355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Марио Эскобар » Арийский мессия » Текст книги (страница 26)
Арийский мессия
  • Текст добавлен: 7 октября 2016, 14:10

Текст книги "Арийский мессия"


Автор книги: Марио Эскобар



сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

106

Мюнхен, ночь с 31 июля на 1 августа 1914 года

Когда Адольф прошел во внутренний дворик и увидел на первом этаже дома фон Либенфельса свет, он облегченно вздохнул: его друг и наставник был дома. Адольф зашел в дом, открыл дверь гостиной и увидел тело на полу между кресел. Это был его наставник. Юноша подошел к нему, наклонился и тронул его за плечо. Либенфельс, казалось, спал, однако по окровавленным повязкам и по пятнам крови на ковре было видно, что он ранен. Он зашевелился и приоткрыл глаза.

– Тебе нужно поскорее отсюда уйти… Они могут вернуться… – пробормотал он.

– Учитель, кто с вами это сделал?

– Не имеет значения. Тебе нужно укрыться в каком-нибудь безопасном– месте. Уезжай из Мюнхена в Швейцарию и не возвращайся, пока не закончится война.

– Я не могу так поступить. Я должен сражаться за Германию.

– Я тебе приказываю, – сказал фон Либенфельс, попытавшись повысить голос, но его тело пронзила острая боль, отчего он застонал.

– Успокойтесь.

– Возьми деньги, которые я оставил тебе в квартире семьи Попп, поддельный паспорт на другую фамилию и сегодня же уезжай в Женеву.

– Хорошо, учитель, – ответил Адольф.

– Иди.

– Как же я оставлю вас здесь в таком состоянии?

Фон Либенфельс жестом показал юноше, чтобы тот побыстрее уходил, и Адольф, выпрямившись и в последний раз взглянув на своего наставника, понял, что с этого момента ему придется полагаться только на самого себя.

Когда он вышел на улицу, мимо него к дому Либенфельса прошел врач. Адольфу нужно было дождаться утра, чтобы вернуться в квартиру семьи Попп и забрать чемодан, деньги и паспорт. Впрочем, Германию он покидать не собирался: если пророчества не были ложными, то после объявления войны ему уже нечего бояться. Зачем же ему уезжать из страны, как последнему трусу? Он на всякий случай переедет из Мюнхена в какой-нибудь другой город. Адольф долго бродил по ночным улицам и размышлял. Начало светать. Когда он дошел до Мариенплац, тысячи людей уже стояли там в ожидании утра – утра, в которое, по всей видимости, будет объявлена война.

107

Берлин, 1 августа 1914 года

Ответ, полученный от русских, был двусмысленным. Кайзер направил русскому царю еще одну телеграмму, требуя более понятного ответа, но пока русские никак не отреагировали на его новый ультиматум. В двенадцать часов дня срок этого ультиматума истекал, хотя все понимали – Россия с выдвинутыми Германией требованиями не согласится.

Кайзер посмотрел на часы: десять утра. Он не спал прошедшей ночью ни одной минуты. В три часа утра он, правда, отправился было отдыхать, однако от волнения то и дело кололо в груди, поэтому заснуть ему не удалось.

Наступило утро, а кайзер все еще сидел на кровати в пижаме. Наконец он приказал вызвать к нему генерала фон Мольтке.

Когда генерал приехал, кайзер уже успел привести себя в порядок и должным образом одеться, однако его лицо выдавало тревоги прошедшей ночи.

– Генерал, меня одолевают сомнения.

– Ваше Величество, осталось два часа до истечения срока ультиматума, мы уже объявили мобилизацию, Австрия надеется на нашу помощь. Россия тоже проводит мобилизацию.

– Вы полагаете, что Восточная Пруссия сможет устоять под натиском русских? Я не могу позволить, чтобы германская территория – пусть даже частично и пусть даже временно – была захвачена нашим врагом.

