Текст книги "Я все равно тебя добьюсь (СИ)"
Автор книги: Марина Князева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
За ней бегала вся мужская половина универа, и не только. Все парни, кто ее видел, растекались перед ней лужей и готовы были целовать ей ноги. Игнатов мне когда-то сказал, что он был бы не против с ней замутить, но она из категории «секс только после свадьбы». А в статусе жены она его не интересует. Поэтому я могу спать спокойно. Алина мне не конкурент.
Алина никогда не обращала внимания на нашу компанию в универе. Несмотря, на то, что в ней все были детки обеспеченных родителей, не считая меня, она все равно с презрением обходила нас стороной. Видимо, у нас в компании были птицы не ее полета.
И сейчас, когда она спешила к нам, в васильковом, по любому брендовом платье, с безупречным макияжем и идеально уложенными локонами, буквально все открыли рот от удивления. Кроме меня. Хотя нет, мой рот тоже был раскрыт, но совсем от другого.
Мое сердце набирало обороты. Я не могла поверить в то, что услышала. Буквально утром, я думала, что еще не скоро услышу фамилию Максима, да и увижу его тоже.
Я заставила себя повернуть свою голову.
Максим Головин стоял в нашей компании собственной персоной. На его лице сверкала голливудская улыбка, обращенная к спешащей к нему Светловой.
Сегодня он был еще красивее, чем вчера. Разве такое возможно? Темные джинсы, в тон рубашка, верхние пуговицы на которой расстегнуты, и серый приталенный пиджак. Волосы в том же беспорядке, что и вчера, но это нисколько не портило его внешний вид. Даже наоборот. Слишком порочно, слишком сексуально. Ему бы да на обложку журнала сейчас. Тираж был бы раскуплен в считанные часы.
Естественно, на меня он не смотрел. Да и зачем? Его в щеку целовала сама королева универа. Какое ему дело до убогой нищенки, которая спит с его другом за деньги?
Хотела сбежать, но была слишком зачарована встречей двух небожителей.
Алина подошла, обняла Максима, и поцеловала в щеку, задержавшись чуть дольше, чем положено. Максим положил руки на ее талию и тоже поцеловал Алину в щеку.
– Боже! Максим! Я так рада тебя видеть!
– Я тоже.
Они смотрели друг другу в глаза, словно влюбленные. Их взгляды были настолько личными, что я испытала чувство неловкости, наблюдая за ними. Я перевела взгляд на Олега, потому что смотреть на этих двоих было не только неловко, но и неприятно. Почему, я не знала.
– Я пойду. Мне еще в читалку надо.
– Привет, Олег!
Мимо меня проскользнула рука Максима. Я смотрела, как парни пожали друг другу, потом перевела взгляд на Головина. Он одной рукой обнимал за Талию Светлову, вторую убрал в карман джинс. Светлова от удовольствия сверкала, как новогодняя елка.
– Здарово.
– Все нормально? – Максим кивнул в мою сторону.
Наши взгляды пересеклись всего лишь на секунду, но мне этого было достаточно, что бы ощутить легкую дрожь в ногах.
На лице Головина не отразилось вообще никаких эмоций. Если бы не кивок в мою сторону, я бы подумала, что он меня вообще не видит. Сегодня Максим совсем был не похож на того парня, который вчера кричал мне, что добьется меня.
И я даже испытала облегчение от того, что не поддалась вчера его обаянию и соблазну. Как хорошо, что я не поверила ему. Если бы вчера я согласилась на его предложение, то сегодня я не просто бы пожалела. Я бы не пережила его холодного безразличия. А сейчас мне просто обидно. Обидно, что он развел меня как наивную девственницу. Обидно, что мои эмоции к нему были слишком неожиданными и слишком настоящими. Но об этом никто не знал, а остальное я переживу.
–Да, все хорошо. Спасибо. – Игнатов улыбнулся.
Парни обменивались любезностями, а я чувствовала себя мерзко. С одним спала в реальности, со вторым спала в мыслях, и умудрилась оба процесса объединить в один. Мне казалось, что если я не сбегу, то оба смогут прочитать мои мысли и тогда я пропала.
