Текст книги "Связанные садом (СИ)"

Автор книги: Марина Леманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

– Как все грустно…

– Да, веселого здесь мало… Я должен молиться каждый день, что в моей жизни был Дмитрий, я обязан ему всем. Всем. И я должен был вернуть ему сторицей… Думаешь, легко пойти на то, чтоб… иметь отношения с женой брата, даже если любишь ее, а он к ней равнодушен и сам подталкивает тебя к этому? Аня, я не развратник, не распутник, не подлец, как это может показаться другим людям. Если б Дмитрию не был нужен сын, я бы никогда к Лизе пальцем не притронулся, никогда даже не намекнул, что у меня к ней есть чувства… Я считаюсь в свете волокитой, но у меня есть свои моральные принципы – ни девиц, ни замужних дам. За всю мою жизнь у меня не было ни одной женщины, которая была бы чьей-то женой. Ни одной кроме жены моего собственного брата – потому что Дмитрию не оставалось ничего другого, как надеяться, что я, молодой и здоровый мужчина, подарю ему сына, без которого отец постоянно грозился лишить его состояния и отдать его Гришке…

– Как печально, – вздохнула Анна.

– Ты думаешь, почему в свете так распространены измены? Мне кажется, что именно потому, что люди часто вступают в брак без любви, это союзы титулов, состояний, но не сердец. В отрочестве я прочитал в одном романе, как отец-герцог говорил своему влюбившемуся сыну: «Такие как мы не могут позволить себе жениться по любви, от нас слишком многое зависит. Мы женимся из-за титулов, состояний, земель, связей, любовь для нас на последнем месте. Если ты не чувствуешь к своей супруге неприязни, то это уже большая удача. А если она привлекает тебя как женщина, то уже можешь считать себя счастливым». Мне это запомнилось на всю жизнь. Я долго об этом думал. Потом пошел к Дмитрию, спросил, правда ли то, что там написано. Он сказал, что, к сожалению, по большей части – да. Ведь отец уже запретил ему жениться на Кате, которую он любил, но которая не принесла бы Ливенам ожидаемого состояния. И сказал, что если можно избежать брака без любви, то это нужно сделать. Сам он, как видишь, такого избежать не смог. А я могу. Мне никто брака без любви не навязывает, я сейчас сам хозяин своей жизни. Если бы я полюбил женщину так, что жить без нее не мог, если бы она была свободной и с ней был возможен брачный союз, естественно, я бы сделал ей предложение. Но только так и никак иначе. Что касается графини, я бы предпочел, чтоб связь с ней продолжалась как можно дольше. Но большего мне с ней не нужно. Так что давай впредь о графине на эту тему говорить не будем. Договорились?

– Договорились, – согласилась Анна.

Она лишь хотела, чтоб Павел обратил большее внимание на графиню. Ей понравилась Наталья Николаевна. Да, возможно, в чем-то слишком прямолинейная, но зато не фальшивая, жеманная, как Дмитрий Александрович сказал о Нежинской. Ей казалось, что графиня подходила Павлу, что с ней у него могли бы быть более близкие отношения, чем сейчас. Однако Павел, похоже, прав, что для графии он князь, только и всего. Графиня обращалась к нему по титулу почти все время, называла его по имени-отчеству всего несколько раз. Неужели она и в спальне называла его князь и Павел Александрович, а не Павел? Или то, что Павел сказал о том, чего от него ожидают женщины такие как графиня, абсолютная правда, и он нисколько не лукавил? Как его описала графиня? Великолепный любовник, но не распутник, прекрасный танцор и музыкант. Не игрок, не пьяница… В общем, кавалер всем на зависть… Марфа сказала, что графиня в Его Сиятельстве не видит человека… И, похоже, это тоже верно. Графиня ни одного раза, за исключением того, когда она упомянула про его заботу после смерти графа, не сказала ничего, что характеризовало его бы как человека… Наподобие того, что он добрый, порядочный, надежный… То, что она говорила, было высокой оценкой князя по меркам света, а не Павла Ливена как человека.

Или Павел – он разный для разных людей? Она не могла представить, чтоб князь среди ночи бросился сам готовить чай для графини. Ее Паули мог сделать это и сделал, а князь Ливен – нет. На это у него были слуги. Пойти собрать ей букет – это Павел, сказать садовникам, чтоб украсили букетом комнату графини – это Его Сиятельство. Сыграть польку для графини – да пожалуйста. Сыграть «Лунную Сонату» – нет, это только для них с Яковом. Посещать любовниц в их спальнях – это князь. Привести в свою спальню графиню – нет, это личное пространство Павла, там женщин не бывает. Привести в спальню ее, Анну, и рассуждать там о красоте картины и моря – это Паули. Такой, как он сказал, каким его знали только Дмитрий и Лиза, и знает его она сама, даже не Яков. Она опять же не могла представить, чтоб Павел стоял с Яковом у того же морского пейзажа в спальне и рассказывал о том, как море сливается с горизонтом, а потом дал ему ракушку, чтоб послушать шум моря…

Но ведь и Яков был разным. Следователь Штольман одним, Яков Платонович другим, а ее Яков, Яша третьим… И то, каким она знала своего Яшу, больше не знал никто…

– Аня, – прервал Павел мысли Анны, – прощального ужина и вечера для всей компании у нас не получилось… Но ты бы хотела провести его вместе со мной? В большой гостиной?

– Да, хотела бы… Мне остаться в этом платье? Или ты предпочел бы, чтоб я оделась… как полагается?

– Аня, как ты сама пожелаешь… Думаю, тебе лучше сейчас пойти собраться самой, а потом мы… с тобой повечеряем… Марфа уложит твои вещи, ты только посмотри, чтоб все было, как тебе нужно… Но перед этим я хотел бы задать тебе вопрос. Я хотел поговорить с тобой об этом раньше, но как-то получилось, что отложил до последнего момента.

– Да, я слушаю тебя.

– Скажи, как ты относишься к Марфе? Не было ли у тебя с ней каких-то… проблем?

– Нет, никогда ничего подобного. Наоборот, все очень хорошо. Она добрая, приятная женщина… и усердная, всегда хочет мне помочь… Но не подобострастная, как бывают некоторые слуги… И еще с ней можно поговорить…

– В общем, она тебе понравилась?

– Да.

– Как ты посмотришь на то, чтоб она поехала с тобой в Затонск?

– В Затонск? Ты имеешь в виду, чтоб она проводила меня до Затонска, где меня встретит Яков? Чтоб я ехала не одна?

– Нет, Аня, чтоб она не только сопроводила тебя до Затонска, а осталась там.

– Осталась? Надолго?

– До тех пор, пока вы с Яковом не переедете в Петербург и не заберете ее с собой туда.

– Павел?! Ты хочешь, чтоб Марфа переехала к нам… и служила у нас?

– Именно. Я знаю, что к Вам с Яковом приходила женщина помогать по дому, но отказалась, как только по Затонску поползли слухи о том, что Штольман – побочный сын князя Ливена. Это так?

– Да, это правда.

– Вот я решил, что лучшая помощница по дому та, для которой тот факт, что хозяин из Ливенов, пусть и незаконный отпрыск князя, будет основанием не отказаться от места, а наоборот, принять его с радостью. Ты понимаешь меня?

– Да, понимаю… А хозяин, то есть Яков, будет ли он рад этому?

– Аня, ты – хозяйка в доме, помощь нужна тебе, а не ему, поэтому тебе и решать. А ему придется принять твое решение.

– Но у нас даже разместить Марфу негде… Ты же видел наш домик…

– Видел. И поэтому уже договорился с Виктором Ивановичем, что если ты согласишься, она будет жить в доме твоих родителей, а днем приходить к Вам – делать то, что ты сама ей поручишь. Ну и изредка помогать Марии Тимофеевне – сделать ей прическу или помочь одеться…

– Бедная Марфа, – вздохнула Анна, – с маменькой в одном доме… Она же от ее нервов… в первую же неделю захочет сбежать обратно к тебе в Царское Село…

– Плохо ты знаешь Марфу, – засмеялся Павел, – как бы Марии Тимофеевне не захотелось самой уехать… к своей сестре, как ее там, Олимпиаде Тимофеевне…

– Ну это вряд ли, – Анна знала свою маменьку гораздо лучше Павла.

– Ну так ты бы хотела, чтоб Марфа помогала тебе? Насчет ее стряпни я сказать ничего не могу, а убирает она так, что все блестит.

– Хотела бы… Только вряд ли мы можем позволить себе Марфу…

– В каком смысле?

– Ну она как-то сказала, что жалование ты ей положил хорошее.

– Да, это так.

– Я не знаю, сможем ли мы с Яковом платить ей такое же жалование, что и ты…

– Что?? О чем ты вообще говоришь?? Я ей как платил, так и буду платить. Марфа служит у Ливенов, что в моей усадьбе, что в вашем доме. Таково было условие ее переезда к вам. Я мог, например, решить, что она больше нужна в моей квартире в Петербурге, чем в усадьбе. Или же в особняке Ливенов. Или даже в каком-то из имений. Но в данный момент и позже она более всего нужна вам с Яковом, поэтому она туда и поедет.

– А с ней-то ты разговаривал? Она сама согласна? Или ты ей просто… приказал, чтоб она к нам ехала? – забеспокоилась Анна. Ей не хотелось, чтоб князь просто вынудил Марфу ехать в Затонск.

– Конечно, разговаривал. И она согласна. Анна, я не такой человек, чтоб не понимать, что у слуг тоже есть свои желания, даже если они по сути люди подневольные. Я бы не стал заставлять ее ехать к вам и уж тем более не стал бы грозить ней расчетом… Я знаю, что ей давно хотелось, чтоб у нее была хозяйка, настоящая дама, как у нее по молодости были барышни… А что у нее здесь в усадьбе? В основном только уборка… Ей ведь тоже хотелось бы… занимать положение повыше…

– Павел, но в Затонске у нее не будет положения выше. Ты же сам хотел, чтоб она помогала по дому в том, что будет нужно… Это значит мыть пол и посуду и готовить, я ведь, если честно, готовлю не ахти как. И была бы рада, чтоб Марфа хоть иногда готовила обед и ужин…

– Аня, это только на несколько месяцев, пока вы не переедете в Петербург. Там Марфа будет заниматься только тобой и вашими комнатами, больше ничем. Для остального будет кто-то другой.

– Павел!

– А как ты хотела? Сын князя с женой должны жить в соответствии со своим положением. Так что у вас будет по крайней мере двое слуг – Марфа и еще кто-то, пока не знаю, кто. Возможно, кто-то из слуг Ливенов, моих или Саши. Например, Устинья, готовит она хорошо, конечно, не так как Харитон, без особых изысков, но вкусно. И прибрать на той же кухне и в других помещениях может без труда, как и сходить за продуктами на рынок… – про нянюшку Лушу Ливен решил пока не говорить – зачем смущать Анну заранее? – Аня, пойдем, обрадуешь Марфу, что она едет с тобой.

Они вернулись в дом, и Анна поднялась к себе. Марфа укладывала ее платья и немного нервничала. Видимо, она до последнего момента не была уверена, захочет ли Ее Милость взять ее с собой.

– Марфа, ты сложи, что можешь… А остальное я сама могу… Тебе ведь и самой собираться нужно…

– Самой собираться? Значит Вы, Ваша Милость, хотите, чтоб я служила у Вас с Яковом Дмитриевичем? – посветлело лицо Марфы.

– Конечно, хочу.

– Тогда уж я Вам и вовсе ничего собирать не позволю, раз теперь Вы – моя хозяйка. Видано ли, чтоб дама сама вещи укладывала, если у нее служанка есть? Вам какое платье оставить на завтра, то, в котором Вы сюда приехали?

– Да, то. Оно удобное, для дороги в самый раз…

– А на сегодня?

– Да, на сегодня ведь тоже нужно платье… Павел Александрович пригласил меня провести вечер вдвоем… Я раньше хотела надеть вот это, но оно, наверное, слишком… роскошное… – Анна показала на единственное вечернее платье, которое еще не демонстрировала. – Может, надеть то, что попроще?

– Анна Викторовна, мне можно сказать свое мнение?

– Да, Марфа, конечно…

– Хоть Павел Александрович в Вас как в женщине и не заинтересован, он все же мужчина… и имеет право видеть приглашенную им даму… в самом прекрасном облике… Ему было бы приятно, чтоб его родственница принарядилась для него… Или он недостоин того, чтоб в его компании была дама, чье присутствие радовало бы его глаз?

– Да, Марфа, ты права… Я надену именно это платье…

Комментарий к Часть 31

* Н.А. Вельяминов – известный врач, в 1894 году получил придворное звание лейб-хирурга. Пользовался расположением Александра III, лечил его, присутствовал при его кончине.

Тот факт, что Ливен мог устроить, чтоб Вельяминов осмотрел и по необходимости прооперировал сына графини, на мой взгляд, дает большее понимание того, какие у него связи и возможности. Скажем так, далеко не простой человек.

========== Часть 32 ==========

Когда Анна зашла в малую гостиную, Павел с трудом удержался, чтоб не ахнуть. Анна была прекрасна! Очаровательна! Но выглядела она сейчас не как женщина, а как юная барышня. На ней было платье нежного цвета, называемого пепел розы, с чуть более темным рисунком. Лиф у платья был украшен маленькими жемчужинками. Анна сама была как цветок – нежный, трепетный… никем не тронутый… Он мысленно перекрестился, что Саша уже уехал… Иначе бы он не мог гарантировать, что юный Дон Жуан сумел бы держать свои чувства при себе… как намеревался… даже в присутствии его самого и графини…

– Аня, тебе это платье очень идет, – прервал он чуть затянувшуюся паузу. – Как бы ты посмотрела, если бы мы дополнили его теми жемчужными серьгами, что я тебе показывал? Только на сегодняшний вечер…

– Да, наверное…

Когда Павел ходил за украшениями, он подумал о том, что если б Саша попытался сегодня ухаживать за Анной… а здесь по какой-то… случайности оказался Яков, то он бы не знал, чем бы мог закончиться вечер… Яков бы не стерпел пылких взглядов юного воздыхателя в сторону его жены… и его внимания по отношению к ней… А Анна, наверное, бы и не поняла, что Александр видит в ней объект своих… грез, ведь он, Павел, никогда своих симпатий по отношению к ней как к женщине не проявлял, и от Саши она бы подобного тоже не ожидала… Да, телеграмма графине пришла что ни на есть вовремя… Даже, если б здесь не было Якова…

Он принес Анне жемчужный гарнитур Ливенов и помог с колье, в то время как она надевала серьги.

– Аня, поскольку сегодня на ужин нас будет только двое, я немного переиграл меню, и ужин подадут чуть позже… А пока я хотел бы предложить тебе вина, – он разлил вино по бокалам и протянул один ей. – Это айсвайн – «ледяное вино», вино, сделанное из винограда, который прихватил мороз. Оно мне очень нравится, надеюсь понравится и тебе… Я хотел бы выпить за тебя…

– За меня?

– Да, – он чокнулся бокалом с бокалом Анны и пригубил вино – оно было отличным, сладким и очень приятным. Анна тоже сделала глоток. – Как тебе?

– Вкусное… А почему ты решил выпить за меня?

– Потому что любой мужчина предложил бы тост за такую прекрасную даму… Представляю, сколько комплиментов сделал тебе Яков, когда увидел тебя в этом платье…

– А… он меня в этом платье не видел…

– Как это не видел? – удивился Ливен.

– Ну… у меня было не так много поводов, чтоб надевать вечерние платья… Мы же с Яковом почти никуда не ходим…

– А вот это зря… Ну ничего, как я уже говорил, в Петербурге ходить будете. Так что это платье пригодится.

– Ты думаешь, мои вечерние платья… они подходящие для столицы?

– Аня, из тех, что я видел – все. Далеко не все дамы любят чрезмерную роскошь, многие предпочитают элегантные, но… преподносящие их с самой лучшей стороны наряды.

– А какое из платьев тебе понравилось больше всех? – проявила Анна женское любопытство

– Ты хочешь узнать, какое платье понравилось мне больше всех… или в каком мне больше всего понравилась ты? – улыбнулся столичный дамский угодник и наполнил уже опустевший бокал Анны. Они сели в кресла, между которыми был маленький столик, куда Павел поставил бутылку.

– Эээ… – замялась она и сделала пару довольно больших глотков «ледяного вина».

– Аня, у тебя все платья красивые, но в этом ты необыкновенно хороша… И, думаю, в своем свадебном платье ты была самой прекрасной новобрачной, которую только можно представить.

– Павел, я тогда уже не была новобрачной… Я… вообще никогда не была… невестой… Я сразу стала… женой Якова… Он так считал, – сказала Анна и поняла, что проговорилась. – Павел, ты ведь… понял, да? – смутилась она и чуть покраснела.

Да, в Затонске он понял правильно… Что они поженились уже после того, как фактически вступили в брачные отношения… И Яков повел себя как порядочный и любящий мужчина, решив обвенчаться с Анной как можно скорее…

– Да, понял, – не стал скрывать он. – Но не понимаю твоего смущения.

Чтоб как-то сгладить неловкую, по ее мнению, ситуацию, она допила вино и попросила Павла налить ей еще немного. Ливен про себя хмыкнул, но в просьбе ей не отказал. Анна пригубила айсвайн и сказала:

– Но ведь это… неправильно… по мнению многих.

– Скажи, ты тогда любила Якова или… легла с ним в постель из любопытства? – намеренно не стесняясь в выражениях, спросил Ливен.

– Что?? Павел, да как… как ты мог сказать подобное?? – возмутилась Анна. – Конечно, я любила Якова, очень любила, иначе и быть не могло.

– Тогда что в этом неправильного? Когда двое людей любят друг друга и хотят быть вместе? Для вас тогда это было правильно, и только это важно. А если это неправильно для кого-то… так это их дело… Какое это имеет значение, если вы счастливы?

– И ты… не думаешь про меня плохо? У нас был… только один раз, – еще сильнее покраснела она – то ли от еще большего смущения, то ли от выпитого вина… то ли и от того и другого вместе…

«Вот же чистая душа и святая невинность… боится, что в моих глазах она может быть женщиной… свободных нравов… наподобие Нежинской… если она по любви отдалась мужчине до того, как он надел ей обручальное кольцо… и оправдывается, что это было до свадьбы только один раз…»

– Да хоть сто, хоть вы бы жили тогда вместе невенчанные, я бы никогда плохо про тебя не подумал. С какой стати я должен думать про тебя плохо? По той причине… что ты стала женщиной со своим на тот момент будущим любимым мужем? Так ведь не с чужим мужем… Или ты думаешь, что в высшем обществе все барышни выходят замуж… не познав мужчины? Если бы это было так, не было бы скоропалительных, вынужденных, а то и… принудительных браков… которые, скажу тебе откровенно, отнюдь не редкость… Аня, никто не смеет осуждать вас, как бы вы не начали свои семейные отношения, это только ваше личное дело. Даже если твои родители поняли это, и они не имеют права осуждать вас… Или же… они все же высказались по этому поводу?

– Папа… оказалось, что папа знал, что… в ту ночь, когда Яков пропал, он был у меня в гостинице… Но, как он потом сказал, он не знал, что Яков был со мной… что мы были вместе… точнее надеялся, что этого не было… – поборов застенчивость, призналась Анна. – Но ничего плохого по этому поводу он мне не сказал. И маме, судя по всему, об этом не говорил… как и обещал…

«О Господи!! Бедная девочка!! Первая ночь любви в таких ужасных обстоятельствах… да еще он сразу пропал… Как только она с ума не сошла после этого!.. Виктор Иванович, должно быть, как узнал, извелся весь… Дочь стала то ли только женой Штольману, то ли сразу после этого уже вдовой…»

– Аня, твой отец – порядочный и мудрый человек. Зачем он будет делать из этого трагедию, если вы все равно обвенчались? Да еще и рассказывать об этом твоей матери – женщине и без того… плохо справляющейся со своими нервами… Но вот с Яковом, думаю, разговор у него был основательный…

– Откуда ты все знаешь?

– Аня, если мужчина почти сорока лет допустил… такую ситуацию… даже по любви, полагаю, любой отец высказал бы ему… свое мнение насчет этого… и, скорее всего, свое недовольство… – очень осторожно сказал Ливен, на самом деле думая, что разговор мог быть на весьма повышенных тонах, с крепкими выражениями со стороны Виктора Ивановича и, он не исключал вероятности, рукоприкладством… чего Яков несомненно заслуживал… – Но не осудил ваши отношения… Он же видит, что вы любите друг друга и счастливы вместе.

– Скажи… А если бы ты был дядей Якова раньше… и случайно узнал, что у нас с ним… все произошло… Что тогда?

– А что тогда? Достал бы фамильный перстень Ливенов и… – Павел, чуть замялся, подбирая подходящее слово, – посоветовал ему немедленно идти делать тебе предложение…

Посоветовал?? Ливен подумал, что действительно могло бы быть в подобной ситуации… Какими красочными эпитетами кроме безмозглой скотины он наградил бы своего племянника, узнав, что тот потерял голову настолько, что лишил невинности барышню, которую любил… без венчания… да еще в тех обстоятельствах, когда… у них могло бы не быть… совместного будущего вообще… Что если бы в тот единственный раз Яков зачал ей ребенка, а сам… погиб?? Что бы тогда было с Анной и маленьким?? А что было бы… Сейчас он вдруг со всей ясностью осознал, что ребенок Якова и Анны не был бы бастардом, что у него был бы официальный отец… который любил бы его всем сердцем как своего собственного… По-другому быть просто не могло…

– Или же, скорее всего, пошел к вам вместе с ним… чтоб это выглядело еще более представительно и пафосно. Уж в присутствии дяди-князя Якову бы твои родители отказать не посмели, даже если бы и считали Штольмана не самым завидным женихом, – ухмыльнулся он.

– Нет, в твоем присутствие не посмели бы, – улыбнулась Анна.

– Аня, про это можно думать сколько угодно… Но, мне кажется, оно того не стоит… Не забивай себе голову…

То ли потому, что айсвайн немного… ударил ей в голову, то ли потому, что это был последний вечер вместе, Анна осмелела:

– Павел, скажи, а мужчины, которые имеют успех у женщин… или у которых просто много женщин, какие они – влюбчивые… ищут ту самую женщину… или же коллекционируют женщин для количества?

Ливен усмехнулся:

– Аня, ты спрашиваешь в общем? Или же тебя интересует какой-то конкретный мужчина?

– Ну…

– Значит, ты хотела узнать про меня. Что ж, женщин я никогда не коллекционировал, а влюбчивым я себя точно назвать не могу…

– Но… ты был когда-нибудь влюблен?.. Кроме Лизы?

Павел взял паузу, чтоб лучше сформулировать ответ. Сходил к столу еще за одной бутылкой вина. Анне показалось, что он не хотел отвечать на ее вопрос.

– Я, наверное, спросила то, чего не следовало… Извини, я сделала это, не подумав…

– Аня, я просто не ожидал такого вопроса… ну или скажем так, не сегодня… после предыдущего разговора… Да, я был влюблен – до Лизы. Пару раз легко и один серьезно. Причем серьезно, когда был совсем юный, иными словами мальчик – в прямом смысле.

– И в кого? Тоже в юную барышню? Или это секрет?

Ливен улыбнулся:

– Барышню? Да нет… Мне было семнадцать… Амели была старшей сестрой моего друга по корпусу, у них дома я с ней и познакомился…

– Значит, эта дама была старше тебя…

– Да, но не только старше – на пять лет… но и опытней – во всех смыслах… К тому времени она уже была вдовой, ее муж погиб на охоте – ружье разорвало у него прямо в руках… Но об этом я узнал позже…

– Как ужасно, – покачала Анна головой.

– Когда нас представили, я увидел красивую, очаровательную, обаятельную, умную, образованную, очень приятную в общении молодую особу… Через несколько встреч, опять же в кругу их семьи, я уже был увлечен ей… Мой друг, заметив мой интерес, сказал, что у меня мало шансов, но не только потому, что я так молод, а еще и потому, что она вряд ли примет чьи-либо ухаживания вообще… Тогда-то он и разоткровенничался, что у его сестры был кавалер – с серьезными намерениями, но бросил ее, когда узнал, что от потрясения, вызванного гибелью мужа, она потеряла ребенка, и ей сказали, что детей у нее больше быть не может. И после этого она стала сторониться мужчин… Мол, какому мужчине нужна такая женщина… кроме как для развлечения…

– Бедная женщина, как ее жаль… Столько пережила… Да еще тот человек оказался таким жестоким…

– Да, это было… жестоко по отношению к ней, но… по крайней мере он был с ней честен…

– А тебя это… не смутило? Что у нее было… такое в жизни? Или тебе было все равно?

– Нет, не все равно… Но я уже тогда понимал, что у любой женщины может быть… какое-то прошлое… и в нем мужчина, и, может, даже не один… Я тогда сказал своему другу прямо, что жениться, конечно, не собираюсь, но… был бы рад, если бы она согласилась на длительные отношения… Мой друг тогда посмотрел на меня так, будто я был… не в себе, сказал, о каких длительных отношениях может идти речь вообще, если мне семнадцать лет… и кроме того я… даже не знаю, что это значит – быть с женщиной… Что если Амели и будет нужен кто-то, то взрослый мужчина, а во мне она мужчины точно не видит…

– И что?

– А он был абсолютно прав, мужчины она во мне не видела…

– Ты выглядел юношей?

– Нет, я был хорошо развитым физически молодым человеком. Выглядел, думаю, на год-два старше своих лет… А Амели выглядела моложе. Я поначалу не знал, сколько ей лет, думал, она на пару лет меня старше… Она была невысокого роста, фигура хоть и женская, но все же больше как у барышни… несмотря на ее замужество… Глаза – иногда очень мудрые, иногда такие… детские… как у олененка… Чертами лица она очень походила на графиню, – признался Ливен, – только у Амели глаза темно-карие, а у Натальи голубые…

– Ты поэтому и… сошелся с Натальей Николаевной? Потому что она напоминала тебе Амели? – напрямую спросила Анна.

– Я об этом никогда не думал. Пока ты не спросила. Но, возможно, отчасти это так и было… – согласился Павел. – Но Наталья Николаевна нравится мне сама по себе. Она очень красивая женщина, и я ей увлечен, как, хотелось бы надеяться, и она мной… А вот Амели не видела во мне мужчины, именно поэтому она и согласилась на свидание со мной, а потом приняла мои ухаживания, даже не ухаживания, а, скорее, внимание. Около полугода мы с ней просто встречались, гуляли вместе, я бывал у нее в гостях… Я приносил ей цветы, сладости, разные безделушки, чтоб чем-то порадовать ее…

– Ты приносил ей цветы?

– Конечно. Я и Лизе приносил, на правах родственника, естественно. Я и к графине в Петербурге с цветами прихожу.

– А почему не здесь?

– А здесь нет смысла дарить, цветы и так в комнатах стоят…

– А… мне есть смысл дарить?

– Тебе есть… не смысл… а желание… радовать тебя… так, как могу… Мне как родственнику это позволительно… Я, кстати, очень рад, что ты приняла украшения с опалами… Мне очень приятно…

– А когда ты ухаживал за Амели, ты дарил ей только, как ты сказал, безделушки? Не мог тогда позволить большего?

– Почему же, мог… Просто поклонник не должен дарить даме ничего, чтоб она считала себя обязанной… принимать его ухаживания… не говоря уж о большем… Дама сама должна решить, даст ли она шанс этому мужчине… Мне Амели позволила за собой ухаживать, но у нас ничего не было, даже поцелуев в щечку… Хотя все это время я был в нее влюблен… и видел, что стал нравиться ей… Дмитрий знал о моей влюбленности, я спросил его, что делать. Он сказал, подождать, когда мне исполнится восемнадцать, и я смогу полностью нести ответственность за свои поступки, а еще лучше, когда закончу корпус и стану офицером, тогда и признаться ей в своих чувствах.

– И что ты? Признался? – спросила Анна.

– Признался… Амели мои чувства не отвергла… более того, сказала, что тоже влюблена в меня…

Ливен вздохнул про себя. Он хотел, чтобы у Анны был человек, с кем она могла бы говорить по душам об отношениях между мужчиной и женщиной, и решил, что для этой цели подойдет Марфа… Судя по всему, Анне Марфа для этого была не нужна, ну или не очень нужна, так как у нее был он сам… Он видел, что от выпитого вина Анна была слегка подшофе и… воспринимала разговоры на эту тему… хоть и с долей смущения, но все же более свободно, чем, как он представлял, это было бы, если б она была абсолютно трезвой… Вон даже поведала, как это произошло у них с Яковом… Если б не вино, он бы, наверное, не рискнул говорить с ней столь откровенно… Но он также понимал, что если он не расскажет ей и о себе, потом, скорее всего, она пожалеет о том, что поделилась с ним подробностями своих отношений с Яковом, и замкнется в себе… А ему бы этого очень не хотелось… Искренность в его отношениях с Анной была гораздо важнее давней истории о его юношеском опыте, в котором, если уж на то пошло, не было ничего постыдного, о чем он бы постеснялся рассказать Анне.

– В общем… Амели стала… моей первой женщиной… Не сразу, конечно, через какое-то время…

– Стала твоей первой женщиной? – переспросила Анна.

– Да, я стал с ней мужчиной…

– Ты… волновался?

Ливен чуть не поперхнулся вином от неожиданного вопроса… Но понял, почему Анна спросила об этом – ей хотелось знать, волновалась ли она одна в такой же ситуации…

– Конечно, я волновался, безумно волновался… Ведь до Амели я даже по-настоящему не целовался. Весь мой мизерный опыт с барышнями сводился к паре поцелуев в щечку и одному в сомкнутые губы… Я был очень стеснительным молодым человеком… относительно женского пола…

– Ты?? – удивилась Анна. – Ты, за кем бегают женщины??

– Да, я. Сейчас в это трудно поверить, да? – усмехнулся он. – А тогда… я был совершенно неопытен… Дмитрий просветил меня, как вести себя с женщиной, и кое-какое представление у меня об этом было – в теории. А вот как на практике сделать так, чтоб женщине… понравилось, чтоб не разочаровать ее… я и понятия не имел…

– Ты боялся разочаровать ее? – и снова вопрос Анны касался не только его, но и ее самой… Он просто чувствовал, что на языке у нее была вторая часть вопроса «как я?»… Конечно, она боялась разочаровать опытного мужчину…

– Да, боялся… – честно ответил он.

– Но не разочаровал?

Он мысленно покачал головой, как же мало сведуща была Анна относительно… особенностей подобных отношений – какой же мужчина признается в таком, даже если потерпел полнейшее фиаско… чего с ним никогда не случалось…

– Надеюсь, что нет… Видишь ли, Амели была прекрасной любовницей – с ней я научился всему, – да, он научился всему – как дарить женщине ласки и наслаждение и получать его самому, и как не допускать нежелательных последствий плотских радостей… И благодаря этому стал любовником, который был у дам в большом фаворе… – Она была понимающей, чуткой и тактичной женщиной… А главное – замечательным человеком, с которым легко и комфортно… Если бы в жизни каждого молодого человека была подобная женщина, было бы гораздо меньше мужчин, которые… думают только лишь о своем удовольствии… и не заботятся о том, хорошо ли с ними женщине…

– А что такое бывает?

– Аня, это счастье, что ты этого не знаешь, – серьезно сказал Павел. – Большое счастье, что у тебя такой мужчина, с которым ты познала плотскую любовь, именно любовь, а не то, что бывает у других…

– Ты был счастлив с Амели?

– Конечно, я был с ней счастлив. Это ведь были настоящие полноценные отношения, в которых была не только плотская связь, но и романтические чувства, и сердечная привязанность… и дружба…

– Вы… жили вместе?

– Нет, ну что ты… Быть любовниками это одно, сожительствовать это совершенно другое. Для меня жить с женщиной – это иметь отношения… подобные браку… разве что без венчания… Я не жил вместе ни с одной женщиной кроме Лизы, которую считал своей женой… Когда я был с Амели, я жил в той квартире, что досталось Вам с Яковом от Дмитрия. Он тогда сказал, что раз у меня появилась дама, то я должен теперь жить один… чтобы я мог приводить ее к себе без стеснения… без опасения застать его дома… Он тогда оставил мне ту квартиру, а сам переехал в особняк Ливенов, где я сейчас живу. Но Амели была у меня в той квартире всего несколько раз, да и то только в гостиной… А вот я приходил к ней часто, иногда оставался до утра – когда это было возможно… Но не только ради любовных утех, я просто хотел быть с ней вместе… и был счастлив от этого…