Текст книги "Связанные садом (СИ)"

Автор книги: Марина Леманн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

– Да, он сделал именно это.

– Вот чёрт!! Но зачем??

– Видимо, хотел, чтоб ты когда-нибудь узнал правду. Даже если он сам не решится рассказать тебе.

– Павел… я тебя очень люблю. Так же как отца. Но…

– Но отец у тебя один – твой батюшка Дмитрий Александрович… Да, ты сейчас шутишь по поводу того, что… твоим настоящим отцом оказался я… Но всерьез ты этого никогда не примешь. Точнее, рассудком примешь, уже принял, а сердцем – нет. И ни на что другое я не надеюсь.

– А хотел бы… надеяться?

– Хотел бы… – признался Павел. – Но… Саша, Дмитрий был тебе замечательным отцом, я ни в коей мере не хотел бы занять его место… Хоть и люблю тебя… и всегда любил тебя именно как своего сына…

– Павел, я помню, ты не раз говорил мне об этом… что любишь меня как сына… Ты тогда… имел ввиду то, что я и есть твой сын?

– Саша, я говорил об этом по той причине, что когда ты родился, Дмитрий был уже немолод, и мы оба понимали, что пожилой отец – это не то же, что мужчина в расцвете лет… Чтоб ты знал, что у тебя кроме него есть еще один родной человек, который любит тебя всем сердцем… Ты понимаешь, о чем я?

– Понимаю… о том, что случилось зимой… Что это могло произойти и раньше… и я бы остался один… точнее только с тобой…

– Да…

– Павел, я хочу спросить тебя о чем-то… Только ответь честно… Обещаешь?

– Обещаю.

– У тебя кроме меня еще есть дети?

– Что?? Какие дети?? – удивился Ливен-старший.

– Павел, ну какие? Те, что бывают у мужчины… у которого много женщин…

– Саша, это совершенно не одно и тоже… Кстати, мне кажется, подобным предположением ты очень… расстроил Якова…

– Каким образом?

– Ну судя по твоим словам, он составил о Дмитрии впечатление, что у него бастардов целая куча… и он – один из этого множества… А он у Дмитрия единственный… Как ты у меня…

– Как я у тебя?

– Да, как ты у меня. У меня только ты.

– Точно?

– Абсолютно.

– Павел, я сильно осложнил Якову жизнь тем, что отправил молитвенник с Баллингом? Да?

– Да, ему с Анной пришлось несладко. Понимаешь, провинциальный городок – это не столица, где такие как Яков… есть чуть ли не в каждой аристократической семье… В провинции уклад жизни другой, отношение к некоторым вещам может тоже быть иным, чем у нас… Яков и так был там… как белая ворона – бывший чиновник по особым поручениям из Петербурга, а тут еще и оказался княжеским бастардом… Кто-то отнесся к этому спокойно, кто-то с пониманием… а кто-то и с презрением и злобой… К его начальнику полковнику Трегубову даже пару раз ходили делегации, чтоб Якова перевели куда-нибудь подальше из Затонска…

– А служба-то какое отношение имеет к его частной жизни? Что, от того, что он незаконный сын князя, он сразу стал плохим следователем? Что за чушь? Вон бастарды и не такие должности занимают…

– Да, но не в провинциальном Затонске…

– Только эта проблема?

– Нет, не только… много еще чего… – Павел рассказал то, что ему удалось узнать самому и от Якова.

– Павел, мне так жаль… – покачал головой Александр. – Какие люди жестокие… А того подонка Никанорова я бы сам на дуэль вызвал, если б его арестовывать не за что было!

– Тебе бы очередь пришлось занимать, – рассмеялся Павел, – за офицерами из гарнизона.

– Ну я как родственник, возможно, получил бы, преимущество в желании искать сатисфакции?

– Ну тогда бы ты был в очереди после меня… Я занимал ее раньше… – усмехнулся Павел. – Саша, это уже в прошлом, человек понесет свое наказание и без дуэли… Но твои чувства я понимаю, ведь именно из-за его пьяной выходки Яков по сути и попал в переплет…

– Но ты, когда туда ездил… ведь постарался сделать так, чтоб отношение к Якову стало другим?

