Текст книги "Связанные садом (СИ)"

Автор книги: Марина Леманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

– Доброе утро, Анна Викторовна, – улыбнулась графиня.

– Доброе, Наталья Николаевна.

– Не составите мне компанию выпить чаю?

– Я только что попила с дядей Павлом.

– Князь у себя в кабинете?

– Нет, он уехал во дворец, вернется около полудня.

– Конечно, служба есть служба… Но, надеюсь, в те дни, пока мы с Вами гостим, он постарается не проводить во дворце больше времени, чем это действительно необходимо…

– Наталья Николаевна, не думаю, что Павел Александрович будет задерживаться специально, разве что если этого потребуют служебные дела… Ведь для него служба превыше всего, Вы сами так сказали, да и я знаю по своему мужу…

– Конечно, я понимаю это. А Ваш муж часто задерживается на службе?

– Задерживается? Начальник следственного отделения Штольман иногда там живет, – грустно улыбнулась Анна. – Если какое-то серьезное преступление. Но, слава Богу, Затонск все-таки не Петербург, у нас, конечно, и убийства бывают, и ограбления… Но все же не каждый день…

– Но Вы о них беседуете с мужем, в том числе и за столом?

– Да, подобное бывает…

Графиня хмыкнула про себя – о времена, о нравы! Беседовать с такой очаровательной юной женушкой об убийствах за столом? Хоть бы у ее мужа хватило ума в спальне с ней это не обсуждать…

– Привыкли к тому, что мужа часто не бывает дома?

– Стараюсь привыкнуть… Эта неделя у него очень непростая, его почти все вечера не будет дома, вот мы и решили, что раз так, то грех не воспользоваться приглашением дяди Павла… посмотреть, как он живет… и познакомиться с Вами… – настоящую причину поездки в усадьбу князя Ливена Анна решила не озвучивать.

– Я очень рада, что Вы приехали. Но жаль, что Ваш муж не смог поехать вместе с Вами. Скучаете по нему, наверное?

– Конечно, скучаю, – вздохнула Анна и добавила про себя «и очень беспокоюсь». Ей по несколько раз на дню приходила мысль, как там ее Яков, все ли у него хорошо, не появились ли новые злопыхатели… Хоть Павел и сказал ей, что переживать нет причин, она не могла не думать о том, а что, если…

– Анна Викторовна, у Вас есть какие-нибудь планы на день?

– Совершенно никаких.

– Не хотите сходить покормить уток?

– Почему бы нет?

– Я потом вернусь в дом, возможно, займусь вышиванием, затем отдохну – дорога сюда вчера мне показалась утомительной… Но все время сидеть здесь я тоже не хочу, подумываю о том, чтоб после обеда взять экипаж и проехаться по окрестностям, может, до ближайшей деревни. Не желаете присоединиться?

– Вы поедете с Павлом Александровичем? – Анне не хотелось нарушать уединение графини и Павла.

– Нет, не думаю. Скорее всего, он будет занят служебными бумагами. Если он уезжает во дворец всего на полдня, то просматривает документы сразу по возвращении, а если они требуют тщательного изучения, занимается ими еще и поздно вечером… По крайней мере так было, когда я приезжала сюда зимой…

– Наталья Николаевна, а чем конкретно занимается Павел Александрович?

– Понятия не имею. Если честно, никогда не вникала. Это мужские дела. Я не особенно интересовалась подробностями службы мужей… И уж тем более никогда не выспрашивала князя. Мужчины не любят, когда женщины суют нос в их дела…

– Да, Вы правы. Не всем мужчинам это нравится, – Анна судила по Штольману, своему собственному мужу.

– Знаете, мне расспрашивать у мужей о их службе и времени-то особо не было – я занималась домом и детьми в обоих браках.

– Я Вас понимаю, – кивнула Анна. – Наталья Николаевна, Вы меня подождете здесь или у пруда? Я хочу сходить на кухню попросить хлеба для уток.

– Я буду ждать Вас у скамейки около пруда.

Харитон с радостью дал Ее Милости бумажный кулечек с хлебом для уток, и Анна поспешила к графине. После первых кинутых в воду кусочков, утки подплыли к берегу, а пара, что были похрабрее, даже вышла на травку.

