Текст книги "Империя под угрозой. Для служебного пользования"

Автор книги: Марина Добрынина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 24 страниц)

Рассказ 6. В преддверии гражданской войны

Глава 1

Мы поженились через два месяца. Я и проводник Егор Старостин – странный товарищ (хотя, кто бы говорил) младше меня на семь лет. Свадьба была скромной. Просто мы с Егором и его братом Серегой после регистрации посидели немного вместе в клубе проводников.

Это скоропалительное решение далось мне необычайно легко. До сих пор удивляюсь, как просто я в последнее время отношусь к своей судьбе. Все по принципу: а чего бы и не попробовать! Дезертировать – да! По лесу пошариться – без проблем! Замуж выйти – ну пожалуйста!

Но здесь-то не то. Сейчас я твердо была уверена, что мне это срочно необходимо. А как же! Годы то идут. И, опять-таки, гражданская война на носу, жить, может, осталось всего ничего, а я даже замужем не была. Тем более тут сокровище такое пропадает – умное, симпатичное, сильное, и прочитать я его не могу. И, вроде как, зовет. Да и я, как бы и не против.

А запреты и ограничения, в том числе и по поводу семейной жизни вредоносных Мастеров, попадали все вместе с официальной властью в нашем городе. Стапин с окрестностями находится под контролем Мастеров. У нас уже и орган управления функционирует – Магистрат. В него входят двенадцать магистров – Мастеров уровня девятки и выше, которые приняли на себя исполнение функций всех трех ветвей власти – сами законы принимают, сами за их исполнением следят, сами же заседают в трибунале. Почти все они члены Совета Гильдии. Вот такой у нас коллективный монарх с ограниченной территорией действия.

Пашу, как папа Карло. Тут внезапно выяснилось, что у меня, как Мастера, особенность одна имеется – все мои экстренники выживают, а ускоренники сохраняют нормальное психическое состояние. Хорошо, конечно, что я вся такая из себя безвредная, а с другой стороны, нет-нет, да и накатит подлая мыслишка о том, что лучше бы кто-нибудь из них помер, и меня в покое оставили. Потому что трактор во время страды по сравнению со мной не работает, а лениво по полю прогуливается.

Я на фоне постоянных актуализаций сахар с шоколадом ем чуть ли не тоннами. Казалось бы, пора толстеть. Но ведь нет, худею, как назло. И выпуклости мои становятся все более и более вогнутыми. Скоро сама себя в постели перестану находить, не то что супруг мой свеженький.

Да и он, бедняга, весь в делах и в заботах. Он у нас член Магистрата с совещательным голосом. Правда, этот его голос для совещаний требуется тоже чуть не каждый день. Радует лишь, что ради глубокомысленных бесед с магистрами его от рейдов пока освободили. Так что заблудших Мастеров к нам в город приводит кто-то другой.

Мы готовимся к войне. Именно с этой целью и идет спешный набор Мастеров. Пушечное мясо повышенной квалификации. И тут, знаете ли, выясняется, что запас Мастеров в природе ограничен. Мы как драгметаллы. Имеемся в небольших количествах, и использоваться должны исключительно в электронике и ювелирном деле.

Сейчас у нас насущная необходимость во все новых и новых рекрутах. И если вы думаете, что поток желающих присоединиться к нам неиссякаем, глубоко заблуждаетесь. Если ранее нас просто побаивались и слегка не любили, то сейчас, как мне кажется, все население Империи нас дружно ненавидит. И это, признаюсь, заставляет меня сомневаться в самой необходимости затеянной Мастерами перестройки Империи. Это во всем заставляет меня сомневаться, однако мысли держу при себе. Разве что Егору их пару раз высказывала. Но он каждый раз отделывается лишь общими фразами. Меня это не задевает – в семье не место политике.