– Конечно, я ведь за этим и ездил… Надеюсь, что все успокоится… Но Яков переживал, что с моим появлением там у некоторых людей будет еще больше поводов для выплеска негативных эмоций… Так что я на всякий случай увез Анну, чтоб хоть ей не досталось от этих «сердобольных» людишек. В любом месте найдутся личности, которые не упустят малейшего повода, чтобы сделать другому больно…

– А как Баллинг умер? Его убийцу нашли?

– Он не был убит, от умер сам, от разрыва сердца.

– Не может быть! Павел, он был молодым, сильным мужчиной!

– Но сердце у него было слабое – так сказал доктор, что делал вскрытие. Кстати, оказалось, что мы с ним были знакомы – он лечил меня, когда я был подростком… Так вот, Баллинг перенервничал… и сердце не выдержало.

– Перенервничал от того, что его ограбили?

– Да.

– И что он мог такого везти, что ему стало так плохо? Не золотой запас Империи ведь…

– Он вез молитвенник Ливенов…

– И что испугался, что из-за того, что про Якова мог кто-то узнать, Ливены могут с ним расправиться?

– Саша, когда ты ему молитвенник отдавал, ты его во что-нибудь завернул? – ответил вопросом на вопрос Павел.

– Ну в бумагу обычную завернул, Баллинг сказал, что б я об этом не беспокоился, так он все равно будет все перекладывать…

– Я думаю, что он из любопытства пролистал молитвенник и… увидел ту злосчастную черточку… А когда его ограбили, подумал, что грабитель тоже мог увидеть не только запись о Якове, но и связь между тобой и мной… и шантажировать нас… И что тогда… я ему спокойно жить не дам…

– И ты не дал бы?

– Не дал, ты это сам знаешь…

– Но про… черточку… это только предположение?

– Конечно, предположение, версия, как сказал бы Яков… Кстати, он эту черточку и нашел. А потом показал мне, и я ее не сразу разглядел…

– И я ее не увидел… Иначе бы точно молитвенник Баллингу не поручил везти… А… как его похоронили?

– Местные жители насобирали денег, чтоб похоронить его на лютеранском кладбище в соседнем городке, так мне сказал батюшка, которому я оставил от всех Ливенов определенную сумму, чтоб ему поставили надгробие и ограду.

– Это хорошо, что ты об этом побеспокоился. Хоть ты… Давай, помянем Баллинга что ли…

Мужчины выпили по бокалу вина и помолчали.

– Ты не знаешь, у него есть семья? – спросил Саша.

– Не знаю, но думаю, что вряд ли… Таким промыслом стараются заниматься одинокие люди, чтоб как раз, если с ними что-то случится… никто из близких не пострадал… Когда я буду в Петербурге, я постараюсь узнать о нем побольше. Если у него были родственники, я сообщу им…

– Павел… твоя служба… я иногда так за тебя беспокоюсь, так беспокоюсь, – признался Саша.

– Ну что ты, мой родной, – Павел поставил свой бокал на стол, подошел к взрослому сыну и поцеловал его в макушку, как делал это сотни раз, когда он был маленьким. – Ты бы не хотел проветриться?

– Проветриться? Павел, я не пьян…

– Саша, я вовсе не имел в виду, что ты выпил лишнего, здесь и пить-то нечего… Я о том, что мы могли бы прогуляться с дамами, а то совсем их бросили… Пойдем пройдемся по саду?

– Пойдем. Ты, как я полагаю, с графиней?.. Хочешь, чтоб я… повел гулять Анну в другую сторону? – ухмыльнулся Александр.

– Совсем не обязательно.

Мужчины нашли дам в малой гостиной и предложили пойти на прогулку. Князь с графиней пошли впереди. Александр с Анной постоянно останавливался, рассказывая про то, каким он помнил этот сад, и как он изменился за последние года два. Анна подумала, что изменился он благодаря трудам Кузьмы… которого выгнали из усадьбы, а потом убили… Интересно, рассказал ли Павел Саше о том, что произошло? Или посчитал лишним говорить ему про такие… страсти?