– С утками у меня связаны самые приятные моменты. Мы с мальчиками в хорошую погоду частенько ходили кормить уток в парк. Иногда и Константин к нам присоединялся. Мальчики очень любили, когда отец с ними гулял… Какие это были прекрасные дни…

– Наталья Николаевна, Вы сказали, что оба мужа Вас любили и Вы были с ними счастливы.

– Да, была счастлива и сама любила их обоих.

– Вы… полюбили… до свадьбы? – решилась Анна на вопрос.

– В Андрея я определенно была влюблена до свадьбы, точнее мы оба были влюблены. С Константином, как я и рассказала Вам, было по-другому, мы поняли, что не можем друг без друга, что должны быть вместе. У нас несомненно были чувства друг другу, а вот как именно назвать их – я затрудняюсь. Наверное, это какая-то вариация любви, но точно не влюбленность. Влюбленность и страсть пришли чуть позже.

– Любовь, но не влюбленность? Как так?

– Мы стали сначала дороги и близки друг другу как люди, как друзья, а затем как мужчина и женщина. Иными словами, полюбили друг друга сначала душой, а уж потом… телом. Нам хотелось быть вместе, но страстно желать друг друга – как любовники, мы испытали это после венчания. И оба были удивлены, как сильно нас влекло друг к другу и какая страсть вспыхнула между нами… Возможно, в тех обстоятельствах, что мы были, мы просто боялись… дать волю своим чувствам из опасения потерять человека… А как поженились, то и опасаться уже было нечего – ведь связаны, как говорится, до конца жизни…

– А как Вы считаете, Наталья Николаевна, могут между супругами возникнуть чувства, если… они вступили в брак не по собственной воле… И они во всем очень разные… Я почему спрашиваю, у нас одну барышню, она дочка офицера из гарнизона, выдали замуж за… сына богатого помещика, – на ходу сочинила Анна историю. – Этот брак устроили родители с обеих сторон, офицеру хотелось для дочери мужа со средствами, а помещику для сына – жену из дворян… Сын помещика – человек хороший, но от отца зависимый и старше ее более чем на двадцать лет… А она – такая тихая, скромная, не могла перечить отцу, когда он выбрал ей мужа… В таком браке по принуждению могут возникнуть какие-то чувства между ними?

– А почему бы нет? Все зависит от самих людей – хотят ли видеть этот брак как “каторгу” всю жизнь или попытаются найти в нем положительные стороны, а в навязанном супруге те черты, которые им приятны. Тогда может возникнуть хотя бы симпатия, а это уже немало. Конечно, если один из супругов или оба имели к кому-то сердечную привязанность, а их принудили к браку с другим человеком, то в этом случае все сложнее, хотя и тогда есть шанс на счастье.

– И так бывает?

– Бывает. В свете есть много тому примеров… Я расскажу Вам про один, это о моей хорошей знакомой. Она была молоденькой барышней из дворянской нетитулованной семьи, но с завидным приданым. Он – старший сын графа, на двадцать с лишним лет ее старше, у него тогда была дама, в которую он был влюблен, но явно не из того круга, который бы одобрил старый граф. С кем его сын проводил ночи, ему было безразлично, а вот кто ему подарит законного внука, следующего носителя титула – очень. В общем, старый граф, который уже был не так здоров, решил женить сына, и выбор пал на мою знакомую. С обоих сторон родители были весьма довольны возможной партией для детей. Дочь получала титул графини, сын графа – приданое и юную невинную барышню, которая, естественно, не имела скандальной репутации его любовницы. Но ему самому не была нужна неопытная барышня, а ей – светский волокита на двадцать лет ее старше, за которым тянулся хвост любовниц… Но у обоих хватило ума не начинать семейную жизнь со ссор, взаимных упреков, а тем более ненависти… Сохраняли нейтралитет, стали узнавать друг друга, выделять те черты, которые им импонировали… Он был доброго нрава, балагур, очень интересный собеседник, разбирался в искусствах, в литературе, умел вести себя с дамой – делать комплименты… ну и, конечно… другое… Моей знакомой такой… кавалер понравился. А он открыл для себя, что жена у него не девочка, едва вышедшая из юношеского возраста, и не пустогодовая кокетка, которых в свете более чем достаточно, а весьма умная и образованная молодая особа, и к тому же чувственная… Он не ожидал, что недавняя барышня, а не только дама с опытом могла желать мужской ласки… В общем, приноровились друг к другу… А потом она оказалась в положении, тут уж у него чуть ли не ум за разум зашел – как же, первый ребенок в сорок с лишним лет ожидался. Он с нее пылинки стал сдувать, окружил ее всяческой заботой, чуть ли не на руках носил везде… Ну и пропал, как говорится. И у нее к нему чувства появились… Живут в браке уже лет двенадцать, оба счастливы, трое прекрасных детей… А ведь могло бы быть и совсем по-другому, если б оба сами не постарались в этом поначалу насильственном браке найти свое счастье… Но, конечно, более высокие шансы на счастье в тех браках, где супруги сами выбрали друг друга и поженились по любви… У Вас ведь так в браке, Анна Викторовна?