Среди городских Мастеров Идеи и Обучения установлено своеобразное дежурство по вылазкам в окрестности Стапина. Мы воруем людей. М-да, мне тут популярно объяснили, что для блага страны это необходимо. А потому те, кто способен распознавать наличие в людях неактуализированной силы, а также, как это умею я, определять примерные показатели будущих Мастеров, обязаны время от времени обшаривать соседние деревни и мелкие городки в поисках новых лиц. До сегодняшнего дня решение вопроса о том, становиться человеку Мастером или нет, было делом сугубо добровольным. Власти понимали, что Мастерство – это не столько преимущество, сколько бремя. И не стоит взваливать его на людей, желающих жить нормальной человеческой жизнью, предполагающей минимальное, а не как у нас, служение обществу. Магистрат решил, что этот принцип устарел. Мое мнение на данный счет мало, кого интересует, а жаль. Свою работу я втайне ненавижу, хотя и признаю ее целесообразность. Лица учеников не запоминаю.

Кроме меня в этом питомнике юных Мастеров работает еще шесть специалистов по актуализации. И мы, не сговариваясь, зовем свою работу Школой зомби.

Вскоре приходит и моя очередь отправляться на полевые занятия киднеппингом. Мне дают в помощь молоденькую проводницу Анечку – наивное и восторженное существо. Всю дорогу она вещает о благородном деле революции Мастеров. Я за рулем, ее старательно не слушаю, а потому большая часть реплик этой дурочки остается без ответа. После нескольких неудачных попыток, одна из которых заканчивается небольшой погоней за нами, от которой мы уходим исключительно благодаря хорошей проходимости своего внедорожника, обнаруживаем потенциальную жертву километрах в шестидесяти от города. Это парень лет восемнадцати. Угораздило же ребенка отправиться на зимнюю рыбалку. Угораздило и нас заблудиться на проселочной дороге и свернуть к озеру. Заметив наш автомобиль, он пугается и пытается бежать. Глушу его легонечко, чтобы сознание потерял, но повреждений не было. Потенциал так себе, средненький. Но нам пригодится.

Вдвоем с Анечкой загружаем тело неактуализированного Мастера в машину. Возвращаемся в Стапин через три дня после выезда. Я устала, я зла. Сдаем ребенка в школу зомби. Он у нас будет ускоренником, но пусть его актуализирует кто-то другой. А мне пора домой, к Егору под бочок.

Глава 2

А вот дома-то меня и поджидает самая большая неприятность. Старостина нет. В Магистрате тоже. Первый помощник Старшего Магистра Олежка Зимачев, мой старый, пусть и не очень близкий, друг, по большому секрету сообщает о том, что Егора два дня назад отправили с суперсекретной миссией. Какого-то Мастера Врачевания сопровождать. Но не в Стапин, а в Карачинск, который в полутора тысячах километров отсюда. Настроение у меня падает до нуля. По Кельвину.

Дней семь я покорно ожидаю возвращения мужа. На восьмой мое отнюдь не безграничное терпение заканчивается. Снова звоню Зимачеву. Требую новостей. В ответ он каким-то тусклым голосом сообщает, что сам Старший Магистр хотел бы со мной на эту тему побеседовать. Впечатляет. Страшно, но и лестно. Старший Магистр – Мастер Идеи 11 уровня. Ему лет шестьдесят пять, по слухам. Сама я его ни разу не видела. Рангом не вышла. Так что сейчас я, можно сказать, приобщаюсь к великому. Только бы это великое гадостей мне каких-нибудь не наговорило.

Надеваю форму, причесываюсь и следую на встречу. Меня не заставляют ждать, и лишь я появляюсь на пороге приемной, моментально проводят в кабинет к Магистру. Он старый, седой, худой, высокий. Похож на графа Дракулу, как я его себе представляю. И глаза такие пронзительные и недобрые. В общем, мороз по коже и резкое усиление плохих предчувствий получаю сразу же по прибытии.

Не дожидаясь приглашения, усаживаюсь в кресло для посетителей.

– Здравствуйте, Майя Алексеевна, – сухо произносит он, – я пригласил Вас потому, что хотел сам сказать Вам эту неприятную новость.