Когда они прошли розарий, Анна увидела, что чуть в далеке под деревом князь держал в объятиях графиню и целовал ее. Платье графини на одном плече было спущено, а ее шляпка лежала в траве. Эта картина навеяла ей воспоминания, как они с Яковом стояли в аллее, скрытые ветками деревьев, и обнимались и целовались перед тем, как она уехала в усадьбу. Такие тёплые и… сладкие воспоминания…

– Александр Дмитриевич, пойдёмте другой дорожкой, – Анна попыталась развернуть Александра, которого держала по руку.

– Анна Викторовна, Вы смущены? Не ожидали увидеть подобного?

Очень даже ожидала!

– Нет, отчего же… Я знаю, что Наталья Николаевна дама Павла Александровича. Но мне не бы хотелось, чтоб мы смутили их…

– Чтоб Павел смутился, что его застали с дамой… в объятьях? – засмеялся Александр. – Плохо же Вы его еще знаете.

Какой же Саша еще мальчишка… Такому только кошку гладить… А не даму…

– Я вообще-то о Наталье Николаевне подумала, каково бы ей было…

– Ну если только о Наталье Николаевне, – еще раз хихикнул Александр. – Ну хорошо, пойдемте что ли во фруктовый сад?

– Давайте, – Анне было все равно, куда идти, только бы подальше от Павла и графини – чтоб не помешать им…

– Знаете, Анна Викторовна, а я ведь когда маленький был, в этом саду воровал вишню и сливы, – признался Александр.

– То есть как воровали? Мне кажется, Вы здесь в усадьба Павла Саныча как у себя дома… Разве можно воровать у самого себя?

– Можно, если тебе не разрешают срывать их… Это я теперь понимаю, почему Павел это делал. Разреши он мне рвать сколько угодно, я бы, наверное, постоянно объедался и болел от этого. А тайком много не съешь… Так одну-две горсти… за раз… Правда, Павел потом ругался, что у меня рубашки в пятнах, я же ягоды, бывало, под рубашку прятал… если набирал побольше…

Анна подумала о том, что тоже видела рубашку с пятном от ягод – на Павле, когда приняла его за кровь, полученную на дуэли, которую она себе вообразила… Как она сначала испугалась за Павла, и как у нее потом отлегло от сердца, когда оказалось, что это лишь сок раздавленной ягоды…

– И сколько же рубашек Вы тогда испортили?

– Две или три… не больше… Просто Павел сказал, чтоб мне других рубашек не давали, чтоб только эти стирали, когда я по усадьбе бегаю, а то бы батюшка на рубашках разорился… Но в люди, конечно, чистые давали – когда, например, в город ездили…

– А Вы часто бывали в этой усадьбе?

– Когда как… Если мы с батюшкой в Гатчине были, то к Павлу приезжали почаще, а если, например, в Лифляндии, то, конечно, нет…

– А Павла Саныча самого редко видели?

– Нет, он ведь и сам к нам приезжал… Вот опять же сейчас, когда взрослый стал, начал многое понимать… Что он в дни, свободные от службы, старался к нам приехать… а не… с дамами это время проводить… А зимой мы, конечно, виделись чаще – в Петербурге. Батюшка зимой предпочитал столицу имениям, и Павел тоже был в Петербурге, раз сам Император там был.

– А Вы, Александр Дмитриевич, сами Императора видели?

– С нынешним, Александром Третьим, разговаривал как-то, а Александра Второго только видел пару раз, когда батюшка брал меня посмотреть, как он с… народом общается.

– А где же Вы Александра Третьего видели?

– В Петербурге видел да и в Гатчине тоже. Он же там с семьей много времени проводит, нравится ему там. И я его понимаю – красивое место…

– А у Павла Александровича кабинет во дворце в Гатчине есть?

– Есть, совсем небольшой кабинетик. Здесь, в Царском Селе побольше.

– И Вы в обоих были?

– Был, и не раз, но когда Государя в резиденциях не было. А Вы, Анна Викторовна?

– Я была в Царском Селе… Когда, как оказалось, Император был во дворце… точнее он как раз из кабинета Павла Саныча выходил… А я его и не узнала, – призналась Анна.

Александр засмеялся:

– Так немудрено в мужике-то Государя не признать… Он же как огромный медведь… Говорят, по молодости подковы и монеты пальцами гнул… Это ведь заблуждение у людей, что если это Император, то он человек… рафинированный, утонченный… только по балам да ассамблеям… А на самом деле это прежде всего… управляющий огромной территорией… и ее главный защитник, то есть человек по сути дела военный…

– А Вы не хотели сами быть военным – как Павел Александрович?