– Восточная Пруссия устоит. Но и в противном случае лучше временно пожертвовать частью своей территории, но затем выиграть войну, чем ждать, когда русские перевооружатся и захватят всю Германию.

– Ненавижу славян! Я осознаю, что это грех, что нам не следует никого ненавидеть, но я ничего не могу с собой поделать: я их ненавижу.

– Я вам сочувствую, Ваше Величество.

Кайзер закрыл себе лицо руками и заплакал.

– Ваше Величество, перед дворцом собрались несколько тысяч людей. Они надеются, что вы поведете их к победе. Вы глубоко любите Германию и переживаете о ее судьбе, а потому позвольте народным массам там, снаружи, дать волю кипящей в них энергии. Кровь немцев окрасит в красный цвет обширные поля, однако из этой великой жертвы возродится новая Германия – более мощная, она займет в мире то место, которое достойна занять.

Слова генерала приободрили кайзера. Он поднял голову и посмотрел ему прямо в глаза.

– Германия не хотела этой войны, но раз уж пришло время воевать, она покажет всему миру, что никто не смеет безнаказанно бросать нам вызов. Генерал, помогите мне составить декларацию об объявлении войны.

108

Мюнхен, 1 августа 1914 года, 10 часов утра

Он взбежал по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Его сердце отчаянно колотилось – и от радости, и от страха. Перед входной дверью он замер и осторожно постучал: не хотелось нарваться на неприятный сюрприз сейчас, когда он был так близок к цели. Ему открыл господин Попп. Было странно, что портной находится в такое время дома. Впрочем, слухи о надвигающейся войне парализовали работу многих предприятий и контор, и эта суббота походила больше на воскресный или же какой-нибудь праздничный день.

– Господин Попп, вы дома один?

– Моя супруга отправилась за покупками, а дети гуляют на улице. А почему вы об этом спрашиваете?

– Просто так. Позвольте мне войти.

Адольф зашел в квартиру и сразу же направился в потайную комнату, чтобы взять свои документы и деньги. Он вернулся в комнату, собрал чемодан и поставил его у входной двери. Затем заглянул на кухню, чтобы попрощаться с господином Поппом.

– Я хочу поблагодарить вас за ваше гостеприимство. Я сегодня уезжаю из Мюнхена.

– А куда вы направляетесь?

– Этого я еще не знаю.

– Почему бы вам не оставить чемодан здесь и не купить себе сначала билет? Я слышал, что сейчас почти невозможно купить билет. Как бы вам не пришлось таскаться все утро с чемоданом.

– Вы правы. Я оставлю его здесь и через несколько часов вернусь.

– Возвращайтесь, когда пожелаете.

Адольф открыл дверь, но, прежде чем выйти на улицу, взял с вешалки старую шляпу и мельком окинул свое отражение в зеркале. Под его маленькими выразительными голубыми глазами залегли темные круги. Он почувствовал себя счастливым: он снова стал абсолютно свободным, а значит, он теперь хозяин своей собственной судьбы.

109

Мюнхен, 1 августа 1914 года, 10 часов 30 минут

Геркулес, Алиса и Линкольн побежали на трамвайную остановку. На улицах собиралось все больше людей, то там, то здесь они видели группы из нескольких десятков человек – зачастую хорошо подвыпивших юношей. Геркулес и его друзья сели в трамвай и доехали почти до самого дома, в котором жил Адольф Гитлер. Они постучали в дверь нужной им квартиры, и им открыл дородный мужчина с веснушчатым лицом и светлыми волосами.

– Что вам нужно?

– Господин Гитлер у себя? – спросил Геркулес, заглядывая в квартиру через плечо господина Поппа.

– Что-что?

– Нам нужен Адольф Гитлер.

– Здесь никого с такой фамилией нет.

– Не лгите. Нам совершенно точно известно, что в этой квартире проживает господин Гитлер. У нас к нему очень важное дело.