Молча киваю.

– Ваш муж… Егор Старостин… пропал вместе со своим подопечным.

– Когда?

– Ориентировочно на второй день после выезда из города. То есть почти сразу после встречи с Мастером.

– Восемь дней назад? – уточняю я.

– Да, примерно.

– Что Вы предприняли?

Он отводит взгляд.

– Мы, – отвечает, – получили эту информацию только что.

Я, кажется, начинаю понимать, к чему он клонит.

– То есть, – уточняю я, – Вы не сделали ничего.

– Я решил, что это нецелесообразно.

Я не злюсь. В душе какой-то холод.

– Вы ставили этот вопрос на голосование в Магистрате?

– Нет, – говорит он, покачав головой, – конечно нет. И вы, Майя Алексеевна, должны были знать, что мой ответ будет именно таким. И смысла нет ставить в известность Магистрат.

Устало киваю. Америку он мне не открыл.

– Егор Старостин был очень полезным человеком, – произносит Старший Магистр этаким противно-проникновенным тоном.

Был?!!!

– Но, – продолжает он, – есть два момента, препятствующим его поискам. Во-первых, никто, учитывая его непроницаемость, не может дать гарантий, что этот проводник не перешел на сторону врага. Во-вторых, даже если это и не так, сами понимаете, пленник такого ранга может быть полезен лишь до тех пор, пока она не выдал необходимую информацию. Вы согласны?

О, да! Я согласна, и не надо говорить мне банальностей. Но молчу.

– А потому, если он попался, смысла вызволять его уже нет.

– Но, – протестую я, – Вы только что говорили о его непрозрачности! Даже если допрашивать с использованием разлома, если предположить, конечно, что у них есть Мастер, не перешедший на нашу сторону, они не смогут получить информацию!

Он невесело усмехается.

– Майя Алексеевна, Вы, кажется, все время забываете о том, что на Мастерах, к моему сожалению, свет клином не сошелся. И помимо этого есть достаточно эффективные методы допроса. Да, я не спорю, Ваш муж – весьма примечательная личность. Я нисколько не сомневаюсь в его телесной и психической стойкости. Однако… Вы знаете, что Мастера Врачевания 11–12 уровней могут выращивать отрезанные части тела?

Вздрагиваю. Меня тошнит. К чему это он?

– Не встречала, – говорю, – на своем жизненном пути Мастеров врачевания 11–12 уровня, а потому мало себе представляю, на что они способны.

– Неважно, особенность телесной конституции проводника, насколько мы смогли это изучить, заключается в том, что он просто не способен потерять сознание. Если, образно говоря, представить сообщество Мастеров в виде стада овец, то проводники – это овчарки. Они должны постоянно бдеть. И чтобы волки не напали, и чтобы овцы не растерялись. А если к такому человеку применить методы допроса третьей степени… Вы ведь понимаете, о чем я говорю? Потом с помощью Мастера Врачевания заставить его регенерировать, а потом вновь применить те самые методы… И при этом он не будет иметь возможности ни на мгновение расслабиться… Как Вы думаете, сколько времени может протянуть Проводник при такой схеме? А Старостин отсутствует уже восемь дней.

– Вы думаете, он уже мертв, – растерянно произношу я.

– Я не думаю на эту тему, – вежливо улыбаясь, отвечает мой собеседник, – и Вам не советую. Приступайте-ка лучше к своей работе. Если Старостину суждено к нам вернуться, он вернется. Если нет, так что ж, Вы все равно будете знать, что успешно потрудились на всеобщее благо.

А вот здесь пора задуматься – интересует ли меня пресловутое общее благо? Я тут в последнее время все с больше степенью осознаю в себе некоторые атавистические наклонности. Иными словами, я – собственница. И меня чрезвычайно нервирует тот факт, что мою вещь (ну, я мужа имею ввиду) кто-то портит. Это, черт возьми, мое! Об общем благе пусть заботится общество. Я же позабочусь о собственном. И методы решения возникшей проблемы у меня тоже будут свои.

Ухожу, не прощаясь. Вряд ли мы когда встретимся, а потому побоку вежливость. На мое счастье, мой новый родственник Серега сегодня не в рейде. Торчит себе в клубе проводников и пиво потягивает. Проводников в Стапине человек сорок, и они предпочитают проводить время вместе. Запасы же пива в городе поистине неисчерпаемы. Стапин славится своими пивоварнями. Мастера, они, знаете ли, всегда любили расслабиться.

– Привет, родственник! – заявляю я с преувеличенным воодушевлением в голосе.

Он, кажется, искренне обрадован моим появлением.

– Привет, старушка, что, в гости решила позвать?

– Ага, – говорю, – пойдем, прогуляемся. Тут недалеко, километров триста, быть может, пятьсот.

На самом деле, я веду его к себе домой. Нечего в клубе давать народу лишний повод для раздумий.

Уже в квартире, наложив родственнику тарелку каши с мясом и торжественно вручив в руки ложку, объясняю ему ситуацию.

– Егор пропал. Искать его не будут. Все убеждены в том, что либо он предатель, либо погиб. Если мы с тобой его не найдем, больше никто своей жопой не пошевелит.

Серега в ступоре. И даже есть не может, что для него нетипично.

– Георгий знает? – наконец, отзывается он.

Пожимаю плечами.

– Я не говорила. Да его и нет здесь. Он с семьей. Сам знаешь, работа проводника его не слишком привлекает.

– И что ты предлагаешь?

– Надо выдвигаться.

– Вдвоем?

– Нет, мне еще нужен Артем Боровиков, и кто-то из женщин. На всякий случай. Для маскировки. Притом, желательно, чтобы это была дама не без способностей. И, стоп, подожди, мне нужен с собой хотя бы один врачеватель. На всякий случай, ты понимаешь.

Серега задумывается.

– Ну, – произносит он спустя пару минут, – даму я тебе обеспечу.

– Я ее знаю?

– Почти. Это проводник Боровикова. Не думаю, что она откажется составить нам компанию.

– Отлично! А врачеватель?

– А Боровиков?

– Я же ему профиль сменила!

– Но знания же ты ему из головы не вытряхнула!

– Нет, но…

– Ну и все, пойдем вчетвером.

– Ладно.

Утром торжественно отправляюсь в школу. Увольняться. Видимо, остатки совести во мне еще присутствуют. Хотя, на самом деле просто жаль Мастеров, которым, благодаря мне придется пахать в две смены. Пусть побыстрее замену найдут.

У директрисы – тощей пожилой дамы без каких-либо задатков Мастера – аж пальчики подрагивают, до того она возмущена моим решением.

– Вы не вправе, – пищит, – покинуть школу!

– Да ну? – удивляюсь я.

– Магистрат Вам этого не позволит!

– Я, – говорю, – дико извиняюсь, но меня не интересует мнение Магистрата. А Вас я так, на всякий случай, предупреждаю. Если кто-нибудь будет вставлять мне палки в колеса, я уйду не одна. Я уведу с собой всех своих учеников. Сколько у меня там их было за последнее время? Человек тридцать? Думаете, не пойдут? Проверить хотите? Сейчас устроим!

У нее от ужаса глаза округляются. Впечатлительная.

– Вы хотите устроить множественный резонанс? – шепчет она.

– Ну, – пренебрежительно фыркаю я, – это оргазм бывает множественным, а резонанс – только параллельным. Могли и выучить терминологию-то, раз Вы считаете себя руководителем этой школы зомби.

Чувствую себя, мягко говоря, не очень. Форменная куртка давит грудь, мысли плывут, желудок бурчит и чего-то просит. Вот только болезни мне сейчас не хватало. Ладно, воспользуюсь старым проверенным методом борьбы с собственным организмом – сделаю вид, будто я его не понимаю. Поворчит и успокоится.

Через пару часов так и происходит.