– Военным? Нет, это не мое… Да и мне столько всего предстояло наследовать, что тут уж не до военной службы и карьеры… Да и батюшка никогда об этом даже не заикался…

– Александр Дмитриевич, Вы всегда называли Дмитрия Александровича батюшка?

– Всегда.

– А почему?

– Так он же старенький был… поэтому и батюшка. Как же иначе?

– Старенький? – засмеялась Анна. – Так ему ведь чуть за пятьдесят было, когда Вы появились. – Разве это старый? Вон Павлу Александровичу почти пятьдесят… А он… так молод…

– Так это Павел, с ним и сейчас можно наперегонки бегать, и лет через десять… – улыбнулся Саша. – А батюшка и правда был совсем немолодой… Я помню, как мы гулять с ним ходили в Петербурге… Отцы, ну молодые отцы, у других мальчиков с ними и в пятнашки играли, и в лапту… А мой… только в серсо и городки… и кораблики со мной пускал, а так все больше на скамеечке сидел… Только у одного из мальчиков отец был, наверное, еще старше моего. Но он вторым браком был женат, и жена у него совсем молоденькая была, думаю, моложе всех его сыновей от первого брака. Когда тот мальчик с родителями гулять ходил, все думали, что он с маменькой и дедом был… Но мне грех жаловаться, со мной Павел и в пятнашки играл, и в прятки, и чижа… А с ними обоими мы в лото играли… А теперь уж только с Павлом… и если Вы захотите – с Вами…

– Не хватает Вам батюшки, Александр Дмитриевич?

– Конечно, не хватает… – вздохнул Александр, – Но у меня есть Павел… Конечно, хотелось бы, чтоб и матушка была. Елизавета Алексеевна ведь молодая была, когда меня родила… и когда умерла… Знаете, когда я ребенком был, один раз слышал кое-что… Как один человек другому сказал, что старый коб… в общем старик… сов… соблазнил молоденькую невинную девочку, и ему пришлось на ней жениться, так как она ребеночка понесла… А потом и вовсе довел бедняжку до гробовой доски…

– Что за чушь? Придумают же люди такое! – рассердилась Анна. – Вы же у Ваших матушки с батюшкой появились через несколько лет после свадьбы… да и то…

– С помощью Павла? – усмехнулся Саша… – Ну людям-то откуда такое знать? Они ведь как думают, если пожилой мужчина до этого никогда в браке не состоявший женился да еще на юной барышне, на это должна быть причина. А какая причина чаще всего людям в голову приходит? Что он был вынужден жениться… чтоб бесчестие юной особы скрыть… Но Елизавета Алексеевна совсем не такая была, чтоб с мужчиной… до венчания… Она была порядочной, не… порочной… хоть и родила меня не от законного супруга…

– Елизавета Алексеевна?

– Ну матушку мою Елизавета Алексеевна звали. Разве Вы не знали, Анна Викторовна?

– Знала… Только почему же Елизавета Алексеевна?

– Так батюшка ее так всегда называл… Говорил, Саша, матушка твоя, Елизавета Алексеевна, тебя очень любила… Только вот Господь забрал ее на небо к ангелам, но она оттуда на тебя смотрит… И Павел мне то же самое говорил… Я маленький, бывало, на небо смотрел и представлял, как матушка моя там среди ангелов…

У Анны на глаза навернулись слезы. Сейчас Саша был не тем молодым мужчиной, что она увидела по приезду в усадьбу, а именно маленьким мальчиком… выросшим без матушки… Что же это у Ливенов за напасть такая? Дмитрий, первый сын в семье, видимо, от матери ласки не видел, Павел, последний, не видел не только материнской ласки, но и самой матери… У Якова матушка умерла, когда он был совсем маленьким… А Саша матушки и вовсе не знал…

– О, вон и наша… сладострастная парочка, – усмехнулся Александр, мгновенно превратившись из мальчика обратно в молодого мужчину.

Навстречу им шли Павел и Наталья Николаевна – переглядываясь и пересмеиваясь. Платье графини было в полном порядке, как и шляпка… как будто между ней и князем чуть раньше ничего и не было…

– Анна Викторовна! Александр Дмитриевич! Павел Александрович предложил устроить сегодня музыкальный вечер!

– Надеюсь, никто не против? – улыбнулся Павел. – Мы с тобой, Саша, должны как-то развлечь дам.

– Непременно! Не хотелось бы, чтоб дамы скучали в нашем обществе.

– Александр Дмитриевич, скучать в Вашем с Павлом Александровичем обществе невозможно, – графиня подарила улыбку молодому Ливену.

– Надеюсь, что Анна Викторовна того же мнения, что и Вы, Наталья Николаевна.

Анна подумала, что, возможно, время в усадьбе и текло довольно медленно, но чтоб ее одолела скука – этого точно сказать нельзя. Вон сколько новых впечатлений…

– Не могу не согласиться, это действительно невозможно.

– Вы не представляете, как я рад это слышать, Анна Викторовна! Это так… вдохновляет… Я весь в предвкушении предстоящего вечера! – воодушевился Александр.

Никто не заметил, что у все еще улыбавшегося Ливена-старшего на мгновение поменялось выражение глаз… Этот мимолетный взгляд совершенно не соответствовал беззаботной улыбке, которая озаряла его лицо…

========== Часть 26 ==========

На этот раз для вечера Анна выбрала темно-синее платье, расшитое золотой нитью. И снова после того, как Марфа помогла ей одеться, к ней зашел Павел. В руках у него было два футляра.

– Аня, я принес тебе кое-что на сегодня. Не знаю, что ты предпочтешь.

В первом футляре был набор серьги и кулон – жемчуг, оправленный в золото. Очень красивые драгоценности… но, как говорят, не ее… Во втором – те украшения в виде резных листьев с опалами, что она надевала в тот вечер, когда приехала графиня. Почему-то ей снова захотелось надеть их. Когда Павел застегнул на ее шее цепочку, а она чуть поправила один из листиков, на миг у нее перед глазами появилась улыбающаяся Лиза… Она была в вечернем платье, которое дополняли украшения, что были сейчас на самой Анне…

– Павел, ты сказал, что это украшения Ливенов. Это правда?

– Да, это так.

– Но это украшения… Лизы Ливен… – Анна посмотрела Павлу прямо в глаза.

– Да… и это правда… Ты… ты сейчас увидела ее, ведь так?

Анна помолчала, но не стала скрывать, что с ней произошло:

– Да, увидела… Лиза была такая радостная, счастливая… совсем не грустная…

– Возможно, ты увидела ее в тот вечер, когда я их ей подарил… Тебе неприятно, что я дал тебе украшения, которые когда-то купил для своей жены? – осторожно спросил Павел.

– Нет, почему мне должно быть неприятно?.. Просто я не понимаю, почему ты это сделал…

– После Лизы осталось много украшений. Те, что ей покупал я, Дмитрий забирать не стал. Они так и хранятся у меня… Я никогда бы никому не смог подарить их или дать поносить. Ни одной женщине я бы даже не позволил прикоснуться к ним… Именно потому, что я любил Лизу… и выбирал их для нее… с любовью… Ты – единственная женщина, которая… знает о моей любви к Лизе… И ты… вернула ее в мою жизнь… пусть даже таким необычным способом… Аня, я чувствую это, но не могу выразить словами…

– Ты чувствуешь, что она… с тобой… хоть ее и нет рядом… И ты не можешь ее осязать…

– Да, – согласился Ливен. – что-то вроде этого… Что она все еще со мной, хоть ее и нет больше… на этом свете… И это я испытываю только благодаря тебе… И еще… что Лиза была бы очень рада, что в моей жизни появилась ты… Поэтому я и хочу, чтоб что-то из того, что было ее, точнее, что дарил ей я, стало твоим… Нет, не в знак благодарности… Просто потому, что это принадлежало одному дорогому мне человеку, которого уже давно нет, но теперь может принадлежать другому… который рядом… Я снова сказал очень запутанно, да?.. Я не обидел тебя своими… суждениями?

– Нет, не обидел… но это нужно… осмыслить… – честно сказала Анна. – А другой комплект – он тоже был Лизы?

– Нет, это просто украшения Ливенов, из тех, что достались мне как и те серьги, которые я подарил тебе в Затонске, и ты сейчас носишь. Если он тебе понравился, ты, конечно, можешь взять и его… В Петербурге тебе в любом случае будут нужны драгоценности, которые ты будешь надевать с бальными и вечерними платьями… Так что драгоценности Ливенов должны быть твоими, хотя бы некоторые из них.

– Павел, это слишком… Я – не Ливен…

– Мне все равно, какую фамилию ты носишь. Для меня ты – Ливен, так тебя воспринимаю я… и Саша тоже… Аня, неужели ты не понимаешь, что кроме тебя украшения Ливенов я все равно никому не подарю? И надевать не позволю тоже. Если ты не будешь их носить, они будут просто так лежать… как лежали годами до этого… Ну так как, возьмешь жемчуг?

– Нет, – покачала Анна головой, – не возьму.

– А опалы?

– Я подумаю, – пообещала она.

– Я был бы очень рад, если бы ты забрала их с собой… Для меня это важно… Аня, я не передариваю тебе то, что я когда-то подарил другой… Я от души хочу подарить тебе то, что нравилось Лизе… и что, как я увидел, понравилось тебе самой… Но если тебе… неприятен такой подарок, я пойму…

Анна поняла, что Павел имел ввиду. То, что она, возможно, брезгует брать то, что когда-то носила его любимая женщина, для которой изначально эти украшения были им куплены… Но это было не так. Она точно не брезговала, просто ей было неловко… Но она понимала, что не согласиться на этот подарок, значит, обидеть Павла…

– Нет, Паули, это… прекрасный подарок… Спасибо тебе большое. Я буду носить его с радостью, – сказала она, улыбнувшись Павлу. Поправляя прическу, она нечаянно прикоснулась к серьге… и снова на миг увидела улыбающуюся Лизу. И снова улыбнулась сама.

Александр уже ждал внизу, он тоже переоделся – как и Павел. На нем был элегантный вечерний костюм, по-видимому, в его гардеробной в доме Павла у него было немало одежды.

– Анна Викторовна! Вы… ослепительны! – сделал Саша комплимент. – Вы произведете фурор в Петербурге, помяните мое слово!

В это время к ним присоединилась графиня, вот она, по мнению Анны, была бесподобна – в темно-зеленом, почти черном, снова подчеркивающем все достоинства ее фигуры платье, к которому необычайно походил ювелирный гарнитур из изумрудов и бриллиантов.

– Наталья Николаевна! Вы ослепительны! Ваше появление фурор в любом месте, что здесь у меня, что в столице! – сделал комплимент Ливен-старший и повел свою спутницу в столовую. Анна и Александр пошли за ними.

Князь сел во главе стола, Анна и Наталья Николаевна заняли свои места как всегда. Александр сел рядом с Анной и все время старался быть галантным кавалером – ухаживать за ней за столом, а также поддерживать беседу. Он немного рассказал про поместье в Лифляндии, где был ранее, и про имение в Гатчине, откуда приехал и, естественно, пригласил ее в оба своих владения. Он также поинтересовался семьей Анны. Анна ответила, что семья небольшая, кроме родителей у нее есть дядя со стороны отца Петр Иванович, который сейчас за границей, но иногда живет у них, и тетя с маменькиной стороны Олимпиада Тимофеевна, но она только изредка приезжает в гости.

– Я был бы не прочь с ней познакомиться, – присоединился к их разговору Павел.

Анна засмеялась:

– Как бы Вы потом не пожалели об этом, Павел Саныч. Дядюшка Петр… найти с ней общего языка не смог… Она… своеобразная женщина.

– Своеобразная? О, это интригует, – улыбнулся князь. – Мне теперь еще любопытней…

– Может, тогда Вам еще познакомиться и с дядюшкой Петром? Он очень интересный человек, – предложила Анна.

«Познакомиться?? – усмехнулся про себя Ливен. – Но на его лицо при нашей встрече было бы занятно посмотреть…»

– Анна, я был бы рад познакомиться со всеми твоими родственниками как, думаю, и Александр. Жаль только, что у нас нет возможности бывать в гостях… как нам бы этого хотелось… У меня служба, у Саши столько забот с поместьями… Не правда ли, дорогой?

– Да, в поместьях дел хватает, – согласился Александр, – хотя во всех у нас прекрасные управляющие… Но я смог бы как-нибудь выбрать несколько дней, чтобы съездить к Вам в Затонск, если Вы, Анна Викторовна, конечно, хотели бы меня там видеть. А то Павел уже имел удовольствие посетить Вас, а я еще нет, – посмотрел Саша на Анну так, что ему никто не смог бы отказать в его просьбе.

– Конечно, Александр Дмитриевич, мы с Яковом всегда будем Вам рады… Только вот жить у нас негде… – честно сказала Анна.

– Ну это не беда. Думаю, Ваши родители на несколько дней мне в гостеприимстве не откажут?

– Саша!! Это еще что за… навязчивость? – возмутился Ливен-старший. – Не будь как в той присказке – подайте водицы, а то так есть хочется, что и переночевать негде… У родителей Анны нет возможности разместить тебя, даже если бы они и хотели. Не у всех в домах по несколько гостевых комнат как у тебя самого! Да даже если бы и были, они не обязаны принимать тебя у себя. Если когда-то и соберешься ехать в Затонск, то будешь жить в гостинице как и я.

– Ну в гостинице, так в гостинице… Надеюсь, там у вас… насекомых не великое множество?

– Александр, переживешь и насекомых, если тебе так туда хочется. Пусть сладкой княжеской кровушки попьют… а то голубой крови-то им не так часто удается отведать… Не петербуржская же гостиница, где титулованных постояльцев хоть отбавляй…

– Гостиница у нас приличная, Александр Дмитриевич, Вы не беспокойтесь. Если у нас город маленький, это не значит, что все плохо… У нас при Дворянском Собрании и ресторан хороший, Павлу Александровичу понравился, – попыталась Анна сказать слово в защиту Затонска. – И на воды к нам люди приезжают лечиться… Даже оперная певица в прошлом году приезжала, – про фрейлину Императрицы Анна умолчала.

– Да? – заинтересовался Саша. – Ну воды мне ни к чему… А вот хороший ресторан буду иметь в виду. А вина там стоящие?

– Довольно неплохие, но все же не те, к каким ты привык, – честно сказал Павел. – Не перейти ли нам в гостиную и не выпить ли по бокалу анжуйского? Или шампанского? – предложил он.

Все предпочли анжуйское, и Матвей, разлив его по бокалам, оставил князя и его гостей одних. Анна решила поболтать с Натальей Николаевной, так как за ужином она в основном молчала, не вмешиваясь в беседу семейства Ливенов.

Павел, маленькими глотками попивая вино, смотрел в сторону дам. Графиня была как всегда прекрасна – она знала, как преподать себя с наилучшей стороны. Анна тоже была чудо как хороша – в незатейливом по меркам Петербурга, но, он признавал, очень удачного кроя платье – том, созерцая которое… мужчина дает волю своему воображению… Он подумал о том, какой она будет в богатом модном туалете на каком-нибудь балу в столице, и как за ней будут увиваться мужчины… И что, как он сказал Анне ранее, всем троим Ливенам – ему самому, Якову и Александру придется нести около нее дежурство, чтоб ограждать ее от возможных назойливых поклонников… И тут он увидел, как Саша смотрел на Анну… В его взгляде был интерес… совершенно недопустимый интерес… интерес мужчины к женщине… Не тот, когда мужчина просто любуется красивой женщиной, а тот… когда он… именно дает волю своему воображению… раздевает ее глазами… когда хочет обладать ей… Только этого еще не хватало!! Что он себе позволяет?? Анна ведь ему как сестра!!

“Нет, Павел, это тебе она как… дочь… И для тебя она никогда не была и не будет объектом интереса как для мужчины… А Саша… В его восемнадцать лет его кровь играет, кипит… Природа берет верх над разумом… Где уж тут до соблюдения приличий…”

– Александр, ты бы сыграл нам что-нибудь, – Павел решил отвлечь сына от его… греховных мыслей.

– Зачем портить такой чудесный вечер?

– И правда, Александр Дмитриевич, покажите нам свои таланты, – попросила графиня.

– Таланты? – засмеялся Александр. – Наталья Николаевна, природа на мне отдыхает, во мне нет талантов, наверное, я пошел в свою матушку, Елизавету Алексеевну, а не в Ливенов.

– Ну будет тебе прибедняться, Саша, играешь ты не блестяще, но вполне прилично, лучше, чем многие другие молодые люди.

– Ах, спасибо, утешили, Павел Александрович, – усмехнулся Александр. – Так что Вам сыграть?

– «Сказки Венского леса», – попросил Павел.

Он подошел к Анне, а не к графине:

– Сударыня, разрешите пригласить Вас?

Анна разрешила, но во время вальса спросила:

– Павел, зачем ты так с Натальей Николаевной? Почему не пригласил сначала ее?

У него на это была причина – показать Саше, что в их обществе был еще один мужчина… у которого на Анну было… больше прав, чем у него самого…

– У графини будет следующий танец.

Павел вальсировал замечательно, он умело вел Анну, и она даже ни разу не сбилась. Танцевать с Его Сиятельством сейчас было еще лучше, чем под его «мурлыканье», хотя и тогда это было прекрасно. Александр играл чисто, но не так вдохновенно как Павел, Анна услышала разницу. Видимо, и Павлу его исполнение вальса не показалось впечатляющим.

– Саша, а какой вальс ты бы хотел станцевать с Натальей Николаевной?

«Вот это да, Павел по сути дела навязал графиню Александру, а тому отказаться от танца с Натальей Николаевной не было никакой возможности, это было бы верхом неприличия».

– Тоже какой-нибудь Штрауса, если Вы не против, Наталья Николаевна.

– С большой радостью.

Александр танцевал лучше, чем играл. И Наталья Николаевна получала удовольствие от танца с таким партнером.

– Хорошо смотрятся, правда? Красивая пара, – шепнул Павел, стоявшей возле него Анне.

– Ты что? Она же его на двадцать лет старше…

– Аня, в танцах возраст совсем не главное, – улыбнулся Ливен. – Главное, чтоб они подходили друг другу. А эти подходят.

Анна подумала, что графиня все же больше подходила Павлу Александровичу, в том числе и как партнерша по танцам.

– Cherie, теперь моя очередь быть Вашим кавалером. Александр, сыграй что-нибудь на свой вкус… А мы с графиней… подстроимся.

Саша ухмыльнулся – такой же ухмылкой, какую Анна видела на лице Павла десятки раз, и начал играть… Марш Мендельсона.

«Вот негодник!» – подумал Павел.

– Александр Дмитриевич!

– Что? – невинными глазами посмотрел Саша на Павла. – Ты сам сказал, на мой вкус… а вы подстроитесь…

– Ну вообще-то я имел в виду что-то вроде мазурки Шопена, которая тебе по душе…

Александр больше не проказничал и сыграл мазурку, которую любил, с гораздо большим чувством, чем вальс Штрауса до этого. Анне очень понравилось, как танцевали князь и графиня. Она снова представила их на балу в Светлой Галерее Екатерининского дворца, где они без сомнения были бы одной из самых красивых пар…

Теперь была очередь Александра пригласить Анну Викторовну.

– Павел, сыграй для нас арию Орловского.

Павел стал играть и споткнулся не менее пяти-шести раз, чем нарушил все очарование танца Александра и Анны.

– Павел, да что с тобой?

– Ноты, наверное, нужно было взять… Память что-то стала подводить, – вздохнул Ливен-старший, который не далее как пару дней назад не только играл, но и пел эту арию наизусть, без всяких огрехов. – Виноват… Быть может, перейдем просто к музыке? Александр, не желаешь сыграть в четыре руки?

– Что?

– Например, сороковую симфонию Моцарта?

– А ноты у тебя есть? А то ведь тоже поди забыл… – съязвил Александр.

– Нет, ее я помню. Так что?

– Почему бы нет?

Это исполнение было, пожалуй, лучшим за весь вечер. Было видно, что и Павел, и Александр получали огромное удовольствие от игры, они переглядывались и улыбались – причем Анне казалось, что в эти моменты один был отражением другого. Саша не так сильно походил на Павла чертами лица, как мимикой – в этом он был просто его копией… По окончании выступления дуэта Ливенов Наталья Николаевна с Анной наградили их аплодисментами. Оба исполнителя были воодушевлены реакцией слушательниц.