– Я вам уже сказал, что здесь никого с такой фамилией нет, – ответил Попп и попытался закрыть дверь.

Геркулес резко толкнул его в грудь – так сильно, что Попп потерял равновесие и упал на пол. Едва он попытался подняться, как Геркулес врезал ему кулаком по голове, отчего Попп на несколько секунд потерял ориентацию в пространстве.

– Подержи его за руки, – бросил Геркулес Линкольну.

Линкольн схватил Поппа за руки со спины и поднял его на ноги. Геркулес с размаху ударил хозяина квартиры кулаком в живот, вкладывая в удар всю накопившуюся за последнее время ярость. Попп согнулся от удара пополам и громко застонал. И тут Геркулес и Линкольн заметили стоящий у входной двери чемодан.

– Он собрался уехать.

– И как это вы об этом догадались?

– Не играйтесь со мной. У меня сегодня был плохой день, и поэтому я сейчас не очень-то сдержан. Я вам скажу, что мы сейчас сделаем. Вы мне расскажите, куда направился господин Гитлер, а я оставлю вас в покое – вас и вашу жену. В противном случае я могу причинить вам очень-очень много неприятностей.

Алиса удивленно посмотрела на Геркулеса: она никогда не видела его таким разъяренным.

– Сегодня ваши друзья убили хорошего человека, и уж кто-кто, а я не позволю, чтобы они и дальше убивали невинных людей, – прорычал Геркулес.

Попп испуганно посмотрел на него. Выражение лица Геркулеса не оставляло сомнений: если он, Попп, опять начнет лгать, он дорого за это заплатит.

– Господин Гитлер ушел отсюда десять минут назад и отправился на железнодорожный вокзал. Он хочет уехать из Мюнхена. Больше я ничего не знаю.

– Тогда последний вопрос: как он выглядит?

– Вы хотите знать, как он выглядит?

– Да.

– Вон там есть его фотография.

На трельяже в прихожей стояла небольшая фотография в рамке. На ней был запечатлен худощавый бледнолицый юноша с темными волосами. Справа и слева от него стояло по ребенку – видимо, это были дети четы Попп.

Линкольн отпустил господина Поппа, и тот рухнул на пол. А Геркулес с друзьями выбежал из квартиры и помчался вниз по лестнице. Выходит так, что Гитлер сейчас находился где-то между Шляйсхаймерштрассе и железнодорожным вокзалом Мюнхена.

110

Санкт-Петербург, 1 августа 1914 года, час дня

Посол Германии получил телеграмму из Берлина. Изложенные в ней распоряжения были короткими и ясными: сегодня в пять часов дня ему надлежало передать русскому правительству декларацию об объявлении войны.

Несколько часов назад кайзер ввел в Германии военное положение – Kriegsgefahr.[26]26
  Военная опасность (нем.).


[Закрыть]
Посол поручил секретарю переписать на хорошую бумагу распоряжения, поступившие в телеграмме из Берлина, а сам вернулся в столовую к своей семье.

– Ты себя хорошо чувствуешь? Ты так бледен, – заметила его жена.

Посол заложил салфетку за воротник и окинул взглядом свою семью. Затем он положил руки на стол ладонями вверх и попросил всех взяться за руки. Вся семья молилась: войны уже не избежать.

111

Мюнхен, 1 августа 1914 года, 2 часа дня

Мариенплац, Кауфингерштрассе и Нойхаузерштрассе – вплоть до Карлсплац – были забиты людьми. Геркулес лихорадочно скользил взглядом по лицам сотен людей, но осмотреть каждого из собравшихся здесь было невозможно. Алиса и Линкольн старались не отставать от Геркулеса, но все-таки несколько раз теряли его из виду. Наконец они пришли на Прильмайерштрассе, к громадному зданию из железа и стекла – Главному железнодорожному вокзалу. Если Попп им не соврал, то Гитлер сейчас вполне мог находиться именно там.