Глава 3

Если магистры думали, что у меня не хватит духу (и совести) угнать у них машину, они глубоко заблуждались. Никакого раскаяния. Я, конечно, рада, что предыдущий мой опыт хождения пешком за три моря увенчался повышением уровня Мастерства, но в данный момент такие мелочи, как квалификация, интересуют меня мало. А потому зелененький армейский внедорожник, тот самый, на котором мы с Анечкой привезли мальчика с озера, очень даже пригодился на пути к месту обитания Артема Боровикова.

За рулем был Серега. Я же всю дорогу проспала. Мне не помешало выспаться даже то, что время от времени подпрыгивающий на кочках автомобиль вынуждал меня биться головой о стойку. В итоге, когда мы прибыли к предположительному месту нахождения Боровикова, я обзавелась кучей новых шишек. Зато чувствую себя отдохнувшей, бодрой и готовой к подвигам.

Боровиков, оказывается, вполне спокойно проживает в небольшой деревушке на десять дворов километрах в двадцати от города, в котором из него чуть не сделали пугало огородное. Чувствует он себя замечательно, помогает родителям своей проводницы по хозяйству.

Это мне Серега рассказал, пока мы по буеракам пытались к нужному дому подъехать.

Нас встречают у ворот. Проводница собственной персоной. Она невысокая, пухленькая белокожая блондинка со звонким голосом. Что-то в прошлый раз я ее плохо разглядела. Хорошенькая, как куколка. Это хорошо, пригодится.

– Проходите, – говорит, – мы вас ждали.

И радостно улыбается.

– Она у нас того, – шепчет Серега, – предчувствовать умеет. Не удивляйся.

Да уж, в последнее время удивление у меня появляется все реже и реже.

Быстро излагаем суть событий. Артем мрачнеет. Проводница, а ее зовут Лизавета, разглядывает меня с любопытством. Надо полагать, пытается определить, что же их золотой мальчик Егор во мне нашел. Ну, пусть ищет. Я так до сих пор этого не понимаю.

– Насколько я помню, – произносит Боровиков с сомнением в голосе, – в прошлый раз вы не взяли меня с собой потому, что мне запрещено удаляться от места актуализации.

– Да, – охотно соглашаюсь я, – есть такое правило, установленное Магистратом. Однако люди в последнее время так мало внимания уделяют всяким запретам, что не понимаю, почему мы должны от них отличаться.

– Я вам тоже нужна? – интересуется Лизавета.

– Очень, – честно отвечает Сергей, одаряя проводницу проникновенным взором.

– Хорошо, я пойду собираться.

Она удаляется, провожаемая изумленными взглядами двух мужчин, вероятно не ожидавших от нее столь быстрого отказа от сопротивления. Впрочем, нет, полного отсутствия сопротивления. А молодец, она мне нравится. Осталось упросить Боровикова.

– Тем, Темочка, – прошу я, чуть не плача, – я не как Учитель ученика тебя прошу, а как друга. Помоги мне. Ты – шестерка. Я – семерка. Наша с тобой работа может быть очень и очень эффективной.

Артем глядит на меня удивленно.

– Я же не отказываюсь, – проговаривает он, – но, согласись, это несколько странно для тебя. Бросить работу, наплевать на свой долг, как Мастера и сбежать…

– Тема, – умоляю я, – хочешь, я тебе откроюсь, ты увидишь, что никаких левых замыслов во мне нет.

Я поспешно распахиваю свое сознание перед ним, пока не передумал.

Артем смотрит на меня, растерянно моргая.

– Майя, – наконец как-то неуверенно произносит он, – ты не светишься.

– В смысле? – удивляюсь я.

– Я почти ничего не могу в тебе прочитать.

Недоуменно хлопаю ресницами и молчу. Излишняя скрытность никогда не была мне присуща.

– Может, твоя беременность… – начинает говорить Артем, и я вздрагиваю. Одновременно с Серегой.

– Какая беременность? – переспрашиваю я, нервно сглатывая.

Глаза Боровикова еще больше расширяются.

– Примерно четыре недели, – осторожно произносит он.