– Да, именно так. Я спросила Вас просто из любопытства, мне было интересно, есть ли шанс у моей знакомой…

– Как я сказала, если оба захотят этого, почему бы нет… Анна Викторовна, за беседой мы и не заметили, как скормили уткам весь хлеб. Не желаете вернуться в дом?

– Я только на минуту – возьму какую-нибудь книгу в библиотеке и обратно в сад. Сегодня замечательный день, и мне не хотелось бы сидеть в комнате.

Анна посмотрела книги в шкафах, но так и не смогла выбрать ни одной, книг было слишком много, и она решила позже спросить у Павла, есть ли какие-нибудь, которые он мог бы посоветовать ей прочитать. Дверь в кабинет князя была открыта, и Анна заглянула туда. В кабинете была Марфа:

– Ваша Милость, пока Его Сиятельства нет, я тут прибираю.

Марфа вытирала комод, на котором стояли снимки. Только мужчины, только Ливены. Дмитрий Александрович, Павел и Саша лет четырнадцати-пятнадцати. Александр явно больше походил на Павла, чем на Дмитрия. Павел и Александр – кровные отец и сын, видимо, один из недавних снимков. Павел и Яков – ее любимый снимок, где они были так похожи, если не видеть Дмитрия Александровича. Да, мужчина уже в возрасте, но с ним у Якова гораздо больше сходства.

– Ваша Милость, бывает же так. Как Яков Дмитриевич на своего батюшку Дмитрия Александровича похож, просто одно лицо. Сразу видно, что его сын, тут и гадать нечего, – словно прочитала ее мысли Марфа.

– А ты видела Дмитрия Александровича?

– Конечно, он же приезжал к нам иногда.

Анна хотела поговорить с Марфой о настоящем отце Якова, но зашел дворецкий и сказал ей заняться кладовкой на втором этаже и найти для Его Сиятельства коробку, в которой были какие-то заметки, как только она закончит в кабинете. Анна посчитала, что ей лучше удалиться – вряд ли бы Павлу понравилось, что она своими разговорами отвлекала слуг от работы.

Ей не оставалось ничего иного как просто погулять в саду. Ей очень нравились подстриженные в форме разных фигур кусты, и она бы задержалась, чтоб рассмотреть их получше, если бы не садовник, который их подравнивал, он снова посмотрел на нее каким-то недобрым взглядом и буркнул что-то неразборчивое – видимо, вместо приветствия. Что ж, бывают такие буки, главное вон какую красоту сотворил. Фигуры можно рассмотреть и в другой раз, когда садовника не будет поблизости. Анна прогулялась около клумб, все они были очень красивыми, видно, что садом занимались с любовью. Посидела на скамье у фонтана и полюбовалась радугой, которую образовывали падавшие капли воды. Затем провела немного времени у розария, розы там были нескольких сортов – от крупных величавых красавиц, среди которых были те, что утром для нее срезал Павел и что стояли теперь в ее будуаре, до простеньких, но не менее очаровательных чайных. Из розария Анна пошла к скамье, на которой сидели они с Павлом. Она присела на нее и не заметила, как пустилась в размышления.

