле; название последнего ныне рассматривается востоковедами как мифическое название сказочной страны. Тем не менее это именно то место на Земле, откуда индус ожидает прихода своего Калки Аватара, буддист – Майтрейю, перс – своего Сошиоса и еврей – своего мессию; ожидал бы и христианин оттуда своего Христа, если бы только он знал это».

– Появления другого мессии? – спросил Линкольн.

– Мессии, принадлежащего к пятой расе.

– Какой еще пятой расе? – удивился Геркулес.

– Пятая раса – это арийская раса, – произнес дон Рамон таким звучным голосом, что он отдался эхом от стен библиотеки.