Внутри здание вокзала имело два уровня. На первом находились билетные кассы, а на втором – крытые платформы, к которым вела широкая лестница. У касс выстроились длиннющие очереди. Со стороны казалось, что все жители города вдруг решили в этот субботний день куда-нибудь съездить. Геркулес с друзьями прошли вдоль очередей, внимательно всматриваясь в лица тех, кто казался похожим на человека, которого они разыскивали. Получасовые поиски на вокзале ни к чему не привели – они так и не обнаружили Адольфа Гитлера.

– Его здесь нет, Геркулес, – вздохнула Алиса. – Зря стараемся.

– Нужно попробовать поискать его на близлежащих улицах, – предложил Геркулес, раздраженно зыркая по сторонам.

– Это невозможно, – возразила Алиса, – здесь слишком много людей. Мы его окончательно потеряли.

– Давайте вернемся туда, где он жил, – предложил Линкольн, коснувшись руки Геркулеса. – Он оставил там свой чемодан, значит, он еще вернется.

– Вы, наверное, так и не поняли: если объявят войну, мы уже ничего не сможем сделать.

– А может, в пророчестве ошибка. Если мы выстрелим в него упор – так, чтоб не промахнуться, – он наверняка умрет, как и любой другой человек.

– Он не умрет, Линкольн. Во всем этом есть что-то дьявольское, что-то такое, на что мы повлиять не сможем. Если мы не предотвратим исполнения пророчества, все будет напрасным.

Геркулеса было не узнать. Он – человек недоверчивый, который всегда подначивал Линкольна за его предрассудки – вдруг осознал, что все это не выдумка, что пророчества Артабана открывают человечеству дверь в иной, ужасный мир и что война станет первым следствием исполнения этих пророчеств.

– Ну, и что ты предлагаешь? – спросила Алиса.

– Не знаю, – упавшим голосом ответил Геркулес.

Алиса с состраданием посмотрела на него. Она вспомнила, как несколько недель назад погиб ее отец, перед ее глазами промелькнул вид безжизненного тела Эрисейры на полу, и в ее душе отозвался эхом крик сотен тысяч людей, которые в этот субботний день, напившись немецкого пива, бахвалились своей удалью, изображая патриотов, и которым в ближайшие несколько месяцев предстояло умереть. Алиса обняла Геркулеса, желая заставить его позабыть хотя бы на несколько секунд и о своем ожесточении, и о своем страхе.

– Мы его найдем, – заверила его Алиса и зашагала к выходу из вокзала.

Геркулес и Линкольн последовали за ней, и вскоре они втроем растворились в огромной толпе.

112

Мюнхен, 1 августа 1914 года, 16 часов 30 минут

Адольф хотел было сесть на трамвай, но затем передумал. Простояв несколько минут в бесконечно длинной очереди, он вдруг заметил далеко впереди своего старого венского знакомого и попросил его купить билет до Берлина. Через пару часов он сядет на поезд и в столице запишется добровольцем в армию. Оставалось только вернуться в квартиру портного Поппа, забрать свой чемодан, поэтому он решил пойти туда пешком: улицы заполонили люди, трамваи продвигались по своим маршрутам лишь с большим трудом. Пройдя Максимилиансплац, он зашагал по Бриннерштрассе. Здесь люди казались единым живым организмом, который равномерно перемещается в сторону центра города.

– Куда вы идете? – спросил Адольф у одного из прохожих.

– Как куда? Говорят, что бургомистр вот-вот зачитает на Одеонсплац декларацию об объявлении войны.

Адольф посмотрел на часы. У него еще было время, чтобы послушать декларацию на Одеонсплац. Оказавшись на этой огромной площади, он хотел было пробраться к аркаде полководцев, – Фельдхеррнхалле, – под ренессансными арками которой красовались статуи баварских полководцев Тилли и Вреде, но все же передумал и решил встать на Людвигштрассе, возле колонн аркады, отделяющей эту улицу от парка Хофгартен. Возле трибуны, установленной в Фельдхеррнхалле, еще не было официальных представителей городских властей, однако бургомистр появится там с минуты на минуту и зачитает декларацию об объявлении войны – а стало быть, исполнится последнее пророчество, и тогда его, Адольфа Гитлера, уже никто не сможет остановить.