О-паньки, приехали!

– А ты не знала?

– Мне, понимаешь ли, как-то некогда было об этом задуматься, – бормочу я.

Ситуация осложняется.

– Отец ребенка – проводник? – интересуется Артем.

– Ну да, – вяло отвечаю я, – я дама примерная. Кроме мужа ни с кем…

– Тогда понятно, почему ты закрылась! Ребенок не хочет, чтобы тебя читали.

– Угу, – снова бормочу я, – в месяц он уже чего-то не хочет. Что же будет лет через пятнадцать?

Перевожу взгляд на Серегу. Тот аж светится. Как же, он ведь скоро станет дядей! В очередной раз. Нашел, чем гордиться. А мой поход? Жанна Д amp;#арк, она вообще была девственницей, и ей ничего не мешало бодро скакать на белом коне перед войсками! Пузо уж точно не выпирало из-под кирасы. С другой стороны, я, прямо-таки, феноменальна. И ученики-то у меня живучие (вон, достаточно на Боровикова посмотреть – здоровенький и розовенький, как поросеночек), и Мастера ну очень редко детей заводят, а я вот могу.

Нет, физически, женщины-Мастера, конечно, на это способны. Но смысл рожать дитя, если у тебя его сразу отбирают и передают на воспитание в интернат? И не потому, что того требуют интересы государства. А потому что в противном случае ребенок вырастет инвалидом. Ну и рожай после этого! А я вот могу. Запросто. Потому что кровь проводника – не шутка, защищает этого младенца от любых инсинуаций с моей стороны. Какая прелесть! Осталось только отыскать его папашу, вырвать того из лап вредителей или уговорить оставить противоправные действия, если он, конечно, их совершает, и все у нас будет хорошо.

М-да, ржать-то я на эту тему могу долго, но волноваться все равно не перестану. Где там мой Егорушка? Так, сейчас буду плакать, но теперь, по крайней мере, понятно, отчего. Эмоциональный фон у меня нестабилен. Гормоны бродят.

Артем молча протягивает мне кусок бинта, заменяющего, вероятно, носовой платок.

– Май, – говорит Серега, – так, может, ты не пойдешь с нами?

Я от удивления аж рыдать перестаю.

– Ты чего, – спрашиваю, – а смысл вам тогда без меня идти? Так мы с Артемом хоть что-то сделать можем.

– Ну а ты нормально себя чувствуешь? – беспокоится родственник, – ты уверена, что сможешь?

– Понимаешь, – отвечаю, – беременность – это не рак. Короче, не смертельно. Я сейчас тебе все сразу объясню, ладно? Чтобы потом вопросов не было. Твой брат – сильный и умный человек. Рядом с ним я могла позволить себе роскошь чувствовать себя слабой и беспомощной. И для того, чтобы вернуть себе это замечательное ощущение, я готова развалить полстраны. Говорит во мне исключительно эгоизм, и ничего более. А потому я и сама пойду, и всех, кого надо, на ратные подвиги подвигну. Все ясно?

Конечно, ему ясно! Вон как глазки сразу заблестели.

И только Артем не удерживается от комментария.

– Надо же, – говорит, – на что только женщина не пойдет, чтобы ее беззащитной посчитали – и дом подожжет, и армию остановит.

Польщено улыбаюсь. Я такая!

Весело загружаемся в автомобиль. Лизавета кидает в багажник сумку с вещами и термос. Боровиков аккуратно укладывает туда чемоданчик с медикаментами.

– Золотце, – вкрадчиво интересуюсь я, – а у тебя там, вот чисто случайно, глюкозы нет?

– Есть, – отвечает он и удовлетворенно улыбается.

– А капельницу, если что, ты соорудить сможешь?

– Обижаешь, да?

– Артем! – восклицаю, – Я тебя практически люблю.

Он стремительно краснеет. Стоп. Стоп! Мне ему такое говорить никак нельзя. Он же ученик. Вот дура! Ладно, возьмем на заметку.