Анна вспомнила разговор с графиней о браках. Как хорошо, что она вышла замуж по любви. Пусть тайно, без родительского благословения. Но она сама выбрала себе мужа. И была с ним счастлива… А вот бедную Лизу заставили выйти замуж. За князя, за самого старшего из братьев Ливенов, который бы унаследовал больше всех остальных и был до тех пор все еще холост. За мужчину почти пятидесяти лет, у которого за всю жизнь было множество любовниц, но которому не была нужна юная жена, ни как женщина, ни как, по возможности, близкий человек… Лиза была для него только княгиней Ливен… женщиной, носившей его титул и фамилию… Рассказывая графине про брак по неволе вымышленной офицерской дочери и сына помещика, она, конечно, думала о браке Лизы и Дмитрия Александровича. Ей хотелось знать, могли ли они в таком браке, по мнению графини, быть не только чужими людьми… Получается, что если бы Дмитрий Александрович и Лиза постарались узнать друг друга получше, увидеть что-то хорошее, как знакомая Натальи Николаевны и графский сын, может, у них появилась хотя бы взаимная симпатия… Но, видимо, они к этому совершенно не стремились, и поэтому у них не было вообще никаких отношений. Был только ненужный и тяготивший их обоих формальный брак… Вот как так жить?.. Не поэтому ли Лиза согласилась позже на отношения с Павлом? Пусть не с законным мужем, а с любовником и позднее сожителем, но любившим, желавшим ее, стремившимся сделать ее счастливой, заботившимся о ней… Пусть хоть так, если иначе никак… Пусть хоть такое тайное счастье… И тут у Анны возник вопрос. Павел сказал, что о них никто не знал, но жить… под постоянным страхом того, что они могут быть разоблачены – так ли уж много в этом счастья? Или они об этом не думали, точнее старались не думать, а жили, так сказать, одним днем? А там будь что будет?

Анна вынула часы Павла – время приближалось к полудню, значит, он скоро приедет в усадьбу. Перед возвращением в дом она решила сделать круг по саду – прогуляться чуть дальше, чем она уже ходила… Анне показалось, что в траве у дорожки что-то было, вроде бы пуговица. Она подняла ее, и в глазах у нее потемнело… Она увидела… Лизу, как та падала…

========== Часть 9 ==========

Ливен приехал домой в то время, что и обещал Анне. В малой гостиной графиня занималась вышиванием. Она попросила разрешения взять экипаж, сказала, что сначала хотела ехать после обеда, но передумала и решила нагулять аппетит. Поскольку ранее она предлагала Анне Викторовне ехать вместе, было бы нехорошо, если бы она уехала сейчас, не поставив ее в известность. Князь пообещал графине, что найдет Анну и передаст ей, что прогулка переносится. По дороге он увидел Марфу и отправил ее с распоряжением конюху, чтоб тот заложил для графини экипаж. Он прошел в глубь сада к скамье, где могла сидеть Анна, но там ее не оказалось. Возможно, она решила прогуляться в более удаленных частях сада. Он пошел по дорожке, которая вела в ту часть сада, где были фруктовые деревья. Вдруг Анна надумала полакомиться спелым яблоком или грушей? Он обошел одну из клумб и заметил впереди на траве какое-то светлое пятно. Анна! Его Аня!

– Боже! Да что за место проклятое?! Аня! Анюшка, девочка моя…

Анна почувствовала, как ее кто-то поднимал.

– Павел, куда ты меня несешь?

– В дом… Тебе стало плохо… от жары, наверное.

– На надо в дом. Посади меня на лавочку. На нашу. Донесешь?

– Донесу.

Ливен осторожно опустил Анну на скамью и сел рядом. Анна прислонилась к нему плечом, а он приобнял ее и взял ее руку в свою.

– Павел, ты не волнуйся…

– Да как тут не волноваться?

– У меня такое бывает. Не от жары… Когда духи приходят… Я увидела Лизу…

– Лизу увидела?? На том самом месте?? – Павел, казалось, побледнел.

– Да, я заметила вот это, подняла… И увидела, как Лиза на землю падает… И сама упала… – Анна протянула Павлу какую-то грязную пуговицу. – Не знаешь, откуда?

– От сюртука, похоже.

– От твоего?

– Может, и моего. В ней нет ничего особенного. Выбрось.

Но Анна положила пуговицу на скамейку.

– Почему ты спросил про место?

– Понимаешь, я как-то нашел Лизу на том самом месте. Тоже в обмороке. После этого она и заболела. Не знаю, сколько она там лежала, земля была холодная, она простудилась… А потом все хуже и хуже… ну и…

– А от чего она в обморок упала?

– Она не помнила. Говорила, по саду гуляла, а потом все… Аня, Лиза была слабого здоровья. Сашка ей тяжело достался. Носила она его без проблем, а вот разродиться никак не могла… Слишком большой он был для ее хрупкого тела… Долго поправиться не могла. Говорила даже, что так и не увидит, как Сашенька вырастет… Я тогда даже злился, мол, ну что за глупые мысли… А получилось вон как – и года не прошло… Потом она в целом выздоровела, только лихорадка у нее иногда бывала, непонятно от чего, так от нее она слабела… но в обморок не падала. Что в тот раз произошло, никто не знает.

– Что ж ты ее одну отпускал гулять? Муж еще называется, – с укором сказала Анна.

– Аня, так я же не всегда денно и нощно был дома. Я только приезжал. Когда служба позволяла. В тот вечер и приехал. Дома ее не оказалось. Слуги сказали, что она пошла в сад. Она часто так делала. Когда Сашеньку уложат, шла в саду погулять… Анюшка, ну лучше тебе? Давай все же пойдем в дом.

– Пойдем.

Анна решила таки взять с собой пуговицу, сжала ее в руке… и снова… увидела Лизу.

Она стояла с каким-то мужчиной подавленная, испуганная…

– Пожалуйста! Прошу Вас! Не будьте так бессердечны! Я не могу!

– И не просите. Вы знаете, что мне от Вас нужно. И я от Вас не отстану, пока не получу своего, – он решил уйти.

– Пожалуйста! – Лиза хотела остановить его.

Мужчина ее толкнул, и, пытаясь удержаться, она схватилась за его рукав. Пуговица, которая оторвалась, укатилась куда-то в сторону… Женщина упала. Мужчина ушел прочь…

Павел хотел подать Анне руку, чтоб помочь ей встать, но Анна уже встала сама. Внезапно ее повело в сторону, и она стала оседать. Павел успел подхватить ее. Выглядела она еще хуже, чем когда он нашел ее на земле. Он взял ее на руки:

– Аня, хватит храбриться. До дома сама ты, похоже, не дойдёшь.

Анна попыталась ему что-то сказать, но он остановил ее.

– Потом расскажешь, когда отдохнешь.

Занеся Анну в дом, он бросил дворецкому:

– Марфу найди мне! Живо! Ее Милость, похоже, на солнце перегрелась.

– Вот беда-то! – запричитал Матвей.

На шум из малой гостиной вышла графиня и увидела, что князь шел к лестнице с Анной Викторовной на руках.

– Что случилось?

– Анна в обморок упала. Второй раз уже… перегрелась, наверное.

Графиня посмотрела на князя, разве что не сказав: «Идиот Вы, Ваше Сиятельство!»

Павел занес Анну в спальню и бережно положил на кровать поверх покрывала.

– Анечка, Марфа сейчас придет.

– Павел, не уходи… Посиди со мной… – она протянула к нему руку, он взял ее, подержал и отпустил.

– Анюшка, не могу… нельзя… одному… А вместе с Марфой я посижу…

Вперед Марфы появилась графиня:

– Анна Викторовна, милая, как Вы?

– Спасибо, лучше.

– Не тошнит Вас?

– Тошнит? Нет… просто нехорошо стало…

– Вы не в ожидании часом?

– В ожидании? В ожидании чего? – не поняла Анна.

– В ожидании прибавления в семействе, – пояснила графиня. – Вы ведь дама замужняя, это закономерно. Может, маленького Ливена под сердцем носите. Муж у Вас хоть и другую фамилию имеет, но кровь-то княжеская… Ливенов… Поосторожнее бы Вам нужно быть…

– Прибавления в семействе? Нет, не думаю, – смутились она и посмотрела на Павла. Ей было неловко говорить об этом с графиней, и она надеялась, что Павел уведет ее из спальни.

– Павел Александрович, что Вы застыли как вкопанный? Идите уже! Не видите, что здесь разговор не для мужских ушей, – распорядились графиня.

– Наталья Николаевна, у Анны Викторовны иногда бывают обмороки. И с ее замужеством это никак не связано. И, если нужно, в своих семейных делах я разберусь сам, без Вашей помощи, – забыв о вежливости, сказал князь.

– Ну как знаете! – фыркнула графиня и столкнулась в дверях с Марфой.

– Павел… – запнулась Анна, – Александрович… Зачем Вы так с ней?

– Как? Она действительно лезет не в свое дело. И кроме того, кто ей позволил указывать, что мне делать в моем собственном доме? Марфа, а ты где шляешься? Почему тебя нет, когда надо? – переключил князь свое недовольство с гостьи на прислугу.

– Ваше Сиятельство, так Вы сами меня отправили на конюшню сказать Авдею, чтоб экипаж для графини заложил.

– И правда. Забыл совсем. Ну надеюсь, что она… воспользуется им… до вечера…

– Чем она так Вас прогневала?

– Да вот Анне Викторовне стало нехорошо, и графиня решила поинтересоваться, не в ожидании ли Анна Викторовна… маленького Ливена… Ну и смутила ее…

– А ей-то какое дело? Это дела семейные, – высказалась Марфа совсем как хозяин, и Анна улыбнулась. – И кто сказал такую глупость, что худо женщине только в положении может быть? Пришла тут, взбаламутила всех. Двое детей у самой, а все никакого понятия, как затяжелевшая женщина может выглядеть. Не слушайте Вы ее, Ваша Милость, у меня глаз наметанный, я бы сразу увидела. Будет у Вас ребеночек, но не сейчас, позже. Когда время придет.

Князь смотрел на свою служанку и чуть улыбался. Не даст Марфа Анну Викторовну в обиду. И не посмотрит, графиня это или кто другой.

– Марфуша, ты мне чаю не принесешь, сладкого?

– Сейчас, Ваша Милость, мигом сбегаю.

– Марфа, ты сломя голову-то не беги. Тихонько иди. А то еще чашку разобьешь.

Марфа посмотрела на князя, хихикнула и пошла за чаем.

Павел присел на край кровати и снова взял Анну за руку:

– Аня, ты как? Совсем плохо? Надо бы за врачом послать.

– Нет, не нужно врача. Я же сказала, что у меня такое бывало… когда духи приходят… Это, наверное, пугает, что я сознание теряю. На самом деле ничего страшного. Я раньше быстро от этого отходила…

Анна подумала о том, что раньше так с ней сидел Яков… Сейчас Якова с ней не было, он был далеко, в Затонске… Но был Павел…

– Ты посиди со мной, не уходи… пожалуйста… Мне так… спокойнее… когда ты рядом…

Ливен понимал, что нехорошо оставаться наедине с Анной в ее спальне, хоть и двери открыты, но важнее не то, что подумают, а чтоб Анне было спокойней. А если кто что и подумает… Так Марфа не подумает… А графиня… его не особо волновало мнение графини… Это его дом. Его девочке плохо. Все остальное значения не имеет.

– Анюшка, я не уйду. Ты постарайся отдохнуть.

Несколько минут Анна пролежала молча, просто смотря на Павла и чувствуя тепло его руки. Это успокаивало. Неприятное ощущение, которое бывало у нее после общения с духами, прошло. И она вспомнила, что хотела сказать, как только Марфа вышла за чаем.

– Павел, спасибо, что остался. Мне намного лучше. Вот чаю выпью, и совсем хорошо будет… Ты извини меня, я чуть было не оговорилась и тебя просто Павлом при Марфе не назвала…

– Аня, если бы ты при Марфе и назвала меня Павлом или как иначе, она бы сделала вид, что не заметила… При ней можно. И при Демьяне…

– Можно? – удивилась Анна.

– Можно, – подтвердил Ливен.

– И все же как-то неловко… И еще я не знаю, как лучше к тебе обращаться на людях… Павел Александрович? Почему не дядя Павел?

– Аня, я знаю, что в Затонске просил тебя так называть меня… Но понял, что это не мое… За глаза ты меня так несомненно называть можешь, но при личном обращении я предпочел бы, чтоб ты этого не делала. С положением дяди у меня как-то… непросто. Формально я Саше дядя, на самом деле я его отец. Для Якова я тоже дядя. Но по возрасту я ему больше как брат. Тебе по возрасту я как дядя, но раз я не вижу себя дядей для Якова, то как тогда с тобой? Без сомнения я тебе родственник, но вот как это обозначить – я в растерянности… Все очень запутано… Поэтому я хотел бы, чтоб ты называла меня просто Павел… И, если хочешь, при посторонних можешь обращаться ко мне Павел Саныч или Пал Саныч, – предложил он.