– Ты уже написал заявление о переводе? – пропела Алина, привлекая внимание к себе.
А я, пользуясь случаем, чмокнула Олега в щеку, шепнула, что мне пора и сбежала. Если Игнатов и был удивлен, то не подала виду. Обычно инициатором наших прощальных поцелуев был он, но сейчас я бы не выдержала его затяжных поцелуев напоказ.
Сосредоточиться на лекциях я в этом день смогла. Всем моими мыслями руководил Максим Головин.
Судя по вопросу Светловой о переводе, Максим учится в нашем универе. И для меня это приравнивалось к трагедии. Я же надеялась, что еще не скоро столкнусь с этим парнем. А получалось, что меня ждали ежедневные встречи. Оставалось только надеяться, что Головин будет игнорировать меня так же, как сегодня в холле. Тогда трудностей не возникнет, и я справляюсь со своей тягой к нему.
Его переглядки со Светловой говорили о том, что Максим действительно со мной играл и я точно не в его вкусе. Если не обращать внимание на легкое разочарование в груди, то можно быть спокойной. Меня его безразличие устраивало. А если еще чаще напоминать себе об Олеге и обязательствах перед ним, то уже совсем скоро я буду считать мой интерес к Максиму обычным недоразумением.
На этом варианте развития событий я решила и остановиться. Вроде когда в голове имелся хоть какой-то план, пусть не самый лучший, легче было сосредоточиться на своей жизни до появления в ней Максима.
После лекций я пошла в библиотеку, где просидела до закрытия. В связи с последними событиями в моей жизни, я начала отставать в учебе, поэтому приходилось заполнять пробелы в знаниях сразу по нескольким предметам, штудируя учебники и различные тематические пособия. Конечно, до сессии время еще было, но оставлять все на последние дни, это заработать себе дополнительную нервотрепку, а ее мне и сейчас хватало с лихвой.
Когда я спускалась в гардероб, который находился в подвальном помещении, за окнами уже было темно, а в универе почти никого не было. Олег написал сообщение, что сегодня занят, и только завтра утром заедет за мной в универ. Так что можно было выспаться. Эта мысль приятно грела душу.
Гардероб, к сожалению, работал по времени, и те, кто не успевал забрать свою верхнюю одежду, рисковали остаться без нее. Но таких было единицы. А сегодня к ним присоединилась еще и моя персона.
Я почти преодолела широкую лестницу, когда из-за угла вывернул Максим. Для меня это было так неожиданно, что мои сердечные ритмы сбились за пару секунд. Мне удалось скрыть удивление, но его взгляда избежать не получилось.
Пока шли навстречу друг другу, смотрели друг другу в глаза. Я думала, что Максим остановится и что-то скажет, но он прошел мимо. Мимо. Мне бы радоваться, что мой не самый лучший план пришел в действие, но вместо этого на душе стало так неприятно, словно Головин мне что-то должен.
– Черт! – услышала я голос Максима.
Затем его шаги в обратном направлении, и вот уже я в его объятиях, повернутая к нему лицом. Его синие глаза настолько яркие сейчас, что мне кажется, что они не настоящие. Я вдыхаю его запах, и он медленно распространяется по моему телу, беря меня в свой плен и выветривая все обещания избегать встреч с этим парнем. Чувствую себя безвольной куклой. Хочется вцепиться в его пиджак и прижаться к нему сильнее, но вместо этого Максим подхватывает меня за ягодицы и несет к стойке, где выдают одежду. Посадив меня на нее, Головин помогает моим ногам обхватить его бедра и вжимается в мое тело так, что мне становится жарко. Наши тела так идеально подходят друг другу, как соответствующие фрагменты от пазла.
Его теплые ладони обхватывают мое лицо, вызывая во мне щемящее чувство нежности и острое желание потереться об одну из них. Его глаза внимательно изучают меня, и мне хочется выглядеть чуть лучше, чем сейчас. Ну, хотя бы поправить уже поплывший макияж и выбившиеся из косы волосы.