113

Берлин, 1 августа 1914 года, 17 часов 15 минут

Рейхсканцлер Теобальд фон Бетман-Гольвег и министр иностранных дел Готлиб фон Ягов быстро спустились по лестнице министерства иностранных дел. Рейхсканцлер держал в руке очень важный документ, который ему надлежало как можно быстрее показать кайзеру. Вместе с фон Яговом он сел в автомобиль, ожидавший их у входа в здание министерства, и поехал по переполненным людьми улицам города.

Генерал фон Мольтке входил в свой кабинет, когда ему сообщили, что его срочно вызывает к себе кайзер. На подъезде к кайзеровскому дворцу он увидел полицейского, который, забравшись на ограду, громогласным голосом читал собравшимся декларацию об объявлении войны. Когда автомобиль генерала проезжал через главные ворота дворца, стоявшие перед дворцовой оградой люди начали распевать национальный гимн. Фон Мольтке почувствовал, как к горлу подступает ком. Он высунул голову в окошко и увидел несколько полицейских автомобилей. Возле них стояли десятки полицейских, размахивавших платками с криком: «Мобилизация! Мобилизация!» Толпа одобрительно гудела и выкрикивала антироссийские лозунги.

Но в кабинете кайзера Вильгельма Второго генерал не заметил столь же бурного патриотического подъема. Монарх пребывал в мрачнейшем настроении: он до последнего надеялся, что назревающий конфликт не приобретет больших масштабов, а тот, наоборот, грозил перерасти в общеевропейскую войну…

Рейхсканцлер фон Бетман-Гольвег и министр иностранных дел фон Ягов только что прибыли во дворец кайзера и поспешно поднялись по лестнице. Войдя в кабинет кайзера, они увидели, что Вильгельм Второй с яростным видом о чем-то спорил с генералом фон Мольтке.

– Ваше Величество, мы еще можем предотвратить общеевропейскую войну.

Рейхсканцлер передал принесенный документ кайзеру, и тот стал читать его вслух:

– «Если Германия не станет нападать на Францию, Англия обязуется сохранить нейтралитет и гарантировать нейтралитет Франции. Князь Лихновский».

– Наш посол в Англии полагает, что с Англией и Францией еще можно договориться. Однако Германии нужно взять на себя обязательство не нападать на Россию.

– Вы с ума сошли! – воскликнул кайзер. – Предлагаете пренебречь национальным достоинством немецкого народа?! Единственное, что можем пообещать, – мы не станем нападать на Францию…

– Ваше Величество, – перебил Вильгельма Второго генерал фон Мольтке, – остановить наше вторжение в Люксембург уже невозможно. Пути назад нет.

Все посмотрели на генерала, и кайзер с раскрасневшимся от гнева лицом проговорил:

– Я вам приказываю немедленно остановить это вторжение!

– Это невозможно, Ваше Величество. Тысячи поездов уже едут со всех концов Германии на запад.

Кайзер сердито рявкнул, чтобы его оставили одного. Когда генерал, рейхсканцлер и министр иностранных дел ушли, он выглянул в окно и увидел огромную толпу, заполнившую площадь перед дворцом.