– Пал Саныч, – попробовала Анна. И ей понравилось. Палсаныч… Это совсем не то, что… какой-то чужой Павел Александрович…

Ливен помолчал, а затем решился:

– А когда мы одни, можешь также называть меня Паули.

– Паули? – переспросила Анна.

– Да, так меня называл только Дмитрий. Только он, и никто другой…

– Паули – это по-немецки?

– По-немецки – Пауль. Паули – это, насколько я могу судить, по-фински. Мы же не чистокровные немцы, в нас много чего намешано. Со стороны Ридигеров есть, например, шведская кровь да и не только… Почему Дмитрий решил называть меня именно Паули, я не знаю, никогда не спрашивал. Паули так Паули… Главное, что это имя было только мое… А Павел – Павлов всегда вокруг довольно много.

– Пал Саныч, Паули, я, пожалуй, подожду Марфу в будуаре… И расскажу что-то важное…

Они сели на диван в ожидании Марфы. Теперь уже Анна взяла Павла за руку и рассказала свое видение. Павел снова стал белее полотна.

– Аня, насколько… точно ты видишь то, что происходило?

– Этого я не знаю… Могу только сказать, что это не мои фантазии. Это духи говорят через меня. Верно, Лиза не решилась сказать тебе это при жизни, а ее дух все же решился…

– Получается, этот человек оттолкнул ее, она упала, потеряла сознание и пролежала так, пока я ее не нашел. А если бы я не нашел? Если б не приехал домой? Страшно даже подумать… И я даже представить не могу, кто бы это мог быть… Кто эта… мразь, которая ее там бросила и ушла…

– Павел, а что этот человек хотел от Лизы?

– Да хоть что. Так, как он это сказал, речь могла идти о чем угодно…

– Может, он ее… как женщину… домогался?.. Извини…

– Это вряд ли… Не была она тогда такой цветущей женщиной, чтоб мужчина… страстно возжелал ее… А хотел бы, так что ему мешало там же и попытаться овладеть ей? Нет, здесь другое.

– А что тогда?

– Больше похоже на шантаж… Скорее всего прознал, что Лиза мне не жена. И решил погреть на этом руки.

– Деньги?

– Деньги. Документы.

– Документы?

– Документы. При моей службе у меня и в то время был доступ к документам… которые могли кого-то… заинтересовать… Но тогда, конечно, я их домой не брал. Но тот человек мог этого не знать.

– Он хотел, чтоб Лиза для него их украла??

– Ну или хотя бы прочла, о чем они.

– А Лиза о твоей службе много знала?

– Имела самое поверхностное представление. Я ее в детали никогда не посвящал. Зачем ей лишние волнения? Я старался не давать ей причин для этого.

– Это правильно.

– Только вот почему она мне не рассказала про того человека?

– Тоже не хотела тебя волновать.

Павел вздохнул.

– Значит, кто это был, ты не видела?

– Нет, – покачала головой Анна. – Это… не от меня зависит, что я вижу… Мне бы очень хотелось знать, кто так поступил с Лизой… но я не видела лица.

– Ну на нет и суда нет.

– Павел, у меня случайно оказалась спиритическая доска. Я положила ее в сундук и забыла. А здесь в усадьбе обнаружила. Я могу попробовать вызвать дух Лизы. Спросить, кто… ее преследовал. Раньше у меня такое получалось, а сейчас… не уверена… Но вдруг получится…

– Не смей! – повысил голос Павел. – Не смей!!

– Почему? Ты разве не хочешь узнать, что за человек это был?

– Я не хочу, чтоб тебе было еще хуже, чем в саду, – сказал он.

И подумал, что Лизу он уже потерял. Много лет назад. Но Анну… потерять Анну… сейчас… Он этого допустить не мог…

– Павел, я только хочу попробовать…

– Анна, пообещай, что не будешь вызывать никаких духов… – строго сказал Ливен.

– Ну Павел…

– Пообещай или отдай доску.

– Не отдам.

– Где, ты говоришь, у тебя доска? В сундуке?

– Павел, там сейчас не платья… а в основном только белье.

– И что ты думаешь, что, дожив до своих лет, я не видел женского белья? Представь себе, я перевидал всякого… – ухмыльнулся Ливен.

– Ты не посмеешь!!

– Да неужели?? – с сарказмом спросил он. – Это следователь Штольман, может быть, и поделикатничал бы и не полез в дамский сундук. А подполковник Ливен, вояка, деликатничать не приучен…

– Пал Саныч!!

– Анна Викторовна!! Или сама отдашь мне доску… Или я распоряжусь, и доску заберут вместе с сундуком.

– Как это вместе с сундуком? Там же мои вещи…

– Значит, будешь ходить только в том, что на тебе! И что слуги взяли постирать и погладить.

– Ваше Сиятельство, я Ее Милости чай принесла! – зашла с подносом в комнату Марфа.

– Так поставь! Марфа, ты сундук видишь? Вытащи оттуда доску. На дне? Или завернула во что-нибудь? – спросил он у Анны.

– На дне. Просто в тряпице…

Марфа нашла доску и отдала Его Сиятельству.

– Ну вот видишь, и сундук забирать не пришлось, – усмехнулся Павел, унося с собой доску. – Приятного чаепития!

========== Часть 10 ==========

Доску у нее Павел забрал, но можно ведь попробовать и по-другому. Анна зажала в кулаке пуговицу и произнесла: «Дух Елизаветы Ливен, прийди ко мне! Покажи, кто ее обидел!» Анну снова куда-то унесло, на этот раз она увидела Лизу с тем же мужчиной, но он стоял не спиной, а полубоком.

– Так чего Вы хотите, Григорий Александрович?

– А то Вы не понимаете. Денег хочу. Много денег.

– Да где же я их возьму?

– Да уж точно не у любовничка Вашего. Откуда у последыша деньги? У супруга своего законного просите. Да побыстрее, а то весь Петербург узнает, что его княгинюшка не просто с его братцем кувыркается, а еще и ублюдка ему в подоле принесла.

Когда Анна пришла в себя, она решила немедленно рассказать об этом Павлу. Будь что будет!

Внизу она нашла дворецкого в буфетной. Он чистил фамильное серебро.

– Матвей, ты не знаешь, где Павел Александрович?

– В кабинете он, Ваша Милость.

Павел сидел за столом очень подавленный, на столе были какие-то бумаги, но он их не читал, его взгляд был направлен в никуда. Это было понятно, такие неприятные новости. Да еще она сейчас добавит. Но ведь нужно сказать Павлу про Лизиного обидчика. Нельзя такое скрывать.

– Павел, ты, пожалуйста, на меня не сердись. Но я… без доски попробовала… вызвать дух Лизы…

– Без доски попробовала?? – повысил голос Ливен. – Анна, я же тебя просил этого не делать!! На тебе снова лица нет! Зачем ты так себя мучаешь?

– Павел, а я тебя просила не сердиться… И не волнуйся за меня, пожалуйста… Мне не было так плохо, как до этого… И я увидела, кто тогда был с Лизой, что за человек… Григорий Александрович, так она его назвала. Он хотел денег за молчание… о том, что вы с Лизой любовники… и что у Лизы сын от тебя, а не от мужа… – Анна постаралась облечь слова мерзавца в менее обидную и унизительную форму. – Мужчина лет пятидесяти, выглядел неважно… Волосы светлые или седые, глаза… мутные что ли… Не знаю, как сказать…

Павел замер как статуя. Белый как полотно. С застывшим выражением лица, которое даже невозможно описать… что наступил конец света?

– Павел!! Павел!! Паули!! Очнись!! – Анна похлопала Павла по плечу.

– А? Анюшка, моя…милая… Не выбирал он выражений как ты сейчас… Специально не выбирал, чтоб Лизу больше запугать…

– Ты его знаешь??

– Аня, это… мой брат Гришка…

– Брат?? Ты не ошибся? Он на Ливенов совсем не похож.

– А он на Ливенов и не был похож. Он похож на Ридигеров, родственников с материнской стороны.

Анна вспомнила, что когда в Петербурге они пришли поговорить с Александром, он сказал, что на Ливенов были похожи только Дмитрий Александрович и его самый младший брат Павел. Остальные братья были в родню матери.