– Ты устала, – замечает Максим, – давай тебя домой отвезу?
Я удивляюсь, сколько участия в его голосе, что совсем не вяжется с его утренним поведением. Хочу съязвить, чтобы Светлову отвез, но не могу произнести ни слова. Поэтому просто качаю головой.
Пальцы Максима легко касаются моих губ, вызывая легкую дрожь в теле, которую вроде у меня получается контролировать. Я слышу глубокий вдох Максима, и закрываю глаза. Боюсь, что меня слишком легко прочитать.
Его руки скользят вниз и задерживаются на моих бедрах. Слишком горячие. Настолько, что я чувствую их жар через плотную джинсовую ткань.
Лбом Максим прислоняется к моему, и наше дыхание смешивается.
Я хочу, чтобы он меня поцеловал. Сама никогда не решусь, но очень хочу почувствовать его губы на своих губах. Хочу так сильно, что забываю обо всем на свете.
Где-то недалеко раздается смех, заставляя нас отскочить друг от друга. А затем приближающиеся голоса. Максим ориентируется в ситуации очень быстро. Он помогает мне встать на почему-то непослушные ноги.
– Потом закончим, – выдыхает он и уходит.
Я даже не успеваю понять, в чем дело.
Стоило Головину только свернуть за угол, как оттуда показалась стайка первокурсниц. Меня накрывает волна ужаса.
Я так погрузилась во вселенную Максима, что опять оказалась в шаговой доступности от пропасти. Пропасть, в которую непременно бы попала, появись вместо первокурсниц, например, Игнатов. Он не раздумывая, уничтожил бы меня. Но в этот раз мне повезло.
Девчонки, хихикая, обсуждали проскочившего мимо них Головина. Я же, чтобы скрыть свою растерянность, сделала вид, что ищу что-то в сумке.
– Интересно, его сердце уже занято? – интересовалась одна.
– Хочешь занять? – съязвила другая.
– Да у него вообще нет сердца. Попользуется, а женится на Светловой, – вклинилась третья.
– А чем мы хуже ее?
– Да ни чем. Может, даже лучше. Просто не повезло вам родиться с золотой ложкой во рту.
Чтобы не слушать этот бред, я схватила свое пальто и тихонько покинула гардеробную.
Свежий осенний ветер остудил мое лицо и мозги. И сейчас, когда я могла рационально мыслить, во мне закипала злость на свою податливость. Стоило Головину нарушить границы моего личного пространства, как я сразу же становилась ведомой. Я готова была следовать за ним на край света, хотя клялась, что даже думать о нем не буду.
В моем поклонении этому демону был виноват только он сам. Какого хрена он делал так поздно в универе? Зачем вернулся, ведь прошел мимо! И почему я так реагирую на его присутствие? Почему мысли о нем забивают мою голову? Никогда так много не думала о парне, сколько думаю о Максиме.
Но это не самое страшное. Страшное, если Игнатов узнает о том, что происходит между нами. Страшно, что однажды я не сдержусь и переступлю за ту грань, которая уничтожит меня. Страшно подумать о последствиях, если я нарушу договор.
Мне нельзя никак забывать об Олеге. Я дала согласие на брак с ним, и не имею права отказаться. Я должна думать о своей семье. Возможно, у нас с Максимом будет самый потрясающий секс в моей жизни, а потом, как сказала одна из девушек-первокурсниц, он женится на Светловой. А я останусь у разбитого корыта. Поэтому в следующий раз, когда Головин задумает снова потешиться, мне нужно помнить об этом. А еще лучше избегать его, как Макеева. И чаще находиться рядом с Игнатовым.
Однако, как выяснилось позже, планировать и следовать плану, совсем разные вещи.
Каждое утро мы встречались с Головиным в холле. Каждый раз я ловила его взгляд на себе. Каждый раз старалась игнорировать Максима, цепляясь физически и мысленно за Игнатова. Он единственный, кто не позволял мне сорваться.
С каждым днем я привыкала к присутствию Максима в нашей компании. Я шла в универ и у меня каждый раз подгибались ноги в ожидании встречи с ним. Потому что насколько я боялась его увидеть и сдаться, настолько я желала этих встреч.
Внешне я старалась казаться равнодушной и прятала свои чувства за наигранными чувствами к Олегу. И каждое утро, в противовес своим обещаниям, что взгляну только одним глазком, с трудом отводила глаза от его манящего тела, от его бездонных синих глаз. И когда наши взгляды пересекались, искры летели во все стороны. Я так боялась этих моментов, потому что не заметить наши переглядывания мог только слепой. Но, к моему счастью, в нашей компании все были либо слепые, либо ждали, когда же начнется пожар, чтобы наконец-то позлорадствовать. Ведь все эти напыщенные и надменные мажоры так и не простили мне свое появление в их обществе.
Максим в свою очередь тоже был сдержан. Он игнорировал мое присутствие, и лишь короткие и редкие взгляды были настолько горячи, что не давали мне забыть о нем и поверить в то, что я ему безразлична. Пусть это был интерес всего лишь на одну ночь, но мне даже от этой мысли было приятно. Я как самая обычная девочка хотела внимания мальчика, который понравился. И пусть обстоятельства не позволяли мне воплотить свои желания, но помечтать мне никто не запрещал.
Кстати его игнор распространялся на меня только в присутствии Игнатова. Если же мы встречались где-то в коридоре, библиотеке, столовой или на улице, и Олег меня не сопровождал, то Максим обязательно обращал на меня внимание.
Самым безобидным проявлением чувств в его арсенале были подмигивания и дерзкая улыбка, которые заставляли меня смущаться и краснеть. А если у него получалось приблизиться ко мне поближе, например, в очереди в столовой, то я слышала его жаркий шепот о том, что его квартира в нашем распоряжении в любое время, или что у меня аппетитная задница и протяжные стоны. И я млела, между ног становилось жарко, и я готова была согласиться на любое его предложение, достаточно было закрепить свои слова прикосновениями. Но, опять же к моему счастью, Максим не распускал руки.
Дни напролет я мучилась и не могла определиться, что я хочу от Максима. Его исчезновения из моей жизни, или оказаться в его объятиях и забыть обо всех своих обязательствах и долгах. Конечно, помня о своей семье, мой выбор был однозначным, но мысленно я иногда позволяла себе легкий флирт с Головиным. Но только иногда и только легкий. Потому что безумно боялась, что он снова окажется в нашей с Олегом постели. Я и так в последнее время не могла отключиться во время секса с Олегом, забыться и ненароком произнести имя Максима. Даже Игнатов заметил мое напряжение и с остервенением продолжал истязать мое тело, выбивая из меня хотя бы подобие оргазма. В общем, я думала, что у меня достаточно интересная личная жизнь, но с появлением Максима она стала еще и веселой.
А еще я узнала, что такое ненавидеть по-настоящему. В свое время я думала, что ненавижу Игнатова, но эта ненависть была такой смешной. Всего лишь обида. Всего лишь реакция на то, что Игнатову удалось меня переиграть, затащив в свою постель.
И совсем другое чувство, больное, кусающее, заставляющее чесаться ладони и плеваться ядом. И все это на один и тот же повторяющийся эпизод. Эпизод, где Светлова не дает проходу Головину, а он вместо того, чтобы оттолкнуть, поощряет ее неуместные поцелуи, наивные хлопанья ресницами и до зубной боли неприятные прикосновения к его телу. И чем чаще их я вижу вместе, тем сильнее моя ненависть. А я вижу их все чаще и чаще, потому что Светлова обнаглела и просто прописалась в нашей компании. Она была рада всех видеть и всем дарила милые улыбочки, лишь бы быть рядом с Максимом. Ну, естественно, кроме меня. Я уже давно свыклась с мыслью, что я в этом обществе только благодаря Игнатову, и на меня даже не стоит обращать внимания таким принцессам, как Алина.
Головин словно чувствовал мою ярость по отношению к Алине и подыгрывал ей. А когда они появились утром вместе, держась за руки, я поняла, что Максим не играет. Что у них все по-настоящему. Уж я-то знала, что такое приходить вдвоем утром и не сводить при этом друг с друга глаз. Но не знала, что так больно. Я знала, что Максим далеко не святой, но видеть подтверждение их совместно проведенной ночи было выше моих сил. От переполнявших меня чувств я что-то шепнула Олегу и предательски сбежала.
Пока шла до туалета, перед собой вообще ничего не видела. Вроде не плакала, но почему то все расплывалось. Взглянув на себя в зеркало, ужаснулась. Бледная, словно смерть увидела, руки трясутся. И все из-за чего? Из-за своей глупой фантазии?
Но были плюсы в моей неуемной фантазии. Все-таки хорошо, что я иногда ненавижу Максима. Нужно взращивать в себе это чувство, тогда и игнорировать его будет легче.
Пощипав себя за щеки и чуть покусав губы, пошла на пару. И если внешне мне удалось привести себя в порядок, то внутри меня бушевал ураган из смешанных чувств. Я не могла сосредоточиться на лекции. Ругала себя, как могла, но перед глазами все равно вставали их сплетенные руки и довольные лица. А я ведь в действительности не знаю, что между ними происходит. Это все мои догадки, которые заставляли глаза увлажняться. Странно, что на измены Игнатова я вообще не реагировала. Нет, мне, как девушке было это неприятно, но плакать я никогда не плакала.
За размышлениями не заметила, как закончилась пара, и все потянулись к выходу. В тот же момент старшекурсники начали заходить в аудиторию. На входе образовалась путаница из двух групп.
– Алексеева! – прогремел голос Матвеева. – Чего глаза на мокром месте? Тебя твой мажор что ли бросил?
Этот идиот по-прежнему меня доставал своими плоскими шуточками. Но за последнее время я привыкла и просто не реагировала на его выпады. Вот и сейчас решила промолчать и продолжила кидать свои вещи в сумку, спиной ощущая, как две группы замерли в ожидании моего ответа.
Накинув сумку на плечо, развернулась и столкнулась с Максимом. Как будто именно этого мне сейчас не хватало.
– Так ты не переживай! Ты и так надолго задержалась! – продолжал глумиться Матвеев. Задушу его, как только выйдем отсюда.
Но Максим словно не слышал моего придурка-одногруппника. Он склонил голову, рассматривая меня каким-то странным взглядом, а потом шагнул в сторону, освобождая место в проходе. Я сразу же кинулась к выходу. Судьба словно издевалась надо мной. Я старалась избегать Головина, а она мне подкидывала встречи с ним, каждый раз разрушая мои хрупкие баррикады, которые я с таким трудом выстраивала.
Матвеева я, конечно, не задушила, но день был испорчен окончательно. Я еле дождалась окончания пар и сбежала, наплевав на то, что с утра планировала провести вечер в библиотеке. Тем более Олег снова написал сообщение, что у него дела с Макеевым, поэтому вечер в моем полном распоряжении. Настроение было на нуле, так еще бесило, что Игнатов продолжает общаться с этим придурком. Скорее всего, опять отправятся на гонки, где Олег просадит огромную сумму денег, а потом будет злиться на весь мир, отыгрываясь на мне. Иногда он, конечно, и выигрывал, но это было довольно редко. Я естественно была против его нового увлечения, потому что оно могло полностью отразиться на мне. Хотя Игнатов еще не раз не оставлял меня без денег, и я порой удивлялась откуда у него такие суммы. Ведь и для мажоров должен быть лимит, но Игнатов сорил деньгами, словно ему их печатали каждую ночь и утром привозили на грузовике. И вроде переживать было не из-за чего, но береженого бог бережет.
На улице шел дождь. Ледяной, колючий и противный, под стать моему настроению. По времени были еще только четвертый час, но затянутое тучами небо погрузило город в поздние сумерки. Я поежилась от холода, сразу же пробравшегося под мое тоненькое пальто.
Не успела я и шагу сделать, как кто-то схватил меня за локоть и затащил за огромную колонну. Ну, конечно, это был Максим. Его волосы были влажными, словно он недавно прогулялся под дождем. Одежда тоже была мокрой, но все равно это не мешало выглядеть ему, как бог. Окажись я в такой ситуации, мне можно было бы приписать эпитет «мокрой курицы».
Максим поставил руки на колонну по разным сторонам, заключив меня в кольцо, и тем самым отсекая даже мысли о возможном побеге. Он снова был так близко. Его туалетная вода и запах дождя смешались, и дурманом заползали в мое тело.
– Не трогай меня! – я безумно боялась его прикосновений, потому что могла легко потерять контроль над собой.
Максим поднял руки перед собой.
– Что у тебя с Игнатовым? – было так странно слышать в его голосе неподдельное беспокойство.
– Любовь.
– Это я понял. Он тебя обижает?
Я сейчас не понимала, с какой целью Максим задает свои вопросы. Поиздеваться? Но во взгляде и намека не было на издевки. Это могло означать лишь одно – либо Головин хороший актер, либо искренне переживает. Но я ведь даже повода не давала думать, что у меня с Игнатовым что-то не ладиться.
– Нет.
– Ладно. Перефразирую вопрос. Что у тебя случилось? – Максим даже не думал отставать от меня.
И тут до меня дошло. Мои утренние переживания он списал на счет Игнатова, хотя инициатором моего эмоционального срыва был именно он. Мне, конечно, льстила его забота обо мне, но обо всем этом, ему знать не обязательно, поэтому мне ничего не оставалось, как начать язвить ему:
– Ты серьезно? Хочешь побыть моей подружкой?
– Я, между прочим, с самыми наилучшими намерениями.
Мой боевой настрой его не затронул, а я решила не сдаваться:
– Только не по адресу.
– Давай домой отвезу, – произнес он как-то устало.
В его васильковых глазах застыла мольба. Он действительно хотел мне помочь, и мне стало жутко стыдно за свое поведение. И, если честно, мне очень хотелось поехать с ним, но это было слишком опасно:
– Нет.
– Обещаю, пальцем не дотронусь и глазами тоже раздевать не буду, – продолжал соблазнять Головин. Мольба в глазах сменилась на вызов.
– Я тебя не боюсь, – заявила я, хотя сама уже дрожала, не то ли от страха, не то ли от предвкушения.
– Ага, что шарахаюсь, как от призрака, – с сарказмом ответил Максим.
В жизни не признаюсь ему, что стараюсь избегать его:
– Тебе показалось.
– Поехали. На улице дождь.
В его голосе сейчас не было ни наглости, ни дерзости. Его просьба звучала как-то по-дружески, и я согласилась. И да, я помню, чем закончилась предыдущая дружба с парнем, который ни смотреть на меня, ни трогать меня не будет.
– Ну, ладно. Только помни о своих обещаниях.
Максим хмыкнул, и мы побежали на парковку рядом с универом. Максим, как настоящий джентльмен открыл передо мной дверцу, и я скользнула в теплый салон, полностью пропитанный запахом хозяина. Я осознавала, что последствия моего поступка могут быть разрушительными, но ничего не могла с собой поделать.
Я не считала себя легкодоступной, знала, что такое честь и достоинство, но встретив Максима, я не понимала, как девушки могут отказывать парням, которые сводят их с ума.
Максим ехал молча и полностью был сосредоточен на дороге. Но я так остро ощущала его присутствие, что хотелось ерзать на сиденье. Неимоверными усилиями заставляла себя не шевелиться.
– Может кофе?
Предложение Максима было настолько для меня неожиданным, что я даже запаниковала. Оказывается, я была настолько напряжена, что удивилась не тому, что он предложил кофе, а тому, что он вообще заговорил.
– Нет, мы домой!
– На вынос! Эспрессо, латте, мокаччино?
Все что касалось кофе – было моей слабостью. Тем более Максим предлагал хороший кофе, а такое предложение я упустить не могла.
– Американо.
– Без проблем.
Головин сменил маршрут и уже совсем скоро остановился около одной из сетевых кофеен нашего города. Не глядя, на расходившийся дождь, Максим вышел на улицу, а минут через десять вернулся с двумя огромными стаканами с горячим ароматным напитком и тремя бумажными пакетами такой же ароматной, не то ли выпечки, не то ли картошки фри.
У меня руки чесались залезть в пакеты с едой и хотя бы просто посмотреть. Мой желудок предательски заурчал, потому что последний раз я ела около одиннадцати часов дня в универской столовой, и то – это был чай и булочка со сгущенкой. А сейчас запахи, исходящие от пакетов и кофе вызывали у меня обильное слюноотделение.
Максим посмотрел на меня, и, ухмыльнувшись, снова уставился на дорогу. Я в смущении отвернулась.
– Пять минут, и мы будем на месте.
Я промолчала. Боялась, что слюни полетят в разные стороны. Мне кажется, что от разыгравшегося аппетита, я даже не так остро реагировала на Максима.
Максим сдержал обещание. Через пять минут мы остановились на самой высокой точке нашего города. Здесь располагалась смотровая площадка, откуда открывался великолепный вид на город, особенно ночной. Излюбленное место влюбленных парочек. Хотя в это время суток здесь никого не было, да и погода была далеко не романтическая.
Из-за дождя разглядеть огни было сложно, лишь какие-то размытые блики. Ветер, который царствовал на вершине, нагонял жути. Атмосфера отдавала каким-то мистическим триллером. И только тепло, уют и присутствие опасного и притягательного парня сглаживали неприятные ощущения.
Максим протянул мне кофе, открыл один из пакетов, и достал оттуда сэндвич. Я с наслаждением приняла этот дар из его рук. Запах от сэндвича исходил не реальный, и я вцепилась в него зубами, словно несколько дней голодала. Для меня этот фастфуд сейчас был равносилен пище богов.
Максим тоже с удовольствием поглощал не совсем полезный бутерброд, чем меня очень удивил:
– Ты не брезгуешь фастфуды?
– Ну, иногда могу позволить себе. Хотя в основном употребляю еду из ресторанов, а самая любимая – это мамина. Правда, очень редко получается ей насладиться.
– Почему? – я сделала глоток долгожданного кофе.
– Универ и работа съедают все мое свободное время.
– Ты меня удивил.
Я не ожидала, что такой парень, как Головин мог так тепло отзываться о маме. Если верить стереотипам, то его детство должно было пройти рядом с армией нянь и слуг. Согласно им избалованные богатенькие мажоры видят своих мам и пап только по праздникам, ну и явно в таких семьях мамы не занимаются стряпней, о которой дети вспоминают с теплой улыбкой и нежностью в глазах. А еще слово работа из уст таких детей должно звучать, примерно, как ругательство.
Максиму одной левой удалось сломать эти стереотипы. Поэтому слушать его было непривычно, словно он говорил на испанском или на любом другом незнакомым мне языке.
– Чем?
– Да много чем.
Озвучивать свои размышления я не решилась. Мало ли, вдруг Головин параллельно еще и учится актерскому мастерству, и сейчас просто заговаривает мне зубы.
Но если мысли мне удалось скрыть, то выражение лица он считал почти верно:
– А ты думала я такой весь богатенький индюк, что заглянуть в забегаловку для меня выше моего достоинства?
– Ну, что-то в этом роде.
Максим не сводил с меня глаз, при этом поглощая кофе. Он словно размышлял над чем-то, а потом заговорил, переведя взгляд на потоки воды, стекающие по стеклу:
– Ну, я не всегда был богатым засранцем. Было время, когда моя семья была мягко сказать далеко не самой богатой в городе.
Я с интересом вздернула брови.
– Моя мама и папа встретились, когда у мамы на руках уже были трехлетние двойняшки Ника и Лика, а у папы – шестилетняя Алиса и полуторагодовалый Артем. Так что маме было не до работы. Она полностью посвятила себя воспитанию детей, а через год после их встречи появился я. Так что в нашей семье работал только папа. Он вкалывал с утра и до утра. И то, что он сейчас является владельцем сети банков не только в нашем городе, и нескольких филиалов по стране, это полностью его заслуга. Сеть молодая, развивается быстрыми темпами, и соответственно приносит большой доход. Конечно, есть и другие отрасли, в которых отец неплохо преуспел, но это уже второстепенно. Но чтобы добиться успеха нам иногда приходилось тяжко. Пять детей в семье – особо не разгуляешься. Из детства помню, что для нас с Артем было за счастье подзаработать и купить себе по хот-догу. Так что я вполне обычный парень.
Никогда бы не подумала, что Максим из многодетной семьи. Мне всегда казалось, что он еще тот эгоист и единоличник, хотя одно другому не мешает.
А еще перед глазами всплыла картинка с сине-белым логотипом банка, самого известного в нашем городе. Недавно о нем был репортаж по телевизору, в котором ИнвестпромкомБанк признан одним из лучших банков страны. И интервью с президентом банка Владимиром Головиным. Солидный такой дядька, как и полагается собственнику. Не зажравшийся, но достаточно грозный, взгляд колючий. Одними глазами на место поставить может. И только сейчас я замечаю сходство Максима с этим мужчиной, которого видела по телевизору. И только сейчас до меня доходит, какое отношение имеет Максим к этому строгому и властному банкиру.
И снова я удивлена. Удивлена так, что не могу скрыть свои эмоции.
– Твой отец Владимир Головин? ИнвестпромкомБанк? – мой голос стал на тон выше.
– Хочешь сказать, что до этого момента не знала, кто я и кто мой отец?
Максим смотрит на меня с сарказмом. А я действительно не могла даже подумать, что Максим может быть сыном преуспевающего банкира и бизнесмена. Конечно, его шмотки, дорогой джип, самоуверенность и дерзкий взгляд говорили сами за себя, но на причастность к самой богатой семье города не было даже намека, кроме фамилии:
– Знала, что сын обеспеченных родителей, но как-то не связывала тебя с Владимиром Головиным.
– Это что-то меняет? – его глаза сощурены в ожидании ответа.
– Вообще ничего.
И это правда. Мне все равно, чей Максим сын. У меня к нему тяга явно не из-за денег.
– Ну, отлично, – расслабляется Головин. – А ты? У тебя есть братья и сестры?
– Да, – я улыбнулась, вспомнив своего белокурого ангела, – сестра. Младшая. Хочет стать детским врачом.
Мы разговариваем с Максимом, словно старые друзья. Легко и непринужденно. Я продолжаю чувствовать его присутствие и магнетизм, но он сдерживает свои обещания, и я начинаю испытывать удовольствие от общения.
Первый голод утолен, но я все равно открываю второй пакет и жмурюсь от блаженства. Я угадала, и там действительно мои любимые пончики. Не задумываюсь, я хватаю один и тут же откусываю больше половины. На вкус выпечка очень нежная и тут же тает во рту. Правда пудры не пожалели, и часть ее оседает на моих пальцах. Я тут же принимаюсь облизывать их и понимаю, что в машине слишком тихо. Поворачиваю голову и замираю под пристальным взглядом Максима. Меня сразу же бросает то в жар, то в холод, а кожа на затылке начинает чувствительно покалывать. Ну, вот, и перехвалила парня.
– Кажется, ты обещал не смотреть на меня так, – выдыхаю, потом голос не поддается мне.
– Ты слишком эротично облизываешь пальцы. У меня крышу рвет от фантазий на тему облизывания, – смотрит прямо в глаза.
А у меня в животе закручивается тугая пружина наслаждения. Всего несколько слов, я уже судорожно сжимаю бедра.
– Это нечестно. Ты обещал, – пытаюсь воззвать к остаткам своего разума.
– Я тебя не трогаю, а смотреть больше некуда, и на разговоры запрета не было. И да, я, кажется, погорячился, когда обещал не делать то, что сейчас сделаю.
Я молчу, а Максим хватает мою руку. Ту, на которой оставалась сахарная пудра и притягивает к своему лицу. Я настолько поражена, что не оказываю сопротивления. Его горячий язык облизывает подушечку моего указательного пальца, и я вздрагиваю словно от удара током.