114

Мюнхен, 1 августа 1914 года, 17 часов 30 минут

Геркулес, Алиса и Линкольн добрались до Одеонсплац по Резиденцштрассе. Они не шли – их несла к этой огромной площади толпа – и вскоре оказались на ее краю. Создавалось впечатление, что здесь проходит какой-то праздник: люди обнимались, пели патриотические песни, кто-то, держа в одной руке кружку с недопитым пивом, второй рукой размахивал платком или маленьким немецким флагом. Геркулес и его друзья, уставшие и измученные, уже смирились со своим поражением и попытались пробраться в парк Хофгартен через аркаду, перед которой собралось множество людей. Подходя к аркаде, Геркулес обернулся: маленькая группка людей, стоявшая в полутораста метрах от них у трибуны в Фельдхеррнхалле, пыталась жестами заставить толпу замолчать. Через несколько минут рев толпы стих до негромкого гула, а затем и вовсе наступила тишина.

– Кайзер Вильгельм Второй… – послышался громкий голос.

Геркулес решил воспользоваться тем, что толпа вокруг них успокоилась, схватил Алису за руку и вместе с Линкольном снова стал протискиваться в сторону парка Хофгартен. Уже между колонн аркады испанец в последний раз взглянул на заполненную людьми площадь и… увидел его. Да, это был он – юноша в простеньком костюме держал шляпу в руках, слушал оратора и радостно улыбался. Его глаза блестели, а лицо выражало почти мистический восторг. Геркулес выпустил руку Алисы и в несколько шагов оказался лицом к лицу с юным австрийцем. Их взгляды встретились, и Гитлер, почуяв неладное, бросился наутек сквозь толпу. Геркулес устремился вслед за ним, расталкивая попадающихся на пути людей, он уже протянул было руку, чтобы схватить юношу, но тот сумел ускользнуть и забежал в Хофгартен. Огромный парк был пуст. Геркулес мчался за юношей, и расстояние между ними постепенно сокращалось. С площади доносился едва различимый голос бургомистра, зачитывающего декларацию об объявлении войны. Вдруг австриец споткнулся и упал. Он попытался сразу вскочить на ноги, но Геркулес набросился на него и повалил на землю. Завязалась борьба, в которой испанец оказался намного сильнее и проворнее: подмяв юношу под себя, он врезал ему кулаком по лицу, и австриец, перестав сопротивляться, с отрешенным видом замер. Бургомистр все еще читал декларацию, когда Геркулес достал пистолет и приставил его ствол к голове Гитлера. Тот с ужасом посмотрел на испанца широко открытыми маленькими голубыми глазками, мысленно готовясь умереть. Геркулес встал, держа юношу на мушке, снял пистолет с предохранителя и приготовился нажать на спусковой крючок. Гитлер испуганно сглотнул слюну и стал исступленно отползать на спине прочь от Геркулеса. Подбежали Линкольн и Алиса и – в ожидании кровавой развязки – встали чуть поодаль за спиной Геркулеса. Над площадью звучали последние слова декларации об объявлении войны. Геркулес посмотрел на перекошенное от страха лицо юноши и медленно опустил пистолет. Гитлер тут же вскочил на ноги и, обогнув Геркулеса и его спутников, побежал в сторону площади. Линкольн и Алиса подошли к Геркулесу, который почему-то начал дрожать.

– Я не… не смог э… этого сделать, – сказал он, заикаясь. – Не смог.

– Не переживай, – сказал Линкольн, забирая из дрожащей руки своего друга пистолет.

– Он был безоружен, да и к тому же он всего лишь перепуганный юноша, – с удрученным видом сказал Геркулес. – Он еще ни в чем не виновен. Вы, наверное, этого не поймете. Он, возможно, сын самого дьявола, но пока что он ни в чем не виновен. Я не могу убить человека лишь за то, что он в будущем превратится в чудовище.

Геркулес, Алиса и Линкольн пошли по дорожке парка к улице Штраус-Ринг. Собравшаяся на площади толпа что-то орала, и ее радостные крики отозвались эхом на улицах Мюнхена.

Арийский мессия протискивался в толпе по площади и со стороны казался таким же, как и все, – самым обыкновенным человеком. Сердце его лихорадочно колотилось. Он пробрался поближе к трибуне, с которой выступал бургомистр, и поднял шляпу. Наконец-то все началось